Венец Логоры 1. Скиталец

Венец Логоры 1. Скиталец Андрей Владимирович Останин «Скиталец» – первая книга трилогии «Венец Логоры». Действие романа разворачивается в космической Системе, без точной привязки по месту и времени. Неопределённое будущее. В результате аварии корабля главный герой, Иван, оказывается на одной из удалённых планет Системы. В попытках вернуться домой проходит через многочисленные испытания, находит и теряет друзей, пытается понять, кто и за что преследует его даже на этой дикой, нецивилизованной планете? И многое узнает о своём, казалось бы привычном, мире. Андрей Останин Венец Логоры 1. Скиталец Глава 1 – Ва-а-анька!!! Ива-а-ан!!! Раздосадованный, старческий голос заметался над полем ароматного, пожелтевшего, сыта, влетел с размаху в жиденький лесочек на разделительной полосе, да так в нём и увяз. – Ванька, зараза! – Бегу, бегу! – с подозрительной поспешностью ответили густые, широколистые кусты, и на свет белый, хоть и не сразу, выбралась потеря старикова. Ванькой-заразой оказался высокий, худой, по-юношески нескладный парнишка. Кому-то хватает двадцати трёх годочков матёрым мужчиной выглядеть, но это не всем. И не часто. Большими, карими глазами глядит Ванька на мир доверчиво, длинными, пушистыми ресницами – девки обзавидовались – хлопает трогательно и простодушно. По плутоватому взгляду чувствуется: о своём обаянии не только наслышан, но и пользуется им уверенно. Улыбаться всегда готов – человек не смурной. Торчащие вихры тёмно-русых волос выдают человека с характером лёгким и даже озорным. А вот стандартный, серый комбинезон да чёрные ботинки ничего такого не выдают. Обычная, рабочая одежда. Дед глянул на парня исподлобья, нахмурился напоказ, но понятно – не совладать старому с любовью, прорвётся всё равно. Топчется нетерпеливо старик возле светло-серого прыгуна, теребит кончик жидкой, сивой бородёнки, сиротливо прикорнувшей на впалой груди. Рабочий комбинезон повис на стариковых телесах уныло, красотою отнюдь не радуя. Да и поношен изрядно – хозяину в унисон. – Ну, чего, дед? – в меру возмущённо воскликнул парень, улыбаясь, при этом, очень даже покладисто. – Я всё проверил, всё у меня работает! – Да я уж вижу, что всё работает… У тебя! Старый внимательно прищурился в сторону лесочка. Мелькает там, меж стволов светлое, воздушное пятно: белое платье, белая кожа, белые волосы. За дальностью расстояния, опознать привидение затруднился. – Работает у него! Осторожнее работай, как бы план не перевыполнить. – Шестеро детей у самого, – тихонько фыркнул Иван. – Меня он осторожности учит. Дед благоразумно сделал вид, что со слухом неважно, за ветхостью лет. Однако, на кусты глянул с откровенной ностальгией в разбавленных годами, карих глазах. Тоже были коричневыми когда-то, но теперь уж только мутная, тёмненькая водичка осталась. А вот с памятью, видимо, всё в порядке. – Сигай в прыгуна, мозгоблуд. Управление Сектора вызывает. Иван ловко перебросил себя через бортик и угнездился в мягком кресле, тут же принявшем форму его худого тела. – Массаж? – соблазнительным, женским голоском шепнула на ушко машина, но старый немедленно пресёк нежные поползновения. – Помяли уже, достаточно. Давай, в Управление скачи, массажистка! – Не балует тебя старый? – искренне посочувствовал машине Иван. – Вредничает помаленьку, – согласилась та. – Переживу. Сейчас только соображу силовой пузырь, а то растреплет встречным ветром бородёнку. Или повыдерет вовсе. И так-то страшненький, а уж без бороды… Дед вновь прикинулся глуховатым. Ну, не ругаться же со склочной машиной, в самом деле? Тем более, сам ей такую программу загрузил, развлечения ради. Заботливо укрыв пассажиров прозрачным коконом, машина, одним мягким, протяжным движением взмыла вперёд и вверх метров на тридцать. Зависла на секунду и спланировала вниз, поглотив разом три километра. Кресла смазали перегрузку на разгоне, подстроились на планировании, а машина, мягко коснувшись земли энергетической подушкой, вновь устремилась вверх. Она и летать могла уверенно вполне, но тогда расход энергии увеличится втрое. А к чему, если особой нужды в полётах нет? То, что с земли выглядело простым скоплением травы, кустов и деревьев, при взгляде сверху оборотилось сущим раем перфекциониста. Ровные, широкие полосы, по нескольку километров шириной каждая, убегают за горизонт, оставляя наблюдателя в неведении, как далеко тянутся эти жирные нивы. А если посмотреть, оглянувшись, на такие же полосы за спиной, вполне верится – это те же самые, только планету обогнувшие. И возможно, верится неспроста. По цвету они различаются и чередуются: чёрные, недавно вспаханные; зелёные, сочными всходами радующие; жёлтые, спелые, к уборке готовые. Разделяют их узкие полоски кустов и деревьев, и конца краю этой полосатости не видать во все стороны – и вдоль, и поперёк. Для обрабатывающей техники, что прозаически по земле ползает, вдоль полос пролегают широкие, ровные дороги. Ну, и прыгуны от них тоже отталкиваются. По сыту и на цыпочках особо не попрыгаешь, чего уж про силовое поле толковать? Аграрные машины, лишённые коммуникаторов и оттого необщительные, самостоятельно по полям елозят, выполняют ежедневную, рутинную работу. Собственно, Иван тут и понадобиться-то мог для совсем уж замороченных случаев. Определить же обычную поломку и вызвать автомат-ремонтник машины вполне способны сами. Короче говоря, в человеке железяки не нуждаются вовсе, даже и в обаятельном таком. В тишине и покое размеренного движения дед слегка размяк. – Управляющий велел обязательно тебя с собой прихватить. Дело, говорит, важное. С подозрением на притихшего внука покосился. – У него, кстати, дочка на выданье… Не от того ли важность прохватила? Она белое платьишко, часом, не носит? – И в мыслях не держит! – воскликнул Иван и ладошкой от дедова предположения отгородился. – Всё больше комбинезончики. Зелёненькие. – Понимающая, видать, – вздохнул дед. – Я и белое-то с трудом разглядел. – Не верь, – заговорщицки шепнула машина. – Всё видит, все слышит! Я сама его на днях в медцентр на коррекцию возила. Прибедняется! – Имею право! – веско обронил дед. – А будешь за спиной обо мне сплетничать – коммуникатор отключу! И разорвёт тебя от избытка невыраженных чувств! – Не отклю-у-учишь! – уверенно и бесстрашно пропела машина. – Кто с тобой целый день общаться-то будет, ворчун старый? – Вот же скотина! – озлобленно воскликнул дед и в сердцах хлопнул ладонью по костлявому колену. – Пф-ф! – укоризненно прошипела машина, но старый отмахнулся, словно от надоедливой мухи. – Да не ты! Корова! Гляди, куда забралась, прощелыга. С высоты, на приятном, жёлтом фоне, оказалось прекрасно видно чёрную, коровью спину с длинным, белым пятном вдоль волнистого хребта. Животина забралась в спелый сыт всеми копытами, с чувством и расстановкой взялась поглощать пахучие стебли, и нависшей над рогами беды не чуяла. – Вот ведь наглая скотина! – возмутился дед. – А я-то вчера понять не мог, что за вкус у молока? Интересный такой! – Опять, наверно, не из той бутылки хлебнул, – рассудительно предположила машина и Ваня сдержанно прыснул в кулак. – А мы то понять не могли – чего это дед интересный такой? – А ну, хватит болтать! Потрава – дело серьёзное. Дед привстал и повелительно ткнул пальцем в сторону рогатой воровки. – Накинь-ка на неё аркан. Да осторожненько, как бы не удавить часом. С нами полетит. – Да, мой генерал! – Дома разберёмся, как она через охранный периметр сигает. И не перебарщивай с лестью! Я в гвардии до генерала чутка не дотянул. На сержантском звании карьера закончилась. – Ну, чего там оставалось-то? – мудро рассудила хитрая машина. С подчёркнутым подобострастием в елейном голосе. Прыгун завис над коровой, что безмятежно тянула толстые губы к очередному пучку сыта и метнул энергетический луч встроенного подъёмника. Ухватил рогатую под брюхо – мягко, но надёжно. Корова, удивлённо выпучив круглые глаза, воспарила в зенит, от неожиданности обильно удобрив лесополосу под брюхом. Тяжёлым, провисшим выменем залихватски мотнула. – Вот сейчас брякнуть бы тебя об землю, пакостное ты создание! – воскликнул осерчавший дед. – Му-у-у! – тут же отозвалась рогатая, заслышав знакомый голос и с надеждой налегая на протяжное, жалобное У. – Вот тебе и У – по горбу! Отпустить бы тебя прямо отсюда, чтобы одно мокрое пятно осталось! – А так и будет, – ненавязчиво сообщила машина. – При следующем толчке я её брюхом по всей дороге раскатаю. – Ну так перейди в режим полёта, – неожиданно спокойно отозвался дед. – Пусть полетает по случаю. Специально-то её точно никто катать не станет. Смотри, главное, над людьми не пролетай. Оно, хоть и говорят, примета добрая, но не в коровьем же исполнении! Та ещё… птичка. – А я вот чего не пойму, дед, – Ивану быстро наскучило разглядывать знакомый пейзаж. – Все, кроме нас, молоко в репликаторах производят, а мы зачем-то со скотиной возимся: кормим, поим, доим… Катаем вот даже! А ведь всего и работы – кнопку нажал и полна кружка. Ладно бы у нас аппарата не было! Так ведь есть. Стоит в углу, весь паутиной зарос. Волнуюсь, как бы не вылупилось чего из этого кокона. – Наше молочко – эталон соответствия! – гордо пояснил дед. – Я тебе, кстати, в детстве рассказывал, память твоя дырявая. Планет-то эвон сколько, а молочко от живой коровы только на нашей получают. На всех остальных планетах его репликаторы производят. А как понять – молоко они тебе производят, или жидкость непонятную? С настоящим сравнить: и по вкусу, и по составу. Больше никак. Вот с нашим и сравнивают! Дед важно покачал головой и зажмурился, словно котик с полным брюшком. – Ну, ещё и тех людей поить, кому богатство девать некуда. Им гордость не позволяет реплицированный продукт потреблять. Сюда летят, за свеженьким, а значит, бедность нам не грозит. Ну, а голод и не грозил никогда. – Му-у-у! – напомнила о себе производительница эталонного молока, но дед лишь прикрикнул через бортик. – Помалкивай там! Лучше над своим недостойным поведением крепко задумайся. Эталонную говядину тоже мы производим! Очень скоро показалось скопление миленьких, одноэтажных домиков; рядом – белые купола Административного комплекса. В официальном сокращении – Аплекс, меж своими – контора. В домиках расположилось многочисленное семейство управляющего, рядом вольготно раскинулось тщательно огороженное пастбище. По другую сторону – птичье подворье, прикрытое силовым полем, чтобы дурная птица в побег не пустилась. С дальнего краю – скотный двор да площадка с многочисленной, разнообразной техникой. Ничего особенного. Ванькино с дедом поселение точно так же выглядит. Административных куполов у них, понятно, нет – ну, да не очень-то и хотелось. Справа мелькнула стремительная тень. Иван успел разглядеть хищную, вытянутую вперёд голову с крючковатым клювом и внимательный, отливающий багровым, глаз. Сторожевая, кибернетическая птица – кица, скорее всего просто пролетала мимо по своим делам. Чтобы определить, кто летит и представляет ли опасность, ей вовсе не обязательно приближаться. Оборудование позволяет контролировать обстановку задолго до того, как кица появится в поле зрения собственной персоной. Да и вообще, её забота: оберегать хозяйство от хищников, постройки от пожаров, людей от несчастных случаев… Куча обязанностей, всего и не упомнишь, человеческой-то памятью. Только кибернетической. А вот соседский прыгун с людьми ей совершенно не интересен – свои люди, чего уж там. Иван проводил взглядом изящный силуэт. – Все знают, что это машина и всё равно под птицу маскируют. Чего ради, а, дед? – Ну ведь красивше! – пожал плечами тот. – Или лучше, чтобы тут железяка громыхающая таскалась? – Не поспоришь. Хотя, железяки тоже забавными бывают. Особенно – громыхающие. Машина плавно, чтобы уж вовсе не перепугать согрешившую скотину, затормозила над большим загоном, где лениво прохаживалось десятка два таких же чёрно-белых коров. На летающую подругу они внимания не обратили и продолжили перекатывать влажными ртами бесконечную жвачку, да мух лениво хвостами отгонять. Неромантичные животные. – Дед, ты чего натворил? – всполошился Иван, глядя как растворяется корова в массе себе подобных. – Как же мы теперь нашу-то узнаем? – По глазам, – важно разъяснил дед непонятливому юноше. – Из них из всех она одна летала! И никогда теперь из её глаз романтика полёта не выветрится. Пусть крыльев нет, но отчего-то, Течёт и плавится душа. И ощущение полёта, Уж не оставит никогда! Продекламировал, хоть и надтреснутым голосом, однако же с чувством; в чистое, голубое небо взор обратил возвышенный. – Похоже, не отпустило ещё старого, – взгрустнул шёпотом Иван. – Не-е, нормально всё, – успокоила машина, громкости не убавляя. – Я это мракобесие уж который год слушаю! Без выходных и праздников. – Ты хоть записывай, что ли, – подсказал машине Иван. – Духовное наследие, как-никак! – Ополоумел, Ванюша? – возмутилась та. – У меня никакой памяти