И так бывает

И так бывает GVELA Книга об очередной попаданке в чужой мир, ставшей не по своей воле мужчиной. Ее попытке влиться в новую жизнь. Привыкнуть к быту и местным обычаям. Стать своим среди полного набора фэнтезийных героев. Встретить друзей, завести врагов. Преодолеть весь путь. Узнать прелесть магического дара. И познать истинную любовь. Книга содержит нецензурную брань. И так бывает GVELA Книга писалась для души и от души Женская сказка, фантазия, о мужской любви Дизайнер обложки Элкена © GVELA, 2019 © Элкена, дизайн обложки, 2019 ISBN 978-5-4483-0909-0 Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero Книга об очередной попаданке, в чужой мир, ставшей не по своей воле мужчиной. Ее попытке влиться в новую жизнь. Привыкнуть к быту и местным обычаям. Стать своим, среди полного набора фантазийных героев. Встретить друзей, завести врагов. Преодолеть весь путь. Узнать прелесть магического дара. И познать истинную любовь. От автора: Прошу обратить пристальное внимание, что в книге есть нецензурные выражения. Ограничение по возрасту не ниже 18+. И помни, уважаемый читатель, книга написана  о паре (он+он). Если вы не приемлете подобные отношения, не открывайте книгу. Всем остальным храбрецам – приятного прочтения! 1 глава «Истина то, что прожито» Я стремительно убегала подальше от подворотни, в которую чуть не забрела по своей глупости, решив срезать путь до дома. Неслась в сторону главной улицы, где должно быть многолюдно, несмотря на второй час ночи. Ломанулась, как напуганный лось сквозь чащу леса, сразу же, как только увидела довольно упитых трех типов с выражением рожи «кому бы пятак начистить». Забег на высоченных каблуках – это спринт на ходулях, быстро и далеко не убежишь. Страшно… За спиной довольное мужское улюлюканье и топот ног, преследующих меня. Догоняют. Успею, не догонят… Сильный удар в спину, с размаху растягиваюсь во весь рост на асфальте, содрав в кровь коленки и локти. Сердце заходится в быстром ритме загнанного кролика. Догнали… Вцепившись рукой в мои волосы, оттягивают голову назад, резко приставив что – то холодное к моей шее. – Только пикни – прирежу, как свинью. Усекла? – в ответ я смогла лишь захрипеть. Не отпуская моей шевелюры, потащил мое безвольное тело, парализованное леденящим ужасом, обратно в темную и безлюдную подворотню. Откуда-то пришло четкое понимание: если дотащит, не выживу. Отчаянно дернулась, рванула вперед, оставляя в зажатом кулаке окровавленные клоки своих волос. Попытка побега закончилась, практически и не начавшись. Трое здоровенных пьяных мужиков против хрупкой женщины, это перебор. Удар в живот – и вот я, скуля от боли, катаюсь по земле. А три ублюдка громко и довольно ржут. – Ну что, овца, добегалась? – скалился в кривой ухмылке пьяный бугай. – Хорошую развлекуху сегодня себе нашли. – Точно, Гриня, интересная игрушка, потому что новая. Хохот. Снова вцепляются в волосы и волокут, подальше от людной улицы, в темный закуток, смердящий отхожим местом. «Что же ты, сволочь, все за них меня хватаешь?» – мелькнула мысль в голове. Я поспешно старалась придумать выход из ситуации. Сказать, может быть, что больна какой-либо гадостью? Нет, едва стоит глянуть на эти тупые рожи, можно понять – не проймешь. Мерзавцы настроены поразвлечься. Значит, буду орать, и погромче, а вдруг кто-нибудь услышит и поможет. Ага, как же! Сказочница – такая большая, а в сказки веришь. Скорее мимо пройдут, и отвлекать не будут – мысленно осадила сама себя. Стоп, все равно надеяться надо. Надежда умирает последней. Резко швырнув в угол, тащивший меня гад потянул ко мне руку, видимо, в надежде скоренько избавить от одежды. Вот в эту-то протянутую медвежью лапищу я и вцепилась со всей дури зубами, с довольным злорадством растянув красные от его крови губы. Хоть покусаю от души. И в тот же момент, посмотрев на перекошенные в бешенстве морды этих выродков, я ощутила себя жалкой и маленькой, как загнанная в угол крыса. – Ах ты, тварь! – взревел этот тип, схватившись за прокушенную руку, и тут же ударом в челюсть отправил меня в бессознательное состояние. Очнулась я от зверской боли во всем теле и жуткого пронизывающего холода. Грязные рваные куски ткани, которые остались от одежды, свисали по бокам. И то, что я, голая, замерзшая и распятая этими подонками лежала на земле вонючей ночной улицы, не вызывало у меня чувство стыда, а только всепоглощающий животный страх. – Мы ждали твоего возвращения. Очень хотели, чтобы ты полностью насладилась нашей игрой, – хватая своей лапищей за мою шею, усмехнулся урод. – Будешь хорошей девочкой – мы тебя отпустим, а начнешь выкобениваться – сделаем очень больно. Тебе ясно? – вперился в меня взглядом душевнобольного тот, которого носатый называл Гриней. – Ты поняла, сучка? – снисходительно похлопал меня урод по лицу, – можешь промычать, разрешаю. Не обращая на очередной взрыв больного хохота этой троицы, я смогла лишь кивнуть, не сумев выдавить из себя ни звука. Во рту все пересохло, язык отказался шевелиться. «Не, точно не отпустят, я видела их лица. Я не первая их игрушка. Убьют,» – возникла уверенная мысль. – Какая покладистая девка, – расцвел в ироничной мерзкой улыбке носатый. Мои жалкие попытки сбросить с себя пристраивавшегося ко мне выродка ни к чему не привели. С двух сторон крепко держали носатый с Гриней. Развлечение им явно нравилось. Не знаю, как мне удалось извернуться, но моё колено все же приласкало пах ублюдка. – Сука! Тварь! – хрипел корчивший рядом мужик. Мою триумфальную улыбку стерла жуткая боль от удара в живот. Носатый резко схватил за шею, прижал к щеке нож, открывшийся щелчком, провел его кончиком по моему лицу. Это сон, просто страшный сон. Сейчас я проснусь, и все закончится… Вот сейчас… – Мужики, держите её крепче, – сплюнул в сторону пришедший в себя выродок. Замахнулся, но в паре сантиметров от моего лица остановился. – Нет уж, шлюха, ты получишь массу удовольствия, – и снова тройной гомерический хохот. Кошмар никак не заканчивался. Резкое движение принесло мне безумную боль и вырвало дикий крик из моего горла, переходящий в завывание. Мне засунули кляп в рот, сделанный из обрывков одежды, а подонок с выражением блаженного наслаждения и с гадкой улыбкой больного садиста продолжал врываться в меня с неистовством бешеного зверя. Слезы текли по моим щекам, перемазываясь с кровью из разбитых губ и землей. «Почему я?! Почему со мной?! Хватит! Я не хочу! Больно!» – кричала я в мыслях, а через заткнутый кляпом рот слышались лишь всхлипы и болезненные стоны. Они поменялись, продолжая пытку. Захотели поиграть со мной одновременно, боль отправила меня в блаженную спокойную тьму. Периодически появлявшиеся проблески сознания давали мне смазанную, расплывчатую картинку пыхтевшего на мне очередного насильника. Время для меня остановилось, я застряла в агонии души и тела. В сознание меня вернули сильные хлопки по щекам. Безразличным взглядом сломанной куклы я уставилась на выродков. – Понравилось? – с лихорадочным блеском в глазах глумился урод. – Другие девки получали меньше кайфа. Тебе сегодня просто повезло, – ухмыльнулся Гриня. – Отодрали по полной программе, – это уже носатый растягивает в подобие усмешки кривые губы. И снова громкий хохот. Если переживу, буду ненавидеть этот чертов смех. Снисходительно потрепали по голове, словно псину, вытаскивая кляп. Слезы давно высохли, внутри образовалась пустота. Стало все равно, но, наверное, я, действительно гордый и глупый крысеныш, с трудом насобирав слюни, все же плюнула в довольную физиономию одного из них. «Ура! Доплюнула, вон как смачно расползлись по его ошарашенной морде,» – подумала я радостно, но вяло. Веселый настрой слетел с них как шелуха. Меня начали избивать. «Устали,» – съязвила я, отключаясь, когда они остановились. По-видимому, им крайне нравилось приводить меня в чувство для очередного издевательства. – Я у неё цацки из ушей заберу, моей кукле презентую, – гаденько ухмыляясь, Гриня вырвал серьги, не расстегивая, из моих ушей, продолжая с упоением любоваться моими всхлипами и конвульсиями беззащитного тела в попытке вырваться из железных захватов рук насильников. – Гребаные выродки, чтоб вы сдохли! – горящим от ненависти взглядом посмотрела на своих мучителей и из последних сил хрипло выплюнула эти слова, с трудом ворочая распухшим языком. Зачем я поперлась короткой дорогой домой? Надо было и дальше сидеть в этом клубе с девчонками. Захотелось посмотреть, так сказать, воочию, что нужно сделать с интерьером этого ночного клуба?! Все-таки, как-никак, я же довольно неплохой дизайнер, и мне моя работа очень нравится. Я в неё вкладываю всю душу. И вот одна единственная оплошность – и моя жизнь катится в тартарары. Мне уже искренне жаль, что я довольно красива. Может, если бы я была страшной, эти уроды прошли бы мимо. Надо было думать головой, а не задницей. Двадцать с гаком, а подумать, что ночью не стоит ходить по безлюдным местам, не доперло. Дура! А столько планов на будущее было. Жаль… А жить так хочется… Если бы была возможность начать все сначала, многое бы изменила… – А это тебе подарочек от нас на память, если выживешь, – зловеще прошипел носатый, воткнув в щеку свой тесак и глубоко располосовав её почти надвое. Я зашлась в пронзительном крике от обжигающей дьявольской боли. Я орала снова и снова, даже кляп уже не мог заглушить моих воплей. Крик захлебнулся лишь от удара кулака в лицо. Меня били ещё и еще. С каким-то злорадным остервенением меня лупил носатый. В этот раз я просто мечтала отключиться. Голова, которая давно безвольно моталась из стороны в сторону, дернулась в последний раз, раздался какой-то хруст и мир померк… 2 глава «Прежде чем открыть дверь подумай сможешь ли ты закрыть её обратно». – Аааа…! – мой болезненный крик-хрип с трудом вырвался из разбитых губ. Я не могла пошевелить даже пальцем, настолько была слаба. Как же все болит! Каждая клеточка моего многострадального тела. – Значит, не добили… козлы, – прохрипела я. Жива – это главное. Надо открыть глаза, но как же это сложно сделать, словно веки стали неимоверно тяжелы. Попытавшись несколько раз, мне все же удалось с болезненным всхлипом разлепить глаза. Но зрение оставляло желать лучшего, все расплывалось, и я никак не могла сфокусировать взгляд. С трудом совершенный мной подвиг дал результат только в одном – стало ясно, что на улице день, слева вроде гора или что-то похожее, а справа деревья, скорее всего лес. Думать тяжело, все болит, в голове – звон. Надо уползать из этого места, пока обо мне не вспомнили. Как же мне плохо… Голова кружится… Стоило мне перевернуться на живот, как в глазах потемнело от боли. Обломитесь, ублюдки, я всё ещё трепыхаюсь. Встать не могу, значит, протянуть руку вперед, загрести в кулак траву, приподнять немного голову, чтобы не глотать землю, медленно согнуть ногу и подтолкнуть себя пальцами ног. Я хочу жить, поэтому со стонами, сжав зубы, ползу вперед в слепом упрямстве. Медленно, не зная, куда, но ползу… – Ох! Ёты, – до моего заторможенного мозга, словно издалека, донесся удивленный возглас. До меня это так и не дошло, так как я просто тупо продолжала ползти, на следующем рывке меня подняли и куда – то понесли, и я отключилась. И снова здравствуй, тьма. Умиротворяюще тут у тебя. Что-то в последнее время зачастила я к тебе… Архи. – Аруч, как думаешь, выживет? – Они живучие. Ты давай хватайся лучше, и понесли. Снесем к лекарке. – Вы это кого же ко мне приволокли?! Надо было оставить там, где нашли. Работы много, – с порога сказала она, подходя и осматривая раненого. – Ёть, так дышит покась… не бросать же… – виновато поглядывал я на недовольную вторжением лекарку. – А че? Не надо было? – стоя на пороге избы, замялся Аруч. – Пошутила я. Идите уже гуляйте, – устало вздохнула уважаемая Гана. – Может чего помочь надо? – словно извиняясь, поинтересовался староста