Миражи. Часть 1

Миражи. Часть 1 GVELA Книга писалась для души и от душиЖенская сказка, фантазия, о мужской любвиКнига об очередном попаданце в чужой мир, и попытке влиться в него. Привыкнуть к быту и местным обычаям. Стать своим, среди полного набора фантазийных героев. Встретить друзей, завести врагов. Преодолеть весь путь. Узнать прелесть магического дара. И познать истинную любовь. Миражи Часть 1 GVELA Дизайнер обложки Элкена © GVELA, 2018 © Элкена, дизайн обложки, 2018 ISBN 978-5-4493-9632-7 (т. 1) ISBN 978-5-4493-9633-4 Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero GVELA МИРАЖИ Часть 1 Книга писалась для души и от души Женская сказка, фантазия, о мужской любви     Книга об очередном попаданце в чужой мир, и попытке влиться в него. Привыкнуть к быту и местным обычаям. Стать своим, среди полного набора фантазийных героев. Встретить друзей, завести врагов. Преодолеть весь путь. Узнать прелесть магического дара. И познать истинную любовь. От автора: Прошу обратить пристальное внимание, что в книге есть нецензурные выражения. Ограничение по возрасту. И помни, уважаемый читатель, книга написана в жанре гей-тема. (ОН+ОН) Если вы не признаете подобные отношения, не открывайте «Миражи». Всем остальным храбрецам – приятного прочтения глава 1 Никогда не думал, что пустыня – это бесконечное скопление песка, забивающегося во все, что можно, не дающего дышать полной грудью. Пляжи? Нет, больше на них не ногой. Наелся. Главное выбраться из этого ада. Каждая, чертова песчинка, так и норовит разодрать кожу в кровь. Пить… Сколько я так иду? Час? День? Губы болезненно обветрены, язык распух, горло пересохло, слова не выдавишь. Мысль о воде навязчива, и не отпускает ни на секунду. Одно слышать, что в пустыне вода на вес золота, и совсем другое ощутить это на свое собственной шкуре. А я раньше не задумывался о ее ценности. Тем людям, что сумели пересечь бескрайние барханы, я бы собственноручно памятники ставил. А я смогу? Если в ближайшее время не волью в себя хоть каплю влаги, я сдохну. Пить! Полцарства за стакан воды. Холодной. Прозрачной. Живительной… Ох. Когда же закончится персональный Ад? Шаг, еще шаг. Тяжело. Сил почти не осталось. Жарко. Ноги подгибается. Из последних сил заставляю себя подняться. НЕЛЬЗЯ упасть, иначе никогда уже не поднимусь! Вперед. Сжав зубы, упершись взглядом в песок и автоматически переставляя ноги. На сколько сил хватит. До конца. Главное не отключиться, а то тогда все, пиши пропало. Пить… Дайте кто-нибудь воды! Тучку, пожалуйста, прошу! Маленькую хиленькую, но с дожем?! Тяжко соображалка работает. Кроме жажды, мыслей почти не осталось. Кто бы ответил, как и почему я здесь?! Именно здесь, в пустыне?! Неужели я так много грешил, что заслужил такое наказание? Вроде обычный парень, ничем примечательным не выделялся. Бабушек не грабил, всегда место в транспорте уступал. Западло никому не делал. Врал, иногда, и то, если прижмет. В драки лишний раз не лез. И вообще борзым не был. Обыкновенный среднестатистический пацан, таких миллионы. И за что тогда упекли?! За внешность? Не такую как у всех? Мало мне проблем с рождения из-за нее было, решили божественные силы, добавить, чтобы не расслаблялся?! Не моя вина, что все волосы на теле белые, аки снег в горах. Альбиносы, тоже не особо своей внешности и рады. Мы, то есть я, не против черных волос, загорелой кожи под бронзу и зеленых, завораживающих глазищ. Нет. Мне с суждено хлопать белесыми ресницами, сверкать алыми глазами под белыми бровями, и пугать бледностью кожи прохожих. Из-за нежности последней сейчас и страдаю, я теперь больше похож на вареного рака, чем на человека. Загорать мне нельзя, от слова «категорически», но кто же меня здесь тенечком прикроет-то?! Бреду по песку, в надежде выжить, только она подыхает последней, насколько мне известно. И почему я не пропадал целыми днями в тренажерке, как Гришка из соседнего подъезда?! Он бы так не сдыхал, тащась по этому чертовому песку! Да кому я вру?! Спорт я никогда особо не любил. Мне, конечно, нравилось держать в форме свое тело, иногда занимаясь в тренажерке, благодаря чему у меня в нужных местах мышцы все же проглядывали, но повальным увлечением в этой области я не страдал и лишний раз себя не утруждал… Пить! Дайте воды! Много! Никогда бы не подумал, что у джинс есть и неприятная сторона, кроме их носкости и удобства, в них чертовски жарко. Взопрело все, что могло и не могло. Джинсы в пустыне, это самоубийство. И не снять, сразу поджаришься от солнца и песок посечет. Про некогда белые кроссовки я вообще молчу. В них давно полно песка наполовину с потом и кровью… каждый шаг отдается в ступнях тупой болью от новых и старых кровоточащих ранок. Я ненавижу песок… этот бесконечный океан маленьких твердых песчинок… Хочу оазис! Дайте! Прикидываться тупым, и врать, успокаивая самого себя, что все будет хорошо, и я скоро выйду к людям и те мне помогут, не хочу. Тем более не факт, что вообще здесь есть люди. А уж в бескорыстную помощь я, живя на Земле не верил, что говорить про новый, чуждый мне мир. С другой стороны, ни в жизнь бы не поверил, что на том свете, так хреново! Перед моим появлением в этом аду, мы мирно и без проблем прогуливались с другом детства, Сашкой. На очередном пешеходном переходе мы заговорились и не обратили внимания на летящую прямо на нас машину. А светофор был для нас зеленым, я точно помню! Водила гад! Я и среагировать не успел толком. Визг тормозов. Тот, кто летел, нарушая все мыслимые правила, в крутой тачке, уже не успевал остановиться. Каким-то чудом я успел оттолкнуть Сашку на тротуар, тут же приняв на себя сокрушительный удар. Пока кувыркался в воздухе, еще слышал заполошный крик Сашки, но уже как бы со стороны. Последнее из моих воспоминаний о той моей прежней жизни… А этот мир мне не знаком. И не удивительно. Я, как только глаза открыл, очнувшись, звездное небо увидел. Небо как небо, темное, со звездами. Наши на нем созвездия, не наши, понятия не имел. Когда уперся взглядом, в две нависшие над этим миром Луны настолько низко, что кажется, можно потрогать рукой, понял, я не на Земле. Я тогда от шока, видимо, снова отключился. Пришёл в себя чуть позже, когда поджаривать начало. Светило, что в глаза светило, побольше нашего, земного, будет. И греет не слабо. Буквально через десяток минут, я искренне желал, чтобы оно погасло. Когда же оно сядет?! Заката еще не видел, значит, я иду всего один день, а кажется, что вечность. Ни указателей тебе, не поста ГАИ, ни единой живой души. Да, я даже согласен на камень с надписями, на развилке. Иду тупо прямо, держась из последних сил, сам себе напоминая зомби. Пить… Мне бы маленькую кружечку, согласен на чайную ложечку. Да что там! На каплю из пипетки, согласен. Говорят, сок из кактуса тоже можно… Почему тут не растут кактусы?! Под ногами чаще стали появляться