Монстр

Монстр Ви Карвин В Цитадели, многоэтажном городе будущего и настоящем оазисе технологий, линзы дополненной реальности раскололи общество надвое. Кайтен Винг – архитектор в одной из лучших корпораций города. У нее есть парень мечты и блестящая карьера, а единственный источник тревог – странный вирус в ее дополненности. Джун – неудачливый киберпреступник. Он пытается бороться с несправедливостью, но цепочка захлестнувших Цитадель убийств заставляет его изменить планы. С каждым днем жизнь в Цитадели все больше напоминает войну. Одни борются за власть, другие – за свободу, третьи ищут мести, а четвертые пытаются не потерять хотя бы себя. Кайтен и Джуну предстоит стать частью этой войны, преодолеть незримую пропасть, разделившую людей, и узнать, что же порождает самых страшных монстров. Карвин Ви Монстр В оформлении издания использованы материалы по лицензии ©shutterstock.com © Карвин Ви, 2019 © Елена Ладкина, иллюстрация, 2019 © Тамара Герасун, иллюстрация, 2019 © ООО «Издательство АСТ», 2019 * * * Часть I Пропасть 1 Кайтен – Двойную порцию, пожалуйста, – сказала Кайтен, когда бариста принялся сыпать на сливочную башню ее кофе карамельную крошку с ароматом дыни. На матовом боку кофемашины всплыло сообщение о том, что со счета Кайтен слетело еще одиннадцать кредов. Это была самая дорогая кофейня яруса Митчелла, но на кофе Кай никогда не экономила. Латте по ее особому рецепту обладал магическим свойством делать все лучше, даже дорогу на работу ранним утром в понедельник. Кай с некоторым сожалением прижала великолепную пенку крышкой и вышла. Дверная панель пропустила ее и быстро закрылась, оберегая теплую атмосферу заведения от промозглости уровня. Поежившись от холода, Кай осторожно сделала первый глоток кофе. Крошки карамели приятно захрустели на зубах. Функция распознавания местности лениво вышла из спящего режима – над стенами ближних зданий проявились полупрозрачные стрелки с направлениями. Следом всплыли напоминание о собрании в час дня и уже четвертое за утро сообщение от напарницы, которой не терпелось поделиться чем-то крайне важным. Нащупав в кармане круглую пластинку сенсора и прижав палец к чувствительной поверхности, Кай моргнула. Заслонившие обзор окошки померкли. Кайтен приходила на работу достаточно рано, поэтому широкая площадь, отделявшая ее от остова, где находился офис корпорации «СтимКо», пустовала. Шаги Кай были легкими и неспешными. Через полчаса, когда от подъемников и общественных лифтов потянутся толпы, так бы уже не получилось. Площадь Первого Запуска за выходные превратили в нечто удручающее. Сгелитиевый павильон, где проходили ярмарки вакансий от ведущих корпораций, перепрограммировали, основную массу «умного металла» увели к зданиям примыкающих улиц. Пространство расчистили под противоречащий законам физики, хоть и довольно занятный геометрический ансамбль. Кайтен не имела ничего против современного искусства; куда больше ее смутили двуслойные фасады зданий, в которые и ушел избыточный сгелитий. Чтобы окончательно развеять сомнения, Кай остановила взгляд на одном из фасадов и держала фокус, пока поверх увиденного не появился результат измерений виртуальной рулеткой. Кайтен хмыкнула. Из-за ошибки в расчетах ответственного (не очень) архитектора угол между основной массой достройки и базовой панелью здания превысил норму на несколько десятых градуса. Со временем это могло спровоцировать деформацию сгелития. Неодобрительно хмыкнув, Кай уткнулась носом в кашемировый шарф и чуть ускорила шаг. Здесь, под двадцатиметровым железным куполом, на искусственном свету, она чувствовала себя как под микроскопом. Любимый шарф и горячий латте сглаживали это чувство, но только частично. Кабина наружного лифта легко взмыла, на мгновение даруя чувство невесомости, к которому даже за четыре года работы в «СтимКо» Кай не привыкла. Сквозь толстый слой стекла она смотрела, как ярус Митчелла быстро уменьшается, пока все объекты площади Первого Запуска, базовые и временные, не оказались как на ладони. Когда лифт остановился, Кайтен нехотя оторвалась от ярко освещенной панорамы и вышла на свой этаж. Часы на периферии подсказывали, что она как раз успевает застать Вика у пропускной арки отдела безопасности, пожелать ему доброго утра и смутиться от его улыбки. Последнее никогда не входило в планы, но было неизбежно. Кай настороженно относилась к любым переменам в своей выверенной до мелочей жизни, но перемена в лице Виктора Сэйбека ее не пугала. Он тоже приходил на работу рано. Разве это не судьба? Виктор и правда был у пропускной арки. Он как раз завершил сканирование и забирал у охранника сенсор и гарнитуру. Кайтен поняла, что торопится слишком явно, замедлила шаг, и в этот момент Вик ее увидел. Просияв, он что-то быстро сказал охраннику и прошмыгнул мимо арки в общую зону, к Кайтен. – Привет! Виктор был стройным и широкоплечим, с правильными чертами лица, смуглой кожей и серьезными голубыми глазами. Инженеры службы безопасности Цитадели носили форму, отдаленно напоминающую военный мундир. Виктору эта форма просто невероятно шла. Щеки Кай запылали, едва она об этом подумала. – Доброе утро, – поздоровалась она, слегка наклонив голову. Челка темной завесой упала на лицо, неоценимо помогая в борьбе со смущением. Кайтен носила челку со школы, когда еще комплексовала и пыталась спрятать за ней свой кибернетический глаз. Сейчас Кай почти свыклась с ним. Виктора, похоже, он и подавно не смущал. – Не хочешь посмотреть кино прямо сегодня, после работы? – просто предложил он, приветливо глядя на Кай. Она не понимала, как Вику удается так естественно держаться в рамках вежливости, при этом подталкивая развитие их отношений вперед. Не понимала – но восхищалась и не собиралась этому препятствовать. – Я не против, – так же прямо сказала Кайтен, надеясь, что ее голос звучит достаточно непринужденно. – Хорошо, тогда… у меня? Сердце замерло, чтобы через мгновение забиться вдвое быстрее. – Да… – Кай запнулась: перед глазами вспыхнуло напоминание. – Черт… прости, я, кажется, сегодня не могу. День посещения. – О, день посещения пропускать нельзя. – Вику отлично удалось скрыть разочарование. – Тогда, наверное, в другой… – Мой подопечный живет в одном остове со мной, – поспешила добавить Кай. – Поэтому даже после комендантского часа я смогу беспрепятственно подняться на свой уровень. Так что… Если ты не против, мы могли бы посмотреть кино у меня, сразу после. – Отлично! – обрадовался Вик так искренне, что она опять смутилась. – Мне пора. – Она кивнула в сторону коридора, ведущего в офисы «СтимКо». – Да, мне тоже. Быстро наклонившись, Виктор поцеловал Кай в щеку. Это было неожиданно, но она не возражала. В свой отдел она вошла в приподнятом настроении. Рабочие места проектирующих пар разделялись полукруглыми тонкими стенками из чувствительного к виртуальным построениям материала. Появляющиеся на их внешних поверхностях маркеры выдавали, что никто еще не пришел. Почти никто. – Кай, наконец-то! – Услышав ее шаги, из-за рабочей панели выскочила энергичная блондинка с собранными в хвост волосами. Этот хвост был словно индикатором ее настроения: сейчас он нетерпеливо взвился в воздух и хлестнул свою хозяйку по плечам. Одна из прядей, окрашенная в красный, свернулась на ее груди. – И тебе доброе утро, Кира. – Кайтен поставила стакан, лишь наполовину опустевший, на тумбочку. – Рановато сегодня. Кира Данлиш хмыкнула, складывая руки на груди. – Мне очень хотелось кое-что тебе рассказать. – Я заметила, когда едва не пропустила нужный ярус из-за стены твоих сообщений, – скептически произнесла Кайтен. – Ну, чего ты так сияешь? Кайтен и Кира работали в паре уже два года, с тех пор как эксцентричный начальник их отдела решил, что раз у них имена начинаются на одну букву, это судьба. Сработаться оказалось непросто: Кира была слишком громкой для Кай, Кайтен казалась Кире невыносимо скучной. Но после первого же успешного проекта отношения между ними выровнялись. Кайтен была хорошим архитектором, Кира создавала потрясающие дизайны для расширений дополненности. Разбивать такую пару было бы преступлением, и они обе это понимали. – Мой профиль взломал Монстр! Кира выпалила это с такой радостью, будто речь не шла о покушении киберхулигана на ее собственность. Монстр был одним из многих паразитов Цитадели, промышлявших взломами сгелития, профилей и серверов, – просто делал это чуть более стильно, чем остальные. – И? – приподняла бровь Кай. У нее насчет Монстра имелось свое мнение. – Дополненность заглючило, появилась заставка с этой страшной мордой… я испугалась, но заставка тут же исчезла, а во входящих появилось сообщение от Монстра. Он ошибся профилем, а я – красотка. Разве это не мило? Сияющая Кира натянула сенсорные перчатки. Ее глаза через розоватые стекла очков дополненности казались неестественно голубыми. – Думаешь, он симпатичный? – Она озорно покосилась на Кайтен. – Думаю, он преступник. А тебе стоит обновить антивирус. Кира раздраженно цокнула языком. – Кайтен, ты официально самая занудная особа в этом офисе. – Она ехидно улыбнулась. – Посмотрим, как долго этому парню из отдела безопасности придется растапливать твое ледяное сердце… Эм, Кай?.. Ты что, плачешь? Я сказала что-то не то? – Линза, – выдавила Кай, лихорадочно нашаривая в сумке зеркальце, салфетку и раствор, пока ее правую щеку заливало слезами. Если левый глаз Кайтен заменял кибернетический протез, то правый отличался высокой чувствительностью к транслирующим линзам. Эта проблема была распространенной в Цитадели, и на самом деле случай Кай считался достаточно легким. Кому-то, как Кире, приходилось использовать очки. Находились даже умники, добровольно заменявшие свои глаза протезами. Но если бы у Кайтен изначально был выбор, она бы ни за что так не поступила. Живые глаза отражали удивление, радость, страх, десятки и сотни эмоций. В стеклянных зрачках имплантов можно было разглядеть разве что отражение персональной дополненности. Между обработкой линзы и возвращением ее на место Кайтен все-таки заглянула в реальность. Это всегда было… не очень приятно. Рабочие станции теперь мало походили на творение высоких технологий. Каркасы, отделявшие их от офисного пространства, были расцарапаны и местами деформированы. Освещение оказалось резким, с заметным голубоватым отливом – того требовала дополненность, но за ее пределами от него болела голова. В дальнем углу цеха, на лишенной приятной текстуры стене, алел символ Гармонии – силуэт победоносно расправившей крылья огнептицы. Сейчас она выглядела неубедительно. Кайтен не хотелось слишком долго видеть эту неуютную, холодную пустоту. Быстро закапав в глаз успокаивающим раствором и надев транслирующую линзу, она вернулась в свой привычный рабочий мирок – со всеми текстурами, сглаживаниями и прочими функциями, делающими декорации гораздо приятнее. – Ты в порядке? – заботливо спросила Кира, явно чувствуя неловкость за то, что ее упоминание о Викторе пришлось так не вовремя. Кай про себя порадовалась: это давало ей полное право не развивать тему. – Да, спасибо. – Она спрятала раствор и салфетки обратно в сумку и повесила ее на крючок рядом с рабочим местом. – Кира? – Что? – Она встрепенулась, готовая оказать напарнице любую любезность. – Обнови антивирус. – Как скажешь, мамуля, – фыркнула Кира, тряхнув головой. Красная прядь переметнулась на другое плечо. Кайтен надела специальные перчатки для манипуляции сущностями дополненности и пошевелила пальцами, проверяя их чувствительность. Она представляла себя дирижером: ее оркестр состоял из примитивных кривых, полигонов и формул, а их музыкой были новые временные здания, мосты и скульптурные ансамбли. Кай любила свою работу. Она щелкнула пальцами. Перед глазами всплыло сообщение с просьбой подтвердить вход в рабочую программу, и Кай, сфокусировавшись, моргнула. Правый глаз немного саднил. Недовольно поморщиться помешала мелькнувшая мысль о Викторе – и к работе в тот понедельник Кайтен Винг приступила с легкой улыбкой. 2 Джун Чем глубже в жилые районы, тем больше рекламных щитов лепилось на стенах зданий, временных и перманентных. Реклама, отображавшаяся на щитах в дополненности, подстраивалась под каждого пользователя, но за неимением линз Джун видел только серые от пыли транслирующие полотна – очередное унизительное напоминание о том, какое место в Цитадели отведено ему Гармонией. Ярусы выше Ковалевской были неприветливы к сепарантам: идеально настроенная влажность воздуха, бесстыдно блестящий сгелитий временных зданий. Лица прохожих отличались беззаботностью, почти не встречавшейся у населения уровней пониже. И даже без текстур дополненности все здесь выглядело вполне симпатично. По мнению Джуна, в этом не было ничего справедливого. Гармония разделяла жителей Цитадели на пользователей и сепарантов. Первые имели доступ к дополненности, открывавшей дорогу к престижным профессиям, к науке и технологиям. Вторые, лишенные возможности использовать линзы, должны были трудиться, обеспечивая пользователям комфортные условия жизни и работы. Гармония обещала, что слаженность и самоотверженность приведут общество Цитадели к лучшему будущему. Громкие слова подкреплялись рядом социальных программ и постоянным подчеркиванием на всех официальных уровнях необычайной важности вклада сепарантов в общее дело. В этом заключалась Гармония. И в этом же – основная причина, по которой гармония в Цитадели была невозможна. Джуну исполнилось двенадцать, когда случилось Полное Отключение, и его вместе с половиной города выбросило из дополненности. Так что он помнил прежнюю жизнь – с возможностями, мечтами и уверенностью в завтрашнем дне. Никто не мог отнять зародившейся из-за этих воспоминаний обиды. Никто не мог предотвратить то, во что она переросла. Джун спешил. С началом комендантского часа переходы между уровнями автоматически блокировались. Если Джун не успеет, ему всю ночь придется провести на чужом уровне, прячась от патрульных. Штрафы за подобные нарушения больно били по карману. Патрульные, обнаружив нарушителя, больно били по чему хотели. В основном комендантский час распространялся на сепарантов, которых Гармонии было сложнее контролировать. Дополненности же объединялись в глобальную сеть, в которой каждый пользователь был на виду. Им гулять после разъединения уровней не возбранялось, это просто становилось сложнее из-за патрулей. Джун миновал затянутый прохладной дымкой переход, прошел мимо торгового центра. Он старался не всматриваться в лица встречных прохожих. Открытый взгляд провоцировал ответный, а ему не стоило лишний раз светиться на средних уровнях. Идеалы Гармонии были ложью, предубеждение к сепарантам – реальностью. И чем ближе к разъединению уровней, тем больше подозрений он мог вызвать. Он спустился на уровень Лейбница на одном из внешних лифтов. Голова неприятно гудела, и в который раз Джун зарекся пить с Майрой и Сонми. Последняя создавала в своей домашней лаборатории невероятные космические сыворотки, способные с пары глотков унести высоко за Пик Галилея. Но затем откат словно с размаху швырял тебя о бетон, и долго приходилось собирать мозги по кусочкам. С шестиметрового потолка непрерывно капало: уровень над Лейбницем был техническим, там располагались кондиционеры, регулирующие температуру и влажность. Конденсат протекал через каркас, трещины в бетоне и сгелитий, собирался в лужи и хлюпал под ногами. На уровнях, где жило большинство сепарантов, всегда было душновато. Вместо магазинов – бронированные автоматы с едой, часто зажевывающие купоны и выдающие просроченный товар. Вместо щитов для дополненности или рекламных экранов с общей трансляцией – плакаты с длинношеей птицей и призывами внести свой вклад в Гармонию. Из-за высокой влажности глянцевая бумага плакатов разбухла и пузырилась. Обрывки залипали в местах стыка сгелитиевых блоков, и никто не пытался их оттуда достать. Еще на лестнице Джун стянул потертую кожанку, оставшись в майке. От нее ощутимо пахло алкоголем – похоже, он умудрился что-то на себя вылить. Преодолевая тошноту, накатившую от этого запаха, Джун нашарил в кармане ключ. Из квартиры потянуло какой-никакой свежестью: перед уходом он закрыл все окна и включил охладитель, прилежно отпахавший на последние талоны. В ванной Джун оглядел свое отражение в зеркале, и на хмурое, помятое лицо наползла тень самодовольства. Тренировки с Майрой наконец дали положительный эффект. Приподняв майку, Джун посмотрел на прилично оформившийся пресс и усмехнулся: никогда не знаешь, какие бонусы на тебя свалятся, когда в принципе не ожидаешь от жизни поблажек. Особой мышечной массы из-за природного телосложения ему никогда было не набрать, по крайней мере без праймина. Но даже без широченных плеч и мощных мышц Джун, ладный и жилистый, выглядел неплохо. Он осмотрел себя более придирчиво. Отросшие корни волос преодолели критический рубеж, после которого их следовало заново осветлить. Время еще было. Прислушавшись к своим ощущениям, Джун еще раз задумчиво взглянул на отражение. – Либо научись пить, либо завязывай, – сурово велел он себе и пошел блевать в туалет. Он успел умыться, почистить зубы и нанести на черные корни несколько первых мазков осветлителя, когда в дверь позвонили. – Ну привет, – сказала Кайтен, входя в квартиру с полным пакетом еды. Она жила на несколько уровней выше, на Авогадро, в том же остове, что и он. Благодаря работе в крупной корпорации у нее был доступ к межуровневым лифтам остовов, что позволяло легально игнорировать комендантский час. Прежде чем Джун успел ответить, Кайтен изучающе посмотрела на его недоосветленные волосы. – Я не вовремя, да? – спросила она и тут же добавила: – Я сегодня ненадолго. – Ненадолго? – Джун изобразил искреннее удивление. – Я полагал, ты наконец-то переезжаешь ко мне. – Не раньше, чем вытравишь тараканов с кухни и поменяешь проводку. – Ты разбиваешь мне сердце! Эти тараканы мне как братья. Вечно вы, женщины, пытаетесь разрушить мужскую дружбу. – Вот поэтому ты до сих пор живешь один, – невозмутимо парировала Кай. Джун фыркнул. Не всех спонсоров и сепарантов связывали такие близкие отношения. Это было скорее не принято: зачем лишний раз маячить перед глазами у аутсайдера? Зачем все некомфортные эмоции? Ведь после встречи ты поднимешься на свой благополучный уровень, а твой подопечный останется с жалкими подачками в убогой дыре. Но Джун и Кайтен знали друг друга еще до того, как Полное Отключение навсегда разбросало их по разные стороны Гармонии. У них была своя история. – Покрасишь мне волосы? – просто спросил Джун, проходя следом за Кай в гостиную. Она положила пакеты на диван, обтянутый бледно-розовой искусственной кожей, повернулась к Джуну и чуть прищурилась. Тонкие крылья ее носа дрогнули. – Опять пил всю ночь? – Ну я же простой работяга. Надо же мне время от времени забываться? – хмыкнул Джун. Он знал, что Кайтен не питает иллюзий по поводу его законопослушности. Когда-то он пообещал, что не будет создавать ей проблем, но это оказалось непросто. Работа в пиццерии под руководством вспыльчивого Джонара была настолько унылой, что уже полтора месяца Джун там не появлялся. Ему было немного стыдно за это. К счастью, Кай не пыталась его контролировать, только периодически напоминала, чтобы не делал ничего слишком уж глупого и в случае чего сразу шел к ней. Ей