Дом, который сломали…

Дом, который сломали… Сергей Иванович Кириенко Старая, как мир, но рассказанная на новый лад история о том, как бедные, но жадные до чужих денег родственники пытаются обманным путем «растрясти кошелек» своего богатого дядюшки. Однако все их хитроумные действия в данной истории направлены вовсе не на то, чтобы вытянуть из богатого дяди деньги, драгоценности или дорогостоящие акции – нет, им нужен от него… ЛЕТАЮЩИЙ ДОМ! В оформлении обложки книги использована иллюстрация автора романа. От автора Роман «Дом, который сломали…» был написан достаточно давно, но никогда прежде не публиковался и много лет пролежал в моем «рабочем столе», а вспомнить о нем меня заставило происшедшее несколько лет назад событие. В 2015 году одна из моих театральных пьес, написанная в том же жанре фантастической комедии, что и «Дом, который сломали…», выиграла в федеральном Конкурсе по поддержке современной драматургии, получила грант Министерства культуры РФ на дебютную постановку спектакля и была успешно поставлена на сцене одного из Омских театров. Только после того, как я увидел весьма положительную реакцию зрителей на нескольких премьерных показах данного спектакля, я подумал о том, что история «Дом, который сломали…» все-таки также может оказаться интересной читателям, любящим юмор, поэтому некоторое время назад вытащил данный роман «из стола», переработал некоторые его главы с учетом современных реалий, отредактировал всю книгу начисто и решил разместить ее на ЛитРесе, где объем представленных литературных произведений (в отличие от обычных «бумажных» издательств) не имеет принципиального значения. Что же касается самой истории, то мне кажется, что данный роман нисколько не утратил своей актуальности, несмотря на то, что с момента его написания прошло уже много лет. По моему мнению, данная книга может оказаться интересной не только любителям юмористической фантастики и иронических детективов, но и просто большинству обычных читателей, которым она может попасть в руки – пусть даже и случайно, – так как фантастика присутствует в ней в самом минимальном объеме (и то – только лишь для того, чтобы придать данному произведению необычный антураж), а основа самой истории заключается в понятных любому человеку непростых взаимоотношениях в семье, в которой имеются одновременно и очень бедные, и очень богатые родственники. При этом мне бы особенно хотелось отметить такую деталь. В самой своей основе «Дом, который сломали…» – это очень позитивная история, весь сюжет которой строится исключительно на хитроумных действиях ее главных героев и необычности того плана, с помощью которого они пытаются добиться своих целей; при этом во всем романе нет не только ни одного убийства, но и вообще какого бы то ни было намека на уже поднадоевшие многим читателям кровь и насилие. И все-таки я надеюсь, что, несмотря на столь «некровожадную» основу романа, его неожиданная концовка не разочарует истинных поклонников иронических детективов; ну, а всех остальных читателей книга просто заставит улыбнуться и оставит у них приятное «послевкусие» после чтения! С уважением ко всем читателям романа. Сергей Кириенко, март 2019 г. Пролог «Скучно быть добрым, господа!..» ТриЗэ Здравствуйте, друзья мои! С превеликим удовольствием начинаю я свой рассказ! История, которую я хочу вам поведать, произошла с нами в августе прошлого года. Когда я говорю: “с нами”, то имею в виду себя – разрешите представиться: Денис Добряков, свою жену Дашу и… Впрочем, пардон. Нашему сыну Данилке только на следующей неделе исполняются первые шесть месяцев, поэтому ни о каком “и” не может быть речи – в августе прошлого года его еще не было на свете, и история, таким образом, произошла только со мной и моей женой Дашей. И всё же… Порою я искренне сожалею о том, что наш сын не мог видеть то, что творилось в те дни в нашем скромном Поместье. Подобные зрелища случаются раз в тридцать лет, и для того, чтоб взглянуть на него, он мог бы попробовать обмануть мать-природу и постараться хотя бы глазком посмотреть на Поместье-ТриДэ в те достославные дни. Хотя… что случилось, того не исправишь, – ему придется довольствоваться исключительно нашими рассказами о том, что происходило в тот август, а это, как вы понимаете, не совсем то же самое, что видеть всё самому. Тем не менее, к делу! Я, наконец, перехожу к тому, ради чего и затеял весь этот разговор, – сейчас я скажу вам о том, что должен был сказать еще в самом начале, чтобы не слишком вам докучать отвлеченными рассуждениями: 6 августа прошлого года к нам приехал мой дядюшка. После того как его правая пятка ступила на землю Поместья, и началась та история, которую я вам буду рассказывать. Впрочем… Не будем спешить и начнем по порядку! Глава первая: Воскресенье, 6 августа Вот как всё начиналось. В тот день была расчудеснейшая погода: ярко светило солнце, и на всем синем небе, даже при сильном желании, вы не могли бы найти ни облачка – ничего, клянусь вам, ровным счетом ничего! – похожего на облако даже отдаленно. До обеда не произошло никаких важных событий. Я встал, как обычно, в семь утра и сделал зарядку, потом покормил Животных и принял душ, а ровно в восемь часов я уже завтракал, сидя за столом на веранде, наслаждаясь видом зеленых грядок, украшающих наше Поместье, и вкусом сдобных пончиков, которые так хорошо печет Даша. Жена сидела напротив меня – не спеша пережевывая пончики и запивая их кофе, мы переговаривались, и скажу вам, друзья мои, это была идиллия – самая настоящая семейная идиллия! Только представьте себе: над нашим Поместьем всходило красивое солнышко, небо было невообразимо высоким и голубым, а в чистом воздухе, не нарушаемом ни малейшим дуновением ветерка, стояла такая тишина, что слышно было, как на стол падают крошки от пончиков, и мы с женой мило разговаривали о том, что скоро у нас появится первенец… Прожевывая третий по счету пончик, Даша сказала, что, по ее мнению, это будет мальчик. Я спросил у нее, почему она так считает, на что Даша ответила, что вчера вечером ей показалось, будто ребенок шевельнул ножкой, и она думает – нет: она просто уверена! – что это будет мальчик. Я отставил свой кофе в сторону и, выдавив из себя нечто среднее между: “Неужели?” и “Правда?” (так как непрожеванный пончик мешал мне говорить), хотел уже было броситься к ней и послушать: не постучит ли Данилка опять? В тот момент мне ужасно вдруг этого захотелось. Но Даша, поняв мое намерение – очевидно, оно отразилось у меня на лице, – отрицательно сдвинула брови, так что я решил отложить это занятие на следующий раз. Остаток завтрака прошел у нас в споре о том, стоит ли продолжать высаживать в следующем году африканские баклажаны или же посадить на их месте дюжину помидорных кустов. После завтрака я пошел осматривать наше Поместье. Дело в том, что я всегда делаю это по воскресеньям и в тот день не видел причин нарушать свой обычай. До десяти утра я бродил между грядками огурцов и баклажанов, мимо зарослей черной смородины и малины, по плантации земляники и остался доволен увиденным – урожай в этом году обещал быть богатым. А в начале одиннадцатого я спустился в подвал, взял свой охотничий нож, нацепил на голову широкополую шляпу – солнце уже начинало изрядно припекать – и сказал жене, что иду в лес за новыми удилищами. Даша посоветовала мне не опаздывать к обеду, после чего я отправился за реку… * * * А теперь, друзья мои, пока я иду от Поместья через луг в сторону леса, я расскажу вам о том, что представляет из себя Поместье-ТриДэ[1 - Шутливая аббревиатура-сокращение от первых букв в именах и фамилии хозяев Поместья: Поместье-ТриДэ – Поместье Дениса и Даши Добряковых (прим. автора)], где оно расположено, ну, и всё в таком роде… Думаю, вам это будет полезно узнать для того, чтобы легче себе представлять, как развивались события в этой истории. Так вот, наше Поместье расположено в очаровательнейшей Долине. С трех сторон ее окружают высокие холмы, на которых летом полным-полно розовых и желтых цветов, а с четвертой стороны (южной) Долину закрывают леса, в которых вы, при желании, всегда можете нарезать целую охапку хороших удилищ, из которых впоследствии получатся превосходные удочки… Посреди