Победительница

Вера Гасникова возвращалась домой.
Возвращалась чемпионом России по стрижке овец. Соревнования проходили 3 дня. Дорога и командировочные были оплачены организаторами соревнования. Иначе бы она и не поехала. Чего деньги-то тратить попусту? Выиграешь- не выиграешь… Да и дома хлопот хватает…
Призы- кубок и кухонный комбайн- лежали упакованные в громадном дорожном бауле. Проклятущие перекладные вымотали всю душу. Сначала автобусом до Магнитогорска, затем поездом до Челябинска. Из Челябинска- снова поездом до Самары, там- снова час на автобусе. Теперь вот обратно… До Челябы, слава Богу, добралась. По-людски-то, надобно бы у братишки младшего, у Пашки тормознуться, погостить хотя бы денек… Но уж шибко невтерпеж было дома добраться! Душа уже там была, с мужем и ребятишками! Вот гостинцам порадуются!
И, как только приехала в Челябинск, сразу же поспешила купить билет до Магнитогорска. Жаль, что только в шесть вечера отходит… Четыре часа валандаться где-то надо…
-Позвоню-ка Пашке. Может, выходной?..- подумала она, обложившись баулами на лавочке в привокзальном сквере.
Завод, где работал младший брат, был когда-то союзного значения. Затем наступили кризисные времена 90-х. Завод пошел по денежным рукам, как распутная девица, захирел, до сей поры перебивался случайными заказами. Рабочие работали по 2-3 дня в неделю. Чем леший не шутит, может, и, правда, у Пашки выходной…
Повезло ей. Прикатил младшенький на вокзал, через час уже прикатил. Обнялись, поцеловались, как положено. Пашка- крупный, высокий, под метр восемьдесят- тридцатилетний мужик рядом с Верой гляделся мелковато и щупло. Та, при таком же росте, смотрелась и пошире, и побогаче статью. И, вообще, весь корень их, Гасниковых никогда мелким не был. Хоть дедов взять, хоть детишек. Может, благодаря врожденной силе и дородству Верка так быстро и справлялась с овцами: хвать за лапы, свалит на бок, коленом прижмет и давай шерсть снимать! Секунды уходили, а овца- будто в армию призвали, лысая и ошарашенная! Да что- овцы!.. Она однажды на спор и Пашку, как барашка, сгребла в охапку да на пол грохнула! Коленом прижала- ни вздохнуть, ни охнуть! А ведь лучшим гиревиком на селе был!
Начальство Верку ценило. Что ни смотр- конкурс- ее посылают. И хоть бы раз без первого места возвратилась! Было, правда, однажды, в 89-м, в Абхазии… Стыдно вспоминать… Местный какой-то сморчок в гектарной кепке ее обогнал! Откуда, вот, в таком сила? И еще, паршивец, приударить вздумал, сопля носатая! Но ей-то к мелюзге привыкать не в новинку! Сережка, муж-то ее, по габаритам точная копия этого, местного! Нос только пуговкой да волосики белые, а так- близнец близнецом!
Шашлыки, правда, у южанина вкуснейшие были. Мой Сережка такие делать не умеет! А вино- дрянь дрянью! Кислое, как бражка недоспевшая. Хорошо тогда толпой посидели. Ежели б не второе место- совсем все замечательно…
-Верка, ты меня слушать будешь?- сердито окликнул ее Пашка.
-А? Что? Задумалась чего-то…
-Я говорю: поехали к нам, четыре часа еще до поезда. Отдохнешь по-человечески. Анатолий потом отвезет…
-А твоя где машина?
-В ремонте.
-Да подь ты!.. Не поеду! Что ж я с баулами носиться буду?! И так все руки оборвала!..
-В камеру давай сдадим.
Верка посмотрела на него, как на больного.
-Ага… Приду получать багаж перед поездом, а кладовщик до ветру пошел, днище пробило. А поезд- тю-тю!.. Сиди, говорю! Тебе что, с сестрой не сидится?!
-Сидится,- буркнул Пашка. –Давай я хоть пожрать что-нибудь возьму…
-Ой! Пашка, мне беляшиков возьми! Они у вас, на вокзале, всегда вкусные! Штук пять возьми! И газировки! Дома-то я сроду ее не пью.
-Чаю горячего, может?..
-Я тебе говорю: газировки возьми!..
Пашка принес беляши, газировку и пару шашлыков.
-Шашлыки-то зачем? Из собачятины какой-нибудь делают…
-Ешь! Беляши, можно подумать, из другого мяса…
-Не-е, беляши вкусные!- Верка аж щурилась от удовольствия.
-Как вы там?- Пашка лениво жевал шашлык. –Колоть-то скотину по осени будете? Мы бы с Толей бычка у вас взяли.