на его художества не хватит! И так всю оперативку загадил, рифмоплёт! Каждый вечер чищу. Вздохнула сочувствующе, разъяснила непонятливому пареньку. – А с коровой просто всё. У неё клеймо на ухе, посмотреть не трудно. Изгаляется над тобой старый почём зря. В стихотворной форме. – Филипыч! Сочный, мужской голос заставил обернуться и Ваню, и деда; старый и оскорбиться-то на машину как следует не успел. К ним, быстро и легко, подошёл мужчина лет сорока: белобрысый, крепкий, улыбчивый. Легкомысленные, полотняные брюки и рубашка навыпуск солидности управляющему Сектором не придали, конечно, но он, похоже, к этому и не стремился. Лето же, в самый раз одёжка. – Коров, что ли, никогда не видели? Да и вы им знакомы, не успели забыть. Всем здравствуйте и айда в контору. – Здравствуй, здравствуй, – неприветливо пробормотал дед. – Что за надобность такая, прямо посреди рабочего дня? За его спиной отчётливо и ехидно хохотнула машина, но тут же начала деловито разворачивать зонтик солнечной батареи. Словно лишь подзарядка её и волновала. – Айда, присядем и спокойно всё обсудим, – усмехнулся управляющий. – Дело действительно серьёзное, негоже, посреди двора-то. Всей компанией прошли под белоснежный купол. Внутри оказалось прохладно и тихо, запах витал незнакомый, но приятный. За стойкой в углу устроилась миловидная девушка, Ванькина ровесница. Администратор, в простонародье – секретарша. Выходило, с незнакомыми запахами она балует, пробнички духов сравнивает. Сразу видать – при деле человек. Иван ей просто подмигнул, не велика птица. Недавно ещё в одном классе гранит науки грызли, чуть без зубов не остались. А вот дед вежливо раскланялся. – Привет красавица, привет Любавушка. – День добрый! – откликнулась та мягким, сочным голосом. – Жених, часом, не нужен? Шастает у меня тут один без дела. Девица, ради приличия, окатила насквозь знакомого Ивана оценивающим взглядом холодных, серых глаз. Тряхнула гривой русых волос, демонстративно сбила пальчиком воображаемую пылинку с деловой, белоснежной блузки. – Не-а-а… Он у вас квёлый какой-то, не боевой. А нормальные девушки хотят, чтобы парни за них на турнирах бились! – Как бараны, друг дружке лбы расшибали, – охотно пояснил управляющий, усаживаясь в кресло. – А потом удивляются: почему вокруг одни бараны? – обиделся за любимого внука дед. – Что хотите то и получаете, нормальные девушки! – Ну вот чего вы девчонку тираните? – заступился Ванюша за одноклассницу. Парень добрый, всякий скажет. – Любит человек баранов, имеет право! – Скотина такая! – прошипела секретарша, не оценив заступничества. – Мало ты у меня в школе получал! Иван привычно не обратил внимания. Какая от девчонки благодарность? Одно шипение ядовитое; спасибо, хоть не плюнула. Примерился плюхнуться в свободное кресло, но помешал грозный дедов окрик. – А ну стой, мозгоблуд! – Что не так-то? – шарахнулся в сторону Иван, застигнутый окриком в середине посадочной траектории. Едва успел на второй круг уйти. – А вот послушай… Старик сложил руки на животе, речь повёл плавную, неторопливую – изобразил сказителя. – Во времена давешние, теперь уж и календарей-то тех не сыскать поди, вздумала одна, известная своей злобностью, Межгалактическая Раса, оккупировать Праматерь Землю. – Ну ты сказочник, Филипыч! – искренне восхитился управляющий. – А то! – гордо приосанился дед. – Шестеро детей, положение обязывает. – В смысле? Их матушку сказками охмурял? – На ночь им рассказывал. Да ты дальше слушай. – Посмотрел их Главный Стратег архивы бездонные, нашёл Расу, не менее воинственную, которую никто одолеть не мог, и выбрал самое страшное оружие, которое у неё имелось – Зверя! Повелел Стратег клонировать Зверя того в количестве потребном, да и на Землю десантировать. Так и поступили, время необходимое выждали, на Землю спустились. Глянули – удачно прошла оккупация! В каждом доме, почти в каждой семье, Зверь поселился, да и не один частенько. Только вот люди его и не испугались вовсе, а стали жить с захватчиком душа в душу. Убоялся Главный Стратег такого поворота, не пожелал своими воинами рисковать, да и улетел подобру-поздорову. А Зверь остался. Так и живёт с человеком, всю Систему вместе заселили. Управляющий снисходительно улыбнулся. – Ну ты загнул, Филипыч! Никогда земляне ни с каким Космическим Зверем не воевали, да и не видел никто Зверя такого. – А вот не скажи, Никитушка, не скажи! Всё дело в том, что Главный Стратег не посмотрел, из чьего арсенала он оружие взял. Оказалось – Цивилизация Мышей. Очень умных – но мышей. А для мыши, как известно, страшнее кошки зверя нет! – И для чего ты всё это рассказывал, дедуля? – удивился Иван, вздохнул нетерпеливо. – А в том кресле, куда ты плюхнуться собирался, кошак спит! Поосторожней надо себя вести, а то ещё задавишь оккупанта! – Тьфу! – громко отреагировала секретарша. Она то дедову сказку всерьёз слушать вознамерилась, а тут на тебе. – Солидный, с виду, человек! Годов преклонных! Управляющий разразился громким, сочным, жизнерадостным смехом. – А просто сказать нельзя было? Ох, не ищешь ты в жизни лёгких путей, Филипыч. – Чего их искать, они все лёгкие, – дед согнал кота и уселся в кресло сам. – Только ходить по ним не принято. Народ не одобрит, лентяем сочтёт. Приходится как раз тяжкие пути искать, героем выглядеть. Чтобы потом на постаменте раскорячили – детишкам для примеру. – Так бы и сказал, что кресло приглянулось, – проворчал Иван, плюхнулся в другое, точно такое же. – Филипыч! – управляющий глянул с прищуром, лукаво. – Скажи честно, сам эти сказки придумываешь? Сколько тебя знаю – на любой случай история припасена. – Отнюдь! – возмутился дед, словно его в чём-то нехорошем уличили. – Кто-то, когда-то, сочинил и вот, сохранилось. Это мудрость народная сквозь века просачивается. – Чего ж она не ко всем просачивается? – усомнился управляющий. – Кто впитывает – к тому и просачивается. Ко мне, то бишь. А я уж с вами делюсь… Не цените только! – Ладно, – хлопнул Никита ладошками по столу. – Развлеклись, пора и к делу. Я, конечно, не такой отпетый сказочник, как ты, Филипыч, потому прошу заранее рты от восторга не разевать. Спектакля не будет. Сцепил пальцы рук в замысловатый замок – второй раз и сам бы такое не сотворил, пожалуй. – Беда приключилась… На торговой станции застрял наш грузовик, пилот погиб при взрыве в порту Сэли. Что уж там рвануло не знаю – история тёмная. – Наш пилот? – посерьёзнел дед. Заполошно перебрал в памяти всех знакомых, что болтаются в ближнем и дальнем космосе – родни среди них более чем. – Наш, но… – замялся управляющий. – У нас тут мало кто его помнит, давно уж на планете не появлялся. Ты Иваныча с дальнего посёлка хорошо знаешь? Они отправились в путешествие по раскидистым ветвям огромного родового древа, а Иван, заплутавший на первой же веточке, тоскливо зевнул. Впрочем, тосковал недолго. – Ну, вот и разобрались, – с облегчением вытер пот со лба управляющий. – Грузовик теперь стоит в порту, за простой штрафы копятся, барахло неразгруженное в трюме лежит. А машина никого не подпускает, чужим людям себя разгружать не позволяет. – Как это – не позволяет? – усомнился Иван. – Обещает уничтожить груз путём подрыва собственного движка с топливным баком. Чтобы неповадно было ползать кому ни попадя. Программа у неё такая – не поспоришь. Ну, никто и не рискнул. Я вот думаю, не рванул ли у них в порту намедни такой же грузовичок беспризорный? Рвануло знатно! Только вопрос – что делал наш пилот на том грузовике? – А что за груз? – поинтересовался для порядка дед. – Шесть контейнеров, – незамедлительно отрапортовал управляющий. – Все опечатаны владельцем груза. Что там внутри, я думаю, и пилот вряд ли знал. Да и зачем ему? Обычный фрахт: привёз-увёз… Так что собирайся, Ванюша, полетишь в порт Сэли, разрулишь ситуацию. – Я?! – изумился Иван и даже лицом сбледнел местами. – Моя работа за сытом ухаживать, механизмы чинить… – За девками бегать! – услужливо подсказала злопамятная одноклассница. – Тоже надо кому-то, – не стал отпираться Ваня. – Сама знаешь, чай не маленькая. Так что зря меня в рулевые определили, разруливать ситуацию вашу. – Нашу! – строго одёрнул его дядя Никита и как-то сразу понятно стало, что распоряжается он тут вовсе не шутя. – Или ты нам не родной? – Ясно, родной, но не настолько же! – Насколько надо! Управляющий сурово глянул на поникшего паренька и убавил накал разговора – достаточно пуганул. – Ванюша, ну правда, кого я пошлю? У меня каждый человек при деле, каждый на счету. Без дела ты, да ещё… – глянул украдкой в сторону секретарши, но тут же передумал. – Один ты. Мы сейчас за пару минут оформим на тебя право собственности, побудешь хозяином машины. Слетаешь в порт, разгрузишь, штрафы оплатишь и сюда перегонишь. В нашем порту поставишь на стоянку в терминал Сектора и всё, продолжай свой… нелёгкий труд. Ладушки? Тут неожиданно дед осознал, куда его любимого внука отправить собираются. И зачем. – Парень и на нашей орбитальной станции не бывал, а ты его одного на портовые разборки посылаешь! Да ещё и к другой планете! – Не одного, а с нашей моральной поддержкой! – укоризненно возразил управляющий, словно дед простых вещей не понимал. – А то, что не бывал нигде – так вот и побывает! За девками-то бегать – работа опасная. Оглянуться не успеешь, и всё: семья, дети! Ну, кому я рассказываю… Вовсе никуда не выберешься. Так что – всё к лучшему. Из кармана широких штанов добыл огромный платок, лицо промокнул, блестящий, гладкий лоб от пота избавил. Прохладно, вроде, чего распотелся? Не такой уж и напряжный разговор. – Да и вообще, Ванюша, хватит ерундой-то маяться! Сыт – он и без тебя вырастет, сам знаешь, а вот тебе пора уже определиться в жизни. Профессию какую-никакую присмотреть. Ведь все дороги открыты! Образование бесплатное – знай учись! – Скучно мне, – вздохнул Иван удручённо. – На кого учиться – ума не приложу. Ведь даже у научных работников, и то скукотища смертная: с восьми до пяти совершают открытия, потом ужинать и спать. И так всю жизнь! – А любимая жена? – с готовностью возмутилась Любава. – Ну да, ну да, – подозрительно покладисто согласился Иван. – Между ужином и сном, двадцать минут! – Ну вот что за скотина такая?! – Ай, не скажи, красавица! – встрепенулся дед. – Двадцать минут – вполне достойный результат. Нет повода жаловаться. – У кого повода нет? – попыталась уточнить девица. – У жены или у мужа? – У соседей! – не удержался старый и хихикнул, шутке вдогонку. А Ваня разгорячился, привстал даже, и обращался теперь не только к управляющему, но и к деду. Не иначе, поддержку почувствовал. – Вот, казалось бы, на что интересная работа – исследователь. Романтика, дали неизведанные, всё такое… А в наше время – что? Сколько экспедиций отправилось в эти самые дали? Пускай, лет хоть за десять последних? – Ну-у… – засомневался управляющий. – Поди знай? Сотни две, если не больше. Да и какие у нас дали? У нас глубины! Мы же свою планету изучаем. Океаны, моря… – Ручейки, болота… – подхватил с готовностью Иван. – И сколько, из пары сотен экспедиций, потеряли хотя бы одного человека? – Типун тебе на язык! – возмутился собеседник. – Я вообще не помню, чтобы хоть один исследователь погиб. Чем же плохо? – Вовсе не плохо! – воскликнул Иван. – Хорошо, и даже замечательно! Но что в этой работе интересного? Машины запустил, они информацию собрали, обработали, результаты выдали. Считай, открытие совершил – дальше трудись. А где опасность, азарт, адреналин? – Да, да, – поддержала Любава его порыв. – Захват бесхозного трона, женитьба на туземной принцессе! – Да при чём всё это? – возмутился Иван, но тут же осёкся. – А что, известны случаи? Ну, насчёт принцессы? – Мозгоблуд, правда что! – вынесла секретарша вполне ожидаемый вердикт, но управляющий ухватился за дельную мысль. – Ну вот, интересно же – в незнакомый порт слетать! – Ага! – фыркнул Иван насмешливо. – Машину там разгрузить! Таких приключений мне дед и здесь организует без проблем. Вы мне лучше карту дайте, старинную, пусть там надпись будет: Земли неведомые, по слухам населены псеглавцами! Вот туда я пешком, на одном интересе дошлёпаю! А тут что? Когда у нас Великий Кракен в последний раз корабли в пучину морскую уволакивал? Обленился или сдох? И не его ли мы вчера на ужин схарчили? А когда у нас путешественники в последний раз жребий кидали, кого из компании съесть придётся? Чтобы остальным голодной смертью не помереть? – Да ты чего несёшь такое? – ужаснулась Любава. – Согласен, необычный пример. Однако ж, показательный – никогда! А мне только так и надо: напролом, с надрывом, чтобы дух вон, жилы пополам, кости в крошево! Чтобы: умри, но сделай! А по расписанию открытия совершать – не моё это. Ох, не моё! – Да ведь при таком подходе и помереть можно внезапно, – хмыкнул дед. – А мёртвой птице падать не больно! – воскликнул разгорячённый Иван и даже руками взмахнул для убедительности. – Зато пока жила – летала! А дальше