Дама на асфальте. Мужчина на газоне

Дама на асфальте и мужчина на газоне Светлана Далматова Я не считала, сколько пьяных подняла, скольким вызвала "скорую", да и не всех запомнила. А вот неблагодарные прямо-таки лежат перед глазами. Светлана Далматова Дама на асфальте и мужчина на газоне «Все что сейчас кажется серьезным и печалит, потом будет казаться смешным» Вавилин Андрей Валерьевич Дама на асфальте и мужчина на газоне Дама на асфальте Я не считала – сколько пьяных подняла, скольким вызвала скорую, да и не всех запомнила. А вот неблагодарные прямо таки лежат перед глазами. Дама хрупкая, прилично одетая, лежала на животе, широко раздвинув свои стройные ножки, рядом валялся смартфон, чуть подальше – кошелек, еще дальше – часы. Какая-то странная очередность предметов меня озадачила. Я осторожно тронула даму за руку, похлопала по щеке, слава Господу, она была теплой. – Вы меня слышите, вам плохо, вызвать скорую? В ответ только посапывание, ну и флюиды – алкогольные. Я вызвала Скорую помощь и стала ждать. Скорая все не приезжала, а вот дама очухалась и попыталась встать. – Лежите, лежите, – успокоила я ее. – Помощь, надеюсь, скоро прибудет. – Ппоммоггитте мне, – чуть слышно подала голос еще более прильнувшая к асфальту дама. – Вам обязательно помогут, не волнуйтесь. – Нне наддо Сккорой, ннадо идти. – Я приподняла ее – она оказалось на удивление легкой. Дама повисла у меня на плече и скомандовала: – Домой! – А как же Скорая, ведь она приедет, – нерешительно промолвила я. – Как приедет, так и уедет, – дама перестала заикаться и ее голос приобрел начальственные интонации. Пришлось подчиниться, я собрала с асфальта ее пожитки, и мы двинулись в путь. – Ведь я почему пью? – жалость, смешиваясь с кровью, вновь стала пьянить ее. – Обанкротились, пришлось закрыть предприятие, кругом долги. Затем она глубоко вздохнула, поудобнее устроилась на мне и протянула: – Тяжелоооо. Я протащила ее по нескольким дворам и, наконец, мы вышли к ее дому. Перед домом стоял, пошатываясь, молодой интересный мужчина. – Где бутылка? – нетерпеливо, заждавшись, потребовал он. – А я, – дама развела руки в разные стороны, благо я ее крепко держала за талию, – представляешь, упала. – Примите, пожалуйста, вашу даму, – постаралась я передать ее с рук на руки. Но мужчина даже не думал ее подхватывать. Дама рухнула на асфальт, вновь разбросав в разные стороны свои прелестные ножки. Сейчас она лежала на спине, рядом валялся смартфон, чуть подальше – кошелек, еще дальше – часы. Мне было жаль своих трудов. Мужчина на газоне Он лежал на газоне. Темнело, ночью должно было подморозить. Да и сейчас уже было неуютно в ботинках на тонкой подошве: холод медленно проникал внутрь и заставлял меня подпрыгивать на месте. – Мужчина, вам плохо, вызвать Скорую? – обратилась я к нему с привычным вопросом. – Да, плохо! – тихо согласился молодой мужчина, приоткрыв глаза, напоминающие звездную южную ночь, и вновь томно опустил густые черные ресницы. Одежда на нем была чистая, да и выглядел он в целом вполне комильфо. Видимо не так давно еще облюбовал улицу и не залежался на газонах, – подбирали. Здесь подошла еще одна женщина, молодая, выгуливающая собаку. Мы вызвали Скорую. Ждать пришлось долго, я совсем замерзла, попыталась оставить охранять лежачего собаке и ее хозяйке, но последняя, дернув за ошейник пса, сильно заспешила и тут же растворилась в сгущающихся сумерках. Вконец замерзнув, я наконец высмотрела подъезжающую к перекрестку Скорую. Из нее вышла крупная женщина в белом халате. Я разочарованно уставилась на нее. – Вы что, одна так и потащите? – спросила я. – Так и потащу. В это время мимо проходил мужчина, и я обратилась к нему за помощью, но он отмахнулся, тут же ускакав, можно сказать, галопом. Так мы вдвоем: я – в чем душа теплится и она— пусть и покрупнее, вобрав в легкие побольше воздуха, чуть приподняв пьяного, поволокли его к машине Скорой