Чёрная пятница. Полная версия

Часть первая. Митинг для Собаки Баскервилей или Рандеву с Белой Горячкой.

Пёс был огромный и чёрный. И хотя в подъезде горела всего одна лампочка, где-то в районе пятого этажа, силуэт этой зверюги виден был почти чётко. Он стоял на площадке между вторым и третьим, преграждая мне дорогу. Буквально двадцать минут назад, когда я, проснувшись с дикого бодуна, отправился за пивом в ближайший киоск, его здесь не было. Я помнил это точно. Собак я, в общем-то, не боюсь, но согласитесь, – столкнуться посреди ночи в полутёмном подъезде с псиной, размером с небольшого телёнка, – удовольствие из малоприятных.

Первая попытка пройти мимо с помощью миролюбивого: «Пёсик-пёсик, на-на-на», и жестом доброй воли в виде протянутой руки, привела к обратному эффекту. Пёс оскалил клыки, а глаза, до этого почти неразличимые в полумраке, полыхнули мерцающим огнём. Вторая попытка: отступить на площадку ниже, похмелиться и выработать выигрышную стратегию, – также не увенчалась успехом. Пёс зарычал и сделал шаг навстречу. Ситуация становилась патовой.

Решение пришло резко и неожиданно: я задрал голову и, косясь на зверюгу, заорал из всех сил: «Уроды! Пса уберите!!!». Это заставило пса перестать скалиться. Он с интересом поглядел на меня, склонив голову набок, наверное, удивляясь моей находчивости. «Ты прикинь», – по-дружески обратился я к нему, ободренный сменой его настроения, – «И эти гады мечтают о присвоении подъезду звания образцового порядка!». Или ему не понравилось то, что я иронизирую по этому поводу, или он тоже был фанатом подъезда, и также мечтал об этом звании. Потому что опять оскалился. «Уроды!!!» – заорал я громче прежнего, – «Уберите собаку! Су-у-уки-и-и-и!!». И правильно выбранная тактика начала давать плоды. На площадке второго этажа щёлкнул замок, и я обернулся на звук открывающейся двери.

- Змей, ты чё, охренел? – буркнул полусонный Василич. – Ночь на дворе, а ты орёшь, как в жопу раненый!
Я был несказанно рад появлению живой души и поэтому даже не обиделся на инсинуацию о ранении.
- Василич, ты прикинь, какая-то зараза выпустила в подъезд пса, и теперь я никак не могу попасть домой, – начал я скороговоркой.
- Пса? – удивился собеседник, окончательно просыпаясь. – Какого пса? Нет у нас в подъезде никаких псов, кроме моей Альмы, и Бульки с восьмого этажа. Альма дома, а Булька уж три дня не появляется, его ивановский Баклажан порвал на британский флаг.
- Нет?! – обиделся я. – А это, по-твоему, что?!
Я кивнул головой в сторону площадки между этажами.
- Где?
- Вот!
- Хм… Змей ты это… – замялся он, – Ты как себя чувствуешь?
- Нормально, только с похмелья трубы горят. Мы сегодня на работе Юркину денюху отмечали.
- Мда, – осторожно продолжил Василич, – может у тебя того, – белка? Чёртики зелёные, голоса потусторонние, собаки мерещатся?
- Мерещатся?! – задохнулся я от возмущения и, повернув голову, обалдел. Пса не было. Я протёр глаза, зажмурился, помотал головой, присмотрелся внимательнее, подёргав себя за мочку уха, – пёс исчез.

Зато по всему подъезду начали раздаваться звуки открываемых дверей и голоса вышедших на мои вопли жильцов.
- Чё за херня?! – спрашивали на пятом.
- У Змея, походу, белая горячка, – отвечали с восьмого.
- Он задолбал! – возмущались где-то в районе четвёртого.
- Так ему и надо! – поддакивали с шестого.
- Опять кто-то насрал в подъезде? – спросили невпопад с пятого, будучи явно не в теме.
- Лучше бы лифт потребовали отремонтировать, может, у кого-то диарея, – произнесли непонятно с какого, явно изменённым голосом.
- Когда ЖЭК вкрутит лампочки?! – подключились откуда-то снизу.
- Полдвенадцатого ночи!!! Дайте поспать! – рявкнули сверху.