у лекарки, хлопотавшей возле печи. – Вон! Мешаете, – гаркнула она. Мы поспешили уйти побыстрее, но в дверях застряли с Аручем, пытаясь выйти одновременно. Когда все же вывалились из избы во двор, то я аж вздохнул с облегчением. У меня от пронзительного взгляда старой лекарки прямо поджилки трясутся. *** В следующий раз я пришла в себя на более длительный срок уже утром. Птички поют. Утренней свежестью пахнет. Класс! На душе так легко и хорошо. Пойте, прекрасные певцы, лечите мою истерзанную душу. А двигаться еще не могу, больно. Зрение продолжает оставаться, как у крота. Вижу только какие-то расплывчатые картинки. Вливают в рот какую-то противную, вязкую гадость. Бэ… Отрубаюсь. Снова оказываюсь в моем недавнем персональном кошмаре, слышу хохот и вижу скалящиеся ухмылки, резко просыпаюсь. В темноте слышу успокаивающий голос пожилой женщины. Проваливаюсь в уже мирное сновидение. Наконец – то наступило первое осмысленное утро после кошмаров. Солнечный лучик тепло скользит по моему лицу. Птицы заливаются на разные голоса. Тело уже не болит. Странно, так быстро все зажило? Ой, …, а быстро, это за сколько? С любопытством огляделась. Действительно изба травницы, под самым потолком разнообразные сушеные травки развешаны. Мда… глухая деревня. Деревянная изба, низенький потолок, массивная деревянная дверь и пряный терпкий аромат разнотравий. Идеально чистая комната не отличалась большим изыском: кровать, комод, крепкий шкаф с небольшим зеркалом. Видимо, я находилась на единственной кровати в этой избе, так как через открытую дверь просматривалась вторая комната, по всей видимости, служившая кухней. В ней была огромная печь, по середине стоял прочный стол с табуретками. И все из дерева. Вот где мечта пожарника, пока приехал – догорело. – Оклемался? Вот и славненько, – сказала лекарка, прошаркав из кухни ко мне в комнату. – Я тебя по крупицам собрала, уж больно изранен был. Чудо, что выжил. Теперь сил набираться нужно. Видимо, меня ещё клинит или моя спасительница на старости лет подслеповата стала, ко мне, как к мужчине обращается, но ладно, ей это простительно, я этой милой старушке жизнью обязана. – Бабушка, спасибо Вам, что спасли и выходили меня, – искренне поблагодарила я. – Бабушка? – удивилась лекарка, – давно меня так не называли, все только по имени. Приятно, спасибо, порадовал. – Чудо просто Ваше лечение. У меня уже ничего и не болит, – от души польстила я травнице. – Мои травки всем помогают, – незлобно фыркнула старушка, продолжая свои действия с какими-то склянками, – и нечего мне здесь во все зубы радостно скалиться. Я рассмеялась. – Вот выпей. Это укрепит тебя. Слабость быстро пройдет. Я с некоторой опаской покосилась на зеленую вязкую жидкость, если будет такой же отвратительный вкус, как у предыдущего лекарства, я взвою. Бабушка лукаво прищурилась, глядя на меня. – Пей. Это вкусно. – Точно? – Точно. Пей-не сомневайся, это другие травки. Зажмурившись, опрокинула питье одним махом в себя. А ведь и правда вкусно, и уже с удовольствием облизывала с губ оставшиеся капли. Старушка с материнской любовью погладила меня по голове. Чудная старушенция. – Надо подниматься тебе. К вечеру как новенький будешь. Залежался ты, милок. Меня немного скривило от снова повторившегося обращения ко мне в мужском роде. – А как вас зовут? И где я вообще нахожусь, и сколько времени я здесь? – засыпала вопросами лекарку. – Звать меня будешь уважаемая Гана. Так меня все здесь кличут. А когда никто не слышит, можешь и бабушкой называть. Больно ласково у тебя это выходит, – добродушно сказала лекарка. – Находимся мы в селе Медовое. А болел ты неполных семь дней. Ничего себе, неделю в отключке – это перебор. И непонятно, что со мной здесь случилось. – А кто меня нашел? – Двое наших охотников. Староста Аруч с Архи. Они с ним еще с пеленок дружат. Они тебя и притащили ко мне. Увидишь еще своих спасителей. Ты мне скажи, звать – то тебя как? – Ирина. Не нравится мне её взгляд, странный какой-то. Я невольно напряглась. Паника начала подкрадываться мелкими шагами, после её реплики. – Хм. Имя у тебя странное, вроде же женское? – А какое должно быть? – с недоумением посмотрела на задумавшуюся лекарку. – Мужское. Ты же парень. Я в ступоре. Парень. Парень? Парень! Когда я успела пол сменить?! Срочно надо зеркало. Естественно, первым делом нырнула под одеяло, там меня ждал большой такой сюрпрайз, который говорил однозначно, что я точно не женщина. Руки с играющим бицепсом и тонкими нежными пальцами, правда, на стороне ладони были загрубевшие уплотнения от старых мозолей. Торопливо ощупала лицо… гладкое, без щетины. Терпения на осмотр ощупыванием у меня не хватило. Поспешно вскочила с кровати, с трудом удержавшись на ногах от внезапного головокружения, сделала первый шаг к желанному как никогда зеркалу. В полный рост я себя не увидела, но и половины мне вполне хватило, чтобы воплем довести до нервного тика певших птиц по всей деревне, а может и дальше. Эмоций было много, а слова только матерные. – … … …! И это я?! Что за фигня?! С зеркальной поверхности на меня огромными зелеными глазами таращился привлекательный, хорошо физически сложенный, смуглый парень. Заостренные слегка вытянутые уши торчали из-под длинных черных волос. Я их даже потрогала для достоверности. Вставленная в ухо сережка с изумрудом глумливо подмигивала при каждом движении. Предплечья обеих рук украшали золотистые витые тату с переливами синего огня в виде широких браслетов. Это что же, я эльф?! Тогда почему клыки торчат, пусть чуть – чуть, но ведь видны?! Так спокойно. Вдох. Выдох. Надо успокоиться, а то развела тут панику. Ой, вон и старушка в обмороке аккуратно на полу лежит. Сильно удивилась, когда я подняла лекарку без малейших усилий. А готовилась – то, несколько минут напрягалась. А тут раз – и веса почти не чувствую. Делаю вывод: эльфы сильнее обычных людей. Это радует. Донесла старушку до кровати и поудобнее уложила. А что до остального: я в шоке, мозг в отпуске, думать буду позже. – Да не переживай ты так, – всплеснула руками пришедшая в себя лекарка, – пройдет твой шрам, и намека не останется. С кряхтеньем сползла с кровати и отправилась в кухню. – Шрам? – В задумчивости я снова посмотрела в зеркало. Да, вот еле заметная розовая ниточка на левой щеке. Словно злобная насмешка – в том теле и той жизни была подобная рана, только там я не выжила. А то, что было со мной там, я спрячу где – нибудь глубоко в моей душе и со временем постараюсь забыть как кошмарный сон. Меня там уже нет. Сейчас я здесь, и пусть стала эльфом и пол сменила, но ведь жива! А большего я и не просила… Мудрая травница даже не отругала меня за то, что перепугала её до потери сознания своим криком. Скорее всего подумала, что я ненормальный эльф, трясущийся за свою внешность. Пусть так. Посмотрела на себя еще раз. А что, в принципе, трястись есть за что. Встретила бы его, когда еще была «ею», и до конца дней сладкие эротические сны мне были бы обеспечены, причем с ним в главной роли. Впрочем, я и сейчас на такого бы запала. Внешность внешностью, а вот как быть с тем, что я понятия не имею, где я, кто я, и что мне делать дальше? Понятное дело, что буду бить на потерю памяти, и ранения как раз в этом помогут. Кстати, а ведь кто-то лихо постарался меня теперешнего так отделать. Не нашли бы меня вовремя охотники, и все – пишите письма, я мертв. На столь позитивной ноте громко заурчало в животе. Философствовать хорошо, а кушать хочется. Снаружи послышались мужские голоса. Я насторожилась. Меня передернуло от мгновенно охватившего страха. Пусть я и решила начать все сначала, только кошмар не собирался так просто меня отпускать. Лекарка разговаривала с пришедшими мужиками грубо и на повышенных тонах. Мужские голоса стали приближаться к избе. Бессознательная паника захватила меня. Скачущие лихорадочно мысли выдавали только одно слово – нашли. В этот миг совершенно забыла, что я уже не хрупкая девушка, а вернее наоборот – совсем не девушка, да к тому же еще и эльф. Кроме того, в нашем мире НЕТ эльфов. Голос разума помахал на прощание ручкой, оставив во главе животный инстинкт: срочно спрятаться. На пороге комнаты нарисовались застывшие в оцепенении селяне. Одной из них была сильно удивленная лекарка, а уж что говорить об ошарашенных мужиках. В самом дальнем углу комнаты, забившись в угол, скукожившись, сидела я. Сотрясаясь мелкой дрожью. Судорожно сжимала побелевшими от усилия пальцами какую – то железяку. С животным ужасом взирала на вошедших в избу мужиков. Один из них шевельнулся, чем заставил меня нервно дернуться. Травница. Уважаемая Гана много раз видела подобную реакцию, когда выхаживала изнасилованных девушек. Наверное, и с парнями такое может быть, тем более с такими смазливыми. Хотя он эльф, а кто их, эльфов, разберет, а этот вообще странный. Нет ни холодности во взгляде, ни надменности в речах, молодой совсем, наверное. И возраст не определишь, они и старые как молоденькие выглядят. Видно, в угол забился от страха, когда пришедших мужиков услыхал. Может, те раны получил от таких же людей, знамо дело, как завистливы люди до чужой красоты и долголетия эльфов. – Теперь, мужики, не поворачиваясь спиной, медленно и тихо пятимся вон из избы, – старалась говорить ровным тихим голосом. Кто-то неуклюже наступил один другому на ногу, пострадавший громко выругался. Эльф затравленно дернулся. – Прошу же, тихо, – вот же неуклюжие. Когда выйдите, говорить начнете, лишь уйдя за забор. У эльфов слух отменный. А не послушаете – лечить не буду. Дождавшись стихших шагов селян, я решила заговорить с испуганно жавшимся в углу эльфиком. – Ну что ты, детка. Никто тебя не обидит. Видишь, они уже ушли. Бояться нечего, – ласково шепча, тихонечко подошла к нему, дотронуться не решилась. *** Очень медленно, словно барахтаясь в киселе, ко мне стало возвращаться осмысленное понимание. Стыд-то какой, я здесь устроила целое представление. Теперь от меня шарахаться начнут или, вообще, сумасшедшей посчитают, вернее сумасшедшим. – Ушли? – Ушли. Нет никого. Видишь? Только ты, да я. Крутанув головой по сторонам, и убедившись, что действительно одни, я немного расслабилась. – Вот и молодец, – похвалила она, не торопясь вытягивая из рук железяку. – Пошли, поспишь немного. Проснешься, и все как рукой снимет. Бояться перестанешь. Травки хорошей тебе дам. Да и больше с тобой такого не случится, такой страх лишь раз бывает, теперь сильнее станешь. А сон – хороший лекарь. Пойдем, пойдем, дитя, – ласково уговаривала старушка. Я послушно плелась, пошатываясь от слабости, к кровати и свалилась на оную, словно мешок с мукой. – Били люди? – Три мужика.… Было страшно и больно, – отрешенно ответила я. – Все позади. На вот выпей отвара, поспи. Я насторожилась. Послушно приняв лекарство травницы, снова откинулась на подушку. Постепенно наваливалась сонная усталость. Пришедший в голову вопрос решила озвучить сразу. – А как этот мир называется? С небольшой заминкой, но все же лекарка ответила с нотками удивления в голосе: – Мир наш зовется Данар. – А страна? – Баресия. – Такая страна как Россия есть? – для полного подтверждения, для себя, о том, что мир чужой, продолжала я. – Такой не слышала, может, где и есть, Данар велик, – продолжала отвечать на мои странные вопросы травница. Я практически уже засыпала, но последний вопрос не давал мне покоя. – А кто живет в этом мире? – Это ты о чем? – ошалела лекарка. – Люди, эльфы, а ещё кто? – пояснила я свой вопрос. – Ах, вот ты о чем. Ну да, эльфы, люди, феи, орки, гномы, оборотни, и много кого ещё. Наш король создал Баресию, где все живут в мире, независимо от того, кем ты являешься. А название страна получила от имени объединившего нас короля. А он у нас мудрый и справедливый. А ещё… Дальше я дослушать уже не смогла, сморивший меня сон мирно отправил в страну грез. Проснулась я поздним вечером, отлично выспавшаяся и полная сил. Плотно поужинала. Посидев немного за столом, решила в первый раз выйти на улицу. К тому же уже стемнело, значит, не будет любопытствующих, желающих посмотреть на дикого эльфа. Наверное охотники решили, что приволокли сбрендившего эльфа в своё село. Вздохнув, я взглянула наверх. То же темное небо, с россыпью мерцающих звезд, но две Луны. Хорошо, что луна все же есть, пусть две, было бы тоскливо, будь ночное небо вообще без лун. Этим вечером травница ни о чем меня расспрашивать не стала, но с любопытством поглядывала, когда ей казалось, что я этого не вижу. До утра она потерпит, а вот потом мне от нее будет точно не отвязаться. 3 глава На просьбу: «Сказать, только честно», с ужасом понимаешь, что придется много врать. Лекарка сидела напротив меня за столом, пристально наблюдая, как я ем. Все! Будет допрос. – Спасибо большое, было очень вкусно, – поблагодарила я радушную хозяйку. – В здоровье тебе, дитя. Наелся? – спросила она, с серьезным выражением лица, наблюдая за моими потугами запихнуть в рот последний кусочек сочного мяса в без того уже полный желудок. – Ага, – неторопливо дожевывая ответила я. – А теперь рассказывай, кто ты такой? – У вас на кострах ведьм сжигают? – Ведьмы? – не поняла она меня. – Волшебники, маги… – Ты совсем ненормальный?! Да к ним наоборот за помощью ходят. Среди эльфов маги и то редко бывают, что уж про людей говорить. Они уважаемы, – всплеснув руками, искренне возмутилась старушка. – Это хорошо. И инквизиции нет? – не унималась я. – Что еще за гадость? – Гадость, это точно. Больные люди, фанатики, – согласилась я. – Не пойму я, о чем ты говоришь. Речь у тебя странная, – задумчиво качая головой, проговорила лекарка. Я решила полностью довериться этой старушке, к тому же ближе у меня никого нет в этом мире. Хочется хоть с одним человеком поделиться и впоследствии, не боясь проговориться, общаться. – Спрашиваю потому, что стараюсь приблизительно разузнать, чем для меня может закончиться откровение о себе в этом мире. – В этом? – переспросила она. – Да. В этом, – подтвердила я. – Живу… ой, то есть жила я на Земле, так наш мир называется. Родилась, училась, работала. Моя работа заключалась в создании приятной и уютной обстановки в домах, – пыталась я более доходчиво все объяснить жительнице Данара. – И как там жилось? – Да нормально жилось. Все как у многих. Живут у нас только люди, все, кто здесь у вас населяют Данар, там являются не более чем выдумками и сказками. – Не может быть! – удивилась лекарка. – Так и есть, к сожалению, – спокойно подтвердила я, продолжая рассказывать. – Вечером пошла с подругами в клуб, я – по работе, они – развлечься. Надоело мне. Решила домой вернуться, но так и не дошла, – голос дрогнул. Не смогла я спокойно рассказать. Не получилось. И глаза отвела, проницательного взгляда старушки не выдержала. – Это там с тобой беда приключилась? – спросила она. – Беда… – монотонно повторила я, с омерзением продолжая, – напали трое здоровенных мужиков и изнасиловали… как хотели. – Теперь понятно. А я то удивлялась, как ты в угол забился, словно девка, издевательства перенесшая. – Убили они меня… там. Очнулась уже тут. У вас. Вот в этом теле, – закончила я свой рассказ. – Ох… Такого я за свою жизнь не слышала, – протягивая слова, изумленно проговорила травница. – Кто-нибудь ждет тебя там? – Нет. Родителей давно нет. Мужа и детей тоже. Поверит ли она мне или подумает, что эльф сбрендил? Посмотрела на нее умоляющим взглядом. Заметила. – Верю я тебе. Ведешь себя ты странно и для мужчины, и уже конечно для эльфа. Как звали то тебя там? – Ирина Дмитриевна Каролькова. Тридцать один год. Дизайнер – отрапортовала я ей. – А теперь внимательно послушай меня, деточка, – начала серьезным тоном лекарка, – я уже старуха, сколько мне тут осталось-то, дни, месяцы. Рассказала мне все про свою жизнь, назвала имя… Выждав моего молчаливого кивка, она продолжила. – Молодец, а теперь забудь все, раз и навсегда. Теперь ты эльф. И к тому же парень. Таковым и останешься. Привыкай. Ничего уже не исправишь, и надо ли? Там тебя уже нет в живых. Тебе повезло во второй раз родиться, вот и пользуйся, живи. Давно сдерживающиеся слезы потекли бурным потокам по моим щекам, неся облегчение. Мне стало спокойнее от того, что разделила свою ношу с добродушной травницей. – Вот глупый, чего ревешь? Радоваться надо, – солнечно улыбнулась бабушка. – А как зваться мне теперь? – всхлипнув, спросила я. – Даэ – значит призрак, тень по- эльфийски – пояснила мне свой выбор лекарка. – Откуда знаете? – В молодости по эльфам сохла, – задорно рассмеялась лекарка. Утро наступило как всегда неожиданно. На столе меня ждал завтрак с манящим ароматом. Позавтракав, я с недовольством посмотрела в сторону печи. У меня с печью велись негласные военные действия, она никак не желала правильно растапливаться. Наотрез отказывалась гореть, лишь коптила, заполняя черным едким дымом избу. Селяне, лишенные развлечений, с радостным визгом бежали к нашему забору смотреть на очередной эксперимент в моем исполнении по растопке опостылевшей печи. А картина представлялась следующая. Из избы валят клубы удушающего черного дыма, следом вываливается эльф, перепачканный с ног до головы сажей, смешно подергивает кончиками острых закопченных ушей, и не найдя ничего более умного, показывает всем язык, обиженно отворачиваясь. Смеялись все долго, а старички утирали рукавами выступившие от смеха слезы. – Даэ, уморить хочешь старуху? Давно я так не смеялась, – сказала лекарка. – У меня просто не получается печь растопить. У нас с ней негласная война, и она не сдается, – обиженно буркнула я в ответ. – Ты хоть раз в жизни печь топил? – интересуется ухахатывающийся староста. – Было пару раз. Правда под присмотром старших, в детстве, – понуро опустив голову, ответила я. А вот когда, потревоженное пьяным вылетом надышавшейся дыма вороны, с тихим шлепком упало мне на голову гнездо и по моей перепачканной физиономии растеклись разбитые яйца, все уже лежали от смеха, стоять никто не мог. Витиевато и с чувством выругавшись, показала в небо кулак, и направилась к бане в очередной раз отмываться. Такими темпами я скоро перестану быть загорелой, домою себя до дыр. Надо затопить эту чертову печь, решила я для себя. Городскому человеку из двадцать первого века сложно привыкнуть к отсутствию элементарных удобств, как туалет, горячая вода, а самое ужасное – электричества. Здесь же таскание ведрами холодной воды из колодца, готовка в печи и стирка в реке, последнее сравнимо с фильмом ужасов. Ледяная вода, тяжелая жесткая одежда, вонючее, плохо мылящееся мыло и распухшие онемевшие пальцы со стертой в кровь нежной кожей рук. Одежда из грубой ткани доводила меня до слез, болезненно натирая тело. Сделала себе пометку сменить одежду на более мягкую, как только, так сразу. Вообще, мне очень повезло, что травница держала лишь птицу, похожую на наших кур, а не другую, внушающую мне страх, живность. С печью, на четвертый день военных конфликтов, мы все же подписали мирный договор. Готовить было несложно, более меня раздражали всевозможные чугунки и приспособления для печи, ухваты и захваты, не знаю точно, как они называются, и не интересует особо. Вот только готовить завтрак продолжала бабушка, я всегда была и осталась любителем лишний раз поваляться в постели. И к тому же, как ни старалась проснуться раньше уважаемой Ганы, это не получалось. Когда я открывала глаза, горячий ароматный завтрак уже стоял на столе. Зато все село полюбило неожиданные представления в моем лице, не виноватая я, что хочется как лучше, а получается как всегда. Сбежались поглазеть на странного эльфа, когда я полезла спасать плачущего на дереве котенка, и ни одна довольная представлением зараза не сказала мне, что дикого лесного кота спасать не надо, он сам моську кому хочешь начистит. Падала я вниз матерясь с чувством, с тактом, с расстановкой, селяне аж заслушались. И потом еще несколько дней ходила с боевой раскраской на лице от острых коготков. В следующий раз с любопытством наблюдали за эльфом, улепетывающим от разозленного внешним видом последнего трехрогого краснокожего быка. Я ловко сиганула через высокий забор и убегала уже от оскалившегося дворового пса, размером с пони, стремящегося цапнуть за мои сверкающие пятки. Самое веселое для них было, когда меня взяли на сбор меда к местному пасечнику. До меда я так и не добралась, а вот всех пчел в округе собрала без особых усилий. И уже с опухшим от укусов лицом сидела в реке, изредка выныривая глотнуть воздуха. А неправильные пчелы жужжащим огромным роем курсировали над водой. После этого случая пасеку я обходила дальней стороной. Селяне стали относиться ко мне как к шкодливому бесхитростному подростку, лишь по-доброму улыбаясь моим проделкам. И не объяснишь, что не специально, просто само так получается. Второе столкновение с лесным котом произошло, когда мне захотелось отведать спелых налитых плодов яблоньки. Меня очень порадовало, что и здесь растет это любимое мною деревце. – Мы червячки, мы червячки, мы очень любим яблочки, – тихонько напевая, я карабкалась по толстой ветке дерева, полностью поглощенная видом аппетитного большого яблока. Притаившегося в листве кота я не заметила, вследствие чего еще два дня потешала сельчан своим разукрашенным лицом. Я просто начинаю ненавидеть этих ненормальных, питающихся фруктами лесных котов. И коты здесь тоже неправильные… После настойчивых уговоров уважаемой Ганы меня взяли на охоту, справедливо полагая, что пользы от меня не будет, только лишний раз придется присматривать за мной. В ночь перед охотой бабушка заставила меня лечь спать пораньше, мол, чтобы дремлющим по лесу не бродил. 4 глава «Зайчиха увидела охотника и говорит зайчатам: – Ну-ка, закрыть уши! Сейчас он промажет, и так материться будет». С рассветом выдвинулись в лес строгой пятеркой. Ой… то есть… шестеркой, если меня как охотника считать. – Ты же эльф, – обратился ко мне староста Аруч, убеждая себя или меня, не понятно. – Эльф, и что? – Как что?! Ты же топаешь как хромой конь. – Как умею, так и хожу, – обиженно буркнула я. – Вот оно и видно, что не умеешь, – продолжал староста. – Просто я ещё не научился, – огрызнулась я. – Ты сегодня хорошо выспался? – Нормально. А что, если плохо буду спать, перестану топать как конь? – язвительно поинтересовалась я у оторопевшего старосты. – Сонным на охоту ходить нельзя, – пояснил Архи, шедший рядом со старостой. – Почему? – Хм… – усмехнулся один из охотников. – Будешь через лес идти сонный, зверь тебя из-за куста хвать, и все, поминай, как звали, – снисходительно пояснил мне Архи. Мда… «охота» здесь, это не «грибы собирать» там. – Ааа….!!! – заорала я, испугавшись внезапно пробежавшего мимо меня зверька. – Ты больной?! – зло сказал Аруч, матерно выругавшись. – Тише вы там… – подключились к возмущениям старосты, другие охотники. – Чего орал? – уже спокойнее спросил Аруч. – Зверь какой-то неожиданно пробежал, – оправдывалась я. – А звери вообще очень редко «ожиданно» бегают по лесу, – сказал, усмехнувшись, Архи. – Это того «зверя» ты испугался? – сказал один из охотников, указывая рукой в направлении кустов. Хорошо, что сильно не ржут, а только похихикивают. Меня это радует, шуметь не могут, охота как ни как. Рядом с указанным кустом сидело нечто, вроде с виду заяц, только уши как у чебурашки. – Ой, не могу… кто это? Заяц чебурашечный… ой, со смеху помру… – Ты что, идиот? – испуганным голосом спросил староста. – Похоже, он с ума сошел, перепугался, видимо, – предположил Архи. – Заткните вы его, зверье услышит, – высказался один из охотников. – Как это чудо природы называют? – с трудом отдышавшись от смеха, спросил я. – Уф… напугал ты меня парень, думал все, умом тронулся, – облегченно выдохнув, сказал Архи. – Ушастый это. Мясо вкусное, но жилистое, правда. И шустрый он, ловить замучаешься. Если только ловушку поставить. Пугливый, жуть. – Понятно, – сказала я, а мысленно добавила, точно наш заяц. – А почему сидит и не убегает? – Перепугался, видимо сильно, от твоего гоготания. – Может, он больной или глухой, или слепой, или все вместе… – Угомонись, – прервал мои перечисления Аруч, – нормальный он. – А ты уверен? – на всякий случай уточнила я. – Смотри, – сказал Архи и сильно хлопнул в ладоши. Ушастый странно дернулся и завалился на бок. – Все, сдох, – констатировала я. – Да уж… – глубокомысленно изрек Архи, почесывая рукой свою макушку. – Точно больной, может ещё и слепой, но не глухой.