Служба, служба...

Пришла очередь и мне заступать дневальным. Заступал я и паренёк из нашей роты «Гриша». В дальнейшем он попадёт вместе со мной в боцманскую команду. Но тогда он не знал, в какое подразделение попадёт. Никто тогда ещё не знал. Частенько к нам в кубрик заходили матросы-срочники с БЧ-7. Большинство из них были нам дембеля по призыву, и им оставалось служить пару недель. Были также и контрактники. Каждый день на корабле заступали дежурные по боевым частям, службам и командам. Один из таких дежурных из БЧ-7 заглянул к нам и спросил у меня и Антона обязанности дневального, а также первичные мероприятия по борьбе за живучесть. Эти знания мы получили ещё в учебном батальоне. Я-то наизусть всё это помнил, а вот Антон почти ничего не знал. Из-за этого нам ночью прибавилось проблем. Кубрик, в котором мы жили, принадлежал БЧ-7, ночью ходили проверяющие по кораблю офицеры или мичмана, которые делали ночные обходы кубриков, и других корабельных помещений. Также они спрашивали обязанности дневального, если им не отвечали, то проверяющий записывал замечание. Из-за этого могли снять дежурного по боевой части, и он мог лишиться увольнения в город. С семи часов вечера я первый заступил дневальным. Антон сменил меня в 11 вечера – стояли по очереди, каждый по 4 часа в течение суток. В тот день «Михалыч», на удивление всем, нас не прокачивал, поэтому отбой произвёлся ровно в 23:00. Я сразу же уснул, а «Гриша» должен был меня разбудить около 02:45, чтобы я успел заправить «шконку», одеться, умыться и занять пост дневального. Но он разбудил меня в половине второго ночи, весь какой-то напуганный и запыхавшийся. Я с просони ничего не понимал. Встал, заправил, шконарь и оделся. В этот момент в кубрик зашли пьяные дежурный БЧ-7 и ещё один «дембель» матрос-срочник. Оказалось, всё просто, «Гриша» не рассказал им обязанности дневального, за это его «прокачали» и заставили поднять второго дневального, то есть, меня. Нас обоих увели в самую широкую часть нашего узкого кубрика и начали спрашивать первичные мероприятия по борьбе за живучесть. Память у меня, дай Бог, хорошая, и я рассказал всё слово в слово, а вот «Гриша» опять оплошал, и за это нас обоих начали «прокачивать». Пока один отвечал, другой стоял на «полтора» или приседал. Потом менялись. Матрос-срочник начал проверять наши карманы, наверное, думал, что там деньги есть. Но ничего, кроме обёрток от конфет и небольшого лезвия от бритвенного станка, он не нашёл. Лезвие было у меня. Мне начали задавать каверзные вопросы по поводу того, не собираюсь ли я себе вены вскрывать? Я ответил нет. Потом меня ещё что-то спросили, точно не помню, что именно, но мой ответ, по-видимому, не устроил пьяных старшин, и они начали нас избивать. Били по голове кулаками, нанося удары в области висков, лба, темени и затылка. Я попытался уклониться от ударов, за это получил коленкой в живот и ладошкой по лицу. Потом пьяные драчуны скинули аккуратно сложенные вещи матросов нашей РМП на пол. Дали мне 5 минут, чтобы я уложил всё, как было. Сказали, что если не успею, поднимут весь кубрик. Такая перспектива меня не устраивала, так как несколько дней назад я и так всех подвел. Поэтому я без промедления начал укладывать вещи обратно на стол. После этого они пошли в кормовую баню, взяв с собой Антона. Меня оставили в кубрике, опять сбросив все вещи на пол. Козлы… Они сказали, что будут проводить с ним тренировки по борьбе за живучесть. Через час с небольшим, «Гриша» вернулся в кубрик полностью мокрым и дрожал от холода, он рассказал мне, что они открыли воду во всех душевых кабинках и заставили его прямо в рабочем платье затыкать резиновыми пробками все лейки, из которых под большим напором хлестала холодная вода…А затем, он стягивал резиновой стяжкой всю воду с палубы бани в сливные отверстия. Он потом всю ночь сушил утюгом свои вещи, чтобы в 7 утра сменить меня. Вот такая веселая ночка была у нас с «Гришей»! С утра нас повели на завтрак. Обычно на завтрак давали варёную рыбу, омлет, перловую или ячневую кашу, мы еще её называли «сечкой», а также чай с хлебом и маслом. С 11 утра я снова заступил на пост дневального. «Михалыч» приказал мне навести порядок в наших «баночках» (шкафчиках). Показал, как должно лежать мыло, зубная паста, зубная щётка, а также бритвенный станок и пена для бритья. Всё это располагалось на первой полке. На второй должны были находиться письменные принадлежности. Я всё начал делать по образцу «баночки», которую он мне показал. Всё точь-в-точь, но ему что-то не понравилось, он сильно схватил меня за руку своей большущей левой рукой, а правой, сжатой в кулак, начал бить меня прямо по темени. Стукнул, наверное, раз 10. Сознание опять стало мутным. Перед глазами расплылось разгневанное лицо «Михалыча». А в ушах стоял сильный звон. Удивительно то, что после всех этих побоев, у меня не было сотрясения мозга, хотя голова болела несколько дней. И он снова сказал, что из-за меня все будут сегодня страдать. Страдать так, как никогда не страдали. Он точно психически не здоров был. Маньяк какой-то. По таким, как он, не тюрьма, а психушка плачет! Когда он гневался, лицо становилось больше обычного, краснело, глаза чуть ли не вылезали из глазниц, а волосы взъерошивались сами по себе. Персонаж фильма ужасов. В этот день мы снова тренировались раздеваться на время. Все взмокли, напомню, что естественной вентиляции в большинстве кубриков нет, поэтому мы стали задыхаться. Да ещё этот невыносимый запах вспотевшего мужского тела… И, как обычно, в таком состоянии легли на свои шконки, да и в «три скрипа» поиграли. Только на этот раз командовал не «Михалыч», а один из дембелей. Тот самый, который меня «мутузил».