Боги Древнего Египта

Боги Древнего Египта Филипп Алигер Мифы Древнего Египта – в стихах! Поэзия – самый красивый и, возможно, наиболее подходящий жанр для пересказа мифов. Поэзия, как и миф, суть иносказание; а иносказание – едва ли не единственный способ правдиво говорить о божественном. Недаром древние предания многих народов известны нам именно в стихотворной форме. Глубоко символичная египетская мифология находит своеобразное стихотворное выражение в изящно сложенной поэме "Боги Древнего Египта". Филипп Алигер Боги Древнего Египта Часть 1 Атум-Ра. Сотворение мира Когда-то давно, миллионы столетий назад, На месте лесов и пустынь, континентов и стран Был Хаос. – И если б открылся он вашим глазам, Явил бы без края, без дна и без волн океан. Где ныне пульсирует жизнь от зари до зари, Где время – всего лишь песок у пространства в плену, Был Хаос. – И если б там было кому говорить, Безрадостный тот океан назывался бы Нун… Ни солнца, ни света – одна непроглядная мгла, Скопление темных, пустых, обездвиженных вод. Ни рябь не бежала по ним, ни ладья не плыла, — Ладью и построить-то некому было… Но вот Однажды свершилось великое чудо: возник Из Хаоса Бог и вскричал громогласно: «Я есть! Я Атум. О, славься же, славься, рождения миг! Я миру принес всеблагую, счастливую весть, О том, что его сотворю – сей же час!» И тогда, Вняв Слову, что было похоже на первый глоток, Вокруг ожила, забурлила, взыграла вода!.. — Но вскоре она превратилась в свирепый поток, Грозя унести с собой бога… – Где жизнь, там и смерть. О, сколь преждевременным был бы подобный размен! «Создам-ка я землю», – решил Он, и выросла твердь, Прекраснейший холм, что у древних зовется Бен-Бен. Воссев на холме, подперевши щеку кулаком, Задумался Атум о том, что еще сотворить… — «Конечно же, новых богов!.. – Знать бы только, в каком Нуждается боге вселенная… Может ли быть Им бог плодородия? – Вряд ли… Ведь нет ни полей, Ни злаков… Нет даже простейших орудий труда, Как, впрочем, и тех, кто работать бы мог на земле… — Когда-нибудь я сотворю это всё, не беда, — Сперва ж позабочусь о более важных вещах: Рожу? бога ветра и воздуха, славного Шу, Чтоб вновь не застыл мировой океан, не зачах В безветрии. Также явиться на свет попрошу Богиню воды и стихию свою обуздать Навеки. Пускай будет львиной ее голова, А имя ей будет Тефнут. – Вот тогда благодать На мир снизойдет! Пусть богиня с бесстрашием льва Стоит на защите порядка, как доблестный страж. За это дарую ей имя второе – Маат». Что ж, сказано – сделано: Атум, почуяв кураж, Исторг себе в рот свое семя… – И вот результат: Он выплюнул Шу и Тефнут в тот же миг изрыгнул, И Ка[1 - Ка – так называемый «двойник» бога или человека. Многозначный и по-разному трактуемый древнеегипетский термин. Возможно, Ка – это как бы «внешняя душа», то есть образ индивидуума, воспринимаемый извне, а не только им самим. (Здесь и далее примечания автора.)] в них вдохнул он!.. Однако по-прежнему мрак Окутывал землю, и не было света, и Нун Детей новоро жденных спрятал во мраке… – О, как Отец горевал! Как искал он, как звал он детей! Ответом сплошное безмолвие было ему… Три тысячи лет он рыдал, ожидая вестей, Три тысячи слез проливал ежедневно во тьму. — Всё тщетно! – Тогда, окончательно духом упав, Он вырвал свой глаз и воззвал к нему: «Око мое! Ступай в Океан, приведи мне детей, что, пропав, Исконного