Времена года 4. Мир Зимы

Времена года 4. Мир Зимы Тамара Клекач Времена года #4 Много чего рассказывают о суровом мире Зимы и населяющих ее оборотнях. Оказавшись среди вечного снега и холода, Мире предстоит испытать на себе всю силу волчьей магии. Содержит нецензурную брань. Тамара Клекач Времена года 4. Мир Зимы Лунный свет обладает способностью являть взгляду невидимое (Жозе Сарамаго, «Воспоминания о монастыре») Глава 1. Немного о драконах, доверии или на один секрет меньше Высушенная беспощадным солнцем земля шла трещинами, из которых торчали хилые верблюжьи колючки. На границе Лета давно не было дождей и даже литопсы, "живые" камни пустыни, приспособленные выживать в самых жарких условиях, чахло сливались с россыпью камней у останцевых вершин Бонапарт раздраженно дергал хвостом. Ему не нравилась жара, не нравился горячий ветер, ворошивший перья на его крыльях, не нравилась ему и внешняя невозмутимость своего всадника, тревогу которого выдавали лишь глаза цвета расплавленного серебра, пристально смотревшие на расщелину в особо высоком и крупном горном массиве. Нервничала и Таврия, стройная кобыла в яблоках с темно-серыми подпалинами на крыльях, но ее беспокоил не климат и не расщелина, а ее всадник, по второму кругу, или лучше сказать прямоугольнику, проверявший ее идеальные копыта. Спокойной оставалась одна только Апполония, белоснежный пегас, чей всадник, а точнее всадница, чье отсутствие не вызывало у нее ни капли беспокойства, ибо умная Апполония знала, что если что-то пойдет не так (а что-то обязательно пойдет не так!) она вовремя успеет подставить своей ей спину и унести высоко в небо, где ей ничего не будет угрожать. Внезапно земля дрогнула. С останцевой вершины посыпались камни и, прежде чем глаза командира стражей сменили цвет с расплавленного серебра на сталь, пустыня взорвалась таким ревом, что Владимир чуть не завалился на своего пегаса. Застыв на мгновение, братья обменялись взглядами, выражавшими одну и ту же мысль: Мира разбудила дракона. Апполония сорвалась с места и галопом понеслась навстречу к белокурой девушке в очках, напоминавших горнолыжные, и с сумкой на перевес, выбежавшей из расщелины. Ноги ее работали не хуже, чем у ее пегаса, а на лице играла веселая улыбка, будто убегала она вовсе не от разъяренного, огнедышащего дракона, а всего лишь от мелкой, дворовой собачонки. Останец содрогался, и из темной расщелины в нем уже вылетали искры, извергаемые драконом, готовившемся испепелить того, кто его побеспокоил. Апполония взяла правее и продолжила галоп почти перпендикулярно к Мире, метрах в трех от пегаса рванувшей влево и побежавшей параллельно. Пегас расправил крылья и, едва белокурая стражница на бегу заскочила на его спину, османец разлетелся и очень злой дракон в сопровождении огня вырвался наружу. Апполония шустро ушла вверх, но огненный столб успел лизнуть ее хвост и опалить полы длинного, серого пальто ее всадницы. В любой другой ситуации дракон, более известный как крылатый ленивец, предпочитал большую часть суток валяться в тени, мирно переваривая пойманную в ночное время добычу, но конкретно в этой ситуации конкретно этот дракон не побоялся ни жары, ни яркого солнца, и оставил свое укрытие. "Чем ты его так разозлила?" – раздался в голове голос командира, на пару с братом безуспешно пытавшимся с помощью стрел отогнать дракона, целенаправленно преследовавшего Миру. – "На хвост ему, что ли наступила?" Мира засмеялась, уходя в сторону от очередного огненного залпа. "Ну…" – мысленно протянула она в ответ. – "Приблизительно так!" "Черт, Мира! Я же просил тебя осторожно ступать!" – укорил Клим. "Просил!" – не стала спорить она, с улыбкой оглядываясь на летевшего за драконом командира. – "Вот только забыл упомянуть, что драконы столь ранимые создания. Ты вообще в курсе, что только один его хвост больше меня?" – в свою очередь с укором добавила она. "Так ты поэтому на него наступила?" – вклинился веселый голос Владимира. – "Потому что он больше?" "Ну, если честно я не наступила…" – призналась Мира. – "Я обо что-то споткнулась и упала на него. А он же, собака, шершавый! Ну, и я, возможно, немного испугалась и, возможно, немного кольнула его ножом". "Возможно?!" – вспыхнул командир, готовый и сам огнем задышать. "Восхитительно!" – засмеялся Владимир, испытывавший странный восторг от всех диалогов своего брата и его подопечной. На самом деле вполне возможно, что Мира и сама не знала, что толком произошло, ведь в том проклятом османце негде было, простите, пукнуть, настолько в нем развалился дракон, не говоря уже о том, что воспользоваться факелом по понятным причинам не представлялось возможным, а в сущей темноте отыскать какую-то хрень, нужную командиру, так и вообще было практически нереальным. Но все же Мира это сделала, и к чему вот было теперь бухтеть, что дракон воспылал к ней любовью. Вообще, ему на редкость упитанному, было полезно полетать и сжечь пару тысяч калорий. Об этом она, конечно, не стала говорить командиру, но факт оставался фактом: дракон никак не слазил с нее, и Клим, вылетевший вперед, даже не мог открыть спасительный портал, не без оснований опасаясь, что животное, отличавшееся удивительной проворностью для своих габаритов, успеет нырнуть следом. Пегасы виртуозно виляли в небе, но дракон, которого в силу очень толстой кожи не брали стрелы, неутомимо следовал за ними, извергая пламя, и спрятаться от него на пустынных просторах окраины Лета было просто некуда. "Клим, только не убивай его!" – попросила Мира, почувствовав через браслеты настрой командира. – "Он же не виноват, что я такая неуклюжая!" "Напомнишь мне об этом, когда он тебя спалит!" – ответил командир, с копьем в руках спустившийся под нежное брюхо дракона. Мира увернулась от очередного огненного столба, но мнение свое не изменила. "Открывай портал", – сказала она, разворачиваясь на спине Апполонии, чтобы быть лицом к дракону. "Ты, что надумала?" "Я подрежу ему крыло" "Спятила?" – вскрикнул Клим. – "Для этого тебе придется подпустить его очень близко и не факт, что стрела пробьет крыло, если ты вообще попадешь!" "Не придется", – ответила она с арбалетом наготове. – "Я и так попаду, а ты открывай портал. Не теряй время!" – добавила она, ощутив его сомнения. – "А то он точно меня спалит. Кстати, давно хотела спросить: а почему на территории крепости нет кладбища?" Клим на это не ответил, но хоть и с неохотой убрал копье и направил Бонапарта вправо и вверх. Мира же, дождавшись, когда Владимир подлетит к командиру, прицелилась. "Апполония, не трусь!" – сказала она, зная, что пегас ее услышит. – "Сбавь чуть и возьми влево". Апполония, чье недовольство обвинением в трусости почувствовалось сразу, сбавила немного скорость и взяла легкий наклон влево, подпуская дракона ближе. Он взял тот же наклон, что и его цель, только прибавил скорость, и Мира, уже ощущавшая на лице жар от подкатывающего из его горла огня, спустила курок. Толстая стрела послушно вылетела из арбалета и четко пробила крыло в месте перепонки, то есть очень болючем. Дракон взвыл и дал резкий крен влево. Апполония же рванула вправо. Портал, открытый Климом, уже был достаточно большим, и компания, не оглядываясь на дракона, спешно нырнула в него. Пегасы мягко опустились на расквашенную февральской оттепелью землю Бастиона. Связь, которую давали браслеты при наличии соответствующей отметки, пропала и Миры вздохнула с облегчением от того, что в ее голове больше никого не было. Ну, кроме Апполонии, конечно. – Апполония, ну не злись! – крикнула Мира в след обиженно удалявшейся кобыле. "Это просто был оборот речи и все!" – мысленно добавила она, но Апполония даже не оглянулась, продолжив обиженно шагать к овцам, демонстративно размахивая подпаленным хвостом. Будь у Миры деньги она бы купила Апполонии мороженое, но оставшаяся мелочь годилась разве что на звяканье в кармане, и за не имением возможности загладить вину сладким, Мира обреченно вздохнула. В лучшем случае ей неделю придется ходить за ней и вымаливать прощения. В худшем – придется всю ту же неделю, а то и две, мыть посуду, на что ей придется согласиться, чтобы Фекла позволила ей изъять добрый десяток яблок из ее личных запасов, припрятанных для обновления состава ее драгоценного сидра. А в еще худшем, если Фекла не признается в наличии яблок (что, скорее всего, так и будет!), Мире придется пойти на беспрецедентный для себя поступок – стырить их, рискуя попасть под гнев подруги и быть лишенной привилегий в виде припасенных для нее в связи с пропущенными трапезами порций еды. Тоскливо посмотрев пегасу вслед, Мира вздохнула. Вот же угораздило ее такое ляпнуть! – Сочувствую, – сказал Клим, остановившись рядом с ней. Небрежным движением он сбил с косо-криво подстриженных волос и давно отросшей бороды песок. Мира кисло поджала губы все еще глядя на Апполонию, затерявшуюся среди лохматых овец в поисках тепла и ласки для уязвленной, крылатой души. Впрочем, Мира и сама бы не на шутку обиделась, назови ее кто-нибудь трусихой. – Зайди ко мне попозже, – добавил Клим, снабдив просьбу командирскими нотами. – Я все еще намерен отчитать тебя за фокус с драконом. Мира скосила глаза на бороду командира и, чвакая грязью, поплелась за ним в замок. Она уже не была такой уж салагой, но Клим никогда не упускал возможности научить ее чему-нибудь новому, ну, а потом и отчитать за что-нибудь между делом. К слову, и первое, и второе получалось у него на пятерку с плюсом, но Мира, в свою очередь, никогда тоже между делом не упускала возможности поддеть командира тем, что отчитывать он в первую очередь должен был сам себя, так как все безумства она, его протеже, черпала исключительно из его уроков. Тут она, конечно, преувеличивала чуток, про себя признавая, что не меньшую долю безумств она цепляла и от Валеры, но это Мира могла признавать только себе и то – в редкие моменты. Все-таки упрямства в ней было немного больше, чем прямолинейности. – Привет, красотка! Инга, как никогда похожая на брата, лениво валялась на столе, раскладывая пасьянс, и безрезультатно пыталась вовлечь в игру в покер кого-нибудь из стражей. – Привет! Валера уже вернулся? – спросила Мира, оглядывая полупустой зал. После Нового года, отшумевшего в Бастионе с позволения командира с должным величием и последующим бурным похмельем, Валера вот уже второй месяц постоянно пропадал на заданиях. И в пору было винить в этом Клима, гонявшего его по мирам, но, увы и ах, виноват был не Клим один. Валера был слишком уж непоседливым, чтобы прозябать в крепости целыми днями, выполняя бытовые задания, основные опасности которых сводились к ведрам, швабрам, заменам свечей, подкручиванию столовых ножек и прочему, что Валера так не любил. Зато в те дни и ночи, что он проводил с Мирой, между ними царила такая атмосфера счастья, что Фекла с Ингой неустанно изображали рвоту каждый раз, когда видели их вместе. Первое время Миру это раздражало, но со временем она перестала обращать на них внимание, сказав себе, что они просто завидовали. К ее счастью, Люся не брала с них пример, пребывая в том же состоянии гармонии с Русланом, иначе Мире пришлось бы очень не сладко, ведь игнорировать лучшую подругу, с которой они прошли все тяготы школьных годов, все коварные повороты Осени, включая королевский дворец, подземелье и сад-лабиринт, преодолели семейные драмы и разбитые сердца, умудрились совместными усилиями выдать Люсю замуж и даже научить кое-каким заклинаниям, и не важно, что в них она делала антиуспехи то почти сжигая дом, то насылая на Руслана прыщи, то ненароком лишая себя ресниц. – Валера еще не вернулся, – промурлыкала Инга, провожая лукавым взглядом Клима, кивнувшего ей в знак приветствия. Мира сделала вид, что не заметила этого, как и делала это вот уже месяц, не замечая не только их переглядывания, но и то, что они проводили вместе время, закрываясь то в ее комнате, то в его. С одной стороны Мира вроде, как и была рада, что командир, мужчина очень привлекательный и достойный в плане характера, не был лишен после расставания с Юлианой женской ласки, но с другой стороны, даже говоря себе, что личная жизнь командира ее никоим образом не касалась, Мира считала, что более нелепой пары, чем он и Инга было днем с огнем не сыскать, ведь они были такими разными и плевать, что считалось, что противоположности притягивались. Однако, не успев отогнать от себя эту мысль, Мира ловила себя на том, что, наверное, со стороны, и она с Валерой как пара выглядели нелепо потому, что тоже были очень разными. Тем не менее, Мира старалась избегать, как личной жизни Клима и Инги, так и личного мнения окружающих по поводу ее отношений с Валерой, ведь и первое, и второе касалось только их самих, а не кого-то другого. Поднявшись к себе, Мира взяла чистый комплект одежды и направилась в душ. Это сурового командира, привыкшего ко всем тяготам службы, отнюдь не смущал песок, но вот ее он как раз смущал и очень сильно, особенно в тех местах, где его в принципе быть не должно было, то есть буквально везде. Вытерпев капризы хитроумного устройства Руслана, работающего на магии и честном-пречестном слове, Мира помылась, переоделась, замочила в тазу грязную одежду и, собрав мокрые волосы, сделавшие нереальный скачок в длине, в небрежный пучок, спустилась на кухню. Фекла привычно мочалила ее телефон, перебирая на просторах интернета кулинарные рецепты. Ее старая печь давно уже готовилась испустить последний вздох и Фекла по ходу решила ей в этом помочь, кинув кулинарный челлендж. Мире оставалось только гадать, как к этому отнесется Клим, но Фекла была настроена серьезно, а Мира после десятитысячной попытки отговорить ее от затеи, бросила попытки и ушла в сторону. В конце концов, если все обернется полным провалом и печь отправится на покой, нагоняй будет получать Фекла, а не Мира. – Как в Лете? – кратко спросила подруга, не отвлекаясь от телефона. – Жарко, – ответила Мира, подцепив ножом кусочек вяленой курицы. Утром она едва успела позавтракать, как Клим уже подгонял ее, а в Лете они провели не один час в поисках дракона и пропустили обед. – На то оно и Лето, – пробормотала Фекла, делая пометку на клочке туалетной бумаги. – Угу! – промычала Мира, с набитым ртом сооружая бутерброд для Клима. Фекла, оторвавшись от телефона, окинула Миру насмешливым взглядом. – Опять набедокурила? – С чего ты взяла? – с невинным видом спросила Мира, сооружая второй бутерброд. – Ааа… Может быть, с того, что эти бутерброды полны намерений отмазаться, – пояснила Фекла, кивнув на труды подруги. – Не говори глупостей, – отмахнулась Мира. – Это всего лишь проявление… ммм… дружеской заботы. – Не из-за этих ли проявлений наш командир опять бороду отрастил? – усмехнулась Фекла, делая еще одну пометку. Мира закатила глаза. Ох, уж эта командирская борода! Ну, вот как, как, КАК она была связана с тем, что Мира ненароком подбила Клима, и он облился горячим чаем, сделанным ее заботливыми руками в один особо холодный январский вечер? Правильно, никак! И не было у него такой уж вавочки на подбородке, как утверждали очевидцы произошедшего, к тому же нагло наговаривавшие на нее, что она еще и йодом плеснула командиру в лицо, чудом не попав ему в глаза, зато щедро и со вкусом окрасив зубы! – Фекла, дай пару яблок, – не ответив на обвинение, попросила Мира. – Нет у меня яблок! – отрезала она. – Иди, куда шла! Вздохнув, Мира набрала кувшин воды, прихватила бутерброды и оставила подругу и дальше использовать туалетную бумагу не по назначению. – Клим?! – Мира постучала в приоткрытую дверь кабинета командира. – К тебе можно? – Да, Мира, заходи, – отозвался Клим, заправляя длинную челку за уши. Песок с волос посыпался на стол и открытый ноутбук Миры, который она отдала в его командирское пользование. Владимир, сбивавший все тот же злополучный песок с пальто у камина, с интересом проследил за бутербродами и кувшином воды, которые принесла с собой Мира. Клим также не остался равнодушен к ее действиям и, главное, намерениям, и, выгнув бровь, как бы, между прочим, уточнил: – Это подкуп? И снова Мира закатила глаза, не заметив затаившуюся в уголках глаз командира улыбку. – Вы, что все сговорились?! – возмутилась она, грохнув на стол кувшин с водой, но бутерброды оставив при себе. – Мирослава, не переживай, – встрял Владимир, многозначительно посмотрев на нее поверх очков. – Лично я спокойно отношусь к тому, что у тебя в отсутствие Валерия прогрессирует синдром "пустого гнезда" и в поле зрения твоей необъятной заботы попадает мой брат. – Не из-за твоей ли заботы голова твоего брата стала похожа на упомянутое тобой гнездо? – парировала Мира, соблаговолив таки положить на стол бутерброды с вяленой курицей. – И вообще, – она с вызовом посмотрела на безрадостно воспринявшего сравнение его головы с гнездом Клима, – тот проклятый дракон… Вы и сами могли ему крылышки подрезать, но нет – мазали раз за разом, а на меня… – Взгляд Миры выхватил кусочек экрана ноутбука, и она прищурила глаза. – Это мои фотографии? Клим предусмотрительно убрал кувшин с водой со стола на пол. Его протеже в последнее время взяла привычку доказывать, что она вовсе не такая милая, как могла показаться, и что вопреки внешней сдержанности и прохладности огонек в ней мог вспыхнуть моментально. – Да, извини, – ответил он, неодобрительно скосив глаза на посмеивающегося Владимира. – Случайно открылись. Я… – Клим осекся и по примеру своей подопечной прищурил глаза, в теплом свете камина отливающие густым цветом расплавленного серебра. – Это проявление недоверия? – несколько обиженно заметил он. – Тебе есть, что скрывать? – Всем есть, что скрывать, – спокойно ответила Мира, мысленно отругав себя за столь агрессивное наступление на излюбленную командиром тему доверия. – Но давай поговорим о доверии, – продолжила она, решив не сдавать позиций раньше времени. – Я удивилась, вот и все. Но, отвечая на твой вопрос, я тебе доверяю, – искренно ответила Мира. – Полностью. А ты мне? – Полностью, – быстро ответил Клим, упустив момент, когда шаг прямиком в ловушку можно было сделать назад, а не вперед. – Правда? – Мира изобразила трогательную радость и изумление, присев на краюшек стола. – Тогда, может, поделишься со мной подробностями ваших обоюдных обещаний с Валерой, которые вы громко давали друг другу после того, как он передал мне браслеты? – Попался! – хихикнул Владимир, о присутствии которого забила и Мира, и Клим. Командир потер бороду и откинулся на спинку кресла, ответив Мире задумчивым взглядом. Серебро в его глазах чуть потемнело, выдавая если не опасение, связанное с ее вопросом, то