Стихийно возникший митинг ширился и рос, наполняясь новыми голосами и мнениями. Но мне было наплевать. Я тупо лупился в то место, где буквально десять секунд назад был пёс. Пёс был. И я был в этом абсолютно уверен. Мне даже казалось, что я слышал его дыхание. Но, увы, при всём этом, я не мог найти ни одного подходящего объяснения – как и куда он пропал. Даже если согласиться с тем, что во время разговора с Василичем, пёс улизнул по лестнице вверх, тогда как объяснить то, что я, стоя буквально в трёх шагах, не слышал цоканья когтей по бетону? Нормальный пёс такого размера и веса просто обязан был издать эти звуки. Но я ничего не слышал!

- Вы задолбали!!! – раздался громогласный голос Никанорова, полковника в отставке и старшего по подъезду. – Блин, как собрание собрать, – хрен кого дозовёшься, а тут устроили митинг, мать вашу!!!

Наступила тишина. Только кое-где были слышны осторожные шаркающие шаги и звуки мягко прикрываемых дверей.

- Уроды! – буркнул Никаноров. Перегнувшись через перила, глянул на меня со своего освещённого этажа, хотел что-то добавить, но махнул рукой и ушёл, демонстративно хлопнув дверью.

- Василич, бля буду, вот тут, – продолжил я прерванный разговор, кивнув в направлении площадки между этажами, – стоял пёс.
- Хм… – возразил тот, – и где он теперь?!
- А хрен его знает, – растерялся я. – Может, под буйство митинга смотался?
- Ну не скажи, если ко всему прочему ещё кто-то бы и пса увидал, тут уж не только митинг, тут целая демонстрация разразилась.
Что-то возразить на это было трудно, и я замялся, не зная, что ответить.
- Ладно, Змей, белка у тебя или нет, но… – Василич покосился на пиво в моих руках.
- Не вопрос! – обрадовался я и на всякий случай заглянул вверх и на площадку третьего этажа. Пса нигде не было. – Пойдём пивка накатим, так сказать, в возмещение причиненных неудобств.
- Идёт! – согласился он, и мы направились ко мне.

- Двери посильнее прихлопни, – сказал я, когда мы вошли в квартиру, – а то замок, зараза, перекосило и собачка (при слове «собачка» у меня по спине пробежал холодок) нормально не защёлкивается. Я явно становился мнительным.

Мы расположились на кухне, разлив пиво по огромным баварским бокалам. На закуску сгодились полпакета вчерашних креветок и охотничьи сосиски с завтрака.

Первый баллон мы осушили в один присест.
- Слушай, – обратился я к соседу, закурив, и чувствуя как хмель мягко вступает в гудящую черепушку, – вот ты что хочешь думай, а собака, точно тебе говорю, – была.
- Да ладно, Змей, перестань. С похмела и не такая хрень могла почудиться, а если ещё и белка…
- Нету у меня белки!!! – сорвался я.
- Все поначалу говорят – нету, – возразил Василич, разглядывая меня через стекло бокала с видом профессора, изучающего букашку в микроскоп, – а потом чёртиков зелёных в подъезде плодят.
- Не пложу я никаких чертиков! Ни зелёных, ни синих, ни серо-буро-малиновых!
- Все поначалу говорят – не пложу, – гнул свою линию собеседник.
- Блин, Василич, я тебе ответственно говорю, – там! – я привстал со стула и ткнул пальцем в сторону лестничной клетки. – Там был огромный …

И замер на полуслове. Тыкая пальцем, я невольно посмотрел в сторону прихожей. Из темноты под вешалкой на меня неотрывно смотрели горящие мерцающим огнём глаза. А в отсвете кухонной люстры, пусть не чётко, но явственно просматривалась голова собаки. Мы встретились взглядами, и мне показалось, что пёс хищно улыбнулся, обнажив белеющие клыки…


Часть вторая. Экзерсист поневоле или Иногда Они возвращаются.

Секунд пять я не мог пошевелиться, потом, резко вскрикнув и дёрнувшись всем телом, рухнул на табурет. Весь вновь приобретённый хмель выветрился в мгновение ока. Я вцепился руками в столешницу так, что побелели костяшки, и до боли сжал челюсти, чтоб они не выбивали барабанную дробь.

