Clare (русско-английский роман), часть 3

Альмечитов Игорь



Clare




Да, работал я с каждым днем все напряженнее, по часам увеличивая частоту возлияний и количество выпитого. Я уже всерьез подумывал о том, чтобы не распыляться и исключить школу из ежедневного расписания – то, чему я мог научить здоровенных акселератов, в школе не преподавали, а мои уроки их интересовали не больше, чем меня самого.

Видно, к тому времени я опустился настолько, что перестал даже банально маскироваться и искать легких путей отхода из двусмысленных ситуаций, раз даже Клэр уже знала, что я окончательно бросил жену. А с тайнами и интригами отпали последние видимые и ощутимые перспективы в наших отношениях.

Куда же я катился в то время? Явно не по направлению к Клэр и доказательства тому приступами тошноты подкатывались к горлу и тремя парами мутных глаз следили за каждым моим движением.

Одно, пожалуй, оставалось неизменным в моем отношении к ней – моя, пусть не столь явная, как в начале, радость от получаемых писем. Не таких уж частых к тому времени и все же приходящих с завидным постоянством.
Даже о моем дне рождения, как ни смешно, напомнила мне именно она, прислав за несколько дней до него открытку с мистером Весельчаком на обложке, даже не предполагая, какая пропасть лежала между мной прежним и нервным, психованным алкоголиком, опасливо сторонящимся даже собственного отражения в зеркале. Несколько фраз, от которых хотелось удавиться и, которые принесли лишь еще одну угарную ночь и жестокое похмелье.



A Mr. Funny card because you’re crazy – in the nicest kind of way of course.

Yours,

Clare.

Dear Игорь,

Have a lovely birthday. I’ll be thinking of you as always.

I love you.
Clare.


(Открытка с мистером Весельчаком, потому что ты сумасшедший – в самом хорошем смысле слова, конечно.

Твоя,

Клэр.

Дорогой Игорь,

С днем рождения. Я буду думать о тебе постоянно.

Я люблю тебя.

Клэр.)





Когда-то жизнь дала трещину. И сейчас, в последнем выплеске душевных сил, не оглядываясь, я судорожно удалялся в бессрочное алкоплавание. Выдумывал героические эпитафии на свою воображаемую могилу и банально спивался.
Но даже моя моральная смерть не была особенно ужасной и больше напоминала утро в размытых тонах после бессонной ночи с пятницы на субботу, когда впереди еще весь день на сон и точно знаешь, что завтра тебя наверняка ждет воскресенье и ни одно облако в ближайшие двое суток не омрачит твоего радужно-бестолкового существования.

И все же на грани сна и реальности или, точнее, между пьянками и изнуряющими похмельями я, бог знает как, нашел студенческую программу, по которой можно было уехать в Штаты на несколько месяцев и получить там сезонную работу.

И хотя где-то во внешнем мире уже, скрипя, заработала бюрократическая машина, медленно выталкивая меня из страны навстречу Клэр, в глубине души я все равно не верил, что мы сможем встретиться еще раз.

Деньги таяли на глазах, и я все чаще возвращался к тому, чтобы окончательно опустошить свой банковский счет. Последний резерв, все, что осталось от уже почти забытой семейной жизни и свадебных подарков…




263, Crooksmoor Rd.
Walkley,
Sheffield.

S6 3FQ

10-12-199…

Hi, Игорь!

How are you? It’s 2.30 in the morning and I have just got in – I’m sitting in bed but I thought I’d start this long overdue letter. I got your letter 2 days ago and I was so happy to get it – I thought you’d stopped writing. I got a bad mark for an essay that day but even that didn’t matter because I was in such a good mood.

So did you have a good birthday? Did you do anything? Go anywhere?

It’s now Saturday, the 13th so this letter is now more overdue. I’ve had a pretty hectic week. I’ve been out almost every day teaching Salsa dancing at the university and doing all that stuff with Christmas dinners, etc.

What was the English teacher you wrote about doing in Voronezh? Is she there for long? How did she get a job? Did you get chatting to her? I would like to work in Russia but don’t know how to get a job. Jane, I spoke to her and Sarah, the Loud Organism (or orgasm?! :-)) tonight on the phone and she is coming out to see Stas for New Year – I’m so jealous.

How did you get so much money? I’m intrigued. A thousand dollars is a lot of money. I still don’t know what to do about next year. We have to try somehow to get you a job in America and then you can come to Chicago. I’ll find some addresses and we can write and apply for some jobs. There is a Russian bar and restaurant in the center of Chicago. Maybe they can help.

I was speaking to Holly the other day – everyone guessed we were together because I was so upset on the train – and she said that we should just get married.

Tonight my housemate and I are having Christmas dinner – it seems the next week is full of Christmas dinners, etc., etc. I’m staying in Sheffield until Christmas Day and then a friend is driving me home.

I’m going to cook dinner now. I’ll write later.

I love you.

Clare.



(263, Круксмур Роуд,
Волкли,
Шеффилд.
S6 3FQ

10. 12. 199…

Привет, Игорь!

Как ты? Уже 2.30 ночи и я только что пришла домой – сижу в кровати и думаю, что сейчас начну это длинное запоздалое письмо. Два дня назад пришло письмо от тебя, и я была ужасно рада получить его – я уже думала, что ты прекратил писать. Я получила плохую оценку за сочинение в этот день, но даже и это не имело значения, потому что я была в очень хорошем настроении.

Как твой день рождения? Что-нибудь делал? Ходил куда-нибудь?

Сейчас уже суббота, 13-е, так что письмо стало еще более запоздалым. У меня была сумасшедшая неделя. Дома совсем не появлялась – почти каждый день преподавала Салсу в университете и была заморочена с рождественскими обедами и т.д.

Что тот английский преподаватель, о котором ты писал, делает в Воронеже? Она там надолго? Как она получила работу? Ты уже поговорил с ней? Я бы хотела поработать в России, но не знаю, как получить работу. Я поговорила с Джейн и Сарой, Шумным Организмом (или оргазмом?! :-)) сегодня вечером по телефону, и Джейн поедет к Стасу на Новый Год. Я ей так завидую!

Как ты получил столько денег? Я заинтригована. Тысяча долларов – это очень много. Я до сих пор не знаю, что буду делать на следующий год. Нам надо попытаться как-то найти тебе работу в Америке и после этого ты можешь приехать в Чикаго. Я найду адреса, и мы сможем написать и подыскать тебе работу. Там есть русский бар и ресторан в центре Чикаго. Возможно, они смогут помочь.

Я говорила с Холли намедни – все поняли, что мы были вместе, потому что я была такой расстроенной в поезде – и она сказала, что нам надо пожениться.

Сегодня вечером у меня и моей подруги Рождественский обед – кажется, вся следующая неделя будет забита Рождественскими обедами и т.п. Я останусь в Шеффилде до Рождества, и потом один из друзей отвезет меня домой.

Сейчас пойду готовить обед. Напишу позже.

Я люблю тебя.

Клэр.)



05-01-199…

Dearest Игорь!

Happy New Year. Notice the date – I’m very sorry that it has taken me so long to write the second part of this letter. The reason that I haven’t written is partly due to lack of time and also because I didn’t get a letter from you in so long – I don’t know why, you didn’t say – but I’m happy now because I’ve just received two. It seemed to me that you were happier in them and you also wrote good news – have you got any more? You know what I’m talking about – about America. How did the interview go? Do you know whether you have been accepted? How much does it cost? Do you need me to lend you some money? It would be ideal if you could go to America as I think that I have already told you my brother has invited me out to stay for the summer – so of course I can meet you there. A whole summer with you – what could be better? My brother lives in Chicago, which is in the state of Illinois. If you get a choice of camps please choose one near there because that is where I will be working and obviously it will be easier to meet.

