По снегу вверх

По снегу вверх Денис Чернов Разочаровавшись в профессии школьного учителя, Митя Зыков решает попробовать себя в журналистике. Он попадает в команду пиарщиков, выбирающих губернатора Сахалинской области. Политические игры, человеческие характеры и судьбы, снежная сахалинская пурга закручиваются в увлекательный водоворот событий. Главный герой находит своё призвание и оказывается перед сложным выбором между сиюминутным материальным успехом и долгим тернистым путём вверх по снегу. По снегу вверх Денис Чернов Дизайнер обложки Наталья Юрьевна Датишвили Редактор Иван Александрович Никашин © Денис Чернов, 2022 © Наталья Юрьевна Датишвили, дизайн обложки, 2022 ISBN 978-5-0055-4582-4 Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero Странный сон Получив диплом о высшем образовании, Митя оказался на перепутье. Поступая в институт, он мечтал быть педагогом, разговаривать с детьми о литературе, прививать подрастающему поколению любовь к классике. Он искренне верил, что чтение книг меняет людей к лучшему. Еще до поступления в университет он на примере романа «Преступление и наказание» сумел убедительно ответить на вопрос криминального авторитета: зачем нужна литература? Проходя весь путь вместе с Раскольниковым от умысла на убийство ростовщицы до каторги и раскаяния, читатель получает тот же самый бесценный жизненный опыт, который получил герой романа. Но при этом он не гробит свою жизнь и здоровье. И что еще важнее – не отнимает чужую жизнь. Ответ Мити тогда произвел впечатление на его оппонента. Но еще большее впечатление он произвел на него самого. Митя долго размышлял на эту тему, и ему захотелось еще раз прочесть это произведение. Он открыл для себя Достоевского совершенно в новом свете. После чего он прочел все сочинения писателя и даже написал курсовую работу, которую озаглавил «Влияние творчества Достоевского на воспитание личности». Он был уверен, что его дипломная работа станет еще более глубоким осмыслением творчества писателя, но когда пришло время выбирать тему, он понял, что не справится. Федор Михайлович был слишком велик. Мечты о педагогике разбились о реальность во время производственной практики, которую он проходил в своей родной школе. Найти общий язык с подростками он не сумел. Во время перерывов в работе, коллеги в электросетях то и дело просили Митю рассказать «что-нибудь умное». И он с удовольствием читал им без всякой подготовки спонтанные лекции о литературе. И молодежь, и старики слушали иногда хохмили, подтрунивали, но он видел, что коллеги слушали его с интересом. Ему было очень приятно делиться своими знаниями и мыслями. Он оттачивал и совершенствовал ораторское мастерство, мечтая о том, как изменит к лучшему, если не весь мир, то хотя бы свою родную школу, прививая подрастающему поколению любовь к литературе. Он представлял, как перевоспитанные им хулиганы при встрече протягивают ему руку: Здравствуйте, Дмитрий Сергеевич! Я прочёл по вашему совету Ремарка. Впечатлён! Посоветуете что-нибудь похожее вдогонку? На деле всё оказалось совершенно не так. На время практики ему поручили вести уроки русского и литературы в девятых классах. Первый же урок разрушил его мечты об учительском авторитете. Подростки приняли его доброжелательно, но в этой доброжелательности было не уважение к педагогу, а скорее снисхождение к странному пареньку, который выбрал для себя совсем не мужское, по их мнению, занятие. Мальчики смотрели на него с любопытством. Некоторые – с насмешкой. Девочки делились на тех, в чьих глазах была жалость и тех, кто, не стесняясь, кокетничал с практикантом. – А у вас девушка есть? – в первую же минуту знакомства спросила его томная красавица, которая явно в этом классе была самой яркой звездой. – Гаврилова, хватит клинья подбивать! Тебе там ничего не светит. Дмитрий Сергеич любит литературу! – крикнул с последней парты борзый кореец, который, видимо, был лидером среди пацанов. – И ещё русский язык, – поддакнул ему сосед по парте. – О! Язык – это очень интересно! – продолжила Гаврилова. – Так что насчёт девушки? Митя был совершенно не готов к разговору о своей личной жизни. Он растерялся и покраснел. – Вы так ярко вспыхнули! Как огонёк прям, – заметила Гаврилова. Это мелкое, на первый взгляд, недоразумение положило конец педагогической карьере, не успевшей даже начаться. С этого самого момента Митя получил прозвище Огонёк. Как ни старался он спасти свою репутацию, волнение и стыд обнуляли все попытки быть остроумным и обаятельным. Пребывание в школе превратилось в бесконечное унижение. К концу второй недели это стало известно не только ученикам, но и педсоставу. Директор сжалился и отпустил практиканта раньше срока, подписав все документы. О педагогике больше не могло быть и речи. Продолжать работу в электросетях Митя тоже не хотел. У него уже был третий разряд и хорошая для Корсакова зарплата, но он столько сил и времени отдал получению диплома о высшем образовании, что больше не мыслил себя рабочим, пусть даже и высококвалифицированным и хорошо оплачиваемым. Он не понимал, что делать дальше, пока ему в руки