явное не желание на него отвечать. – Если бы ты хотела это знать, то давно спросила бы Валеру, – выкрутился Клим, нарушив затянувшееся молчание. – Если бы я хотела услышать это от него, – парировала Мира, вставая со стола, – то так бы и сделала. Борода прятала большую часть лица командира, но Мира давно научилась читать его по глазам и она прекрасно видела, что ее слова Клима огорчили. У командира было много тайн, но Мира для себя давно решила, что копаться в них она не будет. Это вообще было не в ее характере, и она сожалела, что наехала на него, ведь на самом деле, несмотря на то, что Клим многого ей не рассказывал, что, кстати, было абсолютно нормально, он ей доверял, просто… Просто некоторым он не был готов с ней поделиться. – Поешь, – нарушила снова затянувшееся молчание Мира и по-дружески сжала плечо командира, тем самым давая понять, что его тайны в безопасности и она вовсе не в обиде. В уголках глаз командира, вмиг посветлевших, снова появилась улыбка, и он благодарно кивнул. Тема была исчерпана, бутерброды доставлены, несдержанность обругана и Мира с легким сердцем оставила кабинет командира, так и не решившегося ее отчитать. Предприняв попытку помириться с Апполонией, которая, естественно, с треском провалилась, Мира, преисполненная досады и не нашедшей в полной мере выхода заботы, вернулась на кухню к Фекле, чтобы помочь ей с ужином. Прискорбно, но она вынуждена была признать, что Владимир отчасти был прав, и без Валеры она, безнадежно и еще сильнее, чем прежде, влюбленная, маялась, не говоря уже о том, что очень переживала за него, ведь он отсутствовал уже почти неделю, и Мира никак не могла решиться спросить у Клима, где он был и все ли было с ним хорошо. Умом она понимала, что если бы что-то с Валерой произошло, то Клим бы сказал ей, но это не сильно утешало, и Мира все чаще задумывалась над тем, чтобы ходить с Валерой, но вот тут как раз и была одна маленькая загвоздочка, и имя у нее было Клим. Нет, нет, дело было вовсе не в том, что командир не разрешал ей ходить на задания с Валерой, хотя она и ни разу не просила его об этом, во-первых, не желая смешивать личную жизнь со службой, а во-вторых, дабы не казаться этакой девушкой-мамашей, следовавшей за своим избранником по пятам и готовой задушить его своей заботой. Более того, Мира была уверена, что попроси она Клима отпустить ее с Валерой, минимум в половине случаев он бы согласился, но она вынуждена была также и признать, что Валера ни разу не проявлял желания взять ее с собой, а с Климом ей было гораздо интереснее и полезнее в плане обучения. Даже по пустяковым заданиям, типа стащить у дракона не понятно, зачем нужный командиру булыжник, Мира черпала знания и опыт, а Клим, в отличие от Валеры, никогда не скупился поведать ей какую-нибудь интересную историю, причем в деталях и обязательно с важной для ее предстоящей вечной службы моралью. Что поделать: таким уж был командир и таким был Валера. Дождавшись, когда освободится душевая, Мира достирала замоченную одежду. Подкинув дров в камин, она развесила ее на стуле и потянулась. Спать вроде и хотелось, а вроде и нет. Подвинув Лайлу, нагло пользовавшуюся отсутствием Валеры и занимавшей большую часть кровати, Мира распустила пучок так и не высохших волос и взялась снимать сапоги, когда услышала шум. Первым побуждением было сделать вид, что она ничего не слышит, так как Мира предположила, что это был очередной поход Клима к Инге, но уж больно что-то в том шуме ее насторожила, и она решилась выглянуть в полуосвещенный догорающими свечами коридор. Шум повторился с добавлением звуков двигающейся мебели, и это обеспокоило Миру еще сильнее, и она подошла к двери командира, занимавшего комнату по соседству с ней. – Клим?! Мира открыла дверь и, как и опасалась, застала командира с тем самым затравленным взглядом, который свидетельствовал об очередном приступе мигрени. Оголенный по пояс он сгорбившись стоял над столом. Стул валялся на полу вместе с чудом не разбившимся пузырьком с лекарством. – Клим! Мира подбежала к командиру и приобняла его, очень надеясь, что успеет помочь ему дойти до кровати до того, как он завалится вместе с ней. – Мира… – мучительно выдохнул Клим, опустившись на кровать. – Почему ты не позвал? – с чувством укорила она, подкладывая ему под голову подушку. Кожа его была очень горячей, криво обрезанные волосы прилипли к влажному лбу. Озноб пробивал его так сильно, что даже борода приуныла. – Я думал, что сам… смогу… – мучительно прикрыв глаза, выдохнул Клим. – Ты не правильно думал, – заметила Мира, сосредоточенно набирая шприц. – Подержи. Она вложила ему в руку шприц и, взяв со стола резиновый жгут, затянула его на руке. – Ты понимаешь, чем такие состояния опасны? – вкалывая лекарство, сердито сказала Мира. – Ты можешь упасть и удариться головой. Слышал про отек мозга? При некоторых травмах он может наступать достаточно быстро. Ты можешь умереть. Тебе нельзя оставаться одному, понимаешь? – добавила она. Убрав шприц и сняв жгут, Мира осторожно помассировала место укола, мысленно поставив себе напоминание вставить по полной Владимиру, явно свалившему из крепости по своим делам, и бросившего тем самым брата на произвол судьбы. Клим приоткрыл глаза, светившиеся жидким серебром и болью, и промычал что-то невразумительное в оправдание. Мира покачала головой и пробежала комнату в поисках кувшина с водой. Налив воды в кружку, и смочив небольшой кусочек грубой ткани, она вернулась к кровати и помогла своему упрямому пациенту сделать несколько глотков. – Я волнуюсь за тебя, – сказала Мира, сменив праведный гнев на милость. Она заботливо промокала рельефный торс и почти скрытое бородой лицо Клима влажной, прохладной тканью. – Мне кажется, ты похудел, – с беспокойством добавила она, убрав волосы с его лба. Даже с бородой, делавшей его старше лет на сто, командир, всегда такой сильный, стойкий и надежный, выглядел очень уставшим и настолько ранимым, что у Миры за него сжималось сердце. – Так… весна ж на носу… – слабым голосом пошутил Клим. – Это уже второй приступ с начала года. Ты совсем себя не жалеешь, – укорила Мира, оставив шутку без внимания. – Все время работаешь, забываешь про отдых. Ты же не железный, Клим! – Я командир… – попытался возразить он. – Ты командир, но это не делает тебя крайним во всем. Под твоим руководством столько опытных стражей. Тебе не обязательно все делать самому. Я знаю, что ты очень лично принял то, что Кукольник жив и его новые эксперименты с оборотнями, и я тоже об этом постоянно думаю, но… – Правда? – Клим в изумлении посмотрел на Миру. Лекарство медленно, но верно ослабляло оковы боли и серебро в его глазах переливалось облегчением. – Правда, – подтвердила Мира, по второму кругу промокая мускулистую грудь командира. – Поделишься мыслями? – Не думаю, что мне пришло в голову что-то, что не приходило тебе, – уклончиво ответила Мира, не считая момент подходящим для подобного разговора. Климу нужно было отдохнуть, поспать хотя бы немного, а не бередить так волновавшую его тему. – И все же, – настоятельно попросил Клим. Про себя восхитившись его преданностью службе и самоотдаче, Мира сдалась и, еще раз смочив ткань водой, приложила ее ко лбу Клима. – Ну, – вздохнула она, – первым напрашивается вывод, что Кукольник хочет создать идеальное, живое оружие. Самые первые его эксперименты были просто пробой ради интереса. Последующие – попыткой вспомнить, что к чему, а далее уже конкретно проработка различных вариантов в поисках нужного. Возможно, тот закулисный игрок, его заказчик, хочет для себя армию. – Да, – вяло ответил Клим, явно получавший удовольствие не только от отступающей боли, но и от заботы Миры, – я об этом думал. – А еще… Мира в нерешительности закусила губу. То, что ей еще приходило в голову, было больше в стиле Люси, но после всего того, что она видела в Осени, легко можно было отпускать мысли бродить по самым смелым, фантастическим теориям. – Еще мне пришло в голову, что заказ может быть в том, чтобы создать не только идеальное, живое оружие, но и идеальное тело для оживления кого-то конкретного, типа переселения души или что-то в этом духе. Вопреки ожиданию, что Клим подтвердит, что и это приходило ему на ум или же подпрыгнет на кровати с воплем "Ты гений!", ну или, на совсем уж худой конец, назовет ее сумасшедшей, Клим улыбнулся и, взяв ее руку, нежно поцеловал, не забыв при этом кольнут статическим разрядом. – Ты знаешь, какая ты чудесная?! – на редкость приятным баритоном, вернувшим себе силу звучания, произнес он. Мира от неожиданности выгнула бровь, вскользь задумавшись над составом нового лекарства, которое она так спокойно вколола ему. Может, быть сейчас Клим пребывал в какой-то галлюцинации и вел с ней разговор о чем-то более приятном, чем воскрешение мертвецов? – Клим… – растерянно произнесла Мира, отчасти тронутая его словами. – Помнишь, ты спрашивала меня, почему я не сказал Валере, что ты здесь? Мира затаила дыхание, утопая в серебре его глаз и в тонком предчувствии, что сейчас ее слова про доверие, а точнее легкий упрек в том, что последнего у командира к ней не было, выйдет ей если не боком, то весьма неловкой ситуацией. – Я тогда тебе не ответил, – между тем продолжил Клим, – но отвечу сейчас: он не спрашивал. Я встречался с ним несколько раз сразу после того, как принес тебя в Бастион, и ты захотела остаться, видел, что он потерян, подавлен и вообще разбит. И я все думал, что он вот-вот расскажет мне, что ты пропала, попросит помощи, чтобы тебя найти, но он молчал. Раз за разом он молчал. Просто отчитывался, брал задания и уходил. И я не сказал ничего. Не смог не наказать его. Он обещал присматривать за тобой, оберегать, но не делал этого, да еще и сам обидел тебя. Клим снова поцеловал руку Мира. Веки его норовили скрыть свечение серебра. – Вот, я сделал это. Признался. Теперь у меня на один секрет меньше. – Клим… – Спать хочется. Он свел брови в неудачной попытке прогнать сонливость. Лоб разгладился, и он задышал очень ровно, погрузившись в сон. Только руку Миры по-прежнему сжимал. Мира некоторое время посидела с ним, обдумывая его признание. Конечно, он поступил не очень красиво, даже жестоко, ведь видел же, как Валере было плохо, но с другой стороны, что он мог сделать, если тот молчал и не спрашивал? Лезть не в свое дело? Решать все за него? Или приказать ему явиться в Бастион, где он типа случайно нашел бы свою пропажу, которая, может, и не особо хотела быть найденной? В любом случае, та история уже давно была отправлена на свалку, и искать крайних Мира не имела никакого желания. Опасаясь разбудить командира, она осторожно высвободила свою руку и, проверив температуру, накинула на него плед. Очень тихо спрятав лекарство и жгут, Мира выбросила шприц, поставила на место стул, разожгла даже камин и, задув свечи, ушла к себе, оставив Клима отдыхать, что ему было очень нужно. Глава 2. Поводы и провокации Дрова в камине уютно потрескивали, наполняя комнату убаюкивающим теплом, но признание Клима долго не давало Мире уснуть. С причиной того, почему он поступил так, как поступил, она разобралась, но ей было стыдно, что брошенные в пылу слова так зацепили его, и что став нечаянным свидетелем его физической слабости она была еще и удостоена увидеть ранимость его души. А по нему ведь было и не сказать, что он такой! Хотя… Сказать. Мира так точно могла сказать, увидев это еще тогда в доме Кукольника, когда Клим милосердно прервал мучения оборотня, ставшего жертвой чудовищного эксперимента. От одного воспоминания об этом по ней, все же погружавшейся в сон, побежали мурашки, и Мира выше подтянула вдруг поехавший вниз плед. – Лайла! – сонно застонала она, сморщив нос. – Как же ты воняешь! Слезь с моей кровати, вонючка! – А вот и не угадала! – вкрадчиво ответила ей темнота, лизнув жарким дыханием ухо. Забыв про сон, Мира улыбнулась. – И зачем сразу обзываться, василек? – продолжила тем временем темнота. – Вонючка! – фыркнуло ей на ухо, вызвав у нее смешок. – Очень культурно! Я ведь могу и обидеться! А вообще, василек… – Плед вздыбился и бедра Миры, спавшей в одной рубашке, едва прикрывавшей ягодицы, коснулась шершавая ткань. – Я очень даже обиделся! Ну, как, можно было спутать меня с собакой? Скажи мне! Мира засмеялась в подушку. Действительно, как она могла принять это дурно пахнувшее существо за человека, да еще и за своего любимого стража?! – Валер, а что это такое шершавое? – Ммм… Это? Это грязь, василек, – муркнул Валера, потеревшись той самой грязью об нее. – И вот в таком виде ты залез ко мне в постель? – укорила Мира, стараясь не думать, откуда та грязь была родом. – Раздеться не мог? – Ну, так… Это… Я пытался, – как ни в чем не бывало, ответил страж, прижимаясь ближе, – но, кажется, она прилипла. Мира обреченно вздохнула и, бегло кинув взгляд на едва видневшуюся через окно серую полосу рассвета, повернулась к Валере. Рассматривая очертания его пыльного, не бритого лица, она нежно перебирала его свалявшиеся, как шерсть, волосы и поглаживала чувственные губы, ждавшие подходящего момента, чтобы подарить ей бодрящий и одновременно снотворный поцелуй. – Помоешь меня? – спросил он, перехватив ее руку и прижав к своей щеке. Темнота скрывала глаза стража, но Мира знала, что в долгожданный момент их встречи они поблескивали, как море в солнечный день, прибоем сообщая, как сильно Валера скучал и как сильно любил. – А у меня есть выбор? – спросила Мира. – Ну… – наигранно задумался страж, поддевая пальцем пуговицу рубашки. – Мы можем заняться грязным сексом прямо здесь и сейчас или же ты можешь помыть меня, и тогда мы займемся грязным, но в ином смысле, сексом там, а потом здесь. Выбор за тобой, василек, – добавил он, освободив еще одну пуговицу из петельки, – но я рекомендую, – страж поцеловал Миру в губы, – оба варианта. Углубив поцелуй, Валера за неимением сопротивления, быстро расправился с остальными пуговицами на рубашке и страстно обвел обнаженную грудь. Мира, тоже не терявшая время, удачно совместив поцелуй с расстегиванием пуговиц на штанах Валеры, спустила их и, закинув ногу на него, поддалась вперед и с нетерпением вдавила стража в себя. Изрядно испачкав постель и наследив любовью в душевой, Мира честно исполнила свой долг и отмыла Валеру, оставшись при этом, хоть и голой, но сухой. Ну… Или почти сухой. Дождавшись пока страж побреется и наденет чистые штаны, Мира оделась сама и, вооружившись ножницами, заняла выжидательную позицию. – Quest-ce que cest? – Валера попятился к столу, жалобно скривив мордочку. – Василек… Может, не надо?.. – Надо, Валера! – Мира решительно щелкнула ножницами и придвинула к нему стул. – Надо! У тебя там скоро кто-нибудь заведется! Страж предпринял еще несколько, к слову, очень вялых попыток отмазаться, но все-таки сдался и, искренно оплакивая каждую сто лет не чесаную прядь волос, дал себя подстричь. Отметив про себя, что после того, как королева Осени поколдовала над ее волосами, нарастив в одном месте и полностью уничтожив в других местах, у нее развился какой-то пунктик на волосы. Будь ее воля, она бы обкарнала и Лайлу, а то и до Клима бы добралась чисто из эстетических соображений, но в случае с Валерой это была абсолютная гигиеническая необходимостью. – Ууу! Красотка! Как тебя зовут, милая? – присвистывали стражи проходившему мимо Валере. – Иди к папочке, познакомимся поближе! Страж неустанно сыпал поклонами и улыбками, даже позволял себя шлепать по заднице, демонстрируя всем свой новый имидж и отличное настроение. – Командир… – поклонился он Климу, неприятно раскатав на языке каждую букву. Клим ответил ему кратким кивком и, скользнув взглядом по аккуратно и, главное, с любовью подстриженным волосам, небрежно заправил назад свое гнездо. – Доброе утро. Мира, специально пропустившая Валеру вперед, улыбнулась. Владимира, которому она ставила себе пометку дать втык, видно не было, и она сосредоточилась на Климе. – А оно доброе? – вопросом на вопрос ответила она, пробежав оценивающим взглядом по командиру. После ночного приступа он все еще выглядел уставшим, но серебро в его глазах растекалось бодро. Все-таки сон сделал свое целительное дело. – Доброе. – Клим улыбнулся в ответ одними глазами и потеребил свою бороду. – Я не слышал, как ты ушла, и даже не поблагодарил тебя за внимание и заботу. – Ты уже спал, – ответила Мира, ощущая на себе недовольный взгляд Валеры, – а благодарить меня не нужно. Мы же друзья. Но ты, пожалуйста, прислушайся ко мне и побереги себя, – с чувством добавила она. Ей хотелось еще сказать, что она оценила его ночное признание, но заметив вошедшего с улицы в центральный зал Владимира, нахмурилась и погрозила ему кулаком. Владимир в недоумении вытаращил глаза и, поправив изящные очки на переносице, вопросительно посмотрел на брата, решив на всякий случай выдержать безопасную дистанцию от воинственной блондинки. Клим весело рассмеялся и громко хлопнул в ладоши. – Так, друзья, – обратился он ко всем присутствующим, – весна на носу и нам пора приводить себя в форму. Доедайте свои завтраки и ублажите командира выполнением нескольких упражнений. Стражи, которым отчасти передалось настроение командира, загоготали, но из соображений того, что упражнения могли затянуться на весь световой день без перерыва на обед, принялись с неимоверной скоростью заглатывать все съедобное не только со своих столов, но и с соседних. – Мира, ты можешь отдохнуть сегодня, – сказал ей Клим. – В отличие от некоторых, – он обвел выразительным взглядом объедавшихся стражей, – ты в отличной форме. Мира пожала плечами. Она бы с радостью осталась в замке и компенсировала недостаток сна после насыщенной ночи и особо насыщенного рассвета, но, во-первых, у нее были дела, а во-вторых, у нее был Валера. Едва услышав про тренировки, он скорчил недовольную физиономию и все вроде бы ничего, но Мира не могла не заметить, что в его глазах цвета моря заблестели первые признаки непогоды, причина которой была всего одна и носила имя Клим. Валера ни разу за все свое проживание в Бастионе не упускал возможности чем-то, да и поддеть командира, история неприязни к которому уходила далеко в прошлое и, вполне возможно, уже даже и не помнилась ему, но страсть к выпадам в адрес Клима в нем существенно выросла после того, как он узнал, что он не просто принял Миру на службу, но и вообще скрыл, что она была в Бастионе. И если Клим объяснил ей причину своего поступка, и она даже смогла понять ее, то Валере было по барабану, даже если бы Клим не сказал ему ничего по ее просьбе. Впрочем, даже если бы Клима сказал, это тоже не изменило