Do you think it can really come true? Is it possible that in 6 months time I will see you again? I will be very disappointed if you can’t make it – if the reason is money please tell me at the moment. I’ll do anything to see you again.

I’m back in Sheffield now after spending Christmas at home and it is very nice to be without my family – I love them all very much but I also love living in my own house without the pressure that living at home involves. Unfortunately, I have exams in 2 weeks time so I have to work very hard. And as I don’t like it very much I always end up daydreaming – usually about you.

Christmas and the New Year were OK. I worked in Sheffield Christmas Eve and then drove back to High Wycombe after work so I was very tired. New Year’s Eve was a lot of hassle. Do you remember I told you about a good friend of mine – Zoё? Well, her brother died and she is still very upset about it – understandably – so she did not want to celebrate. In the end we just had a dinner party, which was fun but very quiet. Did you celebrate?

I’ve enclosed some photographs of when my friend and I were in America – they are not of me on Bourbon street but they are the best I can do at the moment – my friend hasn’t developed the other ones. As soon as she does I’ll send them to you. You never send me pictures though – if you have any please send me some.

I must go now. I hope this letter isn’t so thin that is disappoints you. I’ll write soon. I miss you more than ever.

I love you.

Clare.


(05.01.199…

Дорогой Игорь,

С Новым Годом! Обрати внимание на дату – мне очень жаль, что это заняло столько времени, чтобы написать вторую часть письма. Причина, по которой я не писала частично из-за отсутствия времени и еще потому, что я очень давно не получала ничего от тебя – я не знаю почему, ты не рассказываешь – но я сейчас счастлива, потому, что только что получила сразу два письма. Кажется, в них у тебя настроение намного лучше и, кроме того, ты написал хорошие новости – может и еще что-то хорошее произошло? Ты понимаешь о чем я – о поездке в Америку. Как прошло собеседование? Тебе уже сказали, примут тебя в программу или нет? Сколько это стоит? Если хочешь, я могу занять тебе немного денег. Было бы прекрасно, если бы ты смог приехать в Америку. Я уже писала тебе, что мой брат пригласил меня к себе на все лето – так что мы могли бы остановиться у него. Все лето с тобой – что еще может быть лучше? Мой брат живет в Чикаго, в Штате Иллинойс. Если у тебя будет возможность выбрать летний лагерь, пожалуйста, выбери тот, что какой-нибудь поблизости, потому что именно там я буду работать и там будет намного легче встретиться.

Ты думаешь, что все на самом деле получится? Неужели это правда, что через 6 месяцев я смогу увидеть тебя снова? Не знаю до какой степени я буду расстроена, если у тебя ничего не получится – если причина все же в деньгах, напиши мне сейчас же. Я сделаю что угодно, чтобы увидеть тебя снова.

Я вернулась в Шеффилд после Рождества дома, и ты даже не представляешь насколько хорошо жить отдельно от своей семьи – я люблю их всех, но я также люблю жить в своем доме, без постоянного давления с их стороны. К сожалению, у меня экзамены через 2 недели, так что мне надо поднапрячься, а так как я не особенно люблю заниматься, все заканчивается мечтами – обычно о тебе.

Рождество и Новый Год прошли нормально. Я работала в Шеффилде в канун Рождества и потом поехала в Хай Викомб после работы, так что я ужасно устала. Канун Рождества был чем-то невообразимым. Помнишь, я рассказывала тебе о моей хорошей подруге – Зое. Так вот, ее брат умер, и она до сих пор ужасно расстроена – это и понятно – и она не хотела шумного праздненства. В конце концов, все закончилось спокойным обедом, было довольно весело, но прошло все очень спокойно. Как у тебя прошел праздник?

Я вложила в письмо несколько фотографий, с того времени, когда мы были с подругой в Америке – если точно, то когда мы были на Бурбон стрит. Я не на всех них, но, на данный момент, это лучшее, что у меня есть – моя подруга до сих пор не напечатала оставшиеся. Как только она их сделает, я сразу же перешлю их тебе. Ты никогда не присылал мне фотографий – перешли мне несколько штук, пожалуйста.

Мне пора идти. Надеюсь, письмо в конверте не настолько тонкое, чтобы расстроить тебя. Скоро продолжу писать. Я по тебе скучаю больше, чем когда-либо.

Я люблю тебя.

Клэр).





Когда-то я рвался к ней на свидания, изощренно, стараясь не повторяться, изыскивал новые поводы для ухода из дома. Доходило даже до того, что устраивал молчаливые декоративные ссоры с женой, когда не оставалось ничего другого, как с тяжелым вздохом и усталым лицом уходить на неделю жить к родителям. Я казался себе чертовски изобретательным хитрецом, веря в то, что жена моя ничего не чувствовала и не замечала. Однажды несколько часов разыгрывал усталость от работы и плохое настроение, чтобы лечь спать пораньше; хотел дождаться, чтобы поскорее уснула жена. Пытался выкроить, как всегда, в ущерб сну и отдыху несколько часов свободы на свидание, назначенное на час ночи. Хотел заставить Клэр поверить в экзотическую русскую романтику и, одновременно, подстраховывался с другой стороны – даже если проснется жена, свести все на банальную бессонницу и потребность в свежем воздухе.

С самого начала план стал рушиться как непрочный карточный домик – время шло, жена не ложилась спать, так что пришлось экспромтом разыгрывать полуночную страсть и через силу приставать с домогательствами к жене, поминутно смотря на часы. Потом, измотанный сексом, долго и беспокойно ворочался в постели и, стараясь не заснуть, изображал бессонницу. Когда приличная пауза была выдержана, недовольно поднялся и начал одеваться. На вопрос сонной уже жены, куда я собрался, ответил, что не могу заснуть и пойду проветрюсь. Поцеловал ее в щеку и пошел, не спеша, к выходу, хотя и опаздывал уже минут на десять. Медленно спускался по лестнице, медленно прошел по улице и лишь когда свернул за угол соседнего дома, рванулся изо всех сил, единственно боясь, как бы Клэр не восприняла мое свидание, как розыгрыш беспечного двухметрового идиота и не ушла, так и не дождавшись меня.

…Она сидела возле своего подъезда, в теплом свитере, несмотря на совсем уже летнюю погоду, обхватив себя руками и рассматривала темный фасад своего дома. Я подлетел к ней, схватил в охапку и, глупо улыбаясь, закружил ее в пустом темном дворе. Потом поцеловал и, не в силах отдышаться, глотая слова, начал объяснять, что ни на чем не смог доехать, поэтому всю дорогу пришлось безостановочно бежать. Она держала меня за руку, кивала головой и радостно улыбалась. Наконец, отдышавшись, я предложил ей пойти куда-нибудь просто погулять.
Далеко мы так и не ушли – остановились в первом пустом сквере, в самом темном его углу на лавочке и прямо там, без слов, стащив, насколько возможно одежду, начали заниматься сексом – она, полностью отдавшись мне и я, собирая по крупицам остатки сил после недавних баталий и проклиная себя за то, что всего час назад опять пошел самой легкой дорогой… И хотя и цель оправдывала средства, и средства были далеко не неприятными, сил едва хватило на то, чтобы не показать насколько измотанным я уже был к тому времени, как встретился с ней…





- …Сейчас поворот налево, потом вон туда, направо… – Наталья, сидя на переднем сиденье, беспокойно размахивала рукой перед лицом водителя. Тот недовольно кивал, уворачивался от ее растопыренных пальцев и поворачивал, куда она просила.

Чуть ли не полдороги Ольга усиленно пыталась придвинуться ко мне поближе, пока, скрипя зубами от ее навязчивости, я не обнял ее за плечи.

