Самиздат литеретурно-публицистический журнал

Я теперь тебе не верю, слышишь,
Убиенный подлою весной.
Мы теперь вдвоем, а место в нише
Одному. Я выйду – ты постой.

Мы с тобою друзья по несчастию.
Словно небо крылами стрижи,
Сердце чиркают мысли горластые:
Грешной просьбою заворожи!

Ветреный, теплично-бархатный,
Обморочно-облачный февраль,
Суеверно-томно, схватками
Заметаешь ласку и мораль.

Как серебра, дешевого черненья,
Насыпал снега улицам февраль.
Зима, устав в попытках воцаренья,
Слезит. Теплом ей потакает враль.

Мы живём, пока не внемлем смерти.
Панибратство сокращает путь.
Игры с ней, хоть верьте, хоть не верьте,
Неспособны, цепкой, обмануть.

Скажи мне, Анна, где же поезд?
Да не кидайся, а ложись.
Я, о сюжете беспокоясь,
Тут подыграть, как гармонист.

…Я поднимаюсь по серым гранитным ступеням и опускаюсь на колени ещё раньше, чем слышу голос – равнодушно бесстрастный, шедший откуда-то сверху: «А теперь приклоните колена свои и выпейте из кубка этого в знак преданности вашей…» Голос говорит ещё что-то, странно знакомый голос, но слова всё отдаляются и отдаляются, так, что я уже не могу различить их, и только смотрю на кубок, который держу перед собой, хотя и не помню, кто и когда успел протянуть мне его… Я ощущаю его тяжесть – тяжесть золота и тёплой дымящейся в нём крови…

:tongue:
Но всё закончится когда-то,
Когда-то будет никогда...

На мой взгляд, один из менее удачных... :crying:

сон

1975-1985 гг. - золотое десятилетие советского рок-н-ролла. И всё то, что было спето до или после этих цифр, по меньшей мере не серьезно, а по большому счету беспринципно. Сейчас объясню, почему я так субъективно определил эти рубежи.