бы ничего. Мира давно для себя решила не встревать между ними, дабы не ухудшить их взаимную неприязнь еще больше и ни в коем случае не показать, что принимала сторону одного из них. Тут уместно было заметить, что Клим с должным командирским достоинством и благородством отражал его выпады, а порой вообще с блеском не замечал ни их, ни Валеру, что последнего выводило из себя еще больше, но, хотя Мира и не хотела принимать чью-то сторону, невольно (и вполне справедливо) она была на стороне командира, восхищаясь его умением не выводить выпады Валеры на уровень мордобоя, но при этом сохранять честь и реноме. Валера, не обладавший и половиной достоинств Клима, конечно же, считал, что тот пасует и ведет себя, как слабак, о чем он после очередной стычки по несколько раз повторял и Мире, и Инге, на всякий случай державшихся наготове, чтобы вовремя разнять дерущихся. Однако, если честно, то Мире не особо верилось, что Валера рискнет полезть в драку, ведь Клим, хоть и отличался завидным терпением, но, во-первых, дал бы сдачи так, что мало не показалось бы, а во-вторых, что, пожалуй, больше всего удерживало Валеру от размахивания кулаками, будучи командиром, Клим мог пойти на крайние меры и вышвырнуть Валеру из братства или же отправить его служить куда-то в третью левую пятку какой-нибудь дыры на границе одного из миров, тем самым буквально разлучив его с Мирой. В два последних варианта Мира тоже не особо верила. Клим, конечно, мог очень выйти из себя, да и поведение Валеры было, мягко говоря, далеко от негласного устава и субординации в братстве, но подозревала, что командир, ее наставник и друг, не сделает этого из-за нее. По крайней мере, она на это надеялась, как надеялась и на то, что страсти Валеры в самое ближайшее время хоть как-то поутихнут. – Зря надеешься, – сказала, как обрубила Инга, поддевая из колчана пеструю стрелу. Стражи пыхтели и кряхтели, с первой минуты осознав, что то, что их командир скромно назвал упражнениями, было на самом деле чистым лиходейством в отношении к их накопленному за зиму жирку. За ночь мороз прихватил расквашенную накануне грязь и под присмотром Клима и верной Лайлы весь человеческий ресурс Бастиона без поблажек и передышек брал снова и снова вершины мастерства. Ну, или пытался брать. Тут уж как было посмотреть. Мира, решившая освоить стрельбу из лука, вместо арбалета, перезаряжать который порой на заданиях было слишком долго, а значит опасно, пожала плечами, давая понять, что надежда в ней умрет последней. – Нет, ну, такое, конечно, возможно, – продолжила размышлять Инга, поигрывая все той же пестрой стрелой, которую готовилась подать Мире, – но только при условии, что Клим в свою очередь тоже перестанет задирать Валерку. Мира резко отпустила тетиву, промазав по цели. – Что ты имеешь в виду? – в недоумении спросила она. – А то, моя дорогая Мира, что в любой драке, даже словесной, всегда участвуют двое, – усмехнулась Инга. – Ты просто слишком хорошего мнения о нашем командире и не замечаешь, что он не только отбивает выпады, но и частенько сам их делает, провоцируя Валеру. Мира прищурилась, обдумывая ее слова, но так и не нашла в памяти ни единого случая, подтверждавшего утверждение подруги. Стрельнув глазами Мире за спину, Инга весело подмигнула ей и, вручив стрелу, пошла к брату, развлекавшему себя висением на турнике. Мира провела ее подозрительным взглядом и, все равно оставшись при своем мнение, вложила стрелу и натянула тетиву, прицеливаясь в соломенную голову чучела, служившего мишенью. Стреляла она хорошо и его голова была усеяна торчавшими стрелами, количество которых пополнилось еще одной. Она потянулась за новой стрелой, но Клим опередил ее. – Не сидится тебе в замке, да? – Не то, чтобы не сидится… – протянула Мира, вложив стрелу и натянув тетиву. – Ты не правильно делаешь, – заметил Клим. – Я же попадаю в цель. Мира ослабила натяжение и в недоумении приопустила лук. – Попадаешь, но, – Клим пристроился сзади, – не правильно держишь лук. Рука быстро устает? – Мира кивнула. – Вот! А когда нужно стрелять быстро и много, – он подставил свои руки под ее и, обхватив их, вместе с ней поднял лук, – при таком не правильном положении ты этого делать не сможешь. Прикосновения командира покалывали кожу рук, а его дыхание щекотало ухо. – Щекотно! – улыбнулась Мира, потерев ухо об его руку. Он был без пальто, и сквозь ткань рубашки чувствовалось тепло его тела. Клим ответил смешком и кольнул ее еще и бородой. – Плечи расслабь, – поучал он. – Так… Теперь вот так держи… Отлично! Натягивай! – Клим вместе с ней натянул тетиву. – Держи! Вот так… Чувствуешь? Руке легче удерживать, правда? – Похоже на то, – ответила Мира, сражаясь с щекоткой и тем, что она чувствовала еще и его объемное хозяйство, прозванное Люсей паленом. – Здесь тоже ослабь. – Клим погладил пальцем ту ее руку, что держала сам лук. – Прицелилась? – Да. – Стреляй! Мира отпустила тетиву, но стрела, летевшая прямо в соломенную голову, так и не достигла цели, будучи сбитой железной стрелой, выпущенной Валерой из арбалета. – Упс! На лице его играла беззаботная улыбка, но в глазах цвета моря бушевали волны назревавшей бури. Примечательно, что командир никоим образом не отреагировал на выходку Валеры и, продолжая прижиматься к Мире, абсолютно спокойно сказал подошедшей вместе с Валерой Инге: – Инга, подай, пожалуйста, две стрелы. Я хочу показать Мире, как можно избежать подобных ситуаций. Инга, одарив Миру выразительным взглядом, подала командиру стрелы. Мира отошла, освободив для него место, и заворожено смотрела, как он вкладывал стрелы, принимал стойку и натягивал тетиву, казалось, целясь все в ту же соломенную голову, каменно игнорируя то, что Валера перезарядил арбалет. – Смотри внимательно, – произнес он. Зажав стрелы, как две кнопки, Клим размял шею и отпустил тетиву. На первый взгляд могло показаться, что его стрелы вылетели одновременно, но это было не так. Неимоверно, но вылетела только первая, которую тут же сбил из арбалета Валера. Вторая же пестрая стрела, около секунды еще оставаясь в луке, проложила совсем иную траекторию и, пролетев сантиметрах в двух от головы Валеры, глубоко вошла в дерево за ним. Инга восхищенно присвистнула. – Видела, что я сделал? – невозмутимо спросил Клим у Миры, с открытым ртом приросшей к земле. – Давай, я покажу еще раз. Валер! – скомандовал он, вкладывая в лук еще две стрелы. Валера с презрением в глазах сухо пожевал губами и перезарядил арбалет. И как только Клим не боялся, что тот выстрелит в него? Мире вот стало как-то стремно, ведь сейчас она поняла, как заблуждалась по поводу командира и как была права Инга, по ходу, тоже задумавшаяся над тем, чтобы ее брат не выстрелил в командира. Не хотела Мира, ох, не хотела, встревать между ними, но, не успев, как следует обдумать свой поступок, уже стояла так, чтобы закрывать собой Клима. Если бы она могла видеть в тот момент глаза командира, то четко заметила бы их расплавленном серебре отблеск победы, но она видела лишь бурю в глазах Валеры. – Excusez-moi , но я вынужден откланяться, – елейно произнес последний, скривив губы в подобии очаровательно улыбки. Арбалет послушно нырнул в его браслеты. – Что-то меня подташнивает. – Бывает, – невозмутимо ответил Клим. – Инга, заменишь брата? – Конечно, – согласилась она, кинув выразительный взгляд на Миру. Валера ушел, а Клим еще несколько раз продемонстрировал чудеса. – Показать еще раз? – буднично справился он. – Нет, спасибо, – ответила Мира, в упор посмотрев на командира. – Я поняла, в чем секрет этого фокуса. На мгновение серебро в глазах Клима блеснуло сталью. – Ну, хорошо. – Он передал лук ей. – Попрактикуешься сама или мне… – Инги мне вполне достаточно, – сдержанно ответила Мира, выдерживая испытывающий взгляд командира. – Тогда ладно, – сказал Клим, с достоинством проиграв гляделки. – Не забывай расслаблять плечи, – добавил он и ушел. – Ну? – ухмыльнулась Инга, подождав пока командир отойдет на приличное расстояние. – Что я тебе говорила?! Мира отвела взгляд от спины Клима, перенаправившего свое время и внимание на других. Услужливая память уже успела преподнести ей несколько подобных случаев, на первый и даже объективный взгляд вполне невинных и естественных для отношений между командиром и его воспитанницей, но теперь уже не казавшихся Мире такими уж невинными и не содержавшими в себе скрытых мотивов. Валера был убежден, что Клим запал на нее и вот в таких, как оказалось имевших место инсценировках, он видел то, чего не видела Мира, хотя, уж если так было признаться, она тоже знала, что нравилась Климу. Однако теперь, так сказать, прозрев, Миру покоробило не столько то, что командир оказался не таким идеальным, как она его считала, и проявил подленькое, чисто мужское нутро, да еще и вынудил ее стать на свою сторону, а то, что Валера, видевший в этом угрозу, как бы ставил под сомнение ее верность, будто она сама и поощряла Клима так себя вести, и не пресекала его действия. А вот тут, как раз, и крылась ловушка, ведь Клим был командиром и наставником, все еще натаскивающим ее по многим вопросам, в некоторых из которых, увы и ах, требовалась его физическая, а порой даже слишком физическая, близость. "Так вот скажите мне, как, КАК, КАК, – спрашивала себя Мира, бесцельно выпуская стрелы, куда глаза глядели, – следовало поступить теперь?" Не могла же она сказать Климу, чтобы он ни при каких обстоятельствах не прикасался к ней, не подходил близко и так далее. Пускай Клим тоже был не прав, но она же не могла теперь повернуть все так, чтобы Валера мог спокойно перестать ревновать. И вообще, на каком основании он, изменивший ей в свое время с соседкой, сделал вывод, что она поощряла Клима? Разве она хоть раз давала ему повод усомнится в себе? Разве не она должна была теперь не доверять ему, а не наоборот? – Дерьмо! – выругалась себе под нос Мира, запутавшись пальцами в собственных волосах и споткнувшись на пороге замка. – О, Мира! – ярче свеклы Фекла, выбежав из кухни, промчалась по залу, едва ли не влетев в Миру. – Где горит? – с недовольством спросила последняя, не зная, что ее беспокоило больше – запутавшиеся в волосах пальцы или безумный взгляд подруги. – Пока нигде, – запыхавшись, ответила Фекла, – но, если ты мне не поможешь, то гореть будет везде. Мира украдкой взглянула в сторону кухни. Вот знала же она, что интернет Феклу до добра не доведет, а старую печь так тем более. – Мира! Мирочка! – взмолилась тем временем Фекла, ошалело вращая глазами. – Помоги! У меня уже сил нет! Все заняты, помогать не хотят! Ты моя последняя надежда! – по-собачьи заглянув Мире в глаза, с жаром добавила она. – Ладно, – согласилась Мира, хотя не имела особого желания прозябать на кухне. – Сейчас кое-что сделаю и приду к тебе. Чуть не задушив Миру в благодарственных объятиях, Фекла умчалась обратно. Мира же, посетовав на свою доброту и заподозрив, что с той кухне она живой не выберется, поднялась к себе, настраиваясь на бурю, которую, как она думала, ей было не избежать. Валера сидел на полу но, вместо ожидаемой бури, в глазах цвета моря было спокойно. Сняв пальто и бросив его на стул, Мира присела рядом с ним на пол и устало опустила голову на кровать позади нее. – Как потренировалась? – спросил он. Мира повернулась к нему. Много чего она могла ответить ему и колкого, и острого, и ядовитого, но, наверное, права была Люся, когда говорила, что она слишком его любила и слишком многое ему спускала, и вместо слов, Мира просто встала, сняла сапоги, штаны и взялась за пуговицы на рубашке. Валера удивленно вскинул на нее взгляд, но шаловливый огонек в нем уже разгорался. Раздевшись следом за Мирой, он плотоядно облизал губы. Мира присела и взяла в рот возбужденный член, от первых же касаний языка налившийся еще большим желанием. Опытными ласками она провела его до самого конца, который был только началом. – Нет, василек, – заскулил страж, безвольно рухнувший на кровать, – только не сверху! Я так долго не выдержу! – Куда ты денешься?! – отрезала Мира и оседлала его, забыв про Феклу и обещание помочь ей. Ужин прошел быстро и весьма скромно по обычным для Бастиона меркам. Командир загнал стражей настолько, что они даже есть не могли, что было очень показательно. Едва переставляя ноги после тренировочного дня, стражи еле сидели на скамейках, мечтательно поглядывая на лестницу, до которой не знали, как доползти, чтобы попасть в спальни и, звездочками растянувшись прямо на полу, отрубиться. Сам же командир, на спех поев, ушел по каким-то делам за пределы крепости. Мира, основательно переварив, как ужин, так и то, что он предстал перед ней несколько в ином свете, провела его взглядом. Отчасти она, конечно, сама была виновата в том, что идеализировала его и вовремя не выставила разумных границ личного пространства, ведь то, что Климу она была обязана жизнью, не делало эти границы в принципе не нужными. Однако, несмотря на его выходку и даже выходки, Мира не могла не признать, что границы между ними были и выставила их не она, а он потому, что все-таки был джентльменом в отличие от некоторых вонючек, оставивших ей отвратительный засос на шее и не только там, и преспокойно сваливших по своим делам. – Фекла, прости, я немного задержалась… Фекла?! Мира подбежала к подруге, перегнувшейся через окно и жадно вдыхавшей свежий воздух. – Не могу… – проревела она, дрыгая ногами, пока Мира пыталась втащить ее обратно на кухню, по температуре вполне способной отбить лидерство у ада. – Не могу больше… – Господи, Фекла! – Мира, которой все же удалось втащить подругу в помещение, поднесла к ней кувшин с водой. – Скажи, что не можешь. Я все-все сделаю! То ли в шоке, то ли не в себя от радости Фекла вылила воду себе на голову и невидящими глазами посмотрела на Миру. – Торт… Надо… крем… Это… коржи… – Иди отдыхай! Я займусь! – заверила ее Мира, как-то и не вникнув в суть проблемы, кроме как той, что подруге просто необходимо было прилечь и остыть. Спровадив Феклу из кухни, Мира пробежала глазами кухонное пространство, ни чем кроме длинного клочка туалетной бумаги с кучей корявых заметок, не выдавшее намерений поварешки. – И чем она только занималась здесь весь день? – озадаченно пробормотала Мира. – Печку, что ли растапливала и только? Ознакомившись с заметками на туалетной бумаге, Мира поняла, что в очередной раз проявив отзывчивость и доброту, ввязалась в очень скверное дело, так как Фекла, как оказалось, вовсе не шутила и не бредила, говоря про торт. Торт. Торт. ТОРТ. – Вот же… засада! – выругалась Мира. Ну, и чего теперь было делать? Не идти же было к подруге, и говорить, что произошло недоразумение и ей срочно нужно куда-то… ммм… куда-то нужно было, короче?! Напомнив себе про несчастную Феклу и то, что по жизни она не любила сдаваться, Мира закатила рукава рубашки и, соорудив на голове пучок, закрепила его лежавшим на столе карандашом. Перечитав несколько раз рецепт торта и, оценив старую печь, для которой тем еще челленджем были котлеты и блины, Мира отметила про себя две вещи: во-первых, в рецепте было столько сахара, что одно место вероятнее всего у любого, кто его съест, слипнется после первого же кусочка; во-вторых, она сдохнет на той кухне. Фекла, вторая по юности после Миры служительница братства, была на редкость запасливой девушкой, имевшей в своем кухонном арсенале такие продукты, что оставалось только гадать, откуда они могли взяться в построенной в обход цивилизации крепости, в которой не было даже приличного толчка. Но не это удивило Миру, решившую начать с крема, как наличие спелой и даже на вид сочной клубники, благоухавшей летом и солнцем в кладовой. Даже, чтобы каждому стражу в крепости досталось по порционному кусочку торта, крема и коржей нужно было намеренно. Фекла же из соображений прожорливости своих коллег решила утроить пропорции, что еще больше убедило Миру, что живой с той кухни она не выйдет. – Ну, и на фига ей тот торт сдался? – пробормотала она. С горем пополам сварив в огромаднейшей кастрюле крем, Мира, едва не заработав себе геморрой, поставила ее на каменный пол остывать, замесила шоколадное тесто для коржей и, поставив выпекаться первый из огого-количества, перетерла клубнику. С переменным успехом обжигая руки и чертыхаясь в адрес несправедливости бытия, Мира потеряла счет времени, а потом и вовсе перестала что-либо чувствовать, обмазывая перетертой клубникой и кремом уже остывшие коржи, которые она выкладывала на застеленный фольгой стол, стыкуя их один с другим, чтобы получился один большой прямоугольник. – Мира?! Что… Что ты делаешь? – А на что это похоже? – без выражения ответила она вопросом на вопрос, вскользь посмотрев на стоявшего в недоумении Клима. – Зачем?.. – Командир удивленно пробежал глазами кучу грязной посуды, почти торт и свою потную и румяную протеже, больше напоминавшую робота, чем человека. – Фекле плохо стало, – ответила Мира, отложив в сторону ложку для обмазки. На окне остывал еще один корж, а печь доводила до готовности уже последний. – Я согласилась ее подменить, – добавила она, смахнув со лба капельку пота. Нереальное количество коржей и без того весь день горящая печь нагрели кухню до предела и даже открытое настежь окно не помогало. Вооружившись двумя полотенцами, Мира подошла к печи, чтобы вытащить корж. – Давай я. – Клим взял у нее полотенца и вытащил корж. – Куда поставить? – Сюда. Мира сняла с окна остывший корж, освободив место для того, что держал командир. Свой же она положила на стул и, поддев его лопаткой, уже опытно переложила на торт. Подогнав его так, чтобы было ровно, Мира зачерпнула ложкой перетертую клубнику, подходившую насыщенным соком. И тут ее посетила любопытная мысль, а точнее догадка. – Клим, у тебя день рождение? Ну, конечно! Все сходилось! Клубника, шоколад, зашкаливающая сладость – все, как он любил. Командир улыбнулся одними глазами цвета расплавленного серебра и потер бороду. – Виновен, – признался он, поласкав слух своим приятным баритоном. На румяном, лишенном от усталости всякого выражения, лице Миры не дрогнула ни одна мышца, но мысленно она покрыла Феклу самыми нецензурными словами, которые только знала. Одно дело было поэкспериментировать на прожорливых стражах и совсем другое на командире. Мира хоть и старалась не ошибиться и ничего не испортить, но если Клим, сидя на толчке, будет поминать ее добрыми словами, то… А, как не крути, виновата будет она, а не Фекла, в чьем плохом самочувствии Мира теперь сильно сомневалась. – Круто! – только и смогла выдавить она вслух, вернувшись к своему сладкому шедевру. – Чем тебе еще помочь? Клим