Наконец мы остановились у подъезда. Я протянул водителю единственную сотню. Он, провозившись с полминуты, вернул мне сорок рублей. Настроение сразу поднялось. По крайней мере, при самом неудачном исходе этой ночи было на что проехать хотя бы часть пути домой.

С трудом выгрузившись из машины, мы долго и неуверенно поддерживали Наталью под руки, пока она ковырялась в сумочке, отыскивая ключи. Я вдруг со сладостной истомой почувствовал, что проваливаюсь в очередную самодельную трещину своей жизни, видя растрепанные и загребущие движения своих, почти насмерть убитых спутниц. Жизнь напоминала все те же однообразные несуразные циклы: из грязи в князи, от бляди к бляди. С порядочными девицами меня едва хватало на первую пару минут знакомства. Дальше я просто выдыхался и, не зная что сказать, плел всякую чушь, пока меня банально не обрывали.

Моя жизнь была бесконечной загадкой даже для меня самого. Не было в ней уже ни отправной точки, ни цели, ни внутреннего содержания…

…Чуда не произошло даже в пятницу вечером – лифт не работал. Тяжело дыша, мы брали один пролет за другим, пока, наконец, не добрались до шестого этажа. На этот раз дверь открылась на удивление быстро и навстречу мне, яростно захрипев, задыхаясь от нешуточной злобы, рванулся декоративный, заросший до безобразия шерстью, карманный монстр. Истерично лая промчался между ног Натальи, не сбавляя хода, обогнул меня, влетел обратно в открытую дверь и исчез в темной комнате. Шоковая терапия для слабонервных посетителей. Я, однако, успел испугаться. Бог его знает, чего можно было ожидать от одуревших от безнаказанности и неоправданной ласки любимцев-дармоедов. Тем более таких шокирующих размеров. Здесь мне явно были не рады – монстр истово охранял вверенную ему среду обитания и даже вызывал к себе уважение своей непримиримостью. Существо не идущее на компромиссы с собственной совестью. Меня на подобное не хватало никогда. Правда, как оказалось позже, первичное представление было всем, на что хватило собаки Натальи – весь отрезок ночи, что я оставался там, ее больше не было ни видно, ни слышно…

Я чувствовал, даже знал наверняка, что тону, безобразно захлебываюсь в собственной слабости. Не было даже последней соломинки, за которую можно было зацепиться, чтобы спрятаться от себя за новой иллюзией. У меня не было любимой женщины, которой я мог отдать свое тепло, не осталось даже призрачных резервов, за которые я цеплялся и за которыми скрывался последние годы – мелкие и совсем мелкие самообманы, которые помогали переживать периодические депрессии и глядеть с надеждой в будущее.

Сейчас я не знал зачем и для кого мне стоило жить и, пряча свой испуг перед открывающейся перспективой, глушил истерию и панику водкой. Легкое решение тяжелого и бесконечного пути к невидимой и неизвестной цели.
Я вдруг вспомнил о Юлии, оставшейся дома и с радостью подумал о том, что, слава Богу, хоть эта нервная и неуравновешенная лесбиянка не поехала с нами. Иначе, после всего выпитого, она гораздо быстрее испортила бы и без того неудавшийся вечер.

Неудавшийся вечер… Когда он был последний раз, когда я ложился спать с ощущением не напрасно прожитого дня? Даже навскидку не вспоминалось ничего значительного. Хотя наверняка что-то случалось и относительно недавно… Наверняка случалось… Но думать отчего-то хотелось только о наших с Клэр быстро пролетевших днях и редких ночах вместе…




128, Marys Mead,
Hazlemere,
High Wycombe,
Bucks

HP 15 7DZ

13-01-199…

Dear Igor,

How are you? Have you heard anything about America yet? It would be so fantastic if you could go – a whole summer when we are actually able to see each other without constraints like my хозяйка!

I’ve enclosed some pictures. They are not very nice but I promised to send them. The first two are of Bourbon Street but my stupid friend missed off the sign and so she wrote it on, the second one shows just how busy the street is – maybe we’ll go there together if you could come over. I look so fat though I hate it. The other two pictures I have sent simply because I like them – the small one was taken only last Friday (today is Tuesday) for a new passport.


(128, Марис Мед,
Хейзлмир,
Хай Викомб,
Бакс.
HP 15 7DZ

13. 01. 199…

Дорогой Игорь!

Как ты? Есть какие-то новости по поводу Америки? Это было бы прекрасно, если бы ты смог приехать – все лето, когда, на самом деле, мы могли бы видеться безо всяких ограничений, вроде хозяйки квартиры, где я жила!

Я вложила несколько фотографий. Они не особенно хорошие, но я обещала послать их. Первые две с Бурбон стрит. Моя глупая подруга не захватила в кадр уличный знак, так что она подписала его на фотографии, на второй видно насколько улица обычно заполнена людьми – возможно, мы съездим туда вместе, если ты сможешь добраться сюда. Я выгляжу там такой толстой, что просто ненавижу себя за это. Остальные две фотографии я послала просто потому, что они мне нравятся – маленькую сделали только в прошлую пятницу (сегодня вторник) на новый паспорт.)


Igor,

It’s already almost two weeks later and I’m sorry that I haven’t written. I’ve had exams and still have another 5 to go in the next week and so I haven’t been very happy and haven’t wanted to write – it would only depress you and me.
So, how are you? Are you still missing me? Do you still want to go to America? Have you had a reply from your interviewer about America yet? I applied for my visa last week so I hope you can come.

I’m sorry that I haven’t sent you a letter sooner. I get so exited when I receive yours and I know that it’s not fair not to send anything back for such a long time. I will send this letter tomorrow morning. I also got very nervous when I received your first letter about America. I was so pleased but I was scared. Our time together seems such a beautiful dream that I’m scared after keeping that dream in my heart when we see each other we won’t get on, won’t like each other, won’t laugh as we used to. Are you nervous too?

I found the photocopied sheets in my textbook and remembered how much you like swearing – the English words “bloody” and “bloodiest” and many more. I’m sending them to you because you’ll need them in America – adults swear a lot.

How did you do in your exams? Did you get 5’s in them all as usual? How is Roman? Does he still want to come to England one day? How is living with your parents? Do you still hate it?

Can I please phone you? I asked in my last letter for a time and date. Please send them to me and then we can speak on the phone. The e-mail address I gave you is personal to me so if you want to email me no-one else will read it. The address again is …

I’m sorry that this letter isn’t very interesting but I feel very boring at the moment because I’ve been in the library all day, every day. All I really want to say is how much I love you but I think that is boring also. You’ve heard it so many times but never mind I love you.

Missing you more than ever.

Yours always,

Clare.


(Игорь,

Прошло уже две недели и мне очень жать, что я не писала. У меня были экзамены и еще 5 впереди на следующей неделе, и я не особенно хорошо себя чувствовала и не хотела писать – это бы только расстроило и тебя, и меня.
Как ты? Все еще скучаешь по мне? До сих пор хочешь попасть в Америку? Ты уже получил ответ от того, кто проводил собеседование по поводу Америки? Я подала документы на визу, так что, надеюсь, что ты сможешь приехать.

Извини, что не послала тебе письмо раньше. Я так сильно радуюсь, когда получаю письма от тебя! Я знаю, что нечестно ничего не посылать обратно столько времени. Это письмо я отошлю завтра утром. И еще я очень занервничала, когда получила твое первое письмо об Америке. Я очень обрадовалась, но и испугалась тоже. То время, что мы провели вместе, сейчас кажется такой чудесно мечтой, что я боюсь, что после того, как я холила и лелеяла эту мечту в моем сердце, когда мы снова увидим друг друга, то, возможно, уже не сможем так относиться друг к другу и радоваться, как мы привыкли. Ты тоже нервничаешь по этому поводу?

