У трёх вокзалов

Атанас Петрович спешил домой. Шутка ли, полгода калымил вдали от родного очага. Продажных сисек не мял, беленькую даже и не нюхивал, разве что пивом иногда баловался. Да и жена - Галина, провожая на заработки, просила, чтоб не шатался по улицам без надобности, Москва всё-таки…
Атанас жену уважал и слушался. Ужимался в необходимом и даже голодал, а всё наработанное закладывал в матрац, чтоб не с пустыми руками.
За три дня до Нового года заказчик поморщившись рассчитался, и Атанас, торжественно вспоров бок пыльного матраца, присовокупил сэкономленные средства к только что полученным, зашил богатство в подкладку куцего синтетического полушубка и двинул на вокзал.
Москву знаете? Площадь трёх вокзалов, наверное, тоже. Вокзалы, хотя и находятся на приличном расстоянии друг от друга, да ещё и разделены площадью, всё равно считаются как одно целое триединство, а вернее сказать – триада.
Там весело. Народу – тьма, торгашей – тьма тьмущая, и иного сорта людишек тоже хватает.
Как только Атанас вышел из метро, так сразу попал в лапы представителя начинающей обогащаться буржуазии. Он возник словно призрак, как и положено капитализму. Бледное лицо, чёрное пальто и давно не стираная, но зато белая сорочка. Шерстяные мешковатые брюки и лаковые, не по сезону, туфли. Венчала dress-code спортивная шапка триколор. Руки молодого атлета-стяжателя оттягивали два полосатых баула.
Загородив дорогу, начинающий буржуй затравленно сверкнул очами и с места в карьер предложил Атанасу облегчить домашний быт всего за шесть сотен рублей. Петрович почуял подвох, и схватился было за подкладку, но парень сразил его наповал щедростью предложения.
- Подарки гарантированы, любезный. Берёте два, третий бесплатно. Рождественская акция. Такое только у нас и в адидасе.
Пока Атанас Петрович соображал, парень достал из баула яркую коробку с красивой надписью SIEMENC. Оценив разноцветье, Петрович взволновался. Поводил глазами окрест.
По площади, украшенной праздничными огнями, кружил лёгкий снежок. Сновали торопливые пешеходы, озабоченные приближением самого хлопотного на свете праздника.
И тут Атанас вспомнил, что он совсем забыл про подарки домашним. Поезд отбывал через полчаса, и оказия была как нельзя кстати. Внутри Петрович засвербело, он стал с нетерпением следить за действиями парня. Но тот не торопился. Медленно, очень медленно приоткрылась крышка коробки, мир вокруг Петровича с бега перешел на медленный шаг. Снежинки приостановили свой полёт, дворники надломились и зависли над казёнными лопатами. Сама земля замедлила своё вращение.
Когда нервный накал дошел до красной отсечки, из коробки был извлечён блестящий продолговатый предмет вызывающей формы и непонятного назначения. Атанас зачарованно рассматривал сияющую штуковину.
- А?! Как вам? Вы только посмотрите, какой дизайн! Ни одна хозяйка не останется равнодушной.
- Да-а-а, – только и смог произнести Петрович.
Он представил Галину в цветастом переднике. Не в силах сдержать клокота душевного, она пускает слезу при виде мужниного подарка. А на полу сидит их малый – Егорка, тянет ручонки к блескучей штуковине и лопочет двузубым ртом, – дать, дать…
- Никто не останется равнодушным, – то ли далёкой Галине, то ли сам себе, сказал Атанас, – никто…
Голос извне разорвал теплую картинку домашнего уюта и вернул Петровича в московскую метель.
- Хотите, я вам правду скажу?
Парень сделал ударение на слове «правда» и Атанас тут же в неё поверил, хотя даже не знал, о чём речь пойдёт. Между двумя людьми в многомиллионном городе, мгновенно пробежала искра сопричастности к чему-то таинственному и настоящему. Атанас потянулся к подкладке полушубка и, нащупав узелок суровой нитки, легонько за него потянул. Слегка присел, повернулся ухом к парню и волнительно произнёс:
- Хочу.
Парень оглянулся и молвил полушёпотом:
- Я своей жене взял три таких по скидке… хотя, и не имел права. Если шеф узнает, меня по головке не погладят.
Он подозрительно посмотрел на Петровича и прищурился.
- Вы приезжий?
Атанас отпрянул и выпрямился.
- Нет! Я здешний… местный, то есть. Москвич, – соврал он.
- Чёрт, я так и знал, – парень расстроился и быстро стал прятать предмет в коробку. – И зачем я рассказал. Вот идиот!
- Я никому не скажу, – в отчаянии заверил его Петрович, болезненно наблюдая, как сверкающий предмет исчезает в недрах фирменной упаковки.
- Точно? – парень недоверчиво глянул на собеседника.
- Чтоб я сдох!
- Ладно. Вы неплохой человек, уважаемый… как вас звать, кстати?
- Атанас. Атанас Петрович.
- Андрей, – парень протянул костлявую ладонь.
Они пожали друг другу руки. В морозном воздухе повисла двусмысленная пауза. Атанас переминался с ноги на ногу, тянул за нитку в подкладке, помогая второй рукой, чтобы кровные не вывалились в снежную жижу под ногами. Тем временем, Андрей аккуратно запаковывал коробку. Наконец, Атанасовы деньги были извлечены на свет божий, в то время как вожделенный предмет, напротив, исчез в полосатом бауле.
Поняв, что интерес к нему, как к покупателю, пропал, Петрович взволновался. Андрей поднял свою поклажу с мостовой, выпрямился и широко улыбнулся.
- Ладно, уважаемый, пойду я. Дел по горло.
- Постойте, как же так… я уже и деньги приготовил, – Атанас нервничал всё больше.
Андрей виновато посмотрел на него и пожал плечами.
- Знаете, я… в общем… я забыл. У меня встреча через полчаса. Человек заказал партию, а на склад я не успеваю. А вы теперь и сами понимаете, что такой ходовой товар, да ещё со скидкой – грех не взять. Поэтому…
- Стойте! – взмолился Атанас, и до боли в ногтях вцепился в полосатый баул. – Я беру.
- Не могу. Завтра скидки уже не будет, а человек ждёт. Под метелью белой… и ему вся партия нужна. Сожалею…
Парень попытался освободить сумку от железной хватки Атанаса.
- Сколько там у вас? Я все возьму. Всё, что есть, – внезапно сказал Петрович, повинуясь искреннему порыву.