…Есть его будем? – спросила я у старосты. – Будем, но не сейчас. По лицу расползлась довольная улыбка. Первый трофей, не мой, но все равно приятно. – Хорошо, что нам первым ушастый попался, а не голак, – наставительно высказался Аруч. – И чего из себя этот голак представляет? – Очень опасный хищник. – И? – Опасный, сильный, умный и быстрый. Размером с лошадь. И хвост у него гибкий как хлыст, с шипами, – пояснил мне Аруч. – Обалдеть, – испуганно озираясь по сторонам, сказал я, – и много тут таких, бродит? – Думали, истребили всех лет 50 назад. А нет, появился один. На деревни в округе нападает, жрет всех подряд и опять в лес. – А убить никак? – Пробовали, только вёрткий больно. – Как же истребить остальных удалось? – Ловушками и количеством, всем миром избавлялись. – Ужас.…А на ваше село нападения были? – Ты главное по ветру не становись. И шуми поменьше, – попытался сменить тему староста. Ага, как же… так я от любопытства загибаться буду, не дождешься. Нашел дуру, и так уже понятно, что на наше село нападения тоже были. – Так когда последний раз нападение было? – Давно, считай месяца назад. – Это называется давно?! – испугано прохрипела я. – Давно не давно, а ты внимательно слушай и запоминай, что бывалые охотники тебе, несметливому, говорят. – Тише вы, – шикнул на нас Архи. – А что там? – влезла я с вопросом. Ну, любопытная я, так что же теперь, вообще молчать? – Замри и не двигайся, – прошептал мне староста, подойдя поближе. – Что там? Что там? – передразнил меня Архи – волохи там, парочка. – Волохи, а этих с чем едят? – Не, ну полюбуйтесь на него, – картинно закатил глаза Архи. – И вот этого несмышленыша нам навязали с собой на охоту. – Эх, – тяжело вздохнул, соглашаясь с другом Аруч. – А я и не рвался с вами по лесу бродить, – обиделась я. – Может, мы его в качестве приманки выставим? – предложил кто – то из охотников. – А не смущает, что я вроде как все слышу? – начала злиться я, а внутри что-то требовало рыкнуть на моих обидчиков. – Не злись, малец. Пошутили мы так, по-глупому, – покаялся Архи, успокаивая меня, но кулак охотнику, высказавшему деловое предложение, все же показал. – Тише вы. Не забыли где мы? – укорил староста, охотников. – Волохи засуетились, – шепнул Архи. – Вот что, парень, залезь-ка ты на дерево, и повыше, и уже оттуда смотри. Волохи опасны, если взбесятся, то попрут напропалую, не остановишь. – Как скажешь, староста, – демонстративно поклонилась, предварительно выискав взглядом подходящее дерево. О, фруктовое! Можно полезное совместить с приятным, пузо набить съестным. Сидя на толстой ветке и с аппетитом уминая вкусное яблоко, с большим интересом наблюдала за разворачивающимся действием. Медленно и осторожно окружали охотники двух отбившихся от стада волохов. Звери очень напоминали наших кабанов, только покрупнее и пошерстистее, да еще лапы с внушительно торчащими когтями, как у кошки. Слоняющееся чуть в стороне стадо совершенно не замечало притаившихся в кустах охотников, впрочем, как и отделившаяся парочка. Молниеносное движение, и один волох замертво падает со стрелой в глазу. А со вторым вышло не так удачно, стрела украсила ухо зверя своеобразным пирсингом. Взревевший волох понесся прямиком в сторону охотников. Теперь я точно не желала становиться у него на пути, увернувшийся в последнюю секунду охотник с любопытством наблюдал, как животное трясет головой, оглушенное от столкновения с деревом. Движение ножом по шее, вот и второй волох стал мертвой добычей. – Спускайся, – позвал меня Архи. Я все понимаю, бывает, но не так часто же! Слезая с ветки, я наступила на хвост отдыхающему лесному коту, вследствие чего мои конечности расцарапаны, а одежда порезана на мелкие ленточки. – Это умудриться надо в течение двух недель третьего кота встретить! – смеялся Аруч. – Удивительно, они же жутко редкие, – заливался смехом Архи, вместе с остальными охотниками. – Что-то не заметила, что редкие… – развела я руками. – Что сказать… везет мне. Отсмеялись. Успокоились. – Все, возвращаемся, – скомандовал староста. С отличным настроением после удачной охоты мы вернулись в село. Я была благодарна селянам, что они никоим образом не напоминали мне о том происшествии, когда я перепуганная забилась в угол комнаты. Лекарка, видимо, все объяснила, и о том, что память я потеряла, тоже заикнулась, потому что я сомневаюсь, чтобы мужики так спокойно реагировали на мои порой очень глупые вопросы, а уж отвечать точно не стали бы. Придя в избу, наспех поужинала, и из последних сил доползла до кровати, моментально вырубившись. 5 глава «Человек – такая зараза, которая ко всему привыкает» Выспаться мне так и не дали, кто-то сильно дубасил в дверь. – Иду, иду! – Хриплым голосом спросонья прокричала лекарка. – У меня там… жена рожает, что делать то! – испуганно тараторил мужик. – И давно? – спросила она. – Что? – Давно, спрашиваю, рожает? – спокойно продолжала лекарка. – Еще днем на живот жаловалась. – А мне почему сразу не сказал?! – Так не думал, что ночью рожать начнет, думал до утра потерпит. – Ой, дурак! Думал он! Вот сейчас по твоей думалке и заеду чем – нибудь тяжелым, авось поможет мозги прочистить. Я вышла из комнаты. Передо мной оказался испуганно сжавшийся, совсем молодой паренек, лет восемнадцати. Даже жалко стало. – Уважаемая Гана, у них первые роды, наверное, – постаралась я смягчить гнев травницы. – Вот, то – то и оно, что первые. Муня, жена его, совсем молодая еще, ей только пятнадцать исполнилось. Могут сложности быть – взволновано объяснила она. Парень вообще побелел после слов знахарки. Понимая, что теперь всю ночь точно спать не буду, пока не узнаю, как прошли роды, решила напроситься с ней. – Уважаемая Гана, возьмите меня с собой, а вдруг пригожусь. Лекарка прищурилась, внимательно на меня посмотрела и кивнула в знак согласия. – Зачем нам он? Он же мужик! Я его к своей Муне не пущу! – заартачился парень. – Давай пошли! Кто тебя спрашивать будет, сделаешь, так, как я скажу! Пришли мы на другой конец села. Мужская половина населения избы, в составе брата и пожилого отца виновника подобного действа, спокойно стояла на улице. Там же и остался наш проводник. Под его недовольным взглядом я вошла в избу. Тяжелый запах пота шибанул мне в нос, меня даже в первые секунды немного повело. Через закрытую дверь слышались болезненные крики девушки. – Я должен войти туда …понимаешь, … если не войду, сойду с ума от этих криков, – с мольбой я посмотрела на старую лекарку. – Пошли. Станет плохо, выйдешь на улицу. – Хорошо. Зайдя в небольшую комнату, увидела суетящихся у кровати двух женщин. Скорее всего, одна мать, а та, что постарше бабушка – определила я для себя. На кровати, от боли металась совсем юная хрупкая девушка. – А ну хватит так сильно крутиться! Терпи, не ты первая, и не ты последняя. До тебя рожали, и ты родишь, – беззлобно отругала роженицу лекарка. – Правда? – С надеждой в слабеньком голоске спросила девушка. Женщины, переглянувшись, улыбнулись. – Обязательно родишь, куда же ты денешься. Ты когда-нибудь видела пожизненно беременных женщин? – ласково спросила лекарка. – Не видела… – выдохнула она и тут же зашлась в крике от очередной схватки. – Ты мне прекращай так кричать. Совсем оглушишь меня старую, – деланно возмутилась травница. – Больно… – жалобно прохныкала роженица. – Конечно, но сдерживаться и потерпеть надо. А то ты сейчас всех детей в округе перепугаешь. В этот момент у меня внутри словно зажегся уголек, слабо тлея, но даря ласковое тепло. Я почувствовала – это эльф во мне просыпается. – Устала я… – прошептала роженица. – Вот родишь, совсем скоро, богатыря и отдохнешь, – подбодрила лекарка. – Двух, – отрешенно поправила я лекарку. – Что – двух? – непонимающе переспросила та. – Богатырей будет двое, – лекарка все еще не понимающе смотрела на меня, пришлось пояснить понятнее. – Родит двоих мальчиков. – А ты откуда знаешь? – удивилась лекарка. – Просто знаю. Эльф я. Жизнь их чувствую, маленьким угольком теплится и меня ласкает. – Все готово, уважаемая Гана. Все, что требуется, принесли, – проговорила мать девушки. Девушка заорала снова. – Тужься! – закричала на неё лекарка. Я вышла на улицу, с упоением стала вдыхать прохладный ночной воздух. – Как там? – Вернул меня в реальность будущий папаша. – Все будет хорошо. И сюрприз будет. – Не надо мне твоего сюрприза, – огрызнулся парень, – мне надо, что бы с Муней все в порядке было. – Будет, не переживай, – ответила я, сама удивляясь своей спокойной уверенности, – а сюрприз- это неожиданный для тебя подарок. – Ты вообще меня злишь тем, что к жене моей заходил, – обиженно сказал парень. – Помолчи! – Дал ему подзатыльника отец. – Прости его, Даэ, молодой он еще, глупый. – Не сержусь, – улыбнулась я. Отведя сынков немного в сторону, уже шепотом стал отчитывать старшего. А во мне теперь уже точно эльф проснулся, слух обострился. Он им вдалеке шепчет, а чувство, словно мне на ухо говорит. «Какие занимательные сведения», – отметила я для себя. – Много ты понимаешь! Эльфы магию жизни знают. Я раз видел, как эльф сильно раненого вылечил, правда, сам потом целый день спал. Так это не беда, зато жизнь мужику спас. А мужика уже того спасти не могли. Так что молчи. Лучшего гаранта жизни твоей Муни тебе не найти, – вкрадчиво увещевал сынка отец. В ночной тишине раздался пронзительный плач младенца. – Родился, – сказала я и улыбнулась. – Подожди, еще рано, – остановила я на пороге избы спешащего в комнату парня. И второй крик огласил ночь. – Вот тебе и сюрприз, – усмехнулась я, глядя, как парень ошарашено хватает ртом воздух. – Молодец! – смеясь, хлопнул по спине его отец, таким образом поздравляя сына. – Это что же… двое …, но как… – лепетал новоявленный папаша. В груди что – то неприятно кольнуло. Девушка! Я вихрем влетела в комнату. – Что не так? – сходу спросила я у лекарки. – Молода слишком. Двое много для нее. Спасти не смогу, – украдкой вытирая слезу, ответила лекарка. В уголке тихо ревели женщины. – Нет, так не пойдет! Она будет жить! – твердо сказала я, в мыслях решив, раз тот эльф смог, то и у меня получится. В хороший момент я услышала историю. Решительно подошла к тихой бледной девушке. Жизнь действительно угасала в ней, и я чувствовала это. Взяв её за руку, попыталась представить, как тепло из меня течет к ней. Получилось, но явно не достаточно, чтобы спасти её. Попробовала отправить этот яркий уголек к ней, он просто растворился и не дал никаких результатов. Я начала паниковать. Не получается. Девушка умирала у меня на глазах. И меня злило мое бессилие. Почему тот эльф смог, а я нет! С исчезновением уголька я перестала чувствовать девушку. Я сильно разозлилась. С испуганным вдохом женщины отшатнулись от меня. Рисунок браслетов на предплечьях засветился, а из горла вырвался рык. Пространство словно уменьшилось вокруг меня. И я отдалась во власть инстинктов. Прокусив свою руку появившимися клыками, я поднесла ее к губам девушки, стараясь влить побольше ей в рот. Девушка глотнула, потом еще раз. «Достаточно», – подумала я. Прямо на моих глазах щеки девушки порозовели. Дыхание выровнялось. – Теперь будет жить, – с облегчением сказала я женщинам. И была твердо в этом уверена. Сама не понимая, откуда