данной Долины расположен луг, а через этот самый луг, начинаясь на севере и убегая на юг, протекает широкая речка. И хотя это именно речка, а не река – так как вы можете перейти ее вброд за какие-то двадцать шагов, – в ней водится много форели и карпов, и это настоящий рай для любителей полноценной рыбалки. Впрочем, пардон – я немного отвлекся. Поместье-ТриДэ находится на левом берегу речки, имеет вид правильного квадрата со стороной метров в семьдесят и огорожено прелестнейшей изгородью из полутораметровых акаций. Кроме нас с Дашей, в Долине живут еще два человека. Одного из них зовут Сэр Чарльз Уилтон Третий, он австралиец, и его поместье расположено по правую сторону от нас, если встать в центре Поместья-ТриДэ и посмотреть в сторону речки. Слева расположено поместье Сэра Чарльза Уилтона Четвертого – это младший брат Сэра Третьего. О Сэрах Уилтонах я расскажу вам позднее, сейчас же замечу лишь то, что наш собственный дом двухэтажный, построен из дерева и очень нравится мне и жене… Кстати, чтобы дойти от Поместья до леса, мне требуется всего три минуты, поэтому я продолжаю… К полудню я срезал с десяток хороших, на мой взгляд, ивовых прутьев, из которых в дальнейшем могли получиться отличные удочки, и вернулся домой. Вновь насытив Животных (а о них я расскажу вам чуть позже), я переоделся, и в половине второго мы с Дашей уже обедали возле веранды, и скажу вам, друзья мои, день этот не предвещал ничего плохого – ну, абсолютно ничего! Всё плохое началось ближе к вечеру… * * * В начале седьмого солнце, весь день поливавшее землю лучами, принялось скатываться к горизонту, и мы с женой вышли из дома, чтобы полить огуречные грядки. Дело это не шибко-то хлопотное, так как у нас есть большой поливочный шланг, и всё, что тут требуется, – это открыть ручку крана и держать шланг таким образом, чтобы вода попадала на грядку. У нас в Поместье около дюжины гряд с огурцами, но мы начали поливку с самой дальней из них – той, что находится возле забора, за которым начинаются владения Сэра Уилтона Третьего. Мы полили примерно половину гряды – вернее, полил ее я, потому что Даша только стояла рядом и давала советы, куда лучше лить. (Но не подумайте, что моя жена такая ленивая женщина; это просто я в этот вечер не позволил ей даже приблизиться к шлангу – ведь вы должны помнить, что она была в положении?) Так вот, я полил примерно половину гряды, и ничего необычного за это время не случилось. Но когда я начал поливать вторую половину, за изгородью послышалось шарканье… Тут я должен остановиться и сказать, что в тот момент я не заподозрил ничего плохого – дело в том, что корова Сэра Уилтона Третьего частенько подбредает к нашему забору пожевать молодых листочков акации, и ничего ужасного в этом нет. Поэтому я сказал жене, что, очевидно, это корова Уилтона Третьего подошла к нашей изгороди. Даша молча кивнула, и я продолжил процесс орошения. …Между тем к мерному шарканью за зеленой стеной прибавились странные пощелкивания, похожие на хруст ломающихся веток. Я продолжил поливку, мысленно удивляясь сегодняшней активности коровы Сэра Уилтона. Подозрительные звуки за изгородью, сопровождаемые шумом льющейся из шланга воды, продолжали звучать еще с полминуты – причем тот, кто их производил, метил явно к калитке, потому что звуки двигались именно в сторону нашей калитки. И вдруг… Совершенно неожиданно за изгородью прозвучал громкий треск, и кто-то на удивленье отчетливо произнес: “Ах ты, господи!..”. А теперь, друзья мои, если вы немного подумаете, то придете к тому же выводу, к коему в тот момент пришел я: корова Сэра Уилтона Третьего никак не могла сказать: “Ах ты, господи!..”, и именно об этом я сообщил жене в следующую секунду. Жена вновь согласно кивнула, я закрутил ручку крана и опустил шланг на землю. Потом мы с супругой повернулись в сторону изгороди и принялись ждать дальнейшего развития событий. И события не заставили себя долго ждать. Тот, кто производил Подозрительные Звуки за изгородью, еще какое-то время производил их, а затем зеленая стена изгороди дрогнула, и в проеме приоткрывшейся калитки показалась Голова… Если же говорить откровенно – а я, как вы уже, наверно, заметили, стараюсь рассказывать всю случившуюся с нами историю именно так, – то нужно сказать, что в этой Голове не было ничего примечательного. Можно даже сказать, это была самая обычная Голова. Она была гладкая (то есть абсолютно лысая), с маленькими, хитровато глядящими глазками и сухоньким ртом. Еще у нее были маленькие розовые ушки, похожие на уши тех поросят, что принесла этой весной свинья Сэра Четвертого. Пока мы разглядывали Голову, я сообщил о своем последнем наблюдении Даше, и она опять же со мной согласилась. Голова же тем временем окинула нас оценивающим взглядом и, наконец, протянула тонюсеньким голосом: – Здравствуйте, я – дядя Коля… Теперь я обязан заметить, что моя жена очень вежливый человек. Она была вежливой в момент нашего с ней знакомства пять лет назад, оставалась вежливой, пока мы не поженились, но что самое удивительное и приятное – осталась вежливой и после нашей женитьбы, а это, согласитесь, друзья мои, свойство, сохраняемое не всеми женами… Так вот, Даша выдержала необходимую паузу и вежливо ответила: – Здравствуйте, дядя Коля! Я, в свою очередь, не захотел показаться Голове невоспитанным и тоже сказал: – Здравствуйте, дядя Коля! Дядюшка шмыгнул носом, пробормотав зачем-то: “Ну, вот…”, и добавил: – Значит, добрался… Вы – Добряковы? Мы с Дашей кивнули. – А я – дядя Коля, – повторил он. Жена снова сказала: – Здравствуйте, дядя Коля! Я тоже сказал: – Приветствую, дядя Коля! Потом сделал шаг к приоткрытой калитке, распахнул ее шире и втянул дядю внутрь Поместья. Поставив дядюшку рядом с собой, я сунул руку в карман своих брюк, достал из него небольшой кусок пластика и принялся разглаживать его на ладони… Здесь следует заметить, что накануне, в субботу 5 августа, мы получили непонятную телеграмму. Вчера вечером, прочитав текст телеграммы, я ничего из него не понял. Однако сейчас, пробежав по нему взглядом еще раз – а телеграмма гласила: “Пр з в д К”, – я понял, что должен был означать данный текст: “Приезжаю завтра вечером, дядя Коля”. Разобравшись с телеграммой, я почувствовал себя гораздо увереннее – скажу по секрету: я не люблю всякого рода загадки и головоломки, потому что, когда принимаюсь думать над ними, у меня начинает болеть голова… Но в тот момент я очень быстро справился с текстом телеграммы и, как уже объяснил, почувствовал себя намного увереннее. Протянув телеграмму жене, я объявил: – Добро пожаловать в Поместье-ТриДэ, дядя Коля! Однако дядюшке в тот момент, видимо, было глубоко наплевать на меня и мои же приветствия – он стоял между мною и Дашей и с несчастным видом осматривался по сторонам. Честно скажу, в тот момент я подумал, что дядя Коля ищет стул, табурет или любой другой предмет, о который он может опереться и дать отдых своим уставшим ногам. Вид у него был неестественно изможденный, и только тогда – признаюсь со стыдом! – только тогда я вдруг подумал: а как же дядя Коля добрался до нашего Поместья?.. Дело в том, что в Долину не ведет ни одна дорога, а ближайшая станция находится за три километра на юге. Я с ужасом подумал, что мой старенький дядюшка пробирался все эти километры по лесу пешком! Поглядев на его тщедушную фигурку, я уже начал представлять себе все кошмары этого путешествия, как вдруг… Как вдруг до меня дошло, что дядя Коля не искал стул или табурет, он искал нечто иное. И он обнаружил искомое – всё это время, как я уже говорил, он с отчаянным видом осматривался по сторонам, и вдруг его взгляд упал на огуречную грядку. С радостным воплем дядя бросился к полуметровой гряде и, сорвав с нее самый большой огурец, какой только смог на ней разыскать, принялся грызть его. Огурец начал таять с пугающей быстротой, и чем меньше огурца оставалось в руке дяди Коли, тем большее удовольствие отражалось у него на лице. Я посмотрел на жену и спросил: – Что будем делать? Даша ответила: – Что ты имеешь в виду? Я сказал: – Дядя Коля, наверно, голодный – надо его покормить? Даша бросила: – Верно! Я сгреб дядю Колю в охапку, и мы всей компанией двинулись в дом… * * * После того как