День накануне Ивана Купалы Окончание I части

Глава XXI
Диночка скромно стояла в сторонке, словно ничего особенного не происходит. А если и происходит, то её совсем не касается. На ней были выцветшие, видавшие виды джинсики и такая же старенькая, может быть, когда-то Димкина, курточка-ветровка жёлто-салатного цвета. На куртке уже давно сломалась молния, но заботливые руки бабушки Вали пришили к ней зелёные петельки и крупные чёрные пуговицы.
Закусив нижнюю губку, девочка смотрела на ребят выжидающе. А Димка скроил дикую физиономию, выпятил нижнюю челюсть, сжал кулаки и пнул мокрым башмаком по крупной шишке.
- Вот кикимора! Выследила-таки!
Дина молчала.
- Иди домой! Слышишь? Нет от тебя спокоя!
Девочка молчала, зато Рыся старалась за двоих. Поняв, что Димкины ноги совершенно мокрые, она принялась тереться о Стаськины с таким усердием, что он почувствовал, что сейчас колени его прогнутся. И всю оставшуюся жизнь ему придётся ходить, как фламинго – коленками назад. Кроме того, настырный зверёныш включил на полную катушку свой маленький персональный моторчик и выводил им на весь берег: «Мы вас так любим, так любим! Мы вас так ждали, так ждали! Мы вам так рады, так рады!»
- Припёрлась, – орал Димка, перекрывая тарахтение Рыськи. – Забирай свою кошку и катись отсюда!
И добавил голосом, не обещавшим ничего хорошего:
- А если растреплешься – ещё и дома получишь!
Он даже побелел от гнева. Ещё бы - такой план! Из-за какой то писклявой девчонки… Вот вредина! И, обернувшись к Стасу, словно ища у того поддержки, продолжил:
- Хитрюга какая, всё тишком, всё по-своему! Попросись, как человек, мы бы, может, тебя и взяли! А сейчас - всё уже, поздно!
«Да, да, конечно, так я тебе и поверила!» – несколько раз молча кивнула головой Дина и, видя, что двоюродный братец готов кинуться на неё с кулаками, начала бочком-бочком двигаться по небольшой окружности, чтобы, обойдя, оказаться за спиной Стасика.
Стаська размышлял про себя: «Оставаться на этом берегу, когда переправа налажена, - глупо. Гнать Дину домой – попробуй, прогони такую. И то правда – она от обиды выдаст и глазом не моргнёт. Ещё и всех сюда, к сосне, приведёт – и тётю Валю, и профессора, и кучу другого народа. Что же делать? Сматывать верёвки и торчать здесь, на этом берегу, как овцы в загоне…». Душа требовала приключений. И он сказал негромко:
- Я её перенесу.
Сказал и сам испугался. Но эта проныра Динка уже всё услышала и зачирикала, как ни в чём ни бывало:
- Мальчики, вы не думайте, я же с папой ходила к большим горам, я ему помогала и не плакала ни разочка. Я всё могу, я вам обед сделаю, вы только костёр разведите.
- Когда мы костёр разведём, мы обед сами сделаем, - перебил её Димка. – Нет, ты скажи, когда она за нами пошла? Я ж её запер!
- Ты меня запер? Ты пустую комнату запер. Это вы за мной шли, а не я за вами. У меня своя тропка есть, секретная, короче вашей. Мне её папа показал. Мы с Рыськой замёрзли аж, пока вас ждали. Я давно знаю, где твой тайник, ещё с прошлого года.
- Эх! – крякнул расстроенный Димка, махнул рукой и, чтобы переварить досаду, повернулся к реке и сел на оголённый сосновый корень, свесив ноги с высокого берега.
Тут Рыська, наконец, отстала от Стаса, которому всё время было ужасно неудобно – попробуй участвовать в серьёзном разговоре, когда об твои ноги трётся переполненная добрыми чувствами дикая кошка. Рыся переключилась на Димку. Она потёрлась мордочкой об его спину, но, видно, почувствовав всю глубину страданий мальчишки, села сбоку, положив круглую голову на его плечо. Чутко поводя глазами и ушами, зверёк постоянно держал в поле зрения и реку, гремящую по камням, и таких славных ребят – Стасика и Диночку. Сейчас, на просвет, очень хорошо видны были редкие чёрные волосики на кончиках её ушей – прародители взрослых кисточек. Рыся посидела тихо, а потом вздохнула и вновь включила свой маленький настырный моторчик – прямо в ухо Димке. Этого вынести было невозможно, Стасик знал. И Дима вскочил, как ошпаренный:
- А кто твою кошку понесёт? И как? Ты об этом подумала? Мы и так из-за тебя кучу времени потеряли. Солнце вон уже где! – он махнул рукой в сторону гор.