не слишком хотелось лезть в его жизнь без веских причин. Джуну тоже не слишком хотелось, чтобы к нему лезли. И они старались уважать желания друг друга. – Надеюсь, твой босс тоже думает, что ты простой работяга. Вот твои купоны. Кайтен вытащила из сумки-мешка аккуратную стопку цветных бумажек: оранжевые талоны на продукты, зеленые – на транспорт, синие – на оплату бытовых услуг и немного фиолетовых – для посещения музеев, парка аттракционов или кинотеатров. – И еще. На колени Джуна приземлились белая коробка и цветной пакетик с абстрактным узором, складывающимся в витиеватую двадцатку. – С днем рождения, – улыбнулась Кай. В коробке оказалось четыре капкейка, в пакете – шесть бутылочек качественного осветлителя для волос. Джун в восторге посмотрел на нее. – Выходи за меня, – растроганно сказал он. Кай фыркнула. – Ну, тогда хотя бы помоги нанести осветлитель. Она фыркнула еще раз и пошла в ванну мыть руки. В ее отсутствие Джун подумал было съесть один из капкейков, но стоило присмотреться к башням крема, посыпанным кондитерскими блестками, как под ложечкой предупреждающе засосало. Кайтен вернулась с чистой миской, кисточкой и резиновыми перчатками, усадила Джуна на табуретку у окна и принялась за дело. Она была не слишком разговорчива, и после нескольких минут порхания кисточки у корней волос Джун заскучал. – Как дела на работе? – Ничего особенного. Профиль моей напарницы взломал Монстр. – Кай не отрывалась от покраски. – Но ничего не утащил. – Не удивительно, что не утащил, – усмехнулся Джун. – Вряд ли твоя напарница – какая-нибудь замешанная в махинациях казино богачка. – А это разве имеет значение для киберпреступников? – Киберпреступник киберпреступнику рознь, – философски изрек Джун. – Монстр же не причиняет вреда невинным… ну, насколько мне известно. Снимает креды только со счетов тех, кто нечист на руку. Логотип у него крутой. Ну и вообще… Вспомнить хотя бы тот памятник ко дню празднования годовщины Второго Запуска… – О, даже не напоминай, – процедила сквозь зубы Кай, погружая кисточку в голубоватую пасту осветлителя. – Это был мой проект. Ты не представляешь, как сложно без вспомогательных программ подобрать координаты, чтобы собрать сгелитий в точный профиль Главного Архитектора. И тем более не представляешь, что я почувствовала, когда на параде это лицо оказалось у памятника на заднице, потому что какой-то мелкий хулиган решил, будто запустить вирус в код уровня – это остроумно и круто. Если бы Монстр был чуть менее безруким и не оставил в коде следов вируса, этот случай положил бы конец моей карьере. Она никогда не рассказывала о своем печальном опыте столкновения с Монстром. – Конечно, я посоветовала коллеге обратиться в службу безопасности. Когда взламывают твой профиль в дополненности, в защите остается брешь. – Кайтен обошла Джуна, чтобы нанести осветлитель на корни спереди. – Ее не всегда можно заметить вовремя, и однажды тебя найдет именно тот вирус, который может… что-то по-настоящему сломать. Ее левая радужка – золотистая с крошечным, никогда не меняющим диаметр зрачком – сверкнула. По мнению Джуна, киберглаз Кайтен выглядел круто. Она так не считала. – Черт, перчатка порвалась. – Кай недовольно цокнула языком. – Пойду постараюсь отмыть руку. Я тут закончила, посиди полчасика и смывай. Она удалилась в ванную, а Джун поднялся и потянулся, с удовольствием ощущая, как позвонки становятся на место. В дверь опять позвонили. И, поскольку Кайтен уже пришла, это был повод напрячься. – Кайтен Винг здесь? На пороге стоял незнакомый молодой человек. Линзы дополненности заставляли его светлые глаза приглушенно сверкать розовым в полумраке лестничной клетки. Он недоуменно смотрел на покрытые краской волосы Джуна, на его обтягивающую майку и понимающую улыбку. – Нет, ее здесь нет, – с удовольствием ответил Джун, почти физически ощущая накалившую воздух ревность. – Да, я здесь! – заявила Кайтен, выходя в прихожую. – Виктор? Она явно не ожидала встречи, но нотки радости, с которой прозвучало имя, дали Джуну больше информации, чем любые объяснения. В этот момент он решил, что Виктор ему не нравится. Несмотря на располагающую внешность и высокий рост, он казался слишком мягким и нерешительным. Кайтен могла быть самой рассудительной девушкой на свете, но это не касалось выбора парней. Что раньше, что теперь. Нельзя же и в самом деле так страдать из-за какого-то киберпротеза. – Как ты меня нашел? – спросила Кайтен Виктора. С ее мокрых рук капала вода, кончики пальцев левой окрасились-таки в синий. – Новый плагин для жилых уровней, – объяснил Виктор, продолжая глупо стоять на пороге. На его месте Джун давно бы перестал мяться и зашел в квартиру. – То есть ты меня выследил, – натянуто улыбнулась Кайтен; на ее лбу появилась морщинка. Джун, прислонившись к облезлой стене прихожей, тоже заулыбался. Он знал, почему она напряглась, и его искренне забавляло происходящее. Наконец Виктор понял, какую черту только что перешагнул. – О господи, Кай, я не подумал, что это может выглядеть так. Я меньше всего на свете хотел показаться каким-то… озабоченным. Я просто освободился чуть раньше, думал, успею догнать тебя, вот и построил след. Прости, это больше не повторится. Джун презрительно фыркнул: какой подкаблучник! Но Кайтен, казалось, эта глупая комедия вполне устроила. – Ничего. Просто кому-то надо поучиться оставлять работу на работе, Вик. Пока она бегала в гостиную за сумкой, Вик усиленно делал вид, что Джуна не существует. На прощание Кайтен взяла с него бесполезное обещание беречь себя. Когда парочка исчезла за панелями старенького лифта, язвительную улыбку смело с лица Джуна, точно порывом воздуха из охладителя. Как бы он ни был привязан к Кай, это не отменяло истинного положения вещей. Бездонная пропасть незримо разделяла их, даже когда Кай мирно наносила осветлитель Джуну на корни. Сейчас она с этим растяпой Виком поднимется на свой замечательный уровень. Завтра обоих ждет интересная, высокооплачиваемая и престижная работа. Их жизни всегда будут проще, комфортнее, лучше благодаря постоянно присутствующей дополненности. Дополненная реальность в Гармонии давно поменялась местами с подлинной. Джуна ее лишили. И это его не устраивало. Он обмотал голову выцветшим полотенцем, улегся на диван и проспал следующие сорок минут. После одной бессонной ночи ему предстояла вторая – и стоило набраться сил. Проснувшись с будильником, Джун смыл осветлитель и выпил воды из-под крана, стараясь игнорировать привкус ржавчины. На большее времени не было. Вернувшись в гостиную, он сдвинул шкаф. За ним пряталась дверь в спальню родителей, не тронутую со дня их гибели и напоминающую о жизни до Полного Отключения. Заходить сюда было болезненно. Но необходимо. Потому что именно здесь находилось нужное окно. Он перелез через подоконник на балкон, встал на его оградку и дотянулся до запасной пожарной лестницы. Этажи мелькали, плохо закрепленные ступеньки под ногами тряслись, и Джун упрямо не смотрел вниз. Так он добрался до последнего этажа уровня Лейбница. Здесь тошнотворно пахло техническим маслом и сгоревшей проводкой. Наручные часы показывали, что ждать осталось недолго. Джун замер, чтобы лестница под ним не дрожала. Наконец чешуйки сгелития над головой начали медленно раздвигаться, открывая путь дальше. Он перепрограммировал их на свой страх и риск, запустив вирус в код уровня. Прошло четыре месяца, и никто его не выявил. Забравшись на технический этаж, Джун прошел помещение с фильтрами и увлажнителями, уткнулся в тупиковую стену и надавил на сгелитиевые чешуйки в нужном порядке. Они сдвинулись, пропуская его вперед. Открывшаяся комнатка не отображалась ни на одном чертеже Цитадели и не обнаруживалась искателями аномалий в постройках. На входе возвышалась гора пустых коробок из-под пиццы, и Джун понял, что забыл позаботиться об ужине. Он выругался и включил вентилятор, чтобы, случись ему не помереть сегодня от голода, не дать шансов и жаре. Со вспыхнувших мониторов смотрели оскалившиеся маски токкэби, демона из корейской мифологии, известного своими злобными подшучиваниями над смертными. Голубоватое мерцание осветило многочисленные сокровища Логова: обработчики кода сгелития, трансляторы дополненностей, глушители сигналов сети и многое, многое другое. Джун поднял с пола один из своих рабочих планшетов и развалился на кресле-мешке, задумчиво уставившись перед собой. Таких, как он, в Цитадели были десятки. Но никто из этих десятков, праздно взламывающих счета, здания и дополненности, не сделает того, что собирался сделать он. Не из жадности или желания повеселиться, а просто потому, что Гармония была несправедлива. И Монстр собирался ее за это наказать. 3 Кайтен – Он ведет себя несколько развязно, – неожиданно сказал Вик. Они досмотрели фильм об охотниках на драконов на транслирующей стене гостиной и теперь, сидя на кухне, ожидали, когда закипит чайник. Несколько раз Виктор порывался помочь Кай достать из буфета сладости – или что угодно еще, – но она вежливо отказывалась. На кухне Кайтен хозяйничать могла только она. Вынужденное безделье, очевидно, натолкнуло Вика на некоторые мысли. – Ты ведь сейчас не о главном герое «Пикирующей ярости»? – усмехнулась Кай, ставя на стол упаковку шоколадных конфет в панцирях цветной фольги. – Я о твоем подопечном сепаранте. – Виктор явно старался говорить непринужденно, но из-за такого начала это было уже невозможно. – Я имею в виду… у меня, конечно, тоже есть подопечный. Но я никогда не был у него дома и не думаю, что это хорошая идея. Мы встречаемся на нейтральной территории, иногда пьем кофе, я отдаю ему месячный запас талонов, после чего мы просто расходимся. – Джун – не просто мой подопечный сепарант. – Кай присела за стол. – Я знаю его всю жизнь, наши матери дружили. При Отключении наши родители погибли в реакторе, и мы остались одни. Джуну было двенадцать, а мне даже не исполнилось семнадцати. Я не могла его бросить, хотя из-за несовершеннолетия добиться спонсорства над ним было непросто. – Мне очень жаль твоих родителей. Уверен, они были прекрасными людьми. В голосе Виктора прозвучала непонятная Кайтен грусть. Она кивнула, принимая соболезнования, взяла недавно закипевший чайник и разлила кипяток по кружкам. Чайные листья поднялись с донышек и закружили на поверхности. Полное Отключение перевернуло мир Кайтен. Цитадель надолго погрузилась в траур: погиб весь штат работников реактора, и трагедия зацепила почти каждую семью. Многие навсегда распрощались со своей дополненностью. До того как Гармония вернула все в норму, всюду творилось черт-те что; пока доступ к продуктам и услугам не возобновился, им с Джуном полтора месяца пришлось выживать на рисе, чае и таблетках витамина D. И, конечно, оформление спонсорства над выпавшим из дополненности Джуном вынудило Кай столкнуться с бо?льшим количеством бюрократии, чем полагалось на целую жизнь. – Как ты справлялась? – спросил Вик. – Неплохо, судя по всему, – сдержанно улыбнулась Кайтен, отхлебнув чая. – Джун был проблемным ребенком, мне он достался проблемным подростком, но сейчас, спустя столько лет, мне нравится думать, что после него я выдержу что угодно. – Мне сложно даже представить. – Ладони Вика обхватили горячие бока кружки, на лице читалось сочувствие. – Как это было, когда Джун… когда обнаружилось, что он не может подключиться? Он же был совсем юным. – Трудно, – лаконично ответила Кай. – Но он – почти единственное, что напоминает мне о семье. Он мне дорог. В двенадцать Джун днями не выходил из комнаты. В четырнадцать раздобыл где-то взломанные линзы, и попытка подключиться закончилась для него микроинсультом. В пятнадцать он связался с плохой компанией. Кайтен радовалась, что все это позади. Подняв глаза на Виктора, она вдруг почувствовала, что в нем что-то неуловимо переменилось: чуть сильнее выровнялась спина, увереннее стал взгляд. – Кай… Раз Джун – твоя семья, я буду относиться к нему соответствующе. Кайтен смущенно посмотрела в свою кружку. Виктор без особых колебаний забегал вперед в своих предположениях об общем будущем. И пусть Кайтен не могла сказать, что ей это не нравится, она решила сменить тему. – Как проходит расследование того взлома на уровне Кинга? Виктор неловко кашлянул. – Прости, Кай, это засекреченные данные. – Да, конечно. Постоянно забываю, что у вас все строго. – Лучше ты расскажи, как продвигается твое исследование фрактальных структур в градостроительстве. Кайтен недоуменно подняла брови. – Откуда ты?.. – Она запнулась, но тут же удивление сменилось пониманием. – Ты ходил на мои лекции! – По рекомендации дяди, – с улыбкой кивнул Виктор. – Он архитектор, как и ты. Ты могла о нем слышать: в свое время разрабатывал планировку Галилея… – Погоди-ка… – Сердце Кайтен ухнуло куда-то вниз. С планировкой уровня Галилея у нее ассоциировалось только одно имя. – Твой дядя – Маркус Нэш? – Ага. – Ничего себе. – Она нервно побарабанила ногтями по столешнице. В памяти промелькнули три лекции, которые она успела прочитать во Дворце Знаний. Не ляпнула ли она какую-то глупость? Достаточно ли доступными для понимания были ее голографические чертежи? Маркус Нэш был светилом отрасли многие годы, и такое совпадение – он дядя Виктора! – правда застало Кай врасплох. – Я не знала, что Маркус Нэш посещает любительские лекции, – тихо сказала она. – Ну, твои лекции он любительскими не считает. – Виктор был доволен, что смог ее обрадовать. – Он сказал, что я буду дураком, если не попытаюсь познакомиться с такой умницей. Конечно, это было в шутку, но… – А тебе-то как мои лекции? – хмыкнула Кай, тщательно скрывая, насколько польщена. – Честно говоря, порог вхождения в тему фрактальных городов для меня оказался высоковат. Всю лекцию я смотрел на тебя и думал… Кайтен Винг. Кайтен – «небесная кара». Чем руководствовались родители, давая ребенку имя в честь японской торпеды, управляемой камикадзе? – Им просто понравилось, как это звучит. Никаких подтекстов. Виктор хохотнул. – Глобализация – страшная штука. Но мне тоже очень нравится… Кай-тен. Ее имя из его уст и правда звучало по-особенному. Кай очень старалась не покраснеть. Виктор продолжил: – Вскоре после той лекции я обнаружил, что мы работаем в одном здании, и не смог ослушаться дядюшку. Что было дальше, ты знаешь. – Значит, чтобы удовлетворить любопытство по поводу моего имени, ты и решил обсуждать со мной выставки, провожать до дома, знакомиться с моим подопечным и пить чай у меня на кухне? – приподняла брови Кайтен. – Ты мазохист? Виктор усмехнулся и придвинулся ближе. Кай надеялась, что саркастическая улыбка, застывшая на ее губах, еще не превратилась в смущенную. – Если это обязательное условие, мой ответ – «да». Они одновременно потянулись вперед, рискуя опрокинуть дымящиеся кружки, а затем… ничего не произошло. – Все в порядке? – спросила Кай, отстранившись. Остекленевший взгляд Виктора говорил о том, что в его дополненности отобразилось что-то важное. – Черт, – выпалил он, вскакивая. – На уровне Кюри проблемы. Что-то взломали. Скороговоркой пробормотав что-то вроде «Прости-пожалуйста-я-должен-бежать-спасибо-за-чудесный-вечер-завтра-увидимся», Вик умчался вместе со всеми романтическими надеждами Кай. Заперев дверь, она вернулась на кухню, где от кружек все еще валил пар, а конфеты соблазнительно поблескивали укутанными в фольгу боками. Зрелище показалось Кай унылым, поэтому она спрятала конфеты в шкаф, вылила чай Вика в раковину и сунула кружку в посудомойку: она терпеть не могла беспорядка. Затем, взяв свою чашку, Кай подошла к окну и нажала вмонтированную в подоконник кнопку. Поднялся навес, который отделял ее квартиру от огромного пространства уровня, названного в честь итальянского химика Авогадро. «Уровень Кюри – прямо надо мной», – вспомнила Кайтен. Она не волновалась за Виктора – как инженеру службы безопасности, ему грозила разве что бессонная ночь. Ей было не по себе от мысли, что именно могло произойти, каким образом те, кто не согласен с укладом Гармонии, решили выразить свое недовольство сейчас. Город еще не спал. Из приоткрытых окон других остовов и временных зданий лился приглушенный свет. Кайтен жила почти под самым потолком, и с высоты ей открывалось целое неоновое море нижней части уровня. Воздух остывал, и первые этажи Авогадро уже затопила туманная дымка, но вывески продолжали отчаянно мигать из наступавшей мглы. Виктор проговорился, что на Кюри что-то взломали. Не надо быть детективом, чтобы понимать: речь шла о временном здании. Подобные случаи участились – именно поэтому, пытаясь взять контроль над ситуацией, Гармония ввела комендантский час. Но этого явно было недостаточно. Первый такой взлом произошел в кинотеатре: кибертеррорист запустил в код уровня вирус, воздействующий на каркасные звенья сгелития, и однажды ночью здание просто сложилось в компактный куб металла. Дежурные работники получили предупреждения на свои планшеты и спаслись. Но запертый в подсобке шутниками-приятелями студент встретил там свою смерть. Кайтен надеялась, что сейчас произошло что-то менее серьезное, без жертв. Необъяснимая тревога крепла с каждой новостью. Меньше всего на свете Кайтен хотелось, чтобы вернулись неспокойные времена. Последствий Отключения было вполне достаточно для Цитадели. Кайтен вновь опустила навес и задержала взгляд на верхней левой точке в поле зрения. Текстуры и сглаживания начали сползать, как шелуха, заставляя воспринимать то, что было на самом деле. Дополненность перешла в спящий режим, и киберглаз за несколько секунд подстроился под линзу. Реальность квартиры Кай и сама по себе была симпатичной. Да, без линзы здесь оказалось чуть темновато: во второй половине суток в целях экономии мощность электричества понижалась. Но в целом, Кайтен сделала все, чтобы превратить свое жилище в уютное и функциональное гнездышко. До Полного Отключения она с родителями жила в том же остове, но двумя уровнями ниже, всего в паре пролетов над квартирой Джуна. Когда Гармония решила, что утративших связь с дополненностью стоит отделить от пользователей, Кай переехала сюда, на Авогадро. Хорошая инфраструктура, качественное жизнеобеспечение – у Кайтен было все, чтобы привыкнуть к новому укладу и сосредоточиться на любимой работе. В ее жизни наконец воцарились спокойствие и уверенность, а безымянные взломщики пытались их отнять. Не только у нее – у всей Цитадели. Кайтен надеялась, что рано или поздно их найдут и остановят. ЗДРАВСТВУЙ, ТОРПЕДКА Надпись, вдруг протянувшаяся по светлой плитке стены, попала в поле зрения Кайтен, когда она собралась отнести в мойку свою кружку. Прошло несколько секунд, прежде чем Кай пришла в себя, удивляясь тому, каким тяжелым стало ее дыхание и как безумно, вне всяких метафор, заколотилось сердце. Что за глупая шутка? Надпись не могла быть сообщением, отправленным через мессенджеры ее дополненности: этот шрифт отсутствовал в системе. Неужели ее профиль взломан? Вирус? Внутри Кайтен все сжалось от страха. Нужно завтра же разобраться с этим. Она беспомощно огляделась: кухня была по-прежнему уютной, техника сверкала чистотой, конфеты в приоткрытом буфете отчаянно соблазняли блеском оберток. Реальность почти не уступала виду, который кухня принимала в дополненности. Осознав это, Кайтен тяжело оперлась на стол. Даже если в ее профиль запустили вирус, она не смогла бы увидеть эту надпись. Ведь на момент столкновения с ней дополненность была отключена. 