смысла лишили мое бытие. — И крикнул вдогонку, – не смей возвращаться, пока Не сыщешь!» И Око отправилось в путь… – Атум ждал… Вновь падали слезы во тьму, и тянулись века. Так семь тысяч лет, ожидая вестей, он рыдал… — Вотще! – И тогда безнадежья обрушился вал Девятый… Уверившись в худшем, воскликнул Творец: «О горе мне! Мало того что детей потерял, Вдобавок остался без глаза!» Устав наконец В тоске пребывать, подобрал он комочек земли И новое око слепил… И, едва пустоту Глазницы восполнил, мгновенно услышал вдали Восторженный смех… – это старое Око мечту Создателя осуществило: Тефнут отыскав И Шу обнаружив, теперь их домой привело. Ликуйте ж! Покинула сердце страдальца тоска, Разгладилось бывшее хмурым столь долго чело! Однако, увидев замену на месте своем, Разгневалось Око: «Не я ли по воле твоей Века напролет бороздило шальной водоем? Не я ли искало во мраке пропавших детей?! — И вот благодарность!..» – И вымолвил Атум в ответ: «Не гневайся, Око, тебя я на лоб помещу. Взирать на вселенную сможешь оттуда…» – «Ну нет! Ты смерти достоин, измены твоей не прощу!» И Глаз превратился в ужасную кобру, грозя Ужалить в то самое новое око!.. Но бог, Ничуть не смутившись, змею окаянную взял, Себе на чело водрузил и сказал, многоок: «Отныне ты будешь богиней-змеей Уаджит. Меня самого и законы великой Маат От бед охраняя, ты станешь нам верно служить, Пылающим взором врагов низвергая в Дуат!..» — С тех пор головные уборы богов и царей Увенчаны знаком могущества в виде змеи — То символ, который у древних зовется Урей… — На этом, однако, отнюдь не закончил свои Деяния Атум, поскольку кромешная тьма Всё так же довлела над миром… Страшась, что опять Завертится вихрем тревожных времен кутерьма, Зиждитель решил воплотиться в светило – принять Обличие. Форму… — И вырос из водных пучин Сияющий лотос, и был он белее пера Лебяжьего… и распустился… – Расправив лучи Вознесся на небо бог солнца по имени Ра! Взлетев, точно сокол, узрев окружающий мир, Залился слезами от радости солнечный бог. Те слезы упали на землю и стали людьми. О, славься, наш общий Отец! В светлый день Ты изрек: «Я Атум, я Ра, я Амон, я и Хепри, и Птах. Какое бы ни было имя людьми мне дано, Покуда я есть, всё на правильных будет местах. Пусть старый мой Глаз будет Солнцем, а новый – Луной». И зажили сча стливо боги и люди! Тефнут И Шу поженились и вскоре родили детей: Богиню небесную, высокочтимую Нут, И бога земного по имени Геб. В животе Родимом те двое сплелись воедино – они Так сильно любили друг друга, что даже на свет Явились в объятиях крепких – поди разними! — Поэтому первую сотню-иль-тысячу лет Земная постель и небесный покров меж собой Не знали преграды и были едины… Как вдруг Узнал Геб о том, что творится ужасный разбой, Что Нут поедает детей своих – звезды… – Супруг Вспылил, разъярился! В сердцах окрестил он жену Свиньей, пожирающей бедных своих поросят! Обиды такой не стерпела прекрасная Нут: «Когда приползешь ты на брюхе, прощенья прося, То будешь оплеван!»