Сытик и Нитик. Бредовая идея

В лицейский коридор выходят двери из разных кабинетов, так чего только не зародится. Вот гибрид английского и русского: I like – Мне нравится. Как тут быть с подлежащим? А химии с русским: почему нет названия для запаха одуванчика или грибного супа?!
Нитик, дежуря, бегал по коридору. И что? От беготни родилась мысль: собирать коллекцию бредовых идей.
– Больных идей или как у Менделеева? – переспросил Сытик. – Когда проснулся и таблица готова.
Нитик не стал выяснять, а поспешил с примером:
– Идея номер один: Экономика. Китайцы.
– Опять экономика? – недоволен Сытик, хотя китайцы ему нравятся (Недалеко от их посёлка, за тысячи вёрст от Китая, уже живёт один, очень симпатичный).
– Построить в ряд всех, полтора миллиарда, – энергично обрисовывает Нитик. – Пройти вдоль строя…И с каждого по рублю!..
– И в чём бред? – недоумевает Сытик. – Ведь если виртуально…
– Виртуально – не считается? – досадует Нитик.
– Да уж! – раззадоривается Сытик. – Юани конвертируются в рубли, как только попадают в наш мешок…. Не считово!
– Но ты понял, в чём настоящий бред? – допытывает Нитик, сияя, будто выловил на сухарную крошку огромную щуку. И не дожидаясь ответа, спрашивает:
– Если я у тебя попрошу рубль, ты дашь?
– Конечно, для брата не жалко!
– А китаец ведь мне не брат, так? И тогда действуют другие законы, чем если кто кому брат, так?
Довольные, что готова первая идея, идут к десятикласснику Смолину – застолбить приоритет.
Смолина зовут Димитрий. Так решила его прабабушка, которой теперь почти сто лет. Прабабушке кажется, чем капитальнее имя у правнука, тем обстоятельнее он будет. Смолин – среднего роста, но глаза у него – крупные, ресницы – знатные, брови – умные, подбородок – волевой. И мощный интерес к изучению чего бы то ни было. В семье опасаются уже, что Димитрий не захочет ничего другого, кроме как учиться, учиться и учиться...
Смолина нашли в кабинете биологии. Рядом скелет по имени Бемз, шея которого трижды обмотана шерстяным шарфом. Мозговитый десятиклассник сам связал его по старинному бабушкиному рисунку.
Как и следовало ожидать, Смолин учится. На сей раз, играть на гитаре. В роли наставника – шестиклассница Великоустюжская, маленькая, верткая, с колечками волос, напоминающими об африканских джунглях. Она закатывается от смеха, едва услышав про коллекцию бредовых идей, выхватывает из рук Смолина гитару и уносится, хлопнув дверью. Бемз вздрагивает, а Смолин невозмутимо, как английский джентльмен, обращает взор на Сытика и Нитика. Близнецы молчат, сбитые с толку смешливой музыкантшей.
– Время тратим! – говорит Смолин, намереваясь удалиться. И тут Нитик быстро подходит к большой колбе с заспиртованной лягушкой и, как заправский фокусник, выуживает из-за нее тряпку для мытья доски. Он кидает тряпку в доску и отгибает пальцы, считая, сколько она продержится. Раз, два… пять… девять…
Смолин, дождавшись, когда тряпка распластается на полу, напоминая неведомую зверушку, произносит: «Футбол и почерк!» И сняв шарф с шеи Бемза, невозмутимо удаляется.
Мальчишки застывают ошеломленные.
– Гений! – восклицает вдруг Сытик.
– Гений! – кивает согласно Нитик.
В общежитии Сытик и Нитик усаживаются за самоподготовку раньше времени, чем несказанно удивляют воспитателя Анну Васильевну. Из старых тетрадей они изготовляют бумажный мяч. А когда оказывается, что тетрадей недостаточно, исписывают новые. В записи включают и перечень признаков бредовой идеи, и инструкция по отделению виртуальной идеи от простой, и даже алгоритм перехода бредовой идеи в трезвую.
Мяч вышел замечательный, но для футбола времени не хватает – отбой.
Засыпая, Сытик спрашивает:
– Как считаешь, миллиард рублей на одного – бред?
– У-гу! – зевает Нитик, которому уже начали показывать сны.