мы накормили моего дядюшку (хотя, признаюсь вам по секрету, это оказалось довольно не легким занятием – для того, чтобы накормить дядю Колю, нам пришлось опустошить четверть запасов нашего маленького холодильника), мы вышли из дома и устроились на крыльце. Жена приготовила нам большой термос с кофе – расслабившись на ступеньках крыльца, потягивая кофеек и разговаривая о погоде, мы с дядей Колей наблюдали за садящимся солнцем. Его кругляшок висел в паре метров от края нашей зеленой ограды и через какие-то полчаса должен был окончательно завалиться за стену акаций. Мы с дядюшкой мирно цедили кофе (дядя при этом умудрялся еще грызть здоровенное яблоко), наблюдали за садящимся солнышком, и в голове у меня вдруг мелькнула мысль, что сегодняшний день не так уж и плох – даже несмотря на то, что в него так неожиданно вклинился дядя. Ведь, в конце концов, дядя Коля славный парень – может быть, немного староватый, капризный и любящий пожевать, – но все-таки славный и с ним можно ладить. Рассеянно допивая свой кофе, я решил, что через двадцать минут пойду покормлю Животных, а потом загляну к Сэру Третьему и договорюсь с ним о завтрашней рыбалке – дело в том, что мы всегда рыбачим с соседом по понедельникам. И вот когда я подумал об этом, то настроение у меня улучшилось еще больше – я решил, что в такой славный вечер не может произойти больше ничего необычного… Но вот тут-то я и ошибся, друзья мои! Я имею в виду, что ошибся, когда посчитал, что ничего необычного сегодня больше не произойдет. Мы посидели еще минут пять, полностью выпив весь кофе, и я спросил дядю Колю, не хочет ли он пойти завтра утречком на рыбалку? Мой дядя, сидевший до этого с вполне бодрым видом, вдруг резко прикинулся хворым и прошептал, что нет, он никак не может пойти. Он сказал, что у него болят ноги, а по утрам он всегда чувствует какую-то особую слабость. Так что он не пойдет. Хотя рыбу любит, добавил он тут же, особенно свежую… Мы посидели еще с полминуты, наслаждаясь тишиной и покоем, и вдруг… Этот спокойный и во всех отношениях преприятнейший вечер нарушили – как бы вы думали, что, друзья мои? – его вновь нарушили Подозрительные Звуки, раздавшиеся за стеною акаций! Я с интересом поглядел на своего родственника, решив: уж не супруга ли это дяди Коли шуршит и похрустывает за зеленью изгороди? Я подумал, что она вполне могла отстать от него, пока они пробирались по лесу в Долину, и только сейчас добрела до Поместья. Но лицо дяди Коли развеяло мои подозрения. На его сморщенной физиономии отразилось выражение чистого любопытства, смешанного с долей тревоги, – а мой славный дядюшка не такой человек, чтоб тревожиться о супруге, отставшей от него где-то в лесу. По всему было видно, что дядюшка тоже не знал, кто шуршит за акациями. Тогда я повернул голову в сторону изгороди и принялся ждать. И снова ждать не пришлось слишком долго. Тот, кто шуршал за акациями, еще немножко похрустел за забором, а потом над зеленой оградой появилась еще одна голова. Но голова эта была много моложе Головы дяди Коли и, в отличие от последней, оказалась волосатой… Обладатель головы пробежал взглядом по нашему Поместью и, разумеется, вскоре заметил меня и моего дядю, сидящих на крылечке, и вот тогда… Вы помните, как улыбался чеширский кот при встрече с Алисой? Так вот, когда голова увидела нас, она улыбнулась нам так же, как улыбался тот самый котяра. Она просто-напросто засветилась от счастья и весело прокричала нам: – Добрый вечер! Я опять не захотел показаться невежливым и громко ответил: – И вам добрый вечер! Однако мой дядя не поприветствовал новую голову – вместо этого он позеленел. Признаюсь, я никогда не подозревал, что дядюшка может менять цвет лица, но это было именно так – дядя Коля позеленел! Потом он схватил свое яблоко и с яростным воплем метнул его в сторону изгороди. Наверное, дядюшка все-таки обманывал меня, когда притворялся больным – он был полон энергии! Яблоко, брошенное им, пролетело в воздухе метров пятнадцать и врезалось точно в лоб головы. Звук от удара получился раскатисто-чмокающим – на мой взгляд, это был хороший бросок и хороший же звук, – но теперь следовало ожидать реакции головы… И вот тут я могу поспорить: ни один из вас, друзья мои, не угадает, какой оказалась реакция неизвестного обладателя улыбки чеширского кота. Вы думаете, он обиделся и закричал? Ничего подобного!.. Из-за изгороди быстро высунулась рука, пальцы весело почесали то место, в которое угодил брошенный дядюшкой фрукт, голова улыбнулась еще шире и радостно крикнула: – Приятная погода, не правда ли?! Потом она подмигнула нам и исчезла за изгородью. Раздались шаги, возвестившие о том, что неизвестный помчался в сторону леса, и… На этом инцидент был исчерпан. Честно скажу: я не понял, что произошло минуту назад, и покосился на дядю, надеясь, что он сейчас даст мне какое-нибудь объяснение. Однако мой дядюшка не стал ничего объяснять. Его лицо неожиданно сморщилось, как будто он собирался расплакаться, и я разобрал, как он всхлипнул: – Ну, вот… опять начинается! Потом он поднялся с крыльца и побрел на юг – объедать земляничную плантацию. Таким образом, цель визита второй головы и причины столь странной реакции дяди Коли на ее появление остались мне не понятны, но я решил, что у меня есть другие – более насущные дела… Через десять минут я покормил Животных, а потом пошел к Сэру Уилтону Третьему – договариваться о завтрашней рыбалке… Когда же я снова вернулся в Поместье (хотя “вернулся в Поместье” звучит немного напыщенно – на самом деле, я просто перелез через изгородь), дядя Коля уже успел «обработать» пару дюжин земляничных кустов, но, судя по хмурому выражению на лице, всё еще не отошел от встречи с «Чеширским Котом». Решив, что землянику надо спасать, я мягко оттащил дядю Колю от плантации, сунув ему пару яблок, и оставшиеся до захода солнца минуты мы с ним опять просидели на ступеньках крыльца… Когда же солнце скатилось за изгородь, и на Долину спустились вечерние сумерки, Даша вышла на улицу и сказала нам идти в дом. В гостиной мы выпили чаю со сдобными булочками, а затем легли спать. Уже засыпая, я еще раз подумал о том, что случилось за сегодняшний день, а потом с удовольствием вспомнил, что завтра утром мы с Сэром Третьим отправимся на реку и наловим там много серебряных карпов… Я даже представил себе, как Даша их жарит – конечно же, со сметаной и луком! – а дядя Коля их уплетает за обе щеки, и быстро уснул в предвкушении завтрашней рыбалки… Глава вторая: Понедельник, 7 августа Однако именно в понедельник утром начали разворачиваться основные события этой истории, и ни одного зеркального карпа в тот день я так и не поймал… Впрочем, всё по порядку. Проснулся я от того, что за окном стоял странный шум. Немного полежав и вызвав в своей голове различные ассоциации, я постарался понять, на что больше всего походил странный шум, который меня разбудил. Но думал я недолго, так как в голову мне сразу пришло, что раздававшиеся за окном звуки больше всего напоминали шум, производимый старательными строителями, возводящими здание. Подумав еще немного, я решил, что это было весьма необычно – ведь в нашей Долине, насколько я знал, в ближайшие десять лет никто не собирался строить домов. Посмотрев на часы, я отметил, что не было еще и половины седьмого, а повернув голову влево, увидел, что и жены сейчас не было рядом со мной на кровати. Положение становилось всё более интересным. Тогда я выскочил из кровати и подбежал к окну… Вы знаете, друзья мои, иногда в жизни случаются ситуации, надолго западающие в нашу память. Иногда вы можете вспомнить о них через год, через два и даже через десять лет после случившегося. Так вот, ту картину, что я увидел под окнами нашего дома в то утро, я запомнил, наверное, до конца своих дней. Прежде всего, я увидел жену – супруга стояла напротив крыльца, сложив руки на животе, и с любопытством глядела наверх. На улице было достаточно светло, так что я без труда мог разглядеть выражение интереса, блестевшего в ее глазах. Потом я заметил своего дядюшку. Дядя Коля стоял в паре метров от Даши, но его лицо не было поднято к небу – сунув руки в карманы потертых штанов, в коих он прибыл к нам вчера вечером, он разглядывал