…О, боги! Чудовищней ссор Еще не случалось на свете… – Прогневался Ра, Позвал к себе Шу и сказал: «Прекрати их раздор. Не могут жить вместе – пускай живут порознь! Ветра Свои подыми и навечно глупцов разлучи.» Послушался Шу: взвыли смерчи, взревели шторма, Обрушились громы, и молний сверкнули мечи!.. — Осталась от крепких объятий одна бахрома — Тряпье облаков, – и отпрял небосвод от земли! Зазубрились горы, оформились материки, Широкие реки по ним в океан потекли, И вот уже птицы запели в садах – вопреки Безликому Хаосу!.. Люди спустились с холма Бен-Бен, разбрелись по долинам, освоили Нил И стали возделывать землю и строить дома… И всё это время в своих песнопеньях они Без устали превозносили великих богов: Могучего Атума-Ра и потомков его!.. Шел век золотой – то чудеснейший был из веков: Союз меж людьми и богами достиг своего Расцвета. – Согласно и дружно жилось им тогда. Росла Ойкумена, не ведая дна и вершин. От язв энтропии почти не осталось следа. — …Засим демиург эманацию и завершил. Часть 2 Тот. Игра в сенет Превеликое множество душ, воплощений, имен И обличий у древних богов… – Посмотрите на небо: По широкой воздушной реке лучезарный Амон В светоносной ладье проплывает над вотчиной Геба. На закате ладья опускается в Царство теней, И на мир опускается ночь… А наутро, взгляните, Бог восхода по имени Хепри, как жук-скарабей, Пред собою толкает пылающий шар и, в зените, Отдает его Ра. И несет его Ра на руках И вручает всесильному Атуму, богу заката. Наконец засыпает бог солнца в бутоне цветка Белоснежного лотоса – там, где родился когда-то. Отчего ж по прошествии ночи свой вычурный цвет Обретает заря? – Цвет утробной пролившейся крови… — Оттого, что теленка златого рождает на свет Достославная Нут, воплотившись в Небесной Корове. — Мехет Урт ее имя. – А солнце, бычок золотой, Подрастает к полудню и делится жизненной силой С небом-матерью – вечно прекрасной, всегда молодой И в вечернюю пору неправдоподобно красивой! Забеременев, Нут поглощает супруга-быка, Чтоб затем возродить его с новой чудесной зарею… Но взгляните на это иначе: с утра в облака Поднимается сокол Харвер и парит над землею. Правый глаз его – Солнце, а левый – дурнушка Луна… И в серебряной лодке Луну через небо ночное Вместе с душами смертных, дождавшихся вечного сна, Бог познанья и мудрости Тот перевозит в иное, Запредельное царство… Велик и могуществен Тот! Голова его – ибиса, тело его – человека. Это он изобрел геометрию, письменность, счет; Это он покровитель наук и искуснейший лекарь; Это он обучил нас ремеслам и магии; он Защищает в загробном суде искушенные души… Мы и лет не считали, покуда им не был введен Календарь. О, лихой звездочет, книгочей и придумщик! Сколь хитро и находчиво лунный и солнечный год Поделил он на дни, как круги на сегменты: по триста Шестьдесят для луны и для солнца. Да здравствует Тот! — Просвещения первый маяк, справедливости пристав! Посмотрите же, как за зарею приходит заря, Как величествен мир! Сквозь века проплывают светила; Торжество и гармония в сферах небесных царят. Слава силе, которая нас в эту жизнь посвятила! О, великие боги!.. Но что с вами сталось с тех пор, Как велел отлучить небеса от земли Всемогущий? — Ежеутренне Нут исполняет его приговор И возносится ввысь. – Но от этой огромной, гнетущей Высоты начинает кружиться у ней голова; Тут отец ее, шустрый бог ветра, на помощь приходит: Тело дочери держит он днем на руках, а едва Добирается Солнечный Ра до подземных угодий, Шу, тайком от него, опускает красавицу Нут На земную постель, возвращая в объятия Геба… А случается так, что и мать ее, львица Тефнут, Помогает супругу поддерживать шаткое небо. — К сожалению, ноша сия чересчур тяжела! Очень скоро Тефнут устает. От