День оборотня

Глава 3

- Товарищи офицеры! – стандартной фразой призвал всех встать начальник штаба Хохлов.
- Товарищи офицеры! - поприветствовал личный состав вошедший в «ленинскую» комнату Мордовец. Началось обычное еженедельное совещание с участием всего незадействованного личного состава, проводимое с утра по четвергам. Собственно, в этот раз совещание было не совсем обычным – подводились итоги по 9 месяцам работы отдела.
Сначала место за трибуной Мордовец предоставил начальнику штаба, который монотонным речитативом зачитал результаты работы по всем службам. Результаты выходили удовлетворительными – где-то улучшили, где-то ухудшили, все как обычно.
Палочную систему еще никто не отменял. Если в прошлом году по отделу было раскрыто 74,6 % тяжких преступлений (убийств, тяжких телесных, изнасилований, квартирных краж), то в этом году, будьте любезны, выявить и раскрыть столько же. Именно столько же – если раскрываемость улучшить, за это, конечно, не поругают, но в следующем году будут требовать точно такую же. Поэтому начальники отделов поневоле превращались в людей со стратегическим типом мышления. Или не превращались – и были «попрошены» с должностей, как два последних начальника их отдела.
Точно те же правила распространялись и на другие службы – участковых уполномоченных, ГИБДД, ИАЗ. Со следователей и дознавателей требовали одинаковое количество направленных уголовных дел в год. Кроме официальных показателей, которые были не «заскоком» какого-то отдельного руководителя, а прямо закреплялись приказом МВД России № 650 , существовали еще неофициальные – количество направляемых в главк денежных средств, рыбы, мяса, зимой - елок и т.п. – кто чем богат. Невыполнение этого плана каралось не менее строго, чем официального, если не строже.
После начальника штаба за трибуной традиционно должны были отчитываться замы, за ними – начальники подразделений. Первому слово дали начальнику КМ Воробьеву. Сбиваясь и путаясь в словах, тот более-менее сносно прочитал по бумажке результаты работы службы КМ за третий квартал.
Сразу за Воробьевым, которому Мордовец задал несколько формальных, ничего не значащих вопросов, получив на них точно такие же формальные ничего не значащие ответы вкупе с обещанием усилить работу в службе, за трибуну встал начальник МОБ Крыжний. Петин удивился – Мордовец ни словом не обмолвился про утерянные дела, хотя должен был предъявить Воробьеву, что тот развел бардак в подразделении, раз допустил подобное. Что то не то.
Вчера Мордовец устроил ему разнос, на корню пресекая все попытки оправдаться, и матерясь по страшному, что, вообще-то, позволял себе только с замами и только наедине. Вид у него был усталый и даже больной, однако он все равно целых полчаса вспоминал Петину все реальные и подозреваемые грехи, сорвав под конец горло. Сегодня Мордовец выглядел как-то мрачно и торжественно. Определенно, что-то было не то.
Крыжний тем временем бубнил стандартный текст, набранный ему на листочке начальником участковых Рябовым. Он был приезжим, перевелся в отдел из ГУВД, где у него была должность «не бей лежачего» в УООПе . Всю жизнь он работал на должностях, прямо не связанных с основной милицейской службой, и поэтому, дожив до 44 лет и дослужившись до подполковника, не знал, с какого конца заполняют протокол. Но зато, проработав в ГУВД, завел там много знакомых, с которыми виртуозно умел пить водку, и регулярно отправлял им всякого рода «подгоны», что обеспечивало ему сравнительно спокойную жизнь, несмотря на то, что показатели службы МОБ, в которую входило добрых 80% личного состава отдела, неиллюзорно упали по сравнению с тем временем, когда там «рулил» Мордовец.
Мордовец Крыжнего недолюбливал, хоть и несколько раз выгодно использовал его связи в ГУВД. Первое время он даже пытался «застроить» его, заставив жестко руководить подчиненными. Однако, поняв, что Крыжний за годы работы в ГУВД так привык пресмыкаться, что толк из не уже не выйдет, руководство службой МОБ Мордовец взял на себя, оставив Крыжнему функции универсального «решателя вопросов». Пусть царствует, но не правит, раз не умеет.
Собственно, какого хрена Крыжний вообще перевелся сюда? Поговаривали, что он вдруг захотел стать начальником какого-нибудь отдела, и задействовал для этого все свои связи. Но добрые люди из числа этих самых связей пояснили ему, что он, конечно, человек хороший, заслуженный, но для того, чтобы стать начальником отдела, нужно хотя бы 2-3 годика поработать замом начальника отдела, и не абы каким, а начальником КМ или МОБ. На это Крыжний изъявил желание, и ему быстренько подыскали место рядом с домом – сам он жил в соседнем районе.
- Петин! Ты не уснул? Может, подушку тебе принести? – перебив начальника МОБ, сказал Мордовец.
- Никак нет, товарищ подполковник! – встав, Петин машинально расправил форменную куртку.
- Присаживайся! – Мордовец сделал знак начальнику МОБ продолжать.
За начальником МОБ, которого Мордовец разнес за низкие показатели в службе ДПС, пообещав при этом вставшему начальнику ГИБДД Ивашечкину «разобраться с ним отдельно», за трибуну вышел начальник кадров майор Залесский, за глаза прозванный в отделе «Гнилью». Майор отчитался по количеству некомплекта и состоянию служебной дисциплины в отделе, зацепил «пэпээсников» и их начальника старшину Романова, прошелся по соблюдению правил ношения форменной одежды, и так же, как и предыдущие выступающие, пообещал всемерно исправляться и усиливать работу и контроль над подчиненными.
Дальше была очередь начальника ООДУУМ Рябова и начальника ОГИБДД, которых Мордовец также разнес – Рябова за низкую раскрываемость по линии МОБ, Ивашечкина – за снижение выявления нетрезвых водителей, на милицейском жаргоне – «энэс».
Начальник ГАИ в их отделе – тема вообще особая. Один из самых старых сотрудников – 51 год, обрюзгший и похожий на бабу мордвин Ивашечкин держался на своем месте исключительно из-за связей с областным начальником ГИБДД Михеевым. Связи эти образовались еще при Союзе, поэтому о природе их приходилось только догадываться. Мордовец скрипел зубами, наблюдая развал отделения ГИБДД, сотрудники которого уже много лет работали почти исключительно «на карман», а по пьянке – основной показатель работы дорожно-постовой службы – оформляли только нищих колхозников, которые, поддав, заводили свои на ладан дышащие «Москвичи», «копейки», Т-40 и МТЗ.
Ивашечкина они в грош не ставили, а после введения в действие последнего КоАП, давшего простым инспекторам львиную долю прав, которыми раньше обладал только начальник ГАИ, даже перестали отстегивать положенную долю «улова», предпочитая сдавать дневной процент старшему ИДПС Кузьмину, который на этот процент потом организовывал совместные пьянки, выезды в сауну и прочие развлекательно-познавательные мероприятия, не забывая, впрочем, и себя. Мордовец уже несколько раз задумывался о том, чтобы сделать Кузьмина начальником отделения, но, во-первых, Ивашечкин, имевший неслабый прихват в городе, пока никуда не собирался, а во-вторых, Кузьмин имел свои заскоки, в частности, успел поменять кучу жен, каждую из которых при этом регулярно угощал звездюлями.
«Гаишники» в их отделе, точно так же, как и в любом другом, представляли отдельную касту «избранных». Например, капитан Петин ездил на работу на «Москвиче» 2141 1992 года выпуска, а самой скромной машиной в ГИБДД была ВАЗ-21099 лейтенанта Мухтарова. Большинство же «гаишников» давно выказали свое презрительно отношение к отечественному автотранспорту, пересев на иномарки.
Петин вспомнил, как прошлым летом он увидел перед отделом джип BMW X5 с 177-м регионом на государственном номерном знаке, воспетый во втором «Бумере», и спросил постового по охране здания Вову, чей это. Тот указал на двух парнишек гоповского вида в бело-красных спортивных костюмах «Адидас», купленных явно не на местном базаре. Оказалось, это два столичных «пэпээсника» приехали в отпуск к другу порыбачить-поохотиться, а в отдел заехали поставить печати в отпускных удостоверениях. Подойдя к ним, Петин поздоровался и поинтересовался, на каких машинах в Москве ездят «гаишники».
- Ну, «Ягуар» там, «Феррари». Спортивные, короче, - неуверенно пояснил один из них.
- А опера у вас хорошо живут? – спросил Петин.
- Опера ваще нормально живут, - закивали оба, наперебой перечисляя, на каких машинах ездят и в каких районах живут опера. Ни разу не бывавший в Москве Петин после этого разговора загорелся перевестись в Москву. Поговорив с ребятами еще немного, он узнал, что основным условием для этого является неженатость и бездетность. «Как раз по мне» - подумал Петин, который уже два года как был разведен.