- Димочка, ты же носил её к врачу, помнишь? – и Дина стала освобождаться от лямок большущего потёртого рюкзака. – Она же спокойно сидела.
- Сидела – месяц назад!
- Она и сейчас хорошо сидит, я проверяла.
- Да у неё уже когти на метр выросли за это время.
- А я с ней разговаривать буду. Она же умная, она поймёт, что ты ко мне её несёшь, - Дина, видя, что гроза позади, стала подходить к брату поближе. – Ну, возьми нас, пожалуйста! Ты же всё-таки старший. Если б я была старшей, я бы тебя взяла, обязательно, честное слово. Мне ведь тоже хочется. Профессор как говорил? И бабушка…
- Молчи про бабушку, она сейчас по двору бегает – ищет тебя.
- А я ей записку написала.
- Писака! Грамотейка! Старший брат! Да если б я был твоим родным братом, я б тебя убил! – пришёл к заключению Дмитрий и стал развязывать страховочный пояс.
Оказалось, что всё это время он так и метался по берегу, обвязанный репшнуром.
- Ну, что, потащишь? – сочувственно спросил он у Стаса.
Тот кивнул
- Ты, главное, не бойся. Каждый шаг проверяй. Ближе к тому берегу есть большой валун, его перешагнуть надо – видишь, вон - буруны. Наступать на него не надо, он скользкий. Вода, конечно, холодная, но это поначалу, потом привыкнешь.
Подойдя к ним, осмелевшая Диночка затараторила:
- Я про валун ему и сама бы сказала. Меня папа переносил, я помню.
- Я помню, я помню! – огрызнулся Димка. – Если б не ты, мы бы уже давно на том берегу были, ежевику трескали. Ты помни, что он, - и Димка показал на Стаса, - ни разу ещё такие реки не переходил. Я помню… Ты вон какая длинная – метр складной.
- Я лёгкая, - глядя с мольбой в глаза Стасу, сказала Дина. - Правда, лёгкая!
- Лёгкая, потому что мозгов нет. Значит, делаем так: Стас переносит тебя, потом я с рюкзаками и с Рысей. Но если эта зверюга начнёт мне когтями спину драть, я её в воду сброшу, так и знай. Как есть в рюкзаке, так и сброшу!
- Она не будет! Не будешь, кисонька, правда?
- Правда, - ответил за зверя Димка и вздохнул. – Давай, грузись, Стаська. Вот зараза, а не девчонка! Записку написала, рюкзак старый взяла… Ты, может, и поесть себе прихватила? – спросил он с сарказмом и добавил последний, на его взгляд, весомый аргумент. – Мы с тобой делиться не будем, так и знай.
- Да, - просияла девочка, не заметив язвительности.
Она покопалась в большом рюкзаке и вынула оттуда белый полиэтиленовый пакет с ручками, а из него – маленький красный рюкзачок с кармашками на кнопках:
- Вот.
- Убью! – сжав кулаки и обратясь к небесам, проорал Димка, - так и знай, жить тебе осталось до вечера. Придём домой, и убью! Насмерть.
- Подожди, - вмешался молчавший всё время Стасик. – Тебе трудно будет два рюкзака, да ещё Рысю. Давай, я вначале перенесу твой рюкзак – он тяжелее, потом вернусь за Диной, а ты - всё остальное.
- Это называется – знаешь, как? Волк, коза и капуста! Ну, смотри! – лицо Димки приняло обычное выражение.
И с видом «задача поставлена - её надо выполнять» он стал делать Стасу грудную страховочную обвязку:
– Наше счастье, что дождей хороших давно не было, а то по весне тут воды… Профессору по грудь. Здоровых мужиков с ног сбивает. Чё, думаешь, берега высокие? Обмелела Самотёка. Ладно, давай, главное - спокойно. Верёвка надёжная, карабин хороший, титановый. Ноги ставь крепче и не боись.