4 Джун Обувь жала. Даже находясь перед Гасом и его бандой, Джун не мог думать ни о чем другом. Стопы горели, но это была неизбежная жертва сегодняшнему предприятию. Ведь если бы Джун не раздобыл эту пару ботинок, ему пришлось бы идти к Гасу без плана Б. Мысль слегка утешала, но навязчивая боль в поджатых пальцах ног подтачивала уверенность Джуна в себе. Собравшись, он заставил себя в упор посмотреть на Гаса и сдержанно ему улыбнуться. Джун ни во что не ставил этого типа, но четверых окружавших его громил игнорировать не стоило. Главарь банды Пантер был года на три старше самого Джуна, но крохи власти, собранные в трущобах Эвклида, делали его опасным. Он не отличался красотой: выразительный крючковатый нос, черные, глубоко посаженные глаза. Жидкие усики подрагивали, когда Гас пытался скалить порченые зубы. На пантеру он ничуть не походил. Гас родился вне дополненности, а значит, никогда не видел обучающих фильмов о больших кошках в дикой природе и название банде подбирал наобум. Впрочем, вряд ли ее членам было дело до таких нюансов. Вздувшиеся вены на толстых шеях, налитые кровью глаза и учащенное дыхание выдавали, что именно держит их рядом с нервным, тщедушным Гасом. Он платил им праймином. На нижних уровнях оборот кроваво-красных капсул почти не контролировался, и зависимых здесь было предостаточно. Их присутствие добавляло непредсказуемости. Торговцы нелегальным железом часто нанимали подобные банды в качестве посредников, и Джун был готов столкнуться с одной из них. Но надеялся, что случай не пошлет ему единственную, с главарем которой у него были личные счеты. – Как насчет придержать этот горящий взгляд до лучших времен? – спросил Джун. – Я просто хочу получить аппаратуру, отвалить за нее оговоренные талоны и убраться отсюда, пока Гармония не нагрянула. Он немного надеялся на благоразумие Гаса – хотя, в общем-то, видел, что сегодня благоразумие тот с собой не захватил. Гас моргнул. Он смыкал веки слишком сильно. – Дела подождут. – Главарь банды шагнул вперед, сжимая кулаки. Потолки на уровне Эвклида были всего лишь трехметровыми, и растаскивать крепящиеся к ним лампы местному населению было бы несложно. Службы Цитадели относились к вопросу с пониманием, поэтому каждая лампа находилась в сетчатом металлическом контейнере, припаянном к потолку. Свет, падающий через сетку, был зеленоватым. Тошнотворным. Гас в нем выглядел ожившим мертвецом. – У меня мало времени, – настойчивей повторил Джун, прогоняя живописную ассоциацию. – Если ты сейчас же не перейдешь к делу, хрен тебя еще раз наймут для такой работы. – Он лукаво ухмыльнулся и понизил голос: – На что ты тогда будешь покупать дозы своим ребятам? Лицо Гаса перекосилось от злобы. – Ты, мелкий… – Только не говори, что они с тобой из-за твоей невероятной харизмы, – продолжал Джун, осознавая, что начинает увлекаться. Это немного охладило. – Талоны в обмен на содержимое ящика, Гас. Сэкономь нам всем время. – Ты спал с моей сестрой, – процедил Гас, надвигаясь. – Не отрицаю. – Джун невольно улыбнулся. – А чего это тебя так беспокоит? Гас приоткрыл рот, но не издал ни звука. – Что же это, ревность? – тихо рассмеялся Джун. – Я всегда догадывался, что ты больной ублюдок, Гас, но… серьезно? Собственная сестра? Удар не был неожиданным. Особо сильным, впрочем, тоже, но факт оставался фактом: Джун его пропустил. Подбородок взметнулся, корпус отклонился назад, а дальше против него сработали плотно вжатые в пол ботинки. Потеряв равновесие, Джун взмахнул руками и совершенно по-дурацки уселся на задницу. Свою основную функцию новая обувь выполняла безукоризненно. – Да ладно, – прорычал Джун под гогот громил, трогая гудящую челюсть. Он обладал определенной долей самоиронии, но сейчас ему явно требовалось больше. – Если я хоть раз еще увижу тебя в этом районе… – вдохновленный смехом товарищей и глупым видом пытающегося подняться Джуна, Гас обрел уверенность. – И если я узнаю, что ты опять ошиваешься возле Химе, клянусь, я тебя выпотрошу… Джун поднял локоть, чтобы защититься от нового удара – ногой, вот только та вдруг изменила траекторию и продолжила движение вверх вместе с Гасом… и его громилами… и ящиками, и мелким мусором, и всем, что не было припаяно службами Цитадели на этом участке в четыре квадратных метра. Джун поднялся – нет, его подняло на ноги. Волосы, приглаженные гелем, прядь за прядью потянулись вверх. Полы куртки и футболка задрались, являя миру его новую гордость – рельефный пресс – и почти закрывая обзор. По крайней мере, в отличие от Пантер, Джун не отрывался от пола: подошвы магнитных ботинок прочно приковывали его к металлу. Джун (невыносимо медленно, но все же) обернулся. Из проема между двух зданий вышла молодая женщина в черной маске, закрывавшей нижнюю часть лица. Правую руку она завела за спину, левую вытянула ладонью вперед. Пальцы шевелились, заклиная гравитацию и вынуждая ее ослабнуть. Кинетик в команде был лучшим планом Б. Визг Пантер под трехметровым потолком Эвклида вызвал у Джуна мстительную улыбку. Сила поля внизу ослабла, и он, неловко передвигая ноги во все еще чертовски неудобных ботинках, подошел к месту, где минуту назад стояли громилы Гаса. Последнему удалось вцепиться в один из выступающих из-за ошибки в коде здания подоконников, поэтому Джун без труда мог сказать ему напоследок что-нибудь ядовитое. – Я же просил тебя оставаться профессионалом, – весело напомнил он. Интересовавший его ящик не попал под воздействие поля и до сих пор лежал рядом с изрисованной граффити стеной. Джун открыл его, быстро изучил содержимое, защелкнул и взял в руки. Перед тем как покинуть застрявших на высоте Пантер, он помедлил и поднял взгляд на Гаса. Тот нещадно кусал губы, стараясь не стонать от отчаяния. Провалив сделку, он останется без оплаты и еще будет должен за упущенный товар. Ни один приличный торговец железом больше не наймет его для посредничества. Перекачанный сброд разбежится, не дождавшись капсул с праймином, – и хорошо еще, если ничего Гасу перед этим не сломает. Джун был Монстром, но все-таки не настолько. – Только потому, что ты брат Химе, – сказал он и подбросил мешочек с со свеженапечатанными талонами. Мешочек, оказавшись в поле воздействия кинетика, плавно взмыл к потолку. Когда Гасу удалось поймать его, Джуна в подворотне уже не было. * * * Майра стащила маску уже в лифте, и блеклый лимонный свет упал на ее острый веснушчатый нос, выделяя его ярким треугольным пятном. Она цокнула языком, осуждающе рассматривая скулу Джуна – там стремительно расцветал синяк. – Господи, Джун, зачем тебе эти мышцы, если ты ими не пользуешься? – с издевкой спросила она. Ее бледно-зеленые глаза, как всегда, смотрели холодно. – Для чего, по-твоему, я тебя тренирую? Для красоты? – Умение раскидывать бугаев не идет в комплекте с базовой физической подготовкой, – вяло огрызнулся Джун. – И вообще, не кинетику об этом мне говорить. – Это Гас-то бугай? – продолжала насмехаться Майра, взъерошивая примятые маской короткие рыжие волосы. – А если бы у тебя не было кинетика на подхвате? – Я бы учел это в стратегии поведения. – Я слышала, как ты нарывался. Это подростковые комплексы, а не стратегия. Для меня загадка, откуда у тебя с твоим вздорным характером могли взяться благородные цели. – От верблюда, – закатил глаза Джун. Обычно Майра охотно поддерживала все его поползновения повеселиться за чужой счет. Но стоило ей войти в это здание на уровне Теслы, как ее осеняло благоразумием: она начинала анализировать необдуманные поступки Джуна и ругать его за них. – И вообще, – чуть поморщилась Майра, сложив руки и похрустывая суставами тонких пальцев. – Что тебе понадобилось в постели сестры Гаса? Если они не сводные, она, должно быть, такая же уро… – Химе – красотка, – прервал ее Джун и, не удержавшись, вздохнул. – Химе – это вообще настоящее имя? Вы встречаетесь? – подозрительно прищурилась Майра. – Ты же не рассказывал ей?.. – Остынь, – резко осадил Джун, и кабина лифта скрипнула ему в тон. – Никому я ничего не говорил. С Химе это было один раз и осталось в прошлом. Она ничего не значит и ничего не знает. Майра нахмурилась, явно сомневаясь, стоит ли выспрашивать у Джуна подробности. Но лифт как раз остановился, и у нее появились другие желания. Сонми открыла дверь даже до того, как они позвонили. – Привет, Джуни. Привет, Май, – сонно пробормотала она, запуская пальцы в нежно-розовую вьющуюся челку и проходя внутрь. Джун пропустил Майру вперед и закрыл дверь. – Я сделаю нам капучино, – заявила хозяйка, направляясь на кухню. Ни Джуну, ни Майре не нравился капучино, тем более кофемашина Сонми работала с каким-то странным фасованным суррогатом. Но Сонми любила готовить (точнее, наблюдать за процессом приготовления) именно капучино, поэтому выбора не было. – Я тебе помогу, – проворковала Майра, на ходу стаскивая форменную куртку. Обе быстро скрылись в крохотной кухоньке. Задержавшись в проеме, Джун увидел, как Майра привычно целует Сонми чуть пониже правой скулы – в россыпь шрамов-брызг от однажды лопнувшей в ее руках пробирки с кислотой. Сонми увлекалась любой дрянью, которую можно было смешивать, – это относилось и к бесконечным химическим экспериментам, и к созданию самых крышесносных коктейлей, и к окрашиванию волос во все цвета спектра. Осветлять свои Джун начал именно с ее подачи. Джун прошел в гостиную, не дожидаясь, пока девчонки намилуются: ему не терпелось стащить чертовы ботинки. Упав на диван, он наконец избавился от дюжины ремешков креплений и со стоном стянул едва поддающуюся обувь. Сегодняшняя встреча стоила ему нескольких болезненных мозолей, но цена была еще приемлемой. Джун откинулся на мягкую спинку дивана и принялся рассматривать мультяшные постеры, заполонившие каждый сантиметр пространства стен и окон – Сонми не любила смотреть на улицу. Джун бывал в этой гостиной десятки раз, но постоянно находил среди постеров что-то новое. Кажется, она их иногда переклеивала. Квартира Сонми находилась во временном здании, но все равно считалась достаточно престижной. Помимо этого, у Сонми был профиль в дополненности, который она почти не использовала, и твердое желание никогда не выходить из дома. Долгое время Сонми признавала только Майру. Той стоило немалых усилий убедить ее, что сотрудничество с Джуном будет полезным. Джун изменил данные в профиле Сонми, добавил туда ряд болезней, несовместимых с активной жизнью в Гармонии, и тем самым добился ежемесячной выплаты пособия, на которое девушки могли жить. Взамен Майра, сепарантка и незарегистрированный кинетик, при необходимости прикрывала его – как сегодня. Со временем к деловым отношениям примешалась дружба, появились общие темы и шутки. Свой последний день рождения Джун отмечал с Майрой и Сонми. Джун считал девушек своей семьей, как и Кайтен, но если Кайтен была недостижимо далекой, то Майра и Сонми оставались рядом, на одном уровне. К ним не нужно было тянуться через пропасть под названием «дополненность», даже к Сонми. Они знали о Монстре, и с ними его секрет был в безопасности. Джун открыл ящик для инструментов и еще раз, более детально, осмотрел его содержимое. Внутри лежали списанные трансляторы дополненностей государственной модели. – Что ты собираешься делать со всем этим барахлом? – спросила Майра, вернувшись из кухни и с любопытством заглянув в ящик. – Взломаю что-нибудь. – Надеюсь, не времянку? – Я не взламываю здания. Возможно, это делает сама Гармония, чтобы страхом сплотить средний класс перед лицом невидимого врага. История видела подобные эпизоды. – Иногда мне кажется, что ты слишком увлекся теориями заговора. – Иногда мне тоже так кажется, – нахмурился Джун. – Но кому-то нужно докопаться до правды и узнать, кто стоит за всей этой Гармонией. Я уже взломал несколько профилей и выстроил мост между профилями Монстра и одного чинуши из финансового отдела. Думаю, еще полгода, и я выйду на кукловодов, прячущихся за ширмой Гармонии. И подарю Цитадели их имена. – Ты и правда собираешься ломать все профили подряд в надежде, что в контактах обнаружится кто-то полезный? – в голосе Майры звучала озабоченность. – Не все подряд. Есть теория, что любые два человека разделены не более чем пятью слоями общих знакомых. Я написал алгоритм-лабиринт, позволяющий отслеживать связи между пользователями на основе их персональных данных. Он самообучается. Ему просто нужно больше информации. – Избавь меня, пожалуйста, от подробностей, – мило улыбнулась Майра. – Я все равно ничего не понимаю. Но я хочу, чтобы уроды за ширмой Гармонии пожалели о том, что делают с нами. Послышался грохот. Поднос валялся у ног только что вошедшей Сонми вместе с осколками чашек, и три порции горячего капучино впитывались в ее пушистые тапочки. Сонми смотрела в пустоту, что означало – в ее дополненности произошло что-то серьезное. – Что такое? – встрепенулась Майра, подбегая к ней. – Ты не обожглась? Сонми мотнула головой и посмотрела на Джуна. Он вздрогнул от этого взгляда. Он привык, что эмоции на вечно сонном лице Сонми обычно кажутся лишь слабыми отголосками самих себя. Но сейчас охвативший ее ужас был почти осязаемым. – Джуни, – испуганно пролепетала Сонми. – У Монстра проблемы. 5 Кайтен Кайтен уже полчаса с интересом рассматривала ростовой макет Цитадели. На табличке поверх стеклянной витрины значилось, что он выполнен из тех же материалов, что и оригинал. Двадцать четыре металлических блина, нанизанных на двенадцать остовов – единственных в Цитадели зданий, не способных изменяться; неактивные диоды-окошки (в ночном освещении, говорилось в описании, часть диодов включалась); временные здания из микро-сгелития, перестраивающиеся в случайное время по встроенному в конструкцию алгоритму. Взломы зданий продолжались, и пусть подробности держали в секрете, одного только факта хватало, чтобы потерять покой. Вик постоянно пропадал на работе; Кайтен понимала, что это не его выбор, и не грустила, что не может выпить с ним лишнюю чашечку кофе в обед. Но даже несмотря на то, что их отношения пока не достигли никаких значимых рубежей, она все чаще ловила себя на том, что переживает. Все ли у Виктора в порядке? Не устает ли он сверх меры? Приходится ли ему ночевать на работе, чтобы бесконечный цикл отслеживания преступников в дополненности не прервался? А еще в профиле Кайтен был вирус. С вечера понедельника он никак себя не проявлял. Надпись, неведомо как отобразившаяся при отключенной дополненности, исчезла почти сразу, оставив Кай в смятении стоять посреди кухни и пытаться найти произошедшему объяснение. Вирусы обычно не вели себя так… бессмысленно. Оказавшись в профиле, они либо незаметно выискивали ценные данные, либо действовали агрессивно: переименовывали контакты, снимали блокировку виртуальной рекламы… Кому понадобилось писать вирус для спящего режима, который просто выводит приветствие? Кай поежилась, вспомнив фамильярное «ПРИВЕТ, ТОРПЕДКА». «Торпедка» была отсылкой к ее имени, они с Виком как раз затронули эту тему. Но Вик отношения к этому не имел. Он был слишком адекватным, чтобы заниматься подобными глупостями, даже в шутку. И он бы ни за что на свете не стал ее так пугать. С вирусом Кайтен поступила как взрослая – обратилась в отдел обслуживания дополненностей за диагностикой, чисткой и перезапуском профиля. Из-за участившихся атак ее вторничное прошение рассмотрели лишь к концу рабочей недели. За это время рецидивов с появлениями странных надписей не было, и Кайтен немного успокоилась. Но ей все равно требовалось объяснение. Пока дополненность была на профилактике, мир казался Кайтен непривычно пустым. Пользователям настойчиво не рекомендовалось отключаться от профиля больше чем на восемь часов. Сейчас это было неизбежно, и Кай чувствовала себя неважно от осознания, что два часа из этих восьми уже прошло. Зал ожидания выглядел прилично: несколько удобных диванчиков, автомат с растворимым кофе (в его сторону Кай даже не смотрела) и, конечно же, золотая огнептица Гармонии, расправившая крылья в попытке обнять целую стену. Но без поясняющих надписей на поверхностях, без настроенного освещения и блока с заметками это все теряло большую часть смысла. Будто кто-то очень принципиальный и аскетичный заявился в ее дом и унес лишние, по его мнению, вещи. Вздохнув, Кайтен вернулась к изучению миниатюры Цитадели. Ее венчал уровень Галилея – с мхом, играющим роль зелени парков, крохотной копией искусственного пруда, красивыми высотками и макетом Пика Галилея. Прозрачный купол защищал уровень от ядовитых осадков извне. Под Галилеем располагался уровень Эйнштейна, где несколько станций перерабатывали солнечную энергию и энергию ветра в электричество, – именно там произошел очередной взлом, сегодня. Подробности по-прежнему не разглашались, но на уровне Митчелла, где располагался офис Кай, перебои со светом начались с самого утра. Отдел проектирования временных зданий отпустили с половины рабочего дня. Кира, не скрывая радости, упорхнула домой высыпаться после ночного марафона сериалов, а Кайтен отправилась в отдел обслуживания дополненностей, чтобы провести следующие несколько часов в ожидании. Наконец перед глазами Кай забегали темные пятна, частично перекрывая всплывшую надпись «СИСТЕМА УСПЕШНО ПЕРЕЗАГРУЖЕНА». Опустив веки и выровняв дыхание, Кайтен справилась с возможными физическими последствиями возвращения в виртуальный мир. Без поддерживающих препаратов нервная система быстро отвыкала от работы дополненности. Многих и при обычной перезагрузке тошнило. Кайтен, к счастью, отделывалась легким головокружением. – Мисс Винг. – К ней бесшумно подплыл робот. В дополненности на его экранчике отображалась модель приятного женского лица. Кай не видела в этом никакого смысла: синхронизация речи отсутствовала, а сам голос был синтетически-нейтральным. – Ваша система успешно перезагружена. – Значит, вирус удален и больше меня не побеспокоит? – В вашей системе не было вируса. – Что? – удивленно нахмурилась Кай. – Это какая-то ошибка. Я же приложила к прошению запись происходящего в дополненности… – На записи не обнаружилось ничего несанкционированного. – Робот был непреклонен. – Ваша дополненность безопасна настолько, насколько это возможно, и была таковой до обращения в отдел обслуживания. Обработка запроса отняла время у наших специалистов. Поскольку в нынешних условиях высокой загруженности мы не можем позволить себе тратить время сотрудников впустую, с вашего счета оплата услуг будет изъята вместе со штрафом в размере двух тысяч кредов. Мысленно переведя две тысячи кредов в стаканы латте с дыневой карамелью, Кайтен вспыхнула. – Это неслыханно! В моей дополненности определенно был вирус… – К сожалению, ничем более не могу помочь, мисс Винг. Если у вас есть жалобы или предложения по работе отдела обслуживания дополненностей, вы можете заполнить виртуальную форму, и мы ее обязательно рассмотрим. Если у вас есть жалобы или предложения по работе дроида-14-09-К, вы можете… Кайтен раздраженно фыркнула и направилась к выходу, оставив робота чеканить слова в пустоту холла. У нее не было желания торчать там еще дольше для оформления жалоб. На улице Кай отметила, что освещение стало тусклым – даже с наложением дополненности здесь оказалось слишком мрачно. На периферии всплыло входящее сообщение. Кай дернулась, снова