- Змей, ты чё?! – обалдев от происшедшего, воскликнул Василич.
- М-м-м-с-см-м-м-с, – бормотал я, не в силах поднять взгляд.
- Блин, да что с тобой?!
- М-м-с-с-с-собака… Т-т-т-там… – наконец смог выговорить я спустя какое-то время и, с трудом оторвав руку от столешницы, ткнул пальцем в сторону прихожки, всё ещё боясь туда посмотреть. – Ч-ч-ч-ч-чёрная.
- Где?! – краем глаза я видел, как он, вытянув шею, пытается что-то разглядеть в указанном мной направлении. – Да нет там, по-моему, ни хрена.
-С-с-сссс-об-б-ббак-к-к-ккка ттттттттам, – упрямо настаивал я как можно членораздельнее.

Василич с опаской поднялся с табурета и, вооружившись пивной кружкой, направился на разведку. Он крался как спецназ, замирая на каждом шагу и прислушиваясь. Всё это напоминало фрагмент из фильма ужасов или какого-то второсортного боевика. Но уверяю вас – Фредди Крюгер и Рембо вместе взятые – нервно курят бамбук.

- Змей, ты задолбал! Говорю же – нет тут никого! – матюгнулся Василич, войдя в прихожую и включив свет.

Всё ещё опасаясь, присоединился к нему и я. Пса не было. Была вешалка, коврик и тумбочка. Больше ничего. Я сделал круг по тесному помещению, заглянул во все щели и, никого не найдя, потрогал дверь. Дверь была закрыта на защёлку. А собака пропала. Опять так же беззвучно, как и в прошлый раз.

- Василич, бля буду! Вот тут, – я ткнул пальцем под вешалку, – сидел здоровенный пёс!

Я практически умолял его поверить моим словам.

- Хм… – хмыкнул тот, и с опаской косясь на меня, засобирался домой.
Мне не хотелось оставаться одному, и я стал уговаривать его остаться.
- Василич, блин! Ты куда? Давай ещё посидим! Не хочешь пива, – давай за водкой сходим!

Я схватил его за рукав. Он побледнел, а в широко открытых глазах заметалась паника.
- Ты это, Змей, ложись спать, газ не зажигай, не кури и всё прочее, – бормотал он, заикаясь и пытаясь выдернуть рукав. –Успокойся… Всё нормально… Или давай врача вызовём… Но это… Не могу я остаться… Мне на работу нужно… Да и вообще вставать рано… И это… Я Альме обещал по утряне выгулять…

И, улучив момент, с силой рванув рукав, в один миг выскочил из квартиры. Он драпал как белогвардейцы в двадцатых. Неорганизованно и хаотично, придерживаясь одного принципа, – не поворачиваться ко мне спиной.

Оставшись один, я вернулся на кухню. Накатил пива и закурил. Сильно не помогло. Но потихоньку начала возвращаться способность рассуждать и мыслить логически. Стоило признать, что творилось нечто непонятное. Я был полностью уверен, – я и в этот раз видел пса наяву. Выходило одно из двух: либо я действительно допился, и белка наконец-то свила гнездышко в моей черепушке, либо пёс был по-настоящему. Живой и обычный. Но тогда как он попал в мою квартиру и, тем более, как потом из неё убрался?! Соглашаться на белку не хотелось, но и найти какое-то другое, альтернативное ей объяснение, тоже не было никакой возможности. Я затушил бычок и тут же закурил ещё. И вдруг в сознании всплыл образ пса из фильма «Омен».