снял пальто и, повесив его на свободный стул, закатил рукава рубашки. – Если хочешь, – подумав, ответила Мира, чьи руки были сплошь покрыты волдырями, – можешь помыть посуду. – Хорошо, – согласился командир и направился к мойке, на ходу сунув палец в крем. – Брось! – Мира, в миг переключившаяся в режим боевой машины, грозно наставила на него ложку. – Брось крем на полотенце и с поднятыми руками отойди от кастрюли! – Но… – Клим застыл на месте с пальцем в креме. – Это же мой… То есть для меня… – Ничего не знаю! – отрезала Мира. – Я разрешила мыть посуду, а не вылизывать кастрюлю! "Уже обещанную Апполонии!" – добавила она про себя, украдкой взглянув на мелькавшего за окном пегаса, ожидавшего свой сладкий подкуп. – Есть, командир, – смешливо ответил Клим, но палец-таки облизал, за что был удостоен очень укоризненного взгляда со стороны своей протеже. Дождавшись, когда Клим займется посудой, Мира, не выпуская из поля зрения столь желанную для него кастрюлю с кремом, проверила на удивление быстро остывший корж и быстренько перебросила его на торт. – Мира! Моя ты спаси… – завыла вошедшая на кухню Фекла, но тут же осеклась, увидев повернувшегося к ней лицом командира. – Клим! – заискивающе пискнула она, втянув шею в плечи. – Ты уже вернулся?! Я думала тебя до завтра не будет. Вот… – Она кивнула на торт. – Решила тебе сюрприз сделать. – Завтра уже наступило, – ответил ей Клим, невозмутимо, но при этом как-то угрожающе вытирая руки полотенцем. – А сюрприз… – Он задумчиво посмотрел на не въезжавшую в тему Миру, все еще колдовавшую над тортом. – Удался, – мягко добавил он, но все-таки для порядка погрозил ей тем самым пальцем, что был удостоен чести дегустировать заварной крем. – Как хорошо! – немного расслабившись, сказала Фекла, стрельнув глазами в Миру. – Ну, ты иди. Дальше мы сами. Да, Мира? Мира пожала плечами и облизала испачканные в креме пальцы. Она так устала, что ей уже было все равно что, куда и вообще, а под окном еще ожидала Апполония, которую она соблазнила кастрюлей с остатками крема. Клим потер бороду и, на всякий случай еще раз погрозив пальцем Фекле, взял пальто и был таков. – Мира! Мира! Ну, прости, что подставила себя! – виновато произнесла Фекла, заметив волдыри на руках подруги. – Ну, хоть сейчас не врешь, – отметила Мира. Перегнувшись через подоконник, она поставила кастрюлю перед пегасом. – Командира так сложно… Нет, его вообще невозможно удивить, а я столько лет мечтала сделать ему сюрприз, – по-прежнему виновато пояснила Фекла. – Напомнишь себе об этом, если ему вдруг станем плохо от моего торта, – буркнула в ответ Мира, взяв курс на выход. – Даже если так, – Фекла преградила ей путь, нервно потирая ладони, – ему все равно будет приятно. – Ага, – равнодушно сказала Мира, обходя нерадивую подругу. – Мира, слушай… – Фекла снова не дала ей выйти. – А когда у тебя день рождения? Мира вздохнула, и кисло посмотрела на волдыри на своих руках. – Клим сказал, что завтра уже наступило, так что… Получается, сегодня. У Феклы вытянулось лицо и округлились глаза. – Мира… Мира, прости… Я не знала… Я… Прости! – кинула она уже в спину удалявшейся подруги. Глава 3. Именины и все, что к ним прилагается Последним, что помнила Мира перед тем, как замертво упасть на кровать, была кровь, выступившая на месте содранного в душе волдыря. Первым же, что она почувствовала, когда проснулась, то есть, когда она вовсе не хотела просыпаться, было назойливое подергивание волос. – Вставай и пой, красавица! – проворковала Инга, сидевшая над ней и, собственно, и дергавшая ее за волосы. – Тебе сегодня девятнадцать, а значит, можно еще смелее пить, курить и трахаться напропалую! – С последним у нее проблем нет, – хихикнула Люся, сидевшая с другой стороны от подруги. – Кто… вас… сюда… впустил? – сонно пробормотала Мира, вяло отмахнувшись от Инги. А она-то наивная думала, что сможет провести день в тишине и покое, в чем ее заверил, очевидно, передумавший командир, естественно, знавший, про ее именины, но не посчитавший нужным сообщить ей, что это были еще и его именины. – Мы с Феклой пришли сами, – игриво ответила последняя, щекоча Миру прядью блондинистых волос. – Меня Клим пустил, – гордо ответил Люся. – Рада за вас, – буркнула Мира, шлепнув Ингу по руке, – а теперь отвалите. Я спать хочу. – Она все еще сердится за торт, – уверенно констатировала Фекла. – Кстати, спасибо тебе большое, что вовремя "предупредила", что у тебя с Климом днюха в один день, – с укором добавила она, приоткрывая окно. По-зимнему морозный воздух первого весеннего дня шустро ворвался в комнату, и Мира поспешила сунуть под плед свесившуюся ногу. – Ниче! – бодро заявила Инга, потянув Миру за ухо. – Пересердится! Мне, кстати, Клим еще месяц назад сказал, что у вас с ним днюха в один день. – Отвали! – буркнула Мира, попытавшись пнуть ее ногой. – Тебе надо почистить зубы, – сморщив нос, заметила она, ловко увернувшись от пинка. – Слыхали, девули? Ей надо почистить зубы! Мы не можем остаться в стороне, так что, – сунув холодную руку под плед, Инга ухватила Миру за лодыжку, – давайте, хватайте ее и тащите в душ! – Пошла в жопу, Инга! – вскрикнула Мира, кинув в нее подушкой. – Дайте мне поспать! Имею я, в конце концов, право хоть один день в году отдохнуть и сделать что-то для себя!? – Неа! – весело ответила Инга в один голос с Люсей и Феклой, и резко стянула с блондинки плед. – Фу! Без трусов! – неодобрительно покачала головой Инга. Люся с Феклой хихикнули. – Да уйдите вы от меня! Мира, каждая мышца которой все еще остывала и ныла, а волдыри на руках саднили после кулинарного челленджа, начала выходить из себя и браслеты на ней стали чуточку теплее. – Какой дерзкий василек! – на манер Валеры воскликнула Инга, взявшая на себя в женском трио роль заводилы и главной проказницы. – Вставай, тебе сказали! – Если я встану, – прямо прорычала Мира, обнажив рапиру, кончик которой замер в сантиметре от подбородка Инги, – тебе не поздоровиться! – Так… – протянула Инга, пальцем сдвинув от себя острый конец оружия. – Девули, наш план с треском провалился. – План "Б"? – коварно уточнила Люся, хитро потирая ладошки. – Фекла, запускай! Не успела Мира вникнуть в смысл фразы, как Фекла открыла дверь и на Миру навалилось сорок килограмм лохматого, грязного и вонючего счастья. – Нет! – застонала Мира, пытаясь увернуться от слюнявого языка Лайлы. Такого она вынуждена была признать, не ожидала. – Нет! Уйди! Я только постель сменила после Валеры! – Фууу! – в один голос прокричали подруги. План "Б" не оставил Мире выбора и ей пришлось встать, и под строгим надзором подруг быть экстрадированной в душ, причем без штанов, за которыми потом со смехом сбегала Люся. – Я вас ненавижу! – зевнув, проворчала Мира, спускаясь по лестнице в центральный зал, где ее поджидали Руслан, Владимир и, конечно же, командир, гладко выбритый по случаю праздника. – Опа! – гоготнула Инга, весело чмокнув Клима в щеку. – А где борода? – Да вот, – улыбнулся он, подмигнув Мире, – решил сбрить и подарить ее своей протеже! – Очень смешно! – фыркнула Мира, обнимая Руслана. Кексик, сидевший у него на плече, нежно ткнулся в нее влажным носиком, а Маркиза, остававшаяся в стороне от всяких планов и тем более всяких "Б", энергично обвилась вокруг ее ноги пушистым хвостом. – С днем рождения! – прокартавил он, отстранившись. Взгляд его излучал тепло и доброжелательность. – Желаю тебе любви… – Кстати, про любовь… – перебила Люся. – А где же незабвенный Валера? – спросила она, даже не пытаясь скрыть в голосе пренебрежительное отношение к любимому стражу своей лучшей подруги. – А! – отмахнулась Инга. – Наверное, тырит где-нибудь подарок для своего василька! Если не забыл, конечно, про ее днюху! – Она смешно вытянула губы, изображая поцелуй. – Кстати, про подарки… Инга засуетилась и заглянула под стол, но Клим ее опередил и уже разворачивал перед Мирой серое пальто, элегантно приталенное, но свободно уходившее к низу, с… опа, капюшоном. – Я знаю, что тебе очень нравиться мое пальто с капюшоном, так что мы с Ингой решили подогнать и тебе такое, – пояснил Клим. Мира раньше думала, что капюшон был типа признаком власти, но оказалось, что его наличие было личным предпочтением командира. И да, оно ей безумно нравилось. – Ооо! Смотрите, кто-то сейчас всплакнет! – ярко прокомментировал Владимир выраженное на лице Миры трогательное недоумение столь неожиданным подарком и вообще всем происходящим, хотя она все еще злилась на то, что ей не дали поспать. – Она думала, что мы с тобой спим, – сказала Инга командиру. – Да, да! – усмехнулась она, перехватив смущенный взгляд Миры. – Я видела все твои не замечания наших с ним уединений. Ты уж прости, дружище, – она снова обратилась к Климу, – но ты не в моем вкусе. – Прямо сердце разбивается от твоих слов, – картинно приложив руку к груди, ответил ей Клим. – Ну, ты надень его! – настоятельно подергав Миру за локоть, сказал Люся. – Нам всем интересно, как оно сядет. – Оно сядет, как надо, – обиженно ответила ей Инга. – Я мерки не снимала, но у меня глаз-алмаз! – Не какой не алмаз! – фыркнула Люся, смерив Ингу сомнительным взглядом. – Это я тебе сказала, что параметры 90/60/90. – Да, поэтому я пошила на 96, – ответила ей Инга. – Не, – Люся почесала нос, оценивающе посмотрев на подругу, – бедра у нее уже. – Да не бедра! – раздражилась Инга и махнула на нее рукой. – Надень, Мира. Не томи. Мира, которая не участвовала в разговоре, сокрушаясь по поводу того, что не знала про день рождения Клима и не имела ничего, что бы можно было ему подарить, на автомате надела пальто, галантно поданное командиром. – Застегни! – скомандовала Инга. – Руки подними! Нет, в стороны! Окей! Все отлично, – довольно вынесла она вердикт на основании того, что пройма не треснула, а пуговицы не отлетели. – Я же сказала, что глаз-алмаз, – гордо добавила она. – Ну, тебе нравится? – неуверенно спросил Клим, всматриваясь в лицо своей протеже. – Конечно, нравиться, – ответила за Миру Люся. – Она просто очень скромная, чтобы… – Ага, – перебил Владимир, – мы все слышали о ее скромности. Особенно по ночам. – Он выразительно посмотрел на Миру поверх очков. – Валера, а давай так! – перекривлял он. – Валера, а давай… Ай! Она еще и дерется! Не слыханно! – возмутился он, потирая место удара. – Вот оставлю тебя без подарка… – Переживу! – отрезала Мира и, вернув красноречивый взгляд командиру, положила руки на его широкие плечи, стала на цыпочки и поцеловала его в щеку. – Спасибо! – шепнула она, вновь окунаясь в серебро его глаз. – Извини, но у меня нет ничего взамен, – смущенно добавила она. Клим снял ее руки со своих плеч и нежно обвел волдыри на них. – Ты спекла торт, – сказал он. – Большего мне не надо. Серебро в его глазах волнительно переливалось, а от рук вместе со статическими разрядами шло приятное тепло, проникавшее под кожу наравне с пониманием того, что Клим говорил не правду: большего ему очень хотелось. Словно почувствовав, что Мира догадалась об этом его секрете, который, в общем-то, для многих посторонних наблюдателей секретом и не был, Клим в ответ без страха и смущения засиял глазами еще ярче, решительно укрепляя ощущение неловкости у Миры, невольно поймавшей себя на мысли, что она часто включала дурочку в отношении его чувств к ней. – А мне вот надо! – вмешалась Инга, похлопав себя по животу. – Жрать охота. Фекла, тащи завтрак! Хоть поедим нормально, пока здесь не прибавилось дармоедов, – добавила она, озираясь по сторонам. Покалывание на коже сохранилось даже после того, как Клим отпустил ее руки, но горячий завтрак и новый прилив смущения (и не только), вызванный вручением подарков отвлек Миру. Владимир подарил ей свой автопортрет, получив вместо благодарности обещание сделать из него мишень для стрельбы. Руслан вручил большой кувшин с тугой пробкой, в котором было мыло по его личному рецепту, призванному избавить Миру от сухости кожи, о которой он типа случайно слышал от Люси, скорее всего, имевшей в виду себя и свою кожу. Фекла с гордостью вручила ей тот самый клочок туалетной бумаги, на котором был записан рецепт торта, который она лично охраняла остаток ночи, дабы сохранить его первоначальный размер до непосредственно празднования. Люся одним подарком не ограничилась и вместе с венком из лилово-золотистых страстоцветов, более известных, как цветы страсти, подарила еще и на редкость уродливый, косо-криво вырезанный деревянный гребень. Первый подарок, едва оказавшись на голове, поспешил оправдать название цветов и вынудил волосы Миры так страстно обвиться вокруг ее шеи, что она уже думала, что сейчас глаза вылезут, но Клим вовремя успел снять с нее венок, рискнув остаться без рук. Второй подарок, то бишь гребень, Руслан незаметно для Люси, взахлеб расписывающей его волшебные свойства, одним взглядом забраковал его, и Мира твердо решила, что тот кусок дерева не притронется не только к ее волосам, но и даже к рукам. За веселыми разговорами в кругу самых близких друзей время летело быстро и Фекле пришлось удалиться на кухню готовить обед. Инга, выбрав в жертвы Владимира, стащила у него очки и они оба умчались на улицу. Руслан отправился инспектировать работу своего хитроумного устройства в душевой, и Климу пришлось идти с ним, оставив Миру на попечение Люси. Последняя провела командира очень странным взглядом и не менее странно (хотя совсем не странно, ведь Мире был прекрасно знаком этот взгляд, не предвещавший ничего хорошего) посмотрела на подругу. – Что бы ты не хотела сказать, – Мира предупредительно наставила на нее палец, украшенный очень крупным волдырем, – лучше молчи и не порть мне настроение. Люся, уже открывшая рот, захлопнула его и картинно поджала губы, всем своим видом изображая поруганное достоинство. – Тебе повезло, – обиженно растягивая слова, ответила она, – что у тебя сегодня день рождения. Иначе, – Люся сузила глаза, – я бы… – Люся! – Знаешь, Мира, – подруга скрестила руки на груди и пустила в ход самую тяжелую артиллерию – губы бантиком, – я всегда восхищалась твоей удивительной способностью в нужных ситуациях проявлять, как ум, так и включать дурочку, но… Мира закатила глаза и просто обняла подругу. – Я так рада, что ты здесь! – Хитро ты так с темы съехала, – укорила Люся, обнимая ее в ответ. – Слушай… На меня что-то брызнуло. – Да? Блин, наверное, еще один волдырь лопнул, – печально вздохнула Мира, не выпуская подругу из объятий. – Фу! – взвизгнула Люся, не переносившая всякие биологические жидкости. – Отпусти! Отпусти, негодная девчонка! Сжалившись, Мира со смехом ослабила объятия. – Гадкая, гадкая Мира! – прошипела Люся, брезгливо отодвинувшись от нее. А волдырь у Миры и, правда лопнул, закрепив тем самым за словом "фу" статус девиза дня, и даже волшебные мази Руслана, которые он прихватил с собой в качестве подарка для Клима, и его же заботливые руки, аккуратно забинтовавшие несколько особо опасных волдырей на пальцах Миры, не вытеснили слово "фу" из обихода Люси. Воссоединившись за обедом, компания принялась активно перетирать командирскую бороду, обещанную Мире в подарок, и, конечно же, торт, который все предвкушали попробовать, уговаривая именинников, как можно скорее начать его, чтобы и другие могли. Мира смеялась со всеми, но мысли ее были далеки и от торта, и от друзей, и от крепости вообще. Они были где-то там, где был ее любимый страж, заставлявший ее в столь важный день себя ждать. Внезапно об ее руку ударился бумажный самолетик. Мира огляделась по сторонам в поисках того, кто мог это сделать, но, не обнаружив ничего подозрительного, она внимательнее присмотрелась к самому самолетику. Вот было в нем что-то такое манящее, что Мира, недолго думая, препарировала его и обнаружила внутри три коротких слова, написанных корявым почерком: я тебя вижу. Мира огляделась по сторонам еще раз и только тогда додумалась посмотреть на лестницу, грубые перила которой подпирал Валера, на удивление очень серьезный. – О-о! – Инга проследила за ее взглядом. – Народ, мы ее теряем! – Извините… – пробормотала Мира, не обратив внимание ни на корчившую рожицы Ингу, ни на открывшиеся для возмущений губы Люси, ни тем более на взгляд командира, серебро в котором непроницаемо застыло. – Мне надо отойти… – Мне надо отойти, – весело перекривляла Инга, шлепнув уходившую подругу по заднице. Теряясь в догадках по поводу серьезности стража и одновременно предвкушая то, что будет, когда они окажутся наедине, Мира прошла зал и, ступив на лестницу, вложила свою руку в протянутую руку Валеры. – Что с руками? – спросил он, осмотрев бинты. – Обожглась. – Всего то?! – ухмыльнулся страж, хитро стрельнув взглядом ей за спину. – А я-то думал, что мой бесстрашный василек вступил в неравный бой с одной чудовищной бородой и вышел из него, хоть и раненым, но с победой. Мира неодобрительно покачала головой, но тоже улыбнулась. Поднявшись еще на одну ступень, она поравнялась с Валерой и с чувством прижалась к его губам, сразу же углубляя поцелуй. – Фууу! – раздалось за ее спиной, но ни Мира, ни страж не обратили на это внимание. – У меня есть для тебя подарок, – шепнул страж, неохотно отстранившись от Миры. Тело его хотело продолжать поцелуй, но на уме у стража было что-то другое. Настораживающее и одновременно волнующее другое. Миру кольнула вина за то, что она отдавала предпочтение Валере вместо того, чтобы проводить время с Люсей, с которой они хоть и общались через чашу каждый день, но уже не были так неразлучны, как раньше в силу ее службы и того, что Люся теперь была счастливой женой прекрасного человека, то бишь Руслана, но, не оглядываясь, Мира без единого сомнения пошла следом за стражем в комнату, которую они делили на двоих. – Я говорил, что люблю тебя? Валера закрыл дверь и убрал волосы Мире за спину. – Впервые об этом слышу, – ответила она, наполняясь чарами от его близости и мистического света еще вчера полной луны, освещавшей комнату. – Так и знал, что что-то забыл, – улыбнулся страж, нежно поглаживая ее приоткрытые губы. – Я люблю тебя, василек, – добавил он, странно вибрирующим голосом. – Моя ланфрен-ланфра… Глаза цвета моря переливались удивительной лазурью, которой раньше в них никогда не было. – Сегодня у тебя день рождения, а через какой-то месяц с небольшим у нас вторая годовщина знакомства. Ты помнишь этот день? Ты с подругой так смешно пряталась за шторой, а на следующий день мы столкнулись в доме. Мира улыбнулась вспоминая, с чего начались ее умопомрачительные приключения, подарившие ей любовь. – Меня никогда не привлекали блондинки и та твоя стрижка… Она совсем тебе не шла, но ты так смотрела на меня… Я