камни. Неужели я двигаюсь в правильном направлении? А если нет? Попаду вглубь пустыни, тогда шанса у меня не будет. Впереди замаячила вода. Даже кусты какие-то вижу. Причем в большом количестве. И в воздухе посвежело. Мираж? Но замечательный мираж, со спецэффектами. Выбора особо нет. Придется проверить. Пить хочется зверски. На этой планете день вообще заканчивается? Вроде солнце начинает клониться к горизонту. Неужели скоро станет не так жарко?! И все равно фигово. Еще по школьным урокам географии помню, что по ночам в пустыне холодно. Или это у нас на Земле так, а здесь все иначе? Сначала поджарили до хрустящей корочки, потом подморозят до стояния ледышки? Не уверен, что, если выберусь не останусь уродом, слишком кожа обожжена солнцем. Надеюсь, температурой меня не накроет. Хотя, без разницы, как подыхать. Я догоняю, что маячившая перед моими глазами озеро, это не мираж, только после того, как ноги по щиколотку утонули в прохладной живительной влаге. Я как стоял, так плашмя и рухнул, наслаждаясь брызгами. Просто попить мало, мне надо, чтобы тело как губка впитало в себя такую непозволительную роскошь пустыни, как вода. Блаженство… Наглотавшись воды с такой скоростью, словно готовился побить чей-то рекорд, и заодно выхлебать все озеро сразу и целиком, с титаническим усилием, на карачках отполз от воды, под защиту огромного камня, в его тень. Мозг вяло напомнил, что в таких оазисах всегда водятся хищники, но сил что-то придумать для своей безопасности не осталось. Солнце село как – то даже неожиданно. Резко упала температура. Я поежился. Мокрая одежда комфорта не добавляет, а сил нет. Глаза закрываются сами по себе. На небе, отливая серебром, взошла пятнистая луна, отдаленно похожая на земную тезку, освещая холодным светом пески и воды озера, вторая ее подруга, гораздо меньше, бронзовая, света почти не добавила. Видимо, для компании обосновалась, и как украшение этого неизвестного для меня мира. Если я завтра не заболею, это будет чудо. В принципе, будет чудо, если я вообще проснусь в целости и сохранности. Глянув последний раз на луны и озеро, и не увидим никакой опасности, расслабился, тут же проваливаясь в темноту. Проснулся, словно рубильник включили. Кажется, сны я не видел. Этот долбанный фонарь к тому времени, как я проснулся, уже сделал свое черное дело. Он меня практически допек заживо. Тело заныло, как оголенный нерв. Дышать тяжело. Удушающий зной снова не дает расслабиться. Удивительно, но для моего плачевного состояния, я можно сказать, выспался неплохо. С кряхтением перевернувшись на колени, опасаясь вставать, осторожно озираясь собрался ползти к воде. И становился. Мой взгляд наткнулся на громадную, белесую конструкцию. Вчера мне было ни до чего, главное было напиться, и уснуть. Но сейчас, когда голова начала немного работать, эта вещь долбанула по мозгам пониманием где я, собственно, нахожусь. Не дома! Спину обдало холодком от ужаса. На берегу, чуть правее меня, в десяти шагах, лежало не просто что-то, а настоящий скелет животного. Очень крупного животного. И я вчера здесь пил так просто, и изображал из себя морскую звезду?! Страх, страхом, а пить захотелось снова, но теперь я не тороплюсь приближаться к воде. Вот где пословица работает: и хочется и колется. Вот она вода, пара шагов, и упейся. А не можешь. Схавают, и смыться не успеешь. Или все же рискнуть? Что так от обезвоживания подохну, что так? Реакция у меня явно заторможенная, но подскочить на месте и пригнуться я успеваю. За моей спиной громкое фырканье. Живность? Неужели?! Осторожно вернулся к камню и медленно выглянул. К озеру направлялись, похоже, представители вида животных, как и обнаруженный мною скелет. По крайней мере форма головы и габариты совпадали. Сходство с кошачьими определенно есть. Правда, я настолько больших не видел, они же размером со слона, если не больше! Смотрятся своеобразно. Один нос чего стоит, я такой в мультфильмах у собак видел. Эдакая черная картофелина, которая постоянно втягивала воздух, принюхиваясь. Меня учуяли? Один из группы, самый здоровый, повернулся в мою сторону и с шумом втянул воздух, а затем чихнул. Я, удивленно оттянув свою футболку, понюхал ее. Да, вонь еще та. Ишь, какой фифа. Извиняйте, но розами я пахнуть не могу. Котяра с приметным черным пятнышком на самом кончике уха, потрясающей на вид белоснежной длинной и шелковистой шерстью, как для меня создавали, совмещая цвет, понравился больше всего. Наверное, он у них вожак стаи, как-то стадом таких грациозных животных назвать, язык не поворачивается. Не обращая на меня внимания, мягко и бесшумно ступая, большущими лапищами по песку, опасливо вглядываясь в воду, они подошли к озеру. Мелкие кошачьи обогнули мой камень, где я притаился как мышь, и замерли в пару шагах от кромки озера. Попытка выдавить их пересохшего горла хоть слово, провалилась противным хрипом и все. Но, по сравнению со вчерашним, прогресс в лучшую сторону. Напряженно следя, как вожак первым осторожно подошел к кромке воды и пристально стал всматриваться в глубину, все еще не решаясь пить. Еще больше удивительно, что меня каким-то образом вчера пронесло, и никто не съел, если такие гиганты опасаются местной живности, прячущейся в озере. После нескольких секунд просмотра, он издал звук, больше похожий на клекот, и стал пить. Так сказать, своим наглядным примером, показывая, что все в порядке. Недолго думая, я прополз между ног фифы, которому так не понравился мой запах, и не дождавшись никакой опасной реакции, припал к воде, напиваясь. – УУУ, – раздалось над моей головой с явным удивлением. Я приподнял голову и расплылся в улыбке, насколько мне позволили потрескавшиеся губы. Кажется, кожа снова треснула. Капли крови капнули в воду. Довольно осмысленный и ошалелый от моей наглости взгляд огромных карих глаз фифы заставил меня хихикнуть, хватаясь рукой за болезненно сжавшееся горло. Я шустро умыл лицо, сделал еще пару глотков, и уже собрался нырнуть обратно между ног гиганта, к своему камешку в тень, как он пронзительно заверещал. Звук оказался настолько неприятным, что я не смог двигаться, пришлось зажать уши. Животные в панике бросились от воды. Каково же было мое удивление, когда фифа схватил меня за шкирку своими не маленькими зубами, как щенка, отволок подальше от озера. И вовремя… Ужасно уродливый монстр, внезапно появившийся из-под толщи воды, схватил за заднюю лапу котенка и потянул в озеро. Мелкий словно заплакал. У меня сердце болезненно сжалось. Мечущаяся рядом мать ничего не могла сделать, пытаясь подскочить и расцарапать появившимися когтями на лапе, бронированную и густо усеянную шипами спину чудовища. Толчок сородича монстра со спины, заставил того на мгновение разжать громадную пасть, и котенок, удачно вывернувшись, рванул из воды. Тварь, зло огрызнувшись на своего друга, недовольно