Стасик уже не боялся. Хотя вода в реке, действительно, была такой холоднющей, что, казалось, идти в ней было истинным сумасшествием. Передвигаясь приставным шагом и держась двумя руками за основную верёвку, он подумал, что со стороны кажется человеком, только что научившимся ходить. Поэтому не смотрел назад, вдруг там смеются? Он миновал валун и приблизился к противоположному берегу. «А всего-то метров восемь-десять, - прикинул он. – Но вот так, как Димка, без основной верёвки, я б ни в жизнь…»
Добравшись до берега, Стас не стал вылезать на него, а, по очереди освободив плечи от рюкзака, поставил его подальше от кромки и подтолкнул легонько, чтоб не свалился. И только тогда обернулся, посмотрел назад. Друзья были довольны - Димка тряс головой и показывал большие пальцы в знак полного одобрения. А Диночка, от возбуждения скакала, как заведённая, поджимая под себя обе ноги. Обратный путь приободрённый Стас прошёл гораздо увереннее - легче, без напряжения и, кажется, даже быстрее.
- Ну, ты даёшь! Класс! Что значит – северянин! Привык по своей мерзлоте шастать. Ничем тебя не собьёшь, - помогая другу забраться наверх, проговорил с уважением Димка. – Ну, сядь, отдохни. Ноги-то как? Онемели? Это пройдёт. Главное, что не сводит.
Но главное, как оказалось, было ещё впереди. Опасаясь, что он один, без сестры, не сможет упаковать Рысю в рюкзак, Дима скомандовал:
- Грузи свою кошку, сейчас я пойду.
Но зверёк, как только увидел, что девочка берёт ненавистный ему рюкзак, всё понял и стал отходить в сторону.
- Брось рюкзак, дура! Иди, возьми её за ошейник и держи, - проорал Димка.
Диночку с пустыми руками Рыся подпустила к себе без проблем, но сам процесс засовывания почти взрослой лесной кошки в рюкзак оказался делом тяжёлым. После первой попытки ребята поняли, что Диночка ни в коем случае не должна отпускать ошейник, а им с рюкзаком надо подходить к зверю сзади. Стас даже согрелся от такой работы. И дело было сделано. Ребята аккуратно затянули, завязали горловину и Рыська, упираясь в парусину изнутри всеми четырьмя лапами, лежала, порыкивая, на боку, косила испуганным глазом и безуспешно пыталась выбраться.
Глава XXII
Отдышались. И Димка, отряхнув руки от налипшей шерсти, командным голосом сказал Дине:
- А ну-ка, покажи, как ты устроишься?
Стасик пригнулся, и девочка по-обезьяньи ловко забралась к нему на спину.
- Вот, правда, метр складной. Одни углы - локти да колени, - бубнил Димка. - Смотри мне! На горло ему не дави, а руки держи «в замок», вот так – пониже. И не ворыхайся. Ему трудно будет – он же за верёвку держаться не сможет.
Дина с готовностью закивала головой. А до Стаса только что дошли последние Димкины слова. Он сглотнул слюну и сказал как можно спокойнее:
- Мне кажется, её тоже надо обвязать. Для страховки.
- Для страховки ей надо связать руки-ноги и закатить под кустик до вечера.
Чертыхаясь, Димка обвязал соскользнувшую на траву сестру и крепко-накрепко прикрепил другой конец обвязки к Стаськиному карабину. А потом, обращаясь к нему, сказал мягче:
- Вот этот конец репшнура завяжи себе на пояс.
- Зачем? – не понял Стас.
- Фокус покажу. Потом. Ну, давайте – валите на меня всё зверьё моё.
И с видом первопроходца стал напяливать на себя груз, который смотрелся очень симпатично – этакий кулёчек с торчащей наверху ушастой головёнкой. Стасик и Диночка помогали ему. Недовольная Рыська издавала сдержанные рыки, а при спуске к воде не выдержала и замяукала, жалуясь, как последний подзаборный котёнок.
- Ну-ну, поговори мне! – осадил её «носильщик». – Давайте, до скорого! Как я валун перемахну, вы – следом. Цалую!
Это была славная переправа! Первый переход показался Стасу семечками по сравнению со вторым. Согнувшись под тяжестью сопящей от желания помочь и постоянно ойкающей девочки, он, напрягаясь всем телом, боролся за каждый шаг пути. Когда же оступаясь и пошатываясь, Стаська выбрался на противоположный берег, то подумал, что в выражении «потемнело в глазах» есть определённый смысл.
