Кроссворд

Мария Сергеевна разгадывала кроссворд, поэтому не удивилась, а обрадовалась раннему возвращению мужа с работы. Иван Петрович Сысоев не успел ещё раздеться, как она - с вопросом:
- Ваня, ведро для доения коров?
- Подойник.
- Молодец!
Раньше она чтением книг увлекалась, а на пенсию вышла, словно подменили её: на кроссвордах замкнулась. Хоть бы вопросами не донимала. Иной раз ни подумать от них, ни сосредоточиться…
- А город в Перу из семи букв?
«Ну, начинается!».
Сегодня Иван Петрович и вовсе не был расположен. С утра одни серые штрихи ложились на его настроение… На работу поехал – проездной забыл. А добрался до типографии – домой отправили: работы нет. В библиотеку заглянул – закрыта: через день стала работать. А в редакции городской газеты и вовсе настроение заштриховали. Вернули рассказы.
- Дать вам полосу в газете, значит потерять тридцать тысяч рублей рекламодателей.
- Но «Ни хлебом единым жив человек» - возразил Сысоев. – В вашей газете, извините, ни одного живого слова не осталось – криминал, реклама и кроссворды…
- Время такое…
В подъезде дома Иван Петрович заглянул в почтовый ящик. Он давно ждёт ответа из книжного издательства на свой сборник рассказов. Письма среди рекламного хлама не было.
- В издательство поеду, - не назвав города в Перу, объявил Иван Петрович и поспешил на электричку.
В вагоне – та же картина: наваждение кроссвордов. Впрочем, как везде - в магазинах, на рынках, в салонах и офисах… Даже торговка семечками у «Продмага» постоянно поджидает своих покупателей со сканвордом в руках.
- Интересно? – спросил её однажды Иван Петрович.
- Да как Вам сказать… Я, чтобы буквы не забыть, - отшутилась она.
Ну, времена! Бывало, люди зачитывались «Юностью», «Новым миром», книгами Тендрякова и Хеменгуея… Миллионные тиражи газет и журналов расходились влёт. Хотелось объять необъятное. Непонятно, что это было? И уж совсем не понять, что стало теперь? Слыхано ли: у печатников нет работы.
В вагоне женщина напротив «доставала» вопросами, сидящего рядом мужчину.
- Миша, вор из четырёх букв?
- А чёрт его знает, вор он и есть – вор, - раздражённо отвечал тот.
- Тогда: прислуга плуга? – Она вдруг долго посмотрела на Сысоева, то ли жалуясь на Мишу, что он слаб в сканвордах, то ли приглашая Ивана Петровича принять участие в игре. – Не зависай, Миша! А хочешь сканворд про голоса птиц и зверей? Синица, например, какой звук издаёт?
- Свистит.
Нет. Надо не семь, а девять, букв. А курица?
- Квохчет.
- Опять - семь букв, а надо – восемь.
Иван Петрович невольно втягивался в игру, удивляясь скудости интеллекта кроссвордистов. Он угадывал слова, не произнося их, и поражался богатству языка. Каждый цвет, каждый звук или действие… имеет своё определяющее слово. Синица не свистит, а тренькает, курица – кудахчет, а квохчет – наседка. Ласточка – щебечет. Воробей – чирикает. Ворона – каркает. Сова – ухает, а грач – грает… Вор из четырёх букв – тать. А прислуга плуга, конечно же – пахарь. Как могуч Русский язык! Ему ли заниматься кроссвордами: «палить из пушек по воробьям»?!
Чёрные штрихи продолжали ложиться на настроение Сысоева. Вспомнилось, как плакал он над «Шинелью» Н. Гоголя, над «Бедными людьми» Ф. Достоевского. Вот работа языка! Он с жадностью читал и классиков, и современников. Да разве он один? Вся страна зачитывалась! Ну, угадали мы город в Перу из семи букв. И что из того? Ума или души прибавилось? Расслабилась Россия, раскисла, и устремились на неё потоки пустоты и серости, бездарности и пошлости, нескончаемые сериалы ни о чём, «кровавые» детективы, сканворды и кроссворды…
- Вот бы и ты сканворды придумывал, - не раз говорила жена. – За них, говорят, деньги платят.
«Ну, Россиюшка, до чего же тебя довели?!» - всё горячей распалялся Иван Петрович.
Это он не знал ещё и не предполагал, чем его «обрадуют» в книжном издательстве.
А там сказали:
- Ваша классическая направленность, извините, нам не подходит. Мало в рассказах острого, захватывающего, эротического… Не грех бы и сексуального добавить. Зато много того, над чем надо думать. Кому это нужно? Рады были познакомиться…
Иван Петрович тоже был рад: не надо теперь каждый день рыться в рекламах своего почтового ящика.
«Ну, что тут поделаешь? – размышлял он, возвращаясь, домой. – Сошла Россия с орбиты, как колесо с телеги. Впрочем, и не такое с ней бывало. Отойдёт, отдышится. На то она и - Великая».
В вагоне люди разгадывали кроссворды и сканворды. Но Ивана Петровича уже не раздражало это. Он склонился над записной книжкой. «Всё минует в России, всё выправится и образуется, - набрасывал он заметки для очередного рассказа. – Это даже хорошо, что люди разгадывают кроссворды и сканворды: «буквы не забудут», как сказала торговка семечками. Они непременно вернуться к чтению. И, как знать, может, и мои рассказы прочитают».