вспомнив странный вирус в профиле, но тревога оказалась напрасной. Системный шрифт, приятная подсветка, слова, от которых внутри ощутимо потеплело, а все недовольство отделом обслуживания дополненностей отошло на второй план. «Кай-я очень скучаю-много работы-пожалуйста, береги себя-Вик». Она тоже скучала. Сильнее, чем хотелось бы, но в какой-то момент Кай сдалась и перестала одергивать себя, когда в мыслях о Вике заходила слишком уж далеко. Выйдя из предыдущих отношений полностью опустошенной, Кайтен зареклась даже пытаться строить что-то с плохими парнями. На то они, в конце концов, и плохие, чтобы уметь только разрушать. Виктор Сэйбек был хорошим – это бросалось в глаза даже быстрее, чем его привлекательность. Может, несколько лет назад он показался бы Кай неинтересным. Но теперь она знала, что быть уравновешенным и понимающим гораздо сложнее, чем беззастенчиво выплескивать на окружающих продукты жизнедеятельности своих внутренних демонов. Хорошо, что она успела понять это хотя бы к двадцати четырем. – Кайтен! – басовитый голос отвлек Кай от приятных мыслей о Викторе. Она развернулась на каблуках и увидела, что к ней спешит руководитель отдела проектирования, полноватый и коренастый, но неизменно одетый с иголочки Говард Стим. – Куда ты так летишь? – едва справляясь с одышкой, проворчал он. Пышные усы смешно подергивались под крупным носом. – Домой. Вы же сами нас отпустили пораньше. Два часа назад. – Конечно, конечно… – забормотал Говард. – Хорошо, что я увидел тебя сейчас. Все время забываю спросить, как там поживают твои любительские лекции? – Нормально. Готовлюсь к заключительной, – пожала плечами Кайтен, – когда время есть. А почему вы интересуетесь? Это действительно казалось странным. Говард Стим был далек от архитектуры и не особо вникал в то, чем именно занимается его отдел. У него были другие достоинства, например, острый нюх на выгоду и людей, способных ее принести. Когда от Гармонии поступил запрос выделить лектора для общеобразовательных лекций во Дворце Знаний, Говард не колеблясь отрядил отдавать корпоративный долг именно Кайтен. И с тех пор вряд ли хоть раз вспомнил, что обрек кого-то на неоплачиваемый труд. – Мне на почту пришло несколько положительных отзывов о твоей работе от… хмм, не последних в Гармонии людей. Кайтен догадывалась, кого Стим имеет в виду, но все равно изобразила вежливый интерес. – Это кого же? – От Маркуса Нэша! – просиял Стим. Его глаза округлились, отчего он стал похож на смешного усатого ребенка. Наверное, эта мысль отразилась на лице Кайтен, потому как босс смутился и, приосанившись, продолжил уже в обычном тоне: – Хм, в общем. Кайтен, если так пойдет и дальше, нам дадут финансирование на реализацию твоих наработок в следующем блоке временных проектов. – Здорово, – натянуто улыбнулась Кайтен. Говарда Стима больше интересовала часть про финансирование, чем про реализацию, что сильно снижало ее желание обсуждать свое детище с ним. – Ты могла бы подготовить еще три лекции на следующий месяц? – У меня по плану всего одна, – возразила Кай. – Сомневаюсь, что с новым проектом у меня хватит времени и ресурсов. – Нужно три. – Босс пристально глянул на нее снизу вверх. Посвящать в детали он ее, конечно, не собирался, но цифра была явно не с потолка. Возможно, он уже кому-то это пообещал. – Вообще-то это не слишком легко… – протянула Кай, чувствуя, что Стим готов торговаться. – Не говоря уже о том, что занимаюсь я этим в свое свободное время. – Что тебе нужно? Босс знал, когда от окольных путей в разговорах с подчиненными сворачивать на кратчайшую дорогу к цели – прямую. – Небольшой стимул в виде премии в размере двух тысяч кредов, – подумав, сказала Кай. – Три выходных дня, которые я смогу потратить на подготовку. И… больше талонов для моего подопечного. Первые два пункта ее условий его, казалось, совершенно не смутили. – Договорились! Но… – Взгляд Стима потяжелел. – Осторожнее, Винг. Этим сепарантам только повод дай на шею тебе забраться. Кайтен тактично спрятала смешок за покашливанием. – О, не беспокойтесь, Говард. В отношении своего сепаранта я все держу под контролем. Она попрощалась, сделав вид, что не заметила предательски покрасневшую шею босса, и продолжила путь к подъемникам. Для нее и коллег не было секретом, что у Стима с его подопечной сепаранткой в свое время закрутился нешуточный роман. Девица оказалась предприимчивой и принялась активно тянуть из обеспеченного любовника все блага, до каких только могла дотянуться. Когда же Стим, прозрев после визита в банковский кабинет, попытался соскочить с крючка, она стала шантажировать его откровенными видео, предусмотрительно снятыми еще в самом начале отношений. Кайтен помнила день, когда босс ворвался в их отдел с криком, требуя, чтобы все отключились от рабочих станций. Оказалось, расстроенная сепарантка наняла какого-то киберхулигана, чтобы тот распространил компрометирующие фрагменты по внутренней сети отдела. Кайтен уже прикидывала, как проведет остаток дня в подготовке к следующей лекции, когда перед ней вдруг распахнулось окошко с сообщением. Она решила было, что пришла очередная весточка от томящегося на работе Виктора, и внутри все замерло в предвкушении. Но она ошиблась. Это было сообщение от Гармонии. Оно бесцеремонно заполонило все пространство перед глазами Кай, и алая подсветка виртуального экрана окрасила мир кровью. Кайтен застыла, тревожно впитывая информацию, и с каждой секундой необъятное пространство уровня сжималось вокруг нее все сильнее. Новое происшествие, не коснувшееся временных построек. Новые жертвы. Число пока неизвестно. Погибших объединяло то, что в последнюю неделю их профили взломал Монстр. Всем, чей профиль когда-либо взламывал этот кибертеррорист (хулиган, пару дней назад это был обычный киберхулиган), рекомендовалось в срочном порядке обратиться в отдел обслуживания дополненностей. Начало комендантского часа на всех уровнях сдвигалось на час назад. Перемещение между уровнями через остовы строго ограничивалось. Нарушителей обещали привлечь к ответственности. Сообщение пропало, возвращая миру привычные цвета. Кайтен судорожно выдохнула, понимая, что никогда еще не хотела оказаться дома так отчаянно. Тревога, прежде просто висевшая в воздухе, прямо на ее глазах воплощалась во что-то страшное, бесконтрольное; жизнь опять дюйм за дюймом поглощал хаос. Что, если наступит момент, когда этот хаос опять коснется ее?.. А не коснулся ли уже? Совладав с собой, Кайтен смогла выловить из ускользающего потока мыслей одну – главную, объясняющую, почему ей вдруг стало настолько жутко, что желудок скрутился в узел. Погибли люди, чьи профили взломал Монстр. – Кира, – выдохнула Кайтен и в ужасе прижала ладонь ко рту. 6 Джун Когда Сонми, запинаясь, объяснила, что видит в своей дополненности, побледневшая Майра вскочила с дивана. Ее главным инстинктом была защита Сонми от любого соприкосновения с миром за пределами квартиры. А после новости о жертвах Монстра пребывание в этой квартире Джуна стало проблемой, от которой, несмотря на все теплые чувства, следовало избавиться. – Тебе нужно уходить, – сказала Майра намертво прилипшему к дивану Джуну. Он не расслышал ее. Увиденное Сонми не могло быть правдой. Она наверняка пошутила, просто юмор такой. Дурацкий. Джун с мольбой посмотрел на нее и увидел, что по щекам Сонми текут слезы. Нет, это не могло быть правдой. Его война была информационной. Он ненавидел насилие. Он никого не убивал. – Я никого не убивал. Джун упустил момент, когда произнес это вслух пустым, подрагивающим голосом. – Конечно, мы знаем, что ты никого не убивал, – нахмурилась Майра, хватая его за воротник. Джуну пришлось взглянуть в ее решительное лицо. – Но для них ты, вернее, Монстр, теперь убийца. Гармония будет искать тебя. Мы не можем рисковать, оставляя тебя здесь. – Да… – Джун поднялся; онемевшие ноги показались не самой надежной опорой, когда пол вдруг опасно накренился. – Я понимаю. Джун словно падал в бездну. К нему приблизилась Сонми. – Твои нормальные ботинки в коридоре. Я их покрасила, так что они еще какое-то время будут линять зеленым… Она уткнулась лбом в его плечо и затихла. Завиток розовой челки щекотно ткнулся Джуну в подбородок, выводя из оцепенения, и Джун машинально погладил ее торчащую лопатку. От Сонми пахло странной смесью этилового спирта и жвачки. – Прости, Джун, – уже спокойнее сказала Майра, складывая руки на груди в невольном желании оградиться от того, на что не могла повлиять. – Сонми… Если каким-то образом тебя отследят и выйдут на эту квартиру… Сонми просто не выдержит, если сюда придут чужие люди, если ее будут допрашивать, если… Это была та самая Майра, которая орала на него в тренировочном зале, заставляя подтягиваться, когда мышцы уже сводило от напряжения, и бежать еще круг, когда от боли в боку темнело перед глазами. Та самая Майра, которая лихо раскидывала нечестных посредников с помощью своих способностей кинетика, незаконно утаенных от Гармонии. Та самая Майра, которая никогда не боялась быть резкой. И она запиналась, оправдывалась и избегала его взгляда. Сонми была ее слабостью. Возможно, единственной. Но сейчас эта слабость делала ее жалкой, и Джун неожиданно для себя разозлился. – Я же сказал, я понимаю. Он бросил это через плечо, уже из коридора. Майра обеспокоенно наблюдала, как Джун обувается, накидывает потертую куртку, заглядывает в небольшое зеркальце, чтобы пригладить волосы. От нее вряд ли укрылось, как неловко он сделал это – пальцы дрожали. – Береги себя, – сказала Майра перед тем, как он захлопнул дверь. Джун остановился, проскочив несколько лестничных пролетов вниз. В груди все горело, норовя разорвать к чертям ребра; каждый вдох словно приближал к этому моменту, каждый выдох не делал никакой разницы. Он вдруг вновь почувствовал себя двенадцатилетним – беспомощным, испуганным, совершенно беззащитным перед обстоятельствами. Застонав, Джун привалился к холодной стенке. Она была пористой из-за сгелитиевых чешуек, расположенных под углом. Джун уставился на безжизненный, местами тронутый коррозией потолок. В другой момент он пофантазировал бы, как устраняет это уродство магия дополненности, но сейчас у него было дело поважнее. Стоило успокоиться. Прогнать прочь страх и дежавю, которое, Джун надеялся, никогда больше его не побеспокоит. Побороть эмоции, оставив холодный разум – единственный в арсенале инструмент, который, в отличие от мышц, он умел использовать. Итак, он строил мост, уповая на теорию шести рукопожатий с небольшим вкраплением везения. Под личиной Монстра, высмеивавшего Гармонию, он занимался тем, что можно было охарактеризовать как хулиганство, раздражающее, но безобидное. Это выглядело как попытки привлечь внимание – начиная от заставки с токкэби, заканчивая лицами общественных деятелей на задницах у их сгелитиевых копий. Весь его «послужной список» даже после тщательного анализа не стоил того, чтобы на поиски Джуна тратили государственные ресурсы. Он тщательно следил за этим. Правда должна была всплыть лишь в конце, когда имена ответственных за несправедливость станут известны, когда цель, породившая Монстра, будет достигнута. И даже ради нее Джун ни за что не испачкал бы руки чужой кровью – это было табу; преодоление этой грани означало потерю человечности. Но имеет ли это значение теперь, когда кто-то действует за него? Если для Гармонии он теперь – сетевой убийца? – Холодный разум, – настойчиво прошептал Джун. Утром Цитадель сотрясло очередное происшествие – что-то с электростанцией на верхних ярусах, – и разъединение уровней в связи с этим перенесли на более раннее время. Интересно, ответственность за это тоже повесят на Монстра? Джун спустился и вышел на улицу. Тусклое освещение превратило ящики зданий в мрачное кладбище металла. Пустые вывески молчали грязными полотнами – а в дополненности наверняка бесконечный поток рекламы сменялся объявлениями, предупреждающими жителей, насколько опасен Монстр. Едва видя, куда идет, Джун вдруг попытался вспомнить, сколько профилей посетил за последнюю неделю. Он сбился со счета на двенадцатом, понимая: было больше. Неужели по его вине – косвенной, но вине – все эти люди мертвы? Кем могли быть погибшие? Чиновники, злостно пренебрегавшие своим долгом перед Цитаделью? Боссы корпораций, чей нечестный бизнес усугублял плачевное состояние нижних уровней? Дилеры праймина, сломавшие не одну жизнь? О, если бы. В поисках нужных профилей он взламывал все подряд. Например, на этой неделе он по ошибке взломал дополненность девушки из корпорации, где работала Кайтен. Неужели она тоже мертва? Джун стиснул зубы. Какой-то крупнокалиберный взломщик отследил Монстра, несмотря на все превентивные меры, и прошелся по его истории. Были ли эти убийства физическими, или грязную работу выполнил какой-то смертоносный импульс прямо через дополненность? По противоположной стороне улицы прогуливались двое кинетиков. Джун узнал их по плотно облегающей черной униформе с алыми огнептицами на рукавах. Девушка с высоким белым хвостом и коренастый, полноватый темнокожий парень не особо смотрели по сторонам. Маски скрывали их лица. Кинетикам Гармонии всегда не хватало энтузиазма в выполнении обязанностей: они патрулировали, ловили преступников и передавали их властям, но никогда не проявляли эмоций, казались скорее роботами с суперсилами, чем живыми людьми. Джуну, несмотря на весь кошмар ситуации, стало интересно, что умеют эти двое. Отключать на время гравитацию, как Майра? Швырять или взрывать предметы? Левитировать? Он потянулся за капюшоном, чтобы скрыть лицо, но вовремя остановился – жест мог выглядеть слишком подозрительно и привлечь внимание кинетиков. Чтобы не испытывать судьбу, Джун завернул в ближайшую временную постройку. Он думал, что окажется в какой-нибудь дешевой забегаловке или круглосуточном магазине, где за талоны можно взять парочку растворимых супов или упаковку сухой лапши на ужин. Желудок откликнулся на мысли и заурчал, напомнив, что Джун сегодня не завтракал. Сначала он увидел небольшой экран под самым потолком – на нем застыло изображение старинной фрески с небесными баталиями. Чуть ниже на стене висел металлический крест с заостренным основанием. Джун разочарованно осознал, что находится в церковном доме. Несколько куцых, почти пустующих рядов. Стулья разной степени ветхости, явно стянутые со всех уголков Цитадели чьей-то доброй волей. Запах благовоний, пропитавший каждый миллиметр пространства и мгновенно заложивший Джуну нос. Узкий проход, ведущий к кафедре, за которой распинался над потертой бумажной книжицей седой священник. Место религии в Цитадели красноречиво характеризовало уже то, что церковные дома располагались во временных постройках. И это было еще ничего: при Втором Порядке религия была запрещена. Когда к власти пришла Гармония, потихоньку начали открываться небольшие церквушки. Любовь какого-то типа с давно позабытых небес была нужна в основном тем, кто больше ничего не имел. Тем, кто намертво погряз в бедности или зависимостях, кто уже достиг самого дна, откуда пытался судорожно выкарабкаться, как за соломинку держась за невидимый перст вымышленного всемогущего персонажа. Джун присел на ближайший стул, отшвырнув ногой валявшуюся под ним коробку от никотинового пластыря, и осмотрелся. Беременная девушка с опухшим лицом, еще хранящим следы побоев. Старая нищенка, крепко прижимающая к себе пакеты с хламом. Средних лет пьяница, спящий в самом дальнем углу. Ровесник Джуна, неестественно тощий и осунувшийся; рисунок почерневших капилляров на иссохшейся щеке говорил о том, что он пытается соскочить с прайминовой иглы. В зале находились еще люди – и в целом Джун понял, почему воздух в церкви был тяжелым от благовоний. Лучше пусть глаза слезятся от мирры и ладана, чем от запаха давно не мытых тел, блевотины и отчаяния. «И считается, что темные времена закончились вместе с Первым Запуском», – подумал Джун. О Первом Запуске Цитадели сохранилось немного информации, по крайней мере общедоступной. Продлился он всего пять лет. Условия жизни оказались недостаточно хорошими, чтобы построить цивилизованное общество. Первые граждане одичали, разбились на группировки и устроили войну за ресурсы, вырезав друг друга практически подчистую. Вроде бы среди них еще было полно каннибалов. И если это официальная информация, то что же скрыли? Как бы там ни было, неудача Первого Запуска позволила создателям Цитадели исправить критические ошибки, и Второй Запуск протянул уже почти сотню лет. Он считался успешным, но Джун как никто понимал, насколько это относительно. Он посмотрел на человека за кафедрой. – «И сказал Господь Ною: “Сделай себе ковчег. Из дерева гофер сооруди его отделения, и осмоли его смолой древесною внутри и снаружи. И длина его пусть будет в триста локтей, а ширина его – в пятьдесят, а высота его – в тридцать локтей. – Седой мужчина перевернул страницу, но так на нее и не взглянул. Хорошо поставленный голос достигал каждого уголка церкви и без помощи микрофона. – И сделай отверстие в ковчеге, и дверь сделай сбоку его. Внутри обустрой жилье свое. И наведу я на землю потоп водный, дабы истребить всякую плоть, оживленную духом моим, и все, что на земле есть, лишится жизни. Но с тобою поставлю завет я, и войдешь ты в ковчег, и сыновья твои, и жена твоя, и жены сыновей твоих войдут с тобою. Введи также в ковчег из животных всех плоти каждой по паре, чтобы в живых они остались с тобой; мужеского и женского пола пусть они будут. И птиц по роду их, и скотов, и всех тварей пресмыкающихся – пусть по паре войдут в ковчег, чтобы остаться в живых…”» Зачем-то Джун прислушивался к этим глупостям. Конечно, в младшей школе, пока наличие дополненности позволяло ему обучаться, он слышал эту историю. Даже тогда она казалась ему чушью: почему Господь устроил потоп, чтобы погубить человечество, если он «добр и всепрощающ»? Как они всерьез думали вместить в ненадежный плавающий трюм из дерева по паре от каждого вида животных, птиц и пресмыкающихся? Как Ной вообще преуспел во всей этой безумной авантюре? Конечно, Джун вырос, познакомился с жизнью за пределами розовых линз и переосмыслил слишком многое, чтобы зацикливаться на нелогичности истории. Он понял, зачем священник рассказывает ее своей жалкой пастве. Через историю Ноева ковчега он говорил о Цитадели. Пытался вселить веру в то, что однажды ужасное плавание закончится, и оправдать лишения и мучения, пообещав награду несчастным. Священник был лицемером. Или наивным идеалистом-пользователем, пытавшимся спасти души тех, кто давно их лишился. Если ковчег, вопреки изъянам, вез своих обитателей к спасению, то в Цитадели все были обречены. Этой злой, искаженной и жестокой версии библейского корабля не суждено было добраться до суши. Твари, собранные из прошлого мира, давно размножились и обезумели, пожирая друг друга, отстраивая свои логова на трупах тех, кто оказался слабее. Если Господь и существовал, наверняка он злорадствовал, как ловко сумел обмануть стоявших за постройкой Цитадели Ноев. Ведь он пообещал им спасение от недружелюбной Земли, но взамен заключил в тюрьму из металла и несправедливости. Минут через пятнадцать проповедь закончилась, и большинство собравшихся выстроилось в очередь куда-то чуть левее кафедры. Джун усмехнулся: ну конечно. Многим здесь нужны