не попала газета, которую он нашёл в своём почтовом ящике. Газета называлась «Наши острова». Она сильно отличалась от других сахалинских газет и внешним видом, и наполнением. Митю привлекли простые, но содержательные тексты, свободные от журналистских штампов, которыми были напичканы другие издания. Митя, сам того не заметив, прочёл газету от корки до корки. И не по диагонали, как он обычно просматривал прессу, а внимательно, разжевав и проглотив каждое слово. На последней странице он увидел объявление: «Газета „Наши острова“ ищет таланты! Если вы владеете русским языком и хотите попробовать себя в журналистике, приходите к нам!» До этого самого момента Митя никогда не думал о том, чтобы стать журналистом. Но почему нет? Он хорошо владеет словом, любит и умеет размышлять на самые разные темы и при этом он – дипломированный филолог. Быть может, это то самое дело, в котором он может найти применение своим талантам? Ночью Мите приснился сон. Ему снилось, будто бы он – Алёша Карамазов. И хотя вокруг был современный Корсаков, он очень четко осознавал себя Алёшей Карамазовым, потерявшим свою зачётную книжку. Он ходил, как неприкаянный по городу и искал её. Он искал её на капитанском мостике военного крейсера, пришвартованного к южному пирсу корсаковского порта, на заднем дворе своей родной школы, в кафе «Лакомка», куда любил ходить в детстве с друзьями. Потом он оказался в старинном особняке, принадлежащем Фёдору Павловичу – отцу Алёши Карамазова. Этот особняк не был похож ни на один дом в Корсакове. И обстановка в нём соответствовала роману, героем которого видел себя Митя. Он искал свою пропажу в гостиной, в библиотеке, в кабинете отца… Дом был пуст. В кабинете он задержался у стола. На нем стояла большая медная чернильница, в которую было опущено гусиное перо. А рядом лежал чистый лист бумаги. Бумага была серого цвета. Раздумье Мити-Алёши было прервано лаем собаки на улице. Он вспомнил, что должен искать свою зачётку и вышел из особняка, оказавшись снова в современном Корсакове на улице Советской. Он шёл вниз по улице и думал, что никогда не найдёт свою пропажу. Проходя мимо дома номер 20, на первом этаже которого располагалась редакция районной газеты «Восход», он вдруг увидел фигуру в окне редакции. Он не успел разглядеть лица. Человек явно поманил к себе и отошёл от окна. Митя-Алёша вошёл внутрь. Перед ним был тёмный пустой коридор. Все двери были закрыты, кроме одной в самом конце. Стояла полная тишина. Под ногами скрипели половицы. Было жутко, но он не мог повернуть назад. Войдя в открытый кабинет, он замер от неожиданности. Перед ним в потертом старинном сюртуке сидел Фёдор Михайлович Достоевский. Точно такой, каким он привык его видеть на портрете в кабинете литературы. – Ну, здравствуй, мой юный друг! – Вы?! Здесь?! – А почему ты так этому удивлён? – Но что вы тут делаете? – Я здесь работаю ответственным секретарем. – В районной газете? – А что тебя смущает? – Но вы же – великий русский писатель! – Это для вечности я – великий русский писатель. А в обычной жизни – обычный человек. Такой же, как ты или как вон тот, который сейчас подметает улицу, – Федор Михайлович кивнул головой в сторону окна, за которым дворник ритмично махал метлой. Он как будто тоже был из другой эпохи, у него был длинный фартук, широкие холщовые штаны, высокие сапоги и окладистая длинная борода. – В обычной жизни нам всем приходится заниматься обычными вещами. Он улицу метёт, ты – провода натягиваешь, я – работаю ответсеком в районной газете. Кстати, ты случайно не это ищешь? – Фёдор Михайлович достал из ящика стола зачётную книжку и положил её перед гостем. Митя протянул руку, чтобы взять зачётку и проснулся. Он не мог поверить, что всё, что он пережил было всего лишь сном. А Достоевский был настолько реален, как будто Митя был хорошо знаком с ним. Но к чему этот сон? Что он может значить? «Он метёт, ты натягиваешь провода, а я – работаю ответсеком в районной газете». Значит ли это, что я могу исполнить своё предназначение в этом мире, продолжая натягивать провода? А может быть, знаком свыше является то, что разговор происходил в редакции газеты? Может быть, Федор Михайлович указал мне таким образом, что моё место там? Митя весь рабочий день думал о журналистике. И о том объявлении. Чем больше он думал, тем сильнее ему хотелось попробовать себя в новой профессии. Но как попасть в будний день в редакцию, которая находится в Южно-Сахалинске, если он работает? Отгулов у Мити не было. Брать фиктивный больничный он не хотел, потому что не выносил лжи. И вот к концу рабочего дня решение нашлось. Я должен уволиться с работы! – решил Митя. – И даже если не сложится в этой газете или вообще в журналистике, у меня не будет обратного пути. Мне не останется ничего другого, как найти работу, подходящую для человека с высшим образованием. Благо, что имелись кое-какие накопления. После того, как Митю бросила Марина, он стал тратить очень мало. За полчаса до окончания рабочего дня он положил на стол секретарю заявление об увольнении. А ещё через десять минут он сидел в кабинете начальника