помощи. Из машины вальяжно все же вышел шофер и помог его загрузить. На следующий день, выходя из магазина «Лента», я подошла к скамейке, установленной в самом здании магазина, чтобы переложить продукты, на скамейке сидел молодой мужчина. Я присела рядом, повернулась к нему, пригляделась и узнала вчерашнего знакомца. – А не вам ли я вчера Скорую вызывала? – нескромно поинтересовалась я. – Нет, – уж слишком быстро и уверенно ответил мужчина, ничуть не удивившись моему вопросу. – А почему вы домой не идете? – Мой дом в Белоруссии. Я поняла, что в своем любопытстве зашла уже слишком далеко, еще немного – и он попросится поселиться у меня. Но сердце тревожилось и помнило «О всех усталых в чужом краю …». Только ведь, оказав помощь человеку подняться однажды, делать это вторично бессмысленно, так как сам упавший себе уже не помощник. Вот, думаю так, и сама себе не верю. Толстяк на клумбе Быстрым шагом я прошла мимо высокой клумбы – этакий круглый постамент из бетона, с цветником внутри, но осознав мельком увиденное, резко остановилась и вернулась обратно. На клумбе, вдыхая аромат цветов и пребывая в нирване, лежал, мысленно обнимая склонившееся к нему небо своими коротенькими пухлыми ручками, толстяк. Рядом с клумбой стояли штиблеты, так аккуратненько, носочек к носочку, пяточка к пяточке, оставленные у ложа, не новенькие, но вполне пригодные к использованию по назначению. Глаза толстяка были закрыты, крупное мясистое лицо раскраснелось под лучами жаркого летнего солнца, круглый живот, обтянутый еще довольно свежей белой рубашкой, в такт с его легким дыханием, равномерно то вздымался, то чуть опадал. Меня озаботило то, что он, лежа на спине, не храпел, и я внимательно прислушалась к его дыханию, чтобы удостовериться – в сознании ли он. Но картина выглядела вполне мирной и запах алкоголя, который улавливался лишь на близком расстоянии, успокоил мой долг неравнодушной гражданки. Ведь перед моими глазами так и остался висеть еще с советских времен лозунг: «Не проходите мимо», и мне гораздо проще все-же подойти, чем пройти мимо и мучиться после неблагородного поступка. Именно мое странное поведение привлекло внимание проходящих мимо людей, так как пьяного до меня никто не замечал. И чтоб уж совсем не выглядеть идиоткой, я ретировалась. Зачем будить толстяка и возвращать в реальность, ведь ему вновь захочется выпить, а во сне он пребывает в райском саду. Я прекрасно помнила, как попыталась помочь возлежащей на полянке пьяной тетке, которая, открыв свои налитые кровью, разбавленной с алкоголем, глаза, вдруг схватила меня за грудки, да с такой силой, особенно для человека, пребывающего в посталкогольном расслаблении, что я с трудом оторвала ее от себя, лишившись нескольких пуговиц на блузке, при этом пострадало и мое нижнее интимное белье. Ладно хоть отделалась легким испугом. Учудила, так учудила Позвонила Софи и с вызовом, который был направлен, впрочем, самой себе, сообщила: – Знаешь, что я сегодня учудила? Прозвучало интригующе. – И что ты сегодня учудила? – Сидела на лавочке и болтала с бабкой, соседкой по дому, ей лет за восемьдесят. Разговор зашел о фильмах и артистах, вспоминали фильм «Бриллиантовая рука», в котором, по моему глубокому убеждению, играла Гурченко – жена артиста Ивашева. – Ты хотела сказать – Светлана Светличная? – перебила я ее. – Подожди ты, не перебивай! Именно Гурченко я и имела ввиду, на чем и настаивала. Бабулька же засомневалась, но фамилию актрисы не помнила. Завязался спор. Когда я вернулась домой, меня просто шарахнуло – я что, свихнулась – подхватила деменцию? До сих пор не могу успокоиться! – Да забудь, отпусти себя. Мало ли что брякнешь, бывает и не такое. – Да со мной такого сроду не бывало. – Ты на себя наговариваешь, что не бывало, – здесь я сказала чистую правду, так как замечала за подругой много странностей даже в молодости, просто в молодые годы никто не делает столь