вообще могу знать, как помочь, и чем все это закончится. Однако странно, но я знала. Пошатываясь, я вышла из комнаты, где теперь уже мирно спала уставшая девушка. И словно сомнамбула, не обращая ни на кого внимания, направилась прямиком в избу лекарки, где и завалилась спать. Утро началось как обычно, с ласкающего мое лицо солнечного лучика, пенья птиц и запаха пищи. Жизнь хороша, и жить хорошо! – Проснулся? – Уже… – ответила я травнице. – Тогда пошли обедать. Ждала, пока ты проснешься. – Уже обед? – удивилась я. – Обед. Хорошо после вчерашнего выспался? – Вчерашнего? – Так и будешь переспрашивать? – хмыкнула старушка. – Пошли, поедим, а потом и поговорим. Ела я без особого удовольствия. Хмурое выражение лица лекарки мне аппетита не нагоняло. Отодвинула тарелку, ожидающе уставилась на нее. – Наелся? – Наелся, – отмахнулась я, – не тяните уже, рассказывайте. – У нас проблемы. – Какие? – удивилась я. – Во-первых, вчера девчонку вылечил не совсем обычно. Помнишь? – Умерла? – Нет, что ты. Все с ней в порядке. Ты вчера облик поменял при ее родных, они, конечно, в благодарность молчать будут. Но сторониться тебя все же станут. Село маленькое, другие заметят. Ничего тебе не сделают, но побаиваться начнут. Боятся у нас темных эльфов. Ты пока вторую суть не показывал, за простого парня сходил, пусть с трудом, но так. Мало знают о вас, вот и боятся, – добила меня своими объяснением мудрая травница. – Раз мало знают, то чего бояться? – Всегда слабый опасается более сильного, – горько сказала она. – Не мог же я дать ей умереть?! – возмутилась я. – Не мог. Откуда узнал, как помочь можно? – Само как-то. Словно всегда знал, но забыл. Я вроде никого здесь не обидел, так чего им меня бояться? – недовольно спросила у лекарки. – Шестьдесят лет назад была война. Воевали все и со всеми. Правда, драконы не вмешивались. И эльфы светлые с темными небольшие междусобойчики устраивали. А вот скучающие эльфы шли своеобразными наемниками к кому захотят. Надоест играться – уходят, – печально рассказывала старушка. – Издеваться, что ли, любили? – перебила я. – Тьфу на тебя, дурак! Просто один светлый эльф пятерых опытных воинов за минуту укладывал. Вот поэтому и говорю, «игрались» они. А вот про темных ходили слухи, что они посильнее светлых будут, да и вторую ипостась имеют. Вот это-то светлых и раздражало. – А воины что, их тоже боялись? – не вытерпела я. – Уважали. Вот же молодой и неугомонный. Ты дослушай сначала, – укорила она меня и продолжила. – И сейчас светлые задирают темных, правда вроде не бьются. Хотя кто его знает, как оно там, к нам в село мало что доходит. Темные отсюда далеко живут, а ближе к нам светлые. Наш король, хоть и объединил всех в этой стране, но чужаков тоже не любит. Скоро из столицы отряд должен прибыть, охотиться на голака, и тебе, Даэ, лучше пока с ними не встречаться. – Ясно, у них будет много вопросов, а у меня мало ответов и крупные проблемы. Что делать? – В город ехать. И найти, кто обучит железяками махать. Без этой науки долго не протянешь в нашем мире, и вторая ипостась не поможет. У нас и маги есть, немного, но есть, – проговорила лекарка. – А сейчас мне чем заняться? Что, совсем из избы не высовываться? – хлюпнула я носом. – Прекращай шмыгать носом, мужчина как-никак. И следи за собой, а то иной раз проскакивает у тебя обращение в женском роде. Небось, еще не привык. До города надо привыкнуть, чтобы и спросонья о себе, как о мужчине говорить. А то растащат тебя маги на опыты. Или кто врагом посчитает. Всяк может быть. А сейчас сделаем так. Пойдешь к старосте сходишь и уговоришь его на охоту тебя взять. Они скорее всего с утра пойдут, вечером придешь, поспишь и на рассвете уедешь. Я подыщу, кто у нас в город едет. И к этому моменту тебе все подготовлю. Запомнила и решила, как только выедем в город, все: я буду им, мужчиной от и до, ну или хоть отчасти. – Я буду скучать. – И я буду, дурашка, – по матерински ласково улыбнулась мне бабушка. Старосту я увидела выходящим из своего дома. – Староста! – Чего тебе? – спросил он остановившись. – Хотел попросить вас, взять меня, с собой на охоту. – Чего?! – заорал он, – мне и прошлого раза хватило. Не охота, а сплошная прогулка, когда ты рядом. Все расскажи и покажи. – Но ведь без жертв. – Что? Нет, – отрезал староста. – А если подумать? – вкрадчиво спросила я. – И думать нечего, – стоял на своем Аруч. – Тогда уважаемая Гана будет очень недовольна, – со вздохом ехидненько сказала я. – Это она просит? – помрачнел староста. – Не просит, а настаивает, – сказала я, и уже, пожалев старосту, добавила. – Это последний раз, больше не попрошусь. – Точно? – ухватился за мои слова Аруч. – Точно, – печально вздохнула я. – Иди, собирайся, выходим через час. – А не поздно? День в разгаре. – Темнеет поздно. Времени на охоту хватит. – Пошел я. – Иди, и не забудь через час, – улыбнулся Аруч. У избы меня уже поджидала лекарка. – Договорился? – Ага. Пришлось припугнуть, что вы будете очень недовольны, – усмехнулась я. – Как дети, – рассмеялась она. – И когда идете? – Сегодня, через час – ответила я. – Ясно, решил прогуляться в лес, создать видимость охоты и поскорее от тебя отвязаться. Что пообещал ему? – Сказал, что последний раз прошусь, – объяснила я. – Понятно, – расхохоталась старушка. 6 глава «Человек предпочитает охоту поимке» В лесу я почувствовала странную душевную вибрацию. Я ощущала Лес. Он был рад моему приходу. Дико звучит, но объяснить ощущения всегда сложно. Вот только густота деревьев на меня немного давила, хотелось простора. С чего вдруг такие позывы? Эльфы вроде же в лесах живут? Непонятно. – Тебе понравилось ходить на охоту? – спросил Архи, вернув меня в реальность. – Понравилось, – согласилась я, умолчав при этом, что больше нравится просто гулять по лесу. – Староста, там следы волохов, – сказал один из охотников. Мы все шли и шли по этим следам… Невесело. А Лес манит. Мимо проскочил ушастый и остановился в шаге от меня, словно дразня предложением побегать. Не особо колебавшись, рванула за ним. Начались веселые догонялки. А ушастого я все – таки загоняла. Вон как дышит. Даже ногами сил перебирать у него не осталось. Я легко и радостно рассмеялась. Хорошо-то как! В пылу погони даже не заметила пятерку изумленных мужчин, с интересом наблюдающих за моими действиями. – Какой хорошенький паренек, – разорвал тишину леса бас коренастого бородатого мужика. От неожиданности я вздрогнула. Забыла я как-то, что выгляжу лет на двадцать. Оглянувшись, увидела пятерых незнакомых охотников. Взяв себя в руки, спокойным и ледяным тоном осадила зарвавшегося наглеца. – Не советую вам провоцировать меня на действия, – пригрозила я, в душе надеясь, что мой тон их остудит. Порыв ветра вметнул растрепавшиеся волосы, открыв мои уши. – Ты что, сдурел?! Это же эльф, – зашипели на него друзья. – Да какая разница. Он здесь один и без оружия, а нас пятеро, – беспечно отмахнулся зачинщик. Однозначно, как только найду учителя по военному искусству, так сразу и начну учиться. В этом мире быть без оружия – значит стать потенциальной жертвой. Меня такой вариант категорически не устраивает. – Как хочешь, но я не собираюсь в этом участвовать, – высказался самый молодой и, на мой взгляд, умный. – Ну и дурак! – зло сплюнул в сторону задира. – Дурак – это ты, – насмешливо и громко сказала я обалдевшему от моего слуха подстрекателю. Сама в шоке, но приятном. – Это как? – прошептал он. – Молча. При такой тупости еще и остальных на глупость подбиваешь. Ай – ай… – хмыкнув, покачала головой и для полной картины погрозила пальчиком. Они в осадке, а мне весело. – Ты один, а нас много, – вспомнив, начал бахвалиться, дурак. – Как же мне надоело в последнее время натыкаться на таких вот уродов, как ты, – я, злясь, устало прикрыла глаза. – Ах, ты! – было уже начал недалекий умом мужик, но тут же захлопнулся, увидев мерцающий красный огонек в моих резко открывшихся глазах. Удлинились клыки и, испуская яркий синий свет, загорелись мои татушки. Они с воплями пустились прочь от меня. Только молодой паренек поклонился мне и извинился. – Иди, – ответила я ему. Уважаю паренька, молодец. Успокоившись, я побрела обратно. – Где тебя носило?! – заорал на меня староста, как только увидел. – Здесь. Шишки собирал, – совершенно спокойно ответила я, от чего он так и остался стоять в ступоре. – Какие шишки? А… – махнув на меня рукой, пошел обратно. – Кого – нибудь поймали? – поинтересовалась я у Аруча. А в ответ – тишина. Обиделся. Ясно. Повторила свой вопрос Архи. – Рогатого, – обиженно буркнул он. Скорее всего потому, что рога большие, и даже переспрашивать не стану. – Долго меня искали? – тихонечко спросила я Архи. – Да ты не особо далеко и был-то. Но вот помучались, пока по следам шли. – Почему? – искренне изумилась я. – Петлял, как ушастый. – Понятненько, – улыбнулась, – а рогатого покажешь? Смотреть там было не на что. Рогатый как рогатый, вернее, лось как лось, только рыже-белый, полосатый. Мужики угрюмо и молчаливо тащили рогатого в село. Со мной никто не разговаривал, обижены же. Они молчат, и я молчу. В общем идем. Молчим. До моего слуха начали доноситься какие-то неясные звуки, я насторожилась. Чем ближе подходили к селу, все беспокойнее мне становилось. Уже различимы многоголосные крики людей, паника. – На село напали, – встревожено сообщила охотникам. И не дожидаясь никого, помчалась туда. От происходящего в ужасе содрогнулась. Теперь я воочию увидела голака во всей своей звериной красе. Огромный сильный зверь с окровавленной пастью, с множеством длинных тонких игл вместо зубов, без проблем хватал пробегающих мимо людей, кусал и откидывал в сторону и снова хватал очередного. При этом длинный хвост в виде шиповатого хлыста вилял из стороны в сторону, калеча и убивая не успевших увернуться. Уже много селян окровавленными пустыми куклами валялись вокруг, создавая просеку, по которой голак продвигался, сея смерть. Крики ужаса и боли, панические попытки убежать или спрятаться, убегающий в ужасе кричащий ребенок, взмах хвоста и бездыханным он отлетает в сторону. – НЕТ!!! – заорала я. Так не должно быть. Красная пелена бешенства застлала мне глаза. Я полностью обернулась. И не обращая внимания ни на что больше, прямиком понеслась на монстра, с одной лишь целью – убить. Охотники Запыхавшиеся в погоне за быстрым эльфом, вывалились на опушку. Увиденная нами кровавая бойня будет сниться нам в кошмарах до конца дней. Покалеченные люди, не так давно дышавшие вместе с нами, бывшие нашими друзьями и родственниками, теперь были мертвы. Оставшиеся в живых, испуганно выглядывали из своих укрытий, и даже дети не издавали ни звука. Мертвую тишину прерывал только шум боя между двумя монстрами. Голак и темный обернувшийся эльф бились насмерть. Подобного зрелища мы не увидим больше никогда, но будем помнить о нем всю свою жизнь. Обезумевший от ярости, темный полосовал голака своими длинными острыми, как бритва, когтями. На увеличившихся в разы мускулистых руках нестерпимо ярко светились браслеты. Гибкость вкупе с быстротой помогали ему избегать ударов от лап, зубов и хвоста. Один раз все же удар хвоста достал эльфа, разрезав ему бедро. Утробно зарычав, с еще большим ожесточением он ухватился за хвост голака и, вырвав его, отбросил в сторону. От боли голак закрутился. Нерастерявшийся темный впился своими клыками ему в шею, раздирая её. И, отскочив в сторону, стал спокойно наблюдать за агонизирующим животным. Дернувшись последний раз, голак затих. *** Бой был недолгим, по крайней мере, мне так показалось. В начале мне застилала все пелена ярости. Я совершенно не могла мыслить здраво, лишь увертывалась от ударов зверя и действовала на инстинктах. А когда его хвост хорошо черканул по моему бедру, ясность ума вернулась. Воспользовавшись его дезориентацией, я и вцепилась ему в шею, разорвав её. Я была уверена, что мне