землю, и физиономия у него была преунылая. К тому же, он непрерывно ковырял землю носком башмака, так что, если бы не его лысая голова и шея, сплошь усеянная морщинами, то, глядя на него сверху вниз, можно было бы очень легко принять дядю Колю за чем-то опечаленного подростка. Впрочем, своего дядюшку я тоже разглядывал не очень-то долго, потому что самыми интересными объектами здесь были Сэры Чарльзы: Третий и Четвертый… Кстати, я еще не представил вам Сэров Уилтонов? Если нет, то сейчас постараюсь исправить оплошность и в двух словах набросаю их портреты. Итак, Сэр Чарльз Третий принадлежит к тому типу людей, которых мы называем высокими и костлявыми. У него сухое, лошадинообразное лицо, на котором горят полные жизни глаза и выступает большой, длинный нос. Кроме всего прочего, отличительной чертой Сэра Третьего являются его волосы – они соломенного цвета и торчат на макушке по сторонам. А вот Сэр Чарльз Четвертый – полная противоположность своего брата. Во-первых, он весит столько же, сколько и Третий, хотя на треть меньше ростом и на столько же шире. У Уилтона Четвертого голубые глаза, нос пуговкой и всегда гладко причесанные черные волосы… Так вот, Сэры Чарльзы тоже находились на улице, но, в отличие от моего дяди и Даши, совсем не стояли на месте. Сэры Уилтоны, как заводные, бегали вокруг дяди Коли и достаточно громко орали всего лишь два слова: “Вира!” и “Майна!”. По всему было видно, что действие это доставляет им удовольствие, но больше всего меня поразило другое – то, как они умудрялись носиться по кругу с головокружительной скоростью, задрав свои головы к небу, и при этом не сталкивались друг с другом. Выслушав, как Сэры Уилтоны в пятый раз прокричали: “Вира!” и “Майна!”, я решил, что пора, наконец, и мне посмотреть туда, куда были направлены взгляды Уилтонов, и поднял голову вверх. И то, что я увидел, друзья мои, оказалось… домом! Да-да, это был самый обычный дом, одноэтажный, комнат на пять или шесть. Он висел в десяти метрах над землей и в каких-то пяти метрах от того окна, из которого смотрел я, и производил слабо-жужжащие звуки, похожие на жужжание роя голодных пчел. Дом медленно покачивался в воздухе, когда Уилтоны хором кричали: “Вира!” и “Майна!”, но так как Сэры Чарльзы орали свои команды невпопад, то и дом двигался вверх и вниз совершенно хаотическим образом. Уяснив себе картину происходящего за окном, я, наконец, отошел от него. Потом быстро натянул штаны и, на ходу застегивая рубаху, бросился вниз по лестнице – честно говоря, в тот момент действия Сэров мне не очень понравились, и я решил им помочь… * * * А теперь, друзья мои, пока я скатываюсь со второго этажа вниз, бегу через гостиную и прыгаю на землю с крыльца, я объясню вам, каким образом летающий дом оказался над Поместьем-ТриДэ; почему Сэры Уилтоны кричали: “Вира!” и “Майна!”; и почему, в конце концов, никто не упал в обморок при появлении летающего дома над нашим особняком. Дело в том, что где-то, когда-то, я краем уха слышал о существовании людей, ничего не знающих о летающих домах, и вот это-то для меня является странным – в нашей местности как раз нелетающие дома являются редкостью, а на летающие никто и внимания не обращает. Но раз эту историю могут читать те, кто никогда не слышал о летающих домах, то я считаю своим долгом дать им небольшое объяснение. Итак, первые летающие дома – а их еще называют летушками и домолетами – появились в середине прошлого века. Еще мой дед со стороны отца (мир праху его!) в начале шестидесятых купил первый летающий дом. Тогда они только начинали входить в моду, были неуклюжими и тяжеловесными, но уже тогда быстро образовывались первые общества любителей летушек. Члены таких обществ часто собирались вместе, лихо рассекали на домолетах по небу, нередко сбивались в эскадры, а иногда даже перелетали целыми группами из города в город. Со временем таких домов становилось всё больше, а пик увлечения летающими домами пришелся на конец семидесятых годов прошлого века. Дед часто рассказывал, как он и его друзья садились в летушки, поднимались в небо и летели за сотни километров в другой город. И тогда у всех дух захватывало от восторга, они закрывали собою полнеба и с земли были похожи (в этом месте дедушка всегда начинал нервничать, сморкаться и вытирать слезы платком) на “стайку птичек божьих”. Часто стаи летушек опускались на то место, которое нравилось их хозяевам, и тогда на голом месте вырастал целый город. Потом домолеты летели дальше… К началу этого века города, построенные только из обычных домов, практически исчезли со всех континентов. Возникло множество городов-остовов, в которых на месте обычных высотных зданий торчали остовы, к которым могли прилепляться летающие дома. К этому времени все летушки оказались стандартизированными, и их владельцы легко могли прицепить свои домолеты к дому-остову в любом городе Земли. Летающий дом с антигравитационным приводом, автономной системой отопления, вентиляции и утилизации отходов стал в этом веке главным видом жилья и транспорта. Часто целые многомиллионные города снимались с места и перемещались на тысячи километров. (Обычно, это происходило осенью, когда люди двигались на юг – туда, где было теплей; и весной, когда на юге начинало припекать слишком сильно, и люди снова перебирались на север.) И в такие моменты стаи летающих домов действительно становились похожими на “стайки птичек божьих”, как говаривал мой дед. Не мне вас убеждать, друзья мои, как это удобно – иметь свой летающий дом. Вы ведь и сами сидите сейчас, наверное, в своей летушке, удобно устроившись в кресле, и читаете эту историю. Но и не мне вам говорить, что существуют некоторые неудобства, связанные с летающими домами. Первое из них – это, конечно же, их цена. Многим из вас приходится всю свою жизнь платить ипотеку за летающий дом, лишаясь других земных радостей. Но это еще полбеды – бог с ней, с ценой! Но ведь существуют и другие неудобства… Самое главное из них то, что порой вы просто не знаете, где искать нужного вам человека. Вы, например, прилетаете в один город, где еще вчера жил ваш горячо любимый и обожаемый друг, но обнаруживаете, что он уже сутки, как отдыхает на другом континенте, и вам снова нужно подниматься в воздух и отправляться в путь на его поиски, либо – что, согласитесь же, проще – просто плюнуть на этого друга… Следует также сказать, что существуют небольшие поселения, вроде нашей Долины, где люди живут в обычных домах. Живут они в них, как правило, всего лишь по двум основным причинам: либо им просто нравится жить так – как в нашем случае с Дашей, – либо у них пока просто нет денег, чтобы купить себе собственную летушку. И вы знаете, друзья мои, с каждым годом подобных поселений становится меньше и меньше, и порой мне начинает казаться, что скоро их совсем не останется, и тогда весь мир уподобится неугомонному Икару. Я, конечно, не спорю, это здорово – носиться по воздуху в домолетах, парить подобно птицам в небесах, но если вспомнить о том, что Икар… Впрочем, стоп! Не будем вспоминать о трагической участи Икара и увлажнять воздух слезами, а вернемся к нашему летающему дому и Сэрам Уилтонам… * * * Когда я оказался на улице рядом с женой и вновь перевел взгляд на небо, то увидел, что дом по-прежнему дергался хаотическим образом. Сэры Уилтоны по-прежнему весело орали: “Вира!” и “Майна!”, но я быстро понял, что так у них ничего путного не получится – они только перебивали друг друга. Поэтому я сделал к ним шаг, поймал в охапку сначала Сэра Уилтона Третьего, а потом – его брата, и гаркнул: – ТИ-И-ХО-О! И, к моему удивлению, вокруг действительно стало тихо. Сэры Чарльзы не пытались вырваться из моих рук, а просто стояли и глазели на дом с любопытством. Я перевел взгляд с братьев Уилтонов на летающий дом и начал уже было подумывать: ну, а что делать дальше? Но думал не очень-то долго, так как в доме вдруг распахнулось окно, и из него высунулась красная, как свекла, физиономия Антона Подлецова (к вашему сведению, Антон – мой двоюродный братец) и гаркнула: – Здорово, Дэн! – Привет, Антон! – ответил я. Кузен прочистил глотку и весело выпалил: – Куда приземляться, братан?! Я почесал нос и задумался… А теперь я скажу вам о