Я нашла фотокопии в своем учебнике и вспомнила, как тебе нравилось ругаться – английские слова “чертов”, “чертовски” и многие другие. Посылаю их тебе, потому что в Америке тебе они пригодятся – взрослые ругаются постоянно.

Как прошли твои экзамены? Как обычно получил пятерки на всех? Как Роман? Все еще хочет в один прекрасный день приехать в Англию? Как живется с родителями? Все еще не привык к этому?

Могу я позвонить тебе? Я спрашивала в своем последнем письме о дате и времени – пожалуйста, определись с ними, и тогда мы сможем поговорить по телефону. E-mail адрес, что я дала тебе мой личный, так что, если надумаешь послать письмо по e-mail, никто не прочитает его. Еще раз напомню адрес: …

Извини, что письмо не очень интересное. Я не особенно хорошо себя чувствую, потому что сидела весь день в библиотеке и сейчас так проходит каждый день. Все, что я действительно хочу сказать, это то, как сильно я люблю тебя, но думаю, ты уже устал от этого. Ты уже слышал это столько раз, но все равно, еще раз – я люблю тебя.

Скучаю по тебе больше чем когда-либо.

Всегда твоя,

Клэр.)




…Я читал ее письмо раза три-четыре, пытаясь вникнуть в смысл написанного, напрягая глаза, ловя в угарный фокус ускользающие то и дело строки. Бесплодные усилия опустившегося Тантала…

…Домой я ввалился далеко заполночь, держась за стены, дошел до своей комнаты и обессилено рухнул на кровать, чувствуя, как подо мной захрустела бумага. Перевернулся с трудом и нашел под собой ее очередное письмо, уже принесенное кем-то из домашних ко мне в комнату. Хотел было отложить чтение на утро, но, как всегда, не удержался и вскрыл конверт, из которого высыпалось несколько фотографий...

Поганое и без того настроение, после прочитанного, стало еще хуже. Жутко хотелось пить. К пересохшему горлу то и дело подкатывала горючая тошнота. Я подобрал фотографии, бросил их на стол и неуверенно, цепляясь за все, что попадалось на пути, пошел на кухню…

Застоявшиеся в чайнике остатки воды отдавали ржавчиной. Я пил и не мог остановиться, с жадностью глотая рыжеватую жидкость, цветом напоминавшую лужи на соседней мусорке. Грязный и липкий асфальт, заплеванный и заблеванный вконец заебанными потомками строителей светлого будущего…

За окном слабо раскачивались ветви кленов, прогнувшиеся под тяжестью осевшего на них снега. Я удивился, что и не заметил, как зима уже перевалила за середину…

Попробовал повернуть кран – пошла вода. Во втором часу ночи. Черт возьми… Первый раз по последние лет десять. Я налил полный чайник и поставил его на огонь. Что-то у них там действительно произошло на водонапорной станции. На водкоупорном дежурстве маленького кораблика, дрейфующего в бесконечном российском алкоплавании. Или как говорила моя мать в подобных случаях: “наверно волк в лесу сдох”. Или воду просто забыли отключить. Да и то, скорее всего, случайно... Жестокий запой водонапорных дел мастера, героическое забытье на боевом посту. Что тут скажешь? Таким людям можно только позавидовать…

А может все было совсем не так, просто мне в голову лезла всякая чушь…

Усталость и сон наваливались все сильнее. Я боролся с ними неизвестно чего ради. Бессмысленное упорство ради нескольких минут беспокойного бодрствования.

Чайник настырно гудел на плите, пугающе ухал… Опять меня застали врасплох. Только на этот раз уже Клэр. Я не умел пользоваться компьютером, чтобы отсылать ей электронную почту, я боялся назначить время для звонка, оттого, что заранее знал, что он не принесет ничего, кроме разочарования. Мои противоречия были моим бичом и моим крестом, раздиравшим меня на части и пригибавшим к земле непомерной тяжестью. Новое распутье, новое препятствие опять напугало меня. С закрывающимися уже глазами, я выключил огонь, под так и не закипевшим чайником и медленно двинулся в обратный путь. Спать. Утро вечера мудренее. Если не хватало решимости сделать необходимый шаг, по крайней мере, нужно было оправдать хоть чем-то свое бездействие.

На столе лежали фотографии. Я накрыл их книгой, даже не притронувшись. Игра в прятки с самим собой. Разделся, лег в постель, накрылся с головой одеялом и, уткнувшись лицом в подушку, заплакал. От обиды и бессилия…




Отчего-то в глубине души мне всегда казалось, что наши отношения, как ни парадоксально, удерживались на плаву именно благодаря моей пьяной остаточной энергии, которая с избитыми уже словами, изливалась в редеющих с каждым месяцем письмах. Или только исключительно из-за нее. Откуда рождалась такая уверенность было непонятно, но не будь моих постоянных, словно камень на шее, изнуряющих напоминаний о себе, письма Клэр, вероятнее всего, перестали бы приходить еще летом. Если вообще были бы написаны. И в то же время я знал, что сам мог бы посылать письма безответно, в пустоту не один год, письма отчаянные, рвущие душу даже самому себе, не говоря уже о получателе, заставляющие тратить все свободное время и душевные силы на мысли обо мне и моих никчемных проблемах.

Все опять сводилось ко мне самому, любви не к реальному человеку, а к навязчивой идее, помешательству своей собственной любовью. Романтика средних веков, клинический случай конца двадцатого века… Мне не повезло даже со временем…

Хотя грех было жаловаться – только в свое время я мог существовать, не делая почти ничего и зная наверняка, что каждый новый день не даст мне долго страдать от отсутствия чего бы то ни было, включая алкоголь. Похоже, и гнался я всегда за одним зайцем – своим отражением, от скуки, по ходу движения выдумывая новые впечатления. Хотя, Бог его знает, что было в моих неисследованных глубинах – цеплялся я только за то, что было реально ощутимо и сомнительно реально достижимо… Месяцев пять еще можно было выдержать до встречи с Клэр. В конце концов, без нее, пусть и с основательными потерями, я продержался все же гораздо дольше…




На столе уже стояли три бутылки пива. Тупым ножом Наталья упорно пыталась расчленить большой кусок красной рыбы. Сон явно пошел ей на пользу. Лицо ее было очень бледным, но движения, хотя и казались бестолковыми, были по-пьяному уверенными. Притихшая Ольга сидела в углу на стуле, сонно наблюдая за приготовлениями Натальи. Та докромсала труп рыбы, то, что не получалось разрезать ножом, разорвала на части руками и ссыпала все куски в большую тарелку. Потом небрежно сполоснула руки, вытерла их о джинсы, открыла все три бутылки и разлила пиво по чайным кружкам.

- За что сейчас? Опять за день рождения? – я поднял было кружку, но Наталья махнула равнодушно рукой и нетерпеливо сделала несколько глотков.

- День рождения закончился. У нас теперь свой праздник, – она допила пиво, налила себе еще раз до краев и из вежливости капнула символически в наши полные кружки.

На безнадежно тонущем корабле снова взвился бесшабашный пиратский флаг – очередное “продолжение” уже началось.

Выпив вторую кружку пива, Наталья поднялась со стула и пошла к выходу:

- Сейчас будет музыка… – обещание прозвучало угрожающе.

Я пристально смотрел Ольге в глаза. Мутные и сонные. Потом вдруг подумал, что выгляжу сейчас наверняка не лучше. Перегнулся через угол стола и поцеловал ее в губы. Она не отодвинулась, но и никак не отреагировала. Очевидно, даже на элементарные рефлексы у нее уже не было сил. Бери и делай, что хочешь. Если получится. В чем я сейчас совершенно не был уверен – сил не оставалось даже на то, чтобы протянуть руку за кружной пива. Похоже, несмотря ни на что, вечер все же подходил к концу.