уже одна душа полетит. И какая ей разница – тащится следом тушка с перьями, или уж оземь брякнулась? Помолчали. – Вы его в детстве на пол часто роняли? – участливо поинтересовался Никита у деда. Шёпотом, чтобы не обидеть паренька, на всю голову скорбного. – Теперь вот и самому интересно, – протянул дед, разглядывая внука с преувеличенным вниманием. – Старались, вроде, приглядывать, но, похоже, пару раз крепко не доглядели! Переглянулись, хохотнули привычно. – Ну, хорошо, – управляющий поднялся, сложил руки на животе, олицетворил собою солидность. – За представление спасибо, но лететь надо. – Не удалось дурачком прикинуться? – ехидно хихикнула Любава. – Попробовать-то стоило! – А я уж тебе все документы выправила. И даже на твой коммуникатор скинула. Там же и пропуск на челнок до орбитальной станции. В добрый путь, Ванюша! – А домой забежать? – всполошился Иван. – Котомку увязать, с родными обняться! – Я здесь, – напомнил дед. – Обнимайся. А насчёт вещичек – репликатор в соседнем блоке. Костюмчик себе закажи, да и в добрый путь. Тебе для путешествия больше и не нужно ничего – главное, коммуникатор не забудь. Красота! Не то, что раньше! – Когда это – раньше? – с подозрением прищурился Иван. – Ты не застал… Да и я тоже. Однако ж, нынче-то, не в пример! Иван встал, оглядел всех долгим, пронзительно-укоряющим взглядом, вздохнул. – Вот как, значит… Хорошо же! Не поминайте лихом, ежели что. А тебе, – хлопнул ресничками в сторону Любавы, – счастья семейного, мужа хорошего, доброго – чтобы не пришиб тебя часом, за характер твой мерзопакостный. Чтобы язык свой, раздвоенный, дверью случайно не прищемила. Чтобы… – Иван! – грозно осадил внука дед. – Хватит девке счастья желать! И так уж не унесёт, пожалуй. Ступай, работу сделай, да не задерживайся. Я тут за двоих пахать не собираюсь! – Ты и за одного не собирался, – угрюмо прошептал Иван, помахал всем ручкой и понуро поплёлся в соседний блок. – Ох, Мара, не иначе твои проделки! – Ты богиню зазря не поминай! – окоротил внучка дедуля. – А то ведь, и она про тебя вспомнить может. Горюшка хлебнёшь! – Да я её всякий раз поминаю, как маровато что-то выходит! Всё чаще в последнее время! Когда дверь за спиной паренька бесшумно затворилась, дед уставился на управляющего глазами, хоть и водянистыми, но строгими. – Ну, и что всё это значит? Вот только мне-то не рассказывай, Никитка, что тебе послать некого! – Конечно, нашёл бы, – не стал увиливать тот, – но ведь жалко же парня! Болтается, как… Ну, ты понял, что и где. А у человека мечта должна быть. Никак нельзя без мечты человеку! Да что человеку – и народу целому без мечты нельзя. А тут: лишь бы брюхо сытое, да девка под боком! Это мечта разве? Ну вот, пускай прокатится, людей посмотрит, себя покажет. Авось, к чему хорошему душа-то и прислонится. – Так и взял бы его к себе. Отправил парня, страшно подумать, куда! – А у меня что? – управляющий приподнял покатые плечи, ладони перед собой выставил. – Счетоводом стать никогда не поздно, а вот мечтать надо вовремя. Пока такие как ты не отбили желание. – Романтика знаешь, чем закончиться может? – взвился дед. – Сам уж и не чаял, поди, живым вернуться? Это Ванька не знает, а мне-то не рассказывай! – А и не важно чем закончится, важно, что была! – уверенно отрезал тот. – Романтику жизнь сама из парня вышибет, помощь родственников не потребуется. – А я вот думаю, – встряла в разговор Любава, – надо всех наших парней заставить куда-нибудь слетать! Мир повидать, себя показать… Ума набраться! – А ты уверена, что хоть один потом к тебе вернётся? – управляющий привычно губы в усмешку сложил. – Ума-то набравшись. Девица презрительно фыркнула. – Для сильной, независимой женщины всегда найдётся пара! Начальник на секретаршу посмотрел с сожалением, вздохнул с грустинкой. – Ага… Такая же сильная и независимая женщина! Открою тебе страшную тайну: ни один нормальный мужчина не мечтает о сильной, независимой женщине. – Потому, что боится? – прищурилась та ехидно. – Ещё как! Боится ненужным быть. Мужчина для того и придуман природой: защищать, оберегать… А на кой ему подруга, которая сама кого хошь задавит, его самого не исключая? И в прямом смысле, и в переносном. Поэтому в жизни всё логично и закономерно: сильному мужчине – слабая женщина, сильной женщине – слабый мужчина. – Но для мужчины его выбор – счастье, – насмешливо добавил дед. – А женщина глядит на своего избранника и всю жизнь вопросом мается: за что мне это, за что мне это? Любава подскочила, возмущённо вспыхнув, но тут же плюхнулась обратно, губки надула обиженно. – Ну вот за что мне это? Глава 2 Иван неспешным шагом покинул пассажирский терминал и ступил на территорию порта Сэли: независимую и свободную. Для недолгого путешествия, безо всяких неожиданностей, бытовой репликатор на родной Астаре предложил Ивану несколько простых и удобных костюмов на выбор. Приглянулся один, свободного стиля и неброского вида: мягкие, чёрные брюки, того же цвета рубашка, коричневые мокасины на пористой, толстой подошве и лёгкая, коричневая куртка с капюшоном. На правом рукаве куртки изящной змейкой руна богини Астары вышита. Древние верования уж затёрлись давно, однако традиции – это важно. Да и просто красиво, чего уж там. На левом плече, на манер погона, расположился коммуникатор – изогнутая, чёрная пластина толщиной в два пальца. А уже на ней верхом, распластав крылья и прижавшись к поверхности животом – кица-телохранитель. По этому плечевому набору, астарийца безошибочно узнают в любом уголке Системы. Размерами кица с обычного голубя, причём стройного, не перекормленного. На боевом посту блюдёт серьёзность, сидит, грозно нахохлившись и недобро зыркает по сторонам круглыми, красными глазами. Поскольку Иван всегда предпочитал общительных попутчиков, то и не пожалел времени в полёте, прописывая кице кибернетическую личность. В просторечии – клич. В итоге кибернетическая птица обзавелась собственным именем – Мартын. Новоиспечённый Мартын пока не разобрался, насмешка это над кибернетикой, или вполне уважительное отношение – опыта ещё не накопил для таких сложных выводов. Перья ему достались красивые, отливающие благородным серебром, но Мартын красоты не оценил и уже начал составлять в уме обоснованное прошение об изменении окраса. На что-нибудь серенькое с чёрненьким, из практических соображений. Едва мокасин Ивана ступил на территорию порта, коммуникатор связался с администрацией и: установил местонахождение грузовика, зарегистрировал нового владельца, оплатил все полагающиеся пошлины и сборы, получил виртуальный пропуск на посещение любого уголка станции в течение семидесяти двух часов, закачал в оперативную память планы станции и всю необходимую информацию по ней. Кица Мартын немедленно связался со Службой безопасности порта и: получил разрешение на работу по специальности и применение всех имеющихся у него технических средств в пределах законной обороны, активировал системы электронной и физической защиты, определил наиболее безопасные маршруты передвижения и места остановок. Иван вдохнул, расправил, насколько возможно, грудь и, лёгким движением плеча, встряхнул коммуникатор вместе со всполошившейся кицей. – Просыпайтесь, дармоеды, приехали! Огляделся и непроизвольно поёжился. Суета, царившая вокруг, весьма напрягла человека, привыкшего к бескрайним, открытым просторам. Там люди встречаются нечасто, а тут прям как мухи насидели! Мары-то на них нет, с морозцем добрым. Иван скосил глаз на притихшую кицу. – Мартын, как тебе здесь? – Беспокойно как-то, – повертел тот серебристой головой с клювом из особо прочного сплава. – Это хорошо. Ты ж телохранитель! Если ты беспокоиться не станешь – я начну. – Так может разгоним этот бедлам? Бабахнем чем-нибудь… не летальным? Иван с сомнением глянул на крикливую, суматошную, но безвредную, в общем-то, человеческую массу. – Повременим, пожалуй. Но мысль хорошая, здравая, далеко не убирай. Воздух станции громко потянул, ноздрями ухватил и скуксил недовольную мину. – Воздух какой-то… химический. – Очищенный, – пояснил коммуникатор очевидную вещь. – Перестарались, пожалуй, с очисткой. Не проще было брызнуть чем-нибудь ароматненьким? – Ну да. Людей-то вон сколько, каждый чем-то пахнет… мягко говоря! Всё перемешать и брызнуть ещё, ароматненьким. Захочешь ли дышать? Уж легче очистить! – От людей? – встрепенулся Мартын. – Тоже вариант, – согласился коммуникатор. – Но не с твоими возможностями! – Просто времени побольше займёт, – насупилась кица, но тут же заполошно вскинулась. Шею вытянула, клюв навострила, глазёнки прищурила… – Что такое? – подобрался Иван. Неспроста телохранитель стойку сделал. Нет у их стаи привычки без причины дёргаться. Проследил за взглядом встревоженной кицы. В паре шагов от него крепкий, приземистый мужчина в чёрных брюках и просторной, полосатой рубашке с короткими рукавами, остановился и повернулся правым боком. Тут и обнаружилась причина тревоги. Иван увидел его серебристую, металлическую руку: опасно блеснувшую, нарочито неприкрытую. Все механизмы напоказ: каждый винтик, каждая шестерёночка, каждый суставчик… Своеобразная такая, техническая эстетика. – Что глазеешь, астариец? – ухмыльнулся мужчина. Твёрдое лицо тут же ощетинилось жёсткой небритостью, а тонкие губы превратились в растянутую ниточку. – Нравится агрегат? – и пошевелил блестящими пальцами, сжал в кулак, разжал с угрожающим хрустом. – На любителя, – поморщился Иван. – Зачем это всё? Людей пугать, разве что? На Астаре вам живую руку вырастить могут, не отличите потом. – Живую? А вот так она сможет, живая твоя? Положил холодно звякнувшую ладонь на металлический поручень, сжал пальцы. Скрежетнуло противно, поручень смялся, словно бумажный и треснул длинной, извилистой змейкой. – А? Вот то-то! Мужчина повернулся и медленной поступью двинулся к стойке информации. Тоже не местный, дорогу пошёл узнавать. Встречные шарахались, старательно обходили слева, где рука не пугает металлическим блеском. И пальцами с хрустом не щёлкает. – Ванюша, не позорься! – коммуникатор сконфуженно убавил звук, взялся стыдить на ушко, едва слышно. – Не на всех планетах, как у нас, достояние поровну среди жителей делят! В Системе мало кто может себе позволить на Астару прилететь, новую руку вырастить. А это актавиец, у них технологии как раз имеются – механические конечности производить. С киберначинкой. Меня, кстати, и Мартына тоже, изготовили на Актавии, если ты запамятовал. – Ну, а фыркать-то чего? – пожал плечами Иван, Мартына в очередной раз потревожил. – Так и скажи: дорого у вас руку покупать! Так нет же, давай пыжиться, перила гнуть… Коммуникатор едва слышно вздохнул. – А как иначе? Не имеешь, чем гордиться – гордись тем, что имеешь! Вот ты как маленький, Вань! Дребезжащий и громыхающий блин уборщика таскался по залу, старательно сгребал постоянно прибывающий мусор. То и дело сослепу натыкался на спешащих людей, получал пинки и оскорбительные прозвища, но работу не бросал, старался. Судя по затюканному виду – работник давний, ко всему привыкший. Иван отодвинул ногу, позволив проехать замызганному работяге. Вежливый маневр оказался неудачным. Под Иванов ботинок угораздило коротышку в смешном, сиреневом балахоне – толстого, лысого и скандального. – Глазами-то гляди! Не по скотному двору шляешься! Иван недоумённо поглядел вниз, подивился: все возмущение карлик визгливым, бабьим голосом излил в его поясной ремень. Но тут подоспело зрелище поприятнее. Стройная, белокурая девица, часто моргая патологически удивлёнными глазищами, протолкалась к изобиженному дядечке и ухватила за пухлую ручку. – Пупсик! – А тебя где носит?! – полыхнул благородным гневом пупсик. – Меня какой-то суматошный аграрий едва с навозом не смешал! – С чем? – изумилась длинноногая подруга. – Пошли уже! Звонкий шлепок по упругой заднице, туго обтянутой куцым, бордовым платьишком, заставил девицу притворно-страдальчески сморщиться. Иван поглядел вслед удаляющейся ячейке общества. Сказанным не возмутился, верно всё: и про агрария, и про навоз. Навоз, понятно, в переносном смысле. Уточнил только у клича. – Как думаешь, это его половинка? – Скорее уж, две трети, – флегматично отозвался тот. – Это издевательство? – Это арифметика. – Ванюшка! – звонкий, девичий голос заставил Ивана резко обернуться, заранее растягивая губы в непередаваемо-искренней улыбке. Успел вовремя. Стройная, высокая девушка в костюмчике стюардессы: юбка, блузка, сапожки – словно ветерок подлетела. А уж кудрявая, рыжая, веснушчатая и порывистая – огонь девчонка! – Ты куда так быстро исчез? Я ж тебе свои координаты скинуть не успела! Вот, лови… Коммуникатор на плече Ивана невнятно буркнул, подтверждая получение данных, а девушка по-свойски потрепала торчащие вихры на Ивановой макушке. – Смыться хотел? Ай! Резко отдёрнула руку и прижала к груди. – Твоя придурочная кица меня клюнула! – и, смешно вытянув пухлые губы, подула на пострадавшее