думал, что умру на месте, просто исчезну в омуте твоих васильковых глаз, а уже день спустя я и правда умирал. По крайней мере, я так думал, но твои глаза, которые я все время видел перед собой, звали меня и привели прямиком к тебе. Ты спасла меня тогда, а я отплатил тебе самым скверным образом, наградив этими проклятыми браслетами. Я не должен был идти на поводу твоих желаний тогда в Осени и, встретив Клима у мельницы, должен был все ему рассказать, умолять, если надо, чтобы он снял с тебя браслеты, спас твою подругу и вернул вас домой, в безопасность, но я не смог… Не смог признаться даже себе, что ты околдовала меня своей красотой, добротой, смелостью, преданностью и умом. А признавшись, пошел на крайние меры, чтобы сохранить тебя только для себя, на вечно, чем добился обратного результата, да еще и так обидел тебя, разочаровал. Ты не представляешь, как я себя за это ненавидел! Но ты дала мне второй шанс, фактически спасла снова. Валера сжал ее лицо и прислонился к ней лбом. Он нервничал, что было совсем на него не похоже. – У меня ничего нет, василек, – прошептал он. – Я не могу купить для тебя дом, не могу его построить, потому что не умею, не могу отдать тебе сердце и душу, потому что они и так твои на вечно. Не знаю, сколько я буду нужен тебе такой, если нужен вообще даже сейчас, но… Страж убрал одну руку и нежно провел ею за ухом Миры. Между пальцев у него появилось толстое, серебряное кольцо. – Но я очень хочу быть нужным тебе столько, сколько ты будешь того хотеть, – выдохнул он. Мира, давно забывшая, как дышать, заворожено следила, как он брал ее за правую руку и… – Надо же… – озадаченно пробормотал он, нахмурившись. Особо солидный кусок бинта, намотанный на безымянный палец Миры, не давал кольцу налезть. – Не налазит… Василек, а ты не могла обжечь другой палец? Мира не сдержала смешок. – Ну, извини, – посмеиваясь, ответила она. – Ладно, – сдался страж, – давай левую. Я все равно католик. Мира засмеялась и подала ему левую руку, безымянный палец который с легкостью принял подарок. Вообще, для стражей, живущих вечно, брак не имел особого значения и как союз заключался очень, очень редко, то есть никогда. К своим любимым, если они были из других миров, стражи наведывались, время от времени, никогда не забывая о том, что любовь к ним не принесет ничего кроме страданий, когда смерть возьмет свое, а вечная жизнь и служба в братстве свое. Поэтому, даже, несмотря на то, что невеста командира никому не нравилась, к их свадьбе относились с восхищением, достойным двух людей, рискнувших пожелать связать себя любовью на веки вечные. Для Валеры же подобные мысли были из ряда вон и когда он впервые заговорил еще зимой о браке, Мира не восприняла это всерьез, но теперь… Теперь она поняла, что ошиблась: Валера был настроен серьезно и целенаправленно… пометить ее вот таким вот банальным, Банальным, БАНАЛЬНЫМ образом. – Валер, а где ты его взял? – спросила она, рассматривая кольцо. Страж выкатил глаза и поджал губы, тем самым подтверждая ее догадку. – Украл, да? Валера скорчил невероятно милую мордочку. – Можешь меня за это наказать, – муркнул он, не двусмысленно окатив хищным взглядом ее грудь. Мира закусила губу, прекрасно понимая, что своим следующим вопросом может испортить волшебство момента, но все же не спросить она не могла, ведь в ее понимание уж если и было тырить, то что-нибудь получше. – Валер… А почему… Почему оно без камня? Страж удивленно выкатил глаза, забыв про ее грудь, к которой уже тянул шаловливые ручки. – Ах, вот, значит, какой ты у меня василек! – наигранно возмущенно сказал он, продолжая изображать удивление и даже укор. – Камушки ей подавай! Я в шоке! – Да нет… – поспешила оправдаться Мира, сама удивившись, что она такое ляпнула. – Я не это имела в виду… – пробормотала она. – В виду она имела! – запричитал страж, заключая ее в достаточно грубые объятия и целясь укусить за шею. – Сейчас я введу, что имею! – Валер! Валер, ну, не кусайся! – засмеялась Мира, пытаясь сопротивляться его страстному напору. – Валера! И вот так вот плавно волшебство перетекло в пошлость и не одну, но абсолютное ощущение счастья не покинуло комнату даже тогда, когда снизу стали доноситься настойчивые и очень голодные намеки стражей на десерт, хотя и с основной порцией ужина еще не справились. Весть о том, что командир был не единственным именинником, быстро облетела замок и несколько очень нехороших редисок, взявших на себя смелость побеспокоить влюбленных, уже молотили в дверь. – Выходите, подлые трусы! – вкрадчиво сказала Инга, неприятно царапая чем-то дверь. – А то мы зайдем, – поддержала Люся, – и… – Надерем вам зад, – закончила за нее Инга. Мира поправила подтяжки и с улыбкой посмотрела на Валеру, надевавшего сапоги и всем своим видом показывая, что никакой зад и никому, кроме своего василька он драть не даст. – Так! Все! – решительно заявила Люся из-за двери. – Я захожу! И мне все равно, чем вы там занимаетесь, и что меня, скорее всего, от этого стошнит! Мира к своему великому сожалению стоявшая как раз возле двери, причем лицом к ней, как-то не подумала отойти, за что и поплатилась. – Ой! Дверь бамцнула ее не столько сильно, сколько неожиданно и она закрыла лицо руками. – Ой! – вторила ей Люся, цепко выхватив взглядом кольцо на руке подруги. – Ай! – повторно вскрикнула Мира, когда Люся схватила ее за руку, жестоко убив еще один волдырь, скрытый под бинтом. – Фу! – фыркнула Люся, неодобрительно посмотрев на Валеру, расслабленно наблюдавшего за всем происходящим. – Даже не золотое! И без камня! Инга, также не оставшаяся в стороне, оценила подарок Валеры и кинула на него понятный только ей и ему взгляд. Мира же, не заметившая в этом ничего такого, вернула себе руку и с нежностью посмотрела на кольцо. – Не всем это нужно, уважаемая Людмила, – игриво ответил страж и хлопнул ее по плечу. – У тебя и такого нет, – ехидно добавил он. Люся брезгливо сбросила с себя его руку и смерила очень недоброжелательным взглядом. В Осени обручальных колец не было и они с Русланом носили тонкие шнурки, повязанные на запястья. Покидая свой мир, Люся оставила в нем много надуманных заморочек, включая девичьи мечты о гламурной свадьбе, и такие мелочи как шнурок вместо кольца ее уже не волновал, но не скорчить обиженную мордочку больше адресованную Мире, чем Валере, подруга все же не смогла. – Даже не надейся! – грозно сказала она стражу, едва тот по-хозяйски потянулся, чтобы взять Миру за руку. Мира засмеялась и приобняла свою лучшую подругу. Вчетвером они спустились вниз, где Миру ждала толпа голодных мужиков, которым Клим при помощи Феклы, вооруженной половником, не давал начать праздничную трапезу без второй именинницы. Не очень культурные чавканье второй порцией праздничного ужина чередовались с самыми невероятными пожеланиями именинникам, лидером среди которых был Никколо, отец Клима, подарившей сыну одну штуку, подозрительно напоминавшую куклу вуду, а Мире бесценный урок итальянского языка. Мира, без преувеличения пребывавшая на седьмом небе от счастья, связанного не только с Валерой, но и с атмосферой, царившей в зале, не переставала улыбаться и очень лояльно относилась к тому, что Люся, игнорируя Руслана, всеми способами старалась единовластно завладеть вниманием подруги. Страж на удивление тоже был очень лояльным и время от времени шептал ей на ухо всякие нежности, подкрепляя их пылкими поцелуями. Он тоже был счастлив, давно оставив в прошлом смены настроения, и даже не проявил привычной колкости, когда дошло до торта, и командир попросил Миру помочь его разрезать. Для Миры осталось загадкой, как Фекле удалось протащить через узкую кухонную дверь массивной стол, на котором на фольге лежал торт, но, не утруждая себя лишними мыслями, она спокойно и, главное, уверенно взялась левой рукой за большой нож, услужливо поданный ей браслетом. Клим, как еще один именинник, имевший не меньше прав на разрезание торта, накрыл ее руку своей, дабы помочь, но не успел он коснуться ее, как тут же отдернул. – Неужели я в коем-то веке ударила тебя током? – усмехнулась Мира. – Похоже на то, – невозмутимо ответил Клим, глядя на Валеру, отвечавшему ему безукоризненной улыбкой и поднятием кружки, мол, за твое здоровье. Торт отлично пропитался и бесподобно таял во рту, оставляя шоколадно-клубничное послевкусие, но, как и предполагала Мира, был очень сладким. – Как торт, командир? – глотая слюни, в нетерпении выкрикнул один из стражей. Клим, с откровенным наслаждением попробовав кусочек, пальцем снял с ножа в руке Миры остатки крема. – Самый лучший из всех, что я когда-либо пробовал, – с улыбкой ответил он. – Спасибо, Мира. И с днем рождения тебя. Командир наклонился через ее плечо и сочно поцеловал в щеку, оставив на ней немного крема, который поспешил стереть пальцем и с удовольствием облизать. Зал взорвался одобрительными возгласами, и самый лучший торт был пущен по рукам. Мира же, едва осознав, что только что сделал Клим, причем, при всех, встретилась взглядом с Валерой. Выражения глаз цвета моря она не рассмотрела, но на его лице были все признаки приближавшейся бури, если не цунами. Секунда и его лицо преобразилось, сменив бурю на улыбку, и он вернулся к разговору с Русланом. Успокоив себя тем, что в такой эмоциональный вечер, наполненный любовью и счастьем, Валера наконец-то понял, что она принадлежала только ему, Мира вернулась к обязанностям именинницы и продолжила принимать поздравления и комплементы в адрес торта, уверенно игнорируя царапавшее внутри дурное предчувствие. Постепенно суета начала сходить и сытые стражи, немного разгоряченные сидром, выпитым с позволения командира, расползались, кто куда. Какое-то время Мира еще видела Валеру и слышала его смех, но в один момент зал опустел, а серого стража и след простыл. – А как вообще у вас проводят свадьбы? – не отставала от Клима Люся, в своей свойственной манере не замечая беспокойства подруги и через раз наступая на хвост Маркизе. Клим сверлил взглядом Миру и, кажется, вообще не слышал вопроса. О том, имел ли его поцелуй мотив кроме благодарности и поздравления, Мира не думала и на него вообще старалась не смотреть, молча собирая в таз оставленную стражами грязную посуду. Руслан перехватил ее взгляд и пожал плечами. Исчезновение Валеры он, конечно, заметил и, скорее всего, безошибочно связал это с выходкой Клима, но, к сожалению, это не помогло ему уследить за другом и уберечь того от ответной выходки. – В братстве свадеб не бывает, – ответила вместо Клима Инга. – Должна была быть одна, – она скосила на командира глаза, – но не состоялась, так что выбор за влюбленными. Инга перевела взгляд на Миру, выразительно дав понять, что разделяла ее беспокойство, но, как и Руслан, понятия не имела, куда делся ее брат. – А мне кажется, – вставила и свои пять копеек Фекла, – что вообще ничего не надо проводить. Счастье, как говориться, любит тишину, – уверенно добавила она. "И отсутствие посторонних!" – добавила про себя Мира, схватившись одновременно с командиром за одну тарелку. Клим уступил, и она отвела взгляд, успев заметить отблеск стали в его глазах. Тогда-то она и поняла, что как минимум еще один мотив лезть к ней с поцелуями у него был, и нарастающее дурное предчувствие подсказывало ей, что за его выходку расплачиваться будет она и сто процентов не поцелуями. Решив не ждать, когда буря придет к ней, а самой пойти к буре, дабы скорее окончить столь чудесный день ссорой и сексом в честь уже окончания ссоры, Мира отдала Фекле таз с посудой и поднялась наверх, надеясь застать Валеру в комнате, но там его не было. Однако стоило ей переступить порог пустой комнаты, как из коридора ее раздались шаги, дверь с грохотом закрылась, и ей в спину ударил мощнейший шторм, заправленный алкоголем. Обреченно вздохнув, Мира повернулась к стражу, упорно цепляясь за надежду уладить все мирно, но при первом же взгляде на Валеру поняла, что оказалась ни перед штормом, а в самом его эпицентре. – Как дела, василек? – хриплым голосом спросил страж, обдавая ее морским ветром порывистой ревности. – Со всеми перецеловалась или только с нашим доблестным командиром, для которого пол ночи тортик пекла? А может быть, я чего-то не знаю и вы не только целовались? А, василек? Мира промолчала и отошла от него на шаг в сторону двери. Кажется, до нее начало доходить, что уладить все мирно не получится, а общаться с пьяным стражем у нее не было никакого желания. Алкоголь проявлял в нем не самые лучшие качества из его богатого арсенала, и ссора с ним в таком виде могла обернуться серьезными последствиями. – Куда это ты собралась? – Валера сделал шаг к ней, закрыв тем самым дверь. – А, василек? – Валер, ты пьян. – Так и есть, – не стал спорить он, делая еще шаг к ней. – Я не такой идеальный, как некоторые наши общие знакомые. – Глаза стража неприятно сверкнули. – И не такой идеальный, как ты. Скажи, ты поэтому к нему так тянешься? Потому что он идеальный? – Последнее слово Валера выплюнул с добрым содержанием яда. – Не говори глупостей, – ответила Мира, четко понимаю, что теряет контроль над ситуацией. – Какие же это глупости! – ухмыльнулся Валера. – Наш командир тебе жизнь спас, под крылышко свое взял, обласкал и обнежил, пальтишко новое подарил, даже бороду сбрил, чтобы тебе угодить. Кто ж тебя осудит за то, что ты поддалась его чарам? Страж сделал еще один шаг и склонил голову на бок, задумчиво глядя на Миру, которая, в свою очередь, как в замедленной съемке смотрела на открывавшуюся за его спиной дверь. – Знаешь, что я скажу тебе, василек, – он скривил губы, – ты самая обычная, падкая на внимание, патас… Глава 4. Темная сторона или обещания, обещания Количества осколков и щепок от разбитого окна было не сосчитать. Большая их часть вместе с Валерой упала вниз, но кое-что осталось в комнате и внешне невозмутимая Мира, внутри которой пробуждался вулкан, аккуратно собирала их метлой. Руслан, так вовремя оказавшийся на улице, увидев Валеру, летевшего вниз со второго этажа, к счастью, успел среагировать и с помощью магии затормозить его и не дать шмякнуться на подмерзшую землю, устеленную осколками стекла. Куда Руслан его увел трезветь дальше, Мира не знала. Главное, что с ним все было хорошо, а с остальным она разберется потом. Клим вошел в комнату с совком и присел на корточки, чтобы помочь ей собрать осколки. По-прежнему внешне спокойная Мира начала сметать осколки на совок. – Ты злишься. Утверждение прозвучало, как вопрос и кипевший внутри вулкан гейзером выстрелил, оставив от внешнего спокойствия одно лишь напоминание. – Как ты посмел? – вне себя от ярости зашипела Мира, отбросив метлу. – О чем только думал? А если бы Руслан не вышел в тот момент на улицу? Или не успел бы среагировать? Ты понимаешь, что мог его убить или сделать инвалидом? Какого черта ты вообще пришел? Какого черта вмешался? Клим оставил совок и поднялся. Взгляд он не прятал, и холодная сталь в нем отнюдь не говорила о раскаянии. Совсем недавно Мира была уверена, что что-то подобное рано или поздно случится, но она ни разу не допускала, что зачинщиком будет Клим и тем более она и думать не думала, что он зайдет так далеко в том, что сам и спровоцировал. – Мира, он был пьян и мог ударить тебя, – возразил Клим. – Ты меня обучал и знаешь, что я могу за себя постоять, – ответила Мира, – а Валера так бы никогда не поступил! – Ты его плохо знаешь… – Тебя, как оказалось, я тоже плохо знаю, – разочарованно бросила она. Перед глазами невольно всплыло совершенно незнакомое выражение на красивом, гладко выбритом лице Клима за секунду до того, как он без всякого предупреждения выбросил Валеру в окно. Жуть! Где у него только силы столько взялось?! – Я считала тебя другом, – все также разочарованно продолжила Мира, – доверяла тебе, не замечала твоих подкатов и провокаций, а ты… – Она подошла к командиру вплотную. – Сейчас мне очень хочется тебя ударить, – тихо сказала она, упираясь в холодную сталь его глаз, – но я сдержусь, потому что в отличие от тебя, да и Валеры тоже, прекрасно знаю, что в моей личной жизни есть только я и он. Больше никого. Мира переступила через метлу и похрустывая осколками направилась прочь. – И просто, чтобы ты знал, командир, – она остановилась в дверях и обернулась, – если бы с Валерой хоть что-нибудь случилось или же случится, я тебя никогда не прощу. Никогда, слышишь?! Сказав это, Мира вовсе не хотела выставить себя девушкой, уверенной в том, что раз к ней неравнодушны, то у нее есть право ставить какие-либо ультиматумы, угрожать уходом или же еще чем-то, но оправдать поступок "идеального" Клима она не могла и он должен был об этом знать. – Я услышал тебя Мира, – ответил он и в голосе его мимолетно послышалась печаль, – но услышь меня и ты, – добавил Клим уже с теми звуками потресковавшегося стекла в голосе, которые каждый раз вызывали у Миры мурашки. – Если я еще раз увижу его нетрезвым или услышу от него хоть намек на подобные слова, – сталь в его глазах ярко сверкнула, – я вырву ему язык и выкину не только из окна. Почувствовав у себя на спине не шуточный холодок, Мира вдруг поняла, почему Клим в столь молодом по меркам вечного братства стал командиром: потому что, кинув подобное обещание, причем, именно обещание, а не угрозу, ни у кого, кто его слышал, не оставалось сомнений в том, что он его сдержит. – Ты только не обижайся, я вовсе не хочу выставить Валеру невиновным, но… – Инга выразительно посмотрела на Миру, кислую, уставшую и придавлено сидевшую за столом на кухне. – Но ты тоже приложилась. Мира вскинула на нее взгляд. – Это, конечно, всего лишь мое личное мнение, сделанное из наблюдений, – пояснила Инга, – но подумай сама: едва Валерка уходил, ты бежала к командиру на пару палок кофе, ночами зачем-то к нему заходила, по мирам неразлучно гоняла и смеялась, как дура, с его отстойных шуток, а как Валерка возвращался, так бросала командира и громко трахалась в соседней комнате. И так по кругу. Знала, что между ними и так вражда, но не устанавливала границы, когда Клим снова и снова типа случайно касался тебя. Знала, что за время своего обучения вы очень сблизились, и никак не могла не видеть, что он на тебя запал. И вот Валерка вернулся, ты из большой любви дала ему второй шанс… – Она же не могла знать, что Клим такое учудит! – перебила Люся, встав на защиту подруги. – И вообще, – возмущенно добавила она, – разве он не видит, что дупло занято?! Чего напирает? – В том то и дело, – ответила ей Инга, – что он все видит, а вот чего он не видит, так это красный свет, который ты по неизвестной причине не включила. Так вот я хочу