Госпожа. Наказание любовью

Госпожа. Наказание любовью Кристина Азимут Татьяна никогда не думала, что её вполне невинное увлечение женским доминированием принесёт неприятности. А ещё она даже не предполагала, что давние однокурсники, которым когда-то она отказала в ухаживании, затаят обиду на долгие годы. И уж ещё меньше Таня ожидала, что ей придётся выполнять откровенные прихоти братьев, подчиняясь их непристойным желаниям. Но всего одно случайное знакомство в баре резко поменяло жизнь Татьяны, ведь у начальников тоже оказались свои секреты, которыми они очень не желали делиться. Действие книги происходит в мире "Игрушки" и "Скромницы", история следователя Василия и Татьяны Мельиной. ВНИМАНИЕ! Есть принуждение, сцены мжм, элементы женского доминирования. Насилия нет, жестокости тоже. 18+. Кристина Азимут Госпожа. Наказание любовью Пролог – Хороший мальчик, – тонкий стек погладил по щеке мужчину в одних узких кожаных шортах в обтяжку, стоявшего на коленях перед женщиной. – Заслужил награду. Она сидела в кресле с подлокотниками, закинув одну ногу в причудливой босоножке на высокой шпильке и с ремешками, охватывавшими икру почти до колена. Лицо прикрывала маска из тонкого чёрного кружева. На женщине был надет атласный чёрный корсет, стянутый спереди лентами, край его едва прикрывал соски, приподнимая грудь и обозначая вполне глубокую ложбинку. Под ним были тонкие кружевные трусики с пикантным разрезом, и взгляд мужчины не отрывался от соблазнительного зрелища. Однако без приказа своей госпожи он не смел прикоснуться, терпеливо дожидаясь разрешения. Или не дожидаясь… Она любила дразнить, заставляя смотреть, как ласкает себя, и не давая кончить своим игрушкам. А под настроение могла расщедриться и на полноценный секс. Приковав за руки к спинке и устроившись сверху, полностью контролируя процесс. Но сейчас ей хотелось просто расслабиться, без всяких игр. Устроившись поудобнее, чуть ближе к краю кресла и отведя ногу подальше, женщина отложила хлыст и запрокинула голову, прикрыв глаза, её рука потянулась к голове игрушки. – Сделай мне приятное, дружочек, – пробормотала госпожа, облизнув губы. На лице мужчины отразился восторг и предвкушение, он низко склонил голову и почтительно ответил: – Да, моя хозяйка, как пожелаете. Он придвинулся ближе, его пальцы медленно коснулись разреза, аккуратно отведя в сторону узкие полоски кружева. Развели повлажневшие, розовые складочки, обнажая нежную сердцевину, мягко обвели вокруг чувствительного бугорка. Госпожа слабо вздохнула, облизнув губы, её пальцы зарылись в волосы мужчины. – Да-а, мой мальчик, – томно протянула она. – Продолжай… Мужчина подчинился. Раздвинул лепестки, не торопясь прикасаться снова, оставил несколько лёгких поцелуев на внутренней стороне бёдер, постепенно приближаясь к сокровенному. Дыхание женщины стало глубоким, прерывистым, она чуть выгнулась навстречу, ноготки другой руки предупреждающе царапнули плечо любовника. Он намёк понял, наклонился между широко раскинутых ног, согревая дыханием жаждущее ласк лоно. Коснулся кончиком языка мягкой плоти, медленно провёл вдоль, слегка проник внутрь, и госпожа нетерпеливо заёрзала, прикусив губу. – Ещё! – требовательно произнесла она. Пикантная ласка продолжилась. О, мальчик знал в этом толк, определённо. Его рот нежно целовал, посасывал, скользил по промежности, дразня и возбуждая, язык тщательно вылизывал самые потаённые уголки, не оставляя без внимания и жарко пульсировавший, набухший бугорок. Пальцы широко раздвигали складочки, открывая ещё больше доступ, медленно проникали внутрь, заставляя упругие мышцы сжиматься, и тугая пружина внизу живота сжималась всё сильнее. Женщина двигала бёдрами в такт, прижимаясь к его рту, уже двумя руками удерживая голову и контролируя ритм, отдавая короткие команды уже охрипшим от возбуждения голосом: – Сильнее… Да… Быстрее… Нет! Сто-оп… Да-а, мягче, мальчик, мягче… нежнее… А-а-ах!.. Напряжение внутри росло, требуя освобождения, язык и губы мужчины двигались быстрее, повинуясь приказам госпожи, умело подводя её к оргазму. И он наступил, накрыл огромной волной, накатывая снова и снова – она не позволяла отстраниться игрушке до тех пор, пока не вычерпала эту сладкую чашу до дна. Когда наконец эмоции схлынули, оставив после себя опустошение и приятную расслабленность, женщина длинно выдохнула, обмякнув на кресле и убрав руки от головы мужчины. Он же, последний раз медленно лизнув откровенно мокрое лоно, собрав пряный сок, отстранился и с надеждой посмотрел на госпожу. – Моя хозяйка довольна? – почтительно спросил он, не торопясь вставать. – Очень, мой хороший, ты молодец, – она даже расщедрилась на похвалу, одарив его лёгкой улыбкой. – Я тебе напишу, свободен, – женщина махнула рукой, давая понять, что сеанс окончен. Он поднялся, ещё раз почтительно поклонился и вышел, оставив её одну. Некоторое время незнакомка лежала на кресле, переводя дух, потом поднялась, подошла к резному буфету в углу и достала оттуда бутылку вина и бокал. Налила, зажгла тонкую сигарету и вернулась к креслу, небрежным жестом сбросив маску. Так-то она не курила, но здесь позволяла себе расслабиться, особенно после сложного трудового дня, как сегодня. Ведь клиентам в офисе приходится всё время улыбаться и оставаться крайне вежливой и предупредительной, и как же это бесит и раздражает порой! Хорошо, что сегодня пятница, и завтра можно всласть выспаться. Она выпустила дым и отпила глоток, чувствуя, как окончательно расслабляются нервы. Отлично. А дома можно сделать ещё и горячую ванну с эфирным маслом, и день окончательно перестанет быть поганым. …Две пары глаз не отрываясь смотрели на монитор с одинаковым удивлением, рассматривая картинку. – Ну ни фига ж себе, – протянул один из мужчин, засунув руки в карманы, и с предвкушением улыбнулся. – Кто бы мог подумать, Женька, глянь. – А такой недотрогой прикидывалась, помнишь, Борь? – негромко отозвался его собеседник. – И такая вся вежливая, на расстоянии, чисто деловые отношения… – Горячая штучка эта Мельина, оказывается, – хмыкнул Борис, и в его глазах загорелся хищный огонёк. – М-м, не хочешь отыграться, Жека? Танька и тогда была ничего так тёлочкой, а сейчас смотри, в какую фигуристую самочку выросла. Загляденье прямо. Они переглянулись, обменялись одинаковыми усмешками. – Знаешь, считаю, это знак, – негромко отозвался Евгений. – Раз она ещё и в нашей фирме работает. И не замужем до сих пор, хотя вообще, мне лично пофигу. – Согласен, – кивнул Борис. – В понедельник поговорим, значит. Братья снова посмотрели на монитор, но комната там уже опустела – женщина ушла, получив свою долю удовольствия. Глава 1 День начался как обычно начинаются понедельники. Татьяна добралась до работы, благо офис находился недалеко от дома, зашла в кабинет, прикидывая в голове, что сегодня надо сделать. Ждали встречи с клиентами, надо вытрясти из дизайнерского макеты по гостиной и студии, потому что там просили несколько вариантов, чтобы выбрать. Пока включался компьютер, Таня сделала себе кофе – хорошо быть начальником отдела, есть свои плюсы ко всем геморроям: отдельный кабинет, хорошая кофеварка и возможность проводить рабочий день в относительной тишине от остального офиса. Она сделала для своего комфорта в просторном помещении уголок отдыха, поставив плетёный диван в угол и журнальный столик. Иногда заказывала обед сюда, желая просто посидеть и отдохнуть от людей. Фирма занималась продажей мебели и даже имела собственное производство, и дизайнерский отдел, так что, дела шли хорошо – учитывая бум строительства, мебель всегда востребована. Налив кофе, Татьяна вернулась за стол, приготовившись просмотреть почту, но тут запиликал внутренний телефон. Женщина поморщилась с досадой: ну вот, началось, даже релакснуть не успела с утра. Подавив вздох, Таня сняла трубку. – Слушаю. – Татьяна Владимировна, зайдите ко мне, – раздался голос директора, Евгения Станиславовича Самсонова. Хм. Чего это с утра пораньше решил уже озадачить чем-то? До совещания ещё целых два часа, обычно по понедельникам в полдень всех собирали. Пожав плечами, Таня прихватила дежурный блокнот и вышла из-за стола. Забавно получилось, когда-то они с братьями Самсоновыми – близнецами, кстати, – учились вместе, а потом жизнь развела на десять лет. И вот теперь она работает в его фирме. Раньше тут другой директор был, но уволился, и последние две недели Евгений заправляет всем сам, а замом поставил брата, Бориса. Признаться, Татьяна не сразу вспомнила, почему ей знакомы физиономии близнецов, а потом память услужливо подкинула картинки студенческой жизни. Кажется, они даже ухаживали за ней, предлагая вообще втроём встречаться, но Таню такой расклад вообще не прельстил, о чём она и сообщила. Поначалу в глубине души её подёргивало беспокойство, а ну как не забыли и захотят отыграться?.. Ведь не женаты до сих пор оба, хотя с их внешностью наверняка не обделены вниманием. Симпатичные, но Татьяна таких сторонилась, напористые и наглые были не в её вкусе. Но нет, обошлось, их отношения оставались чисто деловыми, к тихой радости Мельиной. Тряхнув головой и выплывая из воспоминаний, она прошла в конец коридора мимо большого общего зала, разделённого перегородкой, где сидели менеджеры, поднялась по короткой лестнице – кабинет директора находился отдельно от всех остальных помещений. Небольшая уютная приёмная с кожаными диванами, кулером и парой стульев у стены, что удивительно, без секретаря. Самсонов предпочитал пользоваться услугами Веры, сидевшей вместе с менеджерами, и если что-то нужно было, звонил ей. Таня подошла к двери, настоящей, деревянной, массивной, и взялась за ручку. В который раз мелькнула мысль, зачем такая на обычный кабинет, ну не держит же Самсонов там наличкой миллионы, в век интернет-платежей и пластиковых карт. – Добрый день, – вежливо поздоровалась Татьяна, зайдя в помещение. Просторное, даже слишком, по мнению Тани. Три больших окна выходили во внутренний двор, зелёный и тихий, начальственный стол, тоже приличных размеров, стоял в глубине, почти пустой, если не считать письменного прибора, серебристого ноутбука одной из последних моделей, и стационарной телефонной трубки для связи с офисом. У стены вытянулся стол для совещаний на десять персон, больше Самсонов и не собирал, ограничиваясь главами отделов. В углу, как и у Тани, имелся уголок отдыха с зелёными фикусами и пальмами, удобным даже на вид диваном и такими же креслами, шкафом с чашками, кофемашиной, и как она подозревала, кое-чем покрепче чая и кофе. Обычный такой начальственный кабинет. – Привет, привет, Тань, – Евгений окинул её странно задумчивым взглядом, и чутьё беспокойно пошевелило носом, подняв голову. До сих пор Самсонов обращался к ней исключительно по имени-отчеству, или официально «Татьяна», но чтобы так фамильярно… Внутри всё насторожилось, ей это очень не понравилось, и Таня не торопилась подходить ближе. – Вы просили зайти? – сохраняя вежливо-рабочий тон, спросила она, судорожно перебирая в голове возможные косяки. Вроде таковых не имелось, иначе всё в пятницу сказали бы, а сегодня рабочий день ещё не успел начаться. Первая встреча у Татьяны как раз в два часа дня, после совещания и обеда сразу. Так в чём подвох? – Да, просил, – на губах Евгения заиграла лёгкая улыбка. – Подойди сюда, покажу кое-что. Пришлось подойти, и поскольку поворачивать к ней ноут Самсонов не собирался, ещё и остановиться рядом с его креслом, чтобы увидеть экран. А вот картинка на нём заставила застыть, покрыться холодным потом и разом осознать, что, похоже, Таня доигралась. И очень сильно ошибалась, расслабившись и решив, что мстить ей за прошлое никто не собирается. Да откуда она могла знать, что в клубе в комнатах камеры стоят?! Ей же обещали полную конфиденциальность, откуда, как? – Ты, оказывается, полна сюрпризов, Тань, – протянул Евгений, и… его ладонь легла на её ногу, начав неторопливое путешествие вверх. – Откуда такие странные пристрастия? Что, правда нравится мужиков пороть? Мстишь за что-то или просто любишь сверху? Татьяна стиснула зубы и сжала кулаки, попыталась отойти от стола, но её просто не пустили. Самсонов просто подвинул кресло ближе так, что она оказалась между его ног, и теперь уже две ладони лежали на её ногах выше колена! – Руки убрал! – процедила Татьяна, дёрнувшись, внутри взбурлила злость пополам с беспокойством. – А то что, м? – конечно, он и не подумал выполнить просьбу, ещё и в голосе звучала откровенная насмешка. – Отшлёпаешь, как плохого мальчика, а, Танюш? Твою мать. Его колени жёстко сжали её ноги, не давая вырваться, если только Таня не хотела навернуться на пол, ещё и синяков наставить об углы или кресло. В животе образовался холодок, она незаметно сглотнула, вцепившись в край стола. Намерения Самсонова не оставляли сомнений, его ладони уже задрали юбку, уверенно скользя по бёдрам, и сам он поднялся, прижавшись к спине женщины и жарко дыша в ухо. Но… её совершенно не устраивает такой любовник, она вообще не планировала ничего такого, тем более на работе! Однако, похоже, выбора Тане оставлять не собирались… – Только ты же понимаешь, Тань, что условия теперь буду диктовать я, да? – вкрадчиво сообщил Евгений, а его пальцы между тем добрались до кружевной резинки чулок. Конечно, она прекрасно понимала. Внутри всё взвыло, протестуя, но чёртов Самсонов крепко обнял за талию, прижавшись губами к изгибу шеи. По коже тут же побежали колкие мурашки, и Татьяна обескураженно замерла, моргнув. Не то, чтобы неприятно было… Это разумом она не хотела, но телу, похоже, было наплевать. Да и действовал Самсонов не грубо… Чёрт бы его побрал! – Во-от, Танюша, хоро-ошая девочка, – мурлыкнул он, издав довольный смешок. – О, кружева любишь? Как удачно, мне тоже нравится… Его пальцы легонько погладили кружевной треугольник, отчего Таня снова дёрнулась, стиснув зубы и глядя перед собой невидящим взглядом. – Самсонов, мне работать надо, – процедила она сквозь зубы, стараясь справиться с дыханием. – Хочешь трахать – трахни уже и отпусти! Ничего, это она как-нибудь переживёт, не девственница чай уже давно. И нет ни мужа, ни любовника, перед которыми было бы стыдно. Но… чёрт, всё равно унизительно! Какой-то левый мужик, без её согласия, вот так, по-простому, разложит на офисном столе?! Внутри всё протестовало, но, похоже, Самсонову было наплевать, лишь бы удовлетворить своё раненое мужское самолюбие. – О, нет, Танечка, я сделаю так, что ты сама захочешь, – снова тихий смешок, и пальцы скользнули ниже, а колено настойчиво раздвинуло ноги Мельиной. – Будешь стонать и просить ещё, как миленькая, – жарко шепнул Евгений, и скомандовал. – Расстегни блузку. Татьяна прикусила губу, сдержав всхлип, опёрлась ладонью о стол, по телу прошлась волна дрожи. Шустрые пальцы Самсонова настойчиво гладили поверх кружева мягкие складки, легонько нажимая. Гад знал, что делал… Чтоб у него стояк на неделю пропал… Зажмурившись, она нащупала первую пуговичку на блузке, а предательское тело между тем мягко изогнулось, бесстыдно прижимаясь к ласкающей руке и выпрашивая больше. Лицо обожгло румянцем стыда от такой откровенной демонстрации собственных желаний, не поддающихся контролю. – Давай, Танечка, расслабься, что ты такая скованная, – снова раздался около уха голос Самсонова. – Тебе будет приятно, ещё никто не жаловался, – и ещё один поцелуй, от которого она вздрогнула, слишком