рыкнув, и захлопнув крокодилью пасть, неторопливо скрылась в воде. Но буквально через пару секунд появившиеся над водой несколько пар глаз, дали понять, твари никуда уходить не собираются и ждут, когда обед сам придет к ним в гости. Я судорожно сглотнул, поморщившись от боли, но зубы существа размером не меньше тридцатки сантиметров, так и стоят перед глазами. Мне повезло! Нет, не так. Мне очень-очень повезло, что вчера пока я кувыркался в озере, я не оказался в желудке любой из этих зверушек! Пока я рефлексировал, самый маленьких из группы котов, решил засунуть свой любопытный нос в воду. Быстро подбежав к воде, он стал пить. В одно мгновение все пришло в движение. И твари, рванувшие к нему и вожак и я, схвативший камень, как единственное доступное мне оружие. Легкий шлепок лапой и котенок кубарем отлетает от озера, тварь раскрывая пасть кидается на моего кошака, а со всей возможно силы бросаю в нее камень, целясь в глаз. Вожак успевает отпрыгнуть в сторону, монстр промахнулся, как и я. Злость накрывает меня с головой, если эта скотина сожрет единственного, кто помог мне, я никогда себе не прощу этого. Хватаю камень и с разбега швыряю. Чудовище взвыло! Попал! В глаз. Тварь тряхнув головой, повернула голову в мою сторону и уставилась совершенно бесцветных глаз на меня. Я не трус, но испуганно икнул. Тем временем на берег выбрались еще две твари, в подкрепление, шипя и раскрыв пасть, двинулись в разных направлениях на котов. Те попятившись отошли от воды. Крокодилы, постояв немного и не решаясь атаковать на суше, зло вильнув хвостами, медленно скрылись в водах озера. Вожак, издав звук, напоминающий трель, развернулся и повел своих прочь от озера. Я с ним согласен, пить здесь больше нельзя. Эти твари теперь будут сидеть в засаде, как партизаны. Раненый малыш жалобно поскуливая, прихрамывал, семеня рядом с матерью. Черт меня дернул, на помощь. Но и оставлять все так как есть, не могу, не животное же. Не делая резких движений подошел к котенку, осмотреть рану. Думал, будет хуже, но оказалось, что у него просто глубокий укус, даже кожа на месте. Оторвав от футболки низ, я наклонился к малышу, в попытке перевязать. Футболка, конечно не первой и даже не второй свежести, но все, же лучше, чем забившийся в раны песок. Мои действия не понравились его мамаше, и та попыталась ударить меня лапой, при этом недовольно вереща. Я замер как суслик перед удавом, тупо ожидая удара. И снова фифа вогнал меня в ступор своим поведением, преградив ей дорогу, что-то быстро насвистывая. Я, воспользовавшись заминкой, перевязал малыша и отошел, при этом стараясь остаться под брюхом кота. Так хотя бы солнце не палит, а длинная шерсть, приятно холодит тело, когда прикасается к коже, как самый настоящий шелк. Мать, кинув на меня вполне осмысленный взгляд, понюхала перемотанную ногу своего малыша и успокоилась. Мой Фифа пошел следом за своей группой. Кажется, я ему уже и имя дал. И что мне делать? Варианты есть? Есть: остаться на месте, сдохнув от пекла, вернуться обратно к озеру и дать убить себя тварям, чтобы не мучиться или идти вслед за пустынными котами, вдруг куда выведут, а нет, так все конец-то один. Пристроившись следом за группой, я с иронией смотрел, как виляют они при ходьбе своими коротенькими, как у рыси, хвостиками. Через два часа пешего хода я стал понимать, что на этот раз даже моя хваленая сила воли не спасет. Я устал. Жутко устал. Пить хотелось постоянно, про еду я и не думал. Была надежда, что кошки скоро найдут новый водоем. В ужасе представил, что со мной будет, если эти замечательные существа вполне могут долгое время обходиться без воды. Плетусь и поражаюсь, сколь огромен у меня выбор смертей, в этой пустыне… Еще через час я упал на колени… и как ни старался, подняться не смог… сил не осталось… Меня полуживого снова приподнял мой кот и одним плавным движением закинул себе на спину. От прикосновения к тончайшей шелковистой шерсти, которая холодила мою разгоряченную кожу, я застонал в блаженстве. Еще бы сверху чем прикрыться и жить можно. Пусть и не долго. Лежа как мешок с картошкой на плавно идущем животном, хорошо, что он уложил меня вдоль спины, а не поперек, я провалился в обморок. Очнулся глубокой ночью. На небе снова две сестрицы. Кругом все тот же пейзаж. Странно, что совсем не холодно, а когда понял, почему, то сначала чуть не заорал от ужаса, а потом ласково погладил, куда дотянулся, своего опекуна. Он, положив меня на одну свою лапу, прикрыл другой. Получилось что-то вроде мягкой теплой лежанки. Рядышком пристроился свернувшийся калачиком раненый малыш и его мама, моментально поднявшая голову заслышав мое шевеление. Сонно взглянув на меня, зевнула, показав внушительный набор не маленьких зубов, и опять улеглась. Кажется, меня приняли. Вздохнув с облегчением, снова уснул. Снилась какая-то муть. Сашка весь в слезах и соплях. Люди. Какие-то крики и вопли. Мигалка то скорой помощи, то полицейской машины. Свет. Настолько яркий, что слепит глаза, пришлось даже отвернуться. А потом темнота. Живая какая-то, думающая. И я в ней. Вязну и вязну, как в болоте. Выбраться не могу. Затем, что-то мягкое, и такое теплое. Появляется смысл, и чувства становятся обострены. И я бегу. Бегу к этому свету, и тьма отступает. А мне так хорошо, как в детстве… глава 2 Солнце. Песок. Жажда… День. Радует одно. Я не иду, меня везут. Стая снова настороженно замерла. Кроме песка впереди ровным слоем, без барханов, простирающегося до горизонта, ничего не видно. Но вожак верещит, что означает опасность. Вся группа сбилась в кучку, прикрыв оставшихся в середине нее малышей. Песок со всех сторон зашевелился. Кошки замерли. Если я ждал что-то похожее на червей, как в ужастиках, то совершенно не ожидал увидеть змееподобных существ, вроде бы женского рода. Правда, от женщины там только грудь. Лицо почти человеческое, не считая частокол острых игольчатых зубов в пасти, вертикального змеиного зрачка и желтых глаз. Хищное шипение и звук трещотки на кончиках их хвостов. Рваные выпады в сторону сгрудившихся котов, но нападать пока не решаются. Неожиданно для меня, все те кошки, что стояли по краю группы, заклокотав, выпустили из тела длинные черные плети, глянцев поблескивающие на солнце. У кого-то их было только по две пары, а у кого и по четыре. Кошки не двигались, не менее грозно шипя, одаривали змееженщин, глубокими порезами. Те отшатывались, но продолжали противно шипеть, покачиваясь стоя на своих хвостах. А затем, когда из песка показались с десяток этих тварей, началась атака. Змеи в едином порыве кинулись на котов, в схватку вступил и мой кот. Я, вцепившись в шерсть, как в спасательный круг, прижался к спине, с ужасом смотря, как надо мной движутся его плети, режущие змей, словно нож масло. Коты, практически победили, осталось совсем немного, когда одной, особо удачливой или