тебя спросить, – Инга в упор посмотрела на Миру, – на что ты рассчитывала, нашептывая слова любви моему брату и придерживая командира в заднем кармане? Я уже говорила тебе, что не ты правильно оценила Клима, слишком уж идеализируя его. И, конечно же, я не говорю, что его выходка с поцелуем и с окном в порядке вещей, но тебе, моя дорогая, пора отключить дурочку и перестать быть не рыбой, не мясом. Клим может быть очень настойчивым, а Валера… Ты и сама знаешь, какой он большой любитель провокаций и хождению по острию, так что сделай что-нибудь уже, пока бочка пороха, на которой ты комфортно устроилась, свесив ножки, не взорвалась. – Знаешь, Инга, – с угрозой пророкотала сердитая Люся, – ты бы лучше за брата своего беспокоилась, а не делала из Миры последнюю суку! И вообще… Подруги вступили в перепалку, но Мира уже не слушала их и, глядя на затухающий огонь в печи, погрузилась в собственные размышления. Ей, девушке спокойной и рассудительной, не без стервозных наклонностей, но и не коварной интриганки, не хотелось верить в то, что она приложилась к конфликту между командиром и Валерой, ведь она ничего такого не делала, но в этом, пожалуй, и была проблема: она ничего не делала, пуская все на самотек. Инга была права в том, что с Климом в отсутствие Валеры, она очень сблизилась, но это ведь было нормальным, в смысле, что он ее обучал, они проводили вместе много времени и все такое. Однако здесь тоже было одно маленькое "но": их сближение было приправлено многими моментами, мягко говоря, интимными. Ну, вот, например, было взять то, как она смело трясла перед ним грудью после падения с бревна. Или то, как она вломилась к нему в душ, как бы ненароком осмотрев все его мышцы и размеры. Или еще то, как она неоднократно шлялась к нему по ночам, кофейничала с ним, пироженки-мороженки поедала. "Ах, Клим! Тебе плохо! Давай я тебе укольчик сделаю и облапаю твой торс типа случайно! Ах, Клим! Я так волнуюсь за тебя! Ах, Клим! Может, угостишь меня кофейком? Или пирожным! Ах, Клим! Как вкусно! Как сладко! Ммм…" Само собой Мира все это делала чисто по-дружески, но разве можно было упрекать мужчину за то, что в какой-то момент он принял ее внимание за зеленый свет и захотел большего, чем случайных касаний? Если и можно было, то совсем чуть-чуть, а вот ее, действительно включавшую дурочку и игнорировавшую его знаки внимания, мол, сам поймет, что свет красный, а не зеленый, и отвалит, смело можно было обвинить в бездействии. И, опять-таки, как правильно сказала, Инга, Мира не правильно оценила Клима, который с возвращением в ее жизнь Валеры, с должной командирской целеустремленностью терпеливо переключился на желтый свет в ожидании зеленого, потому что Мира не указала ему на красный. Побродив по спящему замку, она заняла одну из свободных комнат в отдалении от своей, где Клим занимался ремонтом окна. На душе было до такой степени скверно, что во рту все сильнее проступал привкус горькой сладости торта, без преувеличения ставшего гвоздем вечерней программы. Произошедшее все никак не укладывалось в голове. Шок, обида, снова шок, дикий ужас, тревога, опять шок, ярость, снова обида, разочарование, усталость, грусть, опять тревога – какой-то лабиринт сумасшедший сложился и всего за каких-то несколько часов. А ведь все было так хорошо! – Ты же не думала, что сможешь от меня спрятаться? Люся тихонько проскользнула в комнату и легла с Мирой нос к носу. – Я не прячусь, – возразила Мира, ощущая шедшее от лучшей подруги успокоительное тепло. – Совсем не прячешься! – согласилась Люся, смешно сморщив носик. – Как ты вообще? – заботливо спросила она, рассматривая подругу. – В шоке, если честно, – ответила Мира. – Это понятно! Я бы вообще на твоем месте уже валерьянкой обливалась! – Люся выразительно вытаращила глаза. – Валера твой тот еще козел. – Вообще-то… – Мира закусила губу. – Меня больше напугал Клим, – призналась она, потупив взгляд. – Ты бы видела, с каким выражением на лице он вошел в комнату. В тот момент я вообще его не узнала, будто это был не он, а… зверь какой-то, только в облике человека. Мира прокрутила в голове произошедшее. Когда они с Люсей видели такое в кино, они всегда присвистывали, мол, круто, но в реальности… В реальности это вовсе не выглядело круто. – В голове не укладывается, как он мог такое сделать. Это так на него не похоже, – добавила Мира. – Злость творит с людьми страшные вещи, – каким-то странным голосом ответила ей Люся, скосив глаза на родинку на шее подруги, вдруг показавшуюся ей весьма занимательной. – А еще… – Мира еще сильнее прикусила губу. – Валера… Он… – Ты думала, что он убьет тебя, чтобы ты не досталась никому? – Люся с придыханием округлила глаза. – Не знаю… – Мира пропустила мимо ушей предположение подруги. – Его голос… Он был очень неприятный и те вещи, что он говорил… Я не понимаю. Ладно, Клим мог мое поведение принять за поощрение, но Валера… Я думала, что он мне доверяет. – Он не тебе не доверяет, – серьезно ответила Люся, – и даже не Климу, а самому себе. Он хоть и козел, но любит тебя очень сильно и еще сильнее боится потерять, ведь он знает о своих недостатках. – Но я их приняла! – с жаром возразила Мира. – Простила вранье и измену! Что мне еще нужно сделать, чтобы ему было комфортно, чтобы он смог наслаждаться счастьем вместе со мной, вечно? – Возможно, что ты ничего сделать и не сможешь. Не сможешь победить единственного врага вашего счастья, то есть самого Валеру. Возможно, даже, что… – Настала очередь Люси прикусывать губу. – Возможно, что, несмотря на всю твою любовь и все твои старания Валера не сможет стать твоей половинкой, потому что это просто не он. – Ты же не веришь в эту чушь, Люся? – фыркнула Мира, с сомнением посмотрев на лучшую подругу, даже в самые юные и наивные годы не воспринимавшей всерьез подобные утверждения, которыми были напичканы подростковые книжки и дурацкие гороскопы. – Не верила, пока не встретила Русю, – с нежностью в голосе ответила Люся. – Я знаю, что он моя половинка, и мы бы с ним воссоединились даже, если бы мы с тобой не попали Осень. Понимаешь? Мира продавила ком собственной горечи и взяла подругу за руку. Когда-то они были не разлей вода, а теперь жили каждая своей жизнью и хотя они каждый вечер разговаривали через чашу с водой, это было уже не то и для Миры редкие встречи с подругой были настоящим праздником и лучшим подарком на день рождения. – Половинки, говоришь… – улыбнулась Мира, всматриваясь в лицо Люси, выглядевшее без косметики и всего прочего, что она когда-то любила и без которого отказывалась выходить не то, что на улицу, а даже из своей комнаты, совсем юным. – Сказал бы мне кто-нибудь, что ты полюбишь такого, как Руслан, не поверила бы. – Я бы тоже, – хихикнула Люся, – но, знаешь, Руся хоть и хромоногий, но по ночам… – Фууу! – засмеялась Мира, и подруга засмеялась следом. Проговорив, как в старые, добрые времена до рассвета, подруги уснули, но Мира, привыкшая вставать с первыми петухами, подремала от силы час и, заботливо накрыв Люсю пледом, пошла умываться. Стараниями лучшей подруги потрясение после инцидента с окном немного поблекло, но столкновение в душевой с командиром напомнило о нем с такой четкостью и красочностью, словно это произошло какую-то минуту назад. Не скрытое бородой лицо Клима заиграло противоречивыми эмоциями, но Мира, раз десять чертыхнувшись про себя, прошла мимо него и, собрав волосы в косой пучок, с завидным упорством приступила к чистке зубов. – Посмотри на меня, пожалуйста. Мира сплюнула самодельную зубную пасту и, прополоскав рот, неохотно повернулась лицом к командиру, в котором по-прежнему не наблюдала даже намеков на раскаяние. – Я не собирался делать то, что сделал, – сказал Клим, выдержав паузу, в течение которой безуспешно пытался поймать взгляд Миры. – Я пошел за тобой, чтобы извиниться за… поцелуй, но услышав, как с тобой разговаривает… он, что он тебе говорит, я… сорвался. Я хотел просто его ударить, но… – Решил, что гораздо лучше будет выбросить его в окно, – подняв взгляд на Клима, закончила за него Мира. Вулкан внутри нее снова начал просыпаться. Клим как-то беспомощно развел руками. По крайней мере, он не пытался оправдаться и навешать ей благородной лапши, а просто, хоть и достаточно туманно, объяснил причину своего поступка, но Мире от этого легче не стало. Сорвался он! Что вообще это значило? То, что его бросок не окончился трагично, никак не влияло на то, что именно побудило командира стражей, славившегося своей сдержанностью и невозмутимостью, так поступить. – Скажи что-нибудь, – сказал Клим, так и не дождавшись ответа. – У меня нет слов, если честно, – выдохнула Мира, встретив его взгляд. – Ты всегда говорил мне, что убиваешь только в крайнем случае, а здесь такая реакция на слова нетрезвого человека, который к тому же стоял к тебе спиной… Не знаю… Если ты ждешь, что я скажу, что сорваться мог каждый и я все понимаю, и не сержусь, и вообще все супер, то этого не будет. Я сержусь, я расстроена, я разочарована, я шокирована и… Не знаю… – А если я скажу, что знал, что Руслан на улице, это что-то изменит? – Нет, – категорично ответила Мира и направилась к выходу, не позволяя проступившим на лице Клима эмоциям проникнуть к себе в душу. – Дело не только в тебе. – Мира остановилась в дверях, услышав пугающую перемену в голосе командира. – Его поведение давно вышло за пределы личной неприязни ко мне. Он неоднократно публично проявлял ко мне неуважение и ставил под сомнение мой авторитет как командира крепости и братства в целом. Я смотрел на это сквозь пальцы, не воспринимал всерьез, но лимит моего терпения исчерпан. Что под этим подразумевал Клим, Мире осталось лишь гадать, но треск стекла, проступивший в его голосе вместе с командирскими нотами не располагали к чему-то хорошему. Впрочем, если так уж было положить руку на сердце, то Мира отчасти была согласна с командиром: Валера действительно перегибал, причем давно. Однако, несмотря на это, она все равно очень злилась на Клима и не могла ответить даже самой себе, сможет ли она когда-нибудь смотреть на него, как раньше, то есть с полным доверием и без задних мыслей. Замок тем временем просыпался и Мире, едва успевшей отойти от неприятного разговора с командиром, пришлось столкнуться с неизбежной публичностью и человеком, чей взгляд впился в нее, как только он переступил порог в компании Руслана. Мира, слух которой подло резало воспоминание очень нехорошего слова, произнесенного его губами, сжала вилку, разрываясь между желанием уйти и желанием вогнать ту самую вилку ему в мошонку, так уверенно приближавшуюся к ней, но на помощь пришел командир и все ту же вилку ей захотелось воткнуть себе как минимум в один глаз, лишь бы только не видеть, какими взгляда провожали Валеру, вызванного командиром на ковер, стражи. "А когда-то моя жизнь, особенно личная, была тихой и спокойной, не привлекавшей всеобщего внимания", – подумала Мира, удержав свою голову от беспомощного падения на вилку. Люся с Феклой успокоительно погладили ее по спине. – Лицо попроще, детка, – чавкая блины, сказала Инга. – На этой неделе наш командир уже пытался его убить, так что теперь с месяц можно не волноваться. – Плохая ты сестра, Инга, – укорила Люся. – Не плохая, а хорошо знакомая со всеми тонкостями, – нисколько не обидевшись, возразила Инга. – Я знаю Клима не один год, и уж поверь… – Он сказал, что лимит его терпения исчерпан, – перебила Мира, с тревогой посматривая в сторону поворота, за которым прятался кабинет командира, – что Валера публично ставил под сомнение его авторитет и проявлял неуважение. Вдруг он его… Ну… Того… Мира сглотнула, так и не сказав страшного слова "выгонит". Для Валеры это было бы концом. Не в плане старения и смерти, а в плане того, что без службы он просто не знал бы, как и жить вообще. Прожив почти девятьсот лет, путешествуя по мирам, в которых времена года не сменяли друг друга, серый страж был вне обычного мира и не шел в ногу с его развитием и, как показала практика, когда они вместе жили еще до ее вступления в братство, Валера не просто не мог, но и не хотел приспосабливаться. Мира даже в самом наивно-оптимистичном сценарии не могла представить его в современной одежде спешившим на автобус, чтобы доехать до работы. – Он его не выгонит, Мира, – уверенно заявила Инга, вооружившись поддержкой Руслана, кивавшего в знак согласия. – Пока, по крайней мере. Но испытательного срока братишке не избежать. – Испытательный срок? – удивилась Мира, не слышавшая про подобное. – Это как? – Это типа, когда имеют в зад без вазелина в любое время дня и ночи, – усмехнулась Инга не столько тому, как красочно она описала вышеупомянутый срок, а сколько тому, как отреагировал на это Руслан, слишком воспитанный для подобных аллегорий. – Мира, ну, прояви фантазию! Серьезно! Ну, что может означать испытательный срок?! – Вариант с вазелином мне понравился больше, – кровожадно заметила Люся, с силой ковыряя вилкой на тарелке бедолашный блинчик. Мира, про себя рассудив, что хоть командир и предстал так неожиданно перед ней с темной стороны, но все же принимая ко вниманию тот факт, что накануне броска в окно он шел извиниться и кое-как пытался типа извиниться утром, она пришла к выводу, что Валере не светило изгнание. По крайней мере, пока. Закончив мутузить Валеру, Клим попросил Ингу отправить гостей обратно в Осень, а сам с небольшим отрядом через портал ушел на очередное задание тоже в Осень. Прощание с Люсей было долгим и как всегда сопливым, с десятью обнимашками и еще десятью обнимашками, и так далее. Руслан в сторонке переговаривался с Валерой и, судя по тому какое выражение лица было у последнего, чтение нотаций друга, стражу было не по вкусу. После закрытия портала, Инга предложила Мире потренироваться, но та отказалась и демонстративно прошла мимо раскрывшего рот Валеры и поднялась к себе. Ради справедливости стоило заметить, что Клим отлично потрудился ночью и новое окно, снятое из другой комнаты, наверное, выглядело органично, и даже было вымыто, петли и ручки смазаны маслом и не скрипели так, как у предыдущего. Даже стена по периметру окна была аккуратно заделана в местах старых трещин и от него больше не дуло так, как раньше. "Вот, что значит чувство вины," – подумала Мира, скользнув взглядом по невинно тулившемуся к ней Валере с предусмотрительно прикрытым руками пахом. При обычных послеругачих обстоятельствах она бы даже посмеялась, в который раз подловив себя на мысли, что слишком лояльна к своему любимому, но то нехорошее слово, которым он ее так гадко окрестил накануне, свело всю лояльность на "нет" и Мира со всей страстью отвесила стражу звонкую пощечину. – Ладно, – Валера подвигал челюстью, продолжая прикрывать руками свое мужское достоинство, – это я заслужил, но… Мира ударила его еще раз, но уже с другой стороны. Для симметрии, так сказать. – А драться не хорошо… – посмел промямлить страж. – А напиваться в хлам и обзываться хорошо? – как бы между прочим уточнила Мира, скрестив на груди руки. Вулкан внутри нее отдал большую часть огня командиру и, за неимением возможности засадить Валере в пах, пришлось ограничиться чисто женскими пощечинами. – Василек… – заискивающе промямлил Валера, корча виноватые рожицы. – Ну, свинья я… Ну, нахрюкался маленько и… И сорвался… Ну… Хочешь, подстриги меня! Мира в раздумье выгнула бровь, скользнув взглядом по паху стража. – Нее… василек… – Валере крепче прижал руки к достоинству и отступил на шажок от воинственной стражницы. – Это лишнее… уже… – Лишнее? – Мира угрожающе сделала шаг к нему. – Думаешь? Ты, – она потерла браслеты на руках, – назвал меня потаскухой. Если мне не изменяет память, это попросту означает шлюха. – Ну, василек… Я был пьян… – Страж, вращая глазами в поисках не понятно чего, сделал еще шаг назад. – Болтнул, не подумав… Ты же знаешь меня: я сначала делаю, а потом думаю. И вообще… Вообще, василек, – страж вздернул подбородок и придал голосу немного другое, более уверенное, звучание, – я не имел в виду, что… что ты легкого поведения… Вот! Да… Я имел в виду, что мой василек, моя невеста, – страж широко улыбнулся, – очень красивая девушка и очень многие… ммм… не против приударить за ней. Вот так, да! Валера, неимоверно гордый столь длинной речью, довольно кивнул. "Клоун – он и в Африке клоун!" – подумала Мира, покачав головой. Речь, конечно, была шикарной и, что не маловажно, придуманной буквально за считанные секунды, но, увы, увы… Можно было и получше придумать что-нибудь. Валера вздохнул и, убрав с лица напускную веселость, скользнул взглядом по кольцу, которое Мира не сняла. – Ну, что мне сделать, василек, чтобы ты меня простила? – с мегасексуальной хрипотцой спросил он. – Готов на все! – лукаво добавил он, убирая руки от паха, своего второго после улыбки оружия. – Нет, нет! – Мира сердито уперла руки в бока, грозно нахмурившись. – Даже не надейся, что твоя выходка так просто уйдет в века от одного взмаха твоего писюна! Я очень зла на тебя, Валера! И очень обижена! Такой мне подарок сделать, – она вытянула руку с кольцом, которую страж безуспешно попытался поймать, – вечер такой сказочный устроить, а потом взять и усрать все! И, главное, из-за чего? Валера со смешанным выражением на лице открыл рот, чтобы возразить, но Мира вошла в раж. – Я бы еще поняла, если бы ты по-мужски пошел бить морду Климу, посмевшему ступить на твою территорию… Взгляд стража традиционно при упоминании командира неприятно сверкнул. – Но ты, – продолжала Мира, наступая на Валеру, на свою голову и, главное, пах, убравшему руки от слабо-сильного места, – попер на меня! Меня! И заметь: я не говорю, что Клим не виноват! – Мира в упор посмотрела ему в глаза. – Вот, что я тебе скажу, Валера: во-первых, – с расстановкой произнесла она, – еще раз подобное повторится, я сама тебя в окно выброшу и мне плевать, вылезет ли у меня после этого геморрой или нет. А во-вторых, – Мира прищурила глаза, гневно выдохнув на подобии дракона, – ты не прощен! Последняя фраза на пару с восклицательным знаком воткнулась между ними, как меч, и руки стража снова вернулись в оборонительную позицию у достоинства, где и оставались ближайших два дня, по крайней мере, при блондинке, исполнившей свое не озвученное обещание не спускать Валере его очередную пакость, почти стоившую ему здоровья, замку – окна, а самой Мире знакомства с темной стороной командира, который, к слову, все те же два дня пропадал в Осени и наверняка молился, чтобы его борода скорее отросла. – Мало ты ему всыпала, – приглушив голос, сказала Фекла, кинув мрачный взгляд на