Вернулась Наталья с магнитофоном в одной руке и стопкой кассет в другой. С абсолютно стеклянными, ничего не выражающими глазами. Молча включила магнитофон и, бормоча себе под нос, начала перебирать кассеты, с трудом пытаясь разобрать выцветшие надписи. Я равнодушно наблюдал за процессом, думая о том, что самое лучшее, что могло бы случиться со мной сейчас – это очутиться дома, в прохладной постели, одному, завернуться с головой в одеяло, прячась от рассвета и утреннего шума улиц и заснуть. Отключиться от себя самого и своей памяти…




…После целого месяца, когда с постоянной пьяной тоской и, одновременно, облегчением, я уже не сомневался, что она никогда больше не напишет, в течение недели пришли сразу две открытки от нее. Обе в одинаково красных конвертах. Первая, с символическим беспокойством относительно моих университетских экзаменов, вторая, с не менее символическими пожеланиями любви и нетерпением увидеть меня как можно скорее.

Тогда я еще не знал, что через четыре месяца окажусь в Америке, не знал, что та поездка привнесет в мою жизнь, оттого сомневался, стоили ли все мои усилия тех жертв, на которые я шел ради этого путешествия. Что даже то немногое, что я вложил в свое ближайшее будущее при минимуме затрат при взгляде со стороны, для меня уже было чрезмерно…




…Видно Наталья нашла то, что хотела. Кухню заполнили бешеные ритмы полузабытых хитов трехлетней давности.

- Сделай потише, соседей разбудишь, - я выбрал первый обходной маневр, пришедший в голову. Не хотелось просить об одолжении от первого лица – быть обязанным ей даже в мелочах.

Она равнодушно махнула рукой:

- Пошли они все в жопу.

- Громко же… - последняя, жалкая попытка урезонить ее.

- А мне посрать…

Поколение, захлебнувшееся в информационном потоке, уже испорченное начинающимся интернетом-бумом и обостренным самомнением, ни на чем не основанном. Я все еще делал вид, что существую сам по себе, отдельно ото всех, хотя в глубине души чувствовал, что был одним из худших его представителей. Все пытались отыметь меня, и я без разбора, в отместку старался успеть поиметь всех окружающих. Сплошной инцест. Как раз то, что уже начиналось сейчас.

- Да выключи ты свою ебаную музыку…

- Пошел ты в жопу, – похоже, она даже не обиделась.

Захохотала Ольга. Бой был проигран в первом раунде. Техническим нокаутом. Смысла продолжать дальше не было.

Я разлил пиво кружкам, допил остатки на дне бутылки и удивленно посмотрел на странные телодвижения Натальи. Господи Боже, только этого не хватало – покачиваясь в такт музыке, та медленно снимала с себя блузку. Пуговицы расстегивались с трудом и эффект стриптиза перечеркивался еще и пьяным хохотом Ольги. Опять выходило, что сейчас имели меня. Все было красиво и бессмысленно, как звездное небо: я бросал звездам вызов, а они даже не подозревали о моем существовании. Хотя, на этот раз я и сам был не против. Желал я того или нет, но жизнь продолжалась. Принимая все более причудливые формы.

Ольга все хохотала: взахлеб, с нотками истерики в голосе. Чувствуя, что первичная обида уже растворилась в ее истерике, я захохотал вслед за ней, смотря на Наталью, которая в бесплодных усилиях расстегнуть бюстгальтер, начала просто стаскивать его через голову. Под ним оказалось худое подростковое тело без намека на грудь, с выпирающими ребрами и ключицами. И из-за этого я ехал сюда, тратя последние деньги. Я не узнавал себя. Впрочем, себя я не узнавал уже очень давно. Удивляло то, что даже это жалкое тело я находил вполне сносным для того, чтобы почувствовать возбуждение...

Ночь обещала быть долгой. И, похоже, я был обеими руками за бессонное продолжение… А когда-то все было иначе или, по крайней мере, казалось другим. Когда-то я был более разборчив. Господи, сколько же жизней я прожил с тех пор?..




263, Crooksmoor Rd.
Walkley,
Sheffield.

S6 3FQ

Dear Igor,

How are you? Well? Missing me as much as I am missing you?

My flatmate is flying to Paris tomorrow to be with her boyfriend for Valentine’s Day. I want to fly out and be with you – I’m so jealous. It’s so unfair. All I can do now is dream of the summer.

Have you got your passport yet? Did you pass the interview? When will you know? Of course you will pass, you have never failed anything. I need to see you so much. Do you have enough money? Do you need any from me?

I have my visa arranged. I think I’ll fly out around 13th June. Please don’t let me down – what will I do if I can’t be with you this summer? It has already become my main ambition.

Do you know where you will be staying? I need to find a job in the U.S. for a couple of months. I spoke to my brother on the phone and he is lending me a sports car for the summer.

What happens after the summer? I know I ask too many questions but I can’t help it. If we don’t get on then we go our separate ways. But if we do get on? We spend the summer together and after that? I can’t stand the thought that I’ll spend the rest of my life missing you as much as I’m missing you now. I would die just for one moment with you. Even with all my friends and family I’m lonely – only you understand me and miss me. I know I ask for too much: you ask just a week of me and I ask everything of you. I’m sorry.

I finished my exams on Thursday and I didn’t do very well – I just couldn’t concentrate. Though I don’t have the results yet since then I’ve been relaxing – shopping, teaching Salsa and working in the pub. I have just 5 months left at the university and now I’m scared – I don’t know what I will do afterwards.

You know I got a letter from Natasha who is also going to America hopefully. Please send me the good news – that you are definitely coming.

I must go now. It’s late and I’m tired. I’ll try to write more tomorrow before I post it.

Love you.

Your Crazy Clare.


(263, Круксмур Роуд,
Волкли,
Шеффилд.
S6 3FQ

Дорогой Игорь,

Как ты? Все в порядке? Скучаешь по мне так же, как я скучаю по тебе?

Моя подруга улетает завтра в Париж к своему другу на День Святого Валентина. Я тоже хочу улететь отсюда к тебе – я ей так завидую. Все это так нечестно. Все, что мне остается сейчас – это мечты о лете.

Ты уже получил паспорт? Прошел собеседование? Когда ты узнаешь? Конечно, ты пройдешь, ты еще никогда не проваливал ничего. Ты мне так нужен. У тебя достаточно денег? Еще сколько-нибудь нужно от меня?

Я уже получила визу. Думаю, что полечу в районе 13-го июня. Пожалуйста, не подведи меня – что мне делать, если я не смогу быть с тобой этим летом? Все это уже и так стало моей главной целью.

Ты знаешь, где ты будешь находиться? Мне нужно найти работу в США на пару месяцев. Я разговаривала с моим братом по телефону, и он дает мне свою спортивную машину на все лето.

Что будет после этого лета? Я знаю, что и так задаю слишком много вопросов, но ничего не могу с собой поделать. Если у нас не получится быть вместе, то наши дороги разойдутся. Но, если у нас все получится? Мы проведем целое лето вместе и что после этого? Я не могу смириться с мыслью, что мне придется провести остаток своей жизни, чувствуя себя так, как я чувствую себя сейчас, когда мне тебя ужасно недостает. Я бы отдала всю свою жизнь только за одно мгновение с тобой. Даже со всеми своими друзьями и семьей я одинока – только ты понимаешь меня и только тебе я действительно нужна. Я знаю, что и так уже прошу слишком много: ты просишь меня только о неделе со мной, а я хочу тебя всего без остатка. Прости меня.

Я сдала экзамены в четверг и все прошло не особенно гладко – просто не могла собраться. Хотя у меня до сих пор нет результатов, с того времени я просто расслаблялась – ходила по магазинам, преподавала Салсу и работала в пабе. У меня только 5 месяцев учебы в запасе, и сейчас я боюсь – я совершенно не знаю, что буду делать после выпуска.