хитрой змее все же удалось впиться в шею не большой кошки, и бой замер. Твари отползли подальше и, собравшись небольшой кучкой, спокойно наблюдали за нами. Кошки, завыв все одновременно, так печально, словно прощаясь, пошли дальше. Они обходили замершую изваянием укушенную кошку. Кошки прощались с ней. Неужели так и должно быть? Просто взять и оставить?! Но тут же я увидел, как кошка рухнула. Видимо, яд сделал свое дело. Я поспешно отвернулся, чтобы не видеть отвратительное пиршество змеетварей. Солнце продолжало нещадно палить, пить хотелось настолько нестерпимо, что это была единственная моя мысль в уставшем мозгу. Есть хотелось не меньше, но вряд ли я способен, двигать челюстью. Сил нет. Сколько я еще протяну? Не смешно, если я попал в мир, где эта проклятая пустыня бесконечна и самые разумные существа, коты. Я, то всплывал в реальность, то снова барахтался в какой-то сонной мути. Время потеряло для меня какой-либо счет. Только вечерняя прохлада сказала, что еще один день подошел к концу. Я все так же оставался в полудреме, уже не в силах нормально соображать. Интересно, когда Фифа поймет, что я умер и скинет меня? Ненавижу быть таким слабым… Словно во сне я почувствовал, что меня подняли, ощущая приятную невесомость. Непонятное состояние. Все происходящее в тумане. Правильно реагировать не получается. Мысли текут вяло, скорее их вообще нет. Кто-то разговаривает… Значит, появились люди… или это переклички кошек у меня вызывают слуховую галлюцинацию человеческой речи? Какая разница… На мое лицо течет прохладная вода… Пошел дождь? В пустыне дождь? С трудом открываю рот, ловя драгоценные капли, слизываю с губ, но как же мало… Снова речь… странная, непонятная, но кто-то говорит, и это явно слова. Глаза не хотят открываться, кажется, они воспалились и сейчас болят. Значит, их не стоит мучить, все равно ничего не увижу. Ужасное ощущение, когда у тебя остался только слух, но и ему ты не доверяешь, боясь ошибиться, приняв мираж за действительность… Я постоянно то всплываю из тьмы, то проваливаюсь в нее… Кажется, меня моют. Нежное прикосновение рук и воды, какое же это блаженство для израненного песком и жарой тела. Мне помогли, приподняли голову и дали напиться. Вдоволь. Никогда раньше я не пил воды вкуснее… Что-то сказали, но я не понял. До заторможенного мозга, наконец, дошло, что меня нашли люди, а значит, у меня появился шанс выжить. Реальный шанс. *** – Тэкис, слышишь, серты воют? – Кого-то оплакивают. Думаете, нападение ламий, хозяин? – погонщик каравана пристально вгляделся в сумрак пустыни. – Если и так, то нам опасаться нечего. Им достаточно на ужин и серта, – уверенно ответил хозяин всего каравана, – будем располагаться на ночлег. Займись. – Слушаюсь, хозяин, – поклонившись, исчез слуга. – Проклятые змеи, когда же вы передохнете, – в сердцах сплюнул хозяин каравана, и зашторил балдахин, удобно расположившийся на спине ручного серта. Минут через тридцать к хозяину снова выдернули из полудремы. Вернувшийся помощник был немного взволнован. – Что случилось? – приподнялся с импровизированного ложа, устеленного подушками, пожилой мужчина. Возраст никого не щадит, даже уважаемого Джезива Удачливого, потомственного торговца. – К нам приближается серт, – выпалил помощник, заполошно указывая на восток. – Один? Без своих родичей? – приподнялся от удивления хозяин. – Очень странно. Посмотреть надобно. Может от каравана отбился? Или ранен? Никогда не видел, чтобы серты по пустыне одни гуляли. – Дикий он. Шерсть длинная. – Вдвойне странно. Дикий серт и отделился от своих, еще и к нам путь держит? – Что прикажете, хозяин? Убить? – Ты ополоумел, Шек! – возмущенно сел хозяин. – Серта убивать?! Хочешь, чтобы потом все твое семейство по миру пошло после суда, если еще раньше до тебя не доберутся его сородичи, мстя! Помоги спуститься. И не смей даже заикаться о вреде сертам! Плетей всыплю. – Простите, хозяин, не подумав ляпнул, – бухнулся на колени слуга, скукожившись и причитая. – Поднимайся, – смилостивился хозяин, и похлопав условное количество раз, приказал своему серту лечь, чтобы спуститься. Слуга шустро, приставил лесенку к боку животного, помогая хозяину ступить на твердую поверхность. – Я недавно разговаривал с разводчиком сертов, так он уже одомашненных приручает несколько лет, чтобы слушались своих хозяев, а не бежали в пустыню. Так он мне подтвердил, то что я и без него знал. Серты очень горды, умны и свободолюбивы, заложив руки за спину, и неторопливо шагая в сторону от серта, на встречу, приближающейся точке с востока, разговорился хозяин каравана. – Еще во времена моего пра-пра-прадеда, на сертов охотились. Те отомстили так, что люди в страхе жались от одного упоминания о этих существах. Это только кажется, что они ничего не понимают, – его серт, ехидно фыркнул, подхватив смешок своего хозяина. – Умнейшие создания, живущие так, как считают нужным. Ты столько времени со мной, а до сих пор не понял. – У нас в горах, сертов нет, – чувствуя вину, вяло попытался оправдаться Шак. – За убийство серта, наказание однозначное – смерть. Навреди дикому, и мстить тебе станут все серты, что с ним были в ровном родстве. А кто знает, насколько большое количество родни у них? Всех вырежешь? – Простите, хозяин, дурак я. – Не наговаривай на себя, Шак, – подбадривая своего помощника, хлопнул по плечу, и вздохнул. – Все устроиться успели? Девочки не жалуются? – Быстрее бы продали этих пустобрех, – поморщился Шак, потерев занывший шарм, пересекающий всю левую часть лица и чудом не пропоровший сам глаз, перескакивая на бровь и скрываясь в волосах. – Не любишь ты женщин, – усмехнулся хозяин. – Есть, конечно, за что. – На всю жизнь запомнил, как меня уму разуму учили, – с затаённой злобой ответил слуга. – Каждому своя судьба дорога, Шак. Ты вот, с бесправной игрушки госпожи, ко мне попал. И кто ты сейчас? Свободный. Равный мне. Я тебе давно вольную дал, а ты все рядом крутишься. Теперь других таких же бедолаг помогаешь мне на невольничий рынок возить. – Мне некуда идти, хозяин. Вы мой дом. А судьба у каждого своя. Кому смерть, а кому свобода. – Эк, он осторожно ступает, глянь, – нахмурился хозяин, меняя тему разговора и смотря на приближающегося серта. Очень крупного серта. – Хозяин, может он не дикий, и с его хозяином что-то случилось? Все любопытствующие, включая и наложниц, предназначенных для правителя города, рабов и рабынь, которых в большой крытой повозке везли на торги, ну и, конечно, возницы во все глаза уставились на приближающегося серта. Серт шел неторопливо, передвигая лапы плавно, чтобы не потерять драгоценную ношу, бессознательно лежащую у него на спине. – Нет. Этот серт определенно дикий, у него и следов от ошейника не видно, – задумчиво проговорил хозяин. – Тогда это еще более странно, – тихо добавил Шек. Серт медленно подошел прямо к