-Не мы- так другие резать будут. Я тебе позвоню. А вот поросенка точно заколем! Возьмешь?
-Возьму. Дай газировки… Как там Федька? К нам, в город, не думает?
Федька, Веркин старший сын закончил школу и работал у отца на МТС.
-Чего ему здесь шляться? По осени в армию… Пристроен- и слава Богу! По девкам начал бегать, паскудник! Завелась у него одна в Заречье…
-Ого! Чего, поселковых не хватает? Наломают ему местные кости…
-Да уже!..- Верка утерлась салфеткой, поискала, куда бросить. Не нашла, да и засунула в карман сумки. –Люська на прошлой неделе прибегает, «Мам,- кричит. –Федьку у моста заречные дубасят!» Ну, я веник хвать- и к мосту! Кое-как разогнала! Здоровые все, лосята, а ни черта не соображают! Четверо на одного! Я им говорю: «Ребята, уходите! Не доводите до большого!» А им хоть бы хны! Трое с Федькой маслаются, а четвертый на меня попер, отогнать решил! Ну, я ему и звезданула веником-то по лбу. А потом и тех с Федькой погнали… Не знаю, может, отвяжутся теперь… Вот волчата! И по морде-то Федьку почти не задели, а рубашку- в матинушку изорвали! Зверье, а не молодежь…
-Чёй-то не верится, что заречные веника твоего испугались,- ухмыльнулся братишка.
-Да не первый раз уже! Я их и по весне два раза гоняла… У меня там, в венике, прут- шестерка завязан… Убить не убьет, а мало не покажется…
-Тады ясно… Как отсоревновалась?
-В среду, говорят, по «России» в новостях покажут. Первое место!- похвасталась она. –Кубок дали и комбайн кухонный! Сейчас, покажу…
Она расстегнула одну из сумок.
-Видишь, какой? И даже гравировку именную успели сделать! Ой, я ж тебе здесь купила!..- вспомнила вдруг она, зашарила в туго набитых недрах сумки. –Или в другую положила?.. Не, здесь должны…
На скамейку поочередно стали вываливаться мешочки, свертки, пакеты с пряниками и сушками, одежка…
-У себя, что ль, купить не могла?- Брату стало неудобно за базарный развал в людном месте. Он смущенно заозирался по сторонам. –Как торговка…
-Дурак ты, Пашка. У нас месяцами в сельпо лежит, сохнет, зубы сломаешь… А здесь- все свежее! В Челябе купила бы- думала, не успею… Во, нашла!
Она вытащила янтарные бусы.
-Держи! Это Шуре, подарок… Вручили с кубком… Я ж не ношу, а ей- в самый раз… Город! А ребятишкам- конфеты,- она подала брату коробку с конфетами. –И тебе привезла… сейчас…- Она распаковала другую сумку. Звякнуло стекло. Вера протянула Пашке завернутого в газеты огромного вяленого леща. –С Волги! На берегу брала… Здесь такого-то и не найдешь!
-Что ж ты… Давай, хоть за пивом сбегаю…
-А я тебе дам! Я там Сережке фирменного «Жигулевского» взяла, выделю одну тебе.
-Сколько ж ты взяла?
-Ящик. Двадцать штук. Фирменное! Где он такое попробует?!
-И перла все!.. Ненормальная. Как Сережка? Все там же?
-В МТС. А где ему еще работать? Руки золотые, плотят вовремя…
-Пьет?
-Да-а, так… попивает иногда…- Верка беспечно махнула рукой. –Как обычно… Вспоминали здесь недавно, как вы спектакль нам на даче устроили. Нахохотались опять до слез!
-Какой спектакль?- Пашка открыл бутылку о лавочку, отхлебнул из горлышка. Пиво как пиво, теплое только.
-Ну, как!? Неужели не помнишь? В прошлом году к вам на дачу приезжали?.. А вы с Шурой нас у дома встречали, в тряпье каком-то, как «синяки»!.. Неужто не помнишь? Ой, уморили тогда! И Толька, сосед ваш, в таком же рванье, будто на помойке нашел!- Она с надеждой уставилась на братишку. Видимо, еще захотелось посмеяться. –Не помнишь?..
-Не помню!- отрезал Пашка. Хотя, на самом деле, все отлично помнил. И как вечером, после отъезда гостей, поругался с женой.
-Сколько раз тебе говорил: выбрось это тряпье! Весь шкаф на даче приличной одеждой забит- нет! Таскай рванье! Дыра на дыре! «Крякнешь» первой- я те все в гроб сложу, не поленюсь, носи на здоровье! Позорище-то какое перед сеструхой! У нас пастухи в селе такое не оденут!..
