Пургаторио

Пургаторио Лилия Львовна Гейст В Мадриде особенно красиво весной. На его улицах случайно сталкиваются женщина-пилигрим из России и мужчина, коренной житель-испанец. Языком их общения становится взаимный интерес. Вскоре выясняется, что женщина приехала всего на два дня, и мужчина предлагает ей пожить некоторое время в его просторной квартире. Смелая женщина соглашается. Оба не знают, чем закончится это спонтанное приключение. Я и слово-то это забыл. Или не знал? Хотя слышал, конечно. Вы не смейтесь. Пурген – это ведь слабительное. А «пургаторио» – чистилище. Но когда я увидел это слово, написанное на огромном бумажном пакете с моим мусором, я будто принял дозу пургена… Надпись, как на обложке книги: «Пургаторио единственной и уникальной жизни Исидоро». Исидоро – это я. А в пакете – доверху – вчерашний мусор, который я не вынес, опаздывая на работу, и всё, что подлежало выбросу – так или иначе. Увенчана гора мусора была моими домашними тапочками. Их я использовал с успехом, и выкидывать не собирался. А она взяла, да и выбросила. Я взял двумя пальцами пакетик, чтобы вернуть тапки на привычное место. Но раньше, когда, сняв туфли, я нашаривал тапки ногами, я никакого запаха не чуял. А тут, в руках, даже через дырочку не туго завязанного пакета вырвался настолько неприятный запах заношенной, пропотевшей обуви, что я тут же положил пакетик обратно в «Пургаторио». Она оказалась права. Но о ней – чуть позже. Мне, разведенному десять лет назад, жилось одиноко и временами тоскливо, хоть я и не жаловался на недостаток женщин. В принципе, я и жениться мог. Одна кореянка обещала мне ноги мыть и воду эту пить, если я на ней женюсь. Я не стал. Хорошая, покладистая, ласковая, но Мадрид возбуждал её больше, чем я сам. Мне хотелось встретить женщину независимую. А что? Я сильной женщине с удовольствием подчинюсь. Лишь бы она этого захотела и не злая была. Сам-то я очень мягкий. Меня разозлить – надо очень много энергии и времени потратить. Жена у меня довольно резкой оказалась, но двадцать семь лет прожили и троих детей нажили. Значит, я уживчивый. Дети выросли, разъехались, и мы с женой как-то… разошлись по своим территориям. Меня всё устраивало, а она подала на развод. Но речь не об этом. Это уже отболело. Я слышал, что мужчины страдают не сильнее женщин, но дольше. Вот я только три года назад перестал мучиться… Работа у меня не пыльная, мне повезло: сижу консьержем в приличном мадридском доме. Правда, сидеть приходится долго – с восьми тридцати утра до семи тридцати вечера. Но – улучаю момент, читаю, или разгадываю «судоку». Иногда просто думаю о своём, мечтаю о новой жизни, о любви и о женщине, которую приведу в свой дом. У меня большая квартира и два велосипеда. Мы поедем в горы, и я покажу ей окрестности. Неподалёку, у замка Эскориал, потрясающе красиво. Это произошло внезапно. Рабочее время закончилось, и я вышел на улицу. Май – самый лучший месяц в Мадриде. Еще не печет, но уже лето, и жизнь бурлит, и жить приятнее. Зима в этом году случилась неожиданно суровая, и Мадрид узнал, что такое большой снег. Поэтому весной холода держались долго. Я лишь два дня назад перестал брать с собой на работу куртку, а сегодня просто набросил на плечи рыжий херсей из тонкой шерсти, чтобы после захода солнца не мерзли плечи – мое уязвимое место. Когда небрежно наброшенные на плечи херсеи вошли в моду, я очень обрадовался. Мне кажется, что эта деталь одежды раскрепощает. Во всяком случае, я лично увереннее себя чувствую, зная, что не буду дрожать от холода. Я прошёлся по парку Королевского дворца и поужинал в своей любимой закусочной «Лос Бокадийос». Кружка холодного пива к свежим кальмарам окончательно