Тень

I
От тишины вечерней воздух гуще
И по углам темнеет.
У гондольера осунулось лицо,
И с моря ветер веет.
Скользит с руки кольцо
И так прохладно на ладони
Лежит и ждёт,
Что дальше будет…

О, эта нежность итальянской речи!
Когда попутчик вам перечисляет
Названия дворцов и площадей,
Названия мостов и переулков.
А в тишине так гулки
Шаги по камням мостовой
И далеко слышны…

И силуэты лодок и гондол
Плывут, плывут неспешно, кто куда…
С гондолой гондольер неразлучим…
О, Гранд Канал! Вода…

Из ширины канала по проулку
Под арками мостов – плывём…
А здесь уже темно и пусто.
Плывём… Стучись в любую дверь,
Что у воды, под маской скрыв лицо.
Тебе откроют… Быть может…

А вот навстречу – в темноту моста –
И вынырнула вновь – плывёт гондола.
Там странно-белой дамы в парике
И гондольера силуэты.
И поравнявшись с нами – нам –
Кивок. От дамы – царственный –
И мой в ответ… Но кто же
Та дама? Где я её видала?
И голова её… Не та ли голова,
Которую там, в бешенном Париже,
Подняли над толпой, чтоб все видали
Ту голову казнённой королевы?
Но что ей здесь? Среди воды? Ах, да!
На этот карнавал всех ждут…

II
Вот с башни Торре-дель-Оролоджио
Несутся звуки: бом-бам… Десять раз
Пробило. Вот причал. Гондола уплывает.
На площади Сан-Марко уж народ.
Кто с шпагою, кто в парике идёт,
Кто в маске, что лицо от всех скрывает…

И музыка… Всё громче, громче! Вот
Она гремит, она летит на волю!
А я уже в толпе, вокруг танцуют.
И пёстрый Арлекин меня на танец,
Склоняясь низко, пригласил. А дамы
Почтительно присели в реверансе.
Все расступились. Чувствуя тепло
Его руки, иду за ним. О, Боже!
Я и не знала, что могу так чýдно –
Или чуднό? – так славно танцевать
Веков минувших танец!

И вот уже толпа идёт, идёт,
А я за ней, за пёстрым Арлекином,
За блеском драгоценных – или нет? – камней,
За светом у начала Карнавала.
И кажется, что шествию конца
Не будет…

Только вдруг одна я остаюсь…

Вокруг ни звука, ни живой души…
Лишь только ночь, которая теперь
Здесь королевствует, да брошенная маска,
Лежащая у ног моих…

Ну, что ж! Тогда домой!

III
А вот плывёт знакомый гондольер.
Машу ему рукой: «Сюда! Сюда!».
И я – с моста – ступаю в эту зыбь,
И мы опять вдвоём… И тишина…

Как странно! Кажется мне сном
И Карнавал, и танец с Арлекином,
И шествие…

Опять тот звук шагов… И вот выходит
Из темноты на мост та маска,
Которая ещё на площади меня пугала,
Преследуя…
И гондольер причаливает к мόсту…

Попутчик мой сидит напротив,
Но глаза его за маскою темны.
Или их вовсе нет? И мы плывём,
А гондольер негромко заводит песню,
Чтоб веселей нам было.
Да только мне не легче.
Ведь близко от меня, колен касаясь
Коленями, сидит не маска –
Тень…

И что-то в руку мне вложив, сошёл
Попутчик мой на следующем причале,
И там исчез, шагнув во тьму.

Лишь только утром я разжала пальцы,
И на моей ладони засверкала
Венеция прозрачным аметистом,
Оправленная в серебро воды…