хозяину, безошибочно угадав, кто здесь вожак и, заглянув тому в глаза своими умными карими глазищами, повернувшись боком, осторожно опустился на колени, склонив голову. – Кто это? – с ужасом глядя на измученное тело, лежащее на спине серта. – Позови женщин. Его надо помыть и привести в порядок, – рассматривая подарок богов, приказал хозяин. – Кто же ты такой? – попытался спросить хозяин, заметив, как дернулась голова человека. Бесполезно, привезенный не мог говорить. Губы незнакомца потрескались и кровят, так же как его руки. Глаза воспалены и открыть в ближайшее время он их не сможет. – Откуда же ты такой? От чего так плох? – дотронулся до волос бедолаги хозяин. Какого цвета волосы парня разобрать невозможно, они сплошь покрыты грязью, пылью, кровью, и смотрятся просто ужасно на белоснежной шелковистой шерсти серта. – Твой хозяин, а серт? – Хозяин, женщины все подготовили. Отойдите, мы его снимем, – трое плечистых мужиков шагнули к мирно лежащему серту. Серт мгновенно развернувшись и ощерившись, заверещал, пугая. – Ты же сам привез его, – спокойно подойдя к самой морде довольно крупного, даже для своего вида, серта, спокойно заговорил хозяин каравана. – Мы поможем ему. Обещаю, что зла не причиним. Доверься нам. Хозяин пораженно уставился на красный мазок над глазами серта. Такой знак может появиться, только если произошло слияние с истинным хозяином, что бывает безумно редко. Да какое там редко! Третий или четвертый раз, за все существование мира! Благодаря истинному хозяину, серт становится намного сильнее и умнее, такой серт ценен, но и недоступен. Он становится со своим хозяином как одно целое, чувствует то же, что и хозяин, и после смерти хозяина быстро угасает сам. Серты одаривают истинного хозяина магией, если он ею не владеет или усиливают, если она есть. Каждый правитель этого мира захочет заполучить столь ценного воина и поддержку своей власти. Глазам своим не верю, что в живую вижу, легенду. Сказку. Лет двести, не слышал мир о новом истинным. Неужели, именно ему суждено было встретить Истинного серта! Уму непостижимо! И где?! В пустыне! Правда, тот, что сейчас живет и здравствует, сволочь еще та, но полезная для темно эльфийского двора, сволочь. – Бедный парень, – сочувствующе покачал головой хозяин каравана, наверное, впервые пожалев по-настоящему кого-то. – Когда узнают, кто ты, такие дела начнутся, тьма. Успокоившись, серт позволил снять со своей спины парня. Шек с рабами занес его в небольшой шатер, где рабыни приготовили все для помывки и обработки ран. Хозяин каравана зашел следом, заметив, что серт поднялся на ноги, удивляя своими размерами, но с места не сдвинулся. Женщины, испугано перешептываясь, все никак не решались с чего начать, чтобы не причинить лишней боли. Одна, набрав в ладони воды, взбрызнула парню на лицо. Незнакомец, кажется, от этого придя ненадолго в себя, стал судорожно хватать губами влагу. – Вы дуры, что ли?! – грубо окрикнул Шек. – Издеваетесь?! – Господин, у него вся кожа обожжена и потрескалась и кровоточит, прикасаться страшно, – пролепетала одна из рабынь, потупив взгляд. – Не кричи, Шек, а то напугаешь либо несчастного, либо его серта. А мне не нужна тут бессмысленная резня от обозленного животного, – строго осадил хозяин, склоняясь над чужаком. – Господин, мы осторожненько обмоем его руками, – осмелилась сказать рабыня, посмотрев на хозяина и дождавшись его согласного кивка, женщины принялись за дело. Шустро разрезав ножами диковинную одежду и стянув пришедшую в негодность обувь, отдали ее ожидающим приказов рабам. – Сжечь, – коротко приказал хозяин. – Принесите что-нибудь легкое, удобное и с удлиненной накидкой. – Наряд наложника? – осмелился спросить поклонившийся раб, желая выполнить приказ своего хозяина как можно тщательнее. – Нет, – задумался на пару секунд Джезив, и улыбнувшись своим мыслям добавил, – принеси лучшую парси наложницы. Если все присутствующие в шатре и удивились приказу хозяина, то ничем себя не выдали, продолжая делать каждый свою работу. – Пей, вода излечит горло, – тихо приговаривала одна из рабынь, из ладошек аккуратно вливая маленькой струйкой воду в приоткрытый рот парня. Вторая, придерживала голову так, чтобы он не захлебнулся. – Как думаешь, сколько он провел в пустыне? – довольно наблюдая с какой нежностью рабыни отмывают покрасневшую от солнца кожу, спросил хозяин у помощника. – Дня два – три, – ответил Шек. – И остался жив, – задумчиво проговорил хозяин. – Интересно, кто он? – Господин, у него прекрасное тело, – с улыбкой сказала рабыня, тут же испуганно уткнулась в пол. Влезать в разговор между правой рукой хозяина каравана и самим хозяином, это надо быть самоубийственно смелой или просто дурой. Рабы должны знать свое место. И молчать. – Я заметил, – поразительно умиротворённо согласился с ней хозяин, не наказав. – Тело неплохо развито. Но он еще юн. Сколько же ему лет? – Думаю, не более двадцати пяти, – предположил Шек. – Господин, позвольте сказать? – произнесла самая старшая рабыня. – Говори, – милостиво разрешил хозяин. – У меня был брат такого же возраста, поэтому… ему лет восемнадцать – двадцать. Повисло молчание. Рабыни принялись за лицо, смывая грязь еле прикасаясь к коже. Одна из них, вылив на руку шампунь, занялась волосами парня. Неспешно намылив их до самых кончиков, так что пришлось сильно отклониться из-за приличной длины, помассировала, ополоснула и осторожно отжала от излишка воды. Зато, когда лицо и волосы были отмыты от грязи, все восхищенно ахнули. Рабыни с трепетом отползли в стороны и просто уткнулись головой в землю, бормоча что-то о божестве. Шек, хоть и не пал ниц, но заметно дернулся, не зная, как вести себя дальше. – Вот этого я и опасался, – тихо вздохнул хозяин каравана, когда ступор прошел. – Красив. Очень красив. Парси будет как раз кстати. Необычно притягательная внешность. Плохо. – П-почему? – отмер Шек. – Не спрячешься от посторонних глаз. Даже в таком плачевном состоянии парень вызывал восхищение своими тонкими и идеально гармоничными чертами лица, необычайно белыми волосами и прекрасно развитым телом. – У него волосы, как шерсть серта, только не вьются, – благоговейно пролепетала рабыня, что мыла ему голову. – Кто он, хозяин, вы знаете? – растерялся Шек, не зная, как себя вести с парнем, когда от очнется. – Если его предлагать, то правителям. Он будет дорого стоить. – Тшш, мой друг, – погрозил пальцем хозяин. – Снова ты торопишься с выводами. А на вопрос кто он и откуда? Придет в себя – узнаем. Шек, проследи за его надобностями, а я спать. Стар я стал для таких потрясений. Скоро рассвет, а я и глаз не сомкнул. Что делать со свалившейся на наши головы диковинкой, решим завтра. глава 3 Глаза больше зудели, чем болели, но попытка открыть, удалась с третьего раза, да и то только щелочками. Приходить в себя, когда все тело один сплошной