- Чёрт!!! – воскликнул я от неожиданности. – Чёрт! Чёрт!! Чё-ё-ё-рт!!!
Всё становилось на свои места. И внезапные появления и такие же бесследные исчезновения. Дьявол по какой-то причине преследовал меня. Я судорожно рылся в памяти, пытаясь припомнить – чего я мог натворить такого, за что сатана заинтересовался моей персоной. Но ничего стоящего в голову не приходило. Я вновь и вновь перебирал моменты жизни, разговоры с друзьями и знакомыми и понимал, – причина должна быть в чём-то другом. Ну да, люблю выпить. По женской части слабоват, но кто из нас в этом не грешен? Ну, в церковь не хожу…

И тут меня пробило: «Блин, а в церковь-то я действительно не хожу…». Захотелось встать на колени и помолиться. Не смущало даже то, что не было иконы, а из молитв я знал лишь – «Аминь» и какую-то незаконченную фразу: « …пресвятая Богородица, спаси меня, грешного…». Хотя стоп, мой мозг судорожно покопался в своём чреве и выдал ещё один фрагмент: «… во имя Отца, Сына и Святого Духа…». Я не был уверен, что это части одной и той же молитвы, но счёл это несущественным, к тому же вспомнив о календарике в виде иконки в органайзере.

Осторожно ступая, я прокрался в зал. Быстро найдя иконку, опустился на колени, чутка замешкавшись, прикидывая, – куда б её пристроить. Но решил, что и это неважно, положил перед собой на пол и начал молиться.
- Пресвятая Богородица, прости меня, грешного, – начал я, чуть завывая, и по своему разумению подражая церковным пениям. Потом задумался на миг и добавил, – во имя Отца, Сына и Святого Духа.

Больше в голову ничего не приходило.

- Аминь! – закончил я процедуру и грохнулся в поклоне, больно стукнувшись лбом об пол. Как ни странно, голова болеть перестала и, воодушевившись, я повторил всё ещё пару раз, доведя моление до троекратного.

Экзекуция помогла. Я окончательно успокоился, огляделся по сторонам и, поднявшись с колен, направился на кухню. Хлебнул ещё пива и, закурив, задумался. Сознание подтачивали сомнения. Молитва – это, конечно, хорошо, но, может, стоило пообещать что-то взамен. Типа, Бог спасает меня от дьявола, а я обещаю ему, например, бросить пить. Или жениться. Мысль показалась вполне здравой, и сомнения заметались между водкой и женщинами, прикидывая, чем из них пожертвовать, чтоб Бог заступился за меня наверняка.

Разум устоявшегося холостяка бунтовал против любой из этих жертв. И решение давалось нелегко, но страх перед нечистой силой брал своё. «Женюсь!» – наконец решился я, благо это решение оставляло хоть какое-то пространство для маневра. Я взял кружку с пивом в правую руку, в левую – календарик-иконку и, пристально глядя Богу в глаза, пообещал: «Женюсь! Завтра же! На этой дуре из бухгалтерии». Залпом осушил кружку и прислушался. Мне казалось, что Бог определённо должен был подать сигнал – принята моя жертва или нет. Минуту ничего не происходило, и я уже начал сомневаться, но вдруг в прихожке звякнул звонок. От неожиданности я вздрогнул, чуть не выронив кружку и иконку. Звонок тренькнул ещё раз, и я осторожно, вытягивая зачем-то шею и ступая боком, направился в прихожую.

- Кто там? – спросил я, не решаясь сразу открывать дверь.
- Змей, это я, – отозвались из-за двери каким-то тихим, но очень знакомым голосом.

«Может, это и есть знак?! – подумал я, – Или эта дура из бухгалтерии уже тут как тут, типа, куй железо, пока горячо?…». Делать было нечего, пересиливая внутреннее сопротивление, я повернул защёлку и чуть приоткрыл дверь. Сначала ничего не случилось, потом произошло какое-то движение, и из полутени лестничной клетки выступил чёрный пёс. Он хищно улыбнулся, вывесив красный язык, а в огромных его глазах полыхнул адский огонь.

«А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!» – заорал я как сумасшедший и кинулся прочь, не чувствуя под собой ног. И тут же, не вписавшись в поворот коридора, со всего маху врезался лбом в косяк спальни. В глазах вспыхнул взрыв, мир вздыбился и начал плавно проваливаться в бездну…



Часть третья. Суббота, 14-е или Исповедь Дамы с Собачкой.