место, ладошкой помахала. – Скажи спасибо, моя птичка в каюте осталась! Полетели бы сейчас перья! Ладно, некогда мне тут с тобой… к сожалению. Увидимся ещё! Порывисто чмокнула Ивана в правую щёку, предусмотрительно подальше от Мартына, бросилась к своему кораблю. Стоянка в порту – недешёвое удовольствие, поэтому капитаны долго у причала не отираются. Пассажиров поменяли и всё, бывайте здоровы, в родном порту бесплатно развальяжимся. Парень запоздало помахал вслед рыжему огоньку. – Мартын, изверг! Ты чего клюёшься, почём зря? Это же не бандит какой – наша девочка! – Вижу, что наша, – отозвалась кица. – Поэтому легонько тюкнул, для острастки. Чужой-то я бы глаза в два счёта повыклёвывал! Тем более, их как раз два. Иван укоризненно покачал головой. – А и зол же ты, кица Мартын. – Работа такая. Коммуникатор предупреждающе пискнул и развернул перед лицом Ивана полупрозрачный информационный экран. – Сведения по координатам девушки. Имя – Дана, двадцать пять лет от роду. Разведена, живёт одна, детей нет, ума нет… – Помолчал бы! – для порядка возмутился Иван. – Шутник, тоже мне. А имя красивое, в честь богини дано. Не помню только, чьей. – Вот богине радость! – съязвил коммуникатор. – Кстати, живёт девчушка не на Астаре, а на орбитальной станции. – И это хорошо, – рассудил Иван. – А то ведь девка шустрая, планета маленькая… Кстати! А ты-то у меня почему безымянным остался? Прямо, незаконнорожденный какой-то! – Не прокатило, – уныло вздохнул коммуникатор. – Вспомнил-таки. – И хорошо, что вспомнил. Будешь ты у меня Кондратом. Ты же рад, брат Кондрат? Коммуникатор завис на секунду. – По архивным данным – вполне достойное имя. Но судя по ехидному тону… – Не обращай внимания, – отмахнулся Иван. – Это у меня плохая наследственность. Весь мой род такой, ехидный. Лучше показывай дорогу к здешнему начальству. Сам то я заплутать опасаюсь. – Ступай прямо, кабинка номер три. Виртуальный контакт заказан, мы в режиме ожидания. – Да гляди, не поскользнись! – заботливо чирикнул Мартын. – Тут зараза какая-то пиво пролила. * * * Стеклянная коммуникационная кабинка оказалась местечком уютным: с мягким креслом, свежим воздухом и приятной тишиной. Едва Иван угнездил худое тело, как из воздуха соткался импозантный господин в тёмно-синем костюме, сидящий за массивным столом. То, что это всего лишь объёмное изображение, никак не умаляло начальственной представительности. – Слушаю вас, – обронил басовито, вальяжно. – День добрый, – вежливо отозвался Иван, разглядывая безукоризненный пробор на прилизанной голове начальника. – Вам должны были скинуть информацию по моей проблеме. – Да, да… Вы же у нас с Астары? Аграрная планета, если не ошибаюсь? В Системе лишь одна планета аграрная, ошибиться невозможно. Так что, насмешливо прозвучал вопрос, с высокомерной подначкой. Но вежливо, вежливо. – Ну, не вся планета, – счёл нужным поправить Иван, исключительно для уточнения информации. – Аграрный только пояс, где климат наиболее подходящий. А там, где не растёт ничего – промышленность. Вполне разумно, не находите? – Так этот пояс почти всю планету занимает! – Да, тут нам повезло, – не стал спорить Иван. – А впрочем, почему повезло? Предки именно такую планету и хотели. И с самого начала очень бережно отнеслись: всё, что может быть опасно: опытные производства, исследовательские центры – вообще убрали туда, где людям жить несподручно. Поближе к полюсам, подальше от беды. А уж самое опасное – и вовсе на орбитальные станции. – Я очарован предусмотрительностью ваших предков, – угрюмо хмыкнул синий костюм. – Но, может быть, к делу поближе, от истории подальше? – Да дело-то пустяшное! – Иван даже ручкой перед собой легкомысленно помахал, словно разогнал несуществующий дым. – Грузовичок свой забрать хочу. – Кто ж мешает? – удивился синий босс. – Стоянку оплатите и счастливого пути. – Оплатить – это обязательно, без этого никак, – покладисто согласился парень. – В другом проблема. Груз-то у меня кто заберёт? Я уже проверил, хозяин груза не объявлялся. – ОН проверил! – съязвил Кондрат шёпотом. – Тоже невелика проблема, – начальник пожал пухлыми плечиками. – По крайней мере, не ваша. По закону вы имеете право поместить груз на склад, под охрану Администрации порта. Если в установленный законом срок хозяин не объявится – товар будет конфискован и реализован, в счёт оплаты за хранение. А вам бонус – разгрузим ваш грузовик бесплатно. Что вы теряете? Доставку вам уже оплатили, вы свою работу выполнили, дальше не ваша забота. – Что скажешь, Кондрат? – поинтересовался Иван, не отрывая взгляда от пухлого, и подозрительно честного лица портового чиновника. Ну хоть бы маленькая хитринка мелькнула, ради приличия. Просто какой-то перебор с честностью, право слово! – Совершенно законное предложение, – не поддержал подозрительности коммуникатор. – И по духу и по букве. – А по совести? – Ванюша, не позорься, в конце концов! – сконфуженно прошипел Кондрат. – По закону, тебе говорят. Иван скривил губы, глянул куда-то вбок с неясным выражением карих глаз и неопределённо пожал плечами. – Ну, я не знаю… Неправильно это как-то, не по-человечески. Поди знай, почему задержался хозяин груза? Может, проблема у него какая, а то и вовсе беда. А с ним вот так, не разбираясь: конфисковать, реализовать… Прямо, сразу по закону, безо всякой жалости! Как-то не по себе. – Вечно с вами, с аграми, одни проблемы, – вздохнул синий шеф. – Пора бы уж к цивилизации-то приобщиться. – А почему так пренебрежительно? – искренне удивился Иван. – Агры, между прочим, для вашего пропитания сыт выращивают. – Мы, между прочим, за этот сыт платим исправно! – синий начальник махнул рукой. – Заняться мне больше нечем, что ли? Уговаривать вас… Станция наша и правила наши – законные. Короче, оплатите стоянку и валите на свою Астару. Про совесть он мне рассказывает! С едва слышным щелчком синий костюм сжался в точку и исчез. – Ну вот зачем обидел человека? – укоризненно вздохнул Кондрат. – Чиновник с совестью – суть бесполезная субстанция. Ни дела, ни работы. Совесть не позволит исправно обязанности исполнять. Человек старается просто, а ты его прямо вот так, в лоб. – Да, маровато получилось, – согласился Иван. – Но я же не хотел. Просто я впервые в цивилизованном обществе, привычки нет. Мы ж, на Астаре-то, варвары, что с нас взять? Ничего, авось переживёт. Иван подпёр кулаком щёку, пару минут изображал раздумья и, наконец, решился. – Ай, ладно! Брат-Кондрат, выходи в Системную связь, организуй общение с дедом. Хочу к стариковой мудрости приобщиться. – Да ты ополоумел, Ванюша! – Кондрат на плече ощутимо нагрелся. – Ты хоть представляешь, сколько будет стоить такое соединение? – Соединяй давай, – хмыкнул Иван. В последние двадцать, с хвостиком, лет, то есть всю сознательную жизнь, тратиться особо не доводилось. А доля немалая в копилку капала – из общепланетных доходов. Вот и нахомячилось порядком. – Ох-хо-хо! – сокрушился Кондрат и заурчал мудрой начинкой. – Ты поаккуратнее, – предостерёг его Мартын. – Не перегрейся. А то я тут, на тебе, высижу чего-нибудь – конфузу потом не оберёшься. – Потом уберёшься, – неласково огрызнулся Кондрат. – Лапы, чай, не отсохнут. Готово! На том самом месте, где недавно обитал импозантный костюм, пару секунд шевелилось нескладное, угловатое уплотнение воздуха, постепенно растворилось и образовалась дедова голова. Одна, без туловища. – Привет, Ванюха! – голова поводила глазами по сторонам. – Ты один? Хорошо, поболтаем без помех. Как я выгляжу? – Как преступник после казни, – поморщился Иван. – Видел такую картину в музее. Тело выбросили, а башку народу показывают. – И как? – внимательно прищурилась дедова голова. – Да ничего, улыбчивая. – Эх, никогда я не научусь с этой объёмной связью управляться! Ну, не обращай внимания, вроде, так и должно быть. Что у тебя за печаль? Какая забота свалилась? Иван долго не смущался, тут же всю заботу и вывалил. С печалью вместе. Дед понимающе покачал головой. – Хорошо же, слушай. Кстати, тебе меня не видно, а я сейчас руки на животе сложил. Закатил глаза и повёл размеренное повествование. В лаборатории Гениального Биолога, посреди тихой, спокойной ночи, взвыла сирена тревоги. Дежурный Биолог, ожесточённо протирая слипающиеся глаза, метался среди огромных чанов с биологическими материалами, торопясь определить, из которого эксперимент едва не выплеснулся за установленные рамки. – Всё, конец финансам! – обречённо вздохнул Кондрат. – Ох, не быстро сказка сказывается. Чан за номером 3125! Лихорадочно перебрав все показания приборов, Дежурный Биолог облегчённо вздохнул – миновала опасность. Что-то изнутри чана ударило в верхнее защитное поле, но не сумело его прорвать и оглушительно взорвалось, вреда не причинив. И ведь не в первый раз уже! – Что такое? – вскричал встревоженно Гениальный Биолог, которого сирена так же бесцеремонно вырвала из объятий сна. – Опять этот несносный 3125? – Именно так, – хриплым голосом подтвердил Дежурный Биолог. – Сегодня удар особенно сильный. Может, отравы им туда плеснуть, чтобы утихомирились? – Ни к чему пока, – потёр пальцами переносицу Гениальный Биолог. – Да и никогда не поздно, отраву-то. А вот защиту, батенька, усильте. Это уж обязательно… А в затихшем и обезлюдевшем Центре Управления Полётами, одинокий и подавленный, сидел руководитель Проекта. Вновь, безо всякой причины, взорвался огромный исследовательский корабль, направленный за пределы Системы. Он поднял голову и глаза его блеснули решительно и фанатично. – Мы всё равно покорим просторы Космоса! Нет предела возможностям Человека!!! Иван ещё минуту терпеливо ждал продолжения, но дед, столь же терпеливо, молчал. – Ну, и в чём мораль-то, дедуля? Будешь корчить там и тут, Парня нерешительного. Яду страшного плеснут, А могут и слабительного! – Не жили богато…! – едва слышно прошелестел Кондрат, погрузившись в пучины отчаяния. – И не будем, похоже. – Слабительное тут при чём? – подивился разочарованный внук. – Придаёт решительности. Никакими силами такого человека не остановить! – А делать-то мне что? – вскричал Иван, взмахнув руками. – Я ж к тебе обращался не сказки слушать. – Да ты совсем обленился, мозгоблуд! – осерчал старый, едва за пределы голограммы не вывалился. – Мудростью с ним делись, мораль объясни, так ещё и что делать скажи! Думать! Решать!! Исполнять!!! И отключил связь. – Полегчало? – демонстративно-неехидно поинтересовался Кондрат. – Какой пламенный оратор пропадает, – посетовал в ответ Иван. – Подумал я и решил: летим домой. – С грузом? – деловито уточнил Кондрат, уже запрашивая в Управлении порта бланк декларации. – С ним. А теперь айда, номер в гостинице снимем, душ примем, пообедаем… – Да ты нас разорить решил? – возмутился Кондрат. – Ну вот на кой нам гостиница? – Мне что же, под лестницей спать? – удивился Иван, выбираясь из кабины связи. – Отчего же? Вон, в коридоре, лавочки мягкие какие – прямо спинка сама просится прилечь. – У тебя спинки нет, так ты мою куда ни попадя пристраиваешь? – Не бывать этому, – спокойно сообщил своё решение Мартын. – С твоей экономией никакой безопасности не получится. Предлагаю пойти на грузовик. Там и кухня должна быть, и душ, и спальня. И оборону организовать проще, нежели на лавочке. – Перестраховщик, – буркнул коммуникатор. – Жмот, – ответила взаимностью кица. – Послал Род попутчиков! – Иван почесал затылок и обречённо махнул рукой. – Будь по-вашему. Если что, успеем ещё в гостиницу определиться. Чай, не за тридевять земель. * * * Идти до торгового порта оказалось недалеко. Расположили его рядом с пассажирскими терминалами и обслуживались оба единой диспетчерской службой – экономия налицо. Да вот беда: поворотов и тупиков на этом пути оказалось столько, что Иван со счёту сбился уже через несколько минут. Кондрат чертыхался вполголоса. Он то дорогу прокладывал по архивному плану, а реальность и план давным-давно разъехались в разные стороны. За одним таким поворотом обнаружилась картина некрасивая, но, для портовых трущоб, обычная – кого-то беззастенчиво грабили. Здоровенный верзила в чёрном, рабочем комбинезоне прижал к стене тщедушного старичка, одной рукой аккуратно сжал тощую шею, а другой тщательно обыскивал многочисленные карманы старикова костюма. Костюмчик, к слову, не из дешёвых, в таком как раз по злачным местам прогуливаться, приключений на заднюю часть брюк искать. – Справишься? – с тревогой поинтересовался Иван у Мартына. – С которым? – педантично уточнил тот. – Издеваешься ты, что ли? Со здоровым, конечно. – Отчего же – конечно? – кица аккуратно расправила крылья. – Вовсе даже не конечно. Я тебя охраняю, а все остальные для меня абсолютно одинаковы. – Жирный мне угрожает! – сообразил Ванюша. Мартын сорвался с плеча, метнулся под потолок и уже оттуда спикировал на верзилу, чиркнул по щеке когтем. Царапинка получилась крохотной, капелюшечка красненькая только и выдавилась, но Мартын посчитал свой долг исполненным и