оголенный нерв, еще то удовольствие. И особенно, когда перед твоим лицом оказывается чья-то физиономия, счастливо скалящаяся при этом. Порыв с перепуга дать в морду, погас так и не начавшись. Сил как у котенка. Полудохлого и голодного, котенка. Дошло не сразу, что я спасен. Зажмурился, потом снова открыл глаза, посмотрел наверх, купол шатра, и снова повернул голову в сторону улыбающегося мужика со шрамом. Зубы белые, кожа и волосы темная – негр? Круто Белоснежка и мавр, чем мы не компашка друг для друга?! – Вы пришли в себя, господин, – прогрохотал его голос в моей многострадальной голове. Странно, вроде и не пил, а голова раскалывается. Солнцепек постарался на славу, доконав. Немного не понял, это он к кому обращается, поэтому рукой показал на себя и приподнял брови, мол, это ты мне? – Господин, мой хозяин помог Вам вчера и скоро захочет встретиться с Вами. Пока он отдыхает. Ваш серт накормлен и вычищен, можете не беспокоиться. Да, я бы не переживал, если бы еще понял, о чем или о ком он тут говорит. А головка-то бобо, да и в ротик не помешало бы водичку налить. Пить хочется. И жрать! – Господин, попейте, – видимо вид у меня был довольно красноречив, потому что он тут же принес бурдюк с водой и протянул мне. На радостях я подорвался и чуть не грохнулся, в глазах потемнело. – Господин, не спешите, Вы сейчас еще очень слабы. Я помогу Вам. Он держит бурдюк, я пью, слегка помогая себе руками, и при этом не перестаю на него таращиться. Интересно, а он может не улыбаться? – Меня Шек зовут, я помощник хозяина каравана. Если он позволит, то я и Вам помогать буду, или рабыню выделю для Вас. Чем больше слушаю, тем страшнее становится. Получается, здесь есть рабы и хозяева, и сейчас я совершенно не верю, что все будет так хорошо, когда поймут, что денег у меня нет и откупиться у меня не выйдет. Что делать?! Прикинуться потерявшим память? У всех попаданцев подобный трюк проходит на ура. А толку? Раб с потерей памяти еще ценнее, куда бежать не помнит. Пытаться отбиться силой вообще не вариант. Просить помощи? У кого? У потенциального врага?! Так, стоп, а вдруг я себя накрутил, и никто никуда продавать меня не будет? Услышал слово раб, и кинулся в панику. Подождем-с, увидим, решим, что дальше. Но шею все же проверил. Ошейника нет. Горло еще болит, но не дерет как раньше и то хорошо. Радует, конечно, что понимаю язык этого мира, уже проще адаптироваться будет. – Господин, не переживайте, голос к Вам вернется дня через два, – по-своему понял мои жесты мужик. – Прошу, не пытайтесь пока разговаривать. Это может Вам навредить. – Шек! – судя по властному окрику с той стороны шатра, это проснулся хозяин. Вот сейчас и узнаю, в качестве кого я продолжу свой пусть. Только бы не работорговцы… – Хозяин, он пришел в себя, но говорить пока не может, – отрапортовал, выскочив из шатра, Шек. И ведь стоят, разговаривают совсем рядом, а зайти не собираются, или это специально, чтобы я почувствовал, кто здесь, кто. – Не суетись. Я сам посмотрю, – резкий ответ хозяина, и полог в шатер одернулся, пропуская пожилого, темнокожего, дородного мужчину, с сединой на висках, квадратным подбородком и пронзительным взглядом совершенно черных глаз. Если мысль затеряться среди местных проскользнула до этого, сейчас, я понял, что белой вороной я стану именно в этом мире, а не в предыдущем. И чего же мне так повезло-то?! – Проснулся? – подойдя, бесцеремонно отодвинул в сторону ворот туники, посмотрел на мое тело. – Хорошая регенерация. Я ожидал подобного, но до конца не верил. Ну, и что мне с тобой делать? Это ты мне и скажи. Уставившись на меня, словно рентгеном просветил, чему-то своему кивнув, уселся в предусмотрительно подставленный под его пятую точку стул, Шеком. – Все обожженное и поцарапанное практически зажило, остались проблемы с глазами и горлом. Но мне кажется, что завтра с утра и эти недуги пройдут. Расскажешь, откуда ты такой взялся? То, что пришлый, можешь не говорить, сам вижу. Нет у нас таких. Я согласно кивнул. А что остается? Сам понимаю, я и они, как небо и земля, разные. Убьют? – Ты не пугайся, любой поймет, стоит раз на тебя глянуть. У нас таким цветом волос ни один из народов не одарен. И серт твой, что тебя выбрал, еще один повод задуматься. Ты сам-то куда путь держишь? Я удивленно вскинул бровь. Какой серт? Кто кого выбрал?! Ни черта не понимаю. Хотя… Неужели Фифа это и есть мой серт? Похоже. И выбрал скорее он меня, чем я его. Это тоже правда. – А ты, наверное, не знаешь? Это то животное, которое привезло тебя сюда. Он себя и знаком пометил, черточкой красной у глаз, что хозяина имеет. Я пожал плечами. Выбрал, и что с того? – Ты не представляешь, какую мощь получает истинный хозяин. Серт дает ему магию и всегда защищает до конца. Мало кто осмелится пойти против такой силы… Какая магия?! Нет во мне ничего. Хозяин немного помолчал, давая мне возможность обдумать сказанное, но видимо, так и не дождавшись нужной ему реакции, удрученно покачав головой, продолжил. – Сертов пытались приручить и не один раз, и не одно столетие, но, к сожалению, они гибнут в неволе и абсолютно не переносят принуждение. Да и с ними особо не забалуешь, в миг без головы останешься. Дурные были, заигрались, чуть всех и вся не истребили. Сейчас за убийство серта, одно наказание – смерть. Понял? Есть и прирученные серты, мы их как тягловых животных используем, но измываться над ними никто не в праве. Захочет серт уйти в пустыню, никто препятствовать не посмеет. И прирученным тоже, можешь не щурить глаза, в недоверии. Принято так. Человека ограничить в свободе можно, а серта – нет. Круто у них тут. Человек, получается, менее ценен, чем животное? Или я все же еще чего-то не догоняю? Мне, в принципе, все равно, я своему Фифе и так жизнью обязан, и заставлять что-то делать против его воли не стану ни за какие деньги и посулы. – Ты вскоре и сам поймешь, насколько необычно то, что ты стал истинным хозяином одного из них. Я нахмурился. – Правильно делаешь, что не радуешься раньше времени, – похвалил он. – Тебе сложно придется. Ты и без серта выделяешься. Сейчас с тобой будут считаться, но без серта твоя дорога была бы прямиком в гарем любого из правителей нашего мира. Я бы первый выгодно продал тебя на ближайшем рынке рабов. Вот в это я точно поверю. Все-таки работорговец остается работорговцем всегда. – Но ты связан с сертом, и это многое меняет, – продолжил он. – Учти, парень, что теперь за тебя будут бороться правители. И я даже сочувствую тебе, потому что сильные мира сего всегда получают то, что хотят. Я вопросительно посмотрел на мужчину, мол, а на кой им я-то? – Удивляешься? Пойми, ты пока не ощущаешь всю силу и то трепетное уважение, которое после почувствуешь от каждого. Правитель, у которого на страже его рода стоит Истинный хозяин серта, практически спокойно может диктовать условия любому