Знаешь, я получила письмо от Наташи. Она тоже, вероятнее всего, едет в Америку. Пожалуйста, пришли мне хорошую новость – что ты также приедешь.

Мне пора идти. Уже поздно и я устала. Я попробую написать побольше завтра, перед тем, как отошлю письмо.

С любовью.

Твоя Сумасшедшая Клэр.)


Dear Igor,

That was Wednesday, today is Sunday and I’ll post the letter tomorrow. Not a lot has happened since Wednesday. I have worked in the pub. Yesterday was Valentine’s Day – did you get my card? I got none. Of course I didn’t expect one from you but nobody in England loves me either.

My brother is flying over on Friday. Maybe he’ll have good news for me – some job that I can go to America for. Only 4 months until I see you hopefully. That means it has been 8 months since I last saw you though.

I have got a project/dissertation to do before I can see you – about nationalism and football. Not very interesting as I’m neither a football fan nor a nationalist but at least it will keep me busy.

I’m sleepy now so I wrote this just to tell you I love you and can’t wait to see you again.

Yours always,

Clare.


(Дорогой Игорь,

Тогда была среда, сейчас уже воскресенье, и я отошлю письмо завтра. Не так много произошло со среды. Я работала в пабе. Вчера был День Святого Валентина – ты получил мою открытку? Мне не прислали ничего – конечно, я и не ожидала ничего от тебя, но и в Англии, кажется, меня никто не любит.

Мой брат прилетает в пятницу. Может у него есть для меня хорошие новости – какая-нибудь работа в Америке. Осталось всего 4 месяца до того момента, когда я, скорее всего, увижу тебя. Это значит, что прошло уже 8 месяцев с тех пор, как я видела тебя в последний раз.

Перед тем, как я увижусь с тобой, мне надо будет написать дипломную работу – о национализме и футболе. Не очень то и интересно, так как я ни националистка, ни футбольный фанат, но, по крайней мере, хоть чем-то смогу себя занять.

Сейчас я уже сонная, так что я пишу все это только ради того, чтобы сказать тебе, что люблю тебя и жду, не дождусь, когда мы сможем увидеться снова.

Всегда твоя,

Клэр.)




…Запах женщины… Женщин… Хотя, нет… В конце концов, прошло столько времени, что немудрено было принять одно за другое. Видно, я уже забыл как пахла та, единственная женщина, раз ассоциировал с ней запахи пьяных блядей, готовых слиться в полубезумном танце-агонии в середине незнакомой кухни, где-то на краю города. За эти полтора года их было столько, что я уже не помнил ни имен, ни даже точного их числа, лишь смутные лица на размытом фоне кухонь, дешевых кабаков и подушек. Моя память бездумно впитывала их всех, не утруждая себя наклеиванием ярлыков. Так они и существовали – галерея лиц и поз в темных и пугающе бесконечных лабиринтах воспоминаний.

Полтора года деленные на уже неизвестное количество выпитого спиртного равнялись теперь уже наверняка неизвестному количеству едва знакомых лиц в памяти. Слишком много неизвестных… Нерешенное уравнение с неподдающимися логике исходными данными. Время вычеркнутое из жизни и, как следствие, двойка за неусвоенный урок. Мудрые учились на чужих ошибках, умные на своих, дураки не выносили уроков ни из чего вообще и прятались от угарных рассветов в бездонных глубинах черного забытья. Вдыхая со сладкой истомой в сердце запахи водки и блядей. Вдыхали и не могли надышаться. Пока еще была такая возможность.
Бляди и водка… Стандартный набор изнанки жизни…




…Запах Клэр был другим. Не каким-то навязчиво особенным. Просто другим. Одновременно знакомым и, в то же время, не похожим ни на что из привычного ежедневного мира.

Какой могла быть женщина, с которой хотелось не только засыпать, но еще и просыпаться? Единственная, с которой я не боялся проснуться и увидеть рядом незнакомого человека. Жаль, что и произошло это всего несколько раз. Но даже то, что я не помнил деталей, не особенно угнетало. Достаточно было того, что в памяти остались ощущения тепла ее тела и запаха кожи… От других не оставалось вообще ничего. Или хуже того – разочарование.

Похоже, ради нее в свое время я был готов сделать даже больше, чем для себя самого. Категория теоретически возможная, но практически до того момента почти невыполнимая.

Однажды она уехала с группой на Кавказ. В самом конце марта, на промежуточные каникулы. Ее не было всего две недели, но впервые в жизни я почувствовал, что значило ожидание и беспокойство за любимого человека. Мое “всего” тянулось бесконечно. Дни были похожи один на другой и, казалось, что время навсегда застыло. Чтобы хоть как-то убить его я принялся усиленно заниматься английским. Решил поразить ее хоть этим немногим – за две недели успеть сделать то, на что раньше уходили месяцы. Я занимался с утра до вечера, до рези в глазах и полного непонимания прочитанного. Засыпал заполночь, радуясь, что завершился еще один день и, просыпаясь, садился за книги, не тратя времени даже на завтраки.

Торопливо, боясь не успеть, я вживался в самодельную сказку, на ходу выдумывая неожиданные повороты сюжета. И каждую минуту чувствовал, что в моей искренности не хватало самой малости, чтобы самому поверить в нее, как и в уверенности в собственной любви опять же не хватало совсем немногого, чтобы отдаться ей без остатка. Во всем не хватало чего-то существенного, незаметного на первый взгляд…

И сказка, и любовь были притянуты за уши. Я старался быть честен с самим собой, но каждый раз моя честность выходила боком и оборачивалась против меня. Оттого удобнее было врать себе в мелочах, чтобы не растерять целого. Обидно было лишь, что самообман становился второй натурой, медленно вытесняя основную. Или то, что я наивно считал своей основной натурой. Грустная сказка-фарс, без вынесенных из нее сколько-нибудь позитивных уроков.

Я боялся полностью поверить в свою любовь, оттого, что с самого начала знал, что ей когда-то придет конец. Либо из-за отъезда Клэр, либо из-за собственного постепенного охлаждения. Как бывало уже не раз. И как, похоже, случится еще много-много раз…

Конечно, я не удержался и написал, что с нетерпением жду ее звонка. И, конечно, она позвонила. Но что можно спросить и рассказать за пару минут? И как можно было от души обрадоваться ее голосу, если само ожидание звонка больше напоминало медленную пытку неизвестностью и даже радость приходилось планировать на недели вперед?

Каждый ждал и искал в голосе другого поддержки и уверенности в нашем совместном будущем и в то же время больше думал о стоимости разговора и быстро утекающих секундах…

Через две недели, ко времени ее второго звонка я просто трусливо не пришел домой, выдумав для самоуспокоения какую-то банальную причину для отсутствия…

Жизнь в очередной раз дала трещину…




263, Crooksmoor Rd.
Walkley,
Sheffield.

S6 3FQ

15-03-199…

Dear Igor,

How are you? What have you been doing? I don’t know how I am – maybe a little sad. We spoke on the phone and it was a little strange, wasn’t it? Since then I haven’t had a letter from you and likewise, I haven’t written to you. My mind was full of doubts about whether or not you still love me. You had forgotten I was going to call you. This Thurs. I didn’t call because I didn’t want to make myself sadder. Please write and tell me what you think.

Did you have the interview? Have you got the job? Are you going to be in America in the summer? I think I’m going out about the 13th of June. When will you fly out? Have you heard anything about that job for me in your university? Remember you were going to send me details?

I haven’t been doing a lot. My brother came 2 weeks ago. He flew back to America and then came back to England again and has just spent the weekend in Sheffield, which was nice.

Next week there is another reunion with the people from Воронеж – they are going camping like in the Caucasus but I don’t think I can go because I have to teach on Saturday and work in the pub on Sunday.