умиротворила мои запросы. Меня не разморило, но отчётливо захотелось домой, на диван, к телевизору. Тем более, уже темнело. В свои шестьдесят два года я, как и в детстве, не люблю тёмное время суток. Подходя к фонтану на площади Испания, я решил спуститься по ступенькам вниз, чтобы присесть на скамейку и положить в сумку сверток с булочками, купленными на завтрак. Она поднималась по ступенькам и жевала на ходу хлеб, отщипывая его рукой от багета, торчащего из бумажного пакетика. Её живое лицо выражало крайнюю степень любопытства и веселья одновременно. Словно она не по городу шла, а в театре находилась. Я остановился и стал её разглядывать. Серая, лихая кепка сидела на голове козырьком вверх, придавая облику студенческую беззаботность. На ней был узкий серый сарафанчик поверх белой майки и светло-серые, укороченные… не знаю, как называются… такие обтягивающие штанишки. Сейчас в Мадриде многие женщины так ходят. На ногах с крепкими, загорелыми икрами – лилового цвета туфли без каблука. На плече – среднего размера чёрная, матерчатая сумка с белой надписью «Долорес Кортес». Но я сразу понял, что к Испании она не имеет отношения. Она – иностранка, и в Мадриде впервые… Меня остановило не это. И не её стройная фигура и приятное лицо. Мне показалось, что откуда-то я эти черты знаю. Кого-то она мне напомнила – безотчетно и смутно. Я замедлил шаг, не отрывая от женщины взгляда. Она мельком глянула в мою сторону, тут же отвернулась и, продолжая жевать хлеб, с интересом взирала на окружающий мир. Мне захотелось сказать ей что-нибудь хорошее, и с моего языка слетело: – Приятного аппетита! – Спасибо! – ответила она по-испански, с акцентом, но очень доброжелательно. Она двинулась было дальше, а потом тоже замедлила движение, но по своей траектории, похоже. А я встал правой ногой на ступеньку и не могу идти дальше. Улыбаюсь, глядя на неё, и словно чего-то жду. Женщина посмотрела в мою сторону и кивком головы спросила: «Чего, мол, надо»? Я, продолжая глупо улыбаться, развёл руками – не знаю. Она опять добродушно усмехнулась и остановилась у края фонтана, поглядывая на меня весёлыми глазами. – Как дела? – задал я дурацкий вопрос, подходя ближе. – Хорошо! А у тебя? – поддержала она разговор. Я воодушевился. И сделал к ней ещё шаг. – У меня всё отлично! Иду с работы домой. А ты? – А я приехала в Мадрид и рада, что он прекрасен, – сказала она, смешивая итальянские слова с испанскими. – Ты итальянка? – спросил я. – Нет. – Она улыбнулась. – А кто? Подожди, не говори! Я попробую угадать. – Давай… – Полька? – Нет. – Шведка? – Не-ет. – Немка? – Ладно, почти угадал. Поволжская немка. – Это… где такие? – Это те российские немцы, предки которых подались в Россию на заработки и поселились потом на реке Волга. – Вот как? Не слышал. А я испанец. – Мадридец? – Да, коренной. Но живу не в самом городе, а в пригороде. Двадцать пять минут на автобусе. – Это лучше – жить не в городе. Сплошной стресс и воздух не тот. – Да, правда. Я очень рад, что живу в Вияльбе. Ты торопишься? Незнакомка помотала головой, продолжая улыбаться и жевать хлеб. – Хочешь, я покажу тебе Мадрид? – Я сегодня уже много видела. Но если ты знаешь, где нулевой километр – покажи! – Тут недалеко. Пойдем? Мы пошли в сторону Гран Виа так непринужденно, будто уже ходили вместе не раз. Женщина была с меня ростом – чуть выше среднего. Походка – из-за плоской подошвы туфель – лёгкая, голова почти всё время запрокинута вверх, к верхушкам зданий, к небу, уже потемневшему в угоду ночи. – Как тебя зовут? Меня – Исидоро. – Очень приятно. Марина. – Тебе, правда, приятно? Или ты только так говоришь? – Нет, почему? Приятно. Человек милый, имя красивое… – Хм… Как