Грозовое небо - 3

"Первое свидание"

Даже после обеда я еще не подозревал, что наше с Сашей свидание состоится сегодняшним вечером. На протяжении без малого двух недель, каждое утро, начиная с ее первого ночного звонка, она присылала мне SMS’ку, и я перезванивал ей. С моей легкой руки, а лучше сказать длинного языка, мы с ней, в конце концов, стали называть нашу встречу - свиданием, что впрочем, Саша без затруднений, как будто не замечая моей оговорки, поддержала.

В процесс этого времени мои сложности на работе как-то не заметно приблизились к нулю, вплоть до того, что Юрий Витальевич возвратился к своему обыкновенному расписанию, разве только периодически, когда появлялся у нас, взял в привычку интересоваться, все ли у меня в порядке. Не то чтобы все нормализовалось - я начал рано ложиться спать и «ни свет, ни заря» вставать, что для меня из ряда вон выходящее, то есть по-любому не является нормой, - но как-то стало мне не так напряжено (что ли?) и легче жить. А вслед за тем SMS’ки прекратились.

Я старался всеми силами держать себя в руках и не сфантазировать вариации на тему «почему так произошло?», однако намного чаще, чем иногда меня, тем не менее, стала посещать всякая хрень, от которой мне, в общем-то, было несложно отделаться, так как затишье закончилось на пятый день. Именно днем, когда мой рабочий подходил к концу, и я уже начал собираться домой. В тот момент у меня зазвонил телефон, определив номер звонившего, как неизвестный. Обычно в таких случаях, если, конечно же, не со психу, я не отвечаю на такие звонки, потому что есть множество дебилов, которым НЕ ХЕР БОЛЬШЕ ДЕЛАТЬ, лишь бы только использовать телефон с целью поприкалываться. Поэтому в этот раз я решаю поступить как всегда и сбрасываю звонок, и второй сбрасываю, и третий, потом четвертый. В перерыве между ним и пятым звонком, я обвешал мысль, не отрубить ли мне телефон окончательно или объяснить ЭТОМУ НЕУДАЧНИКУ, что мне не приходятся по душе ЕГО звонки.
Телефон зазвонил снова, и я ответил, выговорив все то, что накипает во мне в такие минуты, приперчив свою речь изрядной порцией нецензурной брани и добавив в радужных красках описание тех последствия, каковые ожидают его - то-есть звонящего, и того дубину, который распространяет мой номер телефона всяким уродам.

- Бам-с!.. - после незначительной паузы на все это проговорила Саша, совершено, как я заметил по голосу, не растерявшись, ее скорее позабавил мой монолог. - Думала же, что надо было тебе предварительно эсемеску прислать! - будто бы отругала себя она.

- Саша? - удивился я, перекладывая телефон от одного уха к другому и вспомнив, что кроме номера телефона Темы - парня с пищевым отравлением - другими номерами связи с Сашей я не располагаю. - Ты что ли?

- Угу - сказала она.

- А?.. - начал я, желая узнать, с чьего телефона на этот раз она звонит мне, отчего мой голос от удивленного перешел в стадию допросного. Тем не менее, Саша в мгновение ока сориентировалась:

- С маминого.

- А как же Тема?..

- Его выписала, считай неделю назад, - разъяснила Саша, расставляя по ходу все точки над «ау!», - а меня сегодня после обеда.

- Хмм... ты не говорила? - задумчиво произнес я, пытаясь вспомнить обратное, - а может быть, она и говорила, а я «голова дырявая» забыл.

- Я сама не знала! - быстро заговорила Саша. - К нам в палату после обеда приходит наша докторша Галина Андреевна и говорит: «Собирайся Светлякова». Ну, я ладно собралась, думая, что меня, скорее всего куда-то еще переводят. Правда обидно, я здесь с ребятами подружилась - расставаться не хотелось. Вывели меня в приемную, а там мама. Я, конечно же, удивилась, чо ты, мол, тут делаешь. Оказывается, меня выписывали. Одежду, в которой ты меня привез, отдали... Я как приехала, перезвонила всем друзьям. Потом хотела звякнуть тебе, только не знала, когда ты заканчиваешь - не хотела мешать.

- Хмм!.. - выдавил я как всегда, что-то нечленораздельное. - Я уж думал опять балбес какой-то до меня трезвонит.

- Что были случаи?

- Да, был тут один, - уклончиво проговорил я, не разъясняя, как мне удалось уладить этот вопрос. - Сегодня... да, как насчет сегодня? ну, я в смысле о нашем свиданье?

- М-м... я не против.

- А-а!..

- Не хочу! - перебила она меня, и я засмеялся. - Что? - не поняла она.

- Отличный разговор междометиями!..

Мы договорились встретиться на городской площади у фонтана со стороны кафе, примерно через час, для того чтобы Саша успела добраться туда на автобусе. Когда я выходил с работы, направляясь на автостоянку, меня догнал Дикий.

- Ты куда? давай покурим, - сказал он, - чо ты торопишься?

- Не сильно! - ответил я, снимая машину с «сигналки», потом открывая дверь и садясь боком на переднее сидение.

- Так чо у тебя какие-то планы на сегодня?! - не унимался Дикий (он всегда такой!), чиркая своей зажигалкой возле моей сигареты.

- Дай, я сам, - сказал я и подкурил своей. - Тебя чо, подбросить куда надо?

- Не-еа! - отмахнулся он, - я такси возьму.

- А твоя-то где?!

- В ремонте.

- А чо так?

- Помнишь, на прошлой неделе я никакущий заявился на работу?