Michael and maybe Susie are going to Воронеж for Easter. So maybe you will meet with them? I don’t know where they are staying. Maybe you’ll send me something through them. Well, too many maybes.

I’ll stop this letter now and will write again when I’m happier. I’m sorry that it is a disappointment and so short. Please forgive me.

I love you.

Clare.


(263, Круксмур Роуд,
Волкли,
Шеффилд.
S6 3FQ

15.03.199…

Дорогой Игорь,

Как ты? Чем занимался? Я даже не знаю, как я себя сейчас чувствую – наверно, мне немного грустно. Мы разговаривали по телефону, и это был какой-то странный разговор, тебе не показалось? С того времени я не получала ни одного письма от тебя и, соответственно, ничего не писала сама. Я запуталась в сомнениях относительно того, любишь ли все еще меня или уже нет. Ты забыл, что я собиралась позвонить тебе. В этот четверг я не звонила – не хотела расстраиваться еще больше. Пожалуйста, напиши, что ты думаешь обо всем этом.
Ты уже прошел собеседование? Получил работу? Ты приедешь в Америку летом? Я думаю, что отправлюсь туда в районе 13-го июня. Когда ты вылетаешь? Ты ничего не слышал по поводу той работы для меня в университете? Помнишь, что ты обещал прислать мне детали?

У меня ничего особенного не происходило за это время. Мой брат прилетел 2 недели назад. Затем он улетел в Америку и потом опять вернулся в Англию и на эти выходные приезжал ко мне в Шеффилд.

На следующей неделе еще одна встреча с теми, кто был в Воронеже – все собираются на вылазку с палатками, как мы делали на Кавказе, но не думаю, что я поеду, потому, что я преподаю в субботу и работаю в пабе в воскресенье.

Майкл и, может быть, Сюзи поедут в Воронеж на Пасху. Может быть, ты встретишься с ними? Я пока не знаю, где они остановятся. Может быть, ты перешлешь мне что-нибудь через них. Слишком много “может быть”.

Пора остановиться. Напишу попозже, когда буду чувствовать себя лучше. Извини, что письмо сплошное разочарование, да еще и такое короткое. Прости меня, пожалуйста.

Я люблю тебя.

Клэр.)





…Две пьяных, полуголых пока еще фурии таки втянули меня в танец. Неудивительно, что я не удержался, как ни удивительно, что через пару минут из одежды на мне остались только носки. Пока первая стаскивала одну вещь, вторая жадно впивалась мне в губы. Затем они менялись местами, и все повторялось. Я делал вид, что не замечаю, как одно за другим исчезли рубашка, майка, джинсы, наконец, трусы, где-то в пыльном углу под столом. Беспокоило лишь продолжение с давно нестиранными носками. Как и любому не до конца опустившемуся алкоголику мне были присущи обостренная, скорее даже гипертрофированная мнительность и вместе с тем смещение привычных, вбитых в голову с детства стереотипов: вроде бы следовало стесняться собственной наготы, но я, как назло, думал только о грязных носках. Врожденная интеллигентность разъедала душу и мысли… Слава Богу, носки они оставили в покое. Лишь после этого я вздохнул с облегчением, ожидая эффектного продолжения, но все решилось намного проще – Наталья просто взяла меня за руку и потащила в спальню. Там быстро сняла с себя трусики и попыталась взгромоздиться на меня. Чувствуя, что у меня ничего не получается, я уложил ее на спину и, пока, с трудом ворочавшимся языком, старался выиграть время, начал банально мастурбировать, хоть чем-то надеясь привести себя пусть даже в отдаленно возбужденное состояние. Усилия оказались тщетными. Мои комплексы подвели меня опять – чем больше я пытался исправить ситуацию, тем хуже она становилась. В конце концов, видя, что у меня ничего не получается, она разочарованно скатилась с кровати и ушла в другую комнату. Хорошо хоть не комментировала наш неудачный опыт.

И все равно до презрения и жалости к себе было стыдно. Знал же, что никогда, возможно, ее больше не увижу и, все равно, переживал. Лежал, раскинувшись на кровати, укрывшись простыней, краснел и думал о том под каким благовидным предлогом поскорее уйти отсюда.

Но все оказалось не так плохо, как я уже было нарисовал себе. Спустя несколько минут, совершенно раздетая, в комнату, слегка покачиваясь в темноте, вошла Ольга. Моя неугомонная судьба дарила мне вторую попытку, ожидая более удачного исхода. Это то ожидание, похоже, и надломило меня…

Теперь я лежал рядом с ней в полной апатии, а она пьяно и проникновенно доказывала, что ничего страшного не произошло. Не получилось ночью, получится утром, было бы желание. Я про себя проклинал ее за избитые шаблонные фразы, мысленно отвечая, что с желанием все было в порядке, не хватало просто возможностей.

Как всегда, не хватало возможностей… Решимости, усилий, желания, способностей… Как и всегда… Я постоянно находился на полкорпуса позади того места, где мне следовало находиться в каждый отдельный момент. Как тут не развиться комплексам и чувству неполноценности?

И стыдно было прежде всего перед самим собой, а не перед пьяной девицей под боком, которая и обниматься то лезла только потому, что все еще была безобразно пьяна… Перед собственным потерянным временем и безвозвратно упущенными, черт бы их побрал, возможностями.

Слава Богу, у меня была Клэр, и было на что оглянуться. Свой кусок счастья я таки успел урвать. Было чем гордиться – не каждый мог похвастаться таким подарком судьбы…




…Чувствуя, что скоро что-то изменится, я начал ходить в университет ежедневно, стараясь не пропускать ни одной лекции. Пытался даже временно бросить пить. Хотя и без особого успеха. Моя поездка в Америку была не за горами. И хотя я к тому времени еще не знал наверняка, но инстинктивно чувствовал, что скоро что-то изменится и изменится к лучшему. Еще во втором семестре на лекциях появилась молоденькая англичанка, преподававшая разговорный английский – абстрактную дисциплину, которую, однако, никто не пропускал. После нескольких лекций я таки решился спросить ее о том, как она получила работу в университете. Пришлось вкратце рассказать зачем это мне нужно. Решилось все гораздо проще, чем я ожидал – та сама предложила связаться с Клэр и в деталях объяснить ей, как и куда следовало обращаться за работой.

Не первый раз я замечал, что в жизни мне везет. Давалось такое везение со скрипом, изрядными вложениями сил, нервов и времени, но результат всегда играл мне на руку. Или, точнее, результат почти всегда стоил потраченных усилий…




263, Crooksmoor Rd.
Walkley,
Sheffield.

S6 3FQ

Dear Igor,

This is just going to be a very quick note to let you know what is happening. Also it’s going to be quick because I need to get it in the post so that it reaches Michael in time for him to bring it to you.

So what is happening to your coming to America? Have you passed your interview? Do you have any more information? Do you have your passport yet? Are you still waiting for this? Do you know when you will fly out? Where you will go? I really do hope you can come. Do you have enough money?

Kath may have told you – we have been in touch. When I got your letter I emailed her straight away and she emailed me back. She is very nice (by the way she knows Michael too) and she seems quite hopeful that I may be able to get the job. I have to contact the head of the English dept. and it is up to her to make the final decision. Kath apparently lives in a flat on the left bank, which I may too live in – she can give you any information you may want to know.
If everything goes to plan I may see you in 2 ½ months. I can’t believe it’s true we’ve waited this long.

Did your mother tell you that I phoned last Thursday? You weren’t at home. I’m sorry that I didn’t phone earlier. Maybe I will try and phone again this Thursday.

Until we speak again.

I love you.

Clare.