районных электросетей. – Нахера тебе сдалась эта журналистика? – кричал от досады начальник. – Ты знаешь, какие у журналистов зарплаты? Нет? А я тебе расскажу! У моей жены подруга в «Восходе» работает. Ответственным секретарём, между прочим! Это не просто журналист, а чуть-чуть побольше! Две тысячи рублей у неё зарплата! Две! Ты сколько в сентябре заработал? – Четыре триста. – Вот! Вдвое больше! А главный редактор пять получает. Так он двадцать лет штаны протирал, чтобы эту должность получить. А ты у нас всего шесть лет отработал. И если бы ты пять лет назад в правильный вуз поступил, ты бы уже сейчас мастером был бы у меня! Восемь тысяч уже сейчас бы имел! А к сорока годам – все пятнадцать! – Но я не хочу заниматься нелюбимым делом! Я не понимаю, зачем я живу, зачем встаю по утрам? Чтобы подняться на опору и заменить треснувший изолятор? Зачем мне деньги, если они не наполняют мою жизнь смыслом? – Тебе просто надо жениться. Сразу и смысл появится, и куда деньги тратить найдёшь. – Я бы и рад жениться, но сидя на опоре, очень трудно встретить невесту. – А выходные на что? – А что выходные? Куда мне идти в выходные? Где невесту искать? На рынке? В кабаке? – Ну, хочешь, я тебе найду невесту? – Нет. Я хочу, чтобы вы меня отпустили с миром. – Слушай, ну зачем тебе сразу увольняться? А вдруг тебя не возьмут или тебе не понравится? Ты же давно в отпуске не был. Возьми отпуск. – Нет. Я решил начать новую жизнь и хочу отрезать все пути к отступлению. – Ладно. С тобой бесполезно разговаривать. Отрабатывай две недели и скатертью дорога! – Но зачем вам две недели? Отпустите меня с завтрашнего дня! – Это не для меня две недели. Это для тебя. Ты сейчас совершаешь самую большую в своей жизни ошибку, и я даю тебе время одуматься. – А в отпуск тоже две недели ждать заставите? – Нет, в отпуск хоть завтра тебя отпущу. Митя написал заявление на отпуск. А когда начальник подписал его, он тут же положил на стол секретарю заявление об увольнении. Довольный собой, пошёл в раздевалку собирать свои вещи. – Дурак ты, Митька, – сказал в раздевалке старый монтёр Захарыч. – Что за профессия – журналистика? Да и убивают их всё время. То Листьев, то Холодов, то ещё кто-то там. Как собак режут за здорово живёшь. Тебе оно надо? – Не слушай ты этих старых пердунов, – перебил коллегу кореец дядя Лёва, который был, кстати, старше Захарыча на пять лет. – Иди, если это твоё. Только нас чур не забывать! Напишешь про меня в газете. Я тебе интервью дам. – Да нафиг вы ему сдались, – подхватил сварщик Валерка. – Уедет в Москву. Будет с Якубовичем водку пить, а про вас и не вспомнит. Стоило только упомянуть в разговоре водку, как вся дискуссия, в которой Мите не дали открыть рта, превратилась в коллективное требование прощального банкета. Митя подчинился. Сходил в магазин за выпивкой и закуской. Прощание было недолгим. Многие коллеги не верили, что Митя уходит навсегда. Были уверены, что, отгуляв отпуск, он снова вернётся в строй. Другие говорили, что уход Мити был ожидаем и предсказуем, что они всегда воспринимали его, как случайно зашедшего в электросети человека из другой жизни. Мите прощаться было легко. Он очень любил коллектив, частью которого был четверть своей жизни, но расставался без всякого сожаления, как люди расстаются с одеждой, из которой выросли. Москвичи Утром Митя проснулся по привычке до звонка будильника. Встал и хотел было заправить постель, но спохватился, что на работу ему идти не надо. Он уволился. Митя снова залез под одеяло и сладко зевнул. Каждое утро, поднимаясь с постели, он мечтал остаться и поспать ещё часик-другой. Теоретически мечтал, потому что понимал, что надо идти и делать дело. «Хоть разок наваляюсь вдоволь среди недели, – решил он. – А потом пойду искать новый хомут на свою шею. Может быть, он будет более приятным». Минут через десять надоело валяться. Он встал, заправил постель, пожарил себе яиц, заварил чай. Позавтракав, взял в руки газету и пошел на кухню, где стоял телефон. Сердце забилось быстрее от волнения. В объявлении был указан мобильный номер. Митя удивился. Мобильный телефон был предметом роскоши. Общение по нему было очень дорогим удовольствием, и он первый раз в жизни видел, чтобы номер мобильного указывали в объявлении. – Здравствуйте, меня зовут Людмила. Чем я могу вам помочь? – раздался из трубки приятный женский голос. Что-то в этом голосе было необычное. Он, как будто околдовал Митю с первой фразы. Ему представилась ослепительной красоты девушка. Если бы она сказала: «Дай свою руку и иди за мной», он дал бы и пошёл, независимо от того, куда повела бы его Людмила. Хоть в пучину морскую. – Алло! Я вас слушаю, – повторила Людмила. – Здравствуйте! Я по объявлению. – По какому объявлению? – Из газеты. – Я понимаю, что из газеты. У нас все объявления в газетах печатаются. (Митя понял, что Людмила улыбнулась). – Я читал, что вам нужны журналисты. – А у вас есть опыт работы журналистом? – Нет. Но там в газете написано, что можно без опыта. – Да. Всё правильно. Просто часто звонят люди с опытом, а они нам не подходят. Проще научить человека без