сильно дёрнув пуговичку. «Скотина! Тварь озабоченная!» – вертелись в голове сумбурные мысли, а кровь уже быстрее бежала по венам, обжигая ядом навязанного желания, стекая к низу живота горячими струйками. – А если вот та-ак, м-м, Танюш? – мурлыкнул Евгений, и его пальцы нырнули под кружево, добираясь до сокровенного. Она издала невнятный возглас, снова дёрнулась, с отчаянием понимая, что не отвертеться, и даже бревно не поизображать. Самсонов хотел отдачи от неё, и прекрасно знал, как её добиться… – О-о, как у нас тут всё хорошо, однако, – довольно изрёк он, а пальцы скользили по уже влажному лону, между складочек, вокруг жарко пульсировавшего чувствительного бугорка. – Ну вот, видишь, а ты не хотела… Вторая его ладонь провела по животу – блузка уже была расстёгнута, и Татьяна опёрлась о стол двумя руками, крепко зажмурившись до звёздочек в глазах. Сознание плыло в тумане, дыхание сбивалось, а сердце тяжело бухало в груди, разгоняя превратившуюся в вязкую патоку кровь по венам. Ко всему примешивалась перчинка неуверенности и беспокойства, потому что Таня привыкла быть сверху, контролировать процесс, а сейчас… Сейчас контролировал Самсонов. И мог делать с ней всё, что захочет. Даже если она этого не хочет, он сделает так, что захочет, а потом будет сгорать со стыда, вспоминая… Чёрт! – А грудь у тебя очень даже ничего, – хрипло выдохнул Евгений на ухо, и его пальцы стянули кружево бюстика, освобождая упругое полушарие, по-хозяйски обняли, чуть сжав. – Красивая, – он медленно обвёл ареолу, не касаясь соска, и тело тут же отреагировало россыпью мурашек. Вершинка собралась в тугой бутон, красноречиво демонстрируя возбуждение Татьяны, а Самсонов между тем мягко нажал на набухший бугорок, заставив её изогнуться и судорожно всхлипнуть от вспышки удовольствия. Эмоции смешались в пряный коктейль, отдавали на языке горьким шоколадом с перцем, пальцы внизу уверенно скользнули дальше, мягко проникая в упругую, горячую глубину, сочащуюся соком. – Ну что, Танюша, готова? – с откровенным предвкушением протянул Самсонов, лаская её изнутри и одновременно перекатывая твёрдую горошину соска между подушечками, чувствительно сжимая и чуть оттягивая. – Когда тебя нормально трахали в последний раз, а, Госпожа? – его зубы сжали мочку её уха, и Таня не удержала тихого возгласа, ослеплённая ощущениями. Это было… унизительно и одновременно жарко, возбуждающе. Чувствовать, как к попке прижимается твёрдый член и понимать, что всего через несколько минут он окажется внутри, начнёт двигаться… А Самсонов продолжал размеренно двигать пальцами между её ног, раздвигая складочки, то и дело задевая клитор и посылая волны удовольствия по всему телу. Таня чувствовала, какая уже мокрая, и трусики причиняли ощутимое неудобство. Хотелось стянуть их, выгнуться сильнее, подставляясь под ласку, выпрашивать продолжение… – Попроси, Танечка, – потребовал Самсонов, мучительно медленно гладя скользкие лепестки, но теперь избегая прикасаться к самой сердцевинке. – Ты ведь хочешь, пра-авда? Его ладонь последний раз погладила грудь, и он убрал руку, а через мгновение Мельина услышала тихое вжиканье молнии на штанах. Глава 2 Таня дышала глубоко и часто, пальцы Самсонова между ног не давали собрать разбегающиеся обрывки мыслей. Она с трудом понимала, что ей говорил Евгений, все желания сосредоточились сейчас в одном месте, жарко вспыхивавшем от каждого нежного прикосновения. И ах, как же хотелось, чтобы он дотронулся наконец до набухшего, горевшего огнём бугорка! Забывшись, Таня заёрзала, облизнув пересохшие губы, пытаясь поймать ускользающую ласку, смутно расслышала тихое шуршание фольги… И тут же получила звучный шлепок по ягодице, задохнувшись от неожиданности. Самсонов одним движением спустил с неё трусики, и резинка больно врезалась в кожу, однако это лишь добавляло пикантности в бушующий в крови коктейль. – Я хоту услышать тебя, что ты хочешь, Танюш? – и в следующий момент она ощутила, как между широко расставленных ног – и когда это сделала? – скользнул твёрдый, горячий член. Мельина даже не заметила, в какой момент уже практически легла на стол, прогнувшись в пояснице и приглашающе выставив попку, полностью погрузившись в жаркое удовольствие, отравленным ядом растёкшееся по венам. О случившемся подумает потом… позже… когда мозги проясняться от болезненного, острого вожделения, превратившего тело в один оголённый нерв. Теперь к пальцам присоединился и член Самсонова, медленно скользивший по откровенно мокрой промежности, слегка надавливая на упругий вход, лишь дразня. Она всхлипнула, зажмурившись до разноцветных кругов, сглотнула и хрипло выдавила из себя: – Трахни меня… Пожалуйста… Ненавидеть Самсонова и сгорать от стыда за своё поведение она будет потом, позже. Что позволила поиметь себя вот так, распластанной на столе, выпрашивая и раздвигая ноги, как последняя шлюха. Потом… всё потом. Сейчас от чувственного голода подводило живот и сладкой судорогой скручивало внутренности, мышцы сжимались от желания ощутить в себе наконец твёрдый ствол. Самсонов шумно выдохнул, его пальцы нежно развели мягкие лепестки, и Татьяна задрожала от нетерпеливого предвкушения, приподнялась на носочки, выгнувшись сильнее и бесстыдно раскрываясь перед любовником. – Хорош-шо-о, – протянул Самсонов, она ощутила, как гладкая головка с лёгким нажимом провела прямо по самой середине влажного лона, надавив на скользкий бугорок. Таня не сдержала короткого возгласа от яркой вспышки наслаждения, бёдра сами подались назад, желая продлить его. Ещё один чувствительный шлепок, тихий смех Евгения, и его член упёрся в упругий вход, не торопясь продолжать. Она чуть не взвыла, задыхаясь от фейерверка эмоций, и следующие слова вырвались уже сами: – Ж-жень… пож-жалуйста, – пробормотала Таня, кусая губы и прижимаясь обнажённой грудью к стеклянной поверхности стола. Контраст между твёрдыми, горячими вершинками и прохладным стеклом добавлял переживаний, а Самсонов, удовлетворённо хмыкнув, положил ладони ей на попку, чувствительно сжав. – Мне нравится твоя покорность, Танюша, это так заводит, знаешь ли! – сообщил он низким, бархатистым голосом. Медленно-медленно твёрдый ствол начал входить в неё, дразня и вынуждая хныкать, извиваться на проклятом столе, пытаясь ускорить процесс. Но Самсонов держал крепко, не позволяя ей контролировать, и это бесило больше всего. Злость мешалась с возбуждением, отдавалась внизу живота сладким спазмом, Таня дрожала от напряжения, ощущая, как Евгений неторопливо входит в неё. А он ещё и дразнил, то останавливаясь, то слегка подаваясь назад, заставляя всхлипывать и тихонько хныкать от невозможности утолить зашкаливавшее желание. Одна ладонь снова скользнула на живот, добираясь до нежного, разгорячённого лона, и Самсонов наконец одним резким движением вошёл до конца, отчего Татьяна коротко вскрикнула, выгнувшись и упёршись в стол. Перед глазами поплыли разноцветные круги, дыхание сбилось, а Евгений, чувствительно ущипнув за ягодицу, так же медленно подался назад, явно находя удовольствие в этой мучительной пытке. Его пальцы размеренно скользили по мокрым складкам, раздвигая, поглаживая, обводя вокруг и лишь изредка нежно дотрагиваясь до средоточия желаний. Татьяна потеряла счёт времени, в ушах шумела кровь, и мир сузился до этих равномерных толчков, до пальцев Самсонова, повторявших ритм, и она впала в какой-то транс, покачиваясь в такт и бессильно царапая ногтями стекло. Кажется, она снова хныкала, пытаясь ёрзать, но только получала очередные шлепки, и попка уже горела от них, добавляя горчинки в мёд удовольствия. – Ещё… Сильнее… Же-ень! – жалобно вырвалось у неё снова, тело била крупная дрожь, а от