скоренько вернулся на родное плечо. – Ах ты тварь пернатая! – устрашающе взревел грабитель не от боли, а скорее от жгучей обиды. – Башку сейчас отвинчу и тебе и твоему хозяину! Отбросил обмякшее тело старика и с решительным видом, по бычьи наклонив здоровенный купол башки, двинулся на Ивана с ярко выраженными, отвратительными намерениями. Тот почувствовал себя маленьким и невероятно беззащитным в мрачном, гулком коридоре. – Мартын! – встревожился паренёк. – Ты его разозлил, а надо было успокоить! – Дистанция позволяет применять мягкие методы, – чирикнул Мартын прямо в ухо Ванюше. – Я ему шоковое вспрыснул, сейчас вырубится. Но шоковое подействовать не успело. Старичок, едва пришёл в себя, быстренько подобрал тросточку с резной рукоятью, что валялась неподалёку, направил её на обидчика и что-то там нажал. Пучок концентрированного света ударил верзилу в бок, сочно шмякнул о стену, впечатал безжалостно. Огромное, тяжёлое тело, ударившись о твёрдое, гладкое покрытие, рассыпалось облаком мелких пылинок. Десятка секунд не прошло – и мощная вентиляция вытянула в отстойник то немногое, что осталось от бандита. Мартын выгнул шею, встопорщил перья и раскинул крылья, зависнув между старичком и Иваном. Защитить от подобного оружия он, понятно, не мог, а потому сделал всё возможное – хотя бы удар ослабить. – Успокойся, кица, – веско обронил старичок неожиданно сочным и густым голосом. – Твоему хозяину я не враг. Полагаю, что очень даже наоборот. – Что это было? – удивлённо прошептал Иван. – Дезинтегратор, – просветил его Кондрат тоже шёпотом. – Военная разработка, гражданскими не используется. Для скрытого ношения, в стандартном исполнении, не предназначена. Так что, либо спецслужба, либо… нет. – Спасибо за помощь, молодой человек, – старик подошёл вплотную к Ивану и оказалось, что они одного роста и комплекции. Разве что, морщин у спасённого куда больше, а волос куда меньше. – Без вашей кицы я бы оружие не вернул. А намерения у этой горы сала вполне серьёзные просвечивали. – Вы тоже, гляжу, не любитель шутить, – Иван опасливо глянул на безобидную тросточку в сухоньких ручонках старичка. – Грабителю, между прочим, моргать пару секунд оставалось. А там можно и безопасников вызывать. А вы сурово так… У вас ведь тут вроде цивилизация, богиня специальная к делу правосудия приставлена. Имя запамятовал… У неё даже меч имеется – головы непонятливые рубить. Ну, или хоть по попке плашмя похлопать. Для порядка. Старичок скривил губы в горькой усмешке. – Наша богиня и пальчиком-то погрозить стесняется, как бы её в жестокости не упрекнули. А уж по попке хлопнуть – и вовсе дело невиданное. Не станет она таким варварским способом тонкую бандитскую натуру травмировать. – О как! – изумился Иван. – А меч зачем тогда? – Мне то откуда знать? Может, чтобы рука не пустовала? А то ведь композиция ущербная получится, гармония нарушится. Старик усмехнулся. – А насчёт пошутить… На самом деле я очень добрый человек. Но добр я к людям, а не к тем, кто людям гадит. Представляешь, сколько мерзости этот скот мог бы ещё сотворить? – Какой-никакой, а человек всё-таки, – вяло возразил Иван больше по привычке. Образ угрожающей горы мышц из памяти не стёрся и гуманизму не способствовал. – Пусть уж лучше никакой! – твёрдо заявил старик. – Всем спокойнее будет. А насчёт того, что человек – тут я не соглашусь. У любого живого существа имеется инстинкт самосохранения, и у человека тоже. И проявляется он у человека в воспитании. – Ишь как! – удивился Ваня. – А я думал, воспитание – это уважение. – Воспитание – это опасение. Исправно работающий инстинкт самосохранения. Ведь никогда не знаешь, на что способен незнакомый тебе человек и потому ты осторожен. Люди говорят – воспитан. А есть отдельная порода людей с дефектом в этом самом инстинкте, и вот они-то живут недолго и умирают некрасиво. Нагадить, правда, успевают изрядно, но ведь по этому признаку их и узнают. – По дерьму? – педантично уточнил Иван. – По нему, – кивнул старик. – И размазывают по нему же. Иван пожал плечами, отчего Мартын недовольно завозился на импровизированном насесте, продолжая опасливо коситься на Иванова собеседника. – Но ведь то, что я за вас заступился, тоже нарушение в инстинкте самосохранения. Этот бугай мне бы запросто шею мог свернуть. Разумный человек прошмыгнул бы мимо, не находите? Старик хмыкнул, глянул на Ивана с интересом, бровки белёсые высоко задрал. – Забавно. Никогда в голову не приходило. Жизнь, похоже, успешно расправляется с крайностями – и с хорошими, и с плохими. Жить оставляет нормальную серединку. – Как-то грустно это прозвучало, – пробормотал Иван. – Жизнь вообще штука невесёлая. Поэтому, веселимся мы самостоятельно. А вообще, вы человек вполне разумный, по глазам вижу. Не сиди у вас кица на плече – вряд ли вмешались бы. Ну, разве, издалека безопасниками постращали… И правильно. Вы, я вижу, в порт идёте? – Ага, – подтвердил Иван. – Правда, разрешение на вылет в Службе безопасности ещё не оформили. – Оформили, – заверил его старик, дружески хлопнул ладонью по плечу и важно зашагал по коридору, постукивая тросточкой по гладкому покрытию пола. Иван благодарно потёрся виском о головёнку кицы на плече. – Спасибо, Мартын. Ты прямо – не щадя живота своего! – Работа такая! – довольно чирикнул тот. – Интересно, что он имел в виду, когда говорил, что мы разрешение оформили? Кондрат, ты, что ли, подсуетился? – Он сам скинул мне разрешение на вылет. У него коммуникатор не носимый, а интегрированный. За секунду от меня информацию получил, обработал, решение принял и официально оформил. Иван уважительно присвистнул. – И от чьего имени разрешение? – То есть как? – опешил Кондрат от такой вопиющей некомпетентности. – Это вправе разрешить лишь один человек на Станции – Начальник Службы безопасности порта. – Кого только не встретишь, коридорами-то гуляя. Вот уж действительно – вежливость не повредит. Иван покачал головой и зашагал дальше, то и дело оборачиваясь – не обнаружится ли ещё кто-нибудь важный. У них тут, похоже, запросто. * * * Корабли, что не планировалось немедленно разгружать-загружать, к причалам и близко не подпускали – нечего драгоценное место занимать. Они сиротливо приткнулись носами к дальнему терминалу и терпеливо ждали, когда про них вспомнит хоть кто-нибудь. Этот самый «хоть кто-нибудь», по имени Иван, робко вошёл в галерею сплошных дверей, скрывающих переходы к входным шлюзам кораблей. Остановился, присвистнул изумлённо. – Ничего себе стояночка! – Это ты ещё штрафстоянку не видел! Иван огляделся и обнаружил в небольшой нише в стене, уютную лавочку. На твёрдых, пластиковых перекладинах вольготно раскинулся пузатый мужичонка; судя по неприглядной и непарадной одёжке – портовый грузчик. В пухлых, сальных губах трудяга небрежно слюнявил ядовито-жёлтую сигарету, в пухлых, влажных ладошках грел того же отвратительного цвета пивную банку – похоже, из одного набора отрава. Маленькие глазки блеснули снисходительно. – Присаживайся, места хватит. – Благодарю. Ваня устроился на лавочке, покосился на портового аборигена. – Вас, похоже, сегодня работой не донимают? – Отчего же – сегодня? – вяло буркнул тот. – Я и в иные дни не напрягаюсь. – Что так? – подивился Иван. – Я всегда думал, что порт – место суетливое. – Суета и работа не есть одно и то же, – грузчик прихлебнул пивка, сизым дымком сдобрил и блаженно улыбнулся. Чего ж не поучить уму-разуму дитё несмышлёное, коли время есть и настроение благостное? – Видишь ли, юноша. Грузчик, груз и грузовик могут в одном месте оказаться только в результате чуда. Обычно же они либо в разных местах, либо в разное время. А если и встретятся – окажется, что этот день выходной. Потому и напрягаюсь я редко. – Да как же работать, при жизни такой? – вовсе потерялся Ваня. – Верить в чудо, дружок! – Чудес же не бывает! – Ну, верить-то это не мешает. Кстати, – грузчик вспомнил о мужской солидарности, протянул банку Ивану. – Прости, заболтался. Глотнёшь? – Я с ума не сошёл! – шарахнулся в сторону Иван, словно ему в руки гремучую змею сунули. Едва с лавки не соскользнул. – Рассчитываю, что у меня дети будут. Двое, как минимум. – Выпивка-то как этому может помешать? – изумился пухлый и хохотнул, отчего всё расслабленное тело взялось мелкой зыбью. – Наоборот, даже скорее сладится! – Мне не надо скорее, мне надо лучше. А буду выпивать – вообще ничего не выйдет. – Вера, что ли, такая? – Биозавеса, – серьёзно объяснил Иван. – А с ней фиг поспоришь. Она внутри сидит, всё видит, всё знает. Решит, что по медицинским показаниям детей быть не должно – и не будет. Грузчик презрительно хмыкнул. – Видно, не наш ты человек. Не сэлиец. И общество у вас, похоже, какое-то… Недоразвитое. Свободы нет! – Свобода есть, – заступился Иван за астарийское общество. – Пить-то никто не запрещает. – И что, с пары глотков твоя биозавеса сработает? – усомнился грузчик. – Поди знай? – вздохнул Ваня. – От неё ведь датчики наружу не выведены, фиг определишь, сработала она или нет. Лучше уж судьбу не испытывать. Мужичонка повторил процедуру с пивом и дымом, блаженно прищурился, словно сытый кот. – Не позавидуешь вам. Ты ведь из агров, с Астары? Видал я ваших много раз. Всё грустные какие-то шастают, потерянные. Вот отчего, выходит. Конечно, не больно повеселишься, при сухой-то глотке! Сунул окурок в опустевшую банку и бросил её под лавку. Что-то там заутробно скрежетнуло, Ваня полез поинтересоваться, но ничего не обнаружил: ни мусора, ни мусорки. Как ни странно, того, кто банку схарчил, тоже не нашлось. Иван решил глупыми вопросами человека не донимать, однако ноги, на всякий случай, отодвинул подальше. Мара его знает, мусороеда этого: примет мокасины за старьё, да и схарчит вместе с ногами. – О-хо-хо, – прокряхтел грузчик, осторожно потягиваясь – чтобы не растянуть себе чего ненароком. – Выходит, вы себе интегрированные коммуникаторы не устанавливаете? Из-за этой саменькой биозавесы? – Интегатор она к телу и близко не подпустит. Да и зачем он нужен? Морока сплошная с установкой. А у вас, что же, есть такой? – А то! – горделиво хмыкнул тот, при этом, почему-то, любовно погладил пухлое брюшко. – Мы не какие-то там отсталые, за цивилизацией худо-бедно поспеваем. Иван недоумённо пожал плечами. – Ну и зачем он вам? В уме сосчитать не получается, сколько на пиво надо? Вы же, судя по виду, далеко не астрофизик, не сможете и одного процента возможностей интегатора использовать. Просто не придумаете – как? – Это почему это? – оскорбился мужик и даже брюхо от обиды подобрал, постройнел заметно. – Я мгновенно могу любую информацию получить и обработать, пока ты запрос оформляешь и ответа ждёшь. Ну понятно, когда коровам хвосты крутишь – торопиться некуда. А в современном мире сам, как хвост, крутишься – знай успевай! Иван собирался промолчать, спорить уж очень не хотелось, но мужик ответа ждёт. Неприлично будет отмолчаться. – Учёные, исследователи – им такие способности нужны, не поспоришь. Пилоты, к примеру, навигаторы – им тоже без них никак. А вам – зачем? Вот убедили, что вы без интегатора варвар отсталый, да и втюхали задорого. Сидите, новости ненужные листаете, себя современным человеком чувствуете. В долги ведь, наверно, залезли, ради своей продвинутости? А вы, вообще-то, грузчик – и без интегатора человек нужный. В порту без ваших рук беда, а вы мозги ерундой всякой пичкаете! Так что, эта штуковина вам только мешает! Грузчик помолчал, искоса поглядывая на Мартына. Тот, склонив головенку, щурил на мужика багровый глаз и демонстративно правил острый клюв острым когтем. Звук получался отвратный, но убедительный. – Ладно, не будем из-за мелочей ссориться, – принял решение мужичок. Не иначе, на интегаторе просчитал. – Лучше скажи, сам-то кем трудишься? Какой профессией овладел, рассудительный такой? – Да собственно… – смутился Иван, сильно подозревая, что лицом покраснел слегка. – Никакой пока. – Что так? – участливо съязвил собеседник. Голову к плечу фальшиво-заинтересованно склонил, щека на плечико легла и расплылась расслабленно. – Не хочется мне по графику жить, да по распорядку. Душа на волю просится! Грузчик обрадовано хлопнул ладошками по ляжкам – зазвенело знатно, на весь терминал. Показалось, что даже искусственный, белый свет моргнул испуганно. – Во-о-от! В душе-то ты наш человек! Свобода тебе нужна! Важнее всего человеку свобода! Иван с сомнением покосился на собеседника, зачислению в свои люди не обрадовался. – Странно. Вот ведь и похвалили вроде, а чувство такое, словно в чём-то нехорошем уличили. – Это тебе на Астаре мозги ерундой всякой забили! – ткнул в его сторону пальцем пухлый философ. – Ты и маешься раздумьями! – Ну да, ну да… Вот если мозги ампутировать – жить бы резко полегчало. А так, действительно, маета одна. Но вот чую я: моя воля и ваша свобода – совсем не одно и то же. Если уж правде в лицо глядеть. Грузчик поднялся с лавочки, всё, что до этого расслабленно лежало, ухнуло