Сознание возвращалось рывками вместе с ощущением жидкости, лившейся на лицо и грудь. Дико болели лоб и правое плечо. Невольно застонав, я попытался открыть глаза, отстраняясь от потоков воды.
-Змей… – услышал я всё тот же до боли знакомый голос.
И повернувшись, в ужасе отшатнулся. В проёме дверей спальни стоял огромный пёс. Теперь он был хорошо виден в свете полной иллюминации, устроенной мною во время моления. Огромный, радиально чёрный дог.
- М-м-ммм-м-м-м-м… – замычал я и начал отползать, судорожно ища убежище.
– Змей… – повторил голос, и я сообразил, что это не пёс. Тот иронично смотрел на мои телодвижения, склоняя голову то в право, то влево, а услышав голос, поднял взгляд куда-то выше и вильнул хвостом.
В растерянности я тоже повернулся и обалдел. Ленка. Та стояла в изголовье, если это можно было так назвать в этой ситуации, и поливала меня из ковша.

- Лен, ты?! – заметался я взглядом от пса к ней и обратно.
- Змей, ты успокойся, – скорчив виноватую мину проканючила она и, кивнув в сторону пса, добавила, – это Ланс.
- Кто?!!!
- Ланс. Вернее Лансдорф. Так его полное имя, но по-домашнему мы его зовём – Ланс.

Пёс, услыхав это, переступил с лапы на лапу и снова завилял хвостом.

- Он маленький ещё и глупый, – продолжала Ленка, – понимаешь, подруга уехала на две недели в Египет и попросила за ним присмотреть.
- Подожди-подожди, – прервал её я, – так значит, это я его видел в подъезде?!
- Ну да. Слышу, – вроде все угомонились, думаю, дай-ка я с ним погуляю. Понимаешь, он в подъезде никого не знает и поэтому рычит на всех, вот я и хожу с ним гулять, когда все улягутся. И сегодня так же. Прислушалась, вроде тихо, и давай собираться, а Лансу, понятно, невтерпеж, – посиди-ка дома целый день, – вот он и скачет как угорелый. А тут ещё научился лапами двери открывать, и пока я с молнией на сапогах возилась, он и выскочил. Слышу вопли твои, открываю дверь, – Ланс влетает как ошпаренный, напугал ты его своим ором.
- Я его напугал?!!! – возмутился я. – Все бы так пугали… Кстати, а домой-то он как ко мне попал и как оттуда смотался?
- Ой! Так ты его и дома видал?! – удивилась собеседница, – а я думала – в этот раз обошлось.
- Ага, обошлось. – буркнул я, усаживаясь поудобнее. – Мы с Василичем спецназ изображали или этих, как их… Охотников за привидениями…
- Почему охотников?
- По кочану! А как, по-твоему, можно назвать ещё придурков, которые охотятся за псами, которые неизвестно откуда берутся, а потом неизвестно куда пропадают?!
- Почему неизвестно? Очень даже известно. Позже, когда этот ор в подъезде успокоился, я решила сделать вторую попытку выгулять его, но опять замешкалась, и он опять от меня убежал.
- Тоже мне надсмотрщица, блин… От которой подопечный всё убегает и убегает. На поводок его слабо было посадить?!
- Ага, на поводок… – заскулила Ленка, – он же здоровенный. Попробовала, он меня как дёрнул, так я чуть кубарем по ступенькам не слетела. Вот и решила, что так будет лучше.
- Лучше, блин… Лучше бы, если б ты кубарем.
- Змей, ну не обижайся, ничего ж страшного не случилось, все живы-здоровы.
- Живы – да, здоровы – не уверен. Василич, увидев меня, ещё долго будет вздрагивать и шарахаться. Кстати, ты не сказала про то, как он в квартиру ко мне попал.
- Так я ж и говорю. Когда Ланс во второй раз убежал, я подождала, думаю, вдруг опять вернётся. Но слышу – тишина, и пошла вниз. Прохожу мимо твоих дверей, а они приоткрыты. Только решила прикрыть, как из квартиры Ланс выскакивает. Видать, у тебя двери не прихлопнуты были, а ты ему, наверное, понравился, вот он, пробегая мимо, и решил ещё разок тебя повидать. Ну, я двери прикрыла осторожно, так чтоб защёлка закрылась, и мы пошли.
- Я ему понравился?
- Ну конечно, а какого хрена он бы к тебе в квартиру полез?!
- Вот этого я уже точно не знаю, – пробормотал я и обратился к псу, – Ланс, я тебе понравился?