просто… – А жизнь проста. Люди сами всё усложняют. – Да, наверное. А хочешь пива? – Нет, спасибо. – А вина? – Тем более нет. Я на ночь алкоголь не переношу. Давай дойдем до нулевого километра – и ты меня там сфотографируешь? – С удовольствием. Мы прошли около ста метров по Гран Виа. – Смотри! Русский балет! – воскликнула Марина. Она показывала на противоположную сторону улицы, где в переулке, на фронтоне театра, действительно висела большая афиша гастролей русского балета. – А вон Театр оперы и балета, да? – спросила Марина. – Где написано «Спектакль «Травиата»? – Да, наверное… – Ты не любишь оперу? – Нет. – А кто ты по профессии? – Раньше я работал в фотолаборатории, плёнку проявлял. Потом появились цифровые камеры, да и возраст сыграл свою роль… И меня уволили. Теперь я работаю консьержем. – Понятно… – Плохо? – В условиях кризиса и это прекрасно! – Да-да, я доволен. Мы подошли к центральной площади «Пуэрта дель соль». – Какая красота! Я видела эту площадь днем. Сейчас она ещё красивее, – сказала Марина восторженно. – Видишь эту доску? Это мемориальная доска в память о жертвах теракта 2004 года… – обратил я её внимание. Она мгновенно опечалилась. Её лицо стало серьезным. Наверное, ей все-таки больше лет, чем кажется на первый взгляд. Я не дал бы ей больше сорока. Но сейчас увидел в углах глаз морщинки. Они, впрочем, её не портили, а делали взгляд лукавым. Наверное, я зря показал ей мемориальную доску. А женщина, увидев нулевой километр, едва различимый в темноте, опять воодушевилась: – Это же центр Испании! Отсюда все дороги ведут отчет! – Да. Сделать фото? – Да, пожалуйста, но только одни ноги на нулевом километре! Она изящно поставила ножку на отполированную цифру, и я сделал снимок. Сразу показал свою работу и добавил: «Красивые ноги». Она улыбнулась, пропустив комплимент мимо ушей. Её устраивал чёткий металлический «ноль» по центру кадра. Мне понравилось её фотографировать. Она быстро, легко меняла позы и постоянно меня хвалила. А я раньше только плёнку проявлял. И вообще плохо снимаю. – Как здорово ты фотографируешь, Исидоро! Спасибо! И мне не хотелось выпускать камеру из рук. Возле статуи медведя с земляничным деревом – символом города – я решил снять её крупно, чтобы потом внимательно разглядеть лицо. Она смеялась в объектив. Увеличив готовый снимок на дисплее, я воскликнул: – У тебя зелёные глаза! И у меня зелёные. Вот, смотри! Я показал ей снимок, сделанный недавно, и укрупнил свои глаза. – Нет, у тебя глаза не зелёные, у тебя – бирюзовые, – сказала она. – Это ещё интереснее. Цвет редкий. Мне было с ней очень легко. Хотелось почему-то подпрыгивать. Но она посмотрела на часы и засобиралась к себе в хостел, где остановилась. – Можно, я тебя провожу? – предложил я осторожно, чтобы не спугнуть её добродушия. – Проводи. Там улица такая… странная, неуютная. Эта улица была мне хорошо знакома – улица «мариконе», то есть гомосексуалистов. Она, видимо, не знала. Когда я ей об этом сказал, она удивилась, но совсем немного. Она всё воспринимала спокойно. – Да? А персонал в хостеле нормальный, приятный. Только шумно, спать не очень… Но у меня всего на два дня забронировано место. – Два дня для Мадрида мало… – Да. Но мне нужно двигаться дальше. Я книгу пишу. – Ты писатель? – удивился теперь я. – Наверное. Пока не знаю. – А о чём ты пишешь? – О жизни. Ты любишь жизнь? – Люблю! Мы дошли до закусочной, в которой все стены до потолка заполняли стеллажи с вином. – Смотри, сколько вина! Давай зайдем? Ты хамон в Мадриде пробовала? – Хамон? Ветчину вяленую? Нет ещё. – Давай зайдём, попробуешь. – Поздно уже, – заколебалась Марина. Но потом всё-таки согласилась. В переполненном зале нашёлся один