(263, Круксмур Роуд,
Волкли,
Шеффилд.
S6 3FQ

Дорогой Игорь,

Это будет очень короткое письмо, чтобы успеть рассказать, что сейчас происходит. Также оно будет коротким потому, что я должна успеть на почту, чтобы письмо успело дойти до Майкла вовремя, чтобы он привез его тебе.

Так что с твоим приездом в Америку? Ты прошел по собеседованию? У тебя есть какая-то еще информация? Ты уже получил свой паспорт? До сих пор ожидаешь его? Ты знаешь, какого числа ты улетаешь? Где будешь находиться? Я очень надеюсь, что ты все же сможешь приехать. У тебя достаточно денег?

Кэт, вероятно, сказала тебе, что мы переписывались. После того, как я получила твое письмо, я сразу послала ей e-mail и она сразу же ответила мне. Она очень милая (кстати, она тоже знает Майкла) и ей кажется, что не будет никаких проблем с тем, чтобы я получила работу. Мне нужно связаться с заведующим английской кафедрой, и уже от нее зависит окончательное решение по поводу работы. Кэт живет в квартире на левом берегу, где и я, возможно, буду жить – она расскажет тебе все, что ты захочешь узнать.

Если все пойдет по плану, то я смогу увидеть тебя через 2 с половиной месяца. Я не могу поверить, что мы ожидали этого так долго.

Твоя мама сказала тебе, что я звонила в прошлый четверг? Тебя не было дома. Извини, что я не позвонила раньше. Возможно, я позвоню еще раз в этот четверг.

До созвона.

Я люблю тебя.

Клэр)




Позже я не раз задумывался над тем, зачем же она все-таки приехала сюда во второй раз. И не находил другого ответа, кроме того, чтобы убедиться, что между нами все кончено и все, что случилось до этого было просто доброй и красивой сказкой. Не только за этим, конечно. Были и другие причины, и, думается, было их не так уж и мало. Но основной была именно эта.

Ей хотелось вернуться на год с лишним назад, к своей памяти, местам и людям, по которым она уже наверняка соскучилась. Но в ее памяти почти везде был я, также как и моя память о том времени была неизменно связана с ней. И рвались мы навстречу друг другу, как ни парадоксально только затем, чтобы расстаться окончательно.
В любой сказке должен быть конец. Бессознательно мы выбрали самый оптимальный. Или, точнее, довели сказку до логического завершения. Неудивительно, что наше вышло таким грустным и банальным…




…Ольга захрапела минут через двадцать. Я молча лежал рядом, мучительно переживая двойную неудачу. Двойной проигрыш. Опять самому себе. Оправдывать себя на этот раз было нечем. На душе и во рту было мерзкое ощущение. Проворочавшись еще минут десять, я поднялся и пошел в ванную. Там, с какой-то садисткой радостью проблевался прямо в раковину, засунув в рот два пальца, умудрившись испачкать еще и пол. Жизнь все же продолжалась. Пусть и в свежезаблеванной ванной. В конце концов, не самое худшее из того, что я мог сделать – куда бы ни шел, я везде нес с собой разруху и боль. Как тут не усомниться в собственной и без того хромой судьбе? Сплошные ошибки и провалы. Неудачи, недоразумения… Сколько можно?

Я нашел тряпку, вытер пол, вымыл до блеска раковину и почистил зубы чьей-то зубной щеткой. Оперся руками о раковину и внимательно всмотрелся в свое отражение в зеркале. Глупые, пьяные глаза, кривой, давно и не раз сломанный нос, растрепанные волосы, трехдневная щетина… Хуже всего было с глазами – полное остекленение. Выдавил из тюбика зубной пасты и прямо на зеркале зарисовал глаза. Получилось еще хуже – безликая маска на совершенно тупом лице. К горлу опять подступила тошнота. Чтобы не запачкать пол я проблевался сразу в ванну. На этот раз действительно стало легче. Я присел на край ванны, включил душ и смыл за собой остатки ужина. Горячей воды не было. Я залез под ледяной душ и оставался под ним пока полностью не окоченел. Было жутко холодно, но, по крайней мере, я почувствовал себя освеженным. Настолько, что смог бы провести еще одну такую же ночь, либо вовремя отказаться выползать из дома, пытаясь убежать от себя. Хотя, само время, в принципе, прошло не так уж и плохо: сон до обеда, день рождения, литры чужого добра, уже унесенные городской канализацией в вонючую даль, пьяные бабы, которым я таки не отдался, хотя и стоило все это огромного напряжения душевных сил. Грузом на душе висели только привычная тоска и запоздалый стыд за своенравную часть тела; за свою голову, набитую Бог знает чем.

Я вытерся насухо махровым полотенцем и снова посмотрел на себя в зеркало: хотя лицо и оставалось по-прежнему таким же тупым и опухшим, в глубине зрачков я поймал таки отблески здравого смысла. Того, от которого сбежал из дома несколько часов (или уже лет?) назад и который настойчиво тянул меня домой, в пустую прохладную постель.

В конце концов, какая разница. Получасом больше, получасом меньше… Время уже давно не играло в моей жизни сколько-нибудь серьезной роли. Я повернулся к зеркалу спиной, постоял с минуту, собираясь с духом и, не одеваясь, вернулся в спальню: глупо было бросать незавершенным последнее на сегодня дело…





…Писем от Клэр не было уже несколько недель. Я по инерции или по привычке писал ей, отправлял два-три письма в месяц, уже не задумываясь особенно о ее ответах. Ожидал решения по поездке в США. Мысленно почти настроился, чтобы свести к минимуму ежедневные пьянки. Начал медленно готовиться к спешной сдаче сессии.
Но сомнение, зародившееся в душе и хронически нейтрализуемое алкоголем, начало давать корни – похоже, мы и вправду пытались войти в одну и ту же реку дважды, хотели на старом месте отстроить давно сгоревший дом. Я не видел насколько мы изменились за год – слишком незаметно это происходило – но до сих пор примеривал старые чувства и фантазии на новую реальность, предчувствуя, что впереди могли ждать только разочарование и непонимание.




263, Crooksmoor Rd.
Walkley,
Sheffield.

S6 3FQ

24-04-199…

Dear Igor,

See, I remember your name – how could I forget? I’m sorry that I haven’t written for such a long time. It has been the Easter holidays and so I’ve been very busy. I’m pleased that you are still trying to get to America. I miss you so much. My university term finishes on June 13th and so in the week after I will be flying out to America – first New York and then Chicago where my brother lives. I will be working in Chicago for the whole summer so as I will already have a room maybe you can come and stay with me? What do you think? Otherwise, yes, I would love to get a room or flat with you for a month. Will you have finished the programme by September 5th? My sister is getting married in Jamaica on that date and I said I would fly over. Will you come with me?

Just in case you don’t get another letter from me, my address in America will probably be:

2126,
Arthur Avenue,
Brookfield,
Il 60214, U.S.A.

and my phone no (708) 327 74 47. My brother’s phone no will be (708) 218 17 38 and he will always know where I am. I don’t know till when I will be in Chicago though because of this job in Voronezh. Have you spoken to Kath about it? I have written to her a few times and she sounds quite hopeful. I have to send my CV and a letter (I tried but the e-mail system is not working at the moment so I will try again or maybe I will send you a copy soon so that you can pass it on).

By the time you get this letter you will know about America and whether you are able to go – I’m desperate to find out – maybe I will call you next Thursday night.

Did you manage to get in touch with the family I lived in? I wonder if they are okay? I haven’t heard from them in a long time.

How are Roman and Alex? How are you? I miss you so much – I don’t know what I will do if we don’t meet up in the summer. And if we do – what then? Where do we go from there? All these questions I know will be answered in time. Does your mother know who I am? When I phoned she seemed to have recognized my name?

I must get this letter in the post. I will write very soon. I promise. I don’t