опыта, чем переучивать тех, кто работал в местных СМИ. Как вас зовут? – Дмитрий Зыков. – Очень приятно, Дмитрий! Вы можете сегодня приехать на собеседование? – Да! Конечно! Я могу быть в Южно-Сахалинске через пару часов. – А сейчас вы где? – Я живу в Корсакове. – Хорошо. Вы можете подъехать к 13.00 в гостиницу «Турист»? – Да. Могу. – Отлично! Вам нужно будет встретиться с руководителем проекта Андреем Готлибом. Если я буду на месте, я сама вас встречу. Но если вдруг меня не будет, вас встретит сам Андрей. Он высокий широкоплечий блондин с короткой стрижкой. Возьмите с собой какие-нибудь ваши тексты. Всё равно какие – письма или школьные сочинения. Андрею нужно будет посмотреть, как вы пишете. – Андрей – это главный редактор? Как его отчество? – Генрихович, но у нас принято без отчеств. Просто Андрей. Он руководитель проекта. Главного редактора у нас нет… Пока нет. Андрей за него пока. Всего хорошего! Я должна бежать. Благодарю вас за звонок! Митя ещё долго держал в руках телефонную трубку, снова и снова прокручивая в голове разговор с Людмилой. Всё было очень странно. Почему они не хотят иметь дело с опытными журналистами? Почему у газеты нет главного редактора? И почему такой большой начальник, который выше даже, чем главный редактор – без отчества? Может быть это какие-то мошенники? Но газета!? Он держит в руках самую необычную и самую лучшую газету из всех, какие он когда-нибудь видел. Может быть они не хотят иметь дело с профессиональными журналистами, потому что только непрофессионалы могут сделать такую газету, которая так непохожа на другие? И почему встреча в гостинице? Почему не в редакции газеты? Получить ответ на этот вопрос можно было только в одном месте – в фойе гостиницы «Турист». Митя начал собираться в путь. Он открыл сервант и достал оттуда папку, в которой лежали школьный аттестат, свидетельство о рождении, свеженький диплом о высшем образовании, школьные грамоты. Порылся в стопке бумаг в письменном столе, выудил оттуда сочинение, которое писал на вступительном экзамене в университет. Сочинение было посвящено «Сказке о рыбаке и рыбке». На всякий случай он взял ещё курсовую работу. В 12.45 Митя уже сидел в фойе гостиницы «Турист» и ждал появления Людмилы и загадочного руководителя, которого подчиненные зовут просто Андреем. В гостиницу вошёл мужчина в строгом костюме, при галстуке с портфелем в руках. Митя вскочил с дивана и вытянулся, как солдат на параде. Мужчина прошел мимо, бросив безучастный взгляд. «Не он!», – подумал Митя. Он снова сел на диван и уставился на входную дверь. По лестнице спустился парень и сел на диван, стоящий напротив. Митя окинул его взглядом и снова уставился на дверь. – Вы Дмитрий? – Да. – Митя удивленно уставился на незнакомца. На нем была серая футболка, заправленная в джинсы. – Андрей, – протянул руку парень. – Фридрихович? – удивился Митя, отвечая на рукопожатие. – Генрихович. Но лучше просто Андрей. – Вы – главный редактор? – Вообще-то я руководитель проекта, но выполняю заодно и функции главного редактора. Итак, вы хотите попробовать себя в качестве журналиста? У вас есть какие-нибудь тексты? Митя открыл папку с документами. – Вот диплом. Я только что окончил САХГУ по специальности «Учитель русского языка и литературы». – Поздравляю, но ваше образование меня не интересует. У вас есть какие-нибудь тексты? Митя протянул сочинение и курсовую работу. Андрей прочёл сочинение и несколько страниц курсовой. – Пишете вы хорошо. Мне нравится. Но это тоже не главное. Мне нужны интересные истории для газеты. У вас есть интересные истории? – Я как-то не думал об этом, – растерялся Митя. Нужно что-то из жизни звёзд и политиков? – Нет. Нужно что-то из жизни. Из жизни обычных людей. У вас есть какие-нибудь знакомые, у которых интересная судьба или необычные увлечения? Митя задумался – Вы в Корсакове живёте? – Да. – Что у вас в Корсакове есть такого, чего нет в других городах? – Порт. – Нет, портом на Сахалине никого не удивишь. Он есть и в Невельске, и в Холмске, и даже в Стародубске, хотя и очень маленький. Что-то может необычное, о чем люди говорят. Ты где работаешь? Можно на ты? – Да. Конечно, давайте на ты. Я только что уволился из Электросетей. – Ты – электрик? – Я электромонтёр-водитель. Занимаюсь… занимался строительством и обслуживанием высоковольтных линий электропередач. – Прикольно! Это как в фильме «Карьера Димы Горина»? – Нет. Там очень высоковольтные линии и опоры металлические. У нас десять киловольт – обычные столбы, на которые при помощи когтей или лазов поднимаются. – Может быть, у вас в электросетях есть интересные люди? – Есть, но я сейчас не хотел бы о них писать. Мои коллеги не воспринимают мои увлечения всерьёз. – Хорошо. Ну о чём у вас в курилке электромонтёры судачат? – Да о всякой ерунде. Начальство обсуждают, городских сумасшедших. – Вот. Близко! Давай, вспоминай, что чаще всего обсуждают? Нужно какое-то необычное явление или история. – Про биржу труда часто говорят. – Про службу занятости? – Нет. У нас в Корсакове есть биржа труда. Это место такое, куда люди в поисках работы приходят. И