том, как устроен наш дом. Дело в том, что он не летающий – об этом я вам уже говорил, – но на втором этаже, снаружи, у него есть разъемы для подцепления домолетов. Разъемы эти просто необходимы, так как иногда к нам прилетают гости и вот тогда, чтобы не садиться на голую землю (как вы знаете, для летушек это вредно – портится электроника нижних разъемов), они «прилипают» ко второму этажу нашего особняка. На втором этаже нашего дома имеется пять разъемов для подцепления летушек: четыре летающих здания могут «прилипнуть» по бокам нашего дома и еще одно – сверху… Так вот, глядя на дом Подлецовых – а он, скажу я вам, был довольно внушительных размеров: с десяток метров в ширину и длину, и метра три в высоту, – я подумал, что лучше всего ему будет прилепиться сверху. И как вы понимаете сами, мои размышления не были лишены резона – если бы дом моего кузена прицепился к нашему особняку сбоку, то наш милый домик мог просто не выдержать нагрузки, которая появится, когда Антон выключит антигравитационный привод своего домолета… “В этом случае наш особняк не выдержит веса и рухнет вместе с летушкой кузена на бок,” – решил я и, не долго раздумывая, выкрикнул: – Садись сверху, Антон! Кузен радостно улыбнулся и закивал головой, соглашаясь со мною. Потом окошко летушки захлопнулось, и началась стыковка… Думаю, вы не раз видели, как происходит “прилепливание” домолета, поэтому не буду утомлять вас излишними подробностями. Летушка Подлецовых оказалась оборудованной обычными сигнальными указателями – на секунду включились красные огни стоп-сигналов, когда Антон затормозил домолет в воздухе, потом замигал сигнал правого поворота, и летушка медленно двинулась в сторону. Через четверть минуты она зависла точно над нашим особняком, и загорелся оранжевый огонек – Антон нажал рычаг спуска. Через десять секунд раздался хлопок, когда стыковочный узел летушки вошел в посадочный разъем нашего особняка, и щелкнул фиксирующий замок. Наш домик слегка проскрипел, но играючи выдержал вес домолета кузена (хотя он и деревянный, но при вертикальной нагрузке способен выдержать хоть дюжину подобных летушек!), а затем все мы – я имею в виду себя, жену, дядю Колю и Сэров Уилтонов – принялись ждать дальнейших событий… Секунд через двадцать наверху что-то грохнуло. Потом внутри нашего дома прозвучал громкий топот, словно по нему пронеслось целое стадо бизонов, распахнулась входная дверь дома, и на крыльце нашего особняка очутились Антон Подлецов, собственной персоной, и его жена Лиза. Выдержав эффектную паузу, Антон распростер свои руки и бросился с крыльца мне на грудь. Немного потискав меня в своих потных объятиях, отскочил на шаг в сторону и весело заорал: – Дэн, помнишь, в прошлом году ты приглашал меня с Лизой погостить у вас несколько дней?.. Дэн, старина, мы приняли твое предложенье! Ты рад?! Возможно, он ждал, что я сейчас разрыдаюсь от радости и тоже начну его обнимать, – не знаю, возможно, и так… Но я сделал паузу и ответил спокойно: – Да, это славно, Антон! Это славно… Добро пожаловать в Поместье-ТриДэ! Даша сделала шаг к Антону и поздоровалась с ним и его женой Лизой. Потом последовал обмен любезностями между четой Подлецовых и Сэрами Чарльзами. А затем мой кузен увидел моего дядюшку, и… Друзья мои, с его лицом произошла катастрофа! Это самое удачное слово в отношении того, что случилось с физиономией моего кузена, – с ней произошла катастрофа! Глядя округлившимися глазами на дядю, который по-прежнему ковырял землю носком башмака, Антон пролепетал: – Дядя Коля, это Вы? А что Вы здесь делаете?! – Потом он обернулся ко мне и спросил уже у меня своим дрогнувшим голосом: – Дэн, что здесь делает дядя Коля?! Я пожал плечами и ничего не ответил. Зато дядя Коля оторвал, наконец, от земли мрачный взгляд и сморщил лицо, отчего еще больше стал походить на состарившегося раньше времени подростка. Затем он презрительно сплюнул на землю и, пробормотав нечто похожее на: “Ну-ну, Антон Подлецов… Ну-ну!..”, резко повернулся на сто восемьдесят градусов и побрел в сторону земляничной плантации… * * * Таким образом, день был непоправимо испорчен. Я имею в виду, что ни о какой рыбалке не могло идти речи. До десяти утра мы с Дашей готовили праздничный стол – ведь не могли же мы отказать в этом Антону и его жене Лизе? – а после того, как ближе к полудню мы вылезли из-за стола, мне было не до рыбалки уже чисто физически. Мы с Антоном немного пригубили за встречу наших семейств – так, чисто символически, – но следить за поплавком в течение нескольких следующих часов я уже был не в состоянии. Дядя Коля был за столом очень мрачен, ничего не пил, зато ел очень много. С Антоном он почти не общался (кстати, если вас заинтриговала реакция дяди Коли на моего кузена, то вы поймете ее причины, осилив хотя бы еще две главы этой истории), со мной же дядюшка разговаривал, хотя и с тем же кисло-тоскующим выражением на лице. После обеда дядя Коля приступил к плотному и планомерному изучению фруктов и овощей, росших в нашем Поместье. Делал он это довольно-таки странным образом – а именно: каждый овощ и фрукт пробовал на вкус, причем с некоторыми сортами проделывал это неоднократно. Мой кузен и его жена после обеда тоже вышли побродить по Поместью, но… странное дело, друзья мои, – они постоянно натыкались на дядю Колю, вежливо с ним раскланивались и пытались завести с ним беседу. Однако мой дядя был непреклонен, тверд, как скала, и не обращал никакого внимания на Антона и Лизу. Могу даже предположить, что точно с таким же успехом последние могли обращаться со своими вопросами к крыльцу нашего особняка – дядя Коля не удостоил их ни единою фразой. И таким вот макаром дядя Коля и чета Подлецовых пробродили по Поместью-ТриДэ до наступления сумерек… Что же касается меня, то в последний раз насытив Животных – а случилось это где-то около восьми часов вечера, – я тоже немножко погулял между грядок Поместья и с грустью отметил, что плантация земляники стала девственно зеленой – хотя еще этим утром она была розовой. Но потом я немного подумал и решил, что, в конце концов, не произошло ничего страшного – ведь Подлецовы и дядя мне родственники, и нет ничего плохого в том, что они отведали ягод на грядках Поместья. Наоборот, было бы гораздо ужасней, если бы они не сделали этого – а так они просто продемонстрировали свое доброе ко мне отношение. Поэтому я не стал ничего говорить дяде Коле насчет земляники, чтобы не разочаровывать его в своем гостеприимстве, а вскоре на Поместье-ТриДэ опустилась ночь. Глава третья: Вторник, 8 августа Если реакция дяди Коли на встречу с Антоном Подлецовым и его женой Лизой показалась вам несколько несоответствующей поведению дяди, неожиданно встретившего своего племянника, то назовите эту реакцию мягкой, плюньте и забудьте об этом случае, друзья мои! Да-да, именно так – плюньте и забудьте! Потому что на следующий день – то бишь во вторник – в Поместье-ТриДэ прилетели еще две семьи моих родственничков: Арнольд Негодяев с женой и пятью ребятишками и его родная сестра Анна Завидова – соответственно с супругом и четырьмя кошмарными, вечно сопливыми созданиями в возрасте от трех до шести лет. Арнольд и Анна приходятся мне троюродными братом и сестрой; дяде Коле – соответственно племянниками в третьем колене; но не о родословном дереве нашей семьи я буду сейчас говорить. Я хочу рассказать о реакции дяди Коли на прибытие Анны с Арнольдом – а она была похожа на реакцию медведя, разбуженного в середине января не слишком-то умными охотниками и выгнанного ими из берлоги на улицу. Я думаю, вы понимаете, что я имею в виду? Кроме того, в этот же день произошло еще несколько важных событий, и обо всем этом я и собираюсь поведать в этой главе. И чтобы не тянуть время, начинаю: итак… * * * В этот день я проснулся ровно в семь тридцать утра. Уже через десять минут спустился со второго этажа вниз, прошел по гостиной и вышел на веранду. Моя жена в это время еще спала, чета Подлецовых – судя по тому, что нигде не раздавались их зычные крики, – пока еще тоже. Однако на веранде, за обеденным столом, я, к своему удивлению, обнаружил угрюмого дядюшку. Он сидел на стуле, выставив перед собой гигантскую чашку дымящегося кофе и тарелку с грудой