просто очень – очень повезло победить голака. Новичкам и дуракам, говорят, везет. Хорошо, что он вроде как последний. У меня нет ни малейшего желания встретиться ещё раз с подобным чудовищем, к тому же я не уверена, что в следующий раз мне бы посчастливилось выйти из схватки живой. Успокоившись и пошатываясь от слабости и раны, не смотря по сторонам, я прямиком направилась в сторону избы лекарки. Придя, обессилено рухнула на пол, не дойдя до кровати. Утром я проснулась в совершенно удрученном состоянии. Хорошо, что не на полу. Видимо мужики под руководством лекарки на кровать перенесли. Раны уже не было, только свежий шрам, как напоминание о вчерашнем. Было пасмурно и птицы не пели. Ожидавший меня завтрак остался неизменным утренним ритуалом лекарки. – Ешь и собирайся. Поедешь сегодня, – мрачно проговорила она. – Угу, – продолжая жевать, согласилась я. – Вот тут я тебе две сменные одежки положила. В этом мешочке еда, ешь и не экономь. Тебе до города хватит. А в этом – немного денег. – Нет! Не надо! У меня серьга есть. Её продам… – начала отказываться я. – Даже не смей думать об этом. Серьга может связать тебя с родственниками, а родня лишней не бывает. И деньги бери, мне они не пригодятся, – похлопала меня по плечу лекарка. – Спасибо вам за все. Я никогда вас не забуду. – Будешь в наших краях, заходи, – ласково улыбнулась она, – а теперь давай иди, переоденься. Митяка тебя уже на дворе заждался. – Многих убил? – с трудом проговорила я вмиг пересохшими губами, вспомнив о вчерашнем. – Треть села, – сказала горестно бабушка, – А ты иди и не думай об этом. Ты сделал все, что смог. Эти люди тебе жизнью обязаны. Не думай о мертвых, им уже не поможешь, думай о живых. Ступай, парень, с миром. На пороге избы старушка наклонила мою голову и подарила материнский поцелуй. Во дворе на телеге меня ждал этакий деревенский увалень, метра два ростом, широкоплечий, с квадратным подбородком и бесстрастным выражением лица. Видимо, он и есть Митяка. Хорошо, что через деревню ехать не надо. Нет у меня желания смотреть на отголоски вчерашнего ужаса. Не успели выехать за ворота, как нас остановили Аруч с Архи. – Все жители нашего села благодарны тебе за то, что ты сделал для нас. И пока в этом селе остается в живых хотя бы один житель, помнящий о тебе, ты всегда будешь желанным другом для нашего селения, – и, поклонившись, ушли. Мы уже наверное час ехали молча мимо полей, в сторону города. Вот и дорога в город, пора выполнять свое обещание. Повозка подпрыгивала на каждой кочке, и я вместе с ней. Мое «мягкое место» совсем скоро обещало превратиться в один сплошной синяк. Я уже серьезно подумывал о спокойной пешей прогулке. Все же деревянные колеса – это для экстремалов. – Видишь, вон лесок небольшой виднеется. До него доедем и на ночлег расположимся, – неожиданно выдал Митяка. – В лес? Чтобы нас там съели? – съязвил я. – Лучше зверей отгонять, чем в поле на здешних разбойников нарваться, – спокойным тоном пояснил он. – Здесь еще и разбойники водятся?! – А где их нет? – в тон спросил Митяка. – Грабят богатых, отдают бедным? – попытался пошутить я. – Нет, – ответил он, и совершенно спокойным голосом продолжил, – продают в рабство. – Твою мать! – А причем здесь она? – Ни при чем, – огрызнулся я. Мама дорогая, что за мир такой! Куда не плюнь, везде какая – нибудь пакость нарисуется. – И как, часто людей в рабство продают? – испуганно спросил я. – Бывает. – А городская стража куда смотрит? – За городом и смотрит. – Слышь, умник, объяснить сложно, что ли? Кто-то же должен ловить работорговцев? – Нет. Ловят, если только кого высокородного коснется, то поохотятся малеха на них. А так, обычно родня мстит, и так до следующей мстящей родни, – пояснил Митяка. – А у кого родни нет? – Не повезло, – пожал плечами селянин. – Жестоко, – не удержался я от комментария. – Слушай, а чего ты такой спокойный? Не боишься? Наврал, небось, чтобы меня испугать. – Я всегда такой, – искренне улыбнулся мужчина. – Боюсь, конечно. Но в город ехать надо, староста денег отсыпал и заказ дал. Подарок надо моей невесте купить, свадьба через неделю. – Поздравляю. Так ты еще и с деньжищами! А почему без охраны?! – справедливо возмутился я. – Одному лучше, привлекаю меньше внимания. – Наверное, – с сомнением согласился я. – Будем надеяться, нам повезет, – приободрил он. Лучше бы молчал. Наконец-то лес! Привал. Ночевка – ура! Еда, о мням – мням, вкуснота… А теперь полежать и растянуться в полный рост. Мягкая травка. О, блаженство! – Чем собираешься заниматься в городе? – полюбопытствовал Митяка. – Найду жилье, работу и учителя по военному искусству. – Эльфов же с детства обучают владеть оружием? – неподдельно удивился он. – Откуда знаешь? – Слухи такие ходят. – Слухи слухами, а знать надо наверняка, – глубокомысленно изрек я. – А остановиться где, знаешь? – Нет. Я в этом городе никогда не был. Посоветовать можешь? – Могу. Лучше в трактире «Сытый дракон». Там чисто, недорого и кормят хорошо, а главное подальше от улицы с богатыми домами, – дал мне совет Митяка. – А богачи ко мне каким боком? – удивился я. – Ты красивый темный эльф, – сказал он, совершенно не внеся ясность в мои мысли. – И? – Ох.… Все же просто. Ты что, вчера родился? Тебя заметят и захотят заполучить. Богатые за деньги, бедные – любым другим путем. И никто не узнает, к какой сволочи ты можешь попасть. Славненько здесь… Мир какой-то ненормальный, бандит на бандите, и бандитом погоняет. – А что, это так с каждым эльфом может случиться? – поинтересовался у невозмутимого гида. – Чаще с изгнанниками, у кого поддержки рода нет. А вот такие, как ты, вообще редкость. Мало того, что темный так и еще память потерял, и семья тебя вроде бы не ищет. Лакомый кусочек. – Что – то радости не внушает мне прогулка в город, да и вообще по стране. Беспредел какой – то. А почему ценность в том, что я темный? – Я не знаю, как ты у нас здесь появился, но темные вроде как за морем живут. Здесь очень редко бывают, и связываться с ними себе дороже. Рода сильны и никого своего в обиду не дадут. Работорговцы стороной обходят темных. А у тебя поддержки рода нет. – Ну, хорошо, там светлого поймали кучей на одного, но темный может и ипостась поменять и разодрать их на ленточки. Как они ловить его будут? И дальше удерживать? – задал мучивший меня вопрос. – На твои вопросы, эльф, я смогу ответить, – неожиданно пробасил вышедший из – за дерева бородатый коренастый мужичок. Мы вскочили на ноги. – Приветствую вас путники. Сидите, сидите, отдыхайте, – и в подтверждение его просьбы – приказа из темноты выступили еще человек десять разбойников с направленными на нас арбалетами. «Ты не эльф! – ругал я себя мысленно. – Ты дурак глухой! Это надо же было прошляпить такую толпу?!» – Во-первых, – продолжал главарь, – спасибо за ценную информацию, – говорил это Митяке, при этом многозначительно посматривая на меня. – Во-вторых, в рабстве темных эльфов удерживает специальный ошейник, не позволяющий им перекинуться, и с привязкой к хозяину далеко не убежишь, украшение на шее задушит. Очень полезное изобретение. – Сам не хочешь поносить подобное украшение? – огрызнулся я, окинув эту чушку небритую надменным взглядом. Кажется, мне уже нравится быть эльфом. Можно с таким гордым видом гадости говорить. Просто прелесть. – Нет, – недовольно скривился он. – Какие твои годы, еще попробуешь, – я злорадно усмехнулся, в душе ощущая безвыходность положения. – А вот тебе мой ответ на вопрос, как поймать темного эльфа… Я почувствовал сильный удар сзади по голове и вырубился. 7 глава «Поживем – увидим, доживем – узнаем, выживем – учтем». Приходил в себя медленно. Сильно болела голова. Попытался сесть. Ага, как же. Упаковали как окорок в сетку. Рядом кто-то сопел. Открыл сначала один глаз, осмотрелся – ничего интересного. Телега, я и Митяка, находящийся все еще в отключке. День. Куда-то едем. И все. Закрыл обратно. Оказывается, биться и так больной головой об доски трясущейся телеги – мало приятного. – Слышь, батя, эльф очухался, – пробасил рядом с телегой «голосок». У них здесь что, семейный бизнес?! – Может его еще раз по башке долбануть? – Не тронь! Зашибешь его насмерть, – пресек батя порыв сынка. Шедшие рядом разбойники, заржали. Ненавижу такой смех. – Скоро мы придем? Жрать охота, – ныл детина. Мне это тоже интересно. Митяка пришел в себя и ошарашенными взглядом уставился на меня. А я чего? Я ничего. Сам связан. – Уже скоро. Этих в клетку пересадим. И спокойно пожрем, – объяснил главарь. Слово «клетка» мне очень не понравилось. Надо выбираться, вон и Митяка смотрит с надеждой. На кого бы мне таким же взглядом посмотреть? Кто бы меня спас? Тоже мне, додумался в ком искать героя. Попытался сосредоточиться и сменить ипостась. Фигу, причем с большой буквы. Веревочка-то специальная… Ладно оттопыриваю палец и пытаюсь представить, как вырастает коготь, хоть немного… о… получилось! А теперь аккуратненько надрезаю веревки свои и его. А коготок-то – скальпель. Круто. Впереди шум голосов. Значит приехали. – Ворек, тащи наш улов в клетку! – Подмоги, Корек, один двоих не уволоку. – Не вопрос. – Сейчас, в лес, – шепчу Митяке. Резко вскакиваем, секунды на сориентироваться. Позади лагерь впереди лесок. Бежим изо всех сил, петляя как ушастые. Мимо просвистели стрелы. Одна… вторая… третья.…Все, я в лесу. Оглядываюсь. Митяка ранен, недалеко от опушки. Пытается ползти. Черт! Метнулся к нему. Поднял. Сделал первый шаг. Дикая боль в плече, кричу, и вместе со мной в крике выгибается Митяка. Его взгляд стекленеет, он обмякает и перестает дышать. Все еще ничего не понимая, я держу его за плечи. Время для меня замедлилось. Никогда я еще не видел смерть так близко, глаза в глаза. Мое замешательство мне дорого стоило. Мир стал тускнеть, закружилась голова, и я рухнул на землю. – Говорил же, батя, давай по башке приложу. – Прыткие ребята. Если бы эльф не вернулся, точно бы его не поймали. – Ты какой стрелой стрелял? – Какая попалась, такой и стрелял. – Посмотри, сын. – В мужике с красным, в эльфе с зеленым. – Повезло эльфу, со снотворным досталось, а мужику с ядом перепала. – Это не ему, а тебе повезло… И я отключился. Пришел в себя уже в клетке, с полоской кожаного ошейника на шее. Болела голова и плечо. Невероятная слабость не позволяла мне двигаться. – С возвращением, – сказал главарь, подходя к моей клетке. Я с отвращением скривился. – Слабость, да? Это от ошейника. Привыкнешь. «Пошел ты в малину мелкими шажками,» – подумал я. Демонстративно отвернулся и перестал двигаться. – Молчишь. Гордый. Ну – ну. Посмотрим на тебя через недельку. Вот же сволочь, издевается. И серьга моя у него в ухе болтается. – Знаешь, о чем я думаю? – не утерпел я. – О чем? – Повезло мне, что бриться не надо, а то, как тебе, в бороде пришлось бы живность разводить и вонять. Вот понять не могу. Как вы с такой паклей по лесу ходите? Видимо, вам нравится всякий мусор вечером из нее выгребать, а вдруг повезет, что съестное найдется, – с издевкой сказал я. – Я персонально позабочусь о твоем новом хозяине, – бешено зашипел он, – с извращенными изысками. Я побледнел. С него станется. Рабство – это страшно. Когда ты никто, ничто и звать тебя никак – это ужасно. Мной смогут распоряжаться по малейшей прихоти хозяина, не считаясь с моими мыслями и чувствами. Это чудовищно! Я такого не желаю. Солнце палило, повозка тряслась при езде. Я продолжал лежать, так как клетка позволяла либо сидеть, либо лежать. Обреченным взглядом рассматривал пейзаж пустыни, в которую мы въехали, пока я был в отключке. Все бы ничего, только в туалет хочется. Проэксперементировал в дальности и высоте, к тому же добавил плюсик в удобстве быть мужчиной. Почему там, где процветает работорговля, всегда пески?! Видимо, чтобы добраться было сложнее. Ближе к ночи стало заметно прохладнее, люди засуетились более активно, готовя ночлег. Есть хотелось жутко. Мне в клетку всунули миску с едой и ретировались. До моего острого слуха донесся разговор. – Отнес? – спросил кто-то, кто именно я определить не смог, я же лежал к лагерю спиной и поворачиваться категорически не желал. – Да. Не ест. – Хреново. Главное, чтобы не сдох. Не хочу потерять такие деньжищи. – А что, большие деньги получим? – Сможем небольшое село прикупить. – Ого! – Жрать не будет – усыпим. Тут три дня идти осталось. Выживет, – пробасил сынок. Его «голосок» я везде узнаю. Вот где же тебя такого умного взяли?! Усыпит он. Все затихли, значит, спать расползлись. Бок затек. Так, надо завязывать с глупостью. Кому хуже сделал, что целый день на одном боку пролежал? Правильно только себе. Кто-то шепчется, тихо так, но мне-то слышно. Идиоты, честное слово. – Давай позабавимся с ним, Ворек? – Нет, батя по земле, как букашку, размажет. – Эльфы живучие, ничего с ним не станет, – уговаривал второй. – Боязно мне, Корек. – А ты представь его смазливое личико, и как он под тобой кричать будет?! – умасливал второй. – Ладно, но тихо. – Только по голове его не бей, а то вдруг и правда загнется, – забеспокоился второй. – Ты его держишь, я пользую, потом поменяемся. – Как держать так постоянно Ворек. Я тоже хочу первым быть, – обиженно возмутился он. Вот скоты! Это что, дежавю?! Сколько можно! Весь напрягся. А если.