- Ну.

- Так вот я из-за чего забухал-то. Меня ж тогда подбили.

- В натуре?

- Да. Еду я значит, никого не трогаю; тут какой-то мудила на повороте выскакивает и хочет меня подрезать. Ну, я чо? по-автомату - на газ.

- А он чо?..

- Да, дебил, чо! видит я еду. Ему на тормоз, а он газует. Ну и снес мне правую фару к хренам. Оставил вот такую вмятину, - рассказал Дикий историю, одновременно руками показывая мне размер вмятины от указательных к большим пальцам, оттопырив при этом мизинцы. - Так чо у тебя какие-то планы? - повторил вопрос он.

- Да, на свиданку еду, - сказал я. Он хрен отстанет, пока подробности не узнает!

- Да? - удивился Игорек, отходя от двери. - А я-то думал, что ты в эти ну в гомосеки переквалифицировался...

- Пошел ты!.. баран! называют онанистами, а не гомосеками.

- Фу... - брезгливо протянул он, потирая правую ладонь о живот, а затем, что-то вспомнив, указал на меня пальцем и заржал как конь: - Сам подписался!

- Я же тебе сказал: тусуйся! - отрезал я, и завел двигатель.

- Ладно, ладно, - сказал он, похлопав по крыше, чтоб я не отъезжал.

- Чо еще?..

Он опять заржал:

- Предохраняйся, идиот!..

Ну, я опять его послал и, уезжая, увидел, как повернулся спиной, наклонился и показал мне на жопу. Я высунул из машины руку и показал ему fuck-you, на что Дикий сделал вид, что до чрезвычайности обиделся на меня, и принялся выискивать то, чем можно запустить по машине. А тем временем, пока он мучился поисками, я успел выехать с автостоянки и укатить.

Мне пришло в голову, что Игорек «Дикий» не обыкновенный парень, который любит поугарать и с которым можно весело провести свободное время и просто по-офигенски оттянуться. С ним не все так просто, даже мама, как бы она не относилась к моим друзьям в тех или иных ситуациях, к нему всегда ее отношение было одинаково: «Не дружи с ним!» - в общем, он никогда ей не нравился. К тому же, кстати, уголовное дело было заведено на Николая Петрякова и Игоря Сыромятина, причем последний виноват, насколько я в курсе (а это точная информация!) побольше, чем другой, а отделался, по-моему, весьма легко - условным приговором, хотя сказать по справедливости, уже третьим. Дикий, он и есть Дикий! Обо всем этом я размышлял заезжая к себе домой, чтобы по быстрому переменить рубашку на чистую футболку, что оказалось глупостью в плане потери времени, как и идея, ехать через Южную, на которой мне пришлось простоять в пятнадцатиминутной пробке, отчего впоследствии я немножко припоздал на встречу. Но мне повезло, так как Саша сама еще не приехала.

Припарковав машину неподалеку от кафе и достав из багажника рюкзак и телефон Саши, я отправился к фонтану, по-дурацки чувствуя себя с ее вещами. Если бы ко мне подошел какой-нибудь парень и, увидев их, ухмыльнулся и заехал мне по лицу, я бы не обиделся, потому что был бы с ним согласен, правда, вслед за тем все равно ответил бы ему тем же. С другой стороны, если мимо меня проходил бы какой-нибудь неформальный поц, а они здесь на каждом шагу, отметив завистливо-восхищенной фразой мой рюкзак, то вот тогда я был бы действительно оскорблен, и на это моя ответка последовала бы незамедлительно. Тут на площади тусовалось много неформалов - кто катался на роликах, кто на скейтах или великах, кто просто сидел на скамейках или торчал, курил, куда ни глянь вокруг меня, поблизости от фонтана. Я старался не обращать на них никакого внимания, сосредоточиваясь на поиске Саши, однако это давалось мне с трудом. Если она где-то и двигалась в мою сторону, то я ее не видел, или просто-напросто не узнавал. Наверное, мне стоило позвонить ей и поинтересоваться где она сейчас, но я принял решение еще кое-какое время пообождать (минут десять?), потом до меня дошло, что из этого ничего не выйдет: ее телефон-то у меня, а мамин она вряд ли взяла!

Я закурил, припомнив, как однажды отец высказал мне что-то о курение, когда мама учуяла от меня запах сигаретного дыма и попыталась отбить у меня желание курить до конца моих дней. Тогда мне только исполнилось тринадцать лет и ей с легкостью удалось отучить меня от них, правда, лишь на время, потом я снова взялся за старое, но сказанное им почему-то сейчас меня очень сильно тревожит, хотя в детстве мне было безразлично, да и сама фраза не запомнилась...

- Привет! - сказала Саша откуда-то из-за спины, прерывая накаты волн моих воспоминаний.

- Привет, - ответил я ей тем же, оборачиваясь и отмечая мысленно, что, заговорив с ней, сразу же узнал ее.

Она похудела, однако спину держит прямо и даже улыбается, вот только как-то грустно, словно что-то из трудов da Vinci3.

- Ты похудела.

- Угу, - согласилась она со мной, трогая лицо пальцами рук со стянутыми аж до костяшек рукавами джемпера. - Щеки впали.

Да-а!.. отличное начало разговора. Но у нас все время так получается.

- Твой рюкзак. Ах, да!.. и телефон.

- Спасибо что сохранил.

- Значит, - по-быстрому пошутил я, сменяя тему, - девушки-панки тоже опаздывают на свиданья?

- Ну, если не специально, - улыбнулась Саша, