Live, Love, Laugh

[font=Times New Roman]
Скорее не книга , а сборник произведений . Точнее , цикл коротких рассказов о бешеных эмоциях , о людях , что их испытали и мыслях людей .
Нет , я не телепат и мыслей не читаю , но я беру на себя смелость приоткрыть завесу . Возможно кто – то что – то увидит , кто – то откроет что – то заново . . . Для меня было бы счастьем , если бы это было не напрасно .
Надеюсь , что понравится . . .
(с)Автор

[size=6]Глава I
Посвящается Мангу
Самый важный гость оставляет за собой право придти последним
(с)Автор

В потолок поднимается , рассеиваясь с каждой секундой дым от сигареты . Без излишеств : не слишком толстая но и не тонкая , обычных размеров . Обычная бумага , обычные высушенные листья табака . Обычный запах , от которого в горле саднит и остается мерзкий привкус . Этот вкус на языке успокаивал . Этот танец дыма перед глазами расслаблял и убаюкивал своими плавными линиями . Нервы как будто засыпали и осторожно спускали тетиву .
Полузакрытые глаза . Они видят , но не смотрят . Не за что зацепиться этим пытливым взглядом , что так желал . . . Чего ? Кусочек счастья – это так много ? Невыполнимо .
Сейчас перед лицом буквально видно как гримасничает судьба – издевательница и корча из себя наивную девочку , сжимается и становится милой фарфоровой куклой , похожей на девочку из рассказов Марка Твена : с белокурыми локонами , круглым личиком , нежными ручками и дотошно выхоленной до мельчайших деталей – и заколочка у нее на месте и шляпка ей очень к лицу да и туфельки явно не в магазине покупали – сшиты на заказ , по мерке именно ее легкой стопы . Вот она встала , поправила складочку на своем очаровательном платьице и убрав руки за спину , фальшиво покраснела , смущенно крутя свою ножку на носке ботиночка и потупив свои смеющиеся глаза , пролепетала : «Упс . . . Прости» .
Да , фантазия работает отменно . . . Даже засмеяться захотелось .
По лицу скользнула кривая усмешка .
Осмотрев и со знанием дела оценив , что пепла слишком много , сбрасываю его легким и точным движением пальца . Потеряв интерес и к этому тлеющему огоньку , глаза , что следили за падающим на пол пеплом , перевели взгляд в окно , на улицу . Желтеющий фильтр неподалеку от рта , чтобы не тянуться и краем глаза отслеживать состояние успокоительного .
Время тянулось мучительно медленно и пепельница постепенно наполнялась окурками . Это время стало каким – то тягучим , вязким . Было ощущение , что в нем увязали . Как будто все погрязли в нем по уши . Стало слишком суетно в этом городе – все торопятся , спешат , даже не оглядываются . Хотя бы изредка . Хоть бы один . Нет . Только бабушки – сплетницы оглядываются через плечо на звук обуви . Чувства так глубоко спрятаны , что найти их очень сложно даже знающему .
К мусорке подбежала собака . Странно , раньше ее здесь не было , во всяком случае мне на глаза не попадалась . Она жалка . Действительна жалка : остро выпирающие бедра , свешанный набок язык , на котором коричневым гноем стекала слюна , ухо ободрано и скуля , она поджимала под себя перебитую лапу . Мало того что она так побита , так ей судя по всему отшибло нюх . В этом дворе каждый куст отмечен сворой , которую даже люди обходили стороной – отменные крупные овчарки , дворняги и просто сильные псы прочесывали эту местность и были готовы порвать любого , кто посягнет на их территорию . Забросив передний лапы на бачок , она задрожала всем телом и жадно схватила первый же пакет с более – менее мясным содержимым – костями от курицы и обглоданными хрящами того же бройлера . Вцепившись , капая жижей , что пенилась у ее рта , она забылась и накинулась на еду . В это время с другого конца двора в ее сторону уже мчался рычащий , лающий ком шерсти , состоящий из разномастных клочков . Они лаяли злостно , жестко , их лай был похож на скрежет металла – сухие и низкие голоса . Она только и успела что оглянуться , когда ей в морду вцепился огромный кобель . Она жалобно скулила , пожав хвост , но со всех сторон на нее набросились эти шавки в буквальном смысле рвали на куски – второе ухо оторвали , вцепились в лапы , загривок . Она молила . Стенала . . .
Окровавленное тело лежит возле помойки . Судорожно и очень редко вздымались ребра , хватая глотки воздуха . Из ран капала кровь , она хотела бежать , она даже пыталась перебирать лапами , но подняться уже была не в силах . С сигаретой в двух тонких бледных пальцах возле нее мне было немного лучше . Я молча слушаю последнюю исповедь этого животного в ее стонах и хрипах . Когда останется совсем немного , я обойду ее и загляну в глаза . . . Осталось около минуты .Так , что здесь у нас ? Тоска . . . Грусть , отчаянье и увядание . Видно как ее покидает жизнь – с каждым миллиметром закрывающихся глаз . Она была доброй . И щенята наверняка были . . .
Все . Веки сомкнулись .
Раздавлена сигарета , капли свежей крови на одежде и руки , которым тяжело от веса обмякшего животного – все – таки тяжелее клавиатуры они в жизни не поднимали . . .
Вот здесь , под кустом , тебе наверняка здесь будет спокойно . Вот тебе кусок колбасы . Может быть ты конечно уже уплетаешь там свою порцию , но на всякий случай . . .
Опять я у окна . По квартире уже стоит легкая дымка из табачного дыма . Дышать стало немного тяжелее , все – таки я уже не первую пачку открываю . . . Кашель мучает , в горле как будто скребутся мыши .
По дороге бежит мальчуган . Сережа если не ошибаюсь . Братец – славянин – блондин с голубыми глазами . Наверняка он будет очень популярен у девочек , а пока он улыбается единственной важной для него женщины – матери . Она тоже расплылась в улыбке . Он все бегает , кружит вокруг нее . . .
- Мама , что это ?
Любопытство привело его к уже подпекшейся луже крови , перемешанной с грязью . Мать испуганно вздохнула и схватив ребенка за руку сказала
- Сынок , это жизнь . Я тебе потом расскажу . Пойдем на качельки ?
И спешно , не дожидаясь ответа парнишки , уволакивает его подальше . До сих пор немного взволнованная она отрывисто и боязливо вспоминает этот день .
Бабушка осторожно шаркая идет , не поднимая головы , плотно закутавшись в какую – то хламиду . Это оправдано – старики часто мерзнут . Тяжело кряхтя , она медленно перебирается с ноги на ногу , придерживается за сердце . Оно трепетало в неестественном ритме , сбиваясь и сбивая с толку дыхание . Глубокие вздохи доносились от нее . Вот присела на лавочку , очень осторожно , положив рядом свою тряпичную сумочку , в которой лежали Дарницкий и литр молока с корвалолом . Она терла свою грудь и морщилась от боли . Ей явно было нехорошо . . . Приподнявшись , она встала со второй попытки и поспешая направилась домой , в подъезд с облупившейся штукатуркой . Ее там ждали очередные таблетки , какие – то капли и телевизор , по которому скоро должны были показать суд . Вот отлежится немного , все пройдет и она возьмет пульт , включит 2 канал и посмотрит . . .
За этой картиной было выкурено еще 3 сигареты . Глаза уже слезились от дыма , стоял кумар и даже открытое окно уже не спасало – все провоняло насквозь .
- Ну что ж . . . – о подоконник разбилась струя выпускаемого дыма , - мне полегчало .
Сигарета была сломана и потушена об край стеклянной пепельницы , в которой возвышалась горка из пожелтевших фильтров .
Оставив на столе пепельницу с горкой окурков и окно , с его видами , тело бредет в ванну . Переступив за край , включается прохладная вода . Одежда намокла , потяжелела , а вода , стекающая в слив , была розоватой . Собачья кровь . Она отмокала и красила . Мысли не шли в голову , все перепуталось . . . Сознание отказывалось работать и переходило в автономный режим . . . Темно . . .

- Что с тобой ? !
Сквозь забытье доносился истошный вопль матери . Он в лучшем состоянии резал по ушам , а сейчас был действительно невыносим . Голова гудела , но сквозь противные физические моменты душевно произошли изменения .
- Мам , я люблю тебя . Прости .
От увиденного и услышанного мама была в шоке , ей было действительно страшно и ее это пугало , но все равно , невозможно было сдержаться . Потекли слезы . Горечь встала комом , душа кричала и изливалась стонами , всхлипываниями и рыданиями . Так же сидя в этой луже . Мама не на шутку перепугалась и притянула меня к себе , нервно прижимая меня :
- Успокойся , все хорошо . Я тебя люблю . . .
Дальше она говорила что – то в том же тоне , спокойном , медленном , но текущим как река – не останавливаясь , она продолжала и своим шумом постепенно заглушила ту бурю , что металась внутри . И опять погружение в сон . . . В маминых руках , в ее поцелуях , омытых слезами . Искренними .

Глава II
Посвящается Фридриху и Хикару - куну
Любовь в кровь и в сердце, введи инъекцию мне, пожалуйста…
(с)Фридрих

Утро . Что в нем особенного ? Опять это серое тусклое небо . . . Такое ощущение , что кто – то выпил все краски и цвета из этого мира , оставив только гаммы от черного до белого . Как ни странно , ни белого , ни черного в чистом виде тут не было . . . Если не считать эти волосы . Дьявольски угольные , с каким – то металлическим отблеском , они вздымались под невероятными углами и вновь падали на хрупкие плечи . Голова слегка наклонена вперед , челка закрывала глаза и было видно правильной формы нос и алые , цвета спелой вишни губы . Не слишком пухлые и не слишком тонкие – идеально подходившие именно к этому овалу лица . Что – то в облике этого человека , говорило , буквально кричало . Что – то за этими хламидами стонало и тихо пело об отчаянии в стиле рондо – постоянно повторяясь . . .
Под ногами от мороза скрипит утоптанный снег . На ногах трудно держаться . . . Однако имидж требует жертв . Требует . Пусть получает . Пусть подавится . . .
Никто не обратил внимание на этого человека . Хотя не совсем верно . . . Личность эта была эпатажная , хотя наотрез отказывалась это принимать , к этому телу и к его украшением всегда были прикованные пара – тройка взглядов прохожих , однако это человека совсем не радовало . Он чувствовал себя чем – то на подобии пузырька в химической лаборатории : все видели лишь мутную оболочку , это коричневое стекло и ни один не рискнул открыть и заглянуть во внутрь . И то , что находилось внутри , начинало отчаиваться , что его могут и вовсе не найти . От этой мысли , душа сжималась , забивалась в самый дальний угол груди и мелко – мелко дрожала от страха . Она боялась умереть неузнанной , боялась быть одной . Ей было холодно . . . Она любила солнце , ей нравилось тепло . . . И этот прекрасный цветок распустился в трещине асфальта .
Что – то в броне дало сбой и из глаза соскользнула по щеке одна – единственная слеза . Кристально – чистая , прозрачная и невероятно горькая , с привкусом желчи и ужаса , она катилась по щеке и скользнув до губ , сорвалась с них , как с карниза . Ее родитель , в свою очередь , провожал ее натянутой , до боли печальный улыбкой . Ему не нравилось , что она решила исполнить свое предназначение именно на улице , на глазах у толпы . Но прощение было даровано убитой еще до ее роковой встречи с землей .
Толпа . . . Свора шавок , со своими законами , ограничениями и правилами , которые ты принимаешь , вступая в этот замкнутый круг . Как же мне ненавистно это . . . Я не могу понять , почему люди сами для себя ставят проблемы ? Пытаются избавиться от них и тут же находят ворох новых хлопот и рамок . Рамки , рамки , рамки . . . Они украшают только картину . Человек рожден быть свободным ! Зачем птице клетка ?! Маразм логики этих идиотов , что гордо величают себя словом Человек (причем обязательно с большой буквы) не имея за плечами ни грамма осмысленности в своих поступках . Эта слизь , вся эта мразь и есть то общество , в котором мы все живем . Ну или . . . ПОЧТИ ВСЕ . . .
Я как раз из числа тех , кто входит в это число «не от мира сего» . Мне всегда казалось , что эти глупые лица слишком банальны чтобы быть совершенными . Разве может ЭТО быть прекрасным ? . . .
Мое естество всегда требовало пищи . Всегда и много . Моими лучшими друзьями стали классики : Пушкин , Толстой , Лермонтов . . . Именно с ними я чаще всего разговариваю . Они тоже были не отсюда . . . Они отличались . Бунтари – они были близки мне по духу . Они гордо вскидывали голову и шли наперекор всем . А Байрон ? Он противопоставил себя всему миру ! В чем – то он стал моим кумиром .
Идя по улице я вижу все тоже самое , что и вчера : пареньки a’la «гоп – стоп» с шапочками по голове и черными куртками . Неотъемлемый атрибут , конечно же джинсы . Куда же без них ? Девушки . . . Каждый раз видя их , вспоминаю павлинов . Только у этих птиц самцы завлекают самок ярким оперением . В сущности , во всем животном царстве мужские особи борются за право спариться с женской . Однако человек уже давно сошел с ума и перевернул все с ног на голову . Но на то он и человек . . .
Опять пошел с нег . На волосах он выделялся яркими белыми точками , очень красиво и маняще постепенно опускаясь на ресницы .
- Осторожнее ! Смотри куда идешь !
Это милостиво буркнула мимо идущая женщина . Отойти , конечно же , ей было невмоготу и ей обязательно нужно было меня потревожить . Люди так любят отвлекаться на мелочи и не замечать самого главного . . . Слушая музыку можно запросто пропустить возможно поворотное признание в любви . Смотря на подарок можно не заметить ненависти . Мало ли . . . А я вот смотрю на снег . . . Я люблю снег . Yuki . . . завтра ты заплачешь . . . (с яп. «снег» - прим. Автора)

Глава III
Время , время так не справедливо . Лечит , лечит нам раны фальшиво
(с)Ираклий Пирцхалава

- Yuki . . . Помнишь мои слова ? Ты заплакал . . .
Слезы превратились в мутные нескончаемые потоки прохладной воды . Капли собирались в струи , а они уже весело сливались треугольниками в задорном ручейке , что течет вдоль тротуара . Ребята так увлеченно пускают по течению спички . . . Бессмысленное занятие , но они не задумываются об этом и получают удовольствие . Они смеются , им это нравится . А я размышляю о резоне . . . И уже не могу быть вместе с ними . Я не вижу в этом ничего смешного .
Трава гордо вскинула тростинки и выстрелила ими в небеса , сверкая каплями свежей росы . Земля мягко проваливалась под ногами , немного хлюпая , резиновые ботинки были очень кстати . Но у меня их не было .
Воздух стоял прозрачный и недвижимый . Было прохладно , но это даже нравилось . Было невыразимо приятно втянуть этот свежий весенний воздух и наполнить им стиснутую на зиму дубленкой грудь да так , чтобы пуговицы звонко щелкнули . Но у меня болело горло и каждый вдох ртом саднил по его краям , как будто жгучим пламенем . Примерно также во мне вскипало негодование . Солнце весело улыбалось и небо казалось настолько близким , что можно было ухватить его рукой или прыгнуть в него и утонуть . Не было облаков , была только яркая лампа горящей звезды . Казалось , что весь мир решил поиздеваться надо мной . . . Радовали только плотные бардовые шторы , что были плотно задернуты . Через них не проходил свет и он не мозолил глаза своей жизнерадостностью . Этот оптимизм в моем положении невыносимо раздражал своей неуместностью .
На балконе что – то упало . Снег . Какой снег , сейчас же весна , все растаяло !?
Яростно распахнув двери на улицу в глаза ударил яркий свет . Это солнце . Оно отразилось от луж , от окон , от всех капель и даже влажного асфальта , многократно отразившись и бросившись словно пантера в глаза . Ощущение были примерно такие же как у пойманной этой великолепной кошкой жертвой : дико больно зарезало и на какое – то время меня ослепило это . Когда ко мне начало возвращаться зрение , на балконе , среди пыли и небольших лужиц на линолеуме , мне стало видно птицу . Голубка . Вполне обыкновенная , с переливающимися перышками на зобе , оранжевым глазом , который был закрыт . Ее крыло как – то странно выглядело . . . Оно было измазано кровью и в нем явно недоставало половины перьев . Мне хотелось уже захлопнуть дверь и побежать в ванну , неожиданный приступ рвоты стиснул желудок , но в этот момент , когда мои ноги готовы были припустить , они как будто вросли в пол двумя колоннами . Веко приоткрылось , но только наполовину , и оттуда показалась потемневшая радужка глаза . . . Нет , это бы меня не остановило , но вот то , что произошло дальше повергло меня в шок : голубка плакала . . . Из уголка капала слеза . Маленькая , едва заметная , она успела утонуть в перьях до того , как добралась до клювика .
Желудок медленно утихомирился и перестал буянить . Увидев такое , эту мольбу . . . Переборов в себе отвращение к виду крови , прихватив из тумбочки полотенце , поднимаю ее и несу в комнату , на стол . Там она лежала распластанная и обессиленная с опустившимися веками . Мне на миг показалось , что она уже умерла и на столе у меня лежит просто бездыханная тушка , но веко дрогнуло и окончательно закрывалось , как будто говоря «еще недолго осталось» . . .
После этого развернулась активная деятельность и круговорот событий : поход к ветеринару , выкуп лекарств , постоянное перебинтовывание , повязки , шины , операция , швы . . . Она еще не скоро подарила мне свой взгляд . Но увидев его в груди сердце клокотало от радости , улыбка озарило лицо и было очень приятно видеть , как она изучает меня своим любопытным взором . Нам это нравилось . . .
Весна близилась к концу и в свои право вступало лето , разгораясь жаркими зорями , алыми закатами и светлыми лунными ночами . Запах раскаленного асфальта щекотал ноздри и хотелось спрятаться за окнами в прохладной тени своей бетонной коробки . Для меня и нее балкон стал своеобразным вокзалом – местом встречи и разлуки . Ведь ей не нужна клетка . . . Она – свободна .
Аккуратно сложив крылья и прижав их к ее телу , я осторожно вношу свой драгоценный груз за двери этого балкона . Я чувствую как бьется ее сердце : легко и быстро , непринужденно и беззаботно . . . Мне казалось , что в последний раз я ее так обнимаю , в последний раз у меня в руках ее сердце и что она больше никогда не взглянет на меня своим испытующим оранжевый глазом , что читал меня как будто книгу . Что – то растрогало меня и глаза заблестели . . . Пару своих слезинок мне хотелось спрятать в ее крыльях . . . Так и случилось .
- Лети !
И она раскрыла свои крылья , поймала воздух под них и взлетела . Она летела красиво , постепенно удаляясь .
Дверь закрылась . Шторы опять плотно задернуты . . .
Этим же вечером пошел безжалостный ливень . Сильный ветер бешено свистал и зверски стучал оторванным куском шифера по крыше . Где – то рухнула ветка и визгливым голосом взревела сигнализация. Ветер бушевал , сквозь стену дождя дальше своей руки невозможно было ничего разобрать . Однако огромные капли дождя разбивались о закрытое пластиковое окно и шума практически не было . В квартире царила тишина , полумрак и безмолвие . Только одним светящимся оком озарял телевизор комнату с сидящим напротив человеком , сидящим под пледом и пьющий горячий чай с пятью ложками сахара . Показывали комедию и отпускали искрометные шутки , однако с щеки в кружку упала слеза . . .
Сон был беспокойным , прерывистым . Постоянно снились кошмары , покоя на душе не было . Было такое чувство , как будто выдрали клок сердца . . . Утро наступило на редкость удивительное – солнце умудрилось найти щелку между полами штор и солнечным зайчиком упасть на кровать . С нее , потирая глаза и удивляясь такому происшествию , поднималось мое тело с мыслью поскорее избавится от этой досадной оплошности , но схватив руками края , они еще немного разошлись в стороны и через оконное стекло была видна лента . Белоснежная лента на березе , что росла напротив . А два ее конца держала та самая голубка и еще одно пернатое . Балкон залило солнцем и небо жгло глаз своей синевой . В нем как будто отражалось озеро . . . Выбегая на балкон , там уже сидела она . Моя голубка . Она опять смотрела на меня и что – то внутри пело гимн этому мигу , тому моменту встречи .
На кухне схватив кусок хлеба и ножницы , я мчусь обратно , дорожа каждой секундой , боясь , что она улетит . Но она терпеливо ждала . С ладони , без капли боязни клевала крошки . Она доверяла мне . Это заставило трепетать мою душу и звенеть серебряными колокольчиками .
Ножницами , отрезав кусок ленты , мне захотелось обмотать его вокруг ее лапы . Мне хотелось , чтобы все знали – мы с ней друзья . Она не сопротивлялась а только с любопытством разглядывала свою обновку .
Напоследок , она клюнула меня в щеку , но как – то нежно и любовно и вспорхнула с моего плеча в высь . На душе было чувство , что она вернется . . .
- Ой , смотрите , откуда столько перьев ?
В голове что – то щелкнуло а сердце ушло в пятки . Что – то внутри предвещало беду .
- Голубка . . .
На земле , упав и раскинув врозь крылья лежала птица . Меня вихрем снесло из квартиры вниз и там мне пришлось увидеть то , чего мне больше всего было страшно – белую ленты на лапке . . . Она прижала ее к себе и уже закоченела .
Сердце сжалось . Оно начинало завывать на подобии сирены – постепенно наращивая мощь и разворачиваясь во всю силу . Лучше вернуться в квартиру . . .
Закрыв за собой дверь , спиной сползая по ней , уже на полу , слезы брызгали на пол . Остановить их поток было не под силу даже мне . Губы жалобно дрожали , лицо покрылось красными слезливыми пятнами и душа выла на истеричным нотах . . .
Так прошло три дня . . .
Но все же спустя какое – то время все страсти улеглись , все вошло в прежнее русло и только белоснежная лента на зеркале напоминало о этой дружбе . . .
Через пару лет , заболела мама . Казалось , что это обычная простуда : кашель , температура , все как обычно . Пролечившись и отлежавшись пару дней на кровати , она снова вышла на работу . Все стало как раньше . Только с каждым днем бледнела она все сильней . . .
- Мам , пора вставать . . .
Ни поворота головы , никаких звуков из ее комнат не донеслось . Все было тихо .
- Мам !
Никакого ответа .
Распахнув двери перед своим носом на кровати мне представилась картины лица женщина , цвета полотна . Белое лицо , холодные , слегка синие руки и закрытые веки с поджатыми губами . Глаза распахнулись от ужаса , а руки вцепились в плечи мамы .
- Мам ! ! !
Этот вопль словно рвал на части воздух и жестоко резал слух . От таких криков мама проснулась , сильно испугалась , но среагировала очень слабо : лишь слегка приоткрыла глаза , лишь чуть – чуть обхватила своей ладонью мою кисть и откинулась на подушки .
- Тише , я сейчас встану . . .
Слабым и сиплым голосом был произнесен ответ . Ничего хорошего он не внушал . Жалкая попытка подняться закончилась падением на диван и тихим стоном боли .
- Мам , что с тобой ?
Волнение немного отпустило , но начинало набирать обороты вновь . Сердце чуяло неладное .
- Все хорошо , детка . Я сегодня лучше дома , отзвонишься ?
- Да , конечно , отдыхай . . .
Но она уже не слышала . Очень крепко уснула , как будто провалившись в сон . Это все было более чем странным . . .
Через месяц мама так ни разу не поднялась с постели . Ровно через 30 дней в очередной раз принеся ей поесть , мне оставалось смотреть лишь на остывающий труп . Ее тело уже не хранило души той женщины , что породила меня и даровала жизнь . Рыданиям не было предела . Жизнь прошлом , тщательная переборка всех воспоминания , дотошное и доскональное изучение каждой мелочи , каждой черточки ее лица , характера и запаковка это для отправления в самую дальнюю комнату сердца . Слишком больно было натыкаться на ее платье и знать , что она никогда его не наденет . Слишком больно было видеть ее духи , но знать что она никогда ими не воспользуется . И слишком больно было видеть ее руки , сложенные замком , но знать , что они больше никогда не погладят и не прижмут к ее груди , а губы никогда больше не шепнут : «я люблю тебя» . . .
- Мам . . . Я люблю тебя . . .
И в могилу ссыпалась горстка мягкой свежей земли . Могильщики стали активно работать лопатами . . . Все кончено . Мам . . . Прости . . .

Глава IV
Посвящается Тимуру
Дружба и любовь. Каждый решает сам, что для него важнее.
(с)Автор

Сидим напротив друг друга, на широкой двуспальной кровати . На коленях . Друг перед другом . Ты с каким – то огорчением и негодованием смотришь на меня , как будто с легким укором , сочувственно и как – то болезненно . Что – то решительное есть во взгляде . . .
Чертовски нравится этот взгляд , глаза как будто приковываются к нему . Что – то дьявольское в них скользнуло , что – то опасное , но такое притягательное . . .
Ты протянул руки ко мне , довольно скоро обнял и прижал к себе . Безнадежная и слабая попытка освободится – это все , что было сделано с моей стороны . Согнутые руки в локтях , прижатые как можно ближе к телу – этим я ограничилась . Слишком неожиданно и сладко все было . Своей грудью , плечами , шеей , лицом я чувствую твое тепло , твои плечи , твою одежду , твои волосы . . .
Над ухом раздается твое мерное дыхание , мне нравится ощущение твоей щеки на моей голове , мне приятно , уютно и тепло .
Я успокоилась и замерла в ожидании .
Раздался тихий шорох одежды и ты еще сильнее прижал меня , положил ладони на мои плечи . Мне показалось , что ты так не хочешь отпускать меня . . .
Из закрытых глаз скользнула слеза и мои руки на твоих плечах . Я припала к тебе , к источнику света и тепла . И я утопала . . .
Руки ослабили свои теплые объятия , над ухом стало раздаваться чуть учащенное дыхание , но оно стало глубоким . Я кожей чувствовала , как вздымается при каждом вдохе и опускается , как будто прогибаясь во внутрь твоя грудь . Эти мерные легкие покачивания успокаивали , убаюкивали . Слеза скатилась по щеке и утонула где – то в волосах . . .
Не смело твоя ладонь вкралась в мои спутанные локоны , мне нравилось робкое прикосновение прохладных пальцев к горячей голове . В ней как будто сотни кочегаров с яростью растапливали печь мыслей и чувств . Виски тихонько застонали , жар постепенно распространялся по всему телу , невыразимая усталость накатилась мощной волной и поглотила своей пеной . . .
Мягко обмякнув на сильных руках , я навалилась всем телом на тебя , что – то невразумительно мыча , пытаясь прошептать что – то про душ . . . Ноги стали буквально ватными , и это было уже не столько виной усталости , сколько виной горячих губ на своей щеке и уверенной руки , что так крепко прижимала к незнакомому еще моим рукам телу .
Несмотря на дикое желание остаться , все же разум сумел перебороть строптивое , привыкшее к удовольствиям тело и силой одной лишь воли протащить меня жалкие 20 метров до ванны , по пути захватив полотенце . Каждый шаг давался невыносимым усилием , но все – таки удалось добраться до душа и включить воду похолоднее . Тело нуждалось в встряске , а мысли – в каком – то катализаторе , чтобы упорядочить мысли и привести их в норму . Или хотя бы в ее подобие .
Струи воды обдали сначала жаром , потом стали постепенно остужать . . . Это помогло . Запах геля подарил приятные ощущения , улыбка все чаще мелькала на губах и на конец , она замерла на них вместе с каплями воды . Волосы разметались по плечам , глаза горели манящими искрами удовольствия , а полотенце только – только прикрывало самую соблазнительную часть тела . . .
Вернувшись в спальню , на кровати все также сидел ты . Сидел на краю кровати , слегка расставив ноги , облокотившись на них и казался глубоко погруженным в себя : руки были сжаты замком , пальцы плотно переплетены , и взгляд смотрел абсолютно невидящих взором в одну точку .
Как только я вошла в комнату , сразу же произошли изменения . Твои глаза тревожно ощупывали меня буквально с ног до головы . В них угадывалось жадное любопытство и чем дольше они оставались на мне , тем неуютнее я себя чувствовала , тем сильнее смущалась и тем сильнее интерес переходил в удивление , а потом какое – то нервное состояние .
Как можно скорее я схватила свои вещи с постели и выбежала переодеваться . В закрытый комнате , казалось , что слышно было как отдавалось от стен мое сердцебиение – оно очень сильно билось . . .
Переодевшись , стало как – то немного спокойнее , но рука на груди неизменно вздрагивала от учащенного пульса . Возвращаться обратно было страшновато , но мой вездесущий нос всегда толкал меня на опрометчивые поступки .
Встретившись глазами , стало душно . Захотелось воздуха , открыть все окна . Но вместо этого я только глубоко вздохнула и постаралась принять равнодушный вид . Взгляд от меня не отрывался , буквально преследовал по пятам . Было ощущение , как будто я вовсе не одевалась .
Я села на край кровати , неподалеку от тебя , прижала к себе руки и не решалась поднять глаза . . .
Резкое падение на спину , на кровать , на подушку , тиски на запястьях из твоих ладоней и жаркий поцелуй . Горячие губы так сладко обхватывали и не давали шанса на размышления , поднимая из нутра все самые сокровенные и потаенные желания . Извращенец внутри проснулся и алкал пищи . Он ревел и просто неистово бился об грудную клетку .
На меня навалилось такое же чудовище , с точно такими же мыслями , целями , желаниями и намерениями . Я это чувствовала по тому , как смело была совершенна эта атака и по тому , как властно и по – хозяйски вел себя чужой язык на моей территории . . .
Низ живота постепенно теплел , наполняясь каким – то тугим комом жара и растекаясь дальше , захлестывал с головой .
Это чувство мне нравилось . Именно этого жаждало то , что было внутри . От удовольствия , оно замурлыкало . Правда звуки эти больше походили на скрежет металла .
Губы сами ответили на поцелуй , голова начала мутнеть , хотя еще пару минут назад , она с таким трудом была приведена в относительную норму . Руки сами притягивали вожделенное тепло ближе , одежда становилась совершенно лишним атрибутом , пальцы хотели прикосновений к этому пламени , что сейчас пылал внутри тебя . Я это чувствовала по отвердевшей плоти . . .
Неуклюжими движениями я стянула с тебя футболку , за ней пошли джинсы , но к моменту когда с меня было снято решительно все , на тебе уже ничего не было .
Уши , ключицы , низ живота , руки , бедра . . . Как по нотам твои руки смело исследовали мое тело и оно страстно стонало . . .
Глаза жадно ловили черты твоего лица . Мне это нравилось . Особенно нравилось как ты смотришь . . . С заботой , теплотой , но неизменным желанием . Ты беспокоился обо мне , и все движения были хоть плохо , но все – таки сдерживаемы .
Я засмотрелась . . . И в голову пришла мысль , которая как черта , смела на Нет все усилия . «Он – Друг» . Да , именно Друг . . . Решение сразу же вылилось из последней мысли - нужно все прекратить . Немедленно .
Может что – то изменилось во взгляде , может быть в движениях , но что – то моментально остановило тебя . Твои руки оказались вытянуты , ты опирался на них , нависая надо мной , как бы не решаясь и раздумывая . Каждую секунду осознание ситуации крепло в обоих и ты неожиданно поднялся и бросил на меня поднятую с пола рубашку .
- Оденься
Суховато , несколько огорченно , но все же с долей правды . Ты понимал , что так будет верно . . . Я оделась , тихо спустила ноги на пол и подошла к тебе сзади . Снова оперевшись на твои плечи , я практически упала на них и тихо шепнула :
- Прости
Нежно поцеловав твою щеку .
Все было ясно без слов , но все – таки . . . Ночь прошла без сна . . . Но мы были порознь . Каждый думал о произошедшем и переживал о соседе . . .
___
- Доброе утро . Чай будешь ?
С ласковой улыбкой ты вновь это произнес и душа исполнилась благодарностью .
- Да
И все , что было выражением моих чувств – улыбка . Пусть одна , но искренняя .

Глава V
Посвящается Кате
А кто сейчас прыгает?
(с)Катя

Шатеночка с аккуратно подстриженными каскадом волосами . Боже , как же она красива !
Я влюбляюсь в эти волосы . Они чем – то похожи на ощупь на атласную ленту : также послушно скользят в ладони , такие же прохладные , когда берешь их в руки и невозможно притягательные . Чертовски приятное чувство прикосновения к ним и особенно нравится предвкушать как через секунду – другую их коснется моя щека , а вслед за ними и с жаром коснутся губы . Но больше всего я люблю эти волосы за то , что под ними покоятся покатые плечи с ровной теплой юной кожей , еще не тронутой до меня , на которых чуть приспустившись сидит очаровательная белоснежная блузка , собранная на груди таким же шнуром .
Какое же невыразимо сладостное ощущение охватывает и сжимает в своих объятиях меня , когда я скольжу по ее коже , источающий тонкий аромат ее тела подбородком и медленно , растягивая каждую секунду и с трудом удерживая внутри себя зверя , который хочет со страстью впиться в эти вкусные губы . Прекрасная и гладкая . . . Волнующий запах тела мягко проникает в нос и щекочет каждое нервное окончание , каждую жилку в моем теле , заставляя схватиться за свои страсти и не позволять им вырываться наружу , чтобы не испугать эту добрую девушку . Она сейчас так открыта для меня , она подпустила меня к себе , мне хорошо за ее спиной , мне нравится греться вместе с ней , обнимая ее .
Как же мне кружит голову от ее ласковых пальцев , которые скользят по моим рукам , совершенно не подозревая о том , что она делает со мной внутри ! А мне хочется все сильнее и сильнее завладеть ею и донести до ее сознания , что я жажду : ее .
Она дышит все также ровно , а мои легкие требуют глубоких вдохов , желание сорваться на порывистые поцелуи становится все сильнее , все необузданней и яростней . Лишь чудом я все еще также сижу за ее спиной и все также дышу на ее кожу . Я до сих пор не знаю , какая она на вкус . Мне кажется , что солоноватая . . . Но нестерпимо хочется узнать это своим языком !
Напряжение в теле нарастает и мне уже мало нынешнего положения вещей . . .
Тихо , очень осторожно освобождаю руку , вытаскивая ее из – под локтя и легкими движениями , едва касаясь ее кожи , которая так пьянила меня , откидываю ее волосы назад , судорожно хватая прикосновения к ней на своих пальцев , стараясь впечатать их в память как будто высекая на камне . И как раз в это мгновение , когда волосы уже покоились на ее спине , послушно опустившись и прижавшись , она поднимает глаза к небу и смотрит куда – то вдаль и кожа на шее так сексуально натягивается , мне становится очень грустно и невероятно пронзительно тоскливо на душе оттого , что мы сейчас не одни .
Она вновь смотрит перед собой , снова глядит на траву , а я все также обнимаю ее и теперь уже щекочу своим носом ее шею . Наверное , это было помутнение , но очень осторожно , как можно мягче и аккуратнее , чтобы не спугнуть ее как мышку , что боится любого шороха , я чуть приоткрываю губы и целую ее , как будто вдыхая через поры в нее жизнь . Какой же миг это был ! Самый сладкий , самый долгожданный , самый горячий момент , от которого по телу пробежала истома и утопила в каких – то волнах удовольствия , заставляя замкнуться в себе и забыть обо всем и обо всех , что находятся вокруг и лишь еще раз поцеловать ее также незаметно , чтобы она также ничего не видела , а просто касаться ее с этим чувством всепоглощающей страсти .
И ее рука на моей руке , что так участливо и заботливо скользит . . . Знала бы она , что со мной творилось в эти мгновения . . . Особенно , когда момент поцелуя и ее касаний совпадал . . . Внутри как будто взрывался фейерверк и медленно таял в ночном небе , разбрызгивая вокруг восторг .
Как же ты была хороша . . . Ты , милая шатеночка , с подстриженными волосами , которых мне так понравилось касаться . . . Хотелось шепнуть тебе что – нибудь на ушко . . . Что – нибудь , что никто кроме тебя не услышит . . . Ласково позвать тебя по имени . . . И просто сидеть радом , обнимая и целуя тебя , шепча всякий бред . . . Чтобы ты улыбалась и также позволяла мне такие шалости , что сводят меня с ума . . .

Глава VI
Посвящается сиротам
- А это детский сад?
- Нет , детский дом.
(с)Автор и девочка с рыжими волосами

Старенькое , уже порядком потрепанное здание с кое – где облупившейся штукатуркой и мелкими трещинками на углах , однако недавно поставленными пластиковыми окнами с зацементированными откосами , скупо и как – то боязливо примостилось вблизи от дороги , неподалеку от окраины города , где – то в десяти минутах от прекрасной аллеи , что осенью наряжается блеклыми оранжевыми и красными цветами , слегка , будто присыпанная , желтым цветом опавшей рябины . Небольшой , но какой – то по – казенному уютный дворик с несколькими загнутыми железными прутьями , покрытыми несколькими слоями краски и кое – где уже пропустив на место стершихся мест цвет ржавчины , что гордо величаются «городком» . Песок , смешавшийся с землей , был выхлестнут за края песочницы забавными играми ребятишек ; чуть потеплевшая кирпичная стена на заднем дворе прятала за собой садовой инвентарь , хотя здесь не было даже скудного палисадника с двумя – тремя цветочками или хотя проклюнувшейся из сухой и продрогшей земли травой . Ровный забор подстать «городку» , но никем не тронутый и оставшийся в первозданном виде за исключением коричневатого налета , похожего на плесень .
На скамеечке , больше похожей на колченогую табуретку или стул времен Хрущева , грузно присела она . Почему – то сказать , что это женщина или дама не поворачивается язык , но все – таки по берету , очкам , посаженными на нос и длинному пальто из балоневой ткани , называть мужчиной тоже не получается .
И под ее носом , на котором послушано сидели очки , поверх которых она смотрела куда – то вперед и бесцельно , что было ясно , что она думает о чем – то своем , только ей одной известном , но по простому и заурядному выражению лица , было понятно , что размышляет она о мелочных бытовых вещах , никак не касающихся происходящего , бегает стайка улыбающихся детишек . Они просто и мило одеты , с шапочками , на которых забавно мечутся из стороны в сторону бомбошки , курточками , которые делают их похожими на куколок и эти очаровательны мордашки , с которых не сходит смех . . .
Интересно , чему они улыбаются ? Солнцу ? Весне ? Летящей мимо птице , с крыла которого упало перо и медленно опускается на землю мерными покачиваниями ? Ясно одно – не мама и папе . И никогда они им не улыбнуться . . .
Интересно , а бывает ли так , что ночью , видя очередной сон , они смотрят на руки своих родителей , ласково протянутых к ним , припадают к ним и плачут сквозь закрытые глаза , обнимают их и тщетно жмутся к теплым телам и проснувшись в простыне , мокрой от слез , рыдают навзрыд от тоски , отчаянии , безысходности и потери этого ощущения близости так , что их прижимает к себе какая – нибудь сердобольная заведующая и качая на свои руках , гладя по голове , шепчет невразумительный бред о спокойствии и сне , не подозревая о том , какая дыра сейчас зияет в груди малыша , пряча в его волосах горькую слезу сострадания ?
Интересно , а подозревают ли родители , на что обрекают своих детей ? А ведь дети их безумно любят . Они постоянно шепчут : «Мамочка , папочка , придите за мной . Я вам все прощу . Я ведь вас люблю . . .»
И как же жестоко это для чуткого сердца малыша , видеть входящего человека и думать , что это за ним , вот оно , счастье ! и видеть , как мимо проходит медсестра или уборщица , даже не взглянув на него .
Дети . . . Невинные сокровища жизни . . . Пожалуйста , не плачьте . . .

Глава VII
Посвящается Артему Буйначеву

Одно из самых обидных и безысходных чувств , которое только может посетить сердце человека . . . Мне кажется , что это - пустота .
Нет , не та пафосная и напыщенная пустота , когда все вокруг кажутся блошками , а возвышение себя и развития культа собственной бездарной личности становится смыслом всей жизни . Нет , я не об этом . И я сейчас не о той пустоте , которой стискивает в своих холодных , буквально ледяных объятиях , когда кто - то из близких уходит навсегда и за ним плавно закрывает дверь его собственный ангел , на прощанье с ласковой улыбкой шепчащий : "Ему здесь будет лучше" . Нет . . . Я говорю о той пустоте , когда выбивают опору из - под ног и ты не летишь куда-о в бездну , а оказываешься будто подвешанным в пространстве . Когда ты зависаешь где - то между небом и землей и кто - то неожиданно выключил солнце . Вокруг что - то есть , память навязчиво пытается восстановить какие - то образы , цепляется за них и судорожно мозг пытается выхватить малейшие ниточки , которыми он сможет привязать тело к общему виду . Но ничего не входит . Вокруг кромешная тьма , она повсюду .
Ни холодно . Ни тепло . Не жарко . Никак .
Никаких чувств , никаких эмоций .
Нет ни единого шороха , все кажется вокруг просто сплошным черным пятном . Ни рельефа , ни тени , ни блеска - ровное траурное полотно .
И вот именно такое ощущение внутри , когда неожиданно со всего размаху , со всей силы и остервенелой улыбкой друг врезает поддых . Становится трудно дышать , в глазах пляшут яркие огоньки , искры сыпятся из глаз и ты падаешь на колени перед этим существом , что минуту назад яростно сжимало кулак . . . Испуганный взгляд , перепутанные мысли и попытки урвать несколько литров воздуха , который стал спертым и как будто чужим . Как будто он украден у кого - то . Он так тяжело вливался в горло и как будто протыкал легкие изнутри тысячами маленьких тончайших игл , доставая до желудка , который скрутило от ужаса .

А что посещает Вас , когда человек , которому , казалось чуточку раньше , Вы могли вверить собственную жизнь , рассказать все тайны и секреты , поведать свои мысли и открыться по - настоящему , вот именно он отталкивает Вас и врезавшись в бетонную стену позади теменем , Вы мягко оседаете на пол , от удивления забыв прикрыть рот ?
Больно ? Да . . .
Больно . . .

Глава VIII
Посвящается матери Природе
Будем жить!
(с)к/ф «В бой идут одни старики»

Ветер , как будто стоя на дыбах , сметал с земли пыль и мелкие камни , как веником, и бросал их в лицо с какой – то слепой яростью . Обожаю это время , когда природа желает показать человеку , кто хозяин и какое у него место . Да , пусть ветер свищет за окнами ; да , пускай капли разбиваются о стены бетонных домов , но ни одного человека нет на улице . Трусливо поджав хвосты , все попрятались в свои убежища , опасаясь встретить разъяренную природу лицом к лицу .
Жизнь стала чем – то похожа на воображение Стивена Кинга . В магазине мелькнул свет , холодильники включились вновь с каким – то механическим звуком и на улице обеспокоено бежали женщины , стараясь поскорее укрыться в своих домах . В магазине выключили свет , боясь , что от перепадов перегорят лампочки и все как один , зачарованные , немного напуганные и чуточку восхищенные смотрели на улицу , ожидая бурю . . .
А мое восхищения , вливающееся шальными гормонами в артерии , несущимися по всему организму , им было не понять . Наверное улыбка радости на моем лице казалась сумасшедшей , бредовой . «Ненормальной» . Но судить об нормах и мерить нас всех одним лекалом было бы еще большим бредом , чем называть меня чем – то «вне рамок , понятий и законов» .
Продавщица участливо и обеспокоено встряла в мои мысли :

- Подождите !
- Я пойду . Мне надо домой .
- Но сейчас ведь пойдет дождь !?
- Ничего . Мне через двор .
Шаг за дверь - хлестнул ливень. Черт , такой ветер и такие капли огромные , что глаза застилало за секунду пеленой. Постоянно приходилось вытирать ресницы, чтобы не капало . . . Испуг . . . Так сильно дуло , а сил бежать не было.

«Начинается ураган ?!»

Деревья гнулись, рядом со мной сломался куст. А ветер такой сильный , что меня качает и меня охватила боязнь , что он вырвет у меня воздух из глотки. . Мне сначала нравилось, пока мне не стало страшно из-за того, что воздух мне начал казаться спертым и мне было его мало. Чудовищно мало . . .

«А что если я не смогу дышать ?"

. . .
"Нет . Я не хочу умирать !"


. . .
Дома. С джинсов натекла лужа . . . Насквозь промокло даже нижнее белье . Волосы так мерзко стали липнуть к влажной коже . . . Мелькнул и на девять часов погас свет . . .

Глава IX
Посвящается Георгию, Александре и Дмитрию
Я хочу уснуть в твоих объятиях
(с)Автор

Только что из душа , в теплой комнате на мягком и приятном на ощупь одеяле присела , согнув ноги , прижав их к груди и положив на колени голову.
В комнате приглушили свет. Воцарился ласковый и манящий полумрак. Зажглись две свечи по краям от чайного столика, расположенного на полу. Справа и слева от меня лежали двое замечательных людей , спокойные. Привычные уже к этому таинству. Для меня же все было внове : необычайно , восхитительно и волшебно …
В комнате на полу лежал ноутбук , равнодушно закрытый и извлекающий из недр собственной памяти дурманящие биты , сворачивая их в причудливую мелодию , напоминавшую мне китайские мотивы. Напротив двери было окно, открывавшее вид на бетонные стены шестнадцатиэтажки с однотипными балконами , на которых даже не было белья : судя по всему , это были окна в подъезде. Но уличные пейзажи волновали меня не в это время , когда на улице стали медленно разгораться чистым робким серебром звезды , а ближе к рассвету , когда они начнут затухать и отступать на фоне яркого солнечного света , заливавшего сверху тучи своими ласковыми лучами , не в силах разорвать застилавшую пелену из этих серых могучих исполинов. В углу стояла кровать. Она не была мягкой или жесткой: она была похожа на мою собственную. В другом углу стоял компьютерный стол вместе с главным его атрибутом. И достояние этой комнаты заключалось в библиотеке , состоящей из настолько разномастных книг , что трудно было выделить в них какую-то логику , разве что только одно их выдавало : пристрастия и интересы хозяина этих собраний. Здесь лежал Стивен Кинг , а на следующей полке уже покоился Э. Успенский; здесь был учебник по основам рисунка и самоучитель по программированию. На табурете возвышалась небольшая стопка из пары книжек (видимо любимых и читаемых в данное время) , увенчанная тетрадью примерно из 120 листов , исписанная физикой. Почерк был не каллиграфическим , но тетрадь велась планомерно , спокойно и четко.

Перед чайным столиком лежало нечто похожее на салфетку. Как позже выяснилось , она предназначалась для посуды. Собственно на столе были чайник , кувшин и 8 чашек. Мастер сел во главе стола , одним движением распахнул полы рубашки и уверенным , мягким голосом стал пояснять что происходит и для чего это нужно …
Под звуки его ровного голоса по рукам пошла колыбель с чаем. Я осторожно взяла ее в ладони и глубоко вдохнула несколько раз запах сухих листьев , покоящихся в белой чаше. Это походило на умиротворяющие вдохи перед началом медитации. И они сделали свое дело : мне стало спокойнее. Я уже не чувствовала себя неуклюжей и неловкой невеждой.

По комнате стал разливаться тонкий аромат Пуэра 2006 года , настоящего черного чая , как стало ясно из лекции. Вдыхая аромат , я начала ощущать в себе какие-то движения. Что-то начало со мной происходить. То, что я и сейчас не до конца понимаю. Играла музыка без слов , перемешивающая в себя звуки природы и необычайные музыкальные инструменты , которые я , к сожалению , была не в состоянии разобрать : сосредоточиться на таких мелочах не было ни сил , ни желания. Однако эти мелодии сыграли значительную роль для того , чтобы подточить мои основы и подвести меня к состоянию , близкому к нирване. Меня стало укачивать , убаюкивать . Я переходила в какое-то неописуемое состояние экстаза , разлитого по всему телу , покрывающего меня сверху тонкой пленкой , застилавшей глаза . Мир стал выглядеть иначе. В этой комнате исказились и время , и пространство.

