Сталинград

Стасик Хруст
Сталинград, от глупой медсестры до воздушной прогулки эпидемиолога

Из рассказов моей бабки



В 1937 мой дед Самуил, доктор физиологии и подполковник медицинской службы РККА, попал в переплет. Самуилу повезло, он отделался сильным испугом. В решающий момент, собираясь на заседание парткомиссии, он пропел, одеваясь перед зеркалом:

"Паду ли я, стрелой сраженный?"

Его дочь Галина (в далеком будущем моя мать) пропела в ответ:

"Иль мимо пролетит она!"

Так оно и вышло. Деда восстановили в партии и армии. Но пропало у него желание работать с теми, кто поносил его на собраниях, откуда открывался вид на бухту Нагаево и десять лет без права переписки. Суть обвинений сводилась к тому, что к нему в гости ходил пить чай враг народа Раппопорт. Оказалось, это был другой Раппопорт, просто однофамилец. А раз так, Самуил демобилизовался из армии и уехал из Москвы в Сталинград вместе с семьей, заведовать кафедрой общей физиологии в тамошнем мединституте. Но недолго музыка играла...

Началась война, дед написал пламенное письмо Ворошилову, с которым вроде был знаком, и снова заделался подполковником медицинской службы, несмотря на гневные протесты жены, моей баки Хельги (Ольги Карловны). Пожилой физиолог-исследователь большого вреда вермахту не нанес.

Бабка осталась в Сталинграде, и как-то так внезапно немцы подошли, что и удрать толком многие не успели. Работала Ольга врачом, а в Сталинграде было много поволжских немцев. Одна медсестра-немка так в больнице и ляпнула: "Здорово наши ваших бьют". Только ее и видели. Советы, разумеется, у всех в печенках сидели, Сталина и совок (хоть и не в ходу еще было это слово) ненавидели и советской пропаганде о немецких зверствах никто не верил. А зря. Один врач-еврей (профессор?) учился до революции в Германии, было у него о немцах хорошее мнение с тех времен. Видать, был профессор, т.к. была у него машина и даже с водителем. Погрузил профессор всю свою еврейскую семью в машину, шофер знал окольные дороги и покатились они навстречу немцам, сдаваться и свои услуги предлагать. О их судьбе можно догадаться.

Моя мать учила немецкий язык приватным образом, учительница была поволжская немка. Всем этим немцам приказали в 24 часа быть готовыми к погрузке в товарняк для дальнего путешествия в глубь советской родины. Бабка сказала сходить к этой учительнице и проститься. По тем временам и обстоятельствам акт мужества.

Что Гитлер, что Сталин; что Освенцим, что Колыма.

Засиделись они в Сталинграде так, что уже не уехать. Надо было на противоположный берег Волги переправиться. Стреляли, бомбили, немецкие асы по ночам летали над Волгой и сбрасывали мины - ни за какие деньги никто не хотел перевезти. Но за медицинский спирт это было возможно, и запасливая Ольга-Хельга, закрывши на ключ сталинградскую квартиру (оставив там, среди прочего, академическое издание "1001 ночи"), под ураганным огнем противника в весельной лодке переправилась на восточный берег. По другой, более вероятной, версии, Ольгу за этот спирт взяли на буксир, который переправлял баржу с ранеными. В баржу попала бомба, она пошла ко дну вместе с живой силой и техникой, лишь буксир успешно достиг противоположного берега. Оттуда лежал путь дальше в эвакуацию, в Куйбышев. Вряд ли кто прочитал академическое издание "1001 ночи".

На этом Сталинградская эпопея моей бабки обрывается. Маленькая дополнительная деталь -- один из ее сокурсников по Военно-Медицинской академии стал специалистом по эпидемиологии. Он рассказывал, что после Сталинградской битвы многократно летал на самолете над полями сражений, должен был проконсультировать, как избавиться от трупов, чтобы избежать эпидемий. Даже для закаленного человека картина была ужасающей.