кому работники нужны – огород там вскопать или на стройку, или грузчики – приходят туда и выбирают себе работников. – Вот! Отлично! Напиши про эту биржу! – Но что там писать-то? Я о ней почти не знаю. – Так это и есть работа журналиста. Сходи туда, потусуйся с этими людьми. Пусть они расскажут тебе случаи всякие смешные или наоборот страшные. А ты об этом напишешь. Если получится интересный материал, считай, что ты принят на работу. – Но разве они мне станут рассказывать, если я скажу, что я для газеты спрашиваю? – Так ты не говори, что для газеты. Ты вообще ничего не говори. Ты просто пойди туда и вотрись в их тусовку, проведи с ними час или два. Если тебя наймут, это будет ещё круче. Никому не говори, что ты журналист. Просто слушай, смотри, вникай. – А как писать? У вас есть какой-то образец? – Нам не нужно писать по образцу. Просто пиши. Как бы ты рассказывал эту историю своему другу, ну или своим товарищам в курилке в Электросетях. Просто расскажи историю. Без штампов, без клише, без воды. В тексте не должно быть прописных истин и пустых слов, которые не сообщают людям ничего нового. – И что делать, когда напишу? – Позвони Людмиле. Она скажет, где меня найти. Привезешь мне текст, тогда решим, что делать дальше. Пока Митя ехал домой, он думал о разговоре в фойе гостиницы. Всё выглядело очень странным. Андрей был слишком молод для руководителя. Ему было не больше 25 лет. Он был слишком просто одет для руководителя. Внешне он совершенно не соответствовал тому, что Митя о нём знал и тому, что он говорил. Видно было, что Андрей очень умный и образованный человек. Почему он находится не в редакции, а в гостинице? Почему он так просто и невзрачно одет? И ещё в нем было что-то завораживающее. Но Митя никак не мог понять, что. Он вспоминал его лицо. Обычное лицо – не слишком красивое, но и не уродливое. Голос? Обычный голос. Неидеальная дикция. И тут Митя понял. Что-то в его голосе напоминало голос Людмилы. И хотя у Людмилы голос был нежным и мелодичным, а у Андрея – низкий и с хрипотцой. Говор! Митя понял, что объединял их говор. Они оба были не сахалинцы! Москвичи? Скорее всего, но точно не сахалинцы. И тут всё начало складываться. Потому и встречу назначили в гостинице. Андрей, видимо, там живёт. Этим объясняется также фраза Людмилы о том, что им проще научить непрофессионального человека, чем переучивать МЕСТНОГО журналиста. Они приехали из Москвы сделали газету и ищут местных журналистов. Но зачем? Митя понял, что получить ответы на все эти вопросы он сможет, только выполнив задание Андрея. Надо сделать это. Биржа труда Утром Митя оделся попроще на случай, если придется работать грузчиком или землекопом, собрал себе бутербродов – вдруг приключение затянется на весь день, и отправился в центр города. Биржа труда была на пятачке у ресторана «Оазис». Митя много раз проходил мимо и видел толкущихся там мужиков. Взять и подойти к ним оказалось не так-то просто. «Была – не была!» решил он и зашагал в сторону «биржи». Мужики глядели на него оценивающе. Митя сразу понял, что в этой тусовке, как и в любом другом коллективе, есть лидеры, есть аутсайдеры и обычные середнячки. – Здравствуйте, – сказал он, приблизившись. – Ну, здорово, коли не шутишь, сказал мордастый кореец с тонкими усами и озорными глазами. – Чо пришёл? – А тут работу ищут? – Ты поработать хочешь? – Хочу. – И мы хотим. Ты вместо нас хочешь поработать или как? – Да нет. Я в порядке очереди. Тут у вас очередь или как? – Или как. А лет то тебе сколько? – Двадцать четыре. – Семиветровский? – Я из второго микрорайона, но можно сказать, что семиветровский. Из второй школы. – Чукчу знаешь? – Знаю. Но я его на год старше. – Это мой племянник, – с гордостью сказал кореец. И после этого протянул руку. – Камбоджа. Погоняло у меня такое. Можно Славкой. Митя пожал лидеру руку и представился. – Правила у нас такие, продолжил Камбоджа, – стоишь, не отсвечиваешь. Заказчики приходят, молча слушаешь. У нас тут есть аксакалы: я, Серый, Вася, Кимский. У нас право первой ночи. Если заказчик нам не нравится или денег мало, или работа не устраивает, я скажу. Тогда можешь вместе с остальными включаться, вопросы задавать, торговаться. Договоришься – работа твоя. Двадцать процентов отдаёшь мне. Я тут смотрящий. У меня общак. Я из этого общака нужным людям уделяю. Если тебя заказчики кинут или отмудохают ни за что, приедут ребята и глаза им на жопу натянут. Понимаешь, о чем речь? – Да. Крыша это называется? – Молодец. Умный. – Если ты накосячишь перед заказчиком, он к нам придет тебя искать. Нам тоже на хер не надо это всё. Виноват – отвечай сам. Если не виноват, прикроем. Так что в твоих интересах от меня и от пацанов ничего не скрывать. Митя посмотрел на серые угрюмые лица «пацанов». Всем им было за сорок лет. – С прошлым всё в порядке? – прохрипел опухший суровый человек, которого Камбоджа представлял, как Серого. – В каком смысле? – не понял Митя. – В прямом! В рот не брал? В жопу не давал? Мы хоть и не блатные, но с обиженными полоскаться западло. Вон видишь чертила сидит? – Серый показал на мужичка, сидевшего на ящике