Я опустила руку на голову человека , лежащего слева от меня. Пока я перебирала его волосы , он лег на бок , положил голову на подушку и приятно мурлыкал. Видимо , желая показать свою самостоятельность , он улыбнулся , поднялся на локтях и , фыркнув , деловито задрал нос. Он пытался сбросить мою руку. Картинно , наигранно , фальшиво , но все же он попытался отстраниться от меня. Мастер сказал:
- Ты сам себе враг?
Вопрос явно не требовал ответа и был риторическим. На мгновение повисла тишина со звенящим своим крючком вопросительным знаком.
- Расслабься.
Церемония продолжилась …

Выйдя и вернувшись , я снова будто вступала в какой-то сверхъестественный мир , обволакивающий , приглашающий , полностью самодостаточный. Молодой человек лежал на том же месте … Я снова прикоснулась к его мягким , послушным и шелковистым волосам … Мне нравилось касаться кожи его головы , дарить ему тепло и ласку. Неуверенно , нагло и мягко. В моем стиле.
Девушка и мастер сели на пол и диван соответственно. Ей мастер начал делать массаж головы. Она сидела к нему спиной , прислонившись к его ногам и откинув голову на его бедра. И тут он сказал фразу , последствия которой были сладкими и горькими:
- Ты получил удовольствие. Теперь ее очередь.
Я была приятно удивлена , но сразу же сдаваться не хотелось. Я чувствовала , что меня ждет нечто прекрасное и безумно приятное. Я легла на пол , закрыла голову подушкой , прижала ее к себе. Ее уверенно потянули вверх. Я не отдала. Сказали, чтобы отпустила. Я не смела противиться … Не хотела мешать … Я жаждала этого.
Я положила голову на руки. И тут началось …
Эти ласковые , заботливые руки , что так дурманящее скользили по моему телу … Боже мой , какое же это было удовольствие – чувствовать на себе прикосновения этих мягких и нежных мужских ладоней ! Я живо отвечала на все его движения … Он же лишь просил меня расслабиться. Но я снова и снова напрягалась от его будоражащих касаний. Это был первый в моей жизни массаж , который мне делал мужчина. Мужчина , который хотел подарить мне кусочек чего-то невыразимо томительного и вожделенного.
Он запускал пальцы в волосы , касался шеи , разминал спину осторожными движениями , массировал плечи , а когда он спустился до стоп , я была на грани чего-то фантастичного , чего-то неописуемо приятного ! Я чувствовала себя королевой , чувствовала себя так хорошо , так расслабленно , так спокойно и счастливо , что с трудом смогла приподняться на локтях …

Мне предложили лечь спать … Я согласилась. Меня уложили на кровать , я закрылась одеялом и позвала его с собой. Того , кто мне приглянулся и тот , кому , как я надеялась , приглянулась и я :
- Иди ко мне…
Он лег. Приобнял. Так сладко стало … Так хорошо и спокойно уткнуться в чье-то плечо … Не один раз мне виделось это в моих фантазиях и вот моя мечта осуществилась. Рядом лежит теплый и какой-то уже капельку родной человек … Его рука лежит на моем плече , я же тихо дышу в его грудь , приложив лоб к его груди.
Я повернулась на другой бок … Прижалась к нему спиной … Он положил свою руку мне на бедро. Его присутствие сильно согревало изнутри. Я вытащила руку из-под одеяла, и он вложил в нее свою ладонь. Я потянула ее ближе , к сердцу и остановилась на полпути : мне хотелось , чтобы он обнимал меня. И он обнял...
Наверное, мое состояние напоминало состояние счастья. Оно было очень близко к этому.

Но церемония продолжалась … Разлили второй сорт чая … Он ушел , медленно и очень аккуратно вытаскивая руку. Я не стала разубеждать его в том , что я не сплю. Пусть идет. Он любит этот сорт …

Они говорили шепотом , думая , что я их не слышу. И я действительно их почти не слушала после того , как через 5 минут тот , в чьих объятиях я хотела провести ночь, с кем мне хотелось быть ближе , с кем мне было невыразимо хорошо , решил уйти по окончанию . Мне стало не по себе. На душе заскребли кошки.

Через час он ушел. Девушка и парень легли вместе на полу , как семейная пара : одновременно натягивая одеяло на босые ноги. Они обнялись и мирно засопели.
А мое сердце сковало ужасное чувство. Отвратительное осознание того факта , что я одна; просто безумно одинока. Я отчаянно захотела быть любимой; любимой крепко , тепло; чтобы обо мне заботились , дарили свое тепло и ласку. Мне так остро стало этого не хватать , что я отвернулась к стене и почти плакала. Почти. Вся моя душа превратилась в огромную планету , пылающую планету отчужденности и одиночества.
Но дальше было только хуже …
Через полтора десятка часов пришло осознание того , что меня ласкали честно , искренне , со всей душой , не желая зла или банального секса, ничего не прося взамен. И вот тогда мне стало так опостыло и горько до того , что мне сделалось пронзительно тоскливо: «Когда же так еще раз меня пригреют? Когда…?»

Я узнала , что у этого человека есть девушка , квартира , работа , машина – он успешный и довольный жизнью человек. Мне нет места в его жизни. Да и не нужно его для меня там ему искать. Зачем? Я не дам ему любви , как , скорее всего , никому на всем белом свете.
Стало тошно…

Глава X
В этой главе я хотела вывернуть душу наизнанку
(с)Автор

Она тяжело вздохнула и снова приняла свой обычный вид на публику – сложенные одна на другую руки на коленях, параллельные друг другу ноги, правильная осанка в слегка расслабленной позе и легкий поворот головы в сторону окна. Она сидела уверенно, с некоей долей самоуважения. Эта девушка не отталкивала и не притягивала: она была похожа на черный ящик, которым мало кто интересовался из-за его внешней тусклости, но который манил непонятной, витавшей возле нее дымкой тайны того, что скрывалось внутри. Однако, заглянуть глубже, чем просто скользнуть взглядом по лицу, мало кто хотел.
Она смотрела в окно, по которым холодным потом стекали капли дождя. Смотря через них на этот мир, он казался будто бы оплаканным и умытым, каким-то серым, мрачноватым и не то искаженным, не то показавшим свое истинное лицо.
«Снова все вокруг в тонах мокрого асфальта: люди, дома, земля, машины… Печально.»
Она тяжело вздохнула.

«Когда же конец?»
Этот вопрос она постоянно задавала себе, но прекрасно знала ответ: она считала дни до конца мая. Она уже наверняка знала, что в мае 31 день и меньше их не станет; что сегодня лишь двадцатое число, хотя с трудом припоминала какое именно…
«Как же я устала от этой постоянной учебы. «Общество затраханных». Боже мой, а у студентов только-только сессия начнется… Несчастные… Как же они это выносят?»
Она устала возвращаться домой затемно; выходить, пока еще не рассвело. В душе прочно и, наверное, навсегда поселились воспоминания о жутковатых зимних дворах, когда в потемках она шла из школы домой и домой из школы. Каждый день. Практически каждый Божий день она сидела вместе с такими же измученными отроками и полусонно слушала новый материал, который излагали учителя. И это издевательство они называют «обучением».
Она презрительно хмыкнула и вздернула уголок губ.
«Мучилище».
А теперь, помимо всего прочего, накатывались экзамены. Они нависали как грозовая туча и готовы были изрыгнуть из себя молнию в виде страшного слова «ГИА» в расписании, но пока лишь отдавались громом в дополнительных часах русского и алгебры.
Постоянная зубрежка, паника от незнания, что именно там ждет… Уже обессилившая ненависть к учителям, к завучу, к директору, к школе вообще…
А она сидела и уставшее смотрела в заплаканное окно, с серым пейзажем, от которого ее отделяло лишь стекло, с осевшим на нем мельчайшими капельками воды.