Пёс опять переступил с лапы на лапу, взвизгнул и замахал хвостом.

- Видишь, понравился, – констатировала факт Ленка.
- Мда… – пробормотал я, вставая с полу и потирая ушибленное плечо, – если после всех таких случаев, когда я кому-то понравлюсь, будет случаться такое, – то до инвалидности я точно не дотяну. Так как в психушках к кроватям привязывают, и стукаться об углы нет никакой возможности.
- Ну ладно, Змей, перестань, обошлось же всё…
- Подожди, это всё понятно, а сейчас-то вы какого хрена припёрлись среди ночи?!
- Ну, мы погуляли и возвращаемся. Только зашли в подъезд, слышу, Василич кому-то говорит – мол, Змей окончательно ёбнулся. Мол, надо ментуру или психушку вызывать, а то ненароком весь дом спалит или взорвёт. Я подождала, пока они разойдутся, поднялась в квартиру, а сама всё думаю – как ты там. Думаю, надо бы сходить и рассказать, а то как-то неудобно получилось…
- Не хера себе неудобно… – пробурчал я, вспоминая своё унижение перед Василичем и обещание жениться на бухгалтерше. Но Василич каков гад! Ещё друг называется!
- Ну, Змей…
- Ладно, хрен с ним, – решил я и, подумав, добавил, – надо бы знакомство обмыть, да и вообще, для успокоения выпить. Ты пиво будешь?
- Пиво, – скривилась Ленка, – лучше бы сухарика.
- Хм… Сухарика… Тогда уж лучше водки, – ответил я и спросил Ланса: – Псина, ты что будешь? Водку или сухарик?
Пёс завилял хвостом, чуть поскуливая.
- Понятно, водку, – сделал я вывод.
- Не-е-е-ет, ты мне пса не порти, как я его подруге верну?! – возмутилась горе-надсмотрщица, – ему лучше колбаски.
- Колбаски? Хм, один хрен – ни колбаски, ни водки с сухариком дома нет, придётся идти в магазин. Пойдёте со мной?
Пес начал пританцовывать на месте, явно выражая согласие. «Спелись…» – вздохнула Ленка.
- Ладно, сходим, – и добавила, – только подожди, мы домой метнёмся, надо Лансу на лапы, носочки шерстяные одеть, а то он – собачка домашняя, лапки у него мёрзнут.
- Носочки!!! – воскликнул я, – Но-соч-ки!!!
- Ты чего?! – испугалась Ленка.
- Но-соч-ки!! – повторил я, – а я-то всё думаю, почему я не слышал, как он по ступенькам бегал! А всё просто! Но-соч-ки! Но-соч-ки!!!

Часть последняя. Ренегат или Мстя моя будет жестокой…

Дня два спустя, в одиннадцать ночи, я услышал в подъезде душераздирающие крики Василича: «Суки! Чья собака, сволочи?!!» – и чуть позже, – «Уроды, уберите псину, а то Альму свою натравлю!!!». Я тихонько приоткрыл дверь и еле слышно позвал: «Ланс, Ланс, Ланс…». А когда пёс прошмыгнул в мою квартиру, мягко прикрыл дверь и, выждав секунд тридцать, вышел на лестничную площадку, громко и демонстративно хлопнув дверью.
- Василич! Ты чё, охренел?! Ночь на дворе, а ты орёшь как в жопу раненый!
- Змей! – обрадовался он. – Точно, чёрный пёс! Огромадный!!!
- Не понял, – ответил я, сделав недоумённую мину, – Василич, ты про что?!
- Ну пёс, чёрный, здоровенный и глаза, прям как фары, – пытался втемяшить мне несчастный.
- Хм… – ответил я задумчиво, – Василич, ты как себя чувствуешь?
- Ну… – замялся он, – ну Змей, ты чё, забыл? На днях, вот тут в подъезде, пёс тебя чёрный не пускал…
- Хм… – продолжал я всё так же задумчиво, добавляя нотку удивления и обескураженности, – Василич! Какой пёс? Ты про что вообще?
- Ну… Огромный… Чёрный… Вот тут…
- Василич, может у тебя белка?! – перебил его я, с трудом сдерживая злорадство – чёртики зелёные не плодятся?…