вниз и повисло, превратив тело в забавный мячик. Со смещённым к полу центром тяжести. – У правды, наивный ты человек, лица нет! – бросил покровительственно, поучающе. – Ей, куда ни гляди, везде задница. Поэтому её никто и не любит. Ладно, пойду, пожалуй. Похоже, не появится сегодня новый хозяин грузовика, зря тут с тобой язык почёсываю. До крови уж расчесал! – Это какого грузовика? – подобрался Иван, а Кондрат предусмотрительно развернул экран и вывел буквенно-цифровой индекс. – Не вот этого, часом? Мужичок глянул на номер и насмешливо хмыкнул. – Так это мы с тобой друг друга на одной лавочке ждём? Чего ж ты мне трухой всякой мозги забиваешь, а про дело молчишь? – Так ведь поди знай, – Ванюша смущённо развёл руки. – Я-то думал просто всё: пришёл, забрал… – Отнюдь. Без представителя порта ты к своему грузовичку не пройдёшь, а без тебя, соответственно, никто внутрь не попадёт. Такая система. – Совершенно верно, – важно чирикнул с плеча Мартын. – Очень правильная система безопасности. – Ну, не то, чтобы совсем без опасности… – слегка смутился представитель порта. – Не так давно разнесло тут взрывом грузовичок вместе с тремя бедолагами. Печальная история. – А поподробнее можно? – заинтересовался Иван, пристраиваясь рядом с колобком и выравнивая скорость. – Там землячок мой погиб. – А это и есть подробно. Собрались три пилота вспрыснуть по маленькой, а их отчего-то разнесло вдребезги. Больше никто ничего не знает, всё взрывом уничтожило. А потом уборщики прибрались, стены вымыли-покрасили, и всё, вроде ничего и не случилось. Иван вспомнил, как быстро исчезли в вентиляции останки грабителя в коридоре и понятливо кивнул. Чистенько у них тут всегда. Не придерёшься. Да и вообще… Стоило сюда заглянуть, на станцию эту, стоило. В познавательных целях. Общеразвивающих. Глава 3 Как оказалось, язвительности со сварливостью Кондрат успел подкопить изрядно, и плескал сейчас на Ванюшу щедро, без обычной скаредности. – Ну, вот что ты дёргаешься, как паралитик? Вейся! Вокруг себя самого обвивайся! Вьюн – вот кем тебе быть полагается. – Паралитик! – мрачно буркнул Иван. – Выключу вот, будешь знать. – Да я-то знаю как раз… А вот тебе ещё работать и работать, ради целости мордашки своей. Иван отвечать склочнику не стал, запустил волну сначала одной, а там и двумя руками; подключил ноги, следом и тело задвигалось попеременно в разных направлениях. Расслабил руки, встряхнул их телом – от бедра, от ног. Почувствовал, что проснулся окончательно и перешёл на вороты ногами: влево-вправо, по окружности… Грузовичок, управляемый автопилотом, тащился со смешной, черепашьей скоростью, держа курс на Астару. С его неспешной прытью предполагалось провести в дороге четверо астарийских суток, не меньше. Если не отвалится что-нибудь важное по дороге – тогда, понятно, больше. В бортовом коммуникаторе кибернетическая личность не обнаружилась, видимо, прежний хозяин болтливую технику не жаловал. Да и вообще, будь к нему Мара милостива, странным был при жизни человеком. Не завёл в грузовичке ни душа, ни спальни, ни кухни. Имелась кабина, два на три метра, в которой весь уют и поместился: кресло пилота – оно же и кровать, если напрячь воображение; кухонный репликатор из самых захудалых – с голодухи не загнуться едва хватит; санузел – кабинка, напоминающая камеру пыток для человека, хоть сколько-нибудь упитанного. И всё. К движку и грузовому отсеку подобраться только в порту получится, а в открытом космосе без скафандра никак – необитаемая зона. Скафандра, кстати, тоже не нашлось. Он один стоит дороже всего этого хлама, именуемого кораблём. На маленьком, свободном пятачке между репликатором и санузлом, Иван занимался обязательной физподготовкой. Руководил пыточными мероприятиями Кондрат, валявшийся на пульте, а Мартын, со скептическим неодобрением, взирал на всё это с высокой перекладины. Иван быстро управился с отжиманиями на кулаках, с нарочитым кряхтением порастягивал суставы и сухожилия, собрался загасить пламя виртуальной свечи ударом кулака, но случайно врезал по реальной и очень твёрдой переборке. – Зар-р-раза!!! – А ты зачем на занятии умом присутствуешь? – тут же сунулся с указаниями Кондрат. – Пусть тело сражается само, без твоего контроля. Тем более, что контролёр из тебя… Стену – и ту не заметил! Займись чем-нибудь, пока тело делом занимается. – Ты издеваешься, брат Кондрат? Чем, например? – Ну, не знаю… Почитай хоть, что ли! Дело это нудное, однако нужное. А тело должно уметь и без тебя управиться. – Управится оно, как же, – недовольно буркнул Иван. – Вообще говоря, советы давать – работа непыльная, а получать-то мне. Как ты верно подметил – по мордашке. – Вот поэтому и не останавливайся, – не унимался Кондрат. – Давай-ка, поработай перемещения: диагональные, поперечные, челночные… – Да куда тут перемещаться? – возмутился Иван. – Из кухни в туалет? – Так ведь жизненный маршрут, – справедливо заметил Мартын с высоты своего положения. – Дело привычное. Работай давай, вьюн-неудачник! – Ты меня ещё поучи! Тебе и вовсе виться нечем. – А тебе клеваться нечем, – воскликнула кица, – но ты же меня учишь! – Поди поспорь, – вздохнул Иван, отрабатывая перемещения по указанному маршруту. – Надо вам уровень интеллекта понизить, умные шибко. – До своего, что ли? – ехидно уточнил Мартын. До него высоко, можно и поизгаляться из безопасного далёка. – Хотя бы, – сделал-таки удачное перемещение Иван. – Вот, красавчик! – похвалил Кондрат нерадивого ученика. – А теперь, может, в рамочке поработаем? Защита-атака, есть у меня в запасе один замечательный комплекс. – Обязательно поработаем! – подозрительно покладисто согласился Иван. – Два раза в неделю, полноценная тренировка. Составь график, брат Кондрат, упражнения подбери, меня не жалей. В этом деле я на твою добросовестность крепко рассчитываю. – Когда начнём? – деловито осведомился коммуникатор. – В понедельник, ясное дело! – с энтузиазмом воскликнул Иван. – Вот ты, как в первый раз замужем! Кондрат завис, переводя фразу на понятный ему язык. Перевёл, понял. – Так по астарийскому календарю сегодня вторник! До следующего понедельника ещё… – Вот, будет время основательно подготовиться. За неделю-то! Ну, а уж зарядку каждое утро, без этого никак! – Да откуда ж в космосе утро?! – опешил бедолага Кондрат. – Не моя забота! – решительно отрезал Иван. – Тебя же не заботит, откуда у меня силы на занятия? Ты коммуникатор – тебе и чипы над этим ломать. Я и так вон уже сколько наработал сегодня! – А свечу, всё-таки, не задул! – сварливо чирикнул Мартын. – А вы бы мне ещё плазменную горелку задувать подсунули! Но не всё плохо, вместо этого я чуть стену не проломил… Значит так. Коли тут всё время ночь – нечего мне тренировки устраивать! Что я, дурак, посреди ночи скакать? Ночью спать надо! Кондрат с Мартыном сконфуженно промолчали. Поди поспорь. Однако, пауза драматической стать не успела. Вплёлся в неё посторонний звук – надсадный, надоедливый, неумолкающий зуммер. – Тревога! – торжественно объявил Кондрат. – Тревога, да? – обозлился Иван. – Ну, если учебная – я кому-нибудь все контакты своим гневом распаяю! – Не паяют их уже давно, – пискнул Мартын. – Это потому, что они всё равно моего гнева не выдержат! Так что – учебная? – И в мыслях не имел! – торопливо заверил Кондрат. – Хотя мысль дельная, запишу… Иван ловко запрыгнул в кресло – вовремя размялся, оказывается. – И в чём тут у нас проблема? – Корабль в опасной близости. Маневр не случайный. – Ну так покажи его! – нетерпеливо фыркнул Иван. – Вон, в окошко смотри, – неласково буркнул Кондрат. – Нет у нас визуализатора. – А окошка другого нет? – Нет, отсюда – только вперёд. А гость у нас сзади. – Ты уж выбирай слова-то! – едва не поперхнулся Иван. – Какой же он гость, если сзади подкрадывается? – Я сейчас голову в технологический проём в обшивке засуну, оттуда можно корму разглядеть, – Мартын встрепенулся, почуяв настоящее дело. – А изображение буду Кондрату скидывать. – Ты понял, Кондрат, – не преминул заметить Иван. – Корму, а не зад! Мартын порхнул к потолку, ловко забрался под декоративную обшивку и через пару секунд, на развёрнутом экране коммуникатора, возникло изображение чужого корабля – небольшого, но хищного, подтянутого, опасного. Наглый чужак бесцеремонно притёрся к самому грузовому отсеку посудины Ивана и для стороннего наблюдателя картина получилась довольно неприличная. Хорошо ещё, некому тут со стороны наблюдать. В кабине что-то проскрежетало и сквозь назойливые помехи пробился сиплый, мужской голос. – Эй, лоханка! Бортовой номер неразборчивый. Приказываю заглушить движок и открыть шлюз досмотровой команде. Иван повертел головой и пожал плечами. – А почему только звук? Где изображение? – Отсутствует такая функция в бортовом коммуникаторе. – Действительно лоханка, – вынужденно согласился Иван с незваным гостем. – Маровато. А чего это он нам приказывает? Безопасники, армия, ещё кто-нибудь в этом духе? – Корабль не идентифицируется, – тревожно пробормотал Кондрат. – Опознавательных знаков нет, принадлежность не обозначена. Даже марка корабля неизвестна, и стапель сборки – тоже! – А чего же он тогда раскомандовался? – пока ещё просто удивился Иван, без особого волнения. – У него оружие есть. Две автоматические пушки. – Это серьёзно? – Нам и одной хватит… Одного выстрела. Иван широко распахнутыми глазами уставился на грозный, угловатый силуэт корабля за кормой. – Ты хочешь сказать, что это пираты? – Конечно, не хочу, – Кондрат протяжно, обречённо вздохнул. – Но, похоже, они и есть. Вот уж повезло. Несказанно. В новости теперь попадём, знаменитыми станем! Аж на целый день. Глядишь и в учебники по истории запишут. Шутка ли: впервые за триста лет пираты объявились. Счастливчики мы! Прям – везунчики! – Ну что там, не проснулись ещё? – нетерпеливый, мужской голос зазвучал тоньше, напряженнее, злее. – Как бы стрелять не начал, – взволнованно чирикнул Мартын из-под обшивки. – Судя по голосу – созрел. – Ну так давай связь, Кондрат, – Иван поёрзал в кресле, неожиданно ставшем очень неудобным. – А то ведь, действительно, угрохают, и поди знай, за что? – Есть, Ванюша, разговаривай. Иван с трудом сглотнул – по пересохшей глотке слюна, как наждачный шар, прокатилась. Точно сухарь немоченый, боками костлявыми шкрябая. – Здесь грузовик… Бортовой номер сам разобрать не могу. Порт приписки – Астара. Груз – опечатанные контейнеры, содержимое неизвестно. Кто вы такие? Что хотите? – Родились наконец-то! – недовольный, сиплый голос неприятно царапал барабанные перепонки. Словно суматошная мышь за перегородкой. – Мне как раз и нужны твои опечатанные контейнеры. Причём, очень быстро. Я и так времени потерял массу, тебя, безмозглого, догоняя. – Но я обязан доставить груз согласно фрахта, – осторожно возразил Иван, стараясь не злить без нужды обладателя автоматических пушек. Не получилось – собеседник, всё одно, вспылил. – Его и без тебя доставили куда надо. Разгрузился бы и улетал своим коровам хвосты крутить, агр безмозглый! – Дались вам эти коровы! – с тихим отчаянием пробормотал Иван. – И что вы все к аграм-то неравнодушны? Сыт некачественный попался, что ли? Так тоже неплохо – со стулом проблем не будет. – Короче! – пират потерял терпение окончательно и в его голосе отчётливо зазвучали истерические нотки. – Разблокируй трюм, мои дроиды тебя быстренько разгрузят и вали к себе, землю пахать. На трассе от вашего брата сплошные недоразумения. Всё понял? – Не дурак, – вздохнул Иван и жестом приказал Кондрату вырубить звук. Кондрат понятливо исполнил. – Сигнал безопасникам, спасателям и всем, всем, всем, надеюсь уже ушёл? – У него глушилка мощная, – грустно сообщил коммуникатор. – Сидим, как в коконе. – Ну, тогда слушаю ваши соображения, друзья – помощнички. – Он проговорился, – тут же отозвался Кондрат. – Нападение не случайное. Он знал о прибытии груза в порт Сэли. Он его там ждал. – Похоже, и взрыв в порту с этим как-то связан, – добавил Мартын. – Возможно, хотели убрать именно нашего пилота-транспортника, поместить груз по закону на склад. Ну, а там, похоже, всё схвачено. Обгадили мы людям все планы, с нашей добросовестностью. Вернее – с твоей. – Вот ведь как! – удручённо протянул Иван и сжался в кресле. Как оказалось, оно не только жутко неудобное, но и просто необъятное. В одном углу без труда поместился. И очень холодное – от задницы аж до шеи мураши допрыгали, вся кожа от их лап в синяках уже. – Выходит, мы им все планы поломали? – Не мы, а ты, – справедливости ради уточнил Кондрат. – Какая разница? На молекулы нас всех разберут. – Это точно, – поддержал Мартын. – Коли разбирать – так и нечего разбирать! Разбирать без разбору! – Не умничай, – вяло одёрнул Иван зарвавшегося телохранителя. – Это нервное, – оправдался тот. – Им ведь нас в живых оставлять никакого резону нет. Мартын влез обратно в кабину и изображение пиратского корабля тут же исчезло. Дышать сразу стало легче – появилась