… Развернулся к ним лицом, томно потянулся, откинув со лба прядь волос, и призывно улыбнулся. – Вы чего-то хотели, сладкие? – с придыханием произнес я. Кажется, стоят не дышат, а нет – дышат. Жаль. – А я все жду. Когда же таки милые мальчики на меня внимание обратят, – капризно надул я губы. Фу, какая гадость. – Учти, ты оборачиваться не можешь, – выпуская меня из клетки, просветил второй. – Учту, – согласился я. Выползши из клетки, я с удовольствием потянулся всем телом. Два дуболома нерешительно замерли, не зная, что делать с покладистой жертвой. Наклонившись к самому уху сынка главаря, прерывающимся страстным шепотом я сказал: – Но это не значит, что не смогу бежать. И со всей силы ударил того ногой в коленную чашечку, кажется, сломал, вон как взвыл, и хруст такой противный был. Силы не рассчитал, но не раскаиваюсь. Пока второй не успел опомниться, присевши, двинул ему кулаком в пах. Теперь взвыл и этот. Радует. Хотел бежать, но про ночную охрану-то забыл, схватили вдвоем и заломили руки. – Что здесь происходит?! – взревел главарь. Правду говорят, у мерзавцев сон хороший. Столько событий, а проснулся только сейчас. Просвистели две стрелы, и двух жлобов отнесло от меня в стороны. Я упал на землю, прикрывшись руками, и замер. Крики нападающих, стоны умирающих, мельтешение теней в ночи, звон метала… И тишина. С земли меня подняли резким рывком. Я недовольно заворчал. – Ты здорово помог нам, эльф. Так красиво отвлек все внимание на себя. И мы обошлись без потерь, – обратился ко мне главарь очередной шайки. Я прям переходящий приз. У них что, мода бороды носить?! – Главари работорговцев все такие вежливые? – оскалилась я в подобие улыбки. – Что будет со мной? – Для тебя все останется по старому, – сказав, он шутовски развел в стороны руки. – Ясно. У меня просьба, – обратилась я к главарю. – Какая? – удивился главарь. Разбойники недовольно загалдели. Властный взмах руки главаря – и тишина. Круто. Хочу так же! – Предлагаю сделку. Вы мне возвращаете мою серьгу, она у проигравшего главаря, а я дам слово, что до торгов не буду пытаться самостоятельно убежать. – Может, я её себе заберу? – сказал он, крутя в пальцах серьгу, полученную от подсуетившегося разбойника. – Носить будешь? – усмехнулся я. – Продать не сможешь – редкая вещь, а один камень стоит немного. – Почему такая оговорка – « пытаться самостоятельно»? – поинтересовался главарь. – А вдруг кто поможет. Я же не дурак отказываться от такого шанса, – иронично ответил я. Работорговцы заржали. Серьгу я получил обратно. Через два дня мы пришли в город, то есть они пришли, а меня привезли. Тело ужасно болело, хотелось встать и походить. Меня быстро сбагрили шустрому толстому торговцу за хорошую цену, судя по довольным мордам. Под внушительным конвоем, с надежно связанными руками, меня проводили в какую-то каморку. От стоявшей здесь вони чуть не стошнило. Вдоль стен жались друг к другу люди, испуганные и сломленные. Дверь открылась и два здоровенных шкафа стали выталкивать рабов по одному в коридор, не трогая меня. – Прошу вас, принц, – склонился в поклоне купивший меня торговец, предлагая на выход. Знает ведь, что заработает приличные деньги, вот и прогибается. Должен заметить, его методика вежливости действенна. Ну, раз меня назвали принцем, так и выход должен быть соответствующий – с гордо поднятой головой. Одежда, как и я сам, давно просила постирушек. А мое желание большой горячей ванны стало навязчивым. На помост, стоявший на забитой народом площади, я поднялся медленно и величественно. Охи и ахи прокатились по толпе. Темного эльфа видеть в качестве раба народ просто не ожидал. Предвкушая хорошие торги, стоявший рядом торговец, довольно улыбаясь, потирал руки. – Начинаем торги с 400 золотых, – оповестил собравшихся торговец. Толпа возмущенно загалдела. Послышались выкрики. – На эти деньги можно купить двадцать рабов! – Цена высока! – Посмотрите, кого я вам предлагаю! Темный эльф! Молод, силен, красив! Кто сможет похвастаться таким рабом?! – продолжал расхваливать свой товар торговец. – Прежде отмыть надо было! – Или боялись, что убежит?! – Он добровольно взошел на помост. Все видели. А не привели в должный вид только из- за того, что купил я его только что у пришедшего каравана, – притворно обиженно прогорланил торговец. – Даю 420! – выкрикнул сморщенный старикашка. – 450, – кричит один. – 470, – орет другой. – 490, – вопит третий. – А… пусть будет 500, – горланит старикашка. Я от отвращения поморщился. – 550, – проговорил мелодичный мужской голос, зазвучавший из-под капюшона плаща. – Не мог бы господин показаться? – вежливо попросил торговец. Мужчина скинул капюшон, и им оказался светлый эльф. – Обалдеть… – выдохнул я. Отчего светлый на меня недобро зыркнул. Красное золото волос, играющее на солнце, кремовая кожа, смазливое личико. И как он под этим балахоном не сварился? Конечно, как же мог упустить свой шанс поиздеваться светлый над темным, судя по рассказам. – Как тебя зовут? – грубо спросил светлый, подойдя ко мне. Ах, какие глаза чистого небесного цвета, только взгляд злорадствующий. А голос! Словно мелодия. Все держите меня семеро. Вдребезги разбила мой романтический настрой оплеуха по моему лицу. Светлый эльф А темный-то красив, под грязью почти не видно, но мы, эльфы, умеем видеть и различать истинную красоту. Серьга? Надо же, а раб-то благородных кровей. А взгляд зеленых глаз такой… такой… восхищенный?! Это меня злит, как он смеет так на меня смотреть?! Не удержавшись, я влепил ему пощечину. В зеленых глазах мгновенно показался красный всполох, заставивший меня вздрогнуть. Скрипнув зубами, он прошипел: « Не стоит так делать». И снова взял себя в руки, невольно заслужив мое уважение. *** – Как твое имя? – уже спокойнее спросил светлый. – Даэ. – Тень? – выдохнул эльф. – Тень, – согласился я. – Ко мне будешь обращаться «господин». Понятно? – величественно позволил мне он. – Да, – ща, разбежался, прям бегу и спотыкаюсь. – Иди за мной. И не стоит пробовать сбежать, убьют сразу, как беглого раба. Но с твоей внешностью вероятнее продадут в дома радости. Все ясно. Сбежать низя, пока хозяин не скажет: «мозя». А дождаться вольной от рабовладельца – это из разряда пожизненных мечтаний. Мрак. Усталость брала свое. Поездку в невысокой клетке под палящим солнцем сложно назвать комфортабельной. Мне уже надоело бродить по узким улочкам этого города. Впереди шел светлый, а я, уставившись на его спину, как на ориентир, брел следом, не хуже привязанной собачонки. 8 глава «Раб был свободен – он не имел семьи». Калитку в высоком глухом заборе, огораживающем небольшой дом, открыл высокий стройный блондин. На вид около двадцати пяти, с милым добродушным личиком, излучающим волны радости. Вслед за светлым во двор вошел и я. Двор как двор, слева небольшая постройка, похожая на барак, справа конюшня. Эльф направился в дом, ну и я следом, на пороге путь мне перекрыл с недовольной мордой встретивший нас блондинчик. – Куда прешь, раб?! – последнее слово, он словно выплюнул. Какая мерзость, и вот «это», я посчитал милым?! – Но не твой, – огрызнулся я. – Твоё место в постройке, – зашипел он не хуже змеи. – Это ты решил? – поддел я. – Кому и как относиться в своем доме, я буду решать сам, – осадил светлый слугу. – Но он же раб… – попытался оправдаться тот. – И ты, темный, не забывай. Ты мой раб. И я в праве сделать с тобой все, что захочу, – пригрозил мне светлый. – И к твоему сведению, Норс распоряжается здесь прислугой и рабами. – У меня к тебе просьба, – начал я. – Будешь умолять отпустить? – съязвил блондинчик. – Где ты видел умоляющего эльфа? – удивленно спросил я. И мы одновременно со светлым посмотрели на его слугу, который стушевался и побледнел. – В чем состоит твоя просьба, темный? – Если есть библиотека, я хотел бы иметь возможность читать, – о как загнул, чуть язык не сломал. – Я подумаю. Норс, отведи его в постройку и пусть вымоется и переоденется. Воняет ужасно, – распорядился он, демонстративно зажав изящными пальцами свой аккуратный носик. «Лапочка,» – вздохнул я мысленно. Норс довольно захихикал, как только закрылась дверь за спиной хозяина. И до этого милое лицо стало злым и омерзительным. От его вопля я чуть не оглох. Интересно, а светлый специально не слышит? – Кимор! – заорал Норс, – иди сюда, старый дурак! Щуплый дедок усилено передвигал ногами, в силу своего возраста стараясь идти как можно быстрее. – Шевелись, старая развалина! – ревел недовольный блондинчик. – Мог и сам подойти, не преломился бы, – разозлился я. – Заткнись! Ты скоро у меня будешь бегать, стоит мне только взглянуть. И угождать научишься, – самоуверенно выдал он. – Сам придумал и сам поверил, – усмехнулся я, отлично понимая, что мне еще это аукнется, вид у него больно злой, вон аж побагровел. – Отведи этого раба. Покажи, где вымыться, и чистую одежду дашь, – отдал распоряжение Норс, в бешенстве влетел в дом, хлопнув дверью. – Зря ты его дразнишь, – удрученно покачал головой старик. – Выберет момент, когда хозяин уедет, и отыграется на тебе. Он своего не упустит. Жестокий. Забить может до смерти, но вперед поиздевается вдоволь. – Садист, – подтвердил я свои догадки. – А кто такой садист? – переспросил дедок. – Норс ваш. Тот, кто любит мучить, – объяснил ему. – Точно – садист, – согласился со мной он. – Пошли, покажу, где жить станешь. Ох, тебе еще вымыться, переодеться и поесть надо. – Я слышал твое имя Кримор, а я Даэ, – представился я старику. – Расскажи мне все об этом месте и о его обитателях. Можно с картинками, – пошутил я. – Могу и рассказать, мне не сложно, – сказал, пожав плечами, старик. – А ты как здесь оказался? Или родился рабом? – Поинтересовался я у него. – Прислуживал я одному дворянину. Хороший был хозяин. Как родился, так уже прислугой и был, впрочем, как и мои родители. Время шло. Дворянин – помер, его выросший единственный сын стал никчемным хозяином. Вскоре дворянчик разорился. Распродал все что имел, но все равно в нищету скатывался. Добрался и до слуг. Девку – сироту взял да и продал, хорошо, что попала она к нормальному хозяину. Слуги разбежались, а я остался, куда мне на старости лет деваться-то. Следующим, кого дворянчик продал, и был я. С тех пор уже пять лет прошло. А теперь я здесь. Бояться надо только Норса. А хозяин вроде неплохой, но Норса не одергивает и, конечно, не без эльфийского самомнения. Ой… – сказав, он испугано прикрыл рот ладонью. – Твой дворянчик – скотина! Прекрати волноваться, не забывай, что я тоже раб, – успокоил