свободный низкий столик со скамейкой у стены. Марина села туда, а я – на табурет напротив. Она оглядывала полки с бутылками и опасливо отстранилась, когда бармен подошёл и занес над её головой специальную длинную рогатку для изъятия бутылки с верхней полки. Она подыгрывала бармену, словно он не бутылку доставал, а исполнял цирковой трюк. Бармену было приятно. Марина почти из каждого мгновения делала событие. И радовалась ему вместе со всеми его участниками. Как самый непосредственный участник, я получал от этого громадное удовольствие. Она вся светилась жизнью. Нам принесли заказанные «тапас»: горячий «камамбер» и кусочки лосося с заплесневелым сыром, и я предложил поделиться вкусовыми ощущениями: обоим по половинке того и другого. Женщина без проблем согласилась. Сложив всё в одну тарелку, я разрезал каждый «тапас» на две части. Поджаристый хлеб с расплавленным сыром аппетитно хрустел. Мы жевали и улыбались друг другу. С Мариной казалась вкуснее даже хорошо знакомая пища. Пиво она заказала безалкогольное: – А то буду плохо спать ночью. А завтра предстоит проделать уйму туристической работы, – поделилась она. – Куда ты завтра пойдёшь? – Во-первых, к музею Прадо. Хотя бы расписание узнать. Потом надо на вокзал, за билетом. После этого, наверное, в Королевский дворец… – Я работаю целый день, но в половине восьмого могу тебе составить компанию. На правах коренного жителя. – А что? Хорошая мысль. Я подойду завтра к восьми, на то место у фонтана, где мы познакомились. Идет? – Ещё как идет! Меня поразило, что Марина не жеманничала и не нуждалась в уговорах. Мы допили пиво, и я проводил новую знакомую до дверей хостела. Она помахала мне рукой за стеклом подъезда. Улыбка не переставала озарять её лицо. Весь следующий день я только и делал, что подгонял время. И, едва работа закончилась, набрал номер телефона Марины, который она мне продиктовала накануне. Созваниваться мы не договаривались, но мной руководил страх, что она не придет. А я так ждал встречи с ней… Ну, может, не с ней самой, а с её лёгкой, непринуждённой манерой общения, не знаю… – Да-да, я иду, я уже почти у площади Испании! – ответила Марина. – До скорого! Вчера, когда ей стало зябко, я набросил на её плечи свой херсей, и она два-три раза меня за это поблагодарила, повторив новое для себя слово «херсей», чтобы запомнить. Сегодня я прихватил херсей снова. Стоя у фонтана, я издалека увидел поднятую над толпой руку спешащей Марины. Она будто успокаивала меня, потому что часы показывали пять минут девятого. – Привет! Знаешь, что я подумал? Ты не уезжай, а то не увидишь в субботу важный матч футбольной лиги. Он будет здесь, в Мадриде! – Да что ты! – обрадовалась Марина, будто была фанаткой футбола. Она просто всему радовалась, как ребёнок. – А кто с кем играет? – Итальянцы с немцами. – Это о-очень интересно! Но – не знаю. Подумаю. Мне нужно книгу заканчивать, где-то уединиться в спокойном месте, понимаешь? Мадрид для этого не подходит… Мы шли по оживлённой улице Алкала. Интенсивная вечерняя жизнь Мадрида говорила сама за себя: разноязыкой толпой, движением транспорта, шумом улицы. И я предложил: – Если тебе нужен покой, то ты найдёшь его в моем доме. Всего двадцать пять минут от площади Испания – и ты в тишине и уединении. Пиши целый день, я ведь на работе… – Спасибо, Исидоро, но… мы друг друга второй раз видим… – Да. Однако… мне кажется, что я знаю тебя с детства. – Твоя манера общения мне тоже очень близка, но скорее всего я не приму твоего предложения. Спасибо. – Отказалась Марина твердо. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/liliya-lvovna-geyst/purgatorio/?lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.