иллюзия, что он исчез совсем. – Груз у нас заберут, лоханку разнесут вдребезги вместе с нами. А кому надо в аварии старого грузовика разбираться? И поновее корабли без вести пропадают. Тихо и надёжно. А вот если мы о них сообщим – уйма желающих найдётся на пиратов поохотиться. В наш-то скучный век. Полагаю, выбора у них нет. – А у нас? – прошептал Иван. – И у нас нет, – уныло сообщил Мартын, а Кондрат лишь вздохнул протяжно и тоскливо. Добавить нечего. – Я читал, что нет смелее зверя, нежели крыса, загнанная в угол! – Иван подобрал ноги под себя, отчего и вовсе в кресле потерялся. – У нас для прыжка энергия найдётся? Кондрат шустро прикинул в уме – расчёты несложные. – Есть маленько. Но прыгнем недалеко и там уже лететь не на чем будет. И сообщение передать энергии не хватит. А вот посудина вполне может развалиться – она уж лет тридцать, как из прыгучего возраста вышла. – У нас нет координат выхода, – тревожно прощебетал Мартын. – Выскочим где-нибудь в ядре планеты… Ну, или просто в метеорит врежемся. Конец один. – Как и здесь! – с тоской прошептал Иван. – Ой, как маровато! Послали прогуляться, родственнички! Слетай – говорили они. Интересно же – убеждали они. Засиделся тут – упрекали они… И вот, что вышло – отвечаю я, но толку-то?! Картинка, которую услужливо подсунуло богатое воображение, реалистично показала, что случается с кораблём от поцелуя гулящего метеорита. Или в ядре планеты. Хотя там неинтересно, одна радость – быстро. Грудь парня ужалась, словно усохла; поплохело, аж на рвоту позывы обнаружились. Новые ощущения Ивана не порадовали. – Ванюша! – Мартын вспорхнул Ивану на плечо и взволнованно зачирикал прямо в ухо. – Я фиксирую луч прицеливания. Он нас на мушку взял! – Не будет стрелять, – неуверенно проговорил Кондрат. – Груз-то всё ещё у нас. – Груз не заденет, – авторитетно заявил Мартын. – Движок повредит и всё, никуда мы уже не денемся. – Чего ж сразу не повредил? – въедливо придрался Кондрат. – Рисковать не хочет. Но, если деваться некуда будет… – Кондрат, прыгай! – махнул рукой Иван и свернулся сидячим бубликом в ожидании рывка. – Скорей давай!!! Кондрат и сам, всей своей электронной требухой, чувствовал, что медлить не стоит. Хлопок, вспышка – и на месте остался лишь сбитый с толку пират с бессильно поникшими стволами автоматических пушек. Грузовик исчез. * * * Процесс вынужденной посадки показался Ивану бесконечным. Планета выпрыгнула прямо под нос грузовику во всём блистательном великолепии: голубовато-зелёная, заботливо укутанная в белёсую дымку атмосферы. Именно в это ватное одеяло и влетел грузовик, не снижая скорости. Тут же выяснилось, что ватным одеяло является исключительно для самой планеты, а не для тех, кто в это одеяло с разбегу прыгает. Даже конструктор неуклюжего корабля, вероятно, затруднился бы объяснить, почему это корыто не развалилось сразу после удара. Там, где полагалось гасить скорость лёгким окунанием, грузовик грубо плюхнулся – сразу и глубоко. Мгновенно раскалившаяся обшивка начала отшелушиваться от многострадального тела кусками и кусочками, сгорая в огненном хвосте новоявленного метеорита. Иван вцепился в кресло – впятером не отодрать. Голову вжал в плечи и зажмурился, ежесекундно ожидая лютой смерти от пары сотен возможных причин. Кондрат бормотал что-то неразборчиво, катаясь из угла в угол и подпрыгивая, вместе с кораблём, в атмосферных ухабинах. Мартын же, закогтив обшивку кресла обеими лапами, мужественно глядел в обзорный иллюминатор красными, немигающими глазами. Вскоре грузовик утонул в атмосфере планеты достаточно глубоко. Его необщительный мозг, подруливая маневровыми движками, всем брюхом корабля старательно гасил скорость, переходя в режим планирования. Трясло при этом немилосердно. Иван думал только о том, что нужно, хоть одной рукой, придерживать голову – как бы не оторвалась. Да вот только и представить страшно – кресло отпустить! Даже и одной рукой, хотя бы. Оставляя за собой дымящуюся полосу из поваленных деревьев и выжженной травы, корабль какое-то время ехал на брюхе, но вскоре упёрся, расквасив нос, в здоровенный валун. Видимо, уже навсегда. Что-то с грохотом отвалилось, один из уцелевших агрегатов возмущенно прошипел и наступила долгожданная тишина. Иван осторожно приоткрыл глаза. В рубке всё перевёрнуто, искорежено; витают в воздухе обрывки тряпочек, изоляции и Ивановых сумбурных мыслей. Шлюзовой отсек оторвало начисто и в дыру с неровными, покорёженными краями, заглядывает любопытный, помятый куст-абориген. Здоровенными листьями-лопухами шевелит недоуменно. Приехали… – Посадка прошла успешно, повреждения техники фатальные, корабль восстановлению не подлежит! – Кондрат закончил доклад и тут же нашёлся непострадавший, хоть и всклоченный, Мартын. – Все системы отключены, двигатель заглушен ещё до его разрушения, опасности взрыва или возгорания нет. – Я писать хочу, – придушенно пробормотал Иван. – Очень! – Поспешай, здесь бытового репликатора нет! – предостерёг Кондрат. – Запасными штанишками разжиться не получится. – И от корабля подальше отойди! – позаботился Мартын. – А то провода везде торчат. Мара их знает, все ли обесточены? Иван на четвереньках добрался до дыры в обшивке, перевалился через край, брякнулся в густую, пахучую траву. Запах в нос шибанул обалденный: терпкий, густой – хоть на сыт намазывай. Но не до того сейчас. Поспешил к ближайшим кустикам, пристроился с нуждой невеликой… Да тут и вздрогнул от громкого, металлического рыка. – Ты чего это удумал, негодяй?! Поздно. Процесс уже пошёл и единственное, что успел сделать Иван – стыдливо отвернуться от неведомого обитателя кустов. – Я вот тебя сейчас лазером-то приголублю! – исходил злобой тот, не удовлетворившись проявлением Ваниной скромности. – Никаких излишков жидкости в организме не останется! И организма не останется! Во всём лесу другого места не нашёл, гадёныш?! – Да я и это-то не искал, – вздохнул облегчённо Иван, поправляя одежду. – Уж где прижало… Посадка у нас, сами видите, не очень аккуратная получилась. Так что, не обессудьте, многоуважаемый, не до воспитания нам. Рады, что живы. – Посадку вашу я оценил, – неожиданно подобрел невидимый собеседник. – Действительно, знатно навернулись! Запись я на память сохраню. Иван решил, что для знакомства уже вполне созрел, выпрямился, поправил одежду. Головой привычно дёрнул – чёлка сама как надо легла. – Позвольте представиться: Иван, пилот этого грузовика, уроженец Астары. – То, что с Астары, я по сигналу вашего коммуникатора определил. Иначе, с чего бы я с вами на астарийском разговаривал? – Очень приятно, что вы знаете астарийский. И как же к вам обращаться? – Боевой позывной – Серый 5. Но, поскольку из всей Серой эскадры уцелел я один, усложнять не будем. Просто Серый. – Вот оно как! – озадаченно воскликнул Иван и внимательно глаза прищурил. – А вы, простите, кто будете? Человек? – Отнюдь, – лязгнул металлом в голосе новый знакомец. – Я – киберличность штурмовика отдельной диверсионной эскадры имперского флота. – Имперского? – вовсе уж озадачился Иван. – Насколько я помню, последняя империя развалилась в труху лет триста назад. – Триста восемь лет, два месяца и три дня, – педантично поправил Ивана Серый. – У меня всё точно. И, возможно, не последняя. И не совсем в труху… – Давно, короче, – с готовностью согласился Иван. – А ты, значит, сохранился? – Увы, – удручённо проговорил Серый. – Единственный осколок былого величия. Кстати, рад, что мы уже на ты, сам не рискнул предложить. – Надеюсь, уважаемый клич на такие мелочи не обидится? – Рад, говорю же… В режиме маскировки всё это время пребываю. Благодаря своему оборудованию, перехватываю все каналы информации в Системе, в курсе всего, что произошло за это время. Приказы мне теперь получать не от кого – вот и лежу тут, размышляю о бренности бытия. – Гадость какая, – непроизвольно поморщился Иван, не уточняя, о бренности сказал или о бытие. Почувствовал, как опустилось на левое плечо что-то знакомое, привычное. Словно широкая, дружеская ладонь. Мартын, пристроивший на Иваново плечо брата-Кондрата, подождал, пока тот закрепится и привычно взгромоздился сверху. Нарочито-надсадно дух перевёл. – Вот уж не думал, что ты такой тяжёлый, – упрекнул кибертоварища. – Я умный, а это всегда нелегко! – высокомерно отозвался тот. – Кому? Тебе или окружающим? – Здравствуйте, коллеги, – вежливо подал голос Серый. – Открываю коммуникационный канал, давайте знакомиться. Сказано явно для Ивана. Между собой кличи вполне могут и без звука, напрямую пообщаться, но в присутствии человека невежливо. Кибервоспитание. Через секунду знакомство состоялось. – Да что ж за невезение такое? – вздохнул горестно Кондрат. – Ну, вот почему бы нам в порядочное место не плюхнуться? – А что не так? – слегка встревожился Иван, ещё пребывающий в эйфории от чудесного спасения. – Я вообще полагал, что сегодня с Марой повидаемся. Упаси Великий Род! По сравнению с такой перспективой любое место порядочным покажется. – Поди знай, может и придётся ещё свидеться, – нерадостно порадовал коммуникатор. – Это Логора, здесь уже триста лет гражданская война идёт, всё никак не закончится. Как империя развалилась – так и грызутся не переставая. – Ужас какой! – совершенно искренне отреагировал Иван и присел на мягкую травку. Ножки плохо ещё держат, подрагивают. – А что же долго так? – Силы примерно равны, никто победить не может, – с готовностью взялся пояснять Серый. – Я всю эту историю с самого начала наблюдаю. А в гражданской войне отступать некуда, тут уж до победы, иначе никак. – Но ведь тот, кто прав, всё равно сильнее должен оказаться? – привычно-здраво рассудил Иван. – Вообще-то да, – согласился Серый. – Но слегка наоборот: кто сильнее, тот и прав. А в жизни примерно так: если обе стороны неправы – они быстро договорятся. Когда неправ один – тоже до последнего упираться не будет. А на Логоре ситуация тяжёлая – правы все. Ну, или считают, что правы. И сторон этих – считать, не пересчитать. Вот тут-то и приходится до последнего бодаться! – Да-а… Беда! – вздохнул Иван. – А причина-то хоть серьёзная? – У одного мужика огород оказался шире соседского аж на три локтя. Несправедливость налицо, надобно устранять. Иван недоверчиво хмыкнул. – И что, из-за этого триста лет воевать? Серьёзно?! – Ты же о причине спрашивал, – терпеливо пояснил Серый, – А причина нужна, чтобы начать. Тут уж, мелочь, не мелочь – всё сгодится. По крайней мере, тот мужик первым убитым оказался. У каждого соседа родня, у тех тоже, у всех друзья… Ну это так, для понимания. Просто передрались за это время все со всеми, привыкли, закончить никак не получается. Да и потери свои уже никто не забудет, даже если очень захочет. А ведь никто и не хочет. Помолчали, каждый о своём. Иван вздохнул и с видимым сожалением поднялся с гостеприимной травки. – Уж и не знаю, друг мой Серый, – поинтересовался вежливо, нажимая на обращение “друг”. – Можно ли бедным путникам в гости напроситься? – Напроситься можно, – с готовностью откликнулся тот, – а вот войти – никак! Военный объект, ограниченный допуск, и всё такое! – Ну, попробовать стоило, – привычно утешил себя Иван. – Ладно. Корабля у меня теперь нет… Вздохнул и вовсе душераздирающе, с тоскою окинул взглядом небеса, но утешения и там не сыскал. – Авось договорюсь как-нибудь с местными, может даже и не убьют. Сразу-то. Помахал рукой в сторону кустов и медленно, едва ноги волоча, побрёл к останкам своего безвременно почившего корабля. – Ну, зачем же так? – окликнул его Серый, на что Иван среагировал мгновенным возвращением на место. – Значит, возможен какой-то вариант? – и пушисто хлопнул ресничками. – В случае, если у тебя есть воинское звание и боевая специальность. Гражданским никаких послаблений в режиме, сам понимаешь. – Да о чём ты говоришь?! – тут же встрял в разговор Мартын. – Гражданским вообще веры нет, они присягу не давали! А вот на Астаре каждый гражданин обязан в случае необходимости встать на защиту планеты! – Как-то у тебя несерьёзно прозвучало, – протянул Серый с большим сомнением в металлическом голосе. – Ёрничаешь? – А у нас обо всем говорят без особой серьёзности, – с готовностью проинформировал Кондрат. – Традиция такая. Но морды, при случае, бьют не шутя. Астарийцы в этом плане дюже щепетильные. А Ванюша, как и положено, подготовку проходил, и является бойцом астарийской гвардии. В запасе. – Вот это уже другой разговор! – обрадованно выдохнул Серый. – А поточнее? – Младший сержант-техник, – с готовностью представился Иван. – Рота технического обеспечения Третьей бригады. Кондрат, скинь уважаемому Серому по комканалу моё удостоверение. – Ну вот и замечательно! – голос Серого тренькнул железной радостью. – А то я уж испугался – не начальник ли какой? Согласно моим установкам, я сам себе начальник, без командира обойтись вполне смогу. А вот без смазки – вряд ли. Так что для техника дверь всегда открыта. – Смазка-то тебе