были вовсе не притчи. Там на хлипком стуле возвышался прозрачный ящик, наполовину заполненный цветными талонами – преимущественно на еду. Несчастных не интересовало спасение души. Им хотелось есть. Джун встал в конец очереди, сосредоточившись на глухой злобе, ненадолго вытеснившей страх за судьбу Монстра. Он сказал себе, что делает это, чтобы потянуть время. Но на самом деле он не знал зачем. – Спасибо, отец Хавьер. – Горбатая нищенка трясущимися костлявыми руками приняла десяток оранжевых талонов. – Будь здорова, Фами. – Священник дружелюбно стиснул ее ладонь. Его худое, утонченное лицо не дрогнуло, хотя женщина выглядела ужасно больной и грязной. – Возьми у моей помощницы теплую накидку, милая. Из-за взломов зданий подогрев нижних уровней ограничен. Нельзя, чтобы ты заработала пневмонию. Старуха, подняв свои необъятные сумки, двинулась к скромно одетой девочке, стоявшей у входа в кладовку с вещами. Затем беременная девушка отступила, взяв у священника несколько талонов на медицинское обслуживание. И Джун оказался с отцом Хавьером лицом к лицу. Морщины на лбу священника разгладились, а паутинки в уголках глаз, наоборот, стали заметнее. Мужчина улыбнулся Джуну, и это была одна из самых искренних и вызывающих доверие улыбок, что он видел. – Что ты ищешь, сын мой? Джун порылся в карманах куртки, нащупывая смятые талоны. В сумме получилось около двадцати бумажек. Почти все, к его стыду, были талонами на развлечения. Джун поскорее зашвырнул их в открытый ящик с подаяниями, прекрасно осознавая, что развлечения – последнее, чего не хватает посетителям этого места. – Спасибо, – невозмутимо сказал отец Хавьер. – Я раньше не видел тебя на проповедях. – Это потому что раньше я их не посещал, – язвительно ответил Джун. – А что же изменилось сегодня? Доброжелательность священника была лишней. Комок злости в груди Джуна разросся, и он вдруг ясно осознал, зачем отстоял эту очередь. Он хотел уличить отца Хавьера в лицемерии. Заглянуть в глаза за розоватыми бликами линз дополненности, усмехнуться тому, как это жалко – питать свою гордыню показной благотворительностью, поддерживать в людях свет бесполезной надежды… Но никаких бликов в глазах отца Хавьера не было, радужки выглядели совершенно естественно. И, к ужасу Джуна, столь же естественным было отражавшееся в них участие. – Вы сепарант. – Он выпалил это, прежде чем успел огрызнуться на неудобный вопрос священника. – Верно, – озадаченно отозвался тот. – Не очень-то Господь вас и любит. – Я сепарант по личным убеждениям, – мягко возразил отец Хавьер. – Что?.. Но зачем? – Джун отступил на полшага. – Зачем добровольно отказываться от дополненности, от перспектив и возможностей, которые она дает? Он подумал о своем прерванном образовании. О работе инженера внутренних систем, которая осталась, вместе со всеми неисполнившимися мечтами, в прошлом. – Чтобы, я полагаю, быть хорошим священником, – просто ответил отец Хавьер. Он более не говорил как священник, ограждаясь от Джуна обращением «сын мой». – Перспективы и возможности – то, чего лишена моя паства. Я хочу быть с ними душой и сердцем. Перспективы и возможности несут соблазны, сбивающие с пути. Священник не был похож на сумасшедшего. Возможно, сумасшедшему простить такие слова было бы проще. – И с какого же пути вам так не хотелось сворачивать? С пути выживания за счет подаяний в этом ящике? С пути лицезрения оборванцев, один другого краше, в этой осыпающейся времянке? С пути тотальной безнадежности, которая глушится разве что праймином вместе с остатками человечности? Отец Хавьер выждал несколько секунд, позволяя Джуну немного успокоиться. – С пути надежды. – Ему явно не впервой было общаться с таким, как Джун. – И разделения этой надежды с теми, кому она нужна. – Одной надеждой, отец Хавьер, вы не спасете ни одну живую душу. Священник скромно улыбнулся. – Это мы еще посмотрим. Фыркнув, Джун развернулся и поспешил к выходу, упрекая себя за то, что не ушел сразу. Кинетиков на улице больше не было. Джун направился к подъемникам. Ему следовало заглянуть в «Пиццериссимо» и убедить Джонара взять его обратно. Образцовые сепаранты держатся за свою работу, а именно образцовым сепарантом Джуну предстояло стать как можно скорее. Логово он планировал переместить по резервному адресу – к счастью, и для своего секретного штаба Джун предусмотрел план Б. Погибшие… их уже не вернуть. А ему стоило затаиться, зализать раны и как-то пережить то, что весь труд Монстра оказался перечеркнут. Ему нравилось считать себя борцом с системой. Он делал это с ухмылкой. И не было ничего прекраснее, пока система не решила бороться с ним. 7 Кайтен Уровень Нобеля был одним из немногих с «небом» – сложной системой отражающих свет поверхностей и экранов. Сейчас экраны погасли: их работа тратила слишком много энергии, которой у Цитадели, в связи с происшествием на электростанции, пока не было. Но Кайтен не подняла бы голову, даже отображай они ее любимый режим – радугу после дождя. Едва выйдя из лифта, она построила маршрут к дому Киры. Дополненность работала исправно, но Кай не удавалось сфокусироваться на ее объектах. Ей было очень страшно. Они с Кирой никогда не были особо близки. Разные характеры и приоритеты, ничего общего, кроме рабочих проектов, – Кайтен всегда видела это так. Но теперь, едва разбирая дорогу и сходя с ума от одной мысли, что найдет, Кай уже не была так уверена, что Кира ничего для нее не значила. Талантливая, легкомысленная и прямолинейная, она превратила Кайтен в профессионала по закатыванию глаз. Кира смотрела колоссальное количество сериалов и дважды в сезон обновляла красные пряди в белокурой гриве. Забывала фиксировать в проектах промежуточные текстуры, из-за чего Кайтен приучилась делать это за нее, не испытывая никакого раздражения. Часто опаздывала и приносила Кай в качестве извинений тыквенный латте. И с возмутительным постоянством не видела разницы между тыквенным сиропом и карамелизированной дыней. Когда ты запрещаешь себе привязываться к людям, это все равно происходит. Просто становится для тебя настоящим открытием в самый неподходящий момент. Кайтен отправила Кире несколько сообщений, но ответа не получила. Та и раньше умудрялась пропускать их из-за своей перегруженной всяким хламом дополненности, но даже это не умаляло страха. Наконец виртуальные указатели привели Кай к девятиэтажному жилому комплексу: удлиненные прорези окон, настоящий плющ, пущенный по стенам и прекрасно чувствующий себя без солнечного света, треугольные крыши, напоминающие башни сказочных замков. Модели подобных зданий создавались и в их отделе, но редко, – и каждая проектирующая пара готова была нещадно топтать конкурентов, чтобы получить столь лакомый кусочек работы. Если бы Кай могла думать о чем-либо кроме Киры, она бы заметила, что квартира в таком комплексе по карману не каждому дизайнеру. Родители Киры занимались импортом бытовой техники в Цитадель и были очень богаты. Кайтен остановилась у ограды и, следуя отобразившимся в дополненности инструкциям, поднесла руку к вмонтированной в стену полупрозрачной сфере. Та вспыхнула диодно-голубым. – Кайтен Винг, – произнесла Кай, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. Устройство замигало, транслируя ее имя в какой-то одному ему понятный машинный код и выискивая связи с ним в системе комплекса. Поиск занял определенное время – Кай успела занервничать, – но сфера вдруг загорелась зеленым. Кованая калитка отъехала в сторону, приглашая следовать по новым ориентирам, всплывшим на сглаженных дополненностью поверхностях. Дверь квартиры, обозначенной как жилье Киры Данлиш, распахнулась, прежде чем Кайтен успела выйти из внутреннего лифта. Девушки так и застыли, глядя друг на дружку. Обе явно не ожидали встречи, но восприняли ее по-разному. – Кайтен? – приподняла брови Кира. – Ты пришла на марафон сериалов? У меня просто уже поменялись планы… Кай глупо улыбнулась. Все встало на свои места. Страшные картины, нарисованные ее воображением по пути сюда, больше не имели к реальности никакого отношения. Захотелось опуститься прямо на ступени, прислониться к стене и провести несколько минут, осознавая, что все хорошо. Но это было бы слишком странно, да и Кира, живая и невредимая, оказалась бы свидетельницей слабости. – А если не сериалы, то… – Кира вдруг поперхнулась фразой и посмотрела на Кайтен, вытаращив глаза. – Слушай, ты, конечно, хорошая, но мне больше нравятся парни. – Что? – не поняла Кай, обретя дар речи. – Ну, – протянула Кира, – ты заявилась так внезапно, без предупреждения. Тяжело дышишь, вид у тебя такой, словно вот-вот расплачешься. И – о господи, ты эмоциональна! В сериалах так всегда происходит, когда герой приходит к героине с созревшим решением признаться… – Ох, Кира, заткнись… – Кай осеклась, заметив, что на напарнице нет привычных очков. – Ты сейчас не в дополненности? – Почему же? Просто выгуливаю новые гипоаллергенные линзы. – Кира округлила глаза, и Кай заметила в них знакомый розоватый блеск. – Хочешь, скажу, какой у тебя пульс? Для твоего ледяного сердца он очень даже… Она была совершенно невыносимой. Легкомысленная красная прядь свернулась у нее на груди, отливая в приглушенном освещении подъезда золотом. Кира даже не знала, что буквально на шаг разминулась с чем-то страшным. И Кайтен собиралась это исправить. – Послушай! – строго сказала она. – Произошла кибератака на дополненности. Погибли люди. Кира охнула. Молчание продлилось секунд пять, а потом на ее лице отразилась тревога. – Кай… – пробормотала она, прислоняясь спиной к двери квартиры и морща лоб. – Как же это… – До тебя не дошли сообщения? – нахмурилась Кайтен. – Сообщения? – Я тебе писала по дороге сюда. Но главное – экстренное предупреждение от Гармонии. О Монстре. Готова поспорить, оно транслировалось в каждой дополненности. Полчаса назад. – Видимо, у меня с этими линзами произошел какой-то сбой… – покачала головой Кира, обняв себя за плечи. – Так ты пришла, потому что думала, что я тоже могла?.. – Да, – просто ответила Кайтен. – Ты делала что-то со своим профилем после понедельника? – Как ты и сказала, пошла в отдел обслуживания и обновила антивирус. Успела еще до начала этой серии взломов… о господи, Кай! – Кира подняла голову, и в ее глазах вдруг сверкнули слезы. – Получается, ты спасла мне жизнь! В следующий миг Кира уже обнимала Кайтен. В нос ударил сладковатый запах свежей клубники – напарница всегда выбирала духи с яркими ароматами и не знала меры. Но это было в стиле Киры, с этим Кай была готова мириться. Одно из многочисленных меньших зол, составлявших плотный кокон ее комфорта. Это было нормально. Выдох облегчения получился более отчетливым, чем она хотела. – Хочешь выпить? – с улыбкой спросила Кира, наконец разомкнув объятия. Слез больше не было. – Я не про чай, а про что-нибудь покрепче. После этих вестей мне что-то резко расхотелось куда-либо идти. Подумать только… – Нет, спасибо, – покачала головой Кай. – Хочу успеть домой к комендантскому часу. Стим попросил подготовить три лекции вместо одной для Дворца Знаний, и я хотела начать сегодня, чтобы наверняка успеть. – Ты законченный трудоголик, – поддразнила Кира и вдруг посерьезнела: – Кайтен, то, что ты бросилась ко мне, едва узнала… Это так неожиданно. И так мило с твоей стороны. – Прекрати. – Нет! – возразила Кира. – Я оценила это, правда. Что я для тебя не просто, ну, надоедливая коллега… – Она лукаво прищурилась. – Как насчет пообедать вместе в понедельник? Я угощаю – в благодарность за проявленную тобой чуткость, столь редкую черту в наши странные времена. – Мне иначе никак от тебя не отделаться? – обреченно улыбнулась Кай. – Никак! – фыркнула Кира, развеивая остатки сомнений, что уже в понедельник она поприветствует Кай пронзительным «Хэ-эй, подруженька!», окончательно разрушая границы деловых отношений. – Тогда до понедельника, – хмыкнула Кайтен, отступила к лифту и нажала кнопку вызова. За спиной послышался скрежет ключа в замочной скважине и радостный звон массивного брелка с множеством глупых подвесок. Кира любила всякие мелкие звенящие вещи. Возможно, Кай не помешала бы подруга. В ожидании лифта она думала о том, как побалует себя после такого насыщенного дня, но ничего, кроме душа и воссоединения с кроватью, на ум не приходило. Некстати разболелась голова. Кай досадливо заключила, что подготовку лекции придется перенести – она терпеть не могла откладывать дела и менять на ходу планы. Она никак не могла предсказать, что поверх закрытых дверей кабины всплывет слово «ОБЕРНИСЬ», написанное жутко знакомым несистемным шрифтом. Кай оцепенела, понимая: этаж резко погрузился в тишину. Вздрогнув от нереального холода, пробежавшего от макушки до кончиков онемевших пальцев, она повиновалась. Кира больше не возилась с ключами. Она осела на пол, нелепо запрокинув голову. Рот приоткрылся, а из носа текла тонкая и неправдоподобно ровная струйка крови. Несколько капель сорвались со щеки и вцепились в светло-серую шерсть ее свитера. Глаза Киры смотрели куда-то вверх, и дополненность зловеще сверкала ядовито-розовыми всполохами поверх остекленевших радужек. * * * Ее отпустили только через полтора часа. Когда Киру забрали, а Кай детально расспросили о произошедшем, офицер Гармонии отвел ее в сторону и мягко пожурил: – Игры в детективов, мисс Винг, ничем хорошим обычно не заканчиваются. Вы должны были сразу сообщить о возможной жертве уполномоченному Гармонией, а не ехать сюда самой. – Простите, – выдавила Кайтен, сцепив ладони – это был единственный способ унять дрожь. – С другой стороны, – продолжал офицер, оценивающе глядя на Кайтен, – вы все-таки спасли девушке жизнь. Решительности вам не занимать. – Он хмыкнул, но помрачнел, заметив, что ее левый глаз – золотистый, со зрачком, не реагирующим на свет, – протез устаревшей модели. Кай было все равно, что он об этом подумал. – Кира поправится? – спросила она. – Состояние тяжелое, но медикам удалось ее стабилизировать. По предварительному заключению, в системе мисс Данлиш из-за смены транслятора произошел небольшой сбой. Это отсрочило получение сообщений извне и, как следствие, импульс, который убил остальных жертв. Аналитики разбираются в причинах, но одно очевидно: если бы вы не оказались рядом, Кира Данлиш была бы мертва. Вне всяких сомнений. Кайтен лишь кивнула. Она не понимала, для чего офицер подчеркивает, что она спасла Киру. Чего он ожидал? Что она должна была сделать? Смутиться? Улыбнуться? Почувствовать себя героиней? Она не чувствовала даже своих пальцев и не понимала, как умудрилась снять с Киры транслирующие линзы. Пришлось буквально выдирать их, когда у бедняжки начались судороги. Кай поцарапала Кире веко и едва не выколола ей глаз. У самой Киры наверняка нашлась бы шутка на этот счет. – Мы обязательно поймаем его, – пообещал офицер. Кай подняла на него взгляд. – Кого? – Этого ублюдка, Монстра. Он за все заплатит. Гармония позаботится об этом. «Очень надеюсь». Вот что Кайтен хотела сказать, но сказала: – Вам не кажется странным, что он начал убивать людей? Перекосившееся лицо подтвердило ее запоздалые опасения: не стоит задавать подобные вопросы офицеру Гармонии. – Вы в шоковом состоянии, мисс Винг. – Он прищурился. – Я попрошу кого-то проводить вас к вашему остову. Ни о чем не беспокойтесь. Кайтен поблагодарила офицера за заботу, мягко настояла, что справится сама, и поспешно покинула территорию жилого комплекса Киры. В голове метались обрывочные мысли о произошедшем. Как добропорядочная гражданка, она позволила представителям власти скопировать часть ее дополненности, где были зафиксированы события последних нескольких часов. Если это могло помочь в поимке Монстра, почему бы и нет. У Кайтен Винг не было темных секретов, не было и симпатии к убийце, которого Кира и Джун по наивности пытались защищать. Увидят ли аналитики надпись внесистемным шрифтом, где кто-то приказывает ей обернуться? Она не упомянула об этом в показаниях, почему-то испугалась. Вдруг они ничего не найдут, как в отделе обслуживания дополненностей, и решат, что она спятила? Но если надписи все-таки обнаружатся, чем обернется для Кай ее осторожное молчание? Она так и не смогла решить, какое из двух зол меньше. «Спокойно, – сказала себе Кай. – Даже если они увидят эти надписи, у тебя есть заключение экспертов и оплаченные счета, включая штраф за “ложную” тревогу. Никаких вирусов. Ты сделала все, чего требует от тебя гражданский долг. Не нарушила ни одного правила. Спокойно». «Спокойно» не сработало. Кайтен ускорила шаг, пересекая временную площадь, где каждый сентябрь воздвигали павильоны всемирной выставки достижений техники. Сейчас это место пустовало; хотелось сжаться, спрятаться от давящей громады свободного пространства. Чешуйки сгелития, формирующие пол, блестели от конденсата. Остальные, незадействованные, рулонами лежали по периметру площади. Они с Кирой часто брались за обустройство площадей: Кай отвечала за техническую часть, расчеты и баланс сооружений, а напарница заставляла все это ошеломительно выглядеть в дополненности. Придется ли им еще когда-либо работать вместе над подобным проектом? Хоть над каким-то? Восемь часов. Столько времени пользователь может провести вне дополненности без последствий. Затем в нервной системе начинаются необратимые изменения, и попытка подключиться обратно может привести к смерти. Конечно, Киру будут держать на стабилизаторах так долго, насколько возможно. Но что, если… Споткнувшись о выломанное звено, Кайтен упала. Боль ослепила ее лишь на секунду, а когда из темной пелены проступила реальность, перед глазами висело очередное послание. ТЕБЕ НЕ СПРЯТАТЬСЯ, ТОРПЕДКА Онемев от страха, Кай опустила взгляд на колено. Металл прошел через ткань, вспорол ее и рассек кожу; кровь – алая, единственное яркое пятно в искусственных серых сумерках – быстро растекалась по штанине. Сам порез выглядел не смертельно. Убедившись в последнем, Кайтен медленно, почти не дыша, перевела дополненность в спящий режим. Мир обрел свои истинные цвета. Кай судорожно выдохнула, обнаружив, что сообщение пропало – хотя раньше оно без проблем отображалось и при отключенной дополненности. Может, это и правда происходило только в ее голове? Кайтен вытянула перед собой раненую ногу. Отстраненно наблюдая, как ширится кровавое пятно, она подумала, что подобное с ней уже случалось. Когда-то она точно так же сидела посреди огромного пространства, чувствуя себя маленькой и жалкой – и совершенно беззащитной. Ее свитер был теплым от крови, ее рука судорожно прижималась к левому глазу – вернее, к левой пустой глазнице. Тогда дополненность впервые подвела Кай, и из-за неисправности линзы она потеряла глаз. Даже шестнадцать лет спустя она помнила боль, прожигавшую голову изнутри, такую невыносимую, что хотелось умереть, лишь бы она прекратилась. Кайтен с трудом заставила себя дышать ровно. Что бы ни было в ее дополненности, следовало повторить экспертизу. Но если дело не в каких-то изощренных вирусах, то она, судя по всему, просто сошла с ума. Это исправить будет сложнее. Она едва помнила, как добралась до дома. Идти было почти не больно; куда сильнее мешал бесконечный озноб, сковавший ее, заставлявшей сцепить руки на груди в тщетной попытке сохранить ускользающее тепло. Зубы отчаянно выстукивали, и несколько раз Кай прикусила язык, но больше