После этого он дважды ездил в Москву, предварительно созвонившись с кадровиками управлений нескольких округов. Везде, узнав его данные – чистый послужной список, неженат, детей нет, успел поработать и участковым, и опером, высшее юридическое образование, да еще – ведомственное, - наперебой предлагали должности, давали список документов, которые он должен был собрать, и обещали в ближайшее время направит запрос на его личное дело.
Однако, вернувшись и собрав весь пакет документов, он с удивлением узнавал, что, оказывается, за неделю та девочка, которая давала ему список документов и обещала подготовить запрос, уже его забыла, еще через две недели она увольнялась/переводилась/уходила в декрет, а капитана Петина там не знали и знать не хотели. Помыкавшись так несколько раз, Петин, в конце концов, плюнул, и решил, что «лучше синица в руках, чем дятел в жопе».
Тем временем совещание подходило к концу. В этот раз рядовых сотрудников никто заслушивать не стал, и так совещание длилось уже больше часа.
- Товарищи офицеры! – начальник штаба исправно выполнял свою функцию королевского глашатая. Совещание окончилось.
Все пошли за тетрадями, так как после совещания обычно начинались занятия по специальной подготовке, на 99,9 % состоявшие из того, что сотрудники списывали с листочка, который пускали по залу кадровики, темы трех «занятий», после чего расходились по кабинетам/курилкам/постам. Подразумевалось, что содержание занятий, целью которых должно было быть повышение их профессиональной грамотности и компетентности, дается им устно, чего, конечно, никто никогда не делал. Таких очковтирательств в милиции было столько, что Потемкин от зависти должен был вертеться в гробу вентилятором.
Петин на занятия не остался. Развитая за годы службы интуиция подсказывала – хорошего ждать не следовало. Вчера, сразу после разноса у Мордовца, он спустился в дежурку, где составил рапорт о хищении у него секретных дел, и добился, чтобы его зарегистрировали в КУСП.
Зазвонил телефон.
- Розыск, Петин.
- Зайди, - это был Мордовец.
Перед кабинетом начальника его попыталась остановить секретарша Люся. – У него проверяющие!
- Вызывал, - коротко бросил Петин и постучал в начальственную дверь.
В кабинете начальника кроме Мордовца, сидящего на своем месте за длинным столом, находился еще один человек. Он сидел на ближайшем от начальника стуле, слева от стола. Но разглядеть его Петин не успел. Краем глаза он заметил какое-то движение слева от себя, и тут же кто-то схватил его обеими руками за предплечье левой руки, попытавшись завернуть ее за спину. Это ему не удалось – Петин, хотя и имел довольно щуплый вид, слабаком не был, да и в наружных службах прослужил уже достаточное время, чтобы не быть застигнутым врасплох. Оглянувшись, он увидел невысокого коренастого человечка с обрюзгшим лицом заядлого пьяницы, одетого в светло-коричневый мешковатый костюм, который все еще не отпускал его руку.
Подавив желание развернуться спиной к незнакомцу и всем весом засадить ему правым локтем в шею – уж очень удобно тот стоял, - Петин встретился с ним глазами.
- Сотовый на стол! – угрожающим тоном прорычал мешковатый, исподлобья сверля его своими маленькими глазками.
- Чего? Ты кто такой? Руку отпустил! Руку, я сказал, отпустил! – служба в милиции отнюдь не способствует укреплению нервной системы, и Петин явственно чувствовал, что еще немного, и он рубанет мешковатого.
- Сотовый телефон на стол, я сказал! – гнул свою линию мешковатый, однако взгляд его стал уже не столько угрожающим, сколько опасливым, как у шелудивого пса, который хочет куснуть прохожего, но побаивается – а вдруг у того палка?
Мордовец хранил молчание, наблюдая за этой сценой, и никто не сказал бы сейчас, что он хозяин кабинета. Неизвестно, чем бы это все закончилось, но тут подал голос второй незнакомец.
- Ладно, кончайте. Анатолий, отпусти.
Мешковатый отпустил рукав его полушерстяной куртки, продолжая с опаской зырить на Петина, и он получил возможность рассмотреть получше второго. Высокий, худощавый, черноволосый, лет 40, с резким, запоминающимся лицом, одет в черный костюм с белой рубашкой. Где-то он его видел.
Тут, наконец, заговорил Мордовец. Выглядел он как-то подавленно.
- Вот, товарищи из УСБ хотят с тобой побеседовать, Петин.
- Вижу я, как они хотят побеседовать, - нарочито хамским тоном ответил Петин, прямо глядя на черного костюма. При посторонних начальник не станет предъявлять ему насчет субординации, чтобы не показать свою слабость, и Петин решил немножко «побарагозить». Он уже понял, что интуиция его не подвела, но гости из УСБ перегнули палку. Охамели, всего пару месяцев назад посадили его предшественника, небось, сейчас это ему тоже припомнят.
- Как вы можете объяснить пропажу у вас секретных дел? – нарочито официальным тоном задал вопрос черный костюм.
- Украли. – тем же хамским тоном ответил Петин. То, что на его рапорт о хищении документов прислали не следственно-оперативную группу с экспертом и следователем, а двух оперов из УСБ, яснее ясного сказало ему, что делать козлом отпущения будут его. Поэтому терять в разговоре с этими господами ему было нечего.
- Как могут украсть секретные дела из запертого сейфа? – не успокаивался черный костюм. Было видно, что список вопросов он продумал заранее, и теперь выкладывал их, словно карты на стол.
«А как деньги из банков воруют» - подумал Петин, но ответить решил по-другому.
- Вы бы хоть представились, господа. Я Петин Сергей Владимирович, старший оперуполномоченный отделения уголовного розыска службы криминальной милиции, специальное звание капитан милиции. Вот мое удостоверение. – с этими словами он расстегнул клапан левого нагрудного кармана куртки и достал удостоверение, которое, сделав три шага, сунул под нос черному.
- Я ваше удостоверение не спрашивал. Я вам задал вопрос – как могут пропасть секретные дела из запертого сейфа в охраняемом круглосуточно режимном помещении?
- А я задал вопрос вам – если вы действительно из УСБ, то вы подчиняетесь требованиям закона «О милиции», так же, как и другие сотрудники, и должны назвать свою фамилию и должность и предъявить свое служебное удостоверение любому гражданину, который этого попросит. Прошу вас предъявить свое служебное удостоверение!
Черный костюм выглядел немного сбитым с толку – он явно не привык к такому обращению. Еще бы – как это ни парадоксально, но колоть сотрудников милиции, за весьма редкими исключениями, было намного проще, чем уголовников. Ни одного уголовника преступная среда не выдаст с радостью операм – милицейское же начальство с радостью открещивалось от «попавших» по тем или иным обстоятельствам сотрудников, лишь бы прикрыть свои толстые, хорошо откормленные жопы. Поэтому каждый «попавший» сотрудник автоматически становился изгоем в их сучьей системе.
Кроме того, большинство профессиональных преступников знают законодательство на очень хорошем уровне – юридически же грамотных в милиции если не единицы, то все равно достаточно небольшое количество. Жалобы сотрудников дружно игнорировали и прокуратура, и правозащитники, и органы власти.
- Петин, ты, может, и у меня удостоверение спросишь? Ты что, не понимаешь, что влип по самые уши, а дальше себя заталкиваешь? Тебе надо думать, как сухим вылезти, а не права тут качать. – пришел на помощь «уэсбэшникам» Мордовец, который начинал с оперов, и еще не забыл, как «вести базар» в таких случаях.
«С вами выйдешь сухим!» - зло подумал Петин.
Услышав поддержку со стороны начальника отдела, костюм ожил.
- Здесь я задаю вопросы. – выдал он козырную фразу. – Я в третий раз спрашиваю: куда вы дели дела?
- До этого вы спрашивали, как они могли пропасть из запертого сейфа. – зло усмехнулся Петин. - Вы уж определитесь с вопросами. Я прошу вас представиться. Я не буду отвечать ни на какие вопросы, пока вы не назовете себя. Вы что, боитесь?
Последнее, видимо, задело черного. Он зло посмотрел на Петина и сказал:
- Начальник отдела по особо важным делам управления собственной безопасности подполковник Воронин.
Петин настолько восхитился его фамилии, вернее, ее соответствию внешности «уэсбэшника», что даже не стал требовать предъявить удостоверение. Надо же, целый начальник отдела приехал. Что это они так встрепенулись?
- А он? – указал Петин на мешковатого, который все это время стоял у него за левым плечом, набычившись и напряженно сопя.
Воронина опять перекосило, но сказав «А» нельзя зажать «Б».