неудовлетворённости внутри всё болезненно пульсировало. Все сожаления и стыд потом, потом. Сейчас она просто хотела кончить, и да, готова была умолять, только бы получить долгожданное облегчение. Тихо зашипев, Самсонов одной рукой подхватил её под живот, приподняв ещё выше, а она ещё и выгнулась до боли в пояснице, подавшись навстречу, вбирая в себя ещё глубже, до болезненно-сладкого напряжения. И пытка наконец закончилась, Евгений с силой вбивался в неё, заставляя вскрикивать с каждым толчком, задыхаться от стремительно нараставшего наслаждения. Нервы завибрировали в предвкушении, и Татьяна лишь надеялась, что в приёмной никого нет, иначе… Вот это точно будет совсем не нужно, чтобы коллеги за спиной шушукались, что она трахается с начальством в кабинете. Беспокойную мысль смыла волна нахлынувшего облегчения, заставившего длинно застонать, распластавшись на столе, и вторая, когда Самсонов толкнулся в неё особенно сильно, догоняя. Оглушённая, Татьяна некоторое время не шевелилась, медленно возвращаясь в реальность. Оргазм принёс только физическое облегчение, в душе царило опустошение и апатия. Гормоны успокоились, эйфория схлынула, и накатило осознание, что её только что просто поимели, как шлюху, ещё и заставив от этого получить удовольствие. Мерзко и гадко, боже мой… Она чуть не передёрнулась, испытывая настойчивое желание отправиться в душ, да только в бизнес-центре такового не имелось, а домой её в начале рабочего дня, конечно, никто не отпустит. Прикусив губу, Мельина опёрлась на ладони, приподнявшись, медленно сдвинула ноги, остро чувствуя взгляд Самсонова на пятой точке… – Отличное утро получилось, Танечка, – послышался ленивый, сытый голос, и она замерла, почувствовав, как пальцы шефа подцепили спущенные до бёдер трусики. – А это, пожалуй, оставлю себе, на память, – с гадким смешком добавил он и потянул бельё вниз, снимая. Чёрт. Сволочь!! Как она переговоры будет вести без нижнего белья?! Однако ответить или как-то ещё отреагировать Татьяна не успела: оказывается, в кабинете они были уже не одни… – Фига себе, как тут жарко! Я тоже хочу, чтобы у меня такое утро было! Таня задохнулась от острого приступа стыда, выпрямилась и резко повернулась, одной рукой судорожно пытаясь одёрнуть юбку, а второй стянуть блузку на груди. Лицо горело от прилившей крови под наглым взглядом второго брата, Бориса. Сколько он здесь?! Неужели… видел и слышал, как её трахали, а она извивалась и просила ещё, стонала в голос?.. Боже, как позорно-то, а! Позади раздался тихий смешок Жени, Боря же в три шага оказался рядом с ней и поймал запястья Татьяны. – Не-не-не, Танюш, ты отлично смотришься! – усмехнулся младший Самсонов, медленно скользя взглядом по её лицу, шее, груди с предательски торчащими сосками. Такой же наглый и напористый, но, пожалуй, настойчивее, чем брат. Татьяна помнила, Борис не сразу смирился с её отказом… Она вздёрнула подбородок, с яростью уставившись в насмешливые глаза, уловила в глубине огонёк возбуждения и с безнадёжностью поняла, что просто так из кабинета её сейчас никто не выпустит. Но она всё же попыталась дёрнуть руками и процедить сквозь зубы: – Пусти!.. Борис же наклонился к её уху, медленно заведя руки за спину, и у Тани ёкнуло сердце, а в груди кольнуло беспокойство. – Я тоже хочу свою порцию утреннего удовольствия, детка, – шепнул он, обдав горячим дыханием. – А ещё, мне давно хотелось сделать с тобой кое-что интересное, – добавил Борис и сжал её запястья пальцами одной руки. Крепко, жёстко, и Татьяна задохнулась от обдавшей спину холодком тревоги. Она не сразу поняла, что задумал Боря, только услышала тихое звяканье, а потом шорох, и спустя пару мгновений запястья стянул… ремень. Так, что она едва могла пошевелить руками, и это вот состояние беспомощности несказанно бесило и напрягало. Она облизнула пересохшие губы, пытаясь справиться со сбившимся дыханием и дрожью, но совсем не от возбуждения. Мелькнула невесёлая мысль, что в этот раз ей точно удовольствия не видать, однако… Татьяна и не хотела. Слишком унизительно снова кончить от второго брата, пусть лучше уже трахнет, как ему хочется, и отпустит… Ладони Бориса опустились на плечи Тане, легко сбросили с них расстёгнутую блузку, скользнули по упругим полушариям, задев бутоны сосков. – Как же приятно видеть тебя покорной, Танюша, – вкрадчиво сказал Боря, его глаза заблестели от предвкушения. – А такой строптивой гордячкой прикидывалась! Запись, напомнила себе Таня. Чёртова запись. Нужно молчать и терпеть, пока она не придумает, как выпутаться, а она придумает! Обязательно, потому что оставаться офисной игрушкой Самсоновых Мельина вовсе не собиралась! С языка рвались совсем не печатные выражения, однако она заставила себя молчать, глядя перед собой невидящим взглядом. Губы Бориса прижались к изгибу шеи, заставив Таню вздрогнуть, его руки опустились на талию и легко подняли, усадив на стол. Ладони легли на бёдра и настойчиво их раздвинули, медленно поднялись вверх, до раскрытой промежности, всё ещё остававшейся влажной. – А вот теперь повеселимся, Танечка, – с тихим смешком проговорил Борис, его пальцы медленно погладили раскрытые складочки. Вот только по телу прокатился лишь слабый импульс удовольствия, напряжение внутри и стянутые за спиной руки не давали полностью расслабиться. Но, похоже, Бориса и не заботило, будет ли хорошо Тане или нет. Он подхватил её под попку, вынудив откинуться назад и опереться на связанные руки, ещё шире раздвинул ноги, чуть приподняв. Татьяна почувствовала, как по чувствительному лону провела гладкая головка, настойчиво надавила на упругий вход. – Смотри на меня, – требовательно произнёс Борис, и она чуть не огрызнулась, однако ещё раз напомнила о записи из клуба. Их взгляды встретились, и Таня прочитала все порочные желания в глубине глаз Самсонова-младшего. Он ухмыльнулся и медленно подался вперёд, заставляя её прочувствовать, как скользит внутри твёрдый ствол, раздвигая мышцы, проникая всё глубже. И нет, она не чувствовала удовольствия в этом ощущении, просто проникновение, не более. А Борис между тем крепче стиснул её попку и одним рывком вошёл до конца, заставив всё-таки Таню судорожно вздохнуть. – Обними меня ногами, – последовал очередной приказ, хриплым, низким голосом. Пришлось сделать и это, остро чувствуя внутри напряжённый член, как он растягивает её. – Поехали, детка, – выдохнул Борис почти ей в губы. Глава 3 Самсонов-младший начал двигаться, резко, сильно, буквально вбиваясь в неё, и Татьяна не выдержала, зажмурилась, тяжело дыша и подчиняясь ритму. Тело невольно подавалось вперёд, подстраиваясь, неохотно откликаясь. Она слышала пошлые влажные шлепки, ощущала, как двигается внутри Борис, его член поршнем скользил внутри, ускоряясь с каждым толчком. – Дав-вай, Тань, ещ-щё… – шипел хрипло Боря, тиская её попку и наваливаясь сильнее. Она прикусила губу, беззвучно всхлипнув, стараясь не думать о том, что её трахают как шлюху на офисном столе. И сюда может войти любой… Хотя, наверное, Самсонов-старший продумал и это, не просто так же такая массивная дверь в кабинете. Наверняка есть и какая-нибудь тайная кнопочка, не позволяющая абы кому врываться, когда начальство занято. Например, сексом с начальницей отдела, мда… Тяжёлое дыхание Бориса обжигало ухо, пальцы больно впились в ягодицы, прижимая Татьяну с каждым рывком, и она чувствовала, что разрядка близка. И слава богу, что он даже не пытался ласкать её, а просто удовлетворял свою похоть. «Кончай уже скорее, придурок!» – мысленно поторапливала Таня, жалея, что в бизнес-центре нет нигде душа. Пусть даже Самсоновы использовали презервативы, помыться всё равно хотелось, избавиться от ощущений прикосновений и чувства гадливости. Придётся терпеть до вечера… Борис зашипел, вколачиваясь в неё особо мощно, глубоко, так, что Татьяна не сдержалась, коротко постанывая от слегка болезненных ощущений, и наконец расслабленно замер, жарко дыша ей в шею. Ну наконец-то. Теперь ей можно идти?! – Это было славно, Танечка, – мурлыкнул Борис, чуть отстранился и небрежно поцеловал её в губы. – Прекрасное начало рабочего дня! Он аккуратно ссадил её со стола, даже заботливо одёрнул юбку, мразь, и только после этого соизволил снять ремень с запястий. Хорошо, у блузки длинные рукава, и красные следы не будут видны. И хорошо, что у неё свой отдельный кабинет. Татьяна тут же отвернулась, не желая приводить себя в порядок на глазах у этих… Этих. Поспешно поправила бюстик, принялась застёгивать блузку, остро спиной ощущая взгляды Самсоновых. Несколько минут в кабинете царила напряжённая, плотная тишина. – Иди, Тань, а то совещание скоро, подготовиться надо, – наконец раздался довольный голос Жени. – И не планируй ничего на обед. Вот. Вот оно. Значит, этого им было мало?! Очень хотелось задать этот вопрос, и ещё другие, вертевшиеся на языке, но она понимала, что вряд ли получит ответы. Ну или они ей очень, очень не понравятся. Татьяна молча кивнула, не поворачиваясь, и вышла из кабинета, пытаясь усмирить бессильную ярость и злость пополам со стыдом. Твари. Попользовались ею и выставили, и собираются делать так дальше. Ублюдки, оба! Ещё и без белья оставили! Это нервировало, вызывало ощущение дискомфорта, и Татьяна подумала, что завтра придётся принести и спрятать в ящике запасные трусики. Она не сомневалась, что Самсоновы и завтра повторят свой трюк, фетишисты хреновы. Оказавшись в тишине своего кабинета, она села за стол, несколько раз глубоко вздохнула, прикрыв глаза и откинувшись на спинку стула. Что ж, пока это не выходит за пределы кабинета и касается только их троих, Татьяна готова была терпеть. Она умела ждать… Да, противно, да, унизительно, да, не так, чтобы прямо уж приятно. Но она не трепетная девственница, чтобы устраивать истерику из-за того, что её только что оттрахали два мужика на офисном столе. Просто в жизни Татьяна всегда сама выбирала себе любовников, и никому не позволит пользовать себя, словно игрушку. А выход она найдёт, обязательно, как избавиться от Самсоновых и добраться до чёртовой записи. Жаль, правда, что в ближайшее время не спустить пар в любимых играх. Чтобы окончательно прийти в себя, Таня сделала кофе с парой ложек коньяка – держала на всякий случай, вот, например, как сейчас. До клиентов времени достаточно, и можно отвлечься на текущие дела, что она и сделала. Только вот до конца не получалось забыть, учитывая, что она без белья осталась… И от каждого внутреннего звонка Мельина вздрагивала, косясь на телефон и тут же сердито одёргивая себя. Да что за паранойя! На совещание она шла с каменным лицом, собрав всё самообладание в кучу и страстно надеясь, что у Самсоновых хватит такта обойтись без провокаций на глазах у коллег. Иначе она точно уволится нахрен, несмотря ни на какие записи, даже если никто ей не подпишет заявление. Заведёт новую трудовую, в конце концов. Продаст квартиру и переедет в другой город… От последней своей мысли Татьяна едва сдержала невесёлый смешок. Да куда она переедет, в какой другой город, нечего обманывать себя. Без связей, знакомств, вот так срываться и куда-то бежать? Глупо. Совещание прошло как обычно, и хотя внутреннее напряжение не покидало Татьяну, Евгений не позволил себе ничего лишнего кроме мимолётных взглядов. Борис так и вовсе не смотрел. Однако, как только закончилось совещание, и все поднялись, Татьяна услышала слова, от которых по спине пробежал холодок: – Татьяна, задержитесь. И вроде как нормальное явление, если начальник после совещания оставлял кого-то из глав отделов, но… Времени – час дня. Наступил обед. Чёрт! Стараясь ничем не показать своих эмоций, Таня изобразила вежливую улыбку и так и осталась стоять, пока остальные покидали кабинет, тихо переговариваясь. Как только за последним закрылась дверь, Борис тут же подошёл, и щелчок замка прозвучал для Татьяны громко, как выстрел. Она невольно стиснула зубы, глядя перед собой и унимая вспыхнувшую бессильную злость. Не поможет, зачем зря нервы тратить. Оба брата посмотрели на неё одинаковыми предвкушающими взглядами, и даже ухмылочки получились зеркальными. Татьяну чуть не передёрнуло, она опустила глаза в пол, поджав губы. Евгений между тем подошёл к дивану, развалился на нём, и похлопал рядом с собой. – Садись, Танюш, мы заказали сюда обед, скоро принесут. А пока займёмся кое-чем приятным, – и его ухмылка стала шире. Внутри всё ощетинилось, захотелось обложить его трёхэтажным, но… Запись. В их маленьком городке такое могло дорого обойтись, далеко не все жители спокойно относились к подобным увлечениям соседей. Ладно, если бабки в спину будут пальцем тыкать, а если клиенты отвернутся?! Если её нигде кроме фирмы Самсоновых не захотят взять на работу? И придётся находиться на прямом содержании ублюдков неизвестно, сколько времени. Пока не наиграются. Тихо скрипнув зубами, она подошла к дивану и села, по-прежнему не глядя ни на кого. С другой стороны тут же сел Борис, положив руку на спинку дивана за её плечами. – Ну что, Тань, продолжим, да? – вкрадчиво произнёс он, его ладонь легла на коленку Мельиной, другая рука провела по шее, а губы прижались чуть ниже уха, оставляя влажный поцелуй. – У нас тут кстати сегодня вечеринка намечается, – Евгений придвинулся ближе, и она оказалась буквально зажатой между двумя мужчинами, пальцы Жени потянулись к пуговицам на блузке Татьяны. – Поедешь с нами, тебе понравится, – его голос стал низким, вибрирующим. Вот только, внутри ничего не отозвалось, она лишь крепче вцепилась в диван, сражаясь с желанием оттолкнуть обоих. Вечеринка? Какая ещё… вечеринка?! Очень хотелось отказаться, но она прекрасно понимала, что её мнения на этот счёт никто не спрашивает. Ладонь Бориса уже задрала юбку до самого кружева чулка, настойчиво пробираясь вверх, надавила на бедро, заставляя Таню отвести ногу. Рука Евгения, справившись с пуговицами, нырнула под блузку, по-хозяйски огладив грудь поверх бюстика. – Что-то ты напряжённая какая-то, Танечка, не дело, – мурлыкнул Боря, обдав ухо жарким дыханием, и в следующий момент её нога оказалась у него на коленях. – Вот так лу-учше, детка. Что у нас там?.. Ей пришлось прикусить губу и следить за дыханием, усмиряя эмоции и бешеную злость, гнавшую по венам огонь вместо крови. Внутри всё бушевало, требуя возразить, вырваться, не повторить того, что было утром. Она не хотела расслабляться, только не в компании этих двоих! Да только никого не интересовали её желания. Пальцы Бориса коснулись мягких складок, раздвинули их, скользнув по едва влажной промежности. Ладонь Евгения продолжала поглаживать и сжимать упругое полушарие, пальцы задевали сосок, уже предательски собравшийся в горошину. Тело нехотя, но откликалось, твёрдая вершинка отзывалась покалываниями на лёгкие пощипывания, а мышцы внизу живота сжались, когда палец Бори медленно обвёл клитор, чуть нажав на него. У Татьяны вырвался судорожный вздох, она дёрнулась от мимолётной вспышки ощущений. – Ну же, Тань, расслабься, – настойчивый шёпот Жени, и он подхватил её вторую ногу, раскрывая шире, и тут же ладонь Бориса накрыла её лоно, а палец настойчиво проник в упругую глубину. Она не сдержалась, беззвучно охнула, на языке остался горько-пряный привкус нежеланного удовольствия. Руки дёрнулись, и Боря тут же перехватил, шепнув с другой стороны: – Что, понравилось со связыванием, Танюш? Так сейчас повторим, детка. Нет. Нет, нет. Снова эта ужасная беспомощность, нет, она не хотела снова переживать это! – Держи за спиной, – повелительно бросил Борис, продолжая размеренно двигать уже двумя пальцами внутри неё, а большой поглаживал и дразнил чувствительный бугорок, уже тяжело пульсировавший от ласки. Дыхание Тани сбилось, стало тяжёлым, и как она ни сопротивлялась, но возбуждение медленно и неотвратимо захватывало тело. Ему хотелось удовольствия, и бёдра уже сами приподнимались навстречу руке Бориса, подстраиваясь под ритм, мышцы сжимали его пальцы, втягивая глубже. Было стыдно, было жарко, злость стучалась в виски, мешаясь с удовольствием, и всё смешалось в терпкий коктейль, круживший голову и плавивший кости. Она откинула голову на спинку, закрыв глаза и запретив себе думать. Пусть… пусть сейчас будет так. Это чисто физиология, не имеющая ничего общего с эмоциями. – У-умница, во-от, – раздался довольный голос Жени, и Татьяна почувствовала, как его рука распахнула расстёгнутую блузку. Горячие губы накрыли торчащую вершинку прямо через кружево, втянули в себя, язык обвёл, легонько надавив. Контраст шершавой ткани слишком чувствительного, напряжённого соска отозвался вспышкой острого удовольствия, отчего тело Тани выгнулось, а с губ сорвался прерывистый вздох. Ноги сами раздвинулись шире, юбка задралась уже до пояса, ничего больше не скрывая от жадных взглядов Самсоновых. Между ног всё жарко пульсировало, пальцы Бориса легко скользили по влажной плоти, размазывая выступивший сок, то и дело задевая набухший бугорок, проникая внутрь, заставляя желать большего. Это было даже не желание, не страсть – похоть в чистом виде, тело жаждало, чтобы его как следует оттрахали и удовлетворили голодную пустоту, кусавшую низ живота. Просто животные инстинкты… Женя зубами стащил мокрое кружево, и прихватил тугой бутон, чуть оттянув, мешая удовольствие с искорками боли. С губ Татьяны сорвался всхлип, перешедший в короткий стон, она снова выгнулась, подставляясь под грубоватую ласку и желая ещё, ещё. Ох, да, она уже была готова, между ног всё истекало от разбуженного возбуждения, и хотелось не пальцев, а чего-то посущественнее. Твёрдого, горячего, заполняющего до самой глубины… Словно почувствовав, о чём она думает, Борис одним движением усадил Мельину на колени, обхватил попку, придвигая ближе, сжал упругие полушария. Она от неожиданности открыла глаза, встретившись с его тёмным, полным откровенного желания, взглядом и отчего-то задохнулась от странного предчувствия. – Расстегни, – хрипло скомандовал он, и Таня покорно потянулась к ширинке, сглотнув вязкий ком в горле. Только оказалась не готова к тому, что его ладони раздвинут ягодицы, а прижавшийся сбоку Женя вкрадчиво проговорит на ухо: – А твою попку кто-нибудь пробовал, Танюша? Глава 4 Вот от этих слов её пробрала дрожь, и совсем не от возбуждения. Пальцы женщины замерли, она смотрела перед собой остановившимся взглядом, понимая, что неважно, что она ответит. Эти двое сделают то, чего им хочется. И да, с той стороны она не пробовала, на такие эксперименты не тянуло что-то. «Не надо!» – слова замерли на губах, потому что пальцы Евгения скользнули вдоль разведённых ягодиц, слегка надавливая, погладили упругое колечко, и снова около уха раздался довольный смешок. – М-м, да ладно?! Нет, что ли? Тогда открою тебе новые грани удовольствия, детка, – словно дразня, он обвёл по кругу, отчего внутри всё протестующе сжалось. Она не хотела этого. Ох, нет, вот это уж точно не входило в список тайных фантазий Мельиной! Но, похоже, придётся смириться, потому что теперь пальцы Бори крепче сжали, раскрывая больше, и уже его требовательный голос напомнил: – Та-ань, не отвлекайся! Прикусив губу, она сдержала всхлип, напряжённая, как струна, прикосновения в непривычном месте нервировали и вызывали беспокойство. Но рот Бориса снова накрыл её грудь, играясь с твёрдой вершинкой, дразня языком и мягко сжимая, втягивая и посасывая. Одновременно его пальцы мяли и массировали упругие ягодицы, и мысли снова стали путаться, пока Татьяна справлялась с застёжкой. Однако настойчивые поглаживания Жени всё равно заставляли вздрагивать и оставаться настороже, возбуждение мешалось с беспокойством, и до конца расслабиться не получалось. Татьяна наконец расстегнула ширинку на джинсах Бориса, и подушечки коснулись горячего, твёрдого ствола. – Прижмись к нему, Танечка, – снова хриплый голос Бори, и ладони крепче сжали попку, придвигая Мельину ближе. Колени раздвинулись шире, открывая её жадному взгляду Бориса, и одновременно пальцы Жени сзади, уже почему-то скользкие и прохладные, настойчиво надавили на тугое колечко, отчего Татьяна тихо всхлипнула, вцепившись в спинку дивана. Тело отчаянно не хотело этой нежеланной ласки, но… выбора у неё не было. Влажные складочки прижались к напряжённому члену, внутри всё сжалось, а ладонь Жени обхватила её грудь, отвлекая, пальцы надавили сильнее, мягко скользнув в непривычное место. Таня замерла, тяжело дыша, тело охватила нервная дрожь. Глаза открывать не хотелось, слишком остро она ощущала двух мужчин, их взгляды, собственную беспомощность. Это и бесило, и пугало одновременно, а ещё, где-то тлели угли разворошённого возбуждения, так до конца и не ушедшего, несмотря на действия Евгения. – Ну же, Танюш, впусти меня, не надо напрягаться, – пальцы в попке снова настойчиво толкнулись вперёд, неумолимо продвигаясь. – Тебе понравился, детка… И тут же ладони Бориса сместились на её бёдра, приподняв так, что влажная промежность медленно скользнула по твёрдому стволу. Таня резко выдохнула, ногти царапнули обивку дивана, а от смеси противоречивых эмоций и ощущений закружилась голова. Задетый клитор отозвался слабой вспышкой удовольствия, отвлекая, и этим сразу воспользовался Евгений, сжав её сосок и проникнув дальше в упругое местечко. Татьяна не сдержала возгласа, дрожь не проходила, и хотелось просто, чтобы это скорее закончилось. Время, казалось, застыло каплями дёгтя, не двигаясь, заключив её в свою ловушку, и этот обед никогда не закончится… Она зажмурилась крепче, стараясь дышать глубоко и размеренно, стараясь не думать о том, что с ней происходит. Вроде как, эмоции и ощущения отдельно, сознание – отдельно, отстранённо наблюдает со стороны. В какой-то момент всё слилось в плавный ритм: пальцы Жени сзади, уверенно растягивающие и готовившие, ласки Бориса – его губы дразнили то одну, то другую болезненно покалывавшую вершинку, уже стянув влажное кружево. Его член, неторопливо скользивший по промежности, и в какой-то момент Боря приподнял Татьяну чуть выше, и гладкая головка легко проникла внутрь. Ещё один прерывистый вздох сорвался с её губ, и тело всё же откликнулось, мышцы мягко сжались вокруг твёрдого ствола, послав мягкую волну удовольствия. – Да-а, Тань… – раздался тягучий, низкий голос Бориса, и его ладони снова сжали её ягодицы, одновременно придвигая вплотную и раздвигая их шире. Тут же пальцы Жени проникли глубже, одарив вспышкой ярких, непривычных, на грани, ощущений. Татьяна забарахталась в них, как попавшая в сеть рыба, пытаясь удержаться на поверхности, сохранить относительную ясность сознания. Но… Слишком уж много всего навалилось сейчас, разметав её самообладание в клочья, и трясина неправильного, острого с горьковатым привкусом беспомощности удовольствия неумолимо затягивала. Мельина снова не сдержала глухого возгласа, невольно выгнувшись в попытке избежать проникновения, только, конечно же, никого здесь не заботили её желания. И в какой-то момент она просто сдалась, позволив Самсоновым продолжать. Покорно прижалась к Борису, сильнее прогнувшись и раздвинув ноги, почувствовала мимолётное облегчение, когда пальцы Жени исчезли, а потом… К тугому колечку