усталости – плачет… Но недаром! Ведь слезы – все те, что она пролила, — Превратились в цветы! Так беда обернулась удачей. …Но проведал однажды бог солнца, что Нут по ночам, Несмотря на запрет, продолжает сожительство с мужем. — От нахлынувшей ревности пламенный Ра осерчал, Преисполнился злобы и всею душой занедужил! — «Как могла ты ослушаться! Думала, я не найду Наказания?.. – Знай же, рожать ты отныне не сможешь! Ни единого дня я тебе не оставлю в году — Проклинаю их все! Позабудь о супружеском ложе.» Опаленная гневом, взмолилась несчастная Нут О пощаде: «Мой Бог! Наказание слишком сурово!..» Непреклонен был Ра и, лицо от нее отвернув, Удалился; и небо окрасилось краской багровой. «Что же делать?! – вскричала богиня, оставшись одна. — Как мне жить, никогда уже больше детей не рожая?..» Между тем проплывала, сияя, по небу Луна; С нею – Тот. – Он извечно Луну до зари провожает. Увидал он страдалицу Нут, разузнал у нее О случившемся… – «Полно, слезами глаза не насилуй. Постараюсь помочь тебе в горе великом твоем». — «Чем ты можешь помочь? Никакая волшебная сила Не спасет от проклятия…» – «Силы, действительно, нет. Но смекалка и хитрость окупят бессилье с лихвою!» — Не поверила Нут. Ничего не сказала в ответ И, раскланявшись с Тотом, поникла опять головою. Ну а Тот, поразмыслив, решил: коль проклятье не снять, Нужно к проклятым солнечным дням неклейменых добавить. А единственным местом, где можно их было достать, Оставалась Луна… Тот, однако же, к ней не с мольбами Обратился, а лишь предложил – будто вскользь, невзначай — Поиграть с ним в сенет (то игра наподобие шашек) — «Чем витать в облаках, нагоняя на смертных печаль, Развлекись, позабавься! И лик твой, улыбкой украшен, Станет ярче, чем солнечный даже!» – Прельстилась Луна, И игра началась… – В одночасье промчались три ночи! Не показывал силы бог мудрости, словно трудна Эта схватка была для него; делал вид, будто хочет, Но не может никак победить. А Луне невдомек, Что игру эту сам же пройдошливый Тот и придумал, Все ходы и уловки ее предугадывать мог И, как мог, поддавался: куда же теперь я пойду, мол… На четвертую ночь круглолицая дева сама Предложила сыграть. Но ответил ей Тот: «Надоело!» (А на деле-то знал, что от шашек Луна без ума, Что она всё сильней с каждым разом сразиться хотела, И поэтому ждал этой просьбы.) «…Да видишь ли, мне Просто так, – говорит, – не особо играть интересно… Разве только б мы делали ставки…» (Бедняжке Луне Возразить было нечего. – Как возразишь тут?..) «Вот если б Ты поставила что-то на кон, появился б азарт!» — «Так ведь нет у меня ничего, кроме дней моих лунных. А, представь, проиграю – смогу ли вернуть их назад?..» — «Сразу все и не надо. Лишь несколько лун твоих юных. — Если год ты разделишь, к примеру, на семьдесят две Одинаковых части, то частью одною столь малой Ты могла б и рискнуть! Ведь не станет короче твой век От ничтожнейшей ставки.» – Замялась Луна, завздыхала: «Ой, не знаю!..» – «Не хочешь – не надо», — ответствовал бог… То ли сердце скрепя, то ли сердцем скрипя, согласилась На условия Тота сердешная… – Что же, итог Угадаете вы без труда. – Сокрушительной силой Изворотливой мысли блеснул лицемерный ловкач И нанес поражение глупой партнерше в два счета! На Луну было жалко смотреть… – «Свет очей мой, не плачь, Не корову же, чай, проиграла – пять суток всего-то…» Побледнела