я его. – Этот Норс еще та сволочь. Меня особо не трогает, перед хозяином оправдываться не хочет. Старый, особо не помучаешь. А вот девчонкам достается. Ох, что он с ними делает… Как притащат чуть живых, всех до кости исполосованных кнутом. Это не считая всего остального. У него два охранника есть, тупые, но здоровые, так они тоже любят поизмываться над беспомощными. Но до Норса им далеко. Этот наслаждается причинением боли. Тьфу, мерзость, – сокрушался старичок. Невольно у меня сжались руки в кулаки. – Сколько всего здесь народу? – Петрим на конюшне, Лота – на кухне, Сверна – где-то в доме прислужничает, я и ты. Это рабы. Норс и двое его дружков, а также хозяин, – перечислил он. – Зачем светлому рабы? – Принято тут так. Прислуги почти нет. – Понятно. Зачем платить, если можно сделать рабом, – хмыкнул я. Да уж, вот это мирок со своими заморочками. Постройка, которую выделили рабам для жизни, не отличалась удобствами и чистотой. Небольшие окна, больше напоминающие щели, через которые просачивался слабый солнечный свет. Зато прохладно, нашел я и в этом хорошее. Небольшое прямоугольное помещение со столом, на котором стояла деревянная посуда, и старыми стульями. Вдоль дальней стены была набросана куча соломы, накрытая старыми грязными тряпками. Как пояснил старик, мол, эта куча и есть кровать. Мерзость. Лучше я буду спать стоя. Вымылся я в бочке с теплой водой, нагретой раскаленным жарой воздухом. Неприятно было мыться в затхлой воде, но что делать? Зато одежда чистая, пусть и грубая. Ближе к ночи подтянулись и другие обитатели постройки. Держались они настороженно и не пытались сблизиться. Меня это даже обрадовало – нет привязанностей, значит смогу сбежать. А пока я рассматривал, остальных рабов, насколько мне позволял вечерний свет. Конюшенный – невысокий коренастый мужчина средних лет, с торчащим в разные стороны волосом и карими тусклыми глазами. Две еще молодые девушки, с очень похожим затравленным взглядом, и внешне имели некоторое сходство. Обе блондинки и худощавы. На следующий день, ближе к вечеру, меня вызвал светлый. У него было своеобразное состояние души, когда требуется выпить. Какие у него проблемы, что он решил напиться, меня совершенно не волновало. – Темный, выпить хочешь? – расщедрился уже порядком набравшийся светлый. – Хочу, – решил я еще и на халяву поесть. – Мне самому не хватило, – светлый обиженно потряс пустой бутылкой передо мной. – И? – протянул я. – Сходи принеси мне вина. Знаешь где? – заплетающимся языком спросил эльф. – Видел, – недовольно буркнул я в ответ. В погреб я спускался очень осторожно. Терпеть не могу мрачные подвалы, аж мурашки по коже. Приблизившись к бочкам с вином, заметил маленькую прошмыгнувшую тень под ногами и длинный лысый хвост. – Ааа! Крыса!!! – заверещал я и, как последний идиот, стою на одном месте, при этом не переставая визжать. В подвал влетел взъерошенный и расхлестанный эльф с мечом в руке. Совершенно не соображая от страха, что делаю, я прыгнул к нему на руки. В этот момент я совершенно забыл, кто я сейчас. Каюсь. Хорошо, что эльфы сильные, держал и не морщился. – Ты чего? – совершенно обалдевши, спросил эльф. – Там крыса, – ткнул я пальцем в сторону бочек. – Ты их настолько боишься? – все еще продолжая держать меня, спросил он. – Ужасно, – покаялся я. – Что произошло, господин? – влетел запыхавшийся Норс. Увидев меня на руках светлого, побледнел, да так и остался стоять статуей. Зато светлый пришел в себя. Сбросив мою тушку со своих рук, медленно развернулся и молча ушел. Я вылетел следом из подвала и пошел спать. На следующее утро меня отправили помогать в конюшни. Пришел один из охранников и передал распоряжение Норса, мол, вперед, чистить лошадей. И ведь ни кому не скажешь, что лошадей я только издалека видел. Как их чистить, даже представления не имею. Пошел на конюшню. Пришел. Фу… Вонища. Конюх навоз убирает. Мне щетку в руку вложил, давай чисть. Я и чистил. Увлекся малеха, даже не заметил подходившего сзади Норса. Я решил, раз сказали чистить, то значит это делать надо на совесть. Приподнял хвост коню и под ним щеткой провел. Конь лягнул. Я отскочил, эльф как-никак. А подошедший Норс – нет, поэтому получил копытом в грудь, пока летел, снес дверь и приземлился задом в только что убранный навоз. Зрелище было незабываемое. Ржал я долго. Светлый, заставший приземление Норса, тоже. А я что? Я ничего. Оставшись вечером наедине с Кимором, я решил задать интересующие меня вопросы. – Расскажи мне про эльфов? – попросил я старика. – Ты же сам эльф? – удивился, усаживаясь рядом, дед. – Я память потерял, ничего не помню. – А я голову ломаю, чего такие странные вопросы задаешь, – усмехнулся он. – Слух, нюх, быстрота, сила, я и так знаю, а что – нибудь интересное, – с азартом попросил я. – Почти все и без меня знаешь, – рассмеялся он, но все же начал рассказывать. – Эльфы злопамятны, у них очень хорошая память, но и им свойственно забывать, только времени дольше требуется. Шастают по миру обычно молодые, любопытные. А уставшие от мира, старые эльфы в лесах сидят, мудрствуют. Советы раздают, правда, сами определяют, кто действительно в них нуждается. Все светлые эльфы эмпаты, но не темные. Поэтому до определенного возраста они учатся от окружающего мира закрываться, иначе сойти с ума можно. И не стоит забывать, что воины они хорошие, причем как мужчины, так и женщины. – Откуда ты столько знаешь? – спросил я у него, не ожидавший такого количества информации. – Библиотека была большая, а я читать любил. – А где темные живут? – На равнине, соседствуют с кентаврами. Как там они живут, сказать ничего не могу, ваша страна хранит свои секреты. Попасть в нее можно, лишь будучи темным эльфом. Остальных либо разворачивают обратно, либо особо непонятливых – убивают. К дроу никто соваться не хочет. – А почему дроу? – Так светлые их зовут, а темные вроде как и не против, – объяснил старик. – Тебя Норс зовет, – сообщил мне один из охранников и, не дожидаясь, вышел. После случая с крысой и конем Норс меня возненавидел, что в общем-то не было неожиданностью. – Постой, – схватил меня за рукав старик, и торопливо зашептал, – не бойся, темные от яда не умирают. Я читал об этом. – Сколько их было? – поняв, что старик меня предупреждает об опасности, и я уже не первый, спросил я. – Пять, – тяжело вздохнул дед, – от смазливых избавляется. – Он – любовник хозяина? – зло спросил я. – Хотел бы быть, – ответил с усмешкой старик.-Хотя кто их знает, что по ночам там творят. Норс был в великолепном расположении духа. И встретил меня с распростертыми объятиями. – Мы плохо начали наше знакомство, – лебезил он, – отобедаем и попробуем начать все сначала? – Вряд ли это получится. Но отобедать можно, – с издевкой согласился я. Норс только заскрипел зубами и продолжал вяло улыбаться. Я молча уплетал за обе щеки, ведь возможность сытно и вкусно поесть может отдалиться на неопределенное время. – И как тебе наш хозяин? – поигрывая бокалом вина, поинтересовался он. Я чуть не рассмеялся, какой до наивности ожидаемый вопрос. Вот же маньяк – и сам не гам и другим не дам. – Влюбился сразу, как только увидел. Тааакая лапочка, – мечтательно ответил я, в душе ухохатываясь. Он побагровел. Бокал от сжатия резким треском разлетелся по ковру. Красное вино перемешалось с кровью от порезов. – Он мой! Слышишь ты?! Он мой!!! – подскочив ко мне, бешено вопил блондинчик. – А вот плеваться не надо. Неприятно, – брезгливо поморщился я, со спокойствием удава продолжил, – он знает, что твой? – Ты! Ты! Скоро сдохнешь. Пища была отравлена, – возбужденно горлопанил Норс, – я постарался найти поболезненней яд. Договорив, с облечением он плюхнулся на стул. «Типичный сумасшедший», – мысленно отметил я. – Что здесь происходит?! Шумно, – раздался недовольный мелодичный голос сверху. – Меня сытно покормили, – сыронизировал я. – Вижу, вы все же нашли общий язык, – похвалил он Норса, который расплылся в обожающей улыбке. – Я уезжаю, буду завтра к вечеру. – Хозяин, – поклонился он эльфу. Дойдя до двери, светлый обернулся и оценивающе окинул меня взглядом. – И впредь, Норс, корми рабов там, где положено. «Ах ты, самовлюбленный гад, птичка певчая», – подумал я об эльфе. Со спокойной совестью оставив ехидно хихикающего Норса в предвкушении моей мучительной смерти, я направился в пристройку. В ней поджидал волнующийся обо мне старик. Все же привязался я к нему. И сбежать теперь не смогу без него. Надо все продумать, только не сегодня. Хотя попробовать снять ошейник можно и сейчас. Быстренько отрастил небольшой коготок и попробовал надрезать свой ошейник, тот моментально стянул шею туже. Скотство! – Кимор, ты, случаем, не знаешь, как избавиться от этого ошейника? Или так бежать… – Бежать? – пролепетал несколько заторможено старик. – А ты что, думал, я здесь буду вечно? Жизнь эльфа долгая, но не рассчитана на рабство. Тем более меня сегодня, как выяснилось, отравили. Кстати спасибо, что предупредил о невосприимчивости темных к яду, а то паниковал бы страшно, – благодарно улыбнулся я старику. Кимор же продолжал стоять неподвижно, ошарашенным взглядом пялясь на меня. – Ты чего, старик? – немного испугавшись за здоровье старика, спросил я. – Даэ, ты сейчас немного нарастил один коготь? Я точно это видел или на старости лет у меня мерещиться всякое начало? – наконец отмерев, спросил он. – Отрастил и не в первый раз такое проворачиваю. А в чем проблема-то? – пожал я недоуменно плечами. – Ты же в ошейнике, и поменять ипостась ты не можешь, это же касается и твоего отращивания когтя. Это невозможно. Ошейник должен полностью блокировать. – Ладно, прекращай удивляться, старик. Я весь такой уникальный, – отмахнулся я, – лучше скажи, есть ли способ снять этот дурацкий ошейник? – Очень давно я слышал, что одному сильному магу удалось снять его. Вроде как ошейник распался от сильного магического воздействия. Это все, что мне известно, и не поручусь, что сказанное сейчас мной является правдой. Хотя при твоих возможностях, думаю, тебе удастся, – шепотом делился со мной он. – Если и побегу, то только с тобой вместе, – уверенно сказал я. – Смеёшься, Даэ. Я очень стар, и тащить меня с собой – это по меньшей мере глупо и смертельно опасно. И как всегда «вовремя» меня скрутила резкая сильная боль в животе. – Ты же сказал, что от яда я не умру, – пролепетал я. – Но и не сказал, что больно не будет, – сочувствующе проговорил старик. Выгибало и сгибало меня где-то около часа. В промежутки без боли, насчитывающие секунды, я видел встревоженное лицо старика, сидевшего со мной рядом. Боль утихла, и измученный я уснул. Проснулся резко от душераздирающих криков. Вскочив на ноги, огляделся. Старика не было рядом. Дурное предчувствие кольнуло сердце. Выбежав во двор, просто обомлел. Там, привязанный между двух столбов, болтался окровавленный и изуродованный старик. Сквозь месиво крови и мяса, некогда бывшее его спиной, теперь виднелись кости. Норс в остервенении стегал его с довольным оскалом на морде. – Мне передали, что ты выжил. Честно говоря, был очень удивлен. Хотел до тебя добраться, да вот старик так самоотверженно тебя защищал, что я решил для начала с ним развлечься. Смотри, какая красота, – счастливо рассмеялся заметивший меня выродок, указывая рукоятью плети на обезображенную спину Кимора. Мой яростный рык остановил двинувшихся ко мне охранников. Я был уверен, что мои глаза сейчас светятся алым. – Как же так… ведь… ошейник ……как же так…. – лепетал ошарашенный садист. Мгновенно я оказался рядом с Кимором, бережно приподнял за подбородок его побледневшее лицо. Взгляд из-под белоснежных бровей, мутный от боли, встретился с моим алым. И в этих выцветших от времени и зноя глазах было столько веры… в меня. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/gvela-8917130/i-tak-byvaet/?lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.