из под бутылок в сторонке. – Это Валерик. С ним за руку здороваться не рекомендую. Он стукач и опущенный. – А почему вы его не прогоните? – А что мы не люди, что ли? Ему тоже жрать охота. Он за еду работает. У него тут даже свои заказчики постоянные есть. Его берут говно месить, туалеты чистить. Тут ещё один такой есть Миша. Но он сейчас на выезде. Мусора забрали труп из подвала вытаскивать. – А они тоже деньги платят? – А что ты думаешь, что у них денег нет? У них капусты столько, что тебе и не снилось. На кой хер им самим трупаков таскать. Неподалеку остановился внедорожник. Из него вышли два парня и направились к бирже. Камбоджа перевел внимание с Мити на вновь прибывших. – Мужики, поработать хотите? – спросил один из заказчиков. – Может, и хотим, – с чувством собственного достоинства ответил Камбоджа, сплюнув сквозь зубы. Ты говори, чего делать, сколько денег платишь, а мы решим. – Металл надо погрузить на машину. – Какой металл? – Обычный металл. – Обычный металл бывает разный. – Запчасти – мосты, карданы, диски… – Пара бойцов справится? Сильно тяжелых железяк нет, типа двигателей камазовских? – Пара справится. У нас там лебёдка есть для тяжестей, ну и сами подхватим, если чего. – Пять сотен это будет стоить. – Дороговато. Мы рассчитывали сотни на две-три. – Если бы вам надо было тряпки грузить, может и за три пошли бы. А на железках пуп рвать никто за эти деньги не станет. – Ну, пять, так пять, махнул рукой один из заказчиков. – Сотку давайте сразу. Остальное по факту. – Ну что, молодой, поедешь на боевое крещение? – спросил Камбоджа у Мити. – А у меня есть выбор? – Выбор всегда есть. Но если откажешься, второго шанса может не быть. – Поеду. – Витёк, поедешь металл грузить? Спросил Камбоджа у мужичка лет тридцати пяти, стоявшего безмолвно в стороне от общей кучи. – Да. А чего нет то? Камбоджа взял с заказчиков сто рублей. Митя и Витёк сели в машину и поехали с заказчиками на погрузку. Их привезли в заброшенный автопарк на окраине города. Куча старых запчастей заросла бурьяном. Самосвал задерживался. Работодатели сели ждать в машину, а работники устроились на старом большом колесе в тени берёзы. – Давно работаешь здесь? – спросил Митя У Витька, когда они остались одни. – Месяца три. – Нравится? – Семью кормить надо. Чего тут может нравиться? – А платят нормально? Не обманывают? – Да всякое бывает. – А как же крыша? – Да херня это всё. Поверил, что ли? Простые коммерсанты, типа сегодняшних, кидать с деньгами не будут. А поедешь какому-нибудь авторитету на коттедж яму копать, кто за тебя пойдет? Попадешь под хорошее настроение – дадут денег. Не понравишься – прогонят ссаными тряпками, и никакой Камбоджа за тебя вписываться не станет. Скажет, что ты сам накосячил. Всё, как везде. Нашего брата все кинуть норовят. – А мне Камбоджа нормальным мужиком показался. – Да он нормальный. Порядочный даже можно сказать. Но жизнь сейчас какая-то скотская. Никто никаких гарантий никому дать не может. Некоторые люди, как люди. А некоторые хуже скотов. Видел бы ты, как с опущенными обращаются. Их за еду нанимают, бьют, оскорбляют, как будто они не люди, а говно. Жалко их. Подъехал камаз. Началась погрузка. Работодатели оказались хорошими ребятами. Они на равных со своими наёмниками закидывали железяки в кузов, расчищали металл от стеблей крапивы и лопуха, проросших сквозь каждое отверстие. За два с небольшим часа кучу перекидали в самосвал, рассчитались и уехали. Митя и Витёк поделили деньги пополам и распрощались. Придя домой, Митя сел за печатную машинку. Голова была переполнена впечатлениями и мыслями, которые не терпелось выплеснуть на бумагу. Но, оказавшись наедине со своим писательским инструментом, он впал в ступор. С чего начать? После нескольких минут раздумий он начал набирать текст: «В наши трудные времена остаться без работы может каждый. Что делать тем, кто остался не у дел?» Митя остановился и несколько раз перечитал написанное. Он понял, что именно так начинаются статьи в «Советском Сахалине», «Рыбаке Сахалина» и других островных газетах. Это и есть «вода». Каждому очевидно, что любой может потерять работу! Митя вырвал лист и разорвал его. Затем вставил новый. Немного подумав, он снова начал: «В Корсакове, рядом с рестораном „Оазис“ каждый день собираются люди, которым нужна работа. Те, кому нужен помощник по хозяйству или грузчик, могут прийти сюда и нанять любого из стоящих тут мужчин». Митя снова перечитал написанное. Это уже не вода, не прописные истины, не штампы и не клише. Но это не тянет на начало интересной истории. С чего же начать? Надо с главного начать. Но что тут главное? О чем эта история? Как сформулировать ее смысл одной фразой? Митя снова перезарядил машинку и написал: «Корсаковские мужики победили безработицу!» Как они её победили? Надо, наверное, расшифровать эту мысль, а потом уже рассказывать историю. «Жители Корсаккова нашли альтернативу государственной службе занятости. Каждый день те, кому нужна работа, приходят на пятачок у ресторана „Оазис“. И сюда же устремляются за наёмниками те, кому нужны рабочие руки на один день». Митя