Димка же с горящим взором кинулся к нему и закричал прямо в лицо:
- Всё! Неделю отдыхаем и собираемся – у меня ребята в турсекции есть – валим вместе за перевал! А то они все здоровые, а у меня пары не было. Пойдёшь?
Стасик слабо кивнул.
- Ну, падай! Смотри, чё щас будет.
Димка быстренько отвязал конец того самого репшнура от пояса друга и дёрнул за него несколько раз. И Стаська увидел, как основная верёвка, туго натянутая над бурлящей рекой, закачалась, ослабла, а потом плавно легла на воду. «Да, целая наука» - подумал он, откинувшись и прикрывая глаза. Дмитрий же, широко расставив ноги, начал сматывать верёвку на руку. Смотал и улёгся рядом.
У обоих гудели спины, дрожали и горели, согреваясь, ноги, но они чувствовали себя победителями. Трава под ними, на этом берегу, была гораздо лучше и мягче, а сосна, которая с того берега казалась одинокой, торчащей как перст, здесь, в трёх шагах от них, возвышалась королевой. Она с достоинством качала в поднебесье разлапистой кроной и благосклонно осеняла берег своим величием. Идти куда-нибудь не хотелось, ни за какие коврижки. Хотелось лежать и наслаждаться собственным героизмом под мерный шум векового дерева. Но тут Димка пихнул Стаса локтем:
- Слышь!
Девочка Диночка, сидя рядом на бережке, гладила Рыську и шепотком причитала:
- Эти противные мальчишки – никакой от них жизни! Помяли мою кисоньку! Грубияны. Всю шубку ей испортили!
Димка выдохнул:
- Убью.
И, перекатившись на бок, проорал сестре:
- Ты вместо того, чтоб лизаться со своей кошкой, сбегала б, посмотрела ежевику Стасу. Ведь ехала, как барыня, ног не намочила.
Дина с готовностью вскинулась и хотела, было, бежать, но брат остановил её.
- Скажи только – куда твоё барахло девать? – и он поднял старый рюкзак, при виде которого Рыся оскалилась и начала дыбить загривок.
Тут Диночка и выдала себя с макушкой.
- Куда-куда? Под камень, куда ты все свои верёвки кладёшь.
Она развернулась и резво двинулась к мелкому ельничку на возвышенности. За ней хвостиком попрыгал рысёнок.
Димка, выставив нижнюю челюсть, бросил в сердцах рюкзак на землю и смотрел вслед сестре, прищурившись:
-Да, убивать тебя сразу не стоит. Надо узнать, какие ещё мои секреты для тебя не секрет.
Верёвки, действительно, прятались под камень. Но сейчас под ним лежала небольшая сапёрная лопатка. Этой лопаткой Димка углубил ямку, собрал верёвки и карабины в рюкзак и только сложил всё добро в углубление, как с горушки раздался резкий и пронзительный вопль Дины. Мальчишки переглянулись и бросились на крик. А Стасик на бегу удивился, как это Димка оказался впереди – ведь он стоял на коленях перед тайником. Ему надо было ещё вскочить на ноги. Сие было непонятно, но Димка, действительно, вырвался вперёд. Кроме того, он был уже вооружён той самой сапёрной лопаткой. Стас заметил это краем глаза, потому что прямо на него, из ельничка, неслась на бешеной скорости Дина – с открытым ртом и безумными глазами.
- Змея? – похолодел Стаська.
- Ты чё?
- Там… там… - кричала девочка и тыкала кулачком, сквозь сжатые пальцы которого проступало что-то чёрное.
- Что, медведь?
- Там!
- Ну, что там-то? Ну-ка, покажи руку! Да разожми кулак!
- Там, - всхлипывала девочка, - там...
Она разжала кулачок, На перепачканной ладошке лежали остатки раздавленных тёмно-синих ягод.
- Там!
- Ну!
- Там! - Дина всхлипнула снова.
- Ну что там!
- Человек был, белый такой!
- У-у-у!
- Без головы!
- Понятно. Белый, значит.
- Привидение.
- Всё, пропал поход! Женщина на корабле.
- Голова у него под мышкой была!
- Я и говорю – привидение. Только без мотора, - закончил Димка.
Дина осуждающе посмотрела на двоюродного брата.
- Ну, ладно, пойдём – посмотрим.