пончиков, и был похож на нахохлившегося воробья – вернее, на нахохлившегося лысого воробья. (Ведь вы еще не забыли, что он был абсолютно лысым?) Так вот, сидя за столом, дядюшка завтракал довольно необычным способом – как, впрочем, и всё, что он делал, – брал с тарелки пончик, подкидывал его в воздух, ловил широко открытым ртом, запивал кофе, а потом сидел с полминуты с удивленным выражением на лице, словно сам изумляясь своей собственной ловкости… Я понаблюдал за тем, как дядя Коля трижды проделал свой трюк, а затем подошел к столу и сказал: – Доброе утро, дядь! Дядюшка вздрогнул, но, увидев, что это был всего лишь я, отозвался: – А… доброе утро, Денис! Затем он невозмутимо подкинул в воздух четвертый пончик. Я подошел к шкафу, достал свою любимую чашку и быстро сварганил себе двойную порцию кофе. Потом я уселся за стол… Некоторое время мы завтракали молча. Затем вдруг дядя перевел на меня взгляд, полный тоски, и печально спросил: – Денис, а ты, правда, приглашал Подлецовых погостить у вас с Дашей? Я сделал волнообразное движение плечами: – Ну, вообще мы встречались с ними в прошлом году на Гавайях – так, чисто случайно. Ну, и я сказал им, чтобы они прилетали к нам в гости в любое время… Ты же знаешь, дядя Коля, как это бывает между родственниками? Вместо ответа дядя сморщил лицо и прошептал: – Может быть, это все-таки совпадение? Потом он подкинул в воздух очередной пончик и поймал его ртом… Из дальнейшего разговора я не могу привести вам больше ничего более-менее интересного, относящегося к предмету нашей истории. В основном, мы обсуждали погоду, и лишь, когда я упомянул о том, что скоро у нас с Дашей появится сын, дядя Коля слегка оживился, а с его лица слетела маска уныния… Еще через пару минут я посоветовал дяде сходить через часик на речку – денек обещал быть сегодня достаточно жарким, – и он согласился… В начале девятого на веранду спустилась жена и присоединилась к нашей компании. Когда дядя Коля увидел ее (могу вас заверить, друзья мои!), лицо его еще больше прояснилось, а в глазах появились явственные проблески жизни. Возможно, он вспомнил, что Даша была в положении, а дядя всегда отличался тем, что был благосклонным к беременным женщинам. Однако спустя полчаса произошло еще два события. Одно из них никоим образом не отразилось на настроении дяди Коли – я вышел из дома и отправился на кормежку Животных. А вот второе событие опять вогнало его в депрессивное состояние – проснулась чета Подлецовых, о чем возвестил громогласный голос моего кузена, разнесшийся над Поместьем-ТриДэ… С половины девятого до десяти утра дядя Коля скрывался от Антона и Лизы в зарослях малины, расположенных на западной окраине Поместья-ТриДэ. А в начале одиннадцатого я обнаружил его по покачивающимся веткам малинника и сказал, что пора отправляться на речку. Дядя Коля осторожно высунул голову из кустов, вытер ладошкой мокрый от ягодного сока рот и спросил, где Подлецовы. Я ответил, что Даша потчует их чаем в гостиной, и тогда дядя Коля, довольно кивнув, вылез из малинника. Однако едва мы успели перелезть через изгородь и отправиться к речке, как увидели, что с южной стороны неба в направлении Поместья-ТриДэ движутся две сероватые точки. Издали точки были похожи на силуэты двух маленьких бомбардировщиков, но, конечно же, это не были бомбардировщики – это были два новых летающих дома. Я посмотрел на застывшего дядю и невольно подумал, что если б в кармане у дядюшки сейчас оказалась бутылка свежайшего молока, то оно бы прокисло за четверть минуты, – настолько тоскующим было выражение лица дяди Коли… * * * Через минуту обе летушки подлетели к Поместью-ТриДэ и, сделав над ним круг почета, синхронно замерли в воздухе. Я в этот момент уже стоял рядом с крыльцом нашего дома (как вы понимаете, я не мог проигнорировать появление двух летающих домов над Поместьем, поэтому мне пришлось вернуться к особняку) и готовился командовать посадкой летушек. Рядом со мной стояла жена – с тем же, что и вчера, выражением любопытства на лице. Чета Подлецовых топталась невдалеке, но на их физиономиях было написано явное беспокойство. Мои соседи – Сэры Уилтоны – тоже крутились рядом с нашим крыльцом, но сегодня уже не пытались кричать: “Вира!” и “Майна!”, так как видели, что я был на месте. А вот дядя Коля (он тоже вернулся в Поместье) вынес из дома стул и, устроившись рядом с грядой баклажанов, молча сидел на нем, глядя на домолеты с непонятным мне пока выражением на лице. И честно говоря, друзья мои, выражение мне это не нравилось. Очень не нравилось! Но так как сейчас у меня были более важные дела, чем раздумывать над причинами плохого настроения моего дядюшки, то я решил на него не отвлекаться и снова посмотрел на летушки. А тем временем одна из них опустилась метров на десять к земле, снова, как и вчера, распахнулось окно, и из него высунулась физиономия. Однако на этот раз цвет физиономии оказался не свекольно-красным, как у кузена Антона, а мертвенно-бледным. Арнольд Негодяев – обладатель бледной физиономии – прочистил горло и прохрипел (из-за подозрительного цвета лица и странного, хрипящего голоса я часто подозревал Арнольда в его причастности к вампирическим силам и даже пару раз в детстве тайком проверял, отражается ли он в зеркале, – к сожалению, он отражался): – Денис, принимай родственников! Я кивнул в сторону второй летушки, зависшей над нашим особняком, и спросил: – А это кто с тобой, Арни? Физиономия моего троюродного братца трансформировалась в ухмылке и ответила еще более вампирическим голосом: – Анна! Я нахмурил брови и произнес с деланным видом глубокой озабоченности: – Ну, что ж… Тогда так: ты – на западную сторону дома, Анна – на восточную! – Идет! – Голова моего братца-“вампира” юркнула обратно в окно, и летушки начали разворачиваться в воздухе, готовясь зайти на посадку… В предыдущей главе я достаточно полно описал стыковку летающего дома с нашим особняком, поэтому не буду больше тратить на это здесь времени. (Скажу лишь, что Арнольд Негодяев и муж его сестры Анны свое дело знали, так что через четверть минуты две летушки с хлопающими звуками уже прилепились ко второму этажу нашего особняка – одна с западной стороны, а другая с восточной.) Гораздо важнее, на мой взгляд, описать чувства, отразившиеся на физиономиях тех, кто наблюдал за стыковкой. Лица моей жены и Сэров Уилтонов не изменили своего выражения чисто детского любопытства, а вот о дядюшке и чете Подлецовых следует сказать поподробней. Дядя Коля – могу вам поклясться! – почти задрожал, когда разглядел высунувшуюся из окна летушки голову моего братца-“вампира”, а беспокойство Антона и Лизы сменилось неприкрытою злобой. Пока домолеты заходили на стыковку, я видел, как лица четы Подлецовых багровели всё больше, но не мог понять, в чем причина подобной реакции… Наконец, когда наш особняк охнул под увеличившимся весом двух новых летушек, все уставились в одну точку – на открытые двери веранды, откуда вскоре должны были появиться обитатели двух домолетов. И они действительно появились, но перед этим произвели такой грохот внутри нашего особняка, что я уже было подумал, что они обрушили деревянную лестницу, ведущую на второй этаж дома… Первым на крыльцо выскочил Арнольд Негодяев и своими черными, словно уголь, глазами осмотрел всех собравшихся перед крыльцом (в этот момент он действительно очень сильно смахивал на вампира), а следом за ним на крыльцо высыпало пять или шесть маленьких копий моего троюродного братца. Все они были удивительно похожи друг на друга и имели бледные лица и острые ушки, торчащие в небо. Увидев меня, маленькие “вампиры” хором заорали: – Здравствуй, дядя Денис! (Хотя у них это вышло, скорее как: “Зтлавствуй, тятя Тенис!”) А затем на крыльцо выкатилось семейство Завидовых: сестра Арнольда – в отличие от своего родного брата, имеющая вполне здоровый цвет лица и пышные формы, – ее муж с необъятных размеров животом и их чада, похожие на маленькие пивные бочонки. (Кстати, что меня всегда удивляло: вот сколько я знаю семейку Завидовых, у их детей под носами извечная влажность.) Так вот, семейство Завидовых с шумом перемешалось с семейкою Негодяевых, и вдруг на крыльце стало тихо – мой братец Арнольд поднял руку, шагнул