другому правителю и не опасаться каких-либо нападок на свою страну. Я, конечно, парень уникальный сам по себе, но не до такой же степени! Я развел руки в стороны и немного обвел шатер, двинув подбородком в сторону, в немом вопросе, где я? – Ах, да, – вспомнил говоривший. – Ты же не знаешь про наш мир совершенно ничего. Я прав? Мы недалеко от торгового города Турепа. Там самый большой базар для продажи рабов. Туда и следуем. Хочу хорошо подзаработать. У меня несколько рабов, за которых я получу выгодную цену. Я непроизвольно поморщился, но быстро взял себя в руки, все же неприлично осуждать тех, кто тебе помог, пусть и торгуют они не пряниками. – Видимо, в Вашем мире рабства нет, – заметил он проницательно. Я кивнул. – Понятно. Будет еще труднее, чем я говорил. Я пожал плечами. – Я отвлекся. Давненько не произносил столь длинных монологов, когда собеседник все время молчит, – улыбнулся хозяин каравана. – Мир наш носит название Лериба, в нем множество народов. Я, например, полукровка. Мой отец был человеком, а мать – темной эльфийкой. Я невольно перевел взгляд на уши, скрытые под короткой белой накидкой, придерживаемой толщиной с палец, золотым обручем. – Чего это тебя заинтересовало? – удивился он. – Уши что ли? Я кивнул. И показал рукой на свои, проведя по ним, мол, круглые, а у тебя какие? Он расхохотался, и с трудом успокоившись, оголил мне одну сторону, показывая вполне нормальные человеческие уши, вызвав разочарованный хмык. – А чего хотел? Заостренных? Так я же сказал, что я полукровка. Это только у чистокровных эльфов, кончики заострены и слегка удлинены. Не видел? Ничего, какие твои годы, еще встретишься. Но лучше не надо. Снобы. Все. Поголовно. Я сначала показал на свои раны, потом на себя и разведя руки в стороны, мол, кто я, еще человек или уже нет? – Хочешь знать, человек ли ты? Не пойму. Мысли мои читать умеет или у меня такое эмоции так и написаны на лице? – Люди Истинными Сертам никогда не были. Но ты похож на человека. Я одного ныне живущего Истинного знаю. Он при дворе темных эльфов, советник. Попробуй до него добраться, возможно, чего дельного подскажет. Впрочем, мой тебе совет, чем меньше о тебе будет знать, тем дольше спокойно проживешь. Я тяжело вздохнул. Мало того, что я не пойми где, не пойми кто, так еще мне теперь надо темного эльфа найти, чтобы хоть что-то узнать о нашей связи с сертом. А если судить по рассказу хозяина, что за мной будут практически охотиться, то мое путешествие обещает быть фееричным. – Каким образом попал в наш мир знаешь? – продолжал он спрашивать меня. Я отрицательно помотал головой. – Неудивительно. – Задумался он. – И чего же мне с тобой делать? Оказаться под ударом совершенно не хочется, и бросить тебя не могу. Все же легенда. В Деда Мороза с его подарками я еще в лет пять верить перестал. – Шек! – крикнул он, я даже подпрыгнул от неожиданности. Мужик со шрамом оказался рядом с хозяином моментально. – Парси принесли? – Хозяин, – подав аккуратную кучку из кипенно-белой ткани, сверху лежал тонкий серебристый обруч, очень похожий на хозяйский. – Неплохо, но кое-чего не хватает. Ошейник не помешает. При слове «ошейник» я вздрогнул и с неприязнью уперся взглядом на него. Серт на улице недовольно всхрапнул. – Тише ты. Успокойся и серта не волнуй, – махнул мне рукой хозяин. – Ошейник не настоящий, скорее, как украшение и для отвода глаз для особо любопытных. Объяснять проще будет. Неужели серт почувствовал мое недовольство? Заработала наша связь? Забавно. – Шек, принеси тот, особый. – Хозяин, вы уверены? Он же очень доро… – Шек, – грозно сдвинул брови, его хозяин. – Простите, хозяин, – поклонился тот и тут же исчез за тряпицей шатра. – Переодеться тебе помогут рабыни. Парси не снимай, ни под каким предлогом. И даже оставшись в одиночестве, не оголяйся. Первым не разговаривай, хотя ты и так молчишь, но на будущее запомни: рабы и наложники не могут говорить первыми. Ошейник нужен, если кто-то полезет смотреть под покрывало. Вряд ли нас он спасет, но в крайнем случае, отодвинешь чуть в сторону парси, и покажешь его, так чтобы никто не увидел твоего лица и волос. Приказать показать свое лицо могут единицы. Но таким особам я перечить не смогу. Будем надеяться, что нас пронесет, и судьба не станет вредить. – Хозяин, – протянул Шек тонкий кожаный ремешок, усыпанный переливающимися красными камнями с горох размером. – Под цвет твоих глаз, – застегивая на моей шее это украшение, проговорил хозяин каравана. Кстати, а как его зовут-то? – Шек, позови вчерашних рабынь, пусть помогут переодеться. Не забудь напомнить, чтобы держали язык за зубами, иначе продам туда, где им точно не понравится. Как только он… Как же мне называть тебя? – остановился он на полуслове, повернувшись ко мне. Я пожал плечами, мне все равно, какое в этом мире у меня будет имя. – Будешь Митэлем, сократим до Мит, – обрадовано проговорил хозяин каравана. – Означает сверкающий. Тебе пойдет. – Шек, как только он будет готов, собираемся и выдвигаемся. Мы и так потеряли достаточно времени, – отдав распоряжение хозяин, ушел. А я, тупо уставившись на сложенную для меня одежду, машинально водя пальцем по новому украшению на моей шее. Желательно, чтобы оно там надолго не задержалось. Прислуживать я не смогу. Гордый очень. Характер у меня такой, быстрее сломают, чем заставить смогут. Страшно. Я же никогда особо сильным не был, а тут такое. Если они свое слова не сдержат и как телка продадут какому-нибудь извращенцу, что делать тогда? Одна дорога, на тот свет и все. А жить-то хочется. глава 4 Появившиеся в шатре девушки, тут же упали на землю, уткнулись носом в землю. Я растерянно замер. И что делать?! Подняться резко боюсь, кто их знает, как они воспримут голого парня, и сказать ничего тоже не могу. – Который раз убеждаюсь, что у некоторых рабынь ум вообще отсутствует, – спас меня вошедший Шек. – Как вам господин сможет приказать подняться, если у него горло повреждено? Так бы и торчали задами кверху? Девушки, все еще стоя на коленях на земле, испуганно посмотрели на меня. Они что, решили я их сейчас наказывать кинусь? Я осторожно улыбнулся, насколько позволяли потрескавшиеся губы. – Принимайтесь за работу! – рявкнул Шек, и тут же, как бы извиняясь, поклонился мне. – Хозяин ждет только вас, как только управитесь – сразу же отправляемся. Девушки облегченно вздохнули, как только Шек скрылся за тканью прохода, но тут же снова настороженно перевели взгляд на меня. Сижу, молчу, снятой рубашкой прикрываю самое ценное. – Мы сейчас, господин, – опомнилась одна из них, по виду самая старшая. Пять минут, и я одет. Сандалии на ногах. Шаровары, зауженные к щиколотке, неожиданно удобные. Расшитая серебристым узором туника с длинными рукавами и разрезами по бокам. И все это, венчает огромное покрывало, закрывающее меня до самых пят, и удерживающееся тем самым