Валеру, послушно мывшего посуду. – Я бы на твоем месте его еще бы сковородкой отходила, чтобы не повадно было язык распускать. Валера, все прекрасно слышавший, повернулся к ней и скорчил весьма неприличную гримасу с языком в главной роли. – Вот и я так думаю! – с чувством поддакнуло из чаши с водой Люсино отражение. – Если Фекла одолжит тебе какую-нибудь свою колотушку, – великодушно добавила от себя Инга, – то, так уж и быть, я отдам тебе свой вазелин. Валера вскинул брови и в ужасе выкатил глаза, видимо, представив, что можно сделать при помощи колотушки и вазелина, и с ускорением продолжил мыть посуду, чтобы быстрее покинуть компанию кровожадных подруг своего василька, к его счастью, не принявшей всерьез вышеупомянутое предложение по причине пребывания вне разговора и за пределами кухни вообще. Еще до посиделок на кухне, когда она тушила хвост Лайлы, на который попала искра из камина в центральном зале, ей повстречался Клим, вернувшийся из похода в Осень. В общем-то, ничего в их встрече необычного не было, но в тоже время в ней не обычным было все: и его тусклый от усталости взгляд цвета расплавленного серебра, в глубине которого таилась печаль; и ее подавленое усилием воли желание спросить его, как все прошло, и напомнить про отдых; и метающийся между ними взгляд Владимира, преданно остававшегося на стороне брата, хотя Мира и знала, что они с отцом провели с ним нравоучительную беседу, рискнув самим не вылететь в окно. Лайла, конкретно раздобревшая стараниями Миры за зиму, покачивая брюшком и виляя подпаленным хвостом, пошла на встречу своему двуногому другу. Оглянувшись, она посмотрела Мире в глаза, будто спрашивая "Ты идешь?", ведь раньше они почти всегда вместе встречали командира, но Мира осталась на месте, всеми силами притупляя боль от того, что между ними выросла стена из неразделенных чувств и несдержанности, а все из-за того, что она своевременно не выставила предупредительный знак "Занято". Весна, наступившая только на календаре, "радовала" угрюмыми тучами, низко висевшими над крепостью, и срывавшимся мелким снегом, так и норовившим облепить крылья Апполонии, нежившейся в ласке рук Миры. Фекла снизошла до милости и выделила ей несколько яблок, которые Мира поспешила отнести своей крылатой любимице, а заодно и побыть немного вдали от людей, чего, конечно же, достичь ей в полной мере не удалось. Услышав за своей спиной шаги, Мира не стала оборачиваться, и так прекрасно зная, кто ее ищет, а точнее, уже нашел. Апполония ласково ткнулась в плечо командира в знак приветствия. Ей были чужды терки между ним и своей всадницей. Клим, по ходу-таки вновь отращивающий бороду, погладил пегаса и задумчиво посмотрел на молчавшую Миру. – После обеда я собираю отряд, – сказал он. – Курс на Зиму. Если хочешь, можешь присоединиться. Мира, забыв обо всем, вскинула удивленный взгляд на командира. Ох, как же давно она мечтала побывать в… Весне! Но, на худой конец, ей пришлось довольствоваться окраинами Лета и избегать упоминать в разговорах с ним поход в Зиму, суровый и холодный мир снежных великанов и оборотней. Умом Мира понимала, что предложение командира было своего рода подкупом и ей меньше всего хотелось показать себя со стороны легко подкупаемой особы, но отказываться от столь редких даже для стражей путешествий в Зиму, поставив таким образом личное превыше профессионального, Мира просто не могла. – Да, – ответила она как можно прохладнее, но не без решительности, – я хочу. Глава 5. Синий мир и брачный сезон в придачу Мир Зимы, застывший в раннем палеолите и населенный снежными великанами, и оборотнями, был не самым популярным маршрутом у стражей в силу низкой культуры его населения и запредельно низкой температуры, днем опускавшейся до двадцати градусов мороза, а ночью и того ниже – до сорока. Мира, выросшая в северных широтах и привыкшая к сильным морозам, сомневалась, что на ночь они там задержаться, все же решила подстраховаться и к походу готовилась тщательно. Форменная одежда стражей удивительным образом могла выдерживать как жару, так и холод, сохраняя температуру тела в оптимальном состоянии, но Мира решила на всякий случай поддеть майку и трусики, а на ноги натянуть подаренные Люсей вязаные гольфы, при всех своих недостатках, а именно квадратной пятки и острых носков, оказавшихся очень теплыми. Застегнув рубашку под самое горло и намотав на шею широкий красный шарф все той же Люси еще со времен их жизни в обычном мире, где времена года с блеском сменяли друг друга, Мира накинула новенькое пальто, тот самый зловредный подарок командира, который благодаря наличию капюшона был как нельзя кстати. Вспомнив про перчатки, Мира полезла под кровать. Лайла, видимо, взявшая пример со своего двуногого друга Клима, решила заняться фитнесом и повадилась последнюю неделю таскать у Миры вещи и бегать с ними в зубах по замку. Не обнаружив под кроватью ничего полезного и нужного, Мира брезгливо отдернула руку от засохшей горбушки хлеба, которую все та же Лайла ныкнула там еще вчера, и вынырнув, пробежала глазами комнату. Во дворе уже собирался отряд зачехленных с ног до головы стражей во главе с командиром. Миру совсем не удивило, что среди них был и Валера, люто ненавидевший Зиму, но, в силу испытательного срока и прямого приказа Клима, был вынужден сцепить зубы и развлекать себя тем, что мурчать под нос какую-то давно забытую всеми мелодию. – Где ж ты их затащила, собака такая! – выругалась Мира и в ответ получила ощутимый удар тампоном в лоб. – Ой… Серебряная чаша прицельно метнула в нее еще один предмет очень личной гигиены, привлекая внимание срочностью и острой необходимостью связаться с Люсей, на что, конечно, у Миры не было времени. Со двора и так уже доносились язвительные комментарии Инги по поводу ее задержки. Смирившись с неизбежностью не нахождения перчаток, Мира вздохнула и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь, чтобы гадкая чаша не вздумала забросать еще и коридор столь бесценными предметами провокационной формы в оранжевой упаковке. – Что ты там делала? – накинулась на нее Инга, кинув пластичную снежку ей в грудь. – Мастурбировала! – огрызнулась Мира, поймав на себе взгляд командира и крайне заинтересованный взгляд Валеры, оживившегося при упоминании девчачьих шалостей. – А можно поподробней? – муркнул он, моментально оказавшись рядом с увесистой сумкой на перевес. Мира смерила его взглядом, который никак нельзя было трактовать иначе чем "мечтай", и демонстративно набросила красный шарф на голову, прикрыв его сверху капюшоном. – Ай-яй-яй! – покачал головой Валера, игриво шлепнув ее по заднице. "Надо было и правда его сковородкой отходить", – с досадой вздохнула Мира. – Так, все готовы? Клим обвел придирчивым взглядом отряд стражей в неимоверно нелепых головных уборах, лидером среди которых был Владимир в шапке-ушанке. Даже Валерин "петушок", криво сидевший на голове, выглядел более гламурным. Впрочем, ведь главное было тепло, а не внешний вид. – Тогда выдвигаемся, – заключил командир, дождавшись всех кивков. Расплавленное серебро в его глазах вспыхнуло, отражая свет, струившийся из открывавшегося портала, напоминавшего жидкий бетон, который помешивали все быстрее и быстрее. Клим открывал портал спокойно и уверенно, и браслеты на руках Миры, реагируя на исходившую от портала вибрацию и выброс энергии, становились все теплее. Когда свет стал невыносимо ярким, а кружение внутри портала замедлилось, отряд во главе с командиром перешагнул порог Зимы. Легкие в мгновение ока наполнились колким, морозным воздухом. Щеки защипало, а перед глазами зарябили все оттенки синего. В Зиме не было солнца и все живое в нем существовало под покровительством луны, всегда полной, белой, но окрашивавшей всю вокруг в синий цвет, придававший суровому, ледяному миру мистическое сияние. Высокие горные хребты с шапками синего снега замысловатыми линиями бороздили мир Зимы вдоль и поперек, условно разграничивая территории великанов, лохматых человекоподобных ростом с пятиэтажные дома, и многочисленных стай оборотней, проживавших в нем. Не выдерживавшие ослепительного синего света глаза стражей превратились в две щелки, и они поспешили надеть очки, напоминавшие горнолыжные маски. Мира с интересом оглядывалась по сторонам. Мир Зимы славился не только суровыми погодными условиями, но и крайне сложной ориентацией в нем. Открывая в него портал даже опытные и бывалые стражи никогда не могли знать наверняка, где именно окажутся и в какую сторону нужно будет взять курс, чтобы попасть в место назначения. – Подтяните чулки, девочки, – непривычно бодро сказал Клим, казалось, единственный чувствовавший себя вполне комфортно без шапки и в расстегнутом пальто, поверх которого была накинута связка толстой веревки. – Сделать предстоит много, а пройти еще больше. Клим, и прежде посещавший Зиму и с отрядом, и без, вот уже два месяца безуспешно пытался выявить связь между исчезнувшими из разных стай оборотнями. Все они были молодыми и крепкими мужчинами, и из них только процентов десять проявляли желание покинуть холодный мир в поисках лучшей жизни, но даже эти скромные десять процентов смельчаков вызывали у командира не малые подозрения хотя бы потому, что в Зиме практически не было действующих порталов, через которые можно было попасть в другие миры. Одним из очень немногих был портал на территории снежных великанов, но туда не стал бы соваться даже самый смелый оборотень, так как великаны, в общем-то, не враждовавшие со стаями, были чрезмерно взбалмошным народом, особенно в брачный период, который длился у них круглый год. Остальные же порталы Клим проверял лично и ни на одном из них не обнаружил признаков недавней активности, что само собой обеспокоило его еще сильнее, ведь тогда получалось совсем уж темное дело: либо в Зиме где-то был новый портал, о котором стражи не знали, либо портал в Зиму открывали из других миров и на подобии, как в свое время это произошло с Мирой и Люсей, оборотней просто засасывало в них. Насколько Мира знала, командиру не удалось подтвердить ни одну из версий, но факт оставался фактом – молодые, сильные самцы, а иногда даже и самки, бесследно исчезали из Зимы, и Климу не удалось разыскать никого из них, по крайней мере, живыми, и их трупы продолжали время от времени всплывать то в Осени, то в обычном мире, куда их выбрасывали, как мусор. Незабвенная королева Осени Жанна, которую Клим также навещал дабы поставить в известность о том, что на ее территории возобновились запрещенные эксперименты, имела свои личные причины пресекать подобное и обещала оказать всяческое содействие, в чем также, как и командир, мало преуспела, но не забыла напомнить Климу, что черно-белый мир, в котором жила магия, был не единственным подходящим для экспериментов по оживлению трупов и выведению новых видов. Клим, конечно же, и сам об этом думал, но без веских на то причин не спешил отправляться в Весну, магия в которой тоже присутствовала и даже считалась гораздо более опасной, чем в Осени. Ну, а Лето, опять-таки насколько знала Мира, он пока не рассматривал, как вариант. Лично Миру Весна необъяснимо манила, но больше всего она мечтала сейчас оказаться в жарком Лете, в котором хоть и был проклятый песок, забивавшийся самым невероятным образом везде, но, по крайней мере, не лишавший ее чувствительности в местах, не прикрытых одеждой. Инга, весело бороздившая тугие сугробы, донимала Владимира, несшего такую же увесистую сумку, как и Валера, самыми извращенными, что Мира когда-либо слышала, фантазиями на тему брачного сезона у снежных великанов. Даже Валера, не лишенный ни фантазии, ни склонностей к извращениям, посматривал на нее с упреком, мол, как можно о таком думать и вообще открывать рот, когда вокруг такой дубарь, что зубы готовы выпасть. Путь тем временем прокладывался командиром вверх. В обычном мире атмосферное давление с высотой уменьшалось, но в Зиме было наоборот и, чем выше отряд поднимался, тем легче становилось дышать. Однако шквалистый ветер, с большой скоростью скатывавшийся с горных хребтов, мало того, что буквально крал дыхание на лету, так еще и норовил сдуть отряд вниз в долину с замерзшим озером, простиравшимся далеко за пределы видимости. Когда ветер стал ощутимо сильнее, командир снял с себя веревку и отряд принялся по очереди обматываться ею. – Мира, где твои перчатки? – спросил Клим, хмуро посмотрев на болезненно красные руки своей подопечной. Даже в карманах теплого пальто они замерзли на столько, что командиру пришлось самому обвязывать ее. – Я их не нашла, – призналась Мира, негнувшимися пальцами натягивая красный шарф на нос. Клим затянул последний узел и, передав веревку Валере, достал из карманов свои перчатки из прочного и, главное, теплого кевлара с ремешками на запястьях. – Руки! – скомандовал он. Мира послушно вытянула руки. Перчатки были ей велики и даже с затянутыми на запястьях ремешками выглядели ужасно нелепо. – Они мне большие, – заметила она, разминая пальцы, быстро согревавшиеся в перчатках. – Тогда давай назад. – Нет! – прямо взвизгнула Мира, отдернув от командира руки. Клим улыбнулся прежней, теплой улыбкой, будто между ними и не было никакой стены. Мира охотно окунулась в расплавленное серебро его глаз, слишком замерзшая для того, чтобы напоминать себе о причинах той стены, но вскользь отметившей про себя, что забота Клима все же была ей приятна и, что кое-кто другой даже не предложил ей свои перчатки, а лишь пренебрежительно хмыкнул, наблюдая за тем, как Клим надевал на нее свои. "Как же ты можешь быть таким идеальным, но прятать внутри такую темноту?" – задумалась Мира, всматриваясь в глаза командира, мистически отражавшие синий свет. Внезапный и очень сильный порыв ветра сбил волосы Климу на лоб и в образовавшейся тени его глаза приняли оттенок стали. Он резко повернул голову в сторону и напряженно всмотрелся в противоположную от замерзшего озера сторону. Одновременно с этим по горному хребту будто пробежала дрожь, напомнившая Мире о посещении в Лете убежища дракона, а точнее, тот момент, когда дракон проснулся, и по османцу пробежала похожая дрожь. Отряд застыл, напряженно вслушиваясь во все отчетливее проступавшие звуки тяжелых шагов, будто кто-то очень огромный бежал к ним. Секунда, а то и меньше ушло на то, чтобы командир обменялся взглядом с Владимиром, и сверкнувшая в его руке спата рассекла веревку, связывающую Миру с остальным отрядом. В следующую же секунду Мира в объятиях командира катилась вниз по рассыпавшемуся горному хребту, в который влетели двое дерущихся великана. Синий мир смешался перед глазами, изредка разбавляясь белым цветом рубашки Клима и красным цветом шарфа Миры, исключительно благодаря которому она не расшибла себе голову, падая на толстый лед замерзшего озера. Сколько она пробыла без сознания и пробыла ли вообще, Мира не знала. Перед глазами все еще плясали разноцветные пятна, уши заложило, защитные очки болезненно давили переносицу, а во рту ощущался привкус крови из разбитой губы. Клим лежал на ней, закрывая собой от синих глыб, сомкнувшихся над ними на подобии гробницы. Его слабое дыхание щекотало ей шею, но по крайней он был жив, хотя Мира и не представляла, как долго это продлится для них обоих. Спина ныла, и холод ото льда неумолимо пробирал кости. Пошевелить ногами Мира не смогла, но умудрилась рукой в перчатке, прижатой командиром к ее груди, дотянуться до его подбородка. – Клим! – позвала она, опасаясь, что он резко дернется и камни размажут их окончательно. – Клим! – Ммм… – раздалось в ответ и сильных выдох прямо обжег ее шею. – Мира… ты… – Клим попытался пошевелиться. – Только не делай резких движений! – быстро сказала Мира. – Нас завалило. Клим… я… Она осеклась, подбирая слова. Каким-то чудом они выжили, но находились под завалом. В голове крутились разные мысли, а в сердце по-прежнему ощущалось разочарование им и его поступком, но ситуация сложилась не самая хорошая и Мира чувствовала необходимость высказать все то, что в ней накипело за время после именин. – Ты ранена? – более собранным голосом спросил командир, обдав ее шею новым порывом горячего дыхания. – Не знаю, – растерянно ответила она, сбитая с толку и сентиментального настроя, вероятно последних минут жизни. – Вроде нет, но мне очень холодно. – Потерпи, – успокоительно ответил он, осторожно приподняв голову. Крошечное пятно синего света, идущего из неровного стыка глыб, упал ему на разбитый висок. – Сейчас… – Клим пошевелил руками, застрявшими под Мирой. – Это же твоя нога? – Странный вопрос, – ответила Мира, разминая пальцы ног. – Чья это может быть еще нога? – Даже не знаю, – усмехнулся Клим, вытаскивая из-под нее руки. – Мало ли… – Ты же не собираешься делать то, что я думаю? – с придыханием спросила Мира. – Как раз это я и собираюсь делать, – ровно ответил командир, медленно приподнимаясь на локтях. Глыбы над ними зашевелились. – Ты спятил? – зашипела Мира, вцепившись в его пальто. – Ты надорвешься, а нас все равно завалит… – Не завалит, – уверенно перебил он. – Ты же видишь просвет? Над нами не так много камней. – Клим… – Прикрой голову, – сказал он, продолжая осторожно приподниматься. – И не волнуйся. Я знаю, что делаю. На мгновение Мире показалось, что источник света расстроился, и два из них засветились серебром, но шорох камней подогнал ее, и она сделала так, как сказал командир. Камни с оглушительным треском задвигались быстрее и, не успела Мира испугаться, как теплые руки Клима уже касались ее лица, снимая с нее защитные очки. – Я же говорил, что знаю, что делаю, – улыбнулся он, ощупывая свою протеже на предмет ранений. Мира в неподдельном удивлении, если не шоке, вытаращилась на него, вызвав еще большую улыбку на его небритом лице. – Сможешь встать? Не дождавшись ответа, Клим взял ее на руки и вместе с ней поднялся на ноги. Каменные глыбы вокруг них были разбросаны в стороны, как мячи для гольфа, и если бы у Миры не начала кружиться голова, она нашла бы это очень странным. – Где-нибудь болит? – Везде, – ответила Мира. – А у тебя? – спросила она, фокусируясь на его окровавленном виске. – Жить буду, – ответил Клим, всматриваясь в ее лицо. – Поставишь меня или будешь дальше изображать супермена? – Раз чувство юмора к тебе вернулось, – усмехнулся командир, бережно опуская ее на ноги, но придерживая на всякий случай, – значит, можно и опустить. Почувствовав упор ногами, Мира тряхнула головой, восстанавливая в памяти все, что произошло до ее прихода в себя под камнями. – Боже мой… А где… – Она в ужасе оглянулась на горный хребет, разбитый великанами. – Где все? – Мира