Бледный бог

Бледный бог Граф Д. Исильен Бледный бог – это поэма из шести частей, повествующая о столкновении с трансцендентным. Граф Д. Исильен Бледный бог – 1 – С математическою точностью вошло Иглою жало, обогнув немой хрусталик Каскадом точных звезд; болезненной константой, Белыми хлопьями в сетчатке замело; Как будто снегом – россыпью зеркал, Несметный сноп кристально-крохотных забрал, Надвинутых на горизонта бледное чело. Я видел пол да потолок едва – и человек, худой, со лба Смахнувши пот, наверное, налил; Услышан хруст стакана был, мещански-грязного об пол, И силы, смелость, мерной буффонадой той, всё мертвенно Куда-то утекло; заполошившись сразу Меня оставить; но уж не моя зараза, Что молчаливее ждала, притихнув под челом. Она молчала, зная, – знал и я, Я знал, что далее меня теперь ждало, Но что это? Наверное, окно, Открыл он; ибо задувает – то я услышал босыми ногами А он, потоки зимние браня, готовясь оперировать меня, Проторенной тропой вертаючись к столу, Всё суетился, чтобы я не околел. И улыбнувшись чем-то озорливо; не ротовою щелью, Не губами, что не диво - С такой смертельной дрязгою в конце, Я их уже не чувствовал ни на своем лице, Ни где-либо еще; да и лицо в придачу, Не ощущал, почти уже переиначил всё Художник, врачеватель тот; потертое, чужое полотно; Подумалось – уже не всё ли мне теперь В конце концов, пред господом, одно. С математическою точностью вошло Иглою жало, продырявив века свод Оскалился багряно-красным небосвод, И всё погасло. Дом мой, крыша, небо, Что было снегом – стало вмиг золой, Холодный ветер ноги более не жег, Не грыз мне ступни языком своим нелепым, От холода декабрьского снега белым и немым, Не сотрясал и стены дома, что увы, Покрылись для меня бороздами глухими, Одной – червиво-черной, цвета сажи, седины. Как будто у избы вдруг не без ангельского спросу, Ни беса не спросив, не сотрясая воздух, Под небо вперившись, трухлявые рога, возвысились, Для устрашения иным. И тут же прочь, в чужие дальние края меня маня, Лишь только он (а я про ветер), убаюкивая в сны, Когда, я слышал хруст протяжный, звон палёной Из фляги что плеснул он – огненной воды, Обагрил руки, глотку, и щипцы. Поморщившись, икнув, и вздернув бровь, Скомандовал – откачивайте кровь; И завертелось, верно, затряслось – Пурга метет, и в окна, пустословя, залетая, Несет за вестью весть – и вот, шальная, Притиснута, похоже, рамой, или чем похуже, Скандал, что учинен был стужей, Теперь уж, верно, былью умертвлен; Что до меня, то я, превозмогая сон, Имел себе за смелость оставаться средь живых. И слышал я, что впредь иным не снилось, Пусть не сойти мне с места, коль слетят, Из уст моих услады капли, невзаправды яд, Но там творилось страшное – увы, Не всё постичь способны лучшие умы, Хибара так тряслась, что словно гусь, ошпаренный в котле, Коль мог я видеть – то и на моем, мертвецки бледненном, челе Тотчас испарина бы взвилась словно див. Те дьяволы, клянусь, и не кривлю душой, они Переговаривались, блея, словно козы, Не в силах вынести чудной метаморфозы, Лишь только дрогнула со скальпелем рука; Я погрузился мерно в вязкие шелка. – 2 – Всё оказалось ложью; Всё, что я читал; что изучал я юношею прежде Скомкалось в липкий сумрачный клубок, и между Былью, сном и драпировкой ночи закатилось в щель. Здесь только дождь; Он капает вдали - Глухими каплями раскраивая дни; Одним бездумным скальпелем кроя и разрезая, Здесь только дождь, и ничего - Земля пустая; что там - Нет здесь никакой земли. Агония немая, больше ничего Ни даже темноты, от этого всего странней, Неистово страшней; и то, Что принял я за крайность бытия – Превозмогая пыл мой, ум, иль естество, Ничто иное, как Ничто; иное Часом не привидится во снах. Всё оказалось ложью; Всё, что толковали, в мороке разума седые мудрецы, О чем им невозбранно пели – их А им и их – отцы; Здесь не было жаровен и котлов. Признаю я и то, что вид их был бы мне куда добрей и мил Чем этот первозданно-хрупкий мир, До дрожи бледное, пустое полотно, Холодное, карикатурное Ничто; И я – карикатурный и пустой – пред ним. Серебряною вспышкой грянул гром, Разрезал скальпелем живую неба плоть, При том, тот звук был осязаем, Коль слух уже здесь был мне не в нужде – Седая пустошь не таила зло. Одна лишь темень, тьма, да тьмы, Бесчисленные, вспоротые швы, Кровоточащие химическою влагой; Всё осязаемо, всё чувствуется – право; чем же? Я, как бы не силился ответить, но увы, Приблизиться к ответу смог едва ли; Но там заволокла уж мрачная Геенна – не небо, нет Коль не было тут никакого неба, Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/graf-d-isilen/blednyy-bog/?lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.