несчастная, ахнула в ужасе: «Пять! Целых пять…» – «Такова была ставка ничтожная наша…» — «Забирай же свой приз… И не вздумай меня провожать!» — «Не горюй, ненаглядная! Знай: чем ты реже – тем краше.» …Распрощавшись с Луною, отправился Тот на восток, Чтоб порадовать юное Солнце нежданным подарком — Драгоценными днями… – Однако расчетливый бог Опасался, что будет весь труд его пущен насмарку, Коли новые дни, как и прежние, Ра проклянет; И поэтому Тот самодержцу решил посвятить их. «Ведь не станет же Ра осквернять (не такой сумасброд) Славный дар, посвященный ему…» — рассуждал просветитель. Так и вышло. И солнечный год стал отныне длинней! Справедлив был Владыка: богине небес от щедрот он Разрешил сколь угодно рожать в эти пять новых дней — Ежегодно! – И тотчас же Нут принялась за работу: В первый день осиянный Осирис явился на свет; Во второй – Гор Бехдетский, бич демонов, ужас для бесов; А на третий родился сам дьявол, чудовищный Сет — Бог войны, разрушения, засухи – демонов кесарь; На четвертый возникла Исида, богиня любви, И на пятый – Нефтида, богиня покоя и смерти. Значит, так суждено: кем родился ты, тем и живи. Воля божья для бога – всё та же неволя, поверьте. Пятерых принесла неуемная Нут в первый год! А в дальнейшем плодила небесная матушка звезды… Наступила эпоха Великой Девятки богов — Эннеады. – В ней место нашли себе Солнце и Воздух, И Вода – Ра и Шу, и Тефнут. (Нарисуй, пейзажист, Сей портрет!) Здесь и Небо с Землей – Нут и Геб; и две пары: Сет с Нефтидою – Смерть; и Осирис с Исидою – Жизнь. …Тот без места остался, но, словно пастух за отарой, За великим семейством присматривал… — С этой поры Укрепился текущий порядок; и, божией волей, Всё идет, как и должно идти, – по законам игры. Все играют свои небольшие, но главные роли. Часть 3 Тефнут. Бегство в Нубию Вступление Бог создал жизнь. – О, чудо! Но какая ж Банальность… и приевшийся сюжет. Ведь чудеса, к которым привыкаешь, Чудесными не кажутся уже. Порою сами боги забывают О чуде, заблудившись в суете. Устало ноет мысль полуживая, Что времена, увы, теперь не те. — Недолго длилось время золотое, Недолго слыл богатым урожай… — Вступило в силу правило простое: Во всяком деле меру уважай. Наверное, природа знает меру. Так отчего ж ее не знаем мы?.. Дары природы – наша жизнь, к примеру, — Даны недаром нам. Даны взаймы. Покуда Ра очами греет землю, Покуда щедро слезы льет Тефнут, Земля самозабвенно небу внемлет; И боги знают: их дары вернут Сторицею! – Поля, леса, озера Наполнят жизни новые ростки, Пробьются к свету миллионы зерен, Оазисы прорвутся сквозь пески! …Но есть иные способы возврата: Не жизнь за жизнь, а смерть за жизнь идет. Иное возмещение. – Утрата. Иной круговорот. – Наоборот… Ведь всем необходима передышка. Бывают неудачные года, Тяжелые, засушливые… – Слишком Природа нам становится чужда. Она меж тем берёт свое. – Игрою Своей – но делом общим – занята. Есть миру – мера. …Будто бы… Порою Богов одолевает суета. Действие Однажды, как и следует богине, Внимающей восторженным хвалам, Я нежилась на облачной перине. Мне люди пели… – с горем пополам: «Тефнут! – кричал один, жрецом одетый, — Благодарим тебя за дождь ночной!..» — Приятно быть любимой и воспетой, Но не одним, а целою страной. «Тефнут! – вознесся хор орды несметной Вослед жрецу – Мы чествуем тебя!..» — Нет, не страной, а целою планетой… И вот уже по