вернула взгляд с нарастающей паникой командиру. – Где… – Мира! – раздался голос Валеры, пронизанный ужасом. – Мира! – Мы здесь! – крикнул в ответ Клим, ибо Мира лишилась дара речи. – Мира! Валера выбежал из-за особо крупного завала. Правая щека его была сильно ободрана, а несколько пальцев согнуты под неестественным углом. – Василек! – выдохнул он, с облегчением буквально вырвав ее из объятий Клима. – Я так испугался! Сердце его бешено колотилось, каждым ударом отдавая в Миру всеми теми эмоциями, что испытывал страж. – Я жива! Жива! – шептала Мира, осыпая его поцелуями. – Мы выбрались! Все хорошо! – Она отстранилась и пробежалась тревожным взглядом по его щеке и осмотрела пальцы. – Валер, надо их вправить. Пока Мира занималась пальцами стража, командир откопал из указанного Валерой места сумку и закинул на плечо. – Ты связался с остальными? – спросила Мира, прикладывая синий снег к пальцам Валеры. – Они… – Они в порядке, – поспешил успокоить ее командир, имевший через свои браслеты связь со всеми стражами. – Им повезло больше, чем нам, – добавил он, осматривая замерзшее озеро, каким-то чудом не треснувшее от веса каменных глыб, – и они смогут завершить задание… – Какое задание? – вспыхнул Валера, злобно посмотрев на него. – Ты что головой ударился? Великаны нас чуть не растоптали, а ты хочешь продолжать? Мы чудом выжили! – с жаром добавил он. – Нам нужно возвращаться в Бастион, а не искать дальше непонятно чего! Клим спокойно выслушал Валеру и перевел взгляд на Миру. – Твое слово. Мира, которой больше всего хотелось вернуться в крепость, внимательно всмотрелась в лицо командира: если она скажет, что хочет уйти, он откроет портал и без вопросов отправит их в Бастион, но сам останется. Один. Посреди Зимы. Раненый. И хотя после того, как он снова спас ее, стена между ними осталась прежней, Мира не могла позволить личным обидам укрепить эту стену и оставить его одного. К тому же, не смотря на все ту же стену, Клим по-прежнему был ей не безразличен и как командир, и как близкий друг. – Я хочу остаться, – ответила она, не отводя от него взгляда. – Сделаем дело и тогда уже вернемся в крепость. – Ты тоже головой ударилась? – рыкнул Валера, сверкая молниями в глазах цвета моря. – Ты скатилась с горы, понимаешь? Тебе вообще здесь не должно быть! Это мир не для… – Я остаюсь, Валер, – сухо перебила Мира, поправляя на себе красный шарф, – но ты можешь возвращаться. – Merde! Tu vas me tuer, mon amour! – выругался Валера, кинув испепеляющий взгляд сначала на командира, а потом на Миру. – Сумасшедший василек! Просто сумасшедший! – Мира, – вмешался командир, – я думаю, что тебе действительно лучше… – А я думала, что ты хочешь загладить вину за окно, – перебила она, мысленно поставив под большое сомнение собственную позицию, головное и душевное здравие, ведь как несостоявшийся медик она прекрасно понимала, что и ее, и Клима, и Валеры нормальное самочувствие могло в любой момент перейти в противоположное состояние, которое в свою очередь могло обернуться очень серьезными последствиями. Клим прикрыл глаза и задумчиво потер подбородок. Его протеже, к которой он к тому же был не равнодушен, только что нанесла ему сокрушительный удар, причем ниже пояса, отправив его командирский авторитет нервно курить в сторонку. До того, как вмешались любвеобильные великаны, решившие показать своей избраннице, кто из них сильнее, отряд стражей держал луну по левую руку. Теперь же, когда отряд был разделен, Клим, оставив луну за спиной, взял курс через замерзшее озеро, по ту сторону которого он планировал выйти прямиком к границе территории одной из стай оборотней, которую он планировал навестить. Вечерело в Зиме быстро и, по мере пересечения бесконечного озера полная луна становилась все ярче, а синий мир все темнее и таинственнее. Мира старалась идти максимально быстро, но все равно заметно замедляла командира, выглядевшего под синим светом луны как никогда задумчивым и гораздо более загадочным, чем казался ей в начале их знакомства. Движения его были очень грациозными, прямо скользящими, но в тоже время они отдавали внезапностью и какой-то неуловимой остротой или готовностью к чему-то, что Мира не замечала. Зато это замечал Валера и его движения почти с той же грацией вторили командиру, хотя и взгляд, чаще обращенный последнему в спину, был очень неприятным. Мира, уже через пол километра сто раз пожалевшая, что решила изображать из себя неизвестно кого, дышала тяжело, ощущая болезненное покалывание под правой лопаткой, но всеми чувствами пыталась уловить то, из-за чего командир начал заметно нервничать, постоянно крутить головой во все стороны и даже как-то принюхиваться, что ли. Преодолев последний метр, отделявший ее от берега замерзшего озера, Мира остановилась передохнуть. Несмотря на крепчавший мороз, она вспотела. Сильно хотелось пить, но специальную емкость с водой, которую брали с собой все стражи, она потеряла во время ската с хребта, как и командир, и Валера, растопить снег тоже было не в чем, а замерзшая ириска, призванная сбить непрошенный голод, увы, помочь ей утолить жажду не могла. Подставив разгоряченное лицо порыву ветра, Мира закрыла глаза, проклиная свое упрямство, снежных великанов с их бесконечным брачным сезоном и вообще весь синий мир с его холодной, белой луной. Сделав над собой усилие, она перестала думать про воду, и открыла глаза, намереваясь продолжить путь, но не тут-то было: дорогу ей преграждал очень крупный песочного цвета волк, с интересом нюхавший ее аккурат в районе паха. Глава 6. Волчья земля – волчьи законы, или еще на один секрет меньше В записях братства Мира встречала неумелые карандашные наброски оборотней, в Осени видела то, что осталось от них, и в своем собственном представлении она видела их прекрасными существами, наделенными как животными инстинктами и безупречными навыками убийц, так и человеческим интеллектом, хоть и считалось, что последний у них был мало развит в силу тех диких условий, в которых они проживали, но без сомнений и преувеличений тот зверь, что стоял перед ней, был бесподобен. Крупный и мускулистый, с жесткой на вид песочной шерстью местами с черными, тонкими прядками он величественно и грациозно возвышался над синей землей, отбрасывая густую тень. Об их силе и обонянии ходили легенды. Поговаривали, что они могли челюстью перекусить ствол дерева и безошибочно почувствовать малейшие, даже самые слабые эмоции, которые испытывали те, кто попадался на их пути. Ну, а об их нравах вообще говорили шепотом, мол, они настолько были дикими и непредсказуемыми, что опасно было не только делать при них резкие движения, но и даже смотреть в глаза. Однако Мира, равномерно выпуская изо рта облака пара, не могла отвести взгляда от глубоких и задумчивых желто-зеленых глаз волка, хищника гораздо более опасного, чем все снежные великаны вместе взятые. Клим, стоявший, как и Валера в непринужденной позе, но в полной боевой готовности, очевидно, знал этого оборотня и позвал его по имени. – Аксар! Волк раздул ноздри, делая глубокий вдох, и, мотнув головой, будто вынюхал то, что ему было нужно, отступил на шаг. Спина его изогнулась, и за считанные секунды, сопровождаемые отвратительным треском видоизменявшихся костей и мельканием красной плоти, обраставшей вместо шерсти кожей, перед Мирой уже поднимался на ноги бородатый мужчина все с теми же желтовато-зелеными глазами, таинственно притемненными лохматой гривой длинных песочных волос. Снег подтаивал под босыми ногами, пока мускулистый гигант смотрел на нее сверху вниз, вызывая у Миры принеприятнейшее ощущение, схожее приблизительно на то, что могло быть у племенной лошади, принимавшей участие в отборе для спаривания. – Аксар! – повторно позвал Клим и в этот раз в его голосе проступил звук трескавшегося стекла. – Надеюсь, твой отец в добром здравии. Я пришел с дарами и хотел бы поговорить с ним. – Спасибо, Валерий, – ответил ему оборотень таким же песочным, как и его борода и волосы, голосом. – Он в добром здравии и наслышан о твоих посещениях нашего мира. – Аксар повернулся к нему лицом. – Он ждет тебя. Иди за мной. Клим пропустил по ходу сына вожака стаи вперед и, скользнув тревожным взглядом по Мире, которую поспешил защитно приобнять его теска, пошел следом за оборотнем. Мира, впервые увидевшая живого оборотня, да еще и его трансформацию, была поражена. Нет, не его голым задом, и даже не его голым передом (хотя зрелище было еще то!), а тем, как говорил оборотень. Причем, именно говорил, а не мычал нечленораздельно, помогая себе выражаться еще и языком жестов. Нет, этот волк в человеческом теле говорил четко, современно, и уж точно не был лишен ни интеллекта, ни других данных. О последнем, к слову, свидетельствовал и укоризненный взгляд Валеры, слишком сильно прижимавшего ее к себе в знак протеста против ее откровенного… ммм… женского взгляда на прелести другого мужчины. Стая оборотней проживала совсем недалеко от замершего озера в защищенной от ветра склонами заснеженных утесов долине. Никакой растительности в Зиме не было и они строили свои лачуги из камня изнутри обтягивая их шкурами убитых мелких и крупных животных, которым не повезло стать еще и едой. В один из особо холодных вечеров, когда за окнами Бастиона шалила метель, а Валера пропадал на задании, Клим рассказывал ей о том, что самыми ценными для оборотней в Зиме были две вещи: спички и камни из Лета, способные очень долго сохранять тепло, дарованное им жарким солнцем или же огнем дракона. Спички, понятное дело, они использовали для ламп, напоминавших старинные масляные, но горевшие на животном жире. А вот камни из Лета, которые Мира собственными руками добыла из убежища дракона, оборотни использовали для обогрева потомства, лишенного приблизительно до двухлетнего возраста способности самообогрева, как это можно было наблюдать у жаркого Аксара, вполне комфортно чувствовавшего себя голым при сорокаградусном морозе. Мире эта история запомнилась очень хорошо, так как в тот вечер, вопреки традиции засыпать под голос командира, она бодрствовала и слушала очень внимательно. И оттого, наверное, едва ступив между каменных лачуг, она выискала взглядом самое освещенное строение, внутри которого своими телами грели детей все волчицы стаи. Все у того же строения на камне сидел вожак стаи. Старый и почти слепой, он ровно держал спину, но тяжелый подбородок, то и дело стремился в сторону своей старой волчицы с длинными песочными волосами, заботливо накидывавшей ему на плечи сшитую из шкур накидку. Как и дети старые оборотни уже не так были сильны и могли даже замерзнуть, но в подслеповатых глазах вожака, отражавших тусклый свет ламп, был твердый отблеск того, что при необходимости свой последний бой он готов был дать в любой момент с гордостью и достоинством. Оборотни по своей природе были моногамными и выбрав спутницу или спутника оставались с ними до самой смерти, и многочисленное потомство вожака и его волчицы трогательно стояло за их спинами. Аксар был из них самым старшим и, при условии, что никто из его братьев или других оборотней из стаи не заявит свои права, именно он должен был стать следующим после своего отца вожаком, поэтому и занял место справа от него. – Давненько тебя не было у нас, Валерий, – ответил поклонившемуся Климу старый волк. – Неужто другие стаи для тебя важнее нашей? Говор вожака удивил Миру также, как и у его сына. Видимо, далеко не все оборотни, проживавшие в Зиме, сторонились цивилизации, отдавая предпочтение первобытному состоянию. Но еще больше удивил Миру ответ Клима. – Прости, брат, – снова поклонился командир, – служба накладывает свои обязательства и не всегда для своих желаний можно найти время. – Слышал, Аксар? – поучительно сказал вожак. – Обязательства! Вот, что должно быть на первом месте! Отправил его на свою старую голову учиться, – пояснил старый волк, – а он… Эх! – Он махнул рукой, и накидка съехала с его плеч. Аксар опередил мать и поправил ее, но вступать в спор с отцом при чужаках не стал. – Все мы были молоды и глупы, – сказал вожаку Клим, – но на то мы и живем, чтобы учиться на ошибках. – Так и есть, – согласился вожак. – Так и есть. – Если ты позволишь, брат, – Клим снял с себя сумку с камнями из Лета, – моя стражница отнесет детям подарки. Прости, их меньше, чем… – Меньше, потому что раздаешь их кому ни лень! – укорил вожак, всматриваясь за спину Клима, где стояла Мира. – Брат… – начал было Клим, но вожак весело рассмеялся. – Подловил, – улыбнулся Клим. Какая бы история не связывала командира и старого волка, она оставила у обоих глубокий след, переросший с годами в почет и уважение, действительно напоминавшее родственное. – Пускай несет, – разрешил вожак, – а мы пока поговорим о том, что беспокоит нас обоих. Клим обернулся на Миру, и она подошла к нему, чтобы взять сумку, но Аксар ее опередил. – Женщина не должна носить тяжести, – заметил он и, легко подхватив сумку, жестом пригласил ее в лачугу. На секунду Мире показалось, что в глазах командира промелькнуло опасение, что ли, но она не придала этому значения и, поклонившись старому вожаку и его волчице, с любопытством посматривающей на нее все время их пребывания на территории стаи, пошла следом за Аксаром. В каменной лачуге было очень тепло, но две дюжины детей, замотанных в шкуры и прижатых к голым волчицам-матерям, вздрагивали и шевелили красными, замерзшими носиками. – Спасибо, юная стражница! Спасибо! Спасибо! – загомонили волчицы, помогая Мире обкладывать детей не особо крупными, но достаточно горячими камнями. В лачуге стало в разы теплее, и Мира даже сняла перчатки, капюшон и красный шарф, рассыпав по спине длинные блондинистые волосы. Дети, согревшись, сонно причмокнули пухленькими губами, чем вызвали улыбку у Миры, за которой наблюдал, не отрывая глаз молодой оборотень. – Ты женщина Валерия? – спросил он. Волчицы недовольно шикнули на него, опасаясь, что он перебьет детям сон. – Если я отвечу, что это не твое дело, – шепотом ответила Мира, – это будет очень невежливо? Волчицы хихикнули, но Аксар остался серьезным. – Ты не его женщина, – уверенно заявил он. – Он бы не подарил тебе серебро, что ты носишь на руке. На это Мира ничего не ответила. В тепле все ушибы начали ощутимо поднывать, а жажда вернулась с новой силой и буквально сдавила горло. – Плохо о тебе заботиться твой человек и командир, – покачав головой, сказал Аксар. – Пойдем! – Он встал и протянул ей руку. – От боли я тебе помочь не могу, но жажду смогу утолить. Мира смерила голого оборотня прохладным взглядом, подозревая, что под жаждой он имел в виду не только воду, но отказаться ей хватила духа только от предложенной руки. Чаша, в которую в соседней более менее освещенной лачуге подал ей Аксар, странно ударив при этом током, была сделана из камня и очень гладко обточена, скорее всего, волчьими когтями. Мира пила жадно, не обращая внимания ни на синий цвет воды, ни на два светящихся глаза оборотня, стоявшего слишком близко к ней. – А ты с характером, – усмехнулся он, когда Мира шлепнула его по руке за то, что он хотел смахнуть с ее подбородка каплю воды. – Хочешь еще? Знаю, что хочешь. Два глаза сверкнули, и в чашу плеснулась вода. – Ты снег в руках топишь? – вдруг спросила она, ощутив на языке что-то похожее на волос. – Во рту, – ответил Аксар, еще ярче сверкнув глазами. – Не бойся, – добавил он, заметив выражение лица Миры, – у нас снег чистый, не то, что в вашем мире. Подумав, Мира пожала плечами и сделала несколько глотков. Вообще-то вода на вкус была очень приятной, ну, а волос… Так она только с одной Лайлы, разбрасывавшей свою шерсть везде, наелась ее с килограмм, если не больше. – Твой отец сказал, что отправлял тебя учиться. Это… – Мира замялась, подбирая слова. – Твой вопрос должен был прозвучать типа "почему вы не дикие звери, как я ожидала увидеть?" или типа "каким порталом вы пользуетесь?". – Я не хотела никого обидеть, – ответила Мира, почувствовав себя неловко. – Просто… – Просто ты ожидала увидеть диких зверей, – закончил за нее Аксар. – Будь это так, тебя бы здесь не было. Валерий не рискнул бы взять с собой новенькую на встречу с такой дикой стаей. – Откуда ты знаешь, что я новенькая? – спросила Мира, сделав еще несколько глотков воды. – С тебя еще не сошел запах твоего мира, – ответил Аксар, шумно втягивая воздух. "Проклятые трусы!" – про себя выругалась Мира. – Я на службе почти год, – вслух возразила она. – Что такое год по сравнению с вечностью? – вопросом на вопрос ответил оборотень. – И то верно, – согласилась Мира и оглянулась на видневшегося из лачуги Клима, все еще беседовавшего с вожаком стаи. – Ты слышишь, о чем они говорят? – спросила она, естественно заметив, что командир под благовидным предлогом сплавил ее до начала разговора. – Ни о чем существенном, – беззаботно ответил Аксар, проследив за ее взглядом. – Ты займешь место отца, когда он уйдет в вечность? – спросила Мира, неприятно уязвленная отношением молодого оборотня. – Собираюсь. – А решать проблемы, которые сейчас решает твой отец, ты тоже собираешь? Или просто будешь зад греть на камне? – Ты меня не знаешь… – Я часто слышала подобные фразу, – перебила Мира, – и часто слышала самые разные оды себе любимым, но за человека куда больше говорят поступки, а не слова. Неужели тебя не беспокоит то, что происходит с оборотнями? Ладно, твой отец уже не в том возрасте, чтобы бороздить просторы, но ты молод и силен, претендуешь на место вожака, а на столь важную проблему смотришь сквозь пальцы. – Обвиняешь меня в бесчувствии? – Я собственными глазами видела, что делают с оборотнями. – Мира не обратила внимания на шутливый тон Аксара. – И продолжают делать. Вас отлавливают реально, как диких зверей и подвергают чудовищным опытам. Почему тебя это не беспокоит? – Как меня может беспокоить то, над чем я не властен? – ответил Аксар. – Я лично перерыл каждый камень в пределах и за пределами территории нашей стаи, но не нашел ничего. Среди наших никто не пропадал и я не знаю, как… – Пока не пропадал, – перебила Мира, – но как-то же это происходит… – Она осеклась, сделав не такое уж и невероятное предположение. – Ты ведь посещаешь мой мир, да? Ты знаешь, где находится действующий портал, верно? Это тот же портал, через который твой отец отправлял тебя на учебу, да? – Мира сделала шаг к Аксару. – Кто еще из ваших им пользуется? Или из других стай ты тоже за определенные услуги пропускаешь через него? Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/tamara-klekach/vremena-goda-4-mir-zimy/?lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.