с ней, к счастью, ничего не случилось. В квартире она быстро избавилась от верхней одежды, швырнула в корзину разодранные штаны, обработала рану и аккуратно заклеила ее пластырем. Кай проделала все это совершенно бездумно; мысли остались там, на площади, в царстве оголенного металла и болезненного дежавю. Пока закипал чайник – это была скорее часть домашнего ритуала, чем желание выпить чаю, – Кай подошла к панели настроек жилья и выкрутила вентили обогрева на максимум. Где-то в дополненности с ее счета тут же улетела пара сотен кредов, но это осталось за непроницаемым спящим режимом. Кайтен бы расплакалась, если бы могла, но, кажется, слезы тоже замерзли. Она чувствовала себя как под несколькими слоями застывшего воска; в горле застрял ком, избавиться от которого не представлялось возможным, а плечи оставались напряженно приподнятыми, как бы она ни пыталась расслабиться. Если стены квартиры и нагревались, Кай не чувствовала этого. Если включенная горячая вода в душе и вскипевший чайник и разогревали кажущийся мертвым воздух, она этого не замечала. Холод был сильнее всего: сильнее, чем страх за Киру, которой, возможно, придется стать сепаранткой; сильнее, чем граничащее с паникой непонимание происходящего в ее дополненности; сильнее, чем все переживания из-за взломанных зданий. Возможно, это было хорошо – что Кайтен перестала чувствовать что-либо помимо этого иррационального холода. Иначе она просто не справилась бы с отголосками прошлого, неумолимо нагонявшими ее в настоящем. В дверь постучали. Негнущиеся пальцы с трудом обхватили и провернули ключ в замочной скважине. Кайтен не ждала гостей, но небольшой транслятор справа от двери уже считал информацию с дополненности стучавшего и отобразил ее на прямоугольном экранчике. Крайне удобная вещь, если ты склонна к паранойе. Виктор стоял перед ней, и неровный, слабый свет аварийной лампы выхватывал из полумрака его побледневшее лицо и выступивший на лбу пот. Он бежал по ступеням, догадалась Кайтен по тому, как тяжело вздымалась и опускалась его грудь, как прерывисто он дышал, приоткрыв рот. Видимо, лифты отключили почти сразу, как она поднялась на свой этаж. Во время комендантского часа они мало кому были нужны. – Ты в порядке? – спросил все еще не отдышавшийся Виктор, шагая навстречу. Он заглянул ей в лицо; его глаза сверкнули в полумраке. Кайтен терпеть не могла таких пытливых взглядов, но сейчас забыла об этом. Вик выглядел очень встревоженным. Он тоже боялся, поняла она. Он тоже боялся. За нее. Восстанавливать цепочку событий, приведшую Виктора к ней домой, Кай уже не стала. Она первая потянулась к нему. Положила дрожащие ладони на его плечи, почти вслепую нашла его губы, удивительно мягкие, нежные и очень, очень горячие. В большой мере это было эгоистичное желание согреться, украсть немного его жара, растопить застывший воск собственного холода – и Кайтен попыталась осуществить это, глубоко внутри боясь, что Виктор не поймет и оттолкнет ее. Он отстранился. Но лишь на мгновение, чтобы, увлекая Кай в квартиру, закрыть дверь. Чтобы затем прижать ее к стене с поцелуем, который выражал больше, чем способны были в эту минуту любые слова. Она дрожала от холода, он умирал от жара, и сама вселенная направила их желания друг к другу. 8 Джун Из окна открывался вид на небольшую площадь. Хотя всерьез назвать площадью куцый пятачок между двумя торговыми центрами было бы слишком великодушно. Стиснутый громадами высоток и облепленный по периметру рекламными экранами, он нагонял на Джуна смертельную тоску. Как и его рабочие обязанности. Терминал нещадно тормозил – в последнее время в Цитадели тормозило почти все. Неизвестные террористы постарались нагрузить Гармонию целым рядом проблем, среди которых проблемы с электричеством лидировали. Джун старательно делал вид, что события последней недели его не затронули: распределял заказы по дополненностям, изредка ругаясь и переподключая машину к проводной сети. Маркс был одним из трех «переходных» уровней в Цитадели, где сепаранты и пользователи сосуществовали в полноценном симбиозе и чувствовали себя одинаково свободно. Пользователи приезжали сюда ради шопинга и развлечений. Сепаранты заправляли всем этим. Вершина карьерной лестницы многих сепарантов находилась на уровне Маркса. Джун был закреплен за службой доставки пиццы. В свои дневные смены он работал курьером, а ночные, которые старался брать пореже, простаивал за терминалом. Свежая пицца нужна была Цитадели двадцать четыре часа в сутки. Периодически Джонар, ворча, садился за отчеты для службы занятости: Гармонии важно было знать, что все сепаранты при деле. Отчет с положительной характеристикой был необходимым условием, чтобы получать от Гармонии бонус в виде спонсора и дополнительных талонов раз в месяц. Джун не сомневался, что Кайтен не бросила бы его, даже потеряй он свою отупляющую работу в бурных потоках конкуренции; но здравомыслие и опыт подсказывали, что прятаться от закона следует у него на виду. Каморка с терминалами обслуживания находилась прямо над кухней, поэтому все здесь, от пластмассовой мебели и до незамысловатых штор, пропахло пиццей. Стены временного здания были не особо плотными: его проектировщик отчаянно экономил сгелитий, и звенья едва соприкасались. Заливать промежутки бетоном было нельзя – преступление против благополучия Цитадели, – а дешевая обшивка, прикрывавшая их, легко пропускала запахи. Так что аппетитный на первых порах аромат свежеиспеченной пиццы за три года превратился для Джуна в невыносимую вонь, от которой увы, деться он никуда не мог. Особенно сейчас. Ему ничего не оставалось, кроме как свернуть деятельность Монстра и явиться к Джонару с мольбами позволить ему вернуться на работу. После того как босс едва ли не пинками прогнал его в последний раз, на успех Джун особо не рассчитывал. К счастью, ему повезло. На пороге операторской в который раз за смену появился крепкий суровый бородач с крупным, явно не раз переломанным и кое-как сросшимся носом. Гораздо естественнее он смотрелся бы в баре – выволакивающим за дверь разбушевавшихся клиентов. На Джонаре был тесноватый в груди фартук с символом «Пиццериссимо» – усатой лаской в поварском колпаке и с кругляшом пиццы на подносе. Часы показывали четыре утра, фартук он нацепил поверх пижамы, и Джун прикусил язык, чтобы не сказать ничего язвительного на этот счет. – Пришел убедиться, что ты работаешь. Неестественно лиловые глаза Джонара хищно просканировали помещение. В отличие от золотистого протеза Кайтен, никогда не вызывавшего особого отторжения, имплантами Джонара можно было пугать детей. – Я думал, у нас в команде «Пиццериссимо» доверительные отношения, – сказал Джун. – Это прописано в «ценностях компании», я вчера перечитывал. – Сколько ты смен прогулял за последний год? Пятнадцать? Двадцать? Доверительные отношения закончились на второй. Если бы Гефеста не вступалась за тебя, сопляка, дорога сюда тебе была бы закрыта. – Но мне нужен был творческий отпуск, – возразил Джун. Джонар даже не улыбнулся этой попытке растопить лед юмором. – Вот почему я никогда не хотел детей. Не успел Джун ответить, как из темноты проема вышла высокая женщина. Ее седая коса была перекинута через оба плеча, как серебристое ожерелье. – Не гноби мальчика, Джо, и иди спать. – Гефеста не застала начала разговора, но мгновенно поняла, в чем дело. Тонкие губы растянулись в улыбку, уголки которой никогда не приподнимались. – Помнишь, каким ты сам был в его возрасте? Джун отвел глаза: не хватало еще, чтоб Джонар решил, будто он пялится на Гефесту, облаченную в старомодную ночную рубашку в пол. Даже этот странный атласный балахон с рюшами Гефеста носила как королева. Она и была королевой здесь, в «Пиццериссимо», а суровый Джонар был самое большее ее верным министром. – В его возрасте я был ответственным и серьезным, – проворчал Джонар, пока Гефеста поправляла перекрученную шлейку его форменного фартука. – И теперь тебе совершенно нечего вспомнить. – Она повернулась к Джуну. – С возвращением. Надеюсь, ты хорошо провел время. За пропущенное, естественно, не будет никаких талонов, но ты, наверное, и так это знаешь. – Да, мадам, – кивнул он, усердно делая вид, что копается в блоке питания с какой-то определенной целью. – Вот видишь, Джонар, тебе не о чем беспокоиться. Идем спать, – сказала Гефеста, выходя из комнаты. – Если не явишься через минуту, я решу, что компания этого молодого человека тебе приятнее моей, возревную и выкину тебя из бизнеса. – Я уже иду, дорогая… Джун не мог представить ситуации, в которой Джонар бы ей отказал. Он мог быть суровым боссом, но рядом с женой становился другим человеком, более отходчивым и покладистым. Это не выглядело так, будто она его подавляет. Джонар был вспыльчивым, недоверчивым и вечно тревожился за бизнес. Гефеста обладала оптимизмом и жизнелюбием, и в ее присутствии все словно упрощалось. Она уравновешивала Джонара, делая его терпимее и для окружающих. Джун никогда не признался бы себе, что завидует их отношениям. Это была естественная зависть. Ведь шагать по жизни проще, если в ногу с тобой идет союзник. Джонар и Гефеста были женаты более двадцати лет. До Отключения оба были пользователями-инженерами и работали на одну из ныне упраздненных правительственных организаций. В молодости у Джонара начало ухудшаться зрение, и по тогдашней моде он решил заменить глаза на искусственные. Импланты транслировали мир с идеальной четкостью и расширяли возможности самой дополненности, что для инженера было как нельзя кстати. Но когда случилось Полное Отключение, Джонара выбросило, и подключиться обратно ему уже не удалось. Искусственные глаза оказались бесполезны: без дополненности они не могли видеть полноценно и различали лишь контуры и тепловые пятна объектов. Карьера Джонара была окончена. Гефеста, которой удалось восстановить дополненность за два дня до точки невозврата, приняла решение избавиться от своих линз. Вместе с мужем она спустилась с уровня Нобеля на Маркса, обретя счастье в высокой текучке сотрудников-сепарантов, среди настоящих итальянских печей небольшого бизнеса. – Смотри мне, – пригрозил Джонар, когда последняя складка ночной рубашки Гефесты исчезла в темноте коридорчика. – Если узнаю, что ты замешан в чем-то грязном, я буду первым, кто сдаст тебя Гармонии. Это понятно? Джонар подозревал, что Джун занимался распространением праймина. Но не расскажешь же, что никакой ты не вшивый дилер, а киберпреступник с именем, на котором теперь столько крови. – Босс, вы раните меня своими беспочвенными обвинениями, – сказал Джун. Отчасти он паясничал, отчасти оскорбился по-настоящему. – Я просто понял, что не могу вечно рассчитывать только на спонсора и удачу. Почему вы не верите мне? Считаете, что ваша жена была недостаточно проницательной, принимая меня обратно? – Очень надеюсь, что ты действительно что-то понял, – пробурчал Джонар и наконец ушел. Очередная проверка закончилась. Спустя несколько минут терминал жалобно загудел, оповещая, что в зале обслуживания клиент-пользователь безуспешно пытается сделать заказ. Джун вздохнул, поднимаясь и подхватывая со стойки планшет. Работать с клиентами напрямую, используя планшет для синхронизации с их дополненностями, было унизительно. Но на это унижение большинство сепарантов шло без лишних раздумий. Сгелитиевая лестница пошатывалась под каждым шагом, и, соскакивая с последней ступеньки, Джун увидел перед одним из полотен для пользователей не такого уж и незнакомца. К сожалению, в ночную смену в «Пиццериссимо» не было никого, кто бы мог его заменить. – Привет. – Джун отвлек гостя от бессмысленных попыток выбрать пиццу. – Я могу чем-то помочь? – Привет, – отозвался новый парень Кайтен, подняв брови: он явно узнал Джуна. Он выглядел несколько потрепанным – не выспался. Видеть его здесь так рано в понедельник было странно. – Ты, значит, тут работаешь? Джен, правильно? – Джун. – Сохранить невозмутимость было задачей не из легких. – Прости, я не всегда запоминаю имена с первого раза. Я Виктор. Вик. Джун пожал плечами и уткнулся в планшет. В прошлый раз они пересекались на территории, где Джун был в себе уверен, теперь же он чувствовал себя некомфортно – маленькая жертва, которую он вынужден был приносить на алтарь своей безопасности. Ему следовало смириться, что таких будет еще много – день за днем, еще черт знает сколько времени. – Сейчас тебе в дополненность придет оповещение от приложения «Пиццериссимо». – На слух дурацкое название всегда казалось еще глупее, но Джун заставил свой голос звучать безразлично. – Нужно дать согласие, и тогда подгрузится каталог. Просто скажешь мне, что решишь выбрать, и я отправлю заказ на кухню. – Проблемы с электричеством? – Угу. – Так… – Вик принялся внимательно оглядывать сущности, которых Джун видеть не мог. Ему понадобилось около двух минут, чтобы определиться. – Номер четырнадцать, с собой… – Какие-то добавки? Дополнительный сыр? – Нет, спасибо… Не хочу, чтобы пицца была слишком жирной. – Угу. – Стилус Джуна ловко перемещался между секциями с добавками, непринужденно внося в итоговый чек, помимо увеличенной порции сыра, двойную пепперони. Чтобы пицца заплыла жиром наверняка. Ничего не подозревавший Вик прислонился к наружной стене здания и устало зевнул в непрогретый воздух. Из его рта вырвалось облачко пара. – Чего ты такой помятый? – спросил Джун. – Работы много… – сказал Вик. – В ночь на понедельник? – Обстановка напряженная. Непонятно, кто стоит за всеми этими атаками и как далеко он зайдет… – Он покачал головой, показывая, что был бы рад не думать об этом хоть какое-то время. – Давно виделся с Кайтен? – спросил Джун, просто чтобы посмотреть на его реакцию. – В пятницу… – Это прозвучало так грустно, будто с пятницы прошла целая вечность. Иногда Джун ненавидел себя за привычку подмечать такие детали в банальной смене интонаций: это давало много лишней пищи для размышлений. Отношения Кайтен с этим Виктором его не касались. – Ее коллега стала жертвой Монстра, – произнес Вик. Услышанное вышибло из Джуна дух. Было очень трудно принять сочувственно-равнодушный вид и ничем не выдать истинных эмоций. – Ты же, наверное, слышал об убийствах, – Виктор неуверенно покосился на него. Джун не сразу понял, о чем он. – Я сепарант, а не слепой и глухой, – огрызнулся он, пожалев, что успел отправить заказ на кухню. Виктор заслуживал еще порции пепперони в свою пиццу. Но не стоило демонстрировать неприязнь так открыто, и Джун добавил мягче: – Тут все только об этом и говорят. Смертельный импульс, воздействующий на нервную систему. Много жертв. Мне очень жаль, что это коснулось Кайтен. И жаль эту девушку. – Она выжила, сейчас находится в больнице. Это просто чудо, что Кай оказалась поблизости и смогла снять с нее линзы. Джун так сжал планшет, что дешевый пластиковый корпус скрипнул. Поднявшаяся злость стала настолько сильной, что еще немного – и это отразилось бы у него на лице. С одной стороны, минус одна жертва – отлично. С другой – тот, кто так лихо подставил Монстра, затронул жизнь близкого Джуну человека. Кайтен больше всего на свете боялась потрясений, но ей пришлось пережить очередное, и в этом была его вина. Это было невыносимо, но Джун ничего не мог сделать. – У вас с ней все серьезно? – резко спросил он: подобные вопросы были отличной встряской, отвлекающей от ненужных мыслей. В первые секунды невозможно было определить, что выражает лицо Виктора. Подзарядившись злостью, Джун решил, что этот домашний мальчик сейчас примется защищаться встречным «А почему ты спрашиваешь?» или глупо отшучиваться. Потому что это было типично для людей вроде Вика, правильных, благополучных – и не видящих дальше текстур своей дополненности. Но ожидания не оправдались. – Да, – сказал Виктор. Он по-прежнему был уставшим и ежился от утреннего холода. Но его светлые глаза смотрели на Джуна так, что тот поверил. «Может быть, – отстраненно подумал он. – Может быть, вторая порция жирных пепперони была и не обязательной». – Тогда сочувствую, что тебе приходится столько работать, – рассмеялся Джун, решив разрядить небольшое напряжение. – С таким графиком, должно быть, сложно поддерживать серьезные отношения. Виктор сонно прикрыл глаза. – С таким графиком сложно поддерживать мозг в работоспособном состоянии. Меня уже тошнит от кофе. Все выходные пытаться восстановить алгоритм атаки… – Вик осекся, поняв, что сболтнул что-то лишнее. – Короче, я просто надеюсь, что вскоре это все закончится, и я смогу выспаться. И провести время с Кайтен. Небольшая оговорка могла быть конфиденциальной информацией, но Джун сделал вид, что очень увлечен происходящим на треснувшем с краю экране планшета. – Еще пять минут, – сообщил он, обновляя статус приготовления заказа. Мысли уже были далеко. «Восстановить алгоритм атаки». Забирая горячую картонную коробку у сонного повара, передавая ее Вику и прощаясь с ним, Джун думал об услышанном, хотя стоило бы остановиться. Следовало бы залечь на дно, мимикрировать под порядочного сепаранта и надеяться, что Гармония никогда до него не доберется. Но это было бы слишком непохоже на Джуна. Заполучить данные о времени и местах гибели людей, пострадавших от импульса лже-Монстра. Выстроить взаимосвязь, найти закономерность. Восстановить алгоритм атаки. Понять, был ли убийственный импульс запущен из разных точек или из одной. Понадеяться, что таки из одной. Восстановить ее по координатам. И явиться туда за ответами. Сердце учащенно билось под форменной рубашкой, от запаха пиццы кружилась голова. Джун вышел в «тюремный дворик», прохлада которого теперь казалась спасительной. Приземлившись на лавку, он привычно пригладил волосы, равнодушно отметив, что пора бы их вымыть. В реализации плана Джуна была одна проблема. Чтобы начать поиски лже-Монстра, ему требовались абсолютные координаты – точки отсчета и векторы информационных осей, представляющих Цитадель в виртуальном пространстве. Это была закрытая информация, и для систем города, использующих их, абсолютные координаты шифровались множеством криптографических слоев. В руках преступников они становились смертельным оружием. Без этих данных невозможно было моделировать временные постройки и поддерживать контроль над уровнями. Поэтому логично, что доступ к ним мог получить только инженер службы безопасности, или глава службы контроля, или… Или архитектор. 