перечитал написанное и остался очень доволен. Он яростно застучал по клавишам. История лилась из него сама. Написав несколько абзацев, остановился и задумался. Он только сейчас понял, что пишет это он не для Андрея. Этот текст прочтут очень много людей, в том числе и Камбоджа. От этой мысли Митю бросило в жар. Вроде бы ничего плохого он про Камбоджу не написал. Ничего от себя не добавил. Раз он рассказал всё это ему – левому незнакомому парню, значит это всё не секрет. Значит, он рассказал бы всё это любому другому человеку. Но всё равно, наверное, это не очень хорошо – написать в газету про человека, не спросив у него разрешения? Митя решил попить чаю. Пока пил, думал. Он решил, что не обязан спрашивать у Камбоджи разрешения. И ему вовсе не обязательно выдавать себя. Ведь все подробности работы на бирже он мог узнать от одного из тех, кто там работает или работал месяц-два назад. Вот как Витёк рассказал ему то, что недоговаривает Камбоджа. Митя понял, как он может рассказать обо всём, не выдавая себя и Витька. Он придумал работника Сергея, который, якобы, некоторое время назад трудился на бирже и рассказал ему все подробности из жизни Камбоджи и его друзей. Наутро он позвонил Людмиле. Та опять назначила встречу в фойе гостиницы. Андрей спустился вниз ровно в 13.00. Пожал руку и взял приготовленный заранее текст. Митя жадно вглядывался в лицо нанимателя, пытаясь угадать его реакцию. Но кроме сосредоточенности он не мог разглядеть ничего. До тех пор, пока Андрей не дочитал до конца. – Это офигенно! – сказал Андрей. – Правда? – обрадовался Митя. – Нет! Это даже не офигенно! Это А-ФИ-ГЕТЬ, как офигенно! Ты принят! Пойдем, дойдём до кафешки. Я сегодня ещё не обедал. Заодно введу тебя в курс дела. Молодые люди вышли из гостиницы, прошли пару кварталов и вошли в небольшой ресторан, расположенный на первом этаже жилого дома. Хозяйка была им рада. Митя понял, что Андрей здесь частый и любимый клиент. – Вы из Москвы приехали? – спросил Митя, не дождавшись, пока Андрей расскажет ему о новой работе. – Почему ты так решил? – Говор у вас необычный. У нас так не говорят. – А мы разве не перешли на ты? – Я и Людмилу тоже имею в виду. Вы с ней одинаково говорите. – Да? Странно. Я-то из Москвы, а Людмила – из Кишинёва. Не думал, что у нас с ней говор одинаковый. Хотя, я вот тоже не особо отличаю ваш говор от приморского или амурского. – А у нас разве есть говор? Мы вроде обычно говорим. Андрей звонко рассмеялся, вогнав собеседника в краску. Митя понял, что сказал какую-то глупость. – А вы и во Владивостоке, значит, были и на Амуре? – Мы с Людмилой? Или мы опять на вы? – Ну, я даже не знаю, – ещё больше засмущался Митя, решив молчать и слушать. С Людмилой я познакомился здесь неделю назад. Мы с ней работаем на одном проекте, – Андрей сделался серьёзным и сильно понизил голос, практически до шёпота. – Это губернаторские выборы. Наша задача сделать так, чтобы Николаев был переизбран на третий срок. У кандидата серьёзный конфликт с мэром Южно-Сахалинска, который тоже метит на этот пост. Против нас выступают очень серьезные силы. Часть элит на стороне Николаева, часть – на стороне Михайленко. Команда у нас большая – человек двадцать. Основная часть – полевики, они занимаются социологическими исследованиями, сбором подписей, прямой агитацией. – По квартирам ходят? – Нет. По квартирам пехота ходит. И плакаты на остановках тоже пехота расклеивает. Если с пехотой считать, то в кампании сотни людей задействованы. Наши координируют работу пехотинцев, причём по всей области. Нанимают, контролируют, обеспечивают материалами. Я тебе всё подробно рассказываю, чтобы ты понимал, во что ввязываешься. Это всё тебя не касается, но знать полезно. И всё это – большой секрет. Никому внутренней кухни не рассказывай. Мы тут в очень серьёзные игры играем! Так вот. Помимо полевиков, есть блок СМИ. Миша Гринберг у нас фигачит по три полосы в день про то, как губернатор всех любит и про то, как все должны любить его. – Три полосы – это сколько? – Это три газетных страницы А-третьего формата. Но бывает, что и по четыре. Миша из гостиницы выходит только чтобы портвейном и колбасой затариться. Это его топливо. Ира Зайцева пристраивает по всем газетам, которые не под Михайленко, то, что пишет Миша. Ну и вообще у неё много всяких дел. Она у нас типа кризисный менеджер. Разруливает любой геморрой. Если менты кого-то из пехоты заметут или тираж газеты в типографии арестуют. Володя Кривонос и Саня Волошин – работают в новостях на ГТРК. Володя – журналист, Саня – оператор. Они снимают сюжеты, в основном про то, какой мудак Михайленко, но иногда и нашего хвалят. И, наконец газета, «Наши острова». Наш ключевой инструмент. Миша Гринберг обеспечивает нас демиургией. Учит народ, как надо любить губернатора. Но этим народ не насытишь. Для того, чтобы люди брали газету в руки, она должна быть интересной. Вот в этом нам поможешь ты. Мы уже взяли двух ребят, но они не справляются. Илья Шекелев и Ромка Бе. Илья – талантливо пишет, но очень своеобразен. – Это тот самый, который из группы Йух? – Да. Ты его