Они прошли сквозь колючую поросль и оказались на продолговатой лужайке, заросшей кустами ежевики. С левой стороны к лужайке примыкала почти отвесная горная стена.
- Ну, и где оно? Ты хоть место покажи. Где было- то?
- Там, - стараясь не отходить от ельника, выдавила из себя девочка, ткнув перепачканной рукой в сторону, где стена густо заросла какими-то ползучими растениями и от этого казалась темнее.
- Я ягоды… А потом смотрю, - подбирая слова и рассказывая больше Стасику, чем Димке, начала Дина, - будто он…
- Это что, мужик был? – перебил её Дима.
Диночка пожала плечами:
- Не знаю. Просто он белый был, как неживой, словно стекло матовое.
- Ну, и где оно тут, твоё стекло матовое? Где?
Димка шёл вдоль стены, раздвигая лопаткой кусты.
- Оно было, правда… Я не знаю. И Рыся…
- А где Рыся?
Ребята оглянулись. Рысёнка нигде не было.
- Оно его утащило, - упавшим голосом сказал Стас.
Неизвестно почему, он сразу поверил рассказу девочки. Сказал, и сам пожалел о сказанном. Потому, что на глаза Дины навернулись слёзы, а лицо покраснело и сморщилось.
- Да погоди ты реветь! Позови её сама.
- Рыся! Рысенька! Кис-кис-кис! – звенящим голосом закричала девочка. - Рысенька!
И Рыська объявилась. Вначале мордочкой, а потом вполовину туловища она высунулась сквозь поросль именно в том месте, куда несколько минут назад показывала Дина. Зверь был явно встревожен – он дёргал и ушками, и усиками, и шёрсткой, а круглые глаза его смотрели озадачено. Увидав, что за послушание её ничем угощать не собираются, Рыська развернулась и хотела, было, вновь уйти в заросли, но Димка подскочил, ухватил её за хвостик, потом за ошейник и, тыкая в заросли, лопаткой закричал:
- Да тут дырка! Целый проход тут! Свежий совсем - стены влажные.
Он обрубил лопаткой несколько веток, и подошедший Стасик увидел две совершенно ровные стенки, меж которыми было сантиметров восемьдесят. Они смотрелись изнутри, как слоёный пирог. Точь-в-точь как на картинке в учебнике географии.
- Ты представляешь, какую силищу надо иметь, чтоб такую махину – прошептал Димка, зажмурился и помотал головой. – Нет, не может его здесь быть, потому что не было его здесь. Никогда. Я ж на этом месте и зимой, и летом…
- Ой, смотрите, - Диночка на четвереньках протиснулась меж ребят и, отпихивая локтём любопытную рысью мордочку, покопалась в песчаном дне прохода и подняла на свет каменную круглую бусину.
Бусина была тёмно-вишнёвая и светилась изнутри алым.
«Плюй косточку, плюй косточку!» - вспомнилось Стасу.
- Так, стоять здесь, никуда не ходить! Я мигом! – скомандовал Дима и всучил Стасу лопатку. – Рыську держи, находчивая ты наша!
Пока ребята стояли и смотрели на стены, Стас вспомнил, что его тревожило, и спросил девочку:
- Ты хотела сказать – тебе что-то показалось? Что?
Она посмотрела на него чёрными глазищами и вдумчиво, с отрешённым видом, вслушиваясь куда-то в себя, ответила:
-Мне показалось, что вначале оно было выше, потому что с головой. А потом стало ниже, потому что сняло её. Руками. И держало вот так, как арбуз.
И добавила почти шёпотом:
- Как ты думаешь – оно не обидится, если мы к нему? Может, у него там домик?
- Но привидений не бывает, - так же тихо ответил ей Стасик.
И тут же вздрогнул, потому что сзади раздался шум, топот, треск ломающихся ветвей, и Димка, отдуваясь на бегу, закричал:
- Стас, напряги голову – где фотик? Где фонарик? Хватай! Давай! Быстро – нужно заснять! - Возмущённый медлительностью и бестолковостью друга, он шумел, как стадо слонов. - Для истории! Не жалей кадров! Значит, так – Рысю вперёд, следом я, потом ты, потом ты с фотиком. Такое дело!
Какое дело, Дима так и не объяснил. Но Стасик, глядя на него, вдруг почувствовал всю уникальность происходящего, и его охватило величайшее из волнений – волнение первооткрывателя.
Конец первой части