9 Кайтен Закончив с аппаратом для транзакций, Кайтен подошла к регистрационной стойке. Вся надбавка от Стима за лекции только что ушла на счет больницы святого Густо. Это было лишним – родители Киры запросто могли покрыть любые расходы на лечение дочери, да и базовую страховку «СтимКо» никто не отменял. Но Кайтен решила игнорировать здравый смысл. И, когда деньги снялись со счета, ей правда стало немного легче. – Сообщайте мне, пожалуйста, о любых изменениях, – попросила Кай. – Конечно… Тощий парень с ядовито-зелеными волосами кивнул и принялся бодро тыкать пальцами в планшет, настраивая оповещения для ее профиля. Немногим сепарантам везло с работой в таком месте, как больница. Это как минимум означало, что в конкурсе на должность регистратора этот парень обошел нескольких конкурентов-пользователей, согласившись на более скромную зарплату и менее удобную систему дежурств. Кайтен мысленно себя одернула. Каждый раз, когда ей хотелось задуматься об иерархии пользователей и сепарантов, она напоминала себе, что у последних есть спонсоры. И раз Гармония позаботилась о том, чтобы сгладить социальное неравенство, Кайтен уж точно переживать об этом не стоило. Были проблемы и поважнее. За тонкой стенкой палаты лежала Кира. К ней нельзя было заходить, но это пока и не имело смысла: она спала, ее организм боролся с последствиями губительного импульса, а помогали ему цветные жидкости из многочисленных капельниц. Кай всего раз заглянула внутрь через окошко, чтобы рассмотреть почти незнакомый без крупных очков бледный профиль и плотно сомкнутые обескровленные губы. Увиденное казалось глупым маскарадом. Кира Данлиш, которую Кай знала, была чем угодно, но не этим увядающим цветком с пластиковыми трубками в венах. Врачи давали неплохие прогнозы. Нервная система Киры должна была скоро прийти в норму. Другой вопрос, достаточно ли будет этой нормы, чтобы она осталась в дополненности. Стабилизаторы стабилизаторами, но некоторые нейронные связи, разрушившись, уже не восстанавливаются. И ничего с этим не поделаешь. Попрощавшись с регистратором, Кайтен направилась к выходу, и вскоре серые стены с приглушенными текстурами остались позади. За ее решимостью не бросать Киру не крылось никакого благородства: Кай просто хотела спасти еще одну пошатнувшуюся часть своей жизни. Это был эгоизм, лишь по стечению обстоятельств таковым не казавшийся. Уже второй день Кайтен не появлялась в офисе «СтимКо». Она написала Стиму, что использует обещанные выходные для подготовки лекций прямо с понедельника, и тот, к счастью, не сказал и слова против. Кай не выдержала бы созерцания пустого кресла и разноцветных сенсорных перчаток, одиноко перекинутых через рабочую панель со стороны Киры. И все же у Кайтен неплохо получалось отвлекаться от тревог: тема фрактальных городов занимала ее со времен обучения в Университете. Даже теперь, погружаясь в не слишком жизнеспособную до недавних пор теорию, Кай оказывалась в другом мире, логичном и правильном, где все подчинялось жестким законам, а необъяснимому обязательно можно было найти объяснение. По дороге к подъемникам она заглянула в кофейню. Собираясь заказать дыневый латте, Кай вдруг почувствовала подступающую тошноту. Она взяла травяной чай – первое, что пришло на ум, когда девушка за кассой вопросительно вскинула брови. Аромат был непривычен, зато уж точно не напоминал о Кире. Расплатившись, Кайтен прагматично заметила, что чай обошелся дешевле, чем стандартная порция кофе. Держа перед собой бумажный стаканчик, она толкнула массивную дверь свободной рукой и попыталась быстро проскользнуть в проем. Со скоростью перестаралась: налетев на человека, появившегося точно из ниоткуда и придержавшего дверь, Кай едва не уронила стакан. Чай выплеснулся через край, обжигая ей пальцы, но большей частью оказался на чужой куртке. Ее владелец предсказуем чертыхнулся, отшатнувшись. Кайтен в ужасе подняла взгляд, готовясь обрушить на несчастного тонну извинений. И тут ее сердце упало. – Черт возьми, Кайтен! – Алистер стащил куртку и от души встряхнул ее; брызги, не успевшие впитаться, полетели во все стороны. – Старые привычки не умирают? Слова застряли у Кайтен в горле. Она с ужасом поняла, что протиснуться на улицу и быстро скрыться в вестибюле станции с подъемниками не удастся. Кай медленно выдохнула. Алистер Воронов был последним человеком, с которым ей хотелось столкнуться сегодня. Как и в любой другой день. – Как ты? – оценивающий взгляд скользнул по Кай. Алистер никогда не контролировал степень своей бесцеремонности – это вполне соответствовало его характеру. Каждая черта его лица словно бросала вызов: густые темные брови вразлет, нос с птичьей, в тон фамилии, горбинкой, упрямый подбородок и вздернутая верхняя губа. Светло-русые волосы были зализаны назад, а серые глаза смотрели так понимающе и насмешливо, словно видели все насквозь. Сейчас он казался Кайтен жутким. Но когда-то она считала Алистера невероятно привлекательным. Сложно сказать, что тогда сглаживало его недостатки – дополненность или влюбленность. – Замечательно, – процедила Кай, поправляя крышку на стакане. Обожженные пальцы покраснели, но сейчас было не до них. Глупость ситуации усугубляло то, что познакомились они с Алистером точно так же – столкнулись в дверях кофейни, и латте спешащей на учебу Кайтен оказался у него на одежде. Тогда она дрожащими руками, бормоча извинения, достала салфетки и в каком-то трансе принялась усердно вытирать остывающий напиток на груди незнакомца, не думая о том, насколько нелепо это может выглядеть. Тот со смехом предложил Кайтен, раз уж ей так дорога чистота его рубашки, забрать ее домой и постирать. Предложение показалось слишком уж наглым, Кай разозлилась и в свою очередь с вызовом предложила отдать ей эту рубашку прямо сейчас, на улице. Незнакомец стянул ее через голову, демонстрируя рельефный торс и мускулистые плечи. Кто-то присвистнул. Покрасневшей Кайтен оставалось только признать свое поражение, выхватить рубашку из его рук и затолкать в сумку. Алистер, чувствуя себя совершенно спокойно на виду у прохожих, сообщил, что будет ждать ее в этой же кофейне завтра в обед. Следующая встреча оказалась свиданием, переросшим в отношения, и какое-то время все было хорошо. А потом стало очень плохо. – Ты была в больнице? За пять лет, что они не виделись, Алистер ни капли не изменился. Он следил за ней? Или удачно предположил, что Кайтен на уровень Пирогова могла привести только больница? Он был детективом на службе Гармонии, так что Кай не удивилась бы любому варианту. Но неужели он всерьез думал, что она будет с ним это обсуждать? Что она будет обсуждать с ним что-либо? – Не твое дело. Кай старалась держаться с отстраненным равнодушием, но это было почти нереально, учитывая, что она оказалась зажата между Алистером и витриной кофейни. Он понимающе усмехнулся. Наверное, преступников, имевших дело с детективом Вороновым, эта фирменная усмешка сводила с ума. – Извините. – Мужчина средних лет, пытающийся покинуть кофейню, появился как подарок цифровых небес. Алистер отстранился, позволяя двери полностью открыться, и, воспользовавшись моментом, Кайтен выскользнула на улицу. – Не хочешь отнести куртку в прачечную? – донеслось ей вслед. Кай поежилась и ускорила шаг. Она надеялась, что это была их последняя встреча. Воспоминания не должны были помешать ей сосредоточиться на сегодняшнем вечере. Воронов был частью ее прошлого, которое стоило, сделав выводы, забыть. Виктор был ее будущим, и его Кайтен ждала с нетерпением. * * * Многим гражданам Цитадели так ни разу за всю жизнь и не удавалось побывать на уровне Галилея. Подняться сюда можно было только с промежуточного уровня, от которого по наклонным рельсам взбирались специальные вагончики. На станции находилась подробная цветосхема районов Галилея с расписанием отправки соответствующих вагончиков. Кайтен ждали в районе, известном шикарными ресторанами и отелями, где проводила досуг элита Цитадели и останавливались дипломаты со всего мира. Она присоединилась к самой малочисленной очереди, отметив, что желающих попасть в Зоологический сад, парк аттракционов и аэропорт гораздо больше. В отличие от ее направления, эти зоны были доступны для сепарантов. Выйдя уже на Галилее, Кай перевела дополненность в спящий режим (здесь текстуры и указатели были совершенно ни к чему) и огляделась. Прежде всего в глаза бросалось то, чего на остальных уровнях в помине не было, – настоящие, живые деревья. Они обрамляли дорожку от станции до квартала с заведениями, а между ними пестрели пышные клумбы. Цветы – Кайтен не была сильна в их классификации – источали непривычный аромат, сладкий, но не навязчивый. Считалось, что воздух на Галилее лучше, чем на закрытых уровнях, и Кай правда почувствовала какую-то особую свежесть. Ветер здесь был искусственным, как и внизу, но воспринимался почему-то иначе. Сложно оставаться объективной, когда вокруг сияет королевство стекла и металла. Второй важной диковинкой здесь было небо. Кай подняла взгляд выше Пика Галилея, робко подмигивающего в опустившуюся на мир ночь. Она видела небо так редко, что даже сейчас ощутила необъяснимый восторг. Но цифровые небеса закрытых уровней были практичнее: их никогда не заволакивал черный дым от горящих в милях к югу от Цитадели торфяников. Их никогда не закрывали, сводя распахнутые стеклянные лепестки в непроницаемый купол, чтобы в город не проник смог. – Кайтен! – из нарядной толпы ожидающих у станции показался Виктор. Его волосы были красиво уложены, открывая лоб, и в первую секунду Кай, привыкшая видеть его другим, растерялась. – Привет, Вик, – улыбнулась она, скрывая смущение. Они не виделись с пятничной ночи, поэтому произошедшее между ними начало казаться слегка нереальным. Но когда Виктор улыбнулся, коснувшись ее локтя, когда наклонился, чтобы запечатлеть на ее щеке легкий поцелуй, и когда она уловила знакомые нотки его парфюма, все стало на свои места. Хорошее настроение и праздничная одежда Виктора делали темные круги недосыпа под глазами менее заметными. – Тебе очень идет. – Он восхищенно окинул взглядом ее черное платье с вырезом-лодочкой и длинными рукавами. По мнению Кай, это платье меньше всего подходило для ужина в ресторане на уровне Галилея – слишком простое, – но она искренне попыталась принять комплимент. Ей стоило бы сходить на шопинг и найти что-то получше, вот только сил на это не было. Последние дни Кайтен полностью ушли на работу над лекциями, визиты к Кире и прочие попытки отвлечься от мучительного ожидания катастрофы. Виктор галантно подал ей руку и увлек вглубь квартала. – Проголодалась? – Нет, – ответила Кай, запоздало сообразив, что для приличия можно было ответить не так категорично. Но это было правдой: она слишком пресытилась событиями, чтобы испытывать физический голод. Кай вновь подумала о Кире, борющейся за жизнь в одиночной палате, пока она проводит вечер на Галилее. В этот момент, словно прочитав ее мысли, Вик накрыл ее пальцы своими. Мимолетный жест – и чувство вины ослабло. Кай позволила себе насладиться последним уровнем Цитадели. Сгелитий, из которого были выстроены местные здания, отличался от материала закрытых уровней: гораздо светлее, совершенно не тронутый коррозией и прочими следами плохого ухода. И конечно, Кайтен не могла без уколов зависти видеть, на какие непрактичные вещи ушли эти высококачественные чешуйки: живописные колонны, декоративные арки с огнептицей, установки для цветов. Аккуратные бордюрчики, подчеркивающие линию между клумбами и дорожкой, возмутили Кай больше всего. На работе она ежедневно боролась за каждый десяток чешуек, то лишний, то недостающий для того, чтобы завершить модель. Последний уровень Цитадели же был произведением искусства – потому что его архитектору позволяли творить. Это представлялось непостижимой роскошью. – Мы идем в «Гауди»? – удивилась Кайтен, оказавшись у двустворчатых витражных дверей. Это был самый дорогой ресторан Цитадели. – Да, – скромно сказал Виктор. Здание «Гауди» успешно имитировало модерн начала двадцатого века – этими элегантными формами Кайтен восхищалась еще со времен учебы. Чешуйки сгелития ловили свет, играя невообразимым золотисто-кремовым оттенком, из-за чего текстура бросалась в глаза не сразу, и Кай казалось, будто она попала в прошлое. Внутри ресторан был столь же роскошен. Рассматривая веерные ступени и объемные узоры стен, уходящих в скругленный потолок, Кайтен не могла не думать о том, какая кропотливая работа стояла за созданием этого великолепия. Все внутри нее вопило: «Излишество!», а дышать было трудно от восхищения. Только глаз цеплялся за рисковый элемент, она тут же находила конструкцию, которая его технически уравновешивала и при этом идеально вписывалась в интерьер. Виктор не отвлекал ее, понимая этот профессиональный интерес. Пока их вели по широкой центральной лестнице, он на всякий случай придерживал Кайтен под локоть. – Твой дядя – гений, – выдохнула она, как только они оказались в огромном зале и сопровождающий поспешил вперед, показывая дорогу к их столику. Играла старомодная спокойная музыка, люди тихо переговаривались над бокалами с вином. – Кстати о нем… – Виктор замялся, и Кай перевела на него недоуменный взгляд. – Я не сказал тебе, думал, это слишком… в общем, мы будем ужинать не одни. И он сделал приглашающий жест в направлении уже занятого столика… – А вот и вы, – широко улыбнулся Маркус Нэш, демонстрируя идеально ровные зубы, точно с рекламного проспекта стоматологии. Он поднялся и галантно отодвинул для Кай стул. Она присела, чувствуя себя крайне неловко: обычно с тем, чтобы занять место за столом, она прекрасно справлялась сама. Виктор их представил, но это было лишь данью вежливости. И Кай, и Нэш уже знали друг о друге. – Надеюсь, тебя не утомило ожидание, дядя. – Лучшие вещи требуют времени, – ответил Маркус, и Виктор фыркнул. – Он постоянно это говорит, – пояснил он Кайтен. – А я еще я постоянно говорю, чтобы ты спал больше. Но не похоже, чтобы ты хоть раз меня услышал. – Перестань, – отмахнулся Виктор. – Постоянно забываешь, что я уже взрослый. – Слышу это последние лет пятнадцать, но не понимаю, что ты хочешь этим сказать. Они одновременно хмыкнули, явно довольные друг другом, а Кайтен через эту шутливую перепалку почувствовала, какие теплые отношения связывали Виктора с его дядей. Притупившаяся за много лет боль от потери семьи вспыхнула в ее груди и исчезла, оставляя пустоту. Она скучала по вещам, которых у нее больше не будет. Кайтен принялась рассматривать разложенные по какой-то странной схеме столовые приборы. Как она найдет применение такому количеству разных вилок и ложек? Кай выровняла сдвинувшуюся вилку параллельно соседней. – Но я правда рекомендую тебе спать побольше. – Скажи это преступникам, – закатил глаза Виктор. – Пускай внесут изменения в свой график борьбы против Гармонии с учетом моего сна. Покачав головой, Маркус перевел взгляд на Кайтен. Она вздрогнула, мгновенно позабыв о вилках. – Вы прекрасно выглядите, Кайтен. Очень рад наконец встретиться с вами. – Взаимно, сэр, – с большим энтузиазмом сказала она и, радуясь, что оцепенение отступило, добавила: – Я поклонница ваших проектов. В этот момент бесшумный официант положил перед каждым из них по тяжелому меню. Вряд ли в «Гауди» когда-либо ступала нога сепаранта, поэтому Кай заключила, что меню в кожаном переплете здесь нужно для поддержания богемной атмосферы. Она чувствовала себя странно. Конечно, еще на прошлой неделе Кайтен поняла, что встреча с известным архитектором – вопрос времени. Из разговора со Стимом было вполне ясно, что в ее карьере могут произойти грандиозные перемены, но обдумать эту информацию она не успела. Наверное, поэтому Кай не могла избавиться от чувства какой-то едва уловимой, но назойливой неправильности происходящего. Ее кумир в реальности оказался не таким, как представлялось, – по крайней мере, он больше не был тем худощавым деятелем с горящим взглядом из документального фильма, который Кай смотрела в детстве. Но изменения пошли Маркусу на пользу. Элегантный синий пиджак подчеркивал цвет его глаз, блестящие от лака черные волосы были художественно уложены, легкая седина на висках придавала его образу классического благородства. В свои пятьдесят с лишним лет Маркус был подчеркнуто строен и ухожен, а еще удивительно харизматичен. Слушать его было интересно, даже когда он затрагивал падение цен на топливо и отмену рейсов из Цитадели по причине плохой погоды. Виктор изредка поддерживал особо удачные шутки дяди небольшими комментариями, явно предпочитая роль слушателя. Кайтен его прекрасно понимала. – То, что происходит внизу, это просто ужас. – Сделав заказ, Маркус опять повернулся к Кай. – Я слышал, ваша подруга пострадала. Надеюсь на ее скорейшее выздоровление. – Я тоже… – Она непроизвольно сжала губы. – Виктор столько времени тратит на то, чтобы поймать виновных. Когда он выбирал профессию, я пытался отговорить его от системной инженерии. В некотором роде мне хотелось воспитать его по своему подобию, как архитектора… Но теперь я могу с гордостью заявить, что вырастил для Гармонии настоящего цербера. Только не подумайте, что он кусается. Вряд ли вы найдете цербера столь же воспитанного, как мой племянник. Не удержавшись, Кайтен рассмеялась. Маркус Нэш довольно улыбнулся, откидываясь на стуле: его цель – разрядить тяжеловатую для нее атмосферу – была достигнута. Виктор кашлянул – не слишком правдоподобно, но настойчиво. – Простите мою бестактность, – правильно понял племянника Маркус, неловко усмехнувшись. – Я думаю, многие родители склонны расхваливать своих детей. А ведь Вик мне как сын, с того самого дня, как его родители улетели. Это было еще при Втором Порядке. Кай покосилась на Виктора. Ему явно было некомфортно от того, что дядя затронул эту тему. – Моя сестра, – продолжил Маркус, – без раздумий поспешила за своим опальным мужем, когда дело запахло жареным. Виктора они забрать не могли, но это и к лучшему. Тогда как раз произошла крупная стычка Второго Порядка с Партией Процветания… Ох и хаос здесь царил. – Дядя, – не выдержал Вик. – Давай не будем портить ужин разговорами о политике? Официант проскользнул мимо их столика еще раз, и перед Кайтен вырос бокал с пузырящейся минеральной водой. – А я все забываю, что вырастил не самого политически активного парня, – добродушно улыбнулся Маркус, подмигивая покрасневшему над своим бокалом вина Вику. – Возможно, это не так уж и плохо, что нынешняя молодежь предпочитает думать о других вещах… – Строить всегда приятнее, чем ломать, – вырвалось у Кайтен. Ей хотелось поддержать Виктора хотя бы так. – Слова настоящего архитектора, – одобрил Маркус. – Я несказанно рад тому, что мой любимый племянничек решил остепениться и его избранницей стала не работа. Виктору повезло, что он встретил такую умницу, как вы. Неловко поерзав на стуле, Кайтен посмотрела на Виктора. Тот непрестанно посылал ей извиняющиеся взгляды. Возможно, его отношения с дядей были не настолько идеальны, как показалось на первый взгляд. – Ты нас чертовски смущаешь, дядя, – выдохнул Вик с неловким смешком. – Скажи уже, что собирался. Маркус Нэш переплел пальцы. Кайтен насчитала на них восемь крупных серебряных перстней, что показалось ей несколько чересчур. – Кайтен, конечно же, мы встретились сегодня не просто так. Я впервые узнал о ваших исследованиях на открытой лекции во Дворце Знаний, и… вы меня весьма приятно удивили. С каждым мгновением Маркус становился все серьезнее, и вот уже маска любящего дядюшки, не упускающего случая вогнать племянника в краску, окончательно сползла. Под ней обнаружился легендарный архитектор, профессионал с цепким, сосредоточенным взглядом. – Ваш подход к управлению уровнями Цитадели очень… новаторский. Но он не лишен практического смысла. Я бы сказал, в ближайшие три десятилетия вопрос об автоматизации процессов возведения временных зданий станет особенно актуальным. Я планирую заняться этим в обозримом будущем. А для этого мне нужны хорошие специалисты в «СпайралТек». Такие, как вы. Она догадывалась, что это произойдет, но услышанное все равно застало ее врасплох. Шум в ушах приглушил для Кайтен собственное: – Вы… предлагаете мне работу? – Да, – Маркус откинулся на спинку стула, явно наслаждаясь произведенным