всей земле трубят: «Тефнут! Твоею влагой вожделенной Живем! Твое орудие – наш щит!..» — Нет, не планетой. Целою вселенной!.. — И что же? Что?.. – Вселенная молчит. …Так, мыслью измельчав, томима скукой, Я бросила случайный нервный взор На холм Бен-Бен, где храм стоит порукой Любови смертных к Ра… – О, что за сор Хвалы моих жрецов, страны, планеты В сравнении с хвалами в адрес Ра! О, сколько рук, очей к нему воздето, Сердец и душ, несущих этот храм! О, сколько веры в согнутых коленях! Им даже дети бредят наяву… А сколько страсти в славных песнопеньях! Прекрасных слов! – И все по существу. Неужто ж я досель не заслужила Столь сладкозвучных песен, щедрых жертв?! — А мне поют, как будто тянут жилы; Да жалкого козленочка на жердь Нанижут – вот и всё богослуженье! “Довольствуйся, Тефнут!” – Да тьфу на вас! Доколь терпеть подобные лишенья?! Какой позор! Какое униженье!.. «Уймись же! – грянул вдруг Всевышний Глас. — Довольна будь и тем уж, что имеешь». — «Да как же! Что бы делал этот скот, Который ты людьми зовешь и млеешь, Без вод моих? Без “вожделенных” вод?!» — «Отлично б жил! Взгляни на берег Нила: К полям провел каналы Человек Затем, чтоб ты слезы не проронила. Не нужен дождь. Не надо новых рек. Былым твоим заслугам зная цену, Он благодарен… – в меру. Поняла?.. Но Солнце! Разве Солнцу есть замена? Что б делал скот без света и тепла?» — «Ах так? Каналы, значит. Дождь не нужен. — Тогда мне оставаться смысла нет. Увидишь, без меня твой скот не сдюжит. Прощай навек, презренный Та-Кемет!»[2 - Та-Кемет, в переводе «Черная земля»– так древние египтяне именовали свою страну, подразумевая ее плодородие, в противоположность «Красной земле», то есть пустыне.] И, обернувшись львицей, рыкнув грозно, Я устремилась прочь! «Постой, Тефнут!» — Воскликнул Ра, опомнившись. Но поздно. Гигантскими прыжками в пять минут Я одолела сотни километров И в Нубию, в ее пустынный ад Я окунулась. – В край, где злые ветры Бесчинствуют, не ведая преград, Где все живое тщетно ищет берег В безмерном море жгучего песка. — Лишь этот край сумел мой гнев умерить. Лишь в нем нашла приют моя тоска. Там провела я год, другой и третий, Охотилась на глупых антилоп… — Скиталась бы и ныне, кабы встретить Ту тварь однажды мне не повезло: Ничтожный павиан, уродец жалкий!.. — «Как долго, – говорит, – тебя искал!» И рожею, подобранной на свалке, Изображает преданный оскал. «Средь тысяч львиц тебя могу узнать я: Ведь ты – Тефнут. Богиня всех богинь!.. Молю, вернись к божественным занятьям, От гибели Египет сбереги! Отец твой Ра ужасно сожалеет О прошлом; признаёт, что был неправ. Но с каждым днем ему все тяжелее Нести ярмо вины!..» – «Ах, бедный Ра! — Съязвила я… – Довольно. Это слишком! Как смеешь ты, бесстыжий павиан, Плебеев раб, никчемная мартышка, Позорящая даже обезьян, Давать Тефнут советы?! Убирайся! Оставь меня в покое, либо вмиг Узнаешь ты, как львицы когти красят…» — «И как же?» – «Кровью жертв своих!» — Поник И сморщился от страха зверь нелепый: «Права ты. Обезьянья жизнь – не в счет. И почему б когтям великолепным Не измараться жижей, что течет Во мне… Но знай: любое злодеянье Преследует расплата. – И тогда, Сколь ни носи кошачье одеянье, Не сможешь в нем укрыться от суда. — Слыхала ль сказ о коршуне и кошке? — О том, как Ра свирепо покарал Преступника… – Позволь же мелкой сошке Тебя развлечь рассказом.» – «Вот