обручем на голове. Непривычно. Поразительно, мне все видно, а с той стороны не разглядишь, кто прячется под накидкой. Пожалуй, это неплохой выход, чтобы скрыться. – Вы прекрасны, господин, – наперебой защебетали девушки, вызывая улыбку, лица не видят, а все равно дифирамбы поют. Снова машинально потянулся к ошейнику. Такие украшения, раньше как-то в моем гардеробе не были. Ладно, серьги, в мочке уха проколы есть, но ошейник?! Нет, это явно перебор. С тяжким вздохом откинул с лица покрывало, как Сулико из старого фильма. Одна из рабынь, заметив мое «украшение», решила меня просветить. – Господин, у Вас такой прекрасный ошейник, но я бы не хотела иметь такой, – закончила она немного грубо. Не пойму, то ли она мне посочувствовала, то ли она мне позавидовала? Пойми, разберись, о чем женщина думает. Делаю удивленные глаза, и провожу по ее тонкому кожаному ошейнику рукой, а затем по-своему и после показываю, жестом «говори». Девушка, боязливо оглядываясь на хмурых подруг, все же решилась. – Наши ошейники заставляют подчиняться, посылая болезненные уколы, и только. А Ваш, господин, особенный. Ну, только не замолкай! – Хозяин сможет знать, где Вы находитесь постоянно и на близком расстоянии читать Ваши мысли, – прошептала она, тут прикрывая ладошкой рот. Ну, это не смертельно. Пусть следит, главное, чтобы ошейник так и оставался бутафорским атрибутом, а действительно не стал удавкой для меня. – Он может взять ваше тело под контроль, но должен будет находиться не дальше двадцати шагов от Вас, – еле слышно проговорила другая рабыня, не поднимая взгляда. А вот это уже плохо. Быть марионеткой в руках работорговца, желания нет. Попытка снять мерзкое украшение, ни к чему не привела. Даже застежки не чувствуется, словно он литой. Одна из девушек медленно касается моих рук, и с грустным видом отрицательно качает головой. – Ни вы, ни мы, не можем сами снять ошейника. Только хозяин, – повергает она меня в ужас. – Контролируется все магией. Я однажды видела, как изготавливали рабские ошейники. Сейчас на нас временные ошейники, пока перевозят, надевают такие. Ваш не такой. А когда нас купят, то сменят на постоянный, и только хозяин сможет распоряжаться нами. Извините, – произнесла рабыня, смутившись, когда я резко отреагировал на слово хозяин. – Главное, что Вы живы. А наш хозяин он хороший, старается продавать хорошим людям. – Я знаю, хозяин, если захочет, может управлять ошейниками через камень. Мы все на нем завязаны. Не думаю, что он его доверит кому-либо, будет носить при себе. Но это наши ошейники на нем завязаны, а управляется ли через него Ваш, я не знаю. – Не пытайтесь сейчас что-то делать. Вокруг пустыня и полно ламий. От них не убежишь. Вам и так досталось. Может и к лучшему, что вы будете проданы как элитный раб. Господин обязательно подберет Вам достойного хозяина, – тихо пролепетала третья рабыня, до этого момента молчавшая. Я тяжело вздохнул, успокаивая свою злость, которая сейчас будет лишней. Но я определенно сделаю все, чтобы не быть проданным словно игрушка на потеху какому-то. Придется выжидать и разобраться с этим чертовым ошейником. А ведь как красиво с Шеком меня разыграли, не подкопаешься. Я бы поаплодировал, если бы не было жгучего желания подправить им физиономии. – Вы готовы, господин? – зашел в шатер Шек. Я согласно кивнул, возвращая накидку на лицо. Хорошо, что он не видит под покрывалом, какое хищное у меня выражение лица. – Идемте. Вне шатра сразу навалилась удушливая жара. Из полумрака на солнечный день, больно резануло по глазам. Пока промаргивался и привыкал к яркому солнечному свету, рядом раздалось всхрапывание, и что-то холодное и мокрое уткнулось мне в руку. Инстинктивно чуть дернулся в сторону, и замер, почувствовал, как волна радости и тепла прокатилась в голове. Так вот она, какая, связь с Фифой?! К серту я поворачивался уже с искренней теплой улыбкой. «Привет, спаситель, – погладил я доверчиво подставленную огромную голову кошака. И хоть говорил я мысленно, но, кажется, Фифа меня понял, одобрительно фыркнув вновь ткнувшись в руку. – Спасибо тебе». Серт игриво боднул головой, чуть не свалив меня на землю. «Тише, сломаешь, потом не починишь». – Господин, вы поедете на своем серте? – спросил Шек. Я вопросительно посмотрел на Фифу, тот гордо выпрямившись, наклонился, сцапал меня за шкирку и осторожно, словно я стеклянный, посадил на свою широкую спину. Я только развел руками. – Шек! – раздался позади нас голос хозяина. – Дай Миту полог, чтобы он снова не обгорел под солнцем. Я благодарно кивнул. Хозяин, важно приосанившись, поднявшись по лестнице, предусмотрительно подставленной, расторопными рабами, к боку мирно лежащего серта, вальяжно устроился среди горы подушек. Глянув на меня, улыбнулся и закрылся пологом. – Господин, попросите серта опуститься, – попросил Шек. Легко сказать, а как?! Попробую. «Фифа, ляг, пожалуйста». Серт, как стоял, так и остался стоять. «Фифачка, давай, ты сделаешь одолжение этому несчастному, дашь ему до спины дотянуться? Если я не спрячусь от солнца, то снова будет все очень фигово. Ты здесь самый большой, парни не допрыгнут. Опустишь, будь другом». Не знаю, какие именно слова подействовали на серта, но он послушался. И двое рабов быстренько, под руководством Шека, водрузили своеобразную конструкцию, полностью укрывающую меня от палящего солнышка. Превосходно! Для полного комфорта не хватает прохладительных напитков и можно спокойно отправляться в дорогу. Серт плавно поднялся и пошел за сертом хозяина каравана. Меня гордость взяла: мой Фифа на полметра точно будет выше соседнего серта. Фифа на мои мысли и эмоции одарил счастливым взглядом, под невообразимым углом извернув голову в мою сторону. Точно, как кот. Только это семейство способно изгибаться подобным образом, как будто и костей в них нет. Еще мурлыкать умел, цены бы тогда, ему бы не было. Всегда кошек любил. А тут такая большая, пушистая и ласковая, как подарок судьбы. Умилившись моему спасителю, я почесал Фифу за ушком. По бесконечным пескам, двигались мы вплоть до заката. Спасибо предусмотрительному Шеку, всунувшему мне перед выходом бурдюк с водой. Я хоть и пытался пить по не многу, но половину выхлебал. Сейчас не столько убивала жара, сколько духота. Я был бы рад малейшему дуновению ветерка. Прохладного ветерка, а не обжигающе горячего, какой изредка проскальзывает под полог. Наконец караван остановился. Но никто не спешил разбивать лагерь, видимо, стоянка обещает быть короткой. Шатры не развернули, просто развели костер и рабы занялись готовкой. Вдаваться в кулинарию этого мира я не стал, главное, что есть можно, а остальное до звезды. Я с комфортом устроился у костра, медитируя на пламя. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/gvela-8917130/mirazhi-chast-1/?lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.