зачем? – удивился Мартын. – Это образно. Серый помолчал и обронил с тихим, машинным отчаянием и убавленной громкостью. – Посиди тут в одиночестве триста лет, так и не за такую причину ухватишься. Пусть и глупая, а причина для дальнейшего знакомства. А ну, отойдите подальше – как бы вас аппарелью не удавило… на радостях-то. Сминая кусты и осыпая маскировку, на траву опустилась броневая плита изрядных размеров, открыв, словно в сказочную пещеру, вход в технический отсек. Пахнуло из корабельного брюха тёплым, машинным духом – не противным, но неживым, странным. Весь центр отсека занял одноместный катер, а к стенам прижались спинами шесть технических дроидов, держа на весу в готовности суставчатые руки-манипуляторы. Иван с опаской протиснулся мимо них – цапнут ещё, железяки имперские. Оглянувшись, увидел, что на горбу катера, за прозрачной кабиной, прижался к обшивке боевой дроид-паук. За броню шестью лапами цепко ухватился, брюхом к металлу прильнул. Иван поёжился и торопливо отошёл подальше. Даже дезактивированная, чёрная многоножка внушила страх. Отчего-то сомнений не возникло – это самая настоящая, безжалостная машина для убийства. Неуютно и мрачновато оказалось в ангаре, и тусклый свет пары фонарей лишь усугубил тягостное впечатление. В дальнем конце угрюмого помещения обнаружилась неказистая металлическая лестница, спиралью уходящая вверх. Иван нервно фыркнул – хотя собирался фыркнуть насмешливо. – Что, империя денег на установку лифта пожалела? – Пешком дотопаешь, – оскорбился за империю Серый. – Зато конструкция надёжная, не сломается. Да я и не генеральский транспорт, знаешь ли, от того и без изысков. Мне вообще экипаж без надобности, я машина автономная. Жилая зона здесь для одного человека имеется, на случай, если выполнение задания будет зависеть от человеческого решения. – Например? – удивился Иван. – Убить кого-нибудь внепланово? – Это я и без человека смогу, – Серый утомился объяснять очевидные вещи. – Вот если помиловать кого-нибудь внепланово… – Ну да, ну да, – привычно уже поёжился Иван. – От тебя-то, похоже, милости не дождёшься. Потопал по лестнице вверх, Кондрат отчего-то предпочёл помалкивать, а Мартын тревожно подпрыгивал на плече, когтями скребся и обеспокоенно вертел головёнкой. – Чего маешься, сердешный? – тихонько спросил Иван. – Следит за нами всё время кто-то! – едва слышно отозвался телохранитель. – Это я, – успокоил его Серый. – У меня тут датчиков и сенсоров по пять штук на квадратный метр. Вы ж у меня внутри, забыли, что ли? – Во внутренностях, – с готовностью пояснил Кондрат. – Без уточнений! – поспешно ограничил киберфантазию Иван. Уж больно буйная, сам программировал. На втором этаже, прямо над отсеком, разместилась жилая зона. Всё очень скромненько: санузел, медкапсула. Кухня-столовая и спальня – по разным бортам одного помещения. – Уютненько, – вежливо оценил Иван. – Стандартненько, – буркнул Серый. – Для бойца строено, не для… кого попало. Обедать будешь? – Попозже. И рубку управления мы с тобой тоже, слегка погодя, осмотрим – дело серьёзное. А пока ты мне вот что скажи: есть у тебя возможность к Системной связи подключиться? – Я же разведчик-диверсант! – оскорблено рыкнул штурмовой клич. – На кой я нужен буду, без связи-то? – А имперская связь с нашей совместима? – С какой это – вашей? – позволил себе издёвку Серый. – Ваша связь – это и есть имперская, вы её не изобретали. Пользоваться научились – уже чудо. А уж такие военные корабли, как я, вам и не снились даже. Веков через пять довоенный имперский технический уровень восстановить сможете. Если постараетесь. – Так может, оно и к лучшему? – рассудил Иван. – Глядишь и поживём подольше, без уровня вашего. А с Астарой сможешь связь установить? – Мелочь какая! – хмыкнул презрительно Серый. – Мы ж, хоть и далеко друг от друга, но в одной Системе. Впрочем, за её пределами людей вообще нет. – Тогда открой Кондрату комканал. А ты, брат Кондрат, с дедом соедини! – А это бесплатно? – с подозрением поинтересовался сквалыга – коммуникатор. – Презент! – от щедрот своих отломил кусочек Серый. И пары минут не прошло, как посреди каюты объявился взъерошенный дед, на этот раз целиком. Увидел живого и здорового Ивана, сухонькими ладошками всплеснул и облегчённо разулыбался. – Слава Великому Роду! Ванюшка, мозгоблуд, как же ты напугал-то нас всех! Сообщили, что пропал твой грузовик на перегоне, ни слуху ни духу! А ты вот он – цел-невредим! Удавил бы собственными руками, гадёныша, от такой-то радости! Ивана ничуть не смутило странное проявление радости. Печально вздохнул и махнул рукой. – Я-то цел, а вот грузовичок напополам и вдребезги! Восстановлению не подлежит. – Да и провались он, железяка ржавая! – старый не отводил взгляд от внука, всё выискивал дотошно, нет ли царапины где-нибудь, или другой какой напасти дорожной. – Сам жив, это главное. Давай-ка, по порядку и с чувством! Я истории предпочитаю красочные. Пока Иван старательно излагал свою красочную, но печальную историю, дед с интересом глазел по сторонам, вздыхал, изумлялся. – Значит, говоришь, имперский штурмовик? И клич у него работает? – У него всё работает. Как подумаю – оторопь берёт. – Чудно! Триста лет никто их не видал. После развала империи с таким энтузиазмом флот уничтожали! Как он и сохранился только? – Для чего уничтожали? – удивился Иван. – Чтобы никому не достался, имперский-то. Потом уж потихоньку свои корыта клепать начали… А на планете, значит, бесконечная гражданская война? Иван пожал худенькими плечами. – Может, и не бесконечная, но, пока что, конца не видать. Ты бы подсказал, дед, чего-нибудь мудрого. Мне, какой-никакой, совет не лишний будет. – Это я завсегда с радостью. Огляделся по сторонам, стула у себя там не обнаружил и остался стоять, сложив руки в соответствии с моментом. Над нейтральной полосой, уж который год, висела сторожкая, тягучая, словно кисель, тишина. В любой момент готовая разорваться гулкими очередями автоматических пушек, ядовитым шипением огнемётов и уханьем самонаводящихся гаубиц. Да только давным-давно не случалось ничего подобного. Уныло ржавели на нейтралке остовы погибшей во времена оны боевой техники: зияя разодранной бронёй, мотая по ветру раскуроченными антеннами, уткнувшись стволами безмолвных пушек в буйно разросшуюся траву. Участники давних боёв заросли вьюном и кустами; между ними кинулись в рост молодые деревца, обещая вскоре и вовсе скрыть с глаз людских кладбище военной техники; уж и не разобрать на помятых боках с облупившейся краской армейских эмблем. Да и неинтересно никому, на чьей стороне воевали, разлагающиеся ныне, броневые мастодонты. Однако, война не закончилась. Она затихла, затаилась, ощетинилась сотнями радаров, готовых в любой момент засечь техническую активность противника и отдать приказ на его уничтожение. И потому армии стояли друг напротив друга на расстоянии ста пятидесяти километров, не имея возможности сблизиться. Электроника танков и самоходок, вертолётов и самолётов, даже электромагнитные винтовки и приборы связи обычных пехотинцев тут же засекались и вызывали всполох губительного огня противника. Каждый металлический труп давно был отмечен на картах и любое движение металла исключалось – самонаводящиеся ракеты днём и ночью выцеливали хищными жалами неосторожную жертву. Скрежетали зубами в бессильной злобе генералы, сидя на кучах высокотехнологичного оружия и не имея возможности даже с места сдвинуться. А нейтральная полоса зарастала лесом и травой, наполнялась множеством непуганых зверей и птиц. Нейтральный пояс перетягивал планету, словно солдатский ремень, разделив её на две, примерно равные, части. Высокий, бородатый мужчина с короткой причёской, твёрдым, волевым лицом и мускулистой, спортивной фигурой, оглядел строй бойцов. Не проверял – глядел для порядка. В солдатах своих твёрдо уверен – настоящие профессионалы. Ноги аккуратно обёрнуты шкурами и затянуты ремнями; меховые накидки на плечах делают их похожими на опасных, диких зверей, но это не так – они куда опаснее; хорошо оструганные и потемневшие от времени и частого употребления, дубины, спокойно лежат в мозолистых, широких ладонях. Командир группы, не скрывая гордости за своих ребят, улыбнулся и дал сигнал на выход. Бесшумно, словно цепочка дисциплинированных призраков, боевая группа втянулась в заросли нейтральной полосы и исчезла на несколько дней. Вернутся не все – война есть война… – Ну, теперь моралью облагодетельствуй, – обречённо вздохнул Иван. – А вот, держи: Не подобреет никогда, Тот сумасшедший дом. Где ради света и добра, Зло борется со злом. – А я-то как раз думал, – озадачился Иван философской поэзией, – не вмешаться ли, не помочь ли? – Кому помогать-то? – удивился старый. – Злу, что ли? – Отчего же – злу? Я как раз на стороне добра хотел выступить. – Не расслышал, кто с кем борется? – привычно осерчал дед. – Да и которое из них добро, когда они оба с кулаками? Может, его тут и вовсе нет, добра-то. И вообще, пока людям самим воевать не надоест – поди, заставь их прекратить! – Серый бы заставил! – убеждённо проговорил Иван. – Не-е… Руки-ноги им свяжи – так они друг друга заплюют до смерти. Уж поверь моему грустному, жизненному опыту. Так что, вали-ка ты оттуда, внучок, в сторону дома. На имперском штурмовике одно удовольствие – никто не остановит. – Ты с дедом-то советуйся почаще! – доверительно шепнул Кондрат на ушко Ивану. – Дед мудрый, плохого не посоветует. – Да ты, никак, струхнул? – обидно хихикнул Мартын. – Так у меня крыльев нет, я в случае войны улететь не смогу! На взрывной волне, разве что… Недалеко и больно. – Да мне бы и в голову не пришло улетать! – возмутился Мартын, заподозренный в трусости и малодушии. – Конечно! А кто-то хочет, но не может! – Это импотент! – хохотнул Мартын ещё обиднее. – Я же могу, но не хочу! – А это – сволочь, – ненавязчиво сообщил Серый. – Я по местному радио слышал. – Да будет вам, – прекратил Иван кибернетическую склоку. – Всё я понял, дед. – А чего задерживаешь тогда? – старый возмущённо тряхнул седой бородёнкой. – Меня уж седло барашка заждалось! И с лёгким хлопком покинул каюту. – Совсем ополоумел старый в одиночестве, – вздохнул Иван. – Баранов седлать начал. – Это, вообще-то, кушанье такое, – попытался посрамить Ивана Кондрат. – Это, вообще-то, шутка такая, – не посрамился Иван. – А мы, давайте-ка лучше, к делу. Я вот что подумал. Ты же, Серый, разведчик знатный? Наверняка тут о воюющих сторонах информацию собрал? От нечего делать? – Как нечего делать! – подтвердил Серый с лёгким оттенком бахвальства. – Даже больше, чем они сами о себе знают. – Вот и славно! А сколько тебе нужно времени для уничтожения всех, более-менее крупных, военных объектов? – Чьих? – не понял Серый. – Мы за кого воюем? – Мы за мир! – уверенно отрубил Иван. – Взрывай всё! – Займёт два часа пятнадцать минут, – отчеканил Серый. – Поражение сто процентов. Иван покачал головой, с уважением глянул вверх. По его разумению, мозг Серого располагался где-то там. Не внизу же, в самом деле? И уж точно не сзади. – У тебя что, на любые случаи военные планы припасены? – вопросил с должным уважением. – А чем мне ещё было тут заниматься триста лет? – И то правда. Ты нас тут высади пока, сам слетай, уничтожь… А я проверю, что там с грузом моим. Жалко будет, если пропал. – Да ты никак, приказывать мне решил? – нейтральным голосом осведомился имперский штурмовик, и как-то прохладнее стало в каюте. Кондиционер включился, что ли? – Ну… – замялся Иван, головой покачал. – У тебя ведь никаких заданий триста лет уже не было. Сам себе ты их придумывать не можешь. Отчего бы моей помощью не воспользоваться? Я завсегда пожалуйста – для доброго-то друга! Или не надоело ещё тут без работы ржаветь? – Я друг не добрый! – вежливо, но твёрдо поправил Серый. – Я сильный, верный, надёжный… Но уж никак не добрый! – Целиком и полностью согласен! – горячо поддержал клича Иван. – Значит, так и договоримся? – А дед велел убираться отсюда! – слегка злобно напомнил Кондрат. – Слушать надо, старших-то! – На два часика всего-то и задержимся, – отмахнулся легкомысленно Иван. – И пятнадцать минут. * * * Груз не пропал. Контейнеры-кубы оказались небольшими и не тяжёлыми, Иван без особого труда выволок их из раскуроченного чрева грузовика и аккуратно сложил на полянке. А вот заглянуть под крышки не получилось. Кубы оказались надёжно заперты специальными замками, открыть их мог только хозяин груза, с помощью специального кода. Конечно, можно и раскурочить парочку из любопытства, но Иван решил, что не стоит. Чужое, всё-таки, барахло, некрасиво получится. Вдруг ещё отдать представится возможность, а тут такая неприятность… Пока с ящиками возился и время незаметно пролетело. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «Литрес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70224721&lfrom=688855901&ffile=1) на Литрес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.