Девять месяцев из жизни Даррена

Девять месяцев из жизни Даррена Диана Вольз Глубокая и добрая терапевтическая повесть о дружбе и смысле жизни.Даррен повествует о девяти месяцах своей жизни, своем прошлом и взаимоотношениях с близкой подругой Мерси. Даррен ищет себя и свои взгляды на жизнь. На момент нашего с ним знакомства он – солипсист. Однако в его жизнь вмешиваются названные прессой «Ночные события» – действия неизвестных разрушителей, развивающиеся на всей планете – и заставляют Даррена задавать вопросы и, в итоге, посмотреть на жизнь с иной стороны. Девять месяцев из жизни Даррена Диана Вольз Кириллу Иванову,моему лучшему другу Фотограф Александр Биктимиров Фотограф Елена Ягодина Корректор Анастасия Буянкина © Диана Вольз, 2018 © Александр Биктимиров, фотографии, 2018 © Елена Ягодина, фотографии, 2018 ISBN 978-5-4490-9018-8 Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero Don’t cry mercy,There’s too much pain to come Hurts – Mercy[1 - Не стоит переводить строчки этой песни буквально. В контексте повести наиболее близок будет следующий вольный перевод: «Не проси о спокойствии, предстоит еще слишком многое сделать».] I 1 Восемнадцать, двадцать четыре, тридцать девять… Я лениво прусь туда-сюда вдоль улицы и считаю шаги. На дворе восьмое сентября. Уже прохладно, но вечернее солнце по-летнему печет мне то левую половину лица, то правую половину затылка. Сорок три, пятьдесят шесть, шестьдесят восемь. Ее фамилия Джефферсон, но я не верю в это. С ее манерами она должна быть МакМерфи. Или МакМаген. Или О'Райан – так безбожно опаздывать могут только ирландцы. Но она Джефферсон, а я все еще сторожу улицу. Семьдесят два. Восемьдесят пять. Девяносто три. Я досчитываю до двухсот пятидесяти четырех, и солнце печет мне лицо, когда я замечаю ее на другой стороне улицы. Она замечает меня тоже и семенит быстрее. Сокращая между нами дистанцию, уменьшив ее наполовину, она начинает переходить дорогу. Ее не сбивает форд. Ее не сбивает ауди. В конце концов, ее не сбивает поганое такси. Ее может сбить только летающая тарелка, но такие у нас не водятся. Поэтому она спокойно переходит дорогу, неотрывно мне улыбаясь. Добравшись до середины, она кричит «ПРИВЕТ!» и машет рукой. Она во всем ищет середину. Пока она преодолевает оставшийся путь, я вспоминаю все, что о ней знаю. ДОСЬЕ Имя: Мерси Эй. Джефферсон. Пол: женский. Дата рождения: 17 февраля. Возраст: 26 лет. Волосы: темные. Глаза: карие, но вечно в каких-то линзах. Профессия: менеджер по туризму. Образование: два года колледжа, курс изобразительного искусства. Домыслы: возможно, она мой единственный друг. Мерси, Мерси. Темные волосы. Темные глаза. Темные одежды. Темное все. Тем-но-е все. В школе мне не удавалось дробить слова на слоги. Я не уверен, что мне удалось сделать это правильно и сейчас, даже после колледжа. Нет, на самом деле она не совсем такая уж и темная. Однажды Мерси позвонила мне и сказала: – Прямо сейчас, в эту минуту, я ем снотворное. Таблетку за таблеткой. И что-то громко разгрызла. Я примчался к ней на такси. Я боялся, что она уже мертва. Я вломился в ее квартиру, а она лениво смотрела в телек, жуя недоразмоченные половинки гороха. Она посмотрела на меня и громко рассмеялась. – Прости. Просто мне нужно было знать, что я еще хоть кому-то нужна. И добавила: – Спасибо. Она сказала так, потому что ее бросил очередной бойфренд. Сейчас Мерси тащит меня на выставку мексиканских художников-укурков. Я знаю это, потому что Мерси других не любит. Она посещает класс по лепке из глины, класс по мозаике. Она ходит на занятия по йоге. Она просиживает штаны в библиотеке. Но выставки всяких укурков – это единственное, куда ей удалось меня затащить. И я