эффектом. – Мне необходимо уладить кое-какие вопросы с совладельцами, но это чистая формальность. Им будет достаточно посетить парочку ваших лекций, чтобы проникнуться возможными перспективами. Поэтому я и попросил Говарда все устроить. Ему жаль с вами расставаться, но по старой дружбе со мной он не будет слишком рьяно убеждать вас остаться. Если, конечно, вы не против. – Я… – Кайтен едва не поперхнулась собственным словами. Радость, и шок, и страх не оправдать высокие ожидания, и решимость их оправдать – все смешалось. – Господи, конечно же, я не против! Маркус поднял бокал, Вик тоже. Кайтен как в полусне коснулась своей минеральной воды, где-то на периферии досадуя, что не выбрала напиток покрепче. Она посмотрела на Виктора – его глаза сияли – и опять перевела взгляд на Нэша. – Вы достойны большего, Кайтен, чем сооружать ярмарочные павильоны, – сказал он с улыбкой победителя. – Вас ожидает блестящее будущее. * * * Только оказавшись на смотровой площадке за «Гауди», Кайтен узнала, что район ресторанов распожен на возвышении. Отсюда был прекрасно виден зоопарк, вдалеке мерцали огни колеса обозрения, и, конечно, при желании можно было пересчитать вершины остовов, увенчанные скошенными крышами. Пик Галилея подпирал небо. Маркус Нэш позвал ее работать в «СпайралТек», самую перспективную архитектурную компанию на материке. Привыкнуть к мысли, что от мечты ее отделяет всего-то парочка лекций для Дворца Знаний, никак не удавалось. Проводив дядю, Виктор вернулся к ней. – Надеюсь, это все не было слишком внезапно? – спросил он, опираясь на обрамлявшие прощадку перила. – Я хотел предупредить тебя. Мне казалось, ты не фанатка сюрпризов… – Мне тоже так казалось, – покачала головой Кай. – Но предложение работы в «СпайралТек» сломало мое восприятие. Я очень рада. Я даже не знаю, смогу ли уснуть сегодня. – Раз тебе придется работать с дядюшкой, ты должна знать одну вещь: он очень любит задавать неудобные вопросы. Не потому, что ему интересны ответы, а просто чтобы посмотреть на реакцию. И это совершенно неизбежно, раз уж ты моя… – Вик замялся, не решаясь закончить. – В смысле, раз уж мы… – Вместе? – любезно помогла Кайтен, расплываясь в улыбке. Лицо Виктора просветлело. – Вместе, – кивнул он. – Что ж, я мастер выдавать самые неинтересные реакции даже на неудобные вопросы. – Я не хочу сказать, что дядя бестактен или что-то вроде того. Просто я для него ребенок. Ты должна была заметить… Он пока не может воспринимать меня иначе, как бы порой неудобно это ни было. Поэтому большую часть времени он просто всячески вгоняет меня в краску, но… вообще он хороший человек. – А твои родители… – начала вдруг Кайтен, вспомнив, как напрягся Вик, когда Маркус коснулся этой темы за столом. – Ты их давно видел? – Слишком давно, чтобы скучать или о чем-то сожалеть. – Губы Виктора дернулись. – Мне было от силы шесть, когда начались первые стычки Партии Процветания со Вторым Порядком. Отцу, как одному из основателей Партии, грозила опасность. Он решил бежать из Цитадели, мать к нему присоединилась. А вот мне они такой судьбы не хотели. Поэтому и оставили с дядей. Знали, что с ним я не пропаду. – Почему они не вернулись за тобой, когда Второй Порядок свергли? – нахмурилась Кайтен. – Прошло слишком много времени. – Виктор пожал плечами, словно пытаясь сбросить невидимый груз. – В бегах они умудрились осесть в хорошем месте, где начали жизнь с чистого листа. Завели еще детей, кажется. Постарались забыть о Цитадели и о том, скольких их друзей погубил здесь Второй Порядок. И, получается, забыть обо мне тоже… Впрочем, когда у них появилась возможность вернуться, я сам уже был взрослым. И не нуждался в них, как раньше. Виктор говорил так непринужденно, что Кайтен почти верила. Она не сомневалась, что он не держит на родителей зла – он был слишком хорошим человеком, чтобы цепляться за детские обиды. Тем более у него был Маркус. – Тайна в обмен на тайну? – предложил Вик, внезапно оживившись. Кай вздохнула, догадавшись, к чему он клонит. – Ты хочешь узнать о моем киберглазе. Виктор неуверенно заглянул ей в лицо. – Только если ты не против. Если в этом мире и существовал человек, которому Кай могла рассказать об этом свободно и прямо, то он стоял перед ней. – Мне было восемь. Моя линза дополненности сгорела прямо во время использования. Микровоспламенение от какой-то внутренней ошибки. – Кай передернуло от количества крови в том воспоминании. – Пришлось провести некоторое время в клинике. Я быстро адаптировалась. Научилась жить с искусственным глазом. Родители очень мне помогли. Я собиралась заменить имплант на более естественный после совершеннолетия, но Полное Отключение меня немного опередило… – Она грустно улыбнулась. – Поэтому я решила оставить тот, что есть, в память о родителях. Тем более функционально он меня полностью устраивает. – Жаль, что тебе пришлось все это пережить. – Виктор смотрел на Кай сочувственно и серьезно. Он коснулся пряди ее волос, отвел в сторону, чтобы получше рассмотреть золотистую радужку, и продолжил: – Это хорошая модель. Даже несмотря на то что сейчас их не выпускают. Такой же глаз был у моего преподавателя, он нарадоваться на него не мог… Кайтен насмешливо подняла бровь. – Таким странным образом ты пытаешься меня утешить? – У меня были и другие варианты, – скромно сказал Виктор, поднимая голову. Последовав его примеру, Кайтен увидела небо, целесообразность которого пару часов назад подвергала сомнениям. Оттенки глубокой синевы смешивались, создавая неповторимую палитру. Серп полумесяца то исчезал, то появлялся из-за полупрозрачных сгустков туч, а звезды, перемигивающиеся в бездонной темноте, складывались в созвездия. Когда Кайтен попыталась по памяти отыскать Большую Медведицу, у неба словно обнаружилась вторая глубина: едва заметные на первый взгляд точки заполнили пространство между более яркими. Сосредоточившись, Кай с восторгом обнаружила, что дальше прячется еще одна россыпь звезд. И параллель с фрактальными городами проявилась как-то сама собой. – Звезды… – выдохнула Кайтен, не до конца уверенная, что восхищается именно этим совпадением. – Они прекрасны. – Не только они. Виктор взял ее за руку. Кай оторвала взгляд от неба, и на секунду дыхание перехватило от осознания, как он красив в лунном свете настоящих небес. – Ты сказал банальность, – пробормотала Кай, прислонившись к его груди. Она чувствовала его сердцебиение, ритмичное и спокойное. – Я имел в виду деревья, они тоже хороши. – Виктор обнял ее за талию, сцепив пальцы в замок. – И искусственный водопад по дороге был вполне ничего, правда?.. А еще, – его голос понизился до заговорщицкого шепота, а теплое дыхание щекотно скользнуло мимо уха, – еще недалеко есть прекрасный отель с настоящими мраморными холлами и душем впечатлений в каждом номере. И завтраки у них, говорят, великолепные… Кайтен тихо рассмеялась. Потянувшись к Виктору за поцелуем, она поверила, что это состояние – когда все настолько хорошо, что мысли цепляются друг за дружку в радостном хаосе, а будущее кажется прекрасным и понятным, – может длиться бесконечно. Но всплывшее на фоне звездного неба «НЕТ» мгновенно вернуло Кай в реальность. 10 Джун Джун блокировал удар и шагнул назад, возвращаясь в исходную позицию. Майра, казалось, совсем не уставшая за двадцать минут спарринга, атаковала снова. Ритм не менялся. Джун, с которого сошло семь потов, умудрился даже привыкнуть к нему, отвечая на выпады и нанося свои удары почти на автомате. Когда Майра наконец заметила это, возмездие в виде подножки пришло незамедлительно. Покрытие зала, пропитавшееся по?том поколений, вздыбилось у Джуна за спиной. Упав на отсырелые маты, он только и смог, что застонать и наконец расслабить горящие мышцы. На какое-то время все, кроме огня в груди и дыхания, утратило важность. Мысли, не так давно занятые спасением репутации Монстра, рассыпались. От болезненно-желтого света ламп перед глазами Джуна пошли круги. Когда сердитая Майра склонилась над ним, окутанная светом, как святая на церковной картинке (отец Хавьер всплыл в памяти совсем не ко времени), жизнь опять вернулась в свое русло. – За что? – возмутился Джун, приподнимаясь на локтях. – У тебя слишком задумчивое лицо для спарринга, – фыркнула Майра, протягивая ему руку. В таком освещении веснушки на ее лице, обычно почти незаметные, казались темно-оранжевыми. – Ну, мне есть о чем подумать, – огрызнулся Джун, игнорируя ее помощь. Тело настолько привыкло к напряжению спарринга, что теперь казалось каким-то… неверным: его вело в сторону, голова кружилась. Ноги, привыкшие к коротким прыжкам, налились слабостью. Хотелось даже воссоединиться с вонючими матами. Время было позднее. Кроме Джуна с Майрой в зале оставалась лишь небольшая группка дурачащихся подростков. Один из них ожесточенно лупил интерактивную болванку для спарринга, предусмотрительно отключив питание, чтобы та не могла дать сдачи. Остальные завсегдатаи давно разошлись по делам, ведь когда на уровнях тускело освещение и до Разъединения оставалось немного, темная сторона Гармонии лишь начинала свой день. Раньше в это время и Джун уже сидел бы в Логове, обновляя координаты, отслеживая изменения на уровнях и подыскивая профили, с которых можно незаметно снять сотню-другую кредов. Майра догнала его у двери в раздевалку. – В смысле – «есть о чем подумать»? Ты хочешь сказать, что не прекратил? – взволнованно зашептала она. – Ты же собирался вернуться на работу, ты же… Джун нахмурился. – Возможно, я слишком многого прошу, – сердито ответил он, – но попробуй поставить себя на мое место. Кто-то совершил несколько убийств от моего имени. Теперь я не могу никуда высунуться. Я заперт в провонявшей чертовой пиццей конторе и вынужден опасаться собственной тени. Да что там, даже отстойный капучино Сонми для меня теперь недосягаем, потому что ты скорее руку себе откусишь, чем пустишь меня на порог… Явно опасаясь, что Джун начнет орать, Майра схватила его повыше локтя и втащила в раздевалку. Все шкафчики здесь были сломаны; тренирующиеся бросали вещи прямо в зале, на лавках, а это помещение использовали исключительно для того, чтобы сменить одежду. Никто не полагался на порядочность окружающих. Майра закрыла дверь, приглушив смешки и улюлюканье оживившихся подростков – уж они-то знали, зачем девушке и парню запираться в раздевалке. Джун опустился на пол. Почерневшие чешуйки сгелития с забитыми пылью промежутками указывали на то, что этот спортивный центр – временное здание, а значит, его в любой момент могут сложить в кубик взломавшие архитектурный код киберпреступники. Джун мрачно усмехнулся, подумав, что Гармония могла бы не мелочиться и повесить на Монстра еще и череду недавних взломов времянок. – Я все еще готова страховать тебя на сделках, знаешь. – Майра опустилась рядом на корточки, с несвойственной ей деликатностью заглядывая Джуну в лицо. Она понимала его обиду. И догадывалась, что погорячилась, выставляя его из квартиры в трудный момент. – То, что я беспокоюсь о Сонми, вовсе не значит, что я не беспокоюсь о тебе. И если ты надумаешь… ну, предпринимать какие-то шаги, – она сделала страшные глаза, и Джун, не выдержав, усмехнулся, – можешь рассчитывать на мою помощь. Мы же друзья. – Спасибо тебе, – выдохнул он. – И что вытащила в зал сегодня – тоже спасибо. Это было нужно. Я уже думал, что с ума сойду, потому что… я должен рассказать Кайтен. – Кайтен? – нахмурилась Майра. – Какой в этом смысл? Она же твой спонсор, вряд ли она… – Кроме того, что она мой спонсор, она тоже мой друг. И… – Джун замялся. – И архитектор. Чтобы найти лже-Монстра, мне нужен архитектор. – Ты уверен, что это обязательно? – У меня нет выбора. – Мне не нравится, как это звучит, Джун. В смысле… мне не нравится сама идея полагаться на пользователя. – Даже если она откажется помогать, я уверен, что Гармонии она меня не сдаст. – Джун провел рукой по волосам. – Но меня беспокоит то, как Кай отреагирует, если я расскажу ей о Монстре. Я… не особо хочу ее расстраивать, понимаешь? Майра медленно покачала головой: она не понимала. Она вообще не любила пользователей. Исключением была только Сонми – по понятным причинам. Но Майра не знала Кайтен. Не знала, сколько та сделала для Джуна в прошлом. Как много сил, будучи всего лишь семнадцатилетней девочкой, потратила на волокиту со спонсорством. Как совмещала учебу и стажировки, чтобы обеспечивать их обоих. Как вытаскивала его из дурных компаний и опасных передряг в подростковом возрасте… Джун, отрастивший совесть лишь к своим семнадцати, ценил это. А еще он умел радоваться тому, что жизнь Кайтен налаживалась, обретая такую желанную стабильность. Он надеялся, что, став взрослым, став Монстром, больше не будет нуждаться в помощи Кай и никогда не доставит ей проблем. Он ошибся. Осознавать это было невыносимо – но как объяснить Майре почему? – В некотором смысле Кайтен похожа на Сонми, – попытался он прибегнуть к единственному доступному примеру. Майра иронично подняла бровь, показывая, что не впечатлилась. – Она живет в своем мирке и не любит соприкасаться с тем, что за его пределами… – Ты сейчас о себе? Солнечно улыбнувшись, Джун показал ей средний палец. Майра беззлобно фыркнула и пихнула его. Поднявшись, чтобы размять ноги, она двинулась к противоположной стене. Пока она измеряла шагами пространство, ее плечи и подбородок опускались, и к Джуну она вернулась совсем потухшей. – Сонми не настолько замкнута в «своем мирке», как я думала, – тихо сказала Майра. – В каком смысле? – Вчера она рассказала мне о своих друзьях. Нашла себе в дополненности клуб по интересам. Представляешь? Новость застала Джуна врасплох. Он живо представил совиные глаза Сонми и ее непослушную розовую челку, шрамы от химических ожогов и острое нежелание выходить за дверь. И она искала себе друзей в дополненности? – Можно узнать, – в горле почему-то пересохло, и Джун сглотнул, пытаясь убрать наждачное ощущение, – что это за интересы? Предчувствия были отвратительными. Мрачная ухмылка Майры сразу подтвердила: все очень плохо. – Такие, как я. Вернее, наши права. – Ох, – только и выдал Джун. Майра снова села, скрестив ноги и обхватив руками лодыжки. Она была кинетиком и успешно скрывалась от Гармонии уже много лет. Ей меньше всего нужно было, чтобы Сонми влезала в борьбу за ее права, заранее проигранную и потому бессмысленную. Права кинетиков в Цитадели всегда были сложной темой. При Втором Порядке их боялись, считая мутантами: в лучшем случае уничтожали, в худшем – разбирали на составляющие в лабораториях, исследуя их природу. После того как оппозиционную Партию Процветания почти подчистую вырезали, ее остатки обратились к кинетикам. Объединившись, они штурмом заняли Верховную Палату, ныне известную как Дворец Знаний, и за считанные дни свергли Второй Порядок. Дальше были расследования и казни. Остатки Партии Процветания и примкнувшие к ним кинетики образовали временное правительство, впоследствии ставшее Гармонией. С тех пор кинетики были незаменимы в реализации ее планов и, если верить новостным порталам, всегда делали это с радостью, тем самым благодаря тех, кто уравнял их в правах с обычными людьми. Но, если верить слухам, не в свободах. – Эта группа называет себя «Друзья кинетиков». Они собирают свидетельства того, что кинетиков каким-то образом принуждают служить Гармонии. – Майра понизила тон настолько, что ее было едва слышно. – Разрабатывают планы распространения информации по дополненностям. Сочиняют манифест, с которым планируют выйти на улицы. Выйти на улицы, Джун! Сонми! – Ты говорила с ней об этом? Что это не лучшая идея? Майра выглядела оскорбленной. – Шутишь? И знаешь, что она мне сказала? – Она вытаращила глаза и передразнила полусонный голос Сонми: – «Джуни пытается что-то изменить, ты ему помогаешь. Почему мне нельзя попробовать сделать что-то хорошее?» – Смежив веки, Майра со вздохом потерла переносицу. – Черт, почему это так сложно? – Возможно, то, во что ввязывается Сонми, совсем не опасно, – попытался успокоить ее Джун. – И эти «Друзья кинетиков» – просто трепачи, продавливающие диваны по квартирам своих родичей. И ни на какие улицы они в итоге не выйдут. Но в любом случае я бы поговорил с Сонми. Просто на всякий случай. Если, конечно, ты опять не вышвырнешь меня на лестницу. – Прости. Я тогда запаниковала. Повела себя… не очень-то по-дружески. Могу представить, что ты чувствовал… «Не можешь», – мрачно подумал Джун, но вслух заявил: – Да ладно, разве я не знал, с какой истеричкой связался. На шпильку Майра отреагировала слишком спокойно. – Я устала, – сказала она. – От Цитадели, от Гармонии, от… всего, что делает меня истеричкой. Хочу собрать достаточно денег, чтобы вытащить нас с Сонми отсюда. Купить билеты на аэро… и улететь навсегда. Джуну потребовалась пауза, чтобы переварить услышанное. Он знал Майру уже несколько лет, и они никогда не говорили о планах на будущее. Ему казалось, будущего, которое можно планировать, не существует для них обоих. Но, похоже, он заблуждался. Это он был один. У него была Гармония, непобедимый враг, чьи темные тайны он пытался раскопать в виртуальных лабиринтах и чье могущество он стремился пошатнуть. Затея на целую жизнь. Ничего более подходящего, чтобы удержать себя от падения в безумие нижних уровней, Джун бы не нашел. Но Майра… Она, незарегистрированный кинетик, сепарантка и бунтарка, сумела найти что-то важнее, чем борьба. В Сонми она обрела свою семью. То, о чем она должна была заботиться. То, что в конце концов забрало бы ее у Джуна. – Куда?.. Майра пожала плечами, словно не заметив его реакции. – В Равнинный Союз. Или в Бункеры… – Она поднялась и посмотрела на Джуна обреченно. – Неважно. Цитадель – это бомба замедленного действия. Я не хочу быть здесь, когда время выйдет. Пока он искал, что ответить, Майра подошла к двери и изо всех сил пнула ее. Та едва не слетела с петель, мощно врезавшись в пытавшегося подслушивать подростка. Майра прокричала что-то веселое вслед его убегающим под визги пострадавшего приятелям. А Джун даже не нашел в себе сил, чтобы посмеяться. * * * Джун ввел код на почтомате. Машина загудела, обрабатывая запрос; небольшой экранчик на ее боку вспыхнул, но не рекламным блоком, как обычно, а золотым силуэтом огнептицы. Из динамика зазвучал голос Речницы Гармонии, и Джун застонал, понимая, что ждать посылки для Гефесты ему придется под аккомпанемент пропаганды. «Утопия невозможна, – бодро начала Речница. – Но мы трудимся, чтобы сделать Цитадель местом, где стабильность и порядок являются достоянием каждого. Поэтому пользователи поддерживают тех, кто не пользуется дополненностью. Поэтому наше общество разделено, но не разъединено. Мост над пропастью, разделяющей нас в силу обстоятельств, строится, каждый день обретая новый камень в свои опоры. Мы стремимся к Гармонии, потому что именно она – единственно верный путь…» «Мост… – подумал Джун, накидывая капюшон. Вечерняя сырость пробирала до костей, но почтомат не спешил выдавать посылку и отпускать его восвояси. – До чего хорошая параллель. Если, конечно, не принимать во внимание то, что в Цитадели вообще не нужны мосты. Тем более метафорические». Никто никогда не говорил о том, чтобы возводить метафорический лифт. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=43606882&lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.