массаж

Здесь пальцы смуглых массажисток
меня промнут, как сдутый мяч,
укроют пальмовые листья
спины и задницы кумач.

Песком на попе кожа стерта,
зачем валялся на песке?
Теперь на глянцевом и твердом
лежу на пальмовом листе.

Пред носом темная коленка -
вьетнамка кушает свой рис,
но я лежу, индифферентный,
трухлявый, старий кипарис.

Смеялись девушки, смеялись,
по шерсти гладя на груди
и обоснованно считали,
что я - сбежавший гамадрил.

Но я совсем не обижался,
ну шимпанзе, так шимпанзе,
но, незаметно так, держал за
трусы на жиденьком ремне!