даже не знаю, почему. Сегодня на Мерси кеды, синие джинсы и белый свитер под черной курткой нараспашку. На шее болтаются наушники, черный провод которых теряется где-то под свитером (наверное, висит меж ее пышных грудей) и окончательно пропадает в недрах карманов. Из наушников ревет рок, и мне предстоит слушать его весь вечер. Мерси еле накрашена. Ее волосы собраны в кубышку почти на темечке ? при желании канарейка могла бы спокойно в ней жить. Вот она, Мерси. Обычная городская рокоголичка со странными взглядами на жизнь. Хотя чья бы корова мычала. Мерси бредет чуть впереди, рассеянно улыбаясь, и спрашивает, как прошел мой день. Я отвечаю: «Нормально». Возможно, она мой единственный друг, но это не мешает мне пялиться, как мерсина сумка на длинном ремне бьется о бедра и задницу своей хозяйки. – Как твои колдовские успехи? ? спрашиваю я. О, я же совсем забыл рассказать. Мерси думает, что у нее способности начинающей колдуньи или управляющего энергией, или что-то еще. – Не хуже твоего дня, ? усмехается она и прячет руки в карманы. Мы сворачиваем направо. Солнце почти что печет наши задницы, а я думаю о том, что, если я наглотаюсь таблеток и позвоню ей, Мерси отшутится и останется дома. И если скорая (которую мне придется вызывать самому) успеет меня откачать, Мерси не придет ко мне в больницу. И только когда меня выпишут и какой-нибудь журналюга напишет обо мне грустную статью, Мерси прибежит с печальными глазами и скажет «Прости». «Я думала, ты пошутил», – скажет она. «Я думала, что ты уже пережил это», – скажет она. «Тебе нужно поговорить с психоаналитиком», – скажет она. Добавит: «А сейчас пойдем развеемся». И потащит меня на очередную выставку. Обязательно потащит. Нет уж, спасибо. Ради такого финала мне не обязательно жрать снотворное. 2 Мы познакомились три с половиной года назад на благотворительной акции в поддержку детей-сирот. Прошло полгода, как умерла моя жена вместе с утробно-трехмесячным ребенком, и я чувствовал необходимость быть кому-то нужным. Акция в поддержку больных раком. Акция в поддержку бездомных. Акция в поддержку бесплодных. Я навязывал себя себе и всему миру. В тот день я учил детей делать оригами. Сложи листок так, так и сяк – и получается уточка. Сложи листок так, так и эдак ? посмотрите, это же бабочка! После четвертой сотни бумажных зверушек всех участников-учителей пригласили на благотворительный фуршет, где мэр города выразил свою благодарность поименно. Мое имя. Гром аплодисментов. Личное «Спасибо, дружище» от мэра. Меня любят. О, да. Перекусив какой-то ерундой, я стоял в сторонке и смотрел на мир, ничего не видя. Размышлял, что будет дальше. Акция в поддержку наркоманов? Акция в поддержку инвалидов? Акция в поддержку шизофреников? – Готова поспорить, у него член такой же, как сосиска, которую он ест. Меня тянут за ноги из чрева моих мыслей, и я рождаюсь в этот бренный мир. – А что вы так недоуменно смотрите на меня? Можно подумать, вы думали о чем-то другом. Ну да, конечно. – Я Мерси Джефферсон. Она весь день учила детей рисовать, и рука, которую она тянет мне, испачкана красками. Кобальтовый акрил. Фиалковая гуашь. Темно-лазурная акварель. Химические фломастеры. – Джек, ? ляпаю я первое, что приходит в голову, и почти добавляю «Николсон». Мерси улыбается. Мы гуляем весь вечер. Мы разговариваем то о погоде, то о том, в раю ли ее бабушка. То об экологии, то о том, почему моя жена гнала так быстро. Мерси говорит, что завтра открывается выставка австралийских авангардистов и приглашает меня, а я зачем-то соглашаюсь. Там мы и познакомились. И так началось мое выставочное рабство. 