трагических выводов, наблюдая чье-то абсурдное поведение. Да и слишком углубляться в воспоминания не пришлось. Года четыре назад забирала я ее из больницы, где ей меняли коленный сустав. Сустав можно было еще и не менять, но Софи заранее записалась в очередь на бесплатную операцию, вот эта очередь и подошла. При этом, правила оказания бесплатных операционных услуг должны были измениться, Софи рисковать не хотела и согласилась на операцию. Я попыталась ее отговорить от преждевременной операции, ведь основная проблема ее – в лишнем весе и малой подвижности, а чтобы сустав прижился необходимо опять же больше двигаться и худеть. Но я давно поняла, что мои подруги слышат только себя. Дама она представительная – две меня, это по весу, и девять размеров разницы в одежде – звучит внушительно. Тогда, в больнице, я попыталась спустить с кровати только одну ее ногу – не получилось. Я растерянно стояла, глядя на свои руки, и не зная, что предпринять. За мужчинами я безоговорочно признаю превосходство разве что в силовых упражнениях. Да, столь объемные бедра сдвинуть мне не по силам! – Ничего не получится, придется тебе встать с кровати самой, иначе ты меня раздавишь! Кое-как подруга сдвинулась с мертвой точки и сползла с кровати. Здесь я уверенно сунула ей в руки костыли. Пакеты с вещами я прихватила с собой – это единственное, что я смогла поднять. Не спеша, мы доковыляли до лифтов. Софи остановилась рядом со служебным лифтом. – Это служебный лифт, нам дальше, видишь – целых три лифта для больных и посетителей. – Я всегда пользуюсь этим. – Зачем, тебе мало трех? – Он мне больше нравится. Тут же звякнуло, брякнуло, стукнуло, двери лифта распахнулись, и я увидела стоявших в глубине его двух женщин в белых халатах, подпиравших нижней частью туловища медицинскую каталку. Я отошла в сторону, Софи же, намотав на костыли свое объемное тело, втиснулась в лифт. Дверь за ней, поколебавшись, все же закрылась и лифт медленно, неуверенно, тронулся вниз. Я не искала сложных путей и спустилась на этаж ниже, к раздевалкам, на обычном лифте. Софи нигде не было, я обошла все помещения рядом, но подругу не нашла и вернулась обратно к лифтам. Прошло пять минут, десять, Софи не появилась. Ничего не понимая, я вновь призадумалась. Наконец, откуда-то снизу поднялся лифт, из которого первыми показались костыли и за ними выплыла моя подруга. – Ты где была? – поинтересовалась я, хотя самые смелые догадки атаковали мой мозг, а где-то под ложечкой уже клокотало нечто, пытаясь вырваться наружу. Не выдержав, я прыснула. Но Софи соблюдала скорбное молчание. – Ты что, побывала в морге? – Да, побывала, – вид у Софи был торжественный. – Разве оттуда возвращаются? Следующий раз не будешь встревать в чужой лифт, то-то эти двое, в белых халатах, при виде тебя, штурмующую дверь лифта, онемели, видимо, первый раз созерцая больного, добровольно, на четырех ногах, спускающегося в морг. Софи явно что-то там, под землей, увидела нелицеприятное, словно побывала на собственных похоронах: глазки потупила, губки поджала. В гардеробе нас уже ждал ее приятель – сосед, которого она и другие одинокие соседки использовали как «мужа на час»: что-то прибить, отодвинуть, придвинуть. За что благодарили деньгами, иногда подкармливали, экономя. Мужчина, лет сорока, во внешности которого слегка, но все же угадывался синдром Дауна. Жил он с родителями, нигде не работал, да и правильно – «будет день, будет пища». – Это Василий, – представила его мне подруга. – Какая симпатичная девушка, – произнес Василий, уставившись на меня маслеными глазками. Девушкой меня не называли лет тридцать. – Василий, иди, вызывай и встречай такси, мы оденемся и выйдем, – остановила его порыв ко мне подруга. Странноватый Василий нас покинул. – Ты ему понравилась, – констатировала Софи. – Он нормальный? – Ну, не совсем. Недавно он потерял свою подругу, мою соседку Марью Николаевну. Она умерла на восемьдесят пятом году жизни. Марья Николаевна осталась после восьмидесяти лет одинокой, боялась ночью спать одна, он был очень к ней привязан. – Это не та ли маленькая, скрюченная, которую я встретила на лестнице? Ну да, по отношению к ней, я конечно девушка, да и красавица. Вот некоторые и после восьмидесяти не остаются без мужчин. Для кого-то он «муж на час», а для Марьи Николаевны был на всю ночь. Я не напомнила Софи об этом случае с лифтом, когда она призналась, что учудила, так как в молодости ее репертуар был гораздо круче. Сейчас она называла свое поведение малой шалостью, однако шалости бывают в детстве и молодости, а с возрастом они называются иначе. Но я решила ее успокоить насчет деменции. – Да по – сравнению с твоей забывчивостью, моя, почти двадцатилетней давности, выглядит полным идиотизмом. Начальником моим тогда был человек неадекватный, довел меня, своего заместителя, до бешенства. Я вышла с работы невменяемая, меня буквально трясло от негодования, и, с целью релакса, я отправилась в бассейн, где в течении минут сорока наяривала по дорожке туда-сюда. Выходя из бассейна я заметила, что ожидающие меня у лестницы шлепки, побывавшие в песках Египта и слегка пожелтевшие, заметно помолодели и вновь обрели былую белизну. Просунув свои ножки в шлепки, я отправилась по узкому коридорчику в душ, сняла купальник, намылила мочалку и … В это время дверь душевой со стороны бассейна открылась, и на пороге появилась девушка, которая, остановившись напротив меня, с возмущением уставилась на мои ноги. – Вы одели мои шлепки! – ее глаза метали молнии. – Почему ваши? – Потому что это мои шлепки! – А я и подумала – что это они такие белые? – растерянно произнесла я, сняв и протянув обувь девушке. – А где же мои? – Не знаю, идите и ищите. Как была с намыленной мочалкой в руке, так я и двинулась к бассейну. И вот иду я по этому узкому коридорчику к бассейну и вижу как плывет девушка, поднимает на меня глаза и плывет дальше. А я понимаю, что у меня в руках намыленная мочалка, кто-то это видит и может решить, что я с приветом. В конце коридорчика я, чисто автоматически, почему-то приседаю, оглядываю пространство вокруг бассейна и, увидев у стенки свои шлепки, протягиваю к ним руку, забираю и, поднявшись, возвращаюсь в душевую. Войдя в душевую, я застываю на месте, мой рот приоткрывается, глаза вываливаются из орбит. Девушка выглядывает из душа, смотрит на меня и вновь возмущенно восклицает: – Но это мои шлепки! – Да, – я наконец обретаю голос. – Но я вышла голой! Теперь девушка тоже замечает, что я без купальника, и ее лицо начинает напоминать мое. В это время со стороны бассейна дверь открывается и входит пухленькая блондинка, лет за сорок. Она наблюдает немую сцену между нами и обращается к девушке: – Катя, что-то случилось? – Я вышла к бассейну голая, – потрясенно сообщаю ей я. Женщина внимательно осматривает меня с ног до головы. – Ну и что, вы можете себе это позволить! – легко и беспечно произносит она. Я же пребывала в таком шоке от случившегося, что боялась выйти из душа в раздевалку – ведь меня видели идущей по коридору голой. – Да, вот ты учудила, так учудила! – согласилась Софи. – Думаю, женщина была права, – надо прощать себе мелкие глупости, если они не превратились в крупные. Ведь часто только мы знаем, что учудили, другие же могут подумать, что мы обнаглели, а сегодня этому никто не удивляется. Как-то у меня был лишний билетик на премьеру в театр и я пригласила Софи, день был воскресный, встретились мы рано, до спектакля времени было достаточно и решили съездить на залив в Репино. Погуляв у залива, зашли в буфет шикарного, по тем меркам, пансионата, выпили кофе с пирожным, и перед уходом посетили дамскую комнату, выходя из которой Софи заметила большое толстое оргстекло, оставленное кем-то у дверей туалетной комнаты, и вдохновилась. – Мне необходимо это оргстекло, – уверенно и беспрекословно заявила она. – Ты что, спятила, вообще-то это воровство. – Не преувеличивай. – Оно дорогое и на срок потянет, это не твои шуточки. Но сдвинуть с этой мысли Софи оказалось невозможно. Она расстегнула куртку, подняла стекло, прижала его к груди и животу и потребовала: – Застегни. На меня напал нервный хохот, меня буквально трясло в припадке, руки не слушались, Софи же соблюдала полное спокойствие. Подбородок ей пришлось задрать, так как стекло выглядывало спереди над воротником, я обмотала ей шею до самого рта шарфом. Поддерживая снизу двумя руками тяжелое стекло, Софи с гордо поднятой головой миновала кордон у выходной двери элитного пансионата, на защите которого стояла высокая, крепко сложенная тетка. Чувствуя что-то неладное, она проводила нас внимательным подозрительным взглядом, но даже не сдвинулась с места, хотя именно мой нервический вид ее и насторожил. Я собрала все свое самообладание, подавляя рвущийся из моего нутра хохот, сознавая полнейший идиотизм нашего поведения. Если честно, мне хотелось чтобы нас остановили. – Как ты пойдешь в театр с этим стеклом? – поинтересовалась я, уже зная ее ответ. – Я и не пойду в театр. Билеты были очень дорогими, спектакль привез московский театр. Мной пренебрегли, я была обижена и это стекло мне запомнилось. Как-то я напомнила Софи этот идиотизм, но она даже не поняла моей обиды, возразив: – Между прочим, это стекло мне послужило много лет. Мы все разные, поэтому и интересны друг другу, по крайней мере, скучать не даем. А кто не пьет Та зима выдалась холодной. Дом, в котором я живу, – двенадцатиэтажная кирпичная точка. Достаточно двух дней приличного, за двадцать градусов, мороза, и температура в моей квартире падает до плюс двенадцати – тринадцати градусов. Долго дома не усидишь, лучше погулять и, согревшись на морозце, вернуться. В тот вечер, возвращаясь домой после прогулки, я, как всегда, решила пройти через черный ход. Поднимаясь к уличной входной двери по ступенькам, я споткнулась о тело лежащего человека. Это был опрятно одетый молодой человек, в меховой шапке, его черная бородка и усы покрылись инеем, и он был в стельку пьян. Чувствовалось, что пролежал он здесь уже не пять и не десять минут, а гораздо больше. Я попыталась его растормошить, но тщетно, кроме мычания – ничего членораздельного не услышала. Попыталась оттащить его в теплый коридор, но одновременно открыть, придерживая входную железную дверь, и протащить мужчину в предбанник, у меня не хватало сил. Я устала и присела на корточки. Рядом с пьяным мужчиной валялся портфель. Если мужчина из нашего дома, то полицию или Скорую помощь вызывать не хотелось. К моему счастью, я вскоре увидела подходящего к дому соседа с верхнего этажа. – Что это вы здесь делаете? – удивленно уставился он на меня и лежащего плашмя мужчину. – Вася, не задавайте глупых вопросов, лучше помогите спасти человека, давайте оттащим его в тепло. – А кто это? – Вася все-таки задавал вопросы. – Не знаю, может, вы его знаете? – Нет, вероятно, он из другого дома. – Не важно, он здесь замерзнет, потащили, – торопилась я. Вася покрепче ухватил пьяного за плечи, я открыла электронным ключом дверь, кое-как мы втащили бедолагу в коридор. Устроив пьяного рядом с батареей, мы обследовали его на предмет обморожений, – вроде подобрали вовремя. В его портфеле нашли Рабочий документ с именем и фамилией. Мы решили разделить обязанности: Вася стал звонить своей жене, которая была в нашем доме общественницей и знала все и всех, но на звонки она не отвечала; я побежала за теплой подстилкой и горячим чаем. Дома я вскипятила воду, заварила крепкий чай, остудила его, добавила сахар и налила в литровую банку. Когда вновь спустилась к найденышу, освободила Васю, и он отправился к себе домой дожидаться прихода общественницы. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=66636958&lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.