- А оно вам надо? Вещица то эксклюзивная. Не для каждого, а только для тех, кто с понятием.
- Очень. Очень надо, – честно признался Атанас.
По взгляду Андрея, Петрович понял, что тот колеблется. Ещё немного, и он сдастся. Отдаст гуртом, в ущерб себе. Необходимо только одно небольшое усилие. И Атанас прибегнул к самому действенному средству. А что может быть сильнее власти денег? Сильнее страха? Что, в одни моменты жизни разрушает нас, а в другие, наоборот – окрыляет. Конечно, это правда. Та самая, на которую несколько минут назад купился сам Атанас Петрович. Её он и выдал.
- Я вас обманул, – Атанас опустил глаза.
Андрей вскинул брови, а Петрович смущённо продолжил:
- Понимаете, я не совсем местный. Бог знает, когда ещё случай подвернётся в Москву приехать. А вы попробуйте сегодня всё-таки на склад успеть, а? Может, у вас получится взять для этого… своего. Продайте мне эти…
Атанас вдруг понял; он даже не знает, как называется то, что собирается купить, поэтому жестами обозначил незнакомую вещицу. Вышло несколько пошловато, но занятно. Спросить он не мог. Расписаться в собственном невежестве было стыдно. Хватит и того, что Петрович сознался в том, что никакой он не столичный житель, а позорная лимита из Тмутаракани.
- Блендеры, – великодушно подсказал Андрей.
Красивое иностранное слово поразило Атанаса, не меньше, чем вид самого товара.
- Бле-енде-еры, – еле слышно повторил он, наслаждаясь тягучими, завораживающими звуками. Только такое название и могло быть у этого шокирующего чуда.
- Продайте мне бле-енде-еры, – сказал Атанас, упиваясь тембром своего голоса. – Продайте. Я все возьму, правда.
- Была, не была! – совсем по-свойски ответил Андрей.
Поставил баулы на землю, махнул рукой. Мол, семь бед – один ответ. По телу Атанаса разлилась приятная и щекочущая благодать. Потянулись волнительные минуты, как при любой сделке. Минуты настоящего, чистого откровения, как для обладателя монет, так и для хозяина товара. Для каждого из участников процесса, это волшебный переход в иное состояние. Гибель и рождение в совершенно новой ипостаси.
– У меня в каждой сумке по сорок пять бленеров. Всего – девяносто штук. Вы платите только за шестьдесят, по триста рублей, итого… – он быстро подсчитал в уме, – восемнадцать косарей. Батарейки сами потом купите.
- Какие батарейки? – всё ещё мало веря в обрушившееся на него счастье, спросил Атанас.
- Ой! Я вам самое главное не сказал.
Андрей быстро вытащил из сумки коробку, распаковал и извлёк на свет божий вожделенную диковину. Картинно провёл рукой по сверкающей поверхности и нажал на кнопку. Внутри блендера что то щёлкнуло и еле слышно зажужжало. Андрей поднёс прибор к уху Атанаса.
- Слышите? Слышите, как мягко работает? Германия…
Петрович уважительно прислушался к немецкому жужжанию.
- Представляете, насколько это удобно для хозяйки? Не мешают провода… безопасность, опять же. Я уже не говорю про надёжность. Одно слово – фашисты.
Сам процесс обмена произошёл быстро. Андрей пересчитал деньги, сослался на занятость и исчез в бушующей метели. Не забыв искренне поздравить Атанаса с покупкой.
Хороший, добрый парень, – подумал Петрович, – а ещё говорят, что москвичи – зажравшиеся бездельники.

Втиснув баулы на самый верх багажного отделения, Атанас Петрович долго не мог заснуть, вслушиваясь в мерный перестук колёс и дребезжание стаканов с чаем. Глядел через окно на разгулявшуюся завируху. Думал о доме, о жене и о старшем сыне Мишке. Мишке точно понравится диковинный механизм. Он у него смышлёный парень. Всё, что было в хате – разобрал. Собирал, конечно, не всё… так, по мере возможности. Ничего! Научится ещё, какие его годы? Главное – было бы желание.
Атанас представил, как обрадуется Галина. Представил, какие у неё будут глаза, когда она увидит, что он привёз. Э-эх, черт тебя дрисни! Нужно было спросить у Андрея, нахера они вообще нужны, блендеры эти. Ясно, что по хозяйству. Да ладно, сама разберётся. Она у него тоже смышлёная, Галка то…
Несколько раз Атанас расстёгивал молнию на сумке, доставал блендер и, нажав на кнопку, слушал ровное жужжание отлаженного немецкого механизма. До тех пор, пока не сели батарейки.