к перилам крыльца и торжественно произнес (между прочим, заметьте такую деталь, друзья мои: сейчас Арнольд будет говорить почти те же самые слова, которые вчера утром говорил Антон Подлецов перед этим же самым крыльцом): – Денис, помнишь, в прошлом году ты приглашал нас погостить у вас несколько дней?.. Дорогой брат Денис, мы приняли твое предложение, и…! В этот миг над Поместьем-ТриДэ раздался негодующий РЁВ! Дядя Коля – наш старенький дядюшка, – до этого времени скрытый от постороннего взгляда листьями баклажанов, соскочил со своего стула и бросился к крыльцу, рыча разъяренным медведем!.. Пробежав между грядками, он остановился перед крыльцом, и я вдруг подумал, что дядя сейчас просто-напросто лопнет от избытка эмоций – он побагровел от пяток по самый затылок! Но дядя Коля не лопнул. Вместо этого он со скрежетом втянул в себя воздух – очень много воздуха – и огласил Долину ревом: – АРНОЛЬД НЕГОДЯЕВ, ТЫ ТОЖЕ ПРИЛЕТЕЛ СЮДА ТОЛЬКО ЛИШЬ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ПОГОСТИТЬ У СВОЕГО БРАТЦА ДЕНИСА?! Малолетние отпрыски четы Завидовых от испуга дружно шмыгнули носами, отчего под носами у них стало сухо – возможно, впервые в их жизни, – а толпа маленьких “вампиров” побледнела еще сильнее, чем прежде. А затем над Поместьем-ТриДэ повисла гнетущая тишина… * * * Я не буду описывать здесь реакцию моих троюродных родственников, последовавшую за словами их дяди. Скажу лишь, что выглядели они так, словно увидели не старого дядюшку, выскочившего из зарослей баклажанов, а кошмарное привидение, поднявшееся из могилы, и ничего не успели ответить. Но они не успели ответить не потому, что у них не было слов, а совсем по другой причине – дядя Коля просто не стал дожидаться ответа, а опять нырнул в заросли зелени. Не буду я описывать здесь и сумятицу, возникшую в Поместье-ТриДэ после прилета дюжины моих троюродных родственников, – всем вам, наверняка, знакома ситуация, когда на вас неожиданно сваливается куча незваной родни, и вам нужно как-то изворачиваться, готовить для них стол и всё в таком роде, чтобы не показаться негостеприимным. Поэтому отмечу лишь два события, случившиеся в этот же день и заслуживающие вашего внимания. Первое из них состояло в том, что, пробродив около часа по зарослям Поместья (и объев при этом – как выяснилось в дальнейшем – три куста смородины подчистую), дядя Коля вернулся на веранду нашего особняка, тайком пошептался о чем-то с Сэром Уилтоном Третьим и через пару минут покинул вместе с ним пределы Поместья-ТриДэ… Лишь поздно вечером, когда все уже легли спать, дядя Коля распахнул калитку ограды и ввалился на территорию Поместья – я в это время как раз сидел на крыльце и наблюдал за луной. Когда же я разглядел синеватую лысину дядюшки, поблескивающую в лунных лучах, то поинтересовался, где это он шлялся весь день, на что дядя Коля пробурчал, что он играл в карты с Сэрами Чарльзами в доме Сэра Уилтона Третьего – там, где ни один Подлецов, ни один Негодяев или Завидов не может помешать ему наслаждаться покоем, добавил он. Я ничего не стал возражать дяде Коле, заметив лишь, что сейчас уже поздно, и предложил идти спать. В темноте раздался печальный вздох дяди: – Хорошо, Денис! После чего мы отправились в дом… О втором важном событии я вспомнил лишь после того, как поднялся на второй этаж дома и вошел в нашу спальню. Машинально раздевшись, я устало присел на кровати и, откинув одеяло с жены – а она уже спала, – опустил голову ей на живот. Некоторое время я тщетно прислушивался, не постучит ли наш сын своей ножкой, давая понять, что он там, на месте, что он никуда не исчез, но ничего не услышал – очевидно, Данилка был этим вечером не в настроении. Тогда я лег рядом с супругой и опустил свои веки… И вот, когда я лежал в темноте, стараясь уснуть, и слушал, как рядом со мною спокойно посапывает жена, я неожиданно вспомнил один эпизод, случившийся этим же вечером. Тогда я не придал ему никакого значения, но теперь он представился мне необычным. Я опишу его вам подробно – для того, чтобы вы смогли понять, что я имею в виду. Так вот, около шести часов вечера я поднялся на второй этаж нашего особняка, чтобы почитать в тишине, – честно скажу, меня немного притомили маленькие отпрыски Негодяевых и Завидовых, бегавшие за мной по Поместью и оравшие на все голоса. Перед тем как подняться наверх, я, признаюсь, подумал даже, что было бы хорошо, если бы за оравой визжащих детей приглядывали их же родители – мало ли что могут натворить эти чада, если оставить их без контроля? Но так как ни в летушках, ни около веранды я не нашел никого из взрослых Негодяевых или Завидовых, то я решил плюнуть на визжащую ватагу и предоставить ее самой себе. Так вот, поднимаясь по лестнице и искренне удивляясь, куда это могли запропаститься мои троюродные братец и сестра со своими супругами, я, наконец, добрался до комнаты отдыха, расположенной на втором этаже, и собрался уже было, плюхнувшись в кресло, немного поупражняться в чтении. Но перед этим я выглянул в окно и окинул Поместье внимательным взглядом. И вот что я увидел, друзья мои! Из окна комнаты отдыха открывается великолепный вид на северную часть Поместья-ТриДэ. С высоты второго этажа просматривается вся эта территория – вплоть до изгороди – и холмы, ограждающие Долину с севера. И вот, взглянув на свое Поместье, у самой изгороди из акаций я увидел – кого бы вы думали? – всех шестерых своих родственничков: Антона и Лизу Подлецовых, Анну Завидову с ее муженьком и “вампира” Арнольда с его половиной! Они стояли, сбившись в плотную кучу в зарослях малазийского гороха, и о чем-то оживленно шептались. И это показалось мне странным – дело в том, что стебли малазийского гороха достигают высоты пары метров, и вы можете спокойно пройти мимо подобной стены из гороха и не заметите человека, спрятавшегося в ней в каком-то метре от вас. А то, что я все-таки увидел макушки своих родственников, было чистой случайностью, можно сказать, что мне попросту повезло – не выгляни я из окна второго этажа, я бы никогда не увидел эту трогающую душу картину единения родственников. Да-да, друзья мои, именно так я тогда и подумал: “…картину единения родственников”, и сейчас вы поймете: почему. Дело в том, что, насколько я знаю свою родню, чета Подлецовых недолюбливает семейства Завидовых и Негодяевых, а те, в свою очередь, платят ей той же монетой. Кроме того (что меня всегда удивляло), даже между собой Негодяевы и Завидовы не очень-то ладят, хотя, казалось бы, между родными братом и сестрой должны устанавливаться вполне доброжелательные отношения… Так вот, именно поэтому в тот момент я и подумал, что являюсь свидетелем единения трех семейств, и, решив не мешать им, углубился в чтение газеты… Однако лежа в темноте рядом с Дашей, я вдруг подумал, что что-то здесь не чисто. Как я вам уже говорил, я не слишком люблю задумываться над всякого рода загадками – у меня от этого начинает болеть голова. Но над этим эпизодом я всё же задумался, и вот к каким выводам я пришел, друзья мои: для того чтобы примиряться семействами, моим родственникам вовсе не обязательно было забираться в заросли малазийского гороха. Вы согласны со мной? Более того, забираться в заросли малазийского гороха – дело хлопотное и, скажу я вам, трудное; и тот, кто все-таки лезет туда, больше похож на заговорщика, который не хочет, чтобы его увидели и узнали о его планах, чем на добропорядочного главу семейства, коими и являются мои кузены. Таким образом, полежав и подумав еще, я решил, что мои родственники, обрамленные двухметровыми зарослями гороха, больше напоминали заговорщиков, чем людей, решивших положить конец прохладным родственным отношениям. И еще я вспомнил такую деталь: за последние годы мои кузены – двоюродные, троюродные и четвероюродные – прилетали ко мне не чаще двух-трех раз за один год, причем никогда не больше одного семейства за раз. А сейчас целых три семейки собрались в Поместье-ТриДэ, как будто притянутые сюда каким-то загадочным магнитом… И вот тогда, лежа в кровати, я и подумал: а действительно, почему они все прилетели сюда? Я снова припомнил все события, происшедшие в нашем Поместье, начиная с воскресного вечера, когда к нам приехал мой дядюшка, и кончая сегодняшним вечером, и… И тут меня осенило! Меня словно камнем ударило, потому что я понял: мои дражайшие родственнички прилетели сюда вовсе не для того, чтобы любоваться физиономиями старины Дениса и его женушки – они прилетели в Поместье-ТриДэ потому, что здесь был дядя Коля! Я еще раз вспомнил всё то, что мне было известно о дяде – а вы узнаете об этом в следующей главе, – и мысленно кивнул, соглашаясь с собой: все мои родственники прилетели сюда именно потому, что в воскресенье вечером в Поместье-ТриДэ приехал наш дядя! Глава четвертая: Среда, 9 августа Моя идея о том, что именно дядюшка превратил Поместье-ТриДэ в то место, к которому, словно мухи на мед, с головокружительной скоростью слетались члены нашего родового дерева, полностью подтвердилась в среду, когда в десять утра над нашим Поместьем со слабым жужжанием зависли еще три летающих дома, буквально нашпигованные моими двоюродными братьями и племянниками. Три родных брата: Стас, Глеб и Влад Нехорошевы со своими женами и детьми – общим числом около двадцати человек – готовы были десантироваться на Поместье-ТриДэ, и их вопли типа: – Здорово, Денис!.. – Как поживаешь, братан?.. – Старина, дай посадку!.. сотрясали воздух над нашей Долиной подобно пушечным выстрелам… Когда я выскочил из дома и увидел это зрелище, то, честно скажу, сначала попросту испугался и не знал, что мне делать, потому что прекрасно представил, что будет с Поместьем, если сразу столько человек станут бродить по нему и, беря пример с дяди Коли, начнут пробовать всё, что растет на его грядках. И мои опасения были вполне обоснованными! Я ведь забыл вам сказать, что еще вчера днем мои троюродные племянники весело промчались по зарослям малинника, в результате чего у меня возникли большие сомнения в том, что в ближайшие недели нам с Дашей удастся набрать хотя бы литр малины с этих кустов… Но уже через четверть минуты во мне вновь взыграли мои родственные чувства (а они всегда были сильны, и я не знаю: хорошо это или плохо?), и я дал “добро” на посадку братьям Нехорошевым. Ведь, согласитесь, не мог же я в этом им отказать? Однако главное событие этого дня состояло вовсе не в том, что в Поместье-ТриДэ прилетел клан Нехорошевых – хотя и это было, без сомнения, важным. Гораздо важнее, на мой взгляд, описать то, что сделал мой дядюшка после того, как три домолета прилепились к нашему особняку. И вот этим-то я и собираюсь заняться в данной главе. Итак, слушайте… * * * После того как три летающих дома прилепились к нашему особнячку – два с южной и северной стороны, а третий дом – сверху, на летушку четы Подлецовых (ведь вы должны помнить, что непосредственно к нашему особняку могло подцепиться не больше пяти домолетов), в Поместье-ТриДэ воцарилось настоящее вавилонское столпотворение. Мы с Дашей стояли в трех метрах от крыльца, а вокруг нас кружилось целое море родственников – тридцать пять или тридцать шесть человек (я так и не смог установить точного числа, потому что младшие Нехорошевы метались из стороны в сторону и не давали себя сосчитать), и только двенадцать из них были взрослыми! Это был самый настоящий кошмар: вокруг стоял такой визг (почему-то все дети моих родственников оказались не старше семи-восьми лет), что я лишь с трудом расслышал, как Стас Нехорошев – самый старший из братьев – прокричал в мою сторону: – Дорогой брат Денис, помнишь в прошлом году…? Ну, и всё в таком роде… Я думаю, вы уже догадались, что кричал он почти то же самое, что говорили Антон и Арнольд в понедельник и вторник? И честно говоря, я не знал, как же мне поступить в тот момент: рассмеяться идиотизму сложившейся ситуации или просто заплакать. На секунду у меня даже мелькнула идея сбежать от этого сумасшествия в дом Сэра Уилтона Третьего и провести этот день, спокойно попивая чаек и перебрасываясь картами с Сэром Уилтоном… Но потом я решил, что если я сделаю это, то Поместье-ТриДэ окажется в полной власти моих родственников, и они превратят его в руины за считанные часы. Дом не мог обойтись без хозяина, поэтому я лишь уныло кивнул Нехорошеву и без всякой надежды в голосе спросил у жены, есть ли у нас еще что пожевать? К моему удивлению, Даша ответила, что пока что имеется. Я еще раз обвел мрачным взглядом толпу из орущих племянников, кинул взор на наш слегка покривившийся особнячок, который с шестью налипшими на него домолетами напоминал теперь странный конструктор, а потом… – ВСЕМ ЗАТКНУТЬСЯ! …и все мои родственнички разом умолкли. Я обернулся назад, откуда прогремел грозный крик, и увидел, конечно же, дядюшку. Но что бы, вы думали, он сейчас делал? Он стоял, взгромоздившись на старую, проржавевшую бочку, и держал в руке проржавевший до дыр мегафон. Я с удивленьем подумал: “А где же он взял эту бочку и мегафон?”, а потом вдруг решил, что, скорее всего, он одолжил эту рухлядь у Сэра Четвертого – у того в сараях всегда полно всякого барахла. Между тем дядя Коля спрыгнул на землю и, крикнув еще для надежности: “ТИ-И-ХО!”, медленно двинулся в сторону притихшей толпы – и это, скажу я вам, было зрелище! Сжимая в руке мегафон, мой дядюшка прошел сквозь ряды наших родственничков, как раскаленный кинжал через масло, и остановился перед Антоном Подлецовым. Потом он протянул левую руку вверх (дядя Коля на две головы ниже моего кузена) и, сграбастав воротник Антона, притянул его голову вниз. А затем дядя заорал в мегафон (маленькие «бочонки» Завидовы дружно шмыгнули носами, отчего под носами у них стало сухо второй раз в их жизни): – А ТЕПЕРЬ, АНТОН ПОДЛЕЦОВ, И ВСЕ ВЫ, – дядя ткнул мегафоном в сторону взрослой части родни, – ОТВЕЧАЙТЕ: ЗАЧЕМ ВЫ НА САМОМ ДЕЛЕ ПРИЛЕТЕЛИ СЮДА? Я ХОЧУ ЗНАТЬ, КАК ВЫ УЗНАЛИ, ЧТО Я ЗДЕСЬ?! Дядя Коля встряхнул Подлецова (хотя трудно было поверить, что маленький дядя способен встряхнуть Подлецова, но это было именно так, я клянусь вам!), и, помнится, я машинально подумал, что не хотел бы я оказаться сейчас на месте Антона. Красное лицо моего кузена покрылось какими-то желтыми пятнами и заблестело от пота… Несколько секунд над Поместьем-ТриДэ висела гробовая тишина, а потом Антон Подлецов сунул руку в карман своих брюк (за ним, словно по команде, то же самое сделали все остальные кузены) и вытащил оттуда кусочек блестящего пластика… * * * А теперь я на время оставлю в покое ватагу племянников и расскажу вам о том, о чем обещал рассказать еще во второй главе. Я раскрою вам историю появления нашей семьи, и когда вы закончите читать эту часть моего повествования, вы поймете причины реакции дяди Коли на появленье летушек, причины его поведения на протяжении последних двух дней и, главное, причины упорного нежелания дяди встречаться с нашими общими родственниками. Так что слушайте внимательно – я начинаю… Итак, давным-давно (если пятьдесят лет можно назвать “давным-давно”) в небольшом городке на Урале жила семья Голодранцевых. Семья была бедной. Она была настолько бедной, что порой Голодранцевы по нескольку дней ничего не держали во рту, а вот ртов в той семье было много. У отца и матери Голодранцевых (которые соответственно являются моими дедушкой и бабушкой, но это не тот самый дедушка, что купил в шестидесятых годах прошлого века летающий дом) было семеро детей. Из них лишь один был мужского пола и, как вы, наверно, уже догадались, это и был дядя Коля. Одной из сестер дяди Коли была моя матушка, но я ничего не буду о ней говорить, потому что целью моей является рассказать не о ней, а о дяде. Так вот, в те времена дядя Коля был юн, волосат, и его еще звали не “дядя ”, а попросту – “Коля”, и еще он был вечно голодный… Как я уже говорил, семья Голодранцевых была очень бедной и не каждый день могла позволить купить себе что-нибудь из еды. Но даже в те дни, когда еда появлялась, дядюшке не всегда перепадало чего пожевать – дело в том, что дед мой считал, что мужчина из рода Голодранцевых некоторое время может пожить без еды, в то время как женщине есть просто необходимо. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=42112111&lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом. notes Примечания 1 Шутливая аббревиатура-сокращение от первых букв в именах и фамилии хозяев Поместья: Поместье-ТриДэ – Поместье Дениса и Даши Добряковых (прим. автора)