Самиздат литеретурно-публицистический журнал

Не верю я сопатому апрелю,
Что всё прошло и больше не вернёшь,
Но шнур намылив, панацеей к шеям,
Тоску втираешь в нежность дряблых кож.

Я всех героев лирики горластой
Сгоню признаньем в узнаванья хлев
И подожгу! Гори, мой пламень ясный,
Оплавь истерик суматошный нерв.

Раззявленная в мир наивность
Пьянит постылой простотой,
Перебродив на уксус, винность
Оскоминой манит: «Изгой!»

Холодея под вашим кинжалом,
Я молюсь о погибели вам,
Раскрываю запретно: Пожалуй,
Изверг плоти, в алкающий храм.

Вы меня просили – я для вас играла,
Кто не знает Мурки – полный идиот.
Слово колет кольтом, слово жалит жалом,
Все, кто не поверит, мимо проплывёт.

Гомерический хохот словесности
Под эзоповской похотью месс
Топит искренность в водах безвестности
С молчаливого гопа небес.

Генеалогия на древе
Кольцует грешников талант,
И ловит через поколенье
В капканы гениальных лат!

Мы с тобой рисуем дом,
Чтобы люди жили в нём.
Стены есть. А что там выше?
Молодец! Рисуем крышу!

Божья батарейка –
По лучу и солнце.
Жизни лотерейка:
Сядет или взовьётся.

Победить болезнь совсем не сложно,
Сложно не поддаться снова ей.
Дышим! Внутривенно и подкожно
Предавая близких и друзей.

Моралью опьянённый, вечер
Под сплетни мяты простыне
Ночь-недотрогу изувечил,
Лишив невинности во сне.

Маникюра гладкие дорожки
Утро проявило на спине.
Улыбаюсь, сна не потревожив.
Ухожу. Не помни обо мне.

Растаяли снега обиды,
Журчат иллюзии ручьи,
И хорохорится для вида
Кокетство, в мысли тычась: Чьи?!

В чай спитой – рассветный ужин –
Жму лимон. Гашу фонарь.
К синякам бессонниц: нужен!
Сон. Примочки. Утро. Хмарь.

"Видишь там на горе возвышается крест.
Под ним десяток солдат. Повиси-ка на нем,
А когда надоест, возвращайся назад,
Гулять по воде, гулять по воде,
Гулять по воде со мной."

Наутилус Помпилиус
Прогулки по воде

Автор слов - Кормильцев И., композитор - Бутусов В.



***

Крестнику.

Бессмысленно порочить

А теперь хана

Пегас перо мне уронил в ладони.
Легка строка, но он ли виноват,
Что без труда?! От пота дохнут кони:
Он – та же лошадь, но мальца крылат.

Мой прадед был по жизни конокрадом –
И к лошадям особенная страсть.
Свободный дух, не знающий преграды,
Зовёт в дорогу, требуя украсть.

Парнас – гора потухшего вулкана.
Я разбудить берусь, подняв перо.
Игрок без правил, я у жерла встану –
Рулетка фраз – магнитное зеро.

Пора б уже «проснуться знаменитым»,
Но, вот, душа чего-то не лежит:
Алкать бальзам из древнего корыта,
На потрошках налаживая быт.

Кристалл кидал катал Сизиф –
Немой потливый идеал.
Искал, икал, и донный риф
Гурман и рифмокрад достал.

Фразочка-скалолазочка,
Вязкая, как батут,
Сжалься, не бей по глазу,
Цель между бровных дуг.
Пусть не поймут ни разу,
Пусть на уме затрут
Обмороком подсказок,
Мороком стылых пут.

Вечер, скомкав молитву, речи,
Холодком узнаванья стыл,
Покалечил мораль, картечью
Обеспечил и фронт, и тыл.

А нынче ни ленивая река,
Ни летняя тоска не замерзали.
Земля, без сна намявшая бока,
Морозом не прельстилась на вокзале.

Браки, заключённые на небе,
На земле нас делают людьми.
Я не буду петь тебе хвалебен –
Ты же мысли слушаешь мои!

Писать о ней не хотелось. Скучный персонаж: уставшая от житейских забот, женщина, каких миллионы, со своими не решаемыми проблемами. Не хотелось, потому что я не люблю неудачников. Не люблю и не понимаю. Я знаю, почему они дошли до своего состояния, но не принимаю их нежелания помочь самим себе. Я отгоняла её. Но она время от времени вставала укором молчаливым, и просто ждала. Её даже посылать не требовалось – уходила она всегда сама, не дождавшись моего расположения.

Слегка пленившись, малость став звездою,
На чёрно-белом поле невпопад
Ты говорил о вечности со мною,
А я в уме прокручивала мат.

Светом вёсен пролизав страницы,
Дум моих терзая телеграф,
Вновь водица талая струиться,
Все земные горести поправ.