Взрослые разборки

Приятно знать, что тебя никто не видит, словно ты тот самый невидимка из книжки. Можно снять рукавицы и возить пальцем в луже, ломая тонкий ледок. Кроме тебя во дворе ни души. Только всклокоченные коты под лавкой, застигнутые врасплох внезапно начавшейся зимой - вот и вся живность.
Снежинки, первые в этом году, вываливаются из перевёрнутого корыта низкого чёрного неба.
Тусклый фонарь и свет из окон. Одно из них кажется тебе особенно ярким. Потому что это твоя квартира, твой кусочек света. Но тебе туда нельзя. Там сейчас взрослые играют в свои непонятные и совсем невесёлые игры.
Сегодня вечером маму побили. Вернее, мама подралась на кухне с тетей Галей, и с какой-то старухой.

***
Всё началось со звонка в дверь. Звонили один раз, а к нам надо три, поэтому открывать побежал не ты и не мама. Открыл дядя Саша. Они вошли в комнату, и тебе сразу не понравились их злые лица, нервные жесты и короткие слова. Старуха всё время пыталась выйти вперёд и раздавила двух солдатиков на ковре. Один умер сразу, а второй воткнул знамя ей в подошву, и старуха смешно трясла ногой, стараясь освободиться от знаменосца. Она хваталась за тетю Галю, чтобы не упасть.
- Пошли на кухню, поговорить надо, – говорит тетя Галя.
Бабка шипит, словно змея, выплёвывая странные и жестокие слова. Они выходят и оставляют тебя одного. Ты пытаешься прилепить солдатика к подставке, но без клея тут не обойтись.

Когда крики с кухни пробиваются под дверь, ты не выдерживаешь и несёшься из комнаты. В коридоре уже столпились соседи, и тебе приходится протискиваться между ними, как тогда, в магазине, где маме так и не достались модные туфли. Кто-то пытается ухватить тебя за руку, но ты вырываешься, и на четвереньках вползаешь в круг света.
Тебе не нравится то, что ты видишь. Тетя Галя ухватилась за мамины волосы, и таскает ее, словно куклу. Старуха вертится рядом и кричит, стараясь заглянуть маме в глаза. Мама, как Ванька-встанька, раскачивается из стороны в сторону, семенит ногами, чтобы не упасть, хватается за руки тети Гали, хочет освободиться. И молчит. Тебе хочется закричать – «Мама, не молчи!», но слова перекатываются за надутыми от напряжения щеками и не желают вырваться наружу. Когда тебе уже нечем дышать, ты выпускаешь воздух, но слова уже растворились где-то внутри тебя.
Старуха все время пытается пнуть маму по ноге, и толкает её в бок. Ты оборачиваешься в сторону соседей, ища поддержки, ведь это не честно – двое на одного. Но они стоят и улыбаются. И ты понимаешь, что помощи ждать неоткуда.
Тетю Галю ты трогать не станешь, все-таки она подруга мамы. А вот старуху нужно угомонить. Ты бросаешься к ней, и выверенным ударом, достаёшь ее ногой в живот. Всё-таки не зря ты всё лето пропадал на пыльной футбольной площадке. Удар очень точный и сильный. Если бы старуха была полегче, то скорее всего угодила бы в «девятку». Она перегибается пополам и ловит ртом воздух. Соседи в один голос громко охают. Тетя Галя разжимает руки, и ты видишь раскрасневшееся лицо мамы, её растрепанные волосы.
- Блядь, – тихо и хлестко говорит тетя Галя, и внезапно наотмашь бьёт маму по лицу.
«Жаль, что нет дяди Гены, - думаешь ты, - уж он бы не дал нас в обиду». Правда тут же вспоминаешь, что дядя Гена приходится мужем тети Гали, и это обстоятельство заставляет тебя сомневаться. Впрочем, ты не очень любишь дядю Гену. Он постоянно говорит, что будь он твоим отцом, ты бы давно схлопотал ремня.
Соседи понимают, что драка закончилась, и разбредаются по комнатам. Старуха сидит на табуретке, хватает их за руки и всё время повторяет:
– Вы видели, нет, вы видели?
Тетя Галя предлагает выпроводить тебя погулять, и продолжить разговор в комнате, подальше от посторонних глаз.

Ты и мама в полутёмной прихожей. Вы одни, мамины враги в комнате, готовятся к сражению, а неловкая старуха небось продолжает топтать твоих солдатиков. Нужно было спрятать их в коробку.
Присев на корточки, мама повязывает тебе шарф, и шмыгает разбитым носом. Ты видишь, как капля за каплей из неё убегает кровь. Тебе хочется вытереть ей лицо, но ты боишься испачкать варежку.
- Иди, погуляй Егорка.
- Вы не будете больше драться?
- Нет, больше не будем.

***
Холодная вода в луже почти сразу покрывается тоненьким слоем льда, возить в ней пальцем стало гораздо интереснее. Снег теперь валит такими густыми хлопьями, что тебя внезапно накрывает чувство спокойствия. Ты точно знаешь, что маму не будут больше бить.
Котам надоело сидеть под лавкой. Стряхивая со спины снег, они один за другим, перебежали через двор и исчезли в подвале.

Скрипит дверь парадного, и ты видишь тётю Галю и старуху. Ты встаёшь и смотришь в их сторону. Они уходят, а тебе вдруг становится страшно и обидно.
- Егор, иди домой, – обернувшись, говорит тетя Галя.
- До свидания, – опасливо отвечаешь ты, и надеешься, что никаких свиданий больше не будет. Никогда.

***
В комнате тихо, слышно как муха бьётся между оконными стёклами. Мама сидит на постели и смотрит в темное окно, как будто не хочет глядеть на тебя.
На кухне кто-то из соседей громыхнул кастрюлей. Этот звук, словно сигнал, который рушит невидимую стену. Ты встаёшь с пола, подходишь к матери, и утыкаешься лицом ей в колени. Мама гладит тебя по голове, и шмыгает носом. Ты вглядываешься в её лицо. Крови нет, нос только распух немного, но это пройдёт и мама снова будет такой же красивой как прежде. И ты задаёшь ей вопрос, который мучил тебя всё время, пока ты возил пальцем в луже.
- Мам, ты блядь?
Она рассеянно смотрит сквозь тебя, моргает несколько раз и уже глядит более внимательно. Ты сжимаешься от страха. Мама наклоняется к твоему лицу. Так близко, что ты зажмуриваешься.
Тишина становится ещё оглушительнее, муха в окне, наверное, сошла с ума, часы на стене тикают всё громче. Тик-так, тик-так.
И вдруг ты слышишь её смех, вздрагиваешь от пяток до макушки и открываешь глаза. Смех такой заразительный, что ты тоже заливаешься, словно серебряный колокольчик. Телевизор за стенкой взрывается музыкой, а на кухне уже вовсю гремят посудой.

В дверь просовывается голова Петровича, он наверное пьяный, как всегда.
- Вы точно чокнутые, я давно подозревал. То дерётесь, то ржете как кони. Выселять таких надо за сто первый километр.
Он говорит совсем не зло, даже улыбается, и ты смеёшься всё громче, аж до слёз. И на лице мамы ты тоже видишь слёзы.

2007