знаешь? – Лично не знаком, но он у нас в универе – живая легенда. Говорят, что его дипломная работа по Достоевскому по своему уровню тянула на кандидатскую. А какие гениальные песни он пишет! Ты слышал? – Да. Стихи у него потрясающие. Но эти гении – такие гении! Оторвать задницу от стула и сходить на встречу с человеком – для него настоящий подвиг. Ромка – тоже в своём роде фрукт. Хороший парень, ушлый, коммуникабельный. Истории добывает – пальчики оближешь. Но писать не умеет вообще. Я их с Шекелевым объединил. Ромка фактуру добывает, Шнобелю всё рассказывает, тот пишет статью. – Я думал, что его только в рокерской тусовке Шнобелем зовут. – Нет. У нас он тоже Шнобель. Сам так отрекомендовался. – А Людмила кем у вас работает? – Она – координатор. Если тебе для работы что-то нужно: мобильник, ноутбук, фотоаппарат… Если машину тебе надо съездить куда-то. Все водители у неё в подчинении. Есть ещё Мария, но она у Людмилы в подчинении. Так что по всем вопросам к ней. – А ты руководитель блока СМИ? – Нет. Я руководитель всего проекта. – Всего?! – Митя застыл на несколько мгновений в изумлении. Вся эта пехота и все остальные – они у тебя в подчинении? – Да. – И с губернатором ты лично общаешься? – Я всё больше с вициком (вице-губернатор – жарг.) по внутренней политике, с пресс-секретарём. Но некоторые вопросы приходится напрямую решать. – А сколько тебе лет? – Двадцать пять. – Всего на год старше меня! Я в шоке! У нас в электросетях если ты мастером стал в двадцать пять, получил власть над бригадой монтеров из десяти человек, то ты уже почти гений. А давно ты так вот? – В компании я три года уже. С окончания универа. Я на социолога в МГУ учился. Потом пришел в компанию. Сначала интервьюером, потом координатором, потом руководителем полевиков. Это у меня первая компания в статусе руководителя проекта. Да, кстати, тебя устроит зарплата в пятьсот долларов? – В месяц? – удивился Митя. – Ну не в день же! – Более чем! Это же… – Митя не привык иметь дело с валютой и замешкался, пытаясь перевести в рубли. – Около пятнадцати тысяч рублей, – помог ему Андрей. – Да! Это даже больше, чем я рассчитывал! – Но учти, что про наши внутренние дела даже самым близким ни слова! И на время проекта забудь про выходные и про личную жизнь! Андрей посмотрел на часы и спохватился. – Пойдем скорее! У меня встреча важная через полчаса. А мне нужно тебя нашим представить. Да, кстати, ты знаешь о том, что Шекелев не любит здороваться за руку? Если хочешь сделать ему приятное, обойдись без рукопожатий при знакомстве. Андрей привёл Митю в гостиничный номер, который был заставлен оргтехникой. За столом сидела молодая брюнетка с ноутбуком и что-то быстро писала. – Это – Людмила, а это – Дмитрий, – представил Андрей. – Очень приятно! – Людмила вскочила и кокетливо протянула вошедшему руку. Митя немного смутился. Он не привык к рукопожатиям с дамами. Он как-то неловко взял протянутую ему руку и поцеловал её. – Ой, как это мило, – закатила глаза девушка. – Неужели в нашей команде неандертальцев появился настоящий джентльмен?! – Люда, выдай Дмитрию ноутбук. Он будет работать журналистом. И ещё ему понадобится мобильник с сим-картой и, наверное, фотоаппарат. – Всё это прямо сейчас? – Ну как минимум ноутбук нужен сейчас. Ты ведь готов приступить к работе? Нам твой материал сегодня нужен, мы его в этот номер поставим. – Да. Конечно! Я в вашем распоряжении. – Митя опять смутился. – Если вы покажете мне, как пользоваться ноутбуком. Я до сих пор только с печатной машинкой дело имел. – Шекелев покажет. Люда, у тебя есть свободный ноут? – Есть. А мобилку я завтра организую. И фотик тоже. После утренней планёрки. Лады? Она достала ноутбук и протянула его Мите. – Вы меня простите, но от меня Москва отчёт ждёт, сказала она, возвращаясь к своему занятию. Митя и Андрей отправились в соседний номер. Там было накурено. В номере стояли четыре кровати. На той, что у окна, полулежал Илья Шекелев. Митя сразу его узнал. Он был на концерте группы Йух, где Илья играл на бас-гитаре и после этого несколько раз видел его в университетской столовой. Каждый раз в окружении симпатичных девушек. Шекелев был хорош собой – с пепельными волосами и серыми хрустальными глазами. У него был высокий лоб и выдающийся нос, за который его прозвали Шнобелем. Рядом развалившись в кресле сидел круглолицый кореец. Он тут же вскочил навстречу вошедшим, поздоровался за руку с Андреем, затем протянул руку Мите. – Роман Бе! – отрекомендовался он, придерживая собеседника за локоть левой рукой и немного наклонившись, как бы выражая глубокое почтение. – Митя. То есть, Дмитрий. – Ну уж дудки! – сказал Шнобель, не отрываясь от своего ноутбука. – Первое слово дороже второго. Будешь Митей. – Да я не возражаю. – Шнобель, научи парня пользоваться ноутом, – попросил Андрей. Это наш новый журналист. – Платочком носовым он пользоваться уже умеет? Я вам что нянька? Может ему письку потрясти, когда он посикать сходит? Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/denis-chernov-9853555/po-snegu-vverh/?lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.