прижался твёрдый, горячий член, настойчиво надавил, раздвигая мышцы, плавно входя и не давая ей перевести дыхание. Татьяна тихо всхлипнула, дёрнувшись, мышцы напряглись, сопротивляясь вторжению и причиняя тем самым не слишком приятные ощущения. – Ш-ш-ш, Танюш, тих-хо-о, – прошипел ей на ухо старший Самсонов, даже не подумав остановиться, его ладонь проникла к низу живота Тани, раздвинув мягкие складочки. – А если вот та-ак?.. Пальцы Евгения безошибочно нащупали набухший, скользкий бугорок и нежно погладили, отвлекая, вызывая слабую дрожь по телу, а Борис плавно подался вперёд, двигаясь в ней. Мельина тяжело дышала, приоткрыв рот и зажмурившись до цветных кругов перед глазами, вцепившись в спинку дивана и упёршись лбом в плечо Бориса. «Да чтоб у вас отсохло всё… У обоих…» – мелькнула злая, отчаянная мысль. Татьяна судорожно вздохнула и прикусила губу: не прекращая ласкать её, Женя неторопливо, настойчиво проникал в неё, и… Чёрт. Ощущать их обоих в себе было до ужаса странно, непривычно, удовольствие мешалось с дискомфортом на грани боли, и… Ох. Да. Это удовольствие отчётливо отдавало полынью на языке, и всё же, всё же… – Иди ко мне, детка, – хриплый, напряжённый голос Евгения, и его рука обвилась вокруг талии, заставив Таню откинуться ему на грудь, пока вторая продолжала нежить раскрытое лоно. Ладонь накрыла упругое полушарие, пальцы чувствительно сжали набухший, тёмно-розовый сосок, и на Мельину обрушился шквал ощущений, погребая за собой. Эмоции смешались, затянув в воронку тёмного, жаркого наслаждения, неправильного, странного, но оно было. Таня чувствовала движение внутри сразу двух членов, странный, рваный ритм завораживал, от него внутри всё вибрировало, и мышцы невольно сжимались, усиливая переживания в разы. Вбирая глубже твёрдые, горячие стволы, скользившие в ней, как поршни. Толчки становились быстрее, резче, всхлипы Тани переросли в короткие стоны, она уже не пыталась казаться отстранённой. Нет, это всё происходило именно с ней, с её телом, которое сейчас трахали сразу двое, и, чёрт возьми, она получала от этого удовольствие. Вяжущее, терпкое, как незрелая хурма, но оно было. И клитор уже горел огнём, стрелял болезненными вспышками от каждого прикосновения, тугие вершинки горячо пульсировали в такт движениям внутри. Всё вместе сливалось в яркий, слишком пёстрый калейдоскоп эмоций, Татьяна задыхалась от нараставшего возбуждения, и сама не заметила, в какой момент подхватила этот странный ритм, желая ускорить развязку. Она подумает обо всём потом, только бы поскорее это закончилось, и каждый получил своё… Пальцы Евгения одновременно сжали её набухший, раздразненный сосок и скользкий кусочек плоти внизу, в то время как движения в попке стали особенно мощными. Она хрипло застонала, царапая обивку дивана, запрокинув голову, ослеплённая взорвавшимся фейерверком перед глазами. Мышцы резко сжались, добавляя ощущений, мешая удовольствие с болью, и Борис, тихо зашипев, буквально насадил её на себя, с силой толкнувшись внутрь, и ещё раз, и ещё. Она обмякла, совершенно опустошённая, чувствуя ломоту во всех мышцах и тупую, болезненную пульсацию в натруженной, не привычной к таким нагрузкам попке. А ведь ещё предстояло встречаться с клиентами, и как-то отработать вторую половину дня… Мысли вяло шевелились в сознании, навалилась апатия и безразличие ко всему. – М-м-м, класс, – мурлыкнул на ухо Женя, последний раз погладил её обнажённую грудь и заботливо поправил кружево. – Отличный обед получился! Как раз, сейчас доставка должна дойти… Словно в ответ на его слова, зазвонил телефон на столе, и Самсонов-старший поднялся. Татьяна, глядя перед собой невидящим взглядом, дрожащими пальцами начала застёгивать блузку, снова отстранённо подумав о недоступном душе. – Ты помнишь, что вечером едешь с нами? – пробился как сквозь вату негромкий голос Бориса. Таня моргнула, с трудом сфокусировав внимание на собеседнике, заторможено кивнула. Точно. Что-то такое они говорили. – Вот и умница, – довольно отозвался Боря. Следующая четверть часа прошла как в тумане, Мельина не ощущала вкуса еды вообще. Удивительно, как вообще смогла что-то впихнуть в себя, но бурчать желудком на предстоящей встрече тоже некрасиво было бы. С губ чуть не слетел горький смешок: знали бы драгоценные клиенты, как прошёл её обед, мда. Кажется, кто-то из братьев даже, перед тем, как отпустить Таню, с той же заботой заставил опуститься на диван животом и смазал её многострадальную попку чем-то прохладным и успокаивающим. Ублюдки. Вот ей прямо легче стало от этой самой заботы, да! Сначала поимели, а потом строят из себя… Вспышка злости помогла прочистить мозги, Татьяна сдержала желание грубо огрызнуться, молча поднялась и поправила юбку. – До вечера, Танечка, – получив напутствие в спину и мысленно показав обоим средний палец, Мельина так же без слов вышла из кабинета, с досадой отметив, что коленки ещё подрагивают. Хорошо, про презервативы не забыли. Хоть какой-то относительно приятный момент во всей этой грязи. Как ни велико было желание приложиться к заветной бутылочке для кофе, Татьяна сдержалась – её уже ждали клиенты. Пришлось стискивать зубы, брать себя в руки и работать, запретив думать о случившемся недавно в кабинете Самсоновых. Вот окажется дома, в ванной, там и даст волю эмоциям, а пока – улыбаться и махать, как говорили герои одного известного мультика. Вечер наступил совершенно неожиданно, вторая половина дня выдалась насыщенной и занятой, Татьяна оглянуться не успела, как часы уже показывали без пятнадцати шесть. И едва она осознала, что рабочий день практически закончился, как тут же зазвонил телефон, заставив вздрогнуть. Сглотнув, Мельина стиснула трубку пальцами и поднесла к уху. – Танюша, поднимайся, пора собираться на вечер, – с отчётливым предвкушением проговорил ненавистный голос Евгения. Глава 5 – Хорошо, – ровно ответила она. Положила трубку, покосилась на шкаф с бутылкой… Да к чёрту. Ей требуется допинг, чтобы не натворить глупостей. Татьяна решительно подошла и открыла, плеснула в стакан и залпом выпила. Обжигающая жидкость прокатилась по горлу огненным водопадом, согревая и бодря, Таня, натужно выдохнула, чувствуя, как на миг закружилась голова. Что ж, теперь можно и идти. Прихватив сумочку, она выключила комп и вышла из кабинета. В кабинете, конечно же, её уже ждали оба брата. Первое, что она увидела, переступив порог, это большой бумажный пакет на столе с логотипом известной в городе сети дорогих бутиков женской одежды. Ну понятное дело, не в офисной же блузке и юбке ехать на эту самую вечеринку. Ещё, она увидела открытую бутылку шампанского и бокалы, и сдержала невесёлый смешок. Ну да, вовремя она коньяка хлебнула. Хотя, может, притупится злость и отчаяние, и желание расцарапать эти холёные и самодовольные морды. Евгений стоял, прислонившись к столу, пиджака на нём не было, белая рубашка фривольно расстёгнута на несколько пуговиц. Галстук тоже лежал, небрежно брошенный рядом с погасшим монитором. Борис, в джинсах и футболке, подошёл к Татьяне, едва она закрыла дверь кабинета, отобрал сумку, уронив на диван, приобнял за талию, подтолкнув к столу. – Ну что, переодеваться? Мы тут кое-что подобрали тебе, – он остановился за спиной Тани, притянув к себе, горячие губы скользнули по шее, а руки настойчиво потянули блузку из-за пояса юбки. Она застыла, глядя перед собой и справившись с порывом оттолкнуть наглые конечности. Пальцы Бориса начали быстро расстёгивать пуговицы, а взгляд Жени лениво скользил по ней, и на губах играла предвкушающая усмешка. Ур-род. – Что-то ты какая-то опять зажатая, Танюш, – низким голосом проговорил Борис, словно невзначай погладив её живот. – Шампанского? – Спасибо, нет, – сухо ответила она и не удержалась, добавила всё же едким тоном. – Меня как-то не спрашивали, хочу ли стать бесплатной шлюхой на двоих, не вижу смысла делать вид, что рада. Хочешь трахать? Трахай, но не жди восторгов по этому поводу. Борис тихо рассмеялся, распахнул расстёгнутую блузку, его ладони по-хозяйски оглаживали её тело, грудь поверх кружева белья. И Татьяна к собственной досаде отметила, что тело реагирует на эти прикосновения… Было бы проще, если бы братья обходились без прелюдий, а вот это вот моральное насилие, когда заставляют ещё и получать удовольствие от того, чего она не хочет… Мерзко. Вдвойне. – Ой ладно, Тань, ну зачем так грубо? Секс есть секс, он приносит удовольствие, так почему бы не насладиться им, м-м? – мурлыкнул он и легонько сжал упругие полушария, погладив уже напрягшиеся соски прямо через тонкую ткань. – Тебе ведь нравится, что мы делаем, да? И почему сразу шлюха-то? Любовница звучит гораздо лучше. Ей пришлось сжать кулаки так, что ногти впились в ладони, сохраняя дыхание размеренным и ровным, хотя пульс уже участился. – Обычно я сама выбираю себе любовников, – сквозь зубы процедила Татьяна, чувствуя, как кровь быстрее побежала по венам от пока ещё мимолётных ласк Бориса. – Ну а мы выбрали тебя, новый опыт всегда интересен, правда? – невозмутимо заметил Борис, скользнув губами дальше по шее, и сдёрнул блузку с её плеч. – Может, если будешь хорошей девочкой, разрешим повеселиться с кем-нибудь на вечере, как ты любишь, да, Жень? – Угу, – кивнул он, не отрывая от них взгляда. – Посмотрим. Пальцы Бориса потянули кружево с груди Татьяны, обвели твёрдые вершинки, уже вызывающе торчавшие, мягко сжали, заставив её прерывисто вздохнуть. Потом он чуть отстранился и расстегнул бюстик, сняв и его. – Я знаю, что поднимет тебе настроение, Тань, – горячее дыхание Бори снова пощекотало шею под ухом женщины. – Одна интересная игрушка… Ладони легли на талию, провели по животу и быстро справились с застёжкой юбки, потянув и её с бёдер Тани. Она прикрыла глаза, чтобы не видеть похотливого, жадного взгляда Евгения, и хотя никогда не была ханжой и стеснялочкой, сейчас отчаянно хотелось прикрыться. Потому что она чувствовала себя всего лишь вещью, игрушкой для развлечения, мда. И все эти рассуждения о сексе и удовольствии для неё ничего не значили. Да, она развлекалась время от времени в клубе, но для секса выбирала себе нормальных мужчин, любовников! Пусть и случайных, на один раз. Борис тем временем присел, спуская юбку с её бёдер, его губы коснулись изгиба поясницы, а потом поочерёдно поцеловали упругие ягодицы. На ней остались только чулки… – Красотка, – с откровенным предвкушением произнёс он и выпрямился, его ладони скользнули по бёдрам Татьяны вверх. Евгений же достал из пакета какую-то коробочку и положил рядом с собой. – Иди сюда, Тань, – позвал он и медленно улыбнулся. – Уверен, тебе понравится наш подарок. Пришлось подойти, остановиться рядом с ним. Взгляд Тани блуждал по кабинету, на Женю смотреть совершенно не хотелось. И что там за подарок, ей тоже было неинтересно. Она услышала шорох, звук открываемой коробки, шуршание упаковочной бумаги. А потом сзади снова подошёл Борис, прижался к спине, его ладонь легла на низ живота Татьяны. – Так что там насчёт удовольствия, детка? – вкрадчиво произнёс он на ухо, и его пальцы настойчиво проникли между мягкими складочками, добираясь до сердцевинки. – Давай, Танюш, для тебя же стараемся… Вторая его рука подхватила её ногу, высоко подняв так, что ей пришлось упереться стопой в край стола. Борис отвёл колено Тани, раскрывая её сильнее, а пальцы между тем уверенно проникли дальше, лаская, поглаживая, возбуждая. И Женя смотрел, как его брат делает это… Смотрел, как увлажняется её лоно, реагируя на прикосновения, и от этой унизительной ситуации становилось стыдно и жарко одновременно. Чёрт. Гораздо хуже обычного насилия, это вот принуждение против воли, когда разум не хочет, а тело просто подчиняется физиологии… И удовольствие тоже не добровольное, Таню заставляют его испытывать. Она прикусила губу, вздрогнув, когда палец Бориса коснулся набухшего, скользкого клитора, провёл дальше, подразнив упругий вход. Бёдра сами подались навстречу в стремлении продлить ощущения, получить больше. – Во-от, отли-ично, – протянул довольно Борис, продолжая ласкать. – Вот так ты мне больше нравишься, Танечка… – Вижу, ты уже готова, – наконец отозвался Женя, и Таня только сейчас обратила внимание, что же он держал в руках. Какую-то овальную штуку размером с яйцо, но более мягких обводов и вытянутую, силиконовую, и с маленькой лапкой на упругом стебле. Она моргнула, не сразу поняв, для чего эта штука, и только когда Евгений с предвкушающей усмешкой поднёс игрушку к Таниным раздвинутым ногам, осознала. И только и смогла судорожно вздохнуть, когда Самсонов-старший легко протолкнул это внутрь её тела. Так, что лапка мягко прижалась к уже раздразненному клитору, жарко пульсировавшему в такт тяжёлым ударам сердца. Таня издала тихий возглас, мышцы сами сжались, вбирая игрушку глубже, и лапка сильнее надавила на чувствительный бугорок. А потом Мельина заметила в пальцах Евгения… простенький пульт. «Чёрт!!» не сводя с неё горящих глаз, мужчина нажал на кнопочку, и Татьяна чуть не охнула в голос, ощутив внутри мягкую вибрацию, прокатившуюся по телу волной. Вспышка удовольствия чуть не ослепила, Таня выгнулась, подавшись вперёд и запрокинув голову. Оттуда моментально выдуло все остатки мыслей и прочего мусора, осталось лишь тягучее возбуждение, дразнившее натянутые до предела нервы. Такого она точно не ожидала, что с помощью всего лишь одной игрушки Самсоновы получат над ней полную власть… – Вытащишь раньше, чем мы скажем, накажу, – обронил Евгений, склонив голову к плечу и откровенно разглядывая её раскрытое лоно, и снова что-то сделал с пультом. На сей раз вибрация стала сильнее, и Татьяна беспомощно всхлипнула, приподнявшись на носочки и опершись на Бориса. Да что же это!.. Возбуждение накрыло горячим шквалом, проникло в каждую клеточку. Проникло под кожей и растеклось там сладким ядом. Низ живота скрутило болезненной судорогой, и мышцы снова сжались, лишь усиливая ощущения. Рука сама потянулась помочь игрушке, дать себе наконец освобождение, однако Борис тут же перехватил, крепко сжав её запястья и не давая притронуться к себе. – Не-ет, детка, себя не трогай, пока мы не скажем, – мурлыкнул он и пощекотал языком суматошно бьющуюся жилку на шее Мельиной. – Наслаждайся и будь послушной девочкой, тогда всё получишь, Танюша. Его пальцы поигрались с напряжёнными, ноющими от недостатка ласки сосками, легко пробежались по её телу, а потом Борис снял её ногу и опустил. – Всё, пора одеваться, а то опоздаем, – решительно заявил он. Евгений к облегчению и одновременно разочарованию Тани спрятал пока пульт в карман и снова потянулся к пакету, пока его брат снимал с неё чулки. Мельина же пыталась отдышаться и справиться с проклятой дрожью, не желавшей униматься. Тело плавилось от истомы, разбуженная страсть голодно покусывала изнутри, и хотелось изгибаться и непристойно двигать бёдрами в попытке хоть как-то получить удовольствие самостоятельно. Только это было бы совсем унизительно и гадко… Поэтому, стиснув зубы, Татьяна сдержалась, хотя при каждом простом движении лапка скользила по горящему клитору, а мышцы мягко сжимали игрушку, дразня её и без того обострённые чувства. – На, сначала это, – Женя протянул прозрачный пакет, в котором просматривалось что-то чёрное и кружевное. – Потом остальное. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=65412336&lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.