«А мама мне никогда с уроками не помогала… Устала она, видите ли, после работы, не хочет со мной сидеть… А почему я всегда одна должна это осваивать? Почему мой мозг должен сам переваривать этот абсолютно несъедобный, как выражаются «любимые» учителя, материал? Только в четвертом классе она вместе со мной рисовала арбузы на урок ИЗО… Жаль, что я потеряла этот рисунок…Очень.»
Мама была уже немолода: девчоночка была ее вторым ребенком. У мамы был еще старший сын от другого мужчины, который был старше своей сестры на 10 лет. Мама должна была уже стать бабушкой… Мама говорила ей, что предыдущий ее муж был пьяницей, что она пыталась помочь ему бороться… Но порок взял верх, она ушла. Больше ничего точно Лариса не знала. Именно так, и никак иначе, звали девчоночку… Мама говорила, что ее хотели назвать Александрой, но ее новый муж настоял на этом имени. Она и вышла-то за него потому, что были тяжелые 90е и для беременной жены выделялись дополнительные деньги. Нужда заставила ее пойти в ЗАГС и расписаться.
«И что она нашла в моем папе? Да, он честный до самого немогу, но ведь тоже пьет, постоянно ей под кожу лезет…Бесячка.»
Брат, получилось, рос без отца, при отчиме…
«А я еще искала примеры таких семей… Верно говорят – под носом ничего не видишь…»
Мама в последнее время все чаще жаловалась на здоровье. Лариса до одури боялась ее потерять: каждый раз , когда маме было плохо , она будто бы сжималась в комок , брала себя в руки и делала все , что попросит мама. Она не позволяла себе плакать , потому что боялась еще больше расстроить маму , но и старалась не отходить от нее , чтобы слышать ее тихий болезненный голос… И с каждым годом , ей становилось плохо все чаще … И Лариса боялась за нее все больше.
Замерев на несколько секунд в одной позе , выдыхая под воротник своего свитера , стараясь согреться , она уставилась взглядом в одну точку , смотря , но не видя ни пола , ни кресел.
«Интересно , а мама вообще любит меня ? …»
Открылись двери, влетел холодный влажный воздух и заставил поежиться, пряча руки глубоко в карманы.

По спине забегали мурашки.
«Уф, какая холодрыга! И некому даже спину согреть… Даже просто приобнять… Да хотя бы просто взять за руку тоже некому…»
Было, было кому взять! Только Лариса не хотела любить этих людей. Ей до отчаянья хотелось полюбить. Она хотела полюбить на всю жизнь, хотела быть уверенной в том, что именно этот человек будет рядом с ней, что никогда не покинет ее, не уйдет, будет рядом… Будет гордым… И они вместе пойдут до самого конца. В детстве, когда она впервые влюбилась, она не думала, что может так сильно к кому-то привязаться. Она боялась признаться, но с щенячьей радостью встречала его. А он даже не подозревал о том, что с ней происходит, что творится в ее душе… Это было настоящее счастье видеть его, быть с ним! И расставание после совместного лета на 9 промозглых, ледяных месяцев низвергало ее в самый ад…
Она влюблялась и после, но уже не так сумасшедше и безоглядно. Наверное, то и была ее чистая первая любовь.
Неизвестно откуда появилась техника, уловки, данные на подсознании, какие-то приемы, интуитивные ходы, которые действительно работали: парни перестали быть кем-то из противоположного лагеря. Они стали мальчишками и пупсиками, независимо от возраста, достижений и степени родства.
Но хотелось любви, а не игр…
Наверное, она была романтичной натурой… И даже ожесточение и остервенение к ней в начальной и средней школе не смогли окончательно погубить эту юную поросль мечтательности и веры. Ребятам, с нестандартной комплекцией, всегда тяжелее. А если еще и характер необычный… Потом она вытянулась, изменилась (и неизвестно в лучшую или худшую сторону)…
Она расцветала. Она молода и свежа именно сейчас, именно в эти минуты. И она всем своим сердцем стремиться к любви, но настолько безумно боится ошибиться и быть обманутой, что предпочитает как можно (и нельзя) чаще допускать возможность того, что то, что происходят, говорят, делают ничто иное, как фальшь, ложь, обман и напускное. Она бывает до невозможности наивна, но не доверяет… Простая, глупая девочка-подросток, которой страшно…
Этот поезд из мыслей, который она разгоняла каждый раз, когда в ее голове появлялась эта мысль, мчался на умопомрачительной скорости. Это уже была обкатанная дорога, и каждый раз она приводила к одному и тому же: обрыву одиночества. Мысль о том, что она совершенно одна, все чаще посещала ее голову, отчего ей становилось пронзительно больно, тоскливо и вообще она ощущала себя уродом, лишенным чувств, пустышкой – именно этим она объясняла отрешение себя от этого мира. Во всяком случае, ей так казалось… Ее пытливый ум, пытаясь найти ответ на этот вопрос, постоянно заходил в тупик. И круговорот одних и тех же мыслей вгонял ее в апатию и заставлял понемногу сходить с ума.
Двери закрылись…

Однако, не только это будоражило ее мечущиеся мысли. Она думала обо всем сразу и ни о чем конкретно одновременно: она брала одну нить, тянула за нее и распутывала клубок без начала и без конца – это был вечный поток мыслей, перетекавших одна в другую так органично , так естественно , что она с трудом могла припомнить с чего и для чего начала рассуждать. Ей нравилось осторожно и легко перебирать эти идеи, выводы , делая из них новые , пусть иногда и ложные , но собственные заключения.
Она думала о ГИА по математике и была счастлива , что знает ее очень недурно. Потом она поняла , что обязана этим хорошей базе , возведенной с самых основ ее бабушкой … Как же она была благодарна Богу за такую замечательную бабушку , такую родную , терпеливую , всепрощающую , добрую и ласковую. Такую единственную и неоцененную … Потом вспомнила , как та умирала на ее руках … И снова, и снова вспоминая этот момент на ее глазах наворачивались слезы. Ей было мерзко за саму себя , потому что именно она была удостоена ее последнего взгляда , именно она отталкивала и была холодной с ней , как никто другой. За то ей было тошно и мерзко от самой себя , что не любила бабулю , как она любила ее.
Лариса зажмурилась и поджала губы. Комок снова подкатил к ее горлу.
Затем она подумала , что после ее смерти , она осознала ценность времени , что нельзя ничего откладывать. Она хотела сделать несколько фото с бабулей … Слишком долго Лариса откладывала … Слишком долго … Бабуля устала ждать… Еще Лариса стала очень уважать пожилых людей , стала внимательно слушать их рассказы , начала ценить их и очень высоко … Стала более терпимой к этим людям , которые столько пережили на своем веку … Потом она подумала , как же они живут на несчастные несколько тысяч в месяц ? Почему герои этой страны должны пересчитывать копейки ? Почему они бывают так одиноки и несчастны ? Потянув эту мысль дальше , разматывая ее , она стала мысленно злиться на то государство , в котором живет ; всех политиков , которых когда-либо видела или слышала. Ей было обидно оттого , что она ничегошеньки об этом не знала , что она была такой невеждой , какой стыдно быть.
Задумавшись , она поняла , что не помнит уже с чего начала …
Мимо пролетела остановка «Мироновская». Она была последней.

Глава XI

И снова я пробую вытащить свое нутро…
(с)Автор
Стул не скажет, что ему тяжело. Он просто однажды сломается.
…я немножко стул.
(с) статус друга

Предисловие автора
Прочитай тогда, когда ты останешься один на один с этим текстом. Когда никто не будет тебя отвлекать и попробуй представить, вообразить себе это.


Она каталась по полу и выла от отчаянья. В груди сквозило ужасно. Будто навылет прошло ядро. Она хотела кричать, но губы были искривлены в пугающей гримасе, лицо была в розово-красных пятнах, а глаза были блеклыми и мутными из-за слез. В горле стоял огромный горький ком, не дающий вырвать из груди неистовый вопль. И только беззвучные рыдания отчаявшейся загнанной в угол потрясали бетонные стены, видавшие всякое на своем веку.
На сердце было тяжело.