3 Сейчас мы бредем по сорок пятой на выставку укурков, и солнце почти печет нам задницы. Мерси рассказывает о своих визитах к психотерапевту, а про себя, наверное, думает, что я не занимаюсь сексом уже четыре года, потому что все еще ношу траур по жене. А на мне светло-коричневый костюм, я продолжаю пялиться, как мерсина сумка бьется и бьется о бедра своей хозяйки, и мне, по сути, до фени, что она там щебечет. Мексиканцы озаглавили свое творение «Existencia»[2 - Existencia (исп.) от латинского exsistentia (иногда existentia) – существование.], хотя ничего даже приблизительно похожего на реальность в нем не было. Ничего удивительного, Мерси на нормальные выставки не ходит. – Так, по старому плану, – заявляет она. – Я по правую сторону, ты – по левую. Да уж, действительно старый план – за все время, что мы мотаемся глядеть на эти художества, мы ни разу не смотрели картины вместе. Мерси возмущается каждый раз, когда я пытаюсь протестовать. Мол, я мешаю ей созерцать и воспринимать. Мои же ощущения ее не волнуют. Оказываясь среди этого непонятного безобразия, ничего, кроме потерянности, я не ощущаю, если вам вдруг интересно. Хотя, знаете, иногда мне все же везет. Мы слегка опоздали на торжественную часть, и выставка уже открылась, но фуршет разгорался в полную силу. Так что, перемешавшись с местной богемой, я направился прямиком к столу, прихватил бокал и маленькие бутерброды и спрятался углу. – Что, тоже сбежали от жены? Холодный айсберг поднимается из моего нутра и показывается верхушкой во рту. – Моя жена умерла. Неловкая пауза. Я мастер на такие дела. – О, простите, – толстяк виновато натирает свою лысину, а его ремень продолжает создавать вмятину под пузом. – Ничего, – заверяю я, – это было давно. Я сбежал от картин. – Понимаю, – толстяк многозначительно кивает головой. – Да? – Иногда высокое искусство пугает. Данные работы особенно. Автор хотел показать… И все, дальше я уже не слушаю. Мерси воодушевлена. – Такой выразительности я давно не встречала! Одно и то же каждый раз. «Такой выразительности я давно не встречала!» – Ну, а тебе-то понравилось? Что мне на это отвечать? – Эй, ты здесь? – Да, я просто думаю. – О чем? – Мерси, как любопытный кот, пытается заглянуть мне в лицо. – Картины… потрясающие. – Да! – Мерси довольна. – Я знала, что тебе понравится! «Интересно, откуда? Ты ведь сама видела их впервые!» – так я думаю, а говорю: – Очень жаль, что мы не можем сразу же их обсуждать, на месте. – Не начинай. Ладно, попытка не пытка. 4 Я выхожу из душа, хлюпая мокрыми ногами по кафелю. Подхожу к зеркалу и смотрю на себя. ДОСЬЕ НА СЕБЯ Пол: мужской. Дата рождения: 18 января. Возраст: 31 год. Волосы: русо-рыжие, непослушные. Глаза: ореховые. Профессия: менеджер среднего звена. Образование: четыре года колледжа в мусорный бак, курс филологии. Домыслы: не занимается сексом, потому что не имеет сексуального психоаналитика. Я достаю бритву и начинаю спиливать щетину. Ах да, имя забыл. Подберите подходящее сами. Книга «Отмазки на все случаи жизни», страница один, отмазка первая: мне некогда. Босс, огибая все препятствия на своем пути, целенаправленно движется к моему столу, и я уже пытаюсь слиться со стулом. Босс высокий и широкий, у него есть пузо, но не такое, как у мужика в галерее. Вот сейчас я бы с удовольствием послушал про картины. Блин. – Работка для тебя. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/diana-volz/devyat-mesyacev-iz-zhizni-darrena/?lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом. notes Примечания 1 Не стоит переводить строчки этой песни буквально. В контексте повести наиболее близок будет следующий вольный перевод: «Не проси о спокойствии, предстоит еще слишком многое сделать». 2 Existencia (исп.) от латинского exsistentia (иногда existentia) – существование.