нахал! И гонишь – не уходит…» (Но, признаться, Мне стало интересно.) «Ладно, смерд, Не обещаю длительных оваций, Но шанс тебе даю: отсрочить смерть. Вещай!» – «Так слушай: Свил однажды коршун На дереве гнездо для коршунят. — Но оказалось, что семейство кошек Живет неподалеку… – Не шумят, Не возятся котята, попритихли; Да мать им не велит носы на свет Совать, – подозревая, уж не их ли Себе приметил коршун на обед; Сама ж покинуть логово не может. — Ну как тут бросишь маленьких детей?.. Однако беспокойство это гложет И коршуна: ну как тут улететь За пищей для птенцов, когда, вернувшись, Рискуешь обнаружить, что птенцы Уж сами стали пищею… – О, ужас! Ох, эти кошки, твари, подлецы! Так, общим страхом, голодом и гневом Наполнилось соседство. Дни плелись… — А голод всё ж сильнее! Злые нервы, Начав сдавать, в конце концов сдались. И крикнул коршун: «С нашею враждою Пора покончить! Мирная стезя Сулит преуспеянье; а с бедою, С опасностью соседствовать нельзя. — Готов поклясться Ра: вовек не трону Твоих котят. Что скажешь?» – «Коршун, да! Ты прав. Клянусь и я пред высшим троном Не причинять птенцам твоим вреда!» — На том и порешили… Но недолго Продлился мир, и пару дней спустя, Вернувшись без добычи – с чувством долга Невоплощенным, – коршун у котят Задумал отобрать еды немного Для отпрысков своих… – И отобрал. — Узнав о том, не вспомнила про бога Мать-кошка. Ибо мстить пришла пора. Едва птенцы остались без присмотра, Вскарабкалась на дерево она, Схватила одного: «Плешивый потрох! Поганый вор! Ответишь ты сполна За кражу!» – «Отпусти меня сейчас же! Ни в чем я не повинен! Если ты Меня задушишь, Ра тебя накажет!..» — И устыдилась кошка, и остыл Мгновенно гнев ее. Себя не помня, Она разжала когти, и птенец Упал на землю… — «Боги! Поделом мне! — Воскликнул обезумевший отец, С охоты возвратясь. – О, как жестоко Наказан я за то, что доверял Бесовскому отродью! Дайте ж только Мне шанс, и отомщу я тем зверям!» И в следующий раз, когда жилище Пришлось покинуть кошке, этот гад Передушил детей ее и в пищу Принес ораве хищных коршунят. «О, Ра великий! – в горе безграничном Взмолилась кошка. – Будь же справедлив! Яви свой божий гнев! Прими обличье Возмездия!..» – Столь яростных молитв Не доводилось слышать Ра от века. Он внял мольбам. – И коршун как-то раз — По воле Ра – приметил человека, Что жарил дичь на ?глях… От костра Шел аромат густой, своеобычный, Тянувшийся до самых облаков! — Метнулся коршун вниз, схватил добычу… Да не заметил алых угольков, Прилипших к мясу… – Так и подпалил он Свое гнездо. И некуда птенцам, Еще неоперившимся и хилым, Деваться было. На глазах отца Они сгорели заживо!.. – Тогда-то Возликовала кошка: «Вот урок Тебе, клятвопреступник, вот расплата Тебе, злодей, нарушивший зарок!» Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/filipp-aliger/bogi-drevnego-egipta/?lfrom=688855901) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом. notes Примечания 1 Ка – так называемый «двойник» бога или человека. Многозначный и по-разному трактуемый древнеегипетский термин. Возможно, Ка – это как бы «внешняя душа», то есть образ индивидуума, воспринимаемый извне, а не только им самим. (Здесь и далее примечания автора.) 2 Та-Кемет, в переводе «Черная земля»– так древние египтяне именовали свою страну, подразумевая ее плодородие, в противоположность «Красной земле», то есть пустыне.