- Это старший оперуполномоченный отдела по особо важным делам УСБ майор Лисун. Довольны?
- Вполне. Дела из закрытого сейфа уйти не могли, значит, сейф кто-то открывал без меня. Я дела не брал.
- Когда вы последний раз видели дела в сейфе? – Воронин успокоился и дальше погнал по своему заученному вопроснику.
- Девять дней назад, перед уходом в отпуск.
- Как это – девять дней назад перед уходом в отпуск? – не понял Воронин.
«А, гниды уэсбэшные, вы отпуска целиком гуляете?» - подумал Петин, вслух же коротко ответил:
- Отпуск по частям брал.
Мордовец, который прекрасно знал причину того, что Петин «брал» отпуск по частям, недовольно заерзал.
- Кому на время отпуска вы оставляли ключи от кабинета и сейфа? – продолжил допрос Воронин.
- Никому не оставлял.
- В кабинете вы сидите один?
- Да. Раньше сидел вместе с начальником розыска… - Петину стало неприятно, что он первый затронул эту тему. Но «уэсбэшник» не стал уточнять.
- Кабинет у вас на время отпуска был заперт, сейф тоже, ключей вы никому не оставляли. Помещение кабинета режимное, закреплено за вами… Кстати, вы за него хоть расписываетесь?
- Конечно, каждый вечер, – это была чистая правда. Хотя остальные опера пренебрегали этим, из-за чего при каждой проверке секретных помещений у отдела были проблемы, Петин всегда находил время, чтобы зайти в канцелярию и поставить свой автограф в журнале приема-сдачи секретного кабинета.
- Так вот, кабинет был заперт, сейф тоже, ключей, кроме вас, ни у кого нет…
- Почему же, ключи от моего кабинета есть у начальника КМ, - перебил «уэсбэшника» Петин.
- Вы что же, хотите сказать, что дела у вас украл начальник КМ? – пошел на дешевый ход Воронин.
- Я ничего не хочу сказать, я не знаю, кто украл мои дела. Я этих дел не брал. Какой мне в этом смысл – самому себя подставить?
- А вот тут самое интересное. – Воронин явно обрадовался, что может выдать какую-то заранее заготовленную фразу. – Смысла вроде бы и нет… с одной стороны. А вот с другой… Дело Сафарова ведь было реальными, так? По ним вроде готовилась проверочная закупка наркотиков? Сафаров ведь сбытчик «синтетики», работающий от братьев Тугушевых? И если бы это дело были реализовано, их реально можно было бы взять за задницу, так ведь?
Петин был неприятно поражен осведомленностью «уэсбэшника». За такой короткий срок получить исчерпывающий расклад он мог только от Воробьева. Даже начальник отдела только в общих чертах был в курсе готовящейся операции. Воронин назвал все правильно, за исключением одного – по этому «депопу» уже была проведена контрольная закупка , и в дело был подшит акт химического исследования, подтверждающего, что объект закупки – наркотическое вещество синтетического происхождения.
- Это секретная информация.
- Не бойтесь, у меня первый допуск, - ухмыльнулся Воронин.
- Ну, раз у вас такой хороший информатор, вы все знаете, к чему тогда спрашивать?
- А к тому, что у нас есть информация, что братья Тугушевы заплатили вам за уничтожение этих «депопов».
- Это маразм! Я сам организовал эту операцию, завел «депопы», информация была моя, закупщик – тоже, и теперь сам себе буду палки в колеса вставлять, да еще таким глупым образом? Если бы я хотел провалить дело, то просто предупредил бы братьев заранее. Либо вы берете меня на пушку, либо ваш информатор – тот еще лжец.
- Вы готовы дать показания на «детекторе лжи»? – спросил Воронин, вертя в руках шариковую ручку.
- Конечно! Мне нечего скрывать. Привозите сюда свой аппарат, и я пройду исследование.
- Нет, вы поедете с нами, и пройдете исследование в УСТМ.
- У меня куча дел, и никуда поехать я не смогу. Вам надо – привозите аппарат и эксперта сюда. Я проходить исследование не отказываюсь, но в город не поеду. Если надо – вызывайте повесткой.
Тут, прокашлявшись, подал голос Мордовец:
- Петин, ты не выеживайся, если ты дела не брал, то езжай, пройди исследование на этом… как его… «полиграфе», и гуляй спокойно.
- Вы, как начальник, даете мне команду проехать с ними? – спросил Петин.
Мордовец отвел глаза.
- Да. Езжай.