-Язык-то попридержи! Смелый стал, я смотрю!.. Тебе здесь в земле возиться какая разница- в чем?.. Толя, вон, директор магазина, а в таком же ходит, не стесняется… Еще и прореха на заднице… А тебе не нравится- другое бы одел, из шкафа…
-Ага, я одену, а ты сутки шипеть будешь: «Зачем одел, старое еще не истлело…»
Слово за слово- разругались в матинушку, сутки не разговаривали. В общем, вспоминать об этом не хотелось. Да и бутылка кончилась, а лещ будто и не убыл. Вторую же у сестренки попросить постеснялся.
-Верка, посиди, я сейчас…
Он направился к киоскам. Купил себе «полторашку» местного пива и пару мороженого для сестры.
-Уж лучше б еще беляшей купил…- попеняла та ему, но за мороженое принялась с удовольствием.
Так, под пиво, мороженое и разговоры они и досидели до Веркиного поезда.

…Домой добралась уже к полудню следующего дня.
В хате никого не было: кто на работе, кто в школе. Оставила сумки на кухне, прошлась по дому, разминая онемевшие от тяжелых сумок кисти.
Прохлада и чистота. Заглянула в холодильник. Борщ в кастрюле. Картошка с мясом на сковородке. Дочка… Умница моя! Хозяюшка… На сердце стало тепло и щемящее. Слезы только не хватало.
Поставила разогреваться сковороду, а сама пошла смотреть живность и огород.

…Дочка Люська пришла из клуба часов в 10 вечера. Федька где-то гулял со своей зазнобой, а родители были в большой комнате.
Мать сидела на диване и лузгала семечки, а отец расположился у нее в ногах на паласе, связанный по рукам и ногам.
-О, бать, опять перебрал?- улыбнулась Люська, залезая с ногами на диван, обняла мать за шею, прижалась всем телом.
Отец, диковато пьяно вращая глазами, попробовал повернуть к ним голову.
-Ты где шлялась?! Где, я тебя спрашиваю, шлялась, кобыла?
Верка пихнула его ногой в тапочке.
-А ну, замолчи! Поганиться еще будет… Щас вот кляп в глотку запихаю- помычишь у меня!..
У Сережки от неловкого выверта устала шея, он опять прилег щекой на палас.
-Как ты, дочка?- Верка тыльной стороной ладошки поправила дочке челку. –А то после школы и поговорить не успели.
-Нормально, мам… Отработка через два дня кончится… Я тебе там укропа насушила, видела?
-Видела,- Верка сняла шелуху с губ. –Мужики-то не шалили без меня?
-Не! Нормально все!.. Я и сама удивилась: чего это батя сегодня?..- посмотрела она на отца.
-А-а,- Верка махнула рукой, улыбнулась добродушно. –Привезла ему пива фирменного, заводского… Ну, что с пива-то может быть? Баловство одно. А смотрю- на глазах пьянеет, лыка не вяжет! Ах, думаю, паскудник! В сенях-то порылась- фляга с брагой стоит, под овчиной спрятал. Он- стакан здесь, стакан там, вот и нажрался! А я гадаю: что это он в уборную каждые десять минут повадился?! С леща, что ли? У-у, шаромыга!- Вновь пихнула того ногой. –И еще выпендриваться, прости меня дочка, начал! Пульт взял- и щелкает, щелкает, сериал посмотреть не дает!
-Вот сама же выражаешься при дочери, охальница! Как Степка Безголовый матюгаешься! При дочери! Вер! Ну. Вер!.. Развяжи меня. Ну, чего перед детьми стыдишь?
-Да ты перед ними с горшка стыдишься, все угомониться не можешь! Лежи молча! Дай с дочкой поговорить! Сериал, вон, смотри!..
Сергей тяжело вздохнул, уставился кособоко в телевизор, потом смежил веки.
А женщины еще долго шушукались и смеялись на диване. Затем ушли чаевничать на кухню.

…Все давно разошлись по своим комнатам и заснули. Верка облачилась в ночнушку. Склонилась над Сергеем, тихонько распутала веревки. Муж что-то обидчиво и плаксиво прохныкал во сне.
Она осторожно подняла его на руки, донесла до постели и так же осторожно положила. Стянула носки и брюки. Рубашку снимать поостереглась.
Выключила ночник и улеглась рядом. От Сережки пахло перегаром и потом. Не отталкивающе, как от какого-нибудь незнакомого мужика или козла. Пахло по-родному. Как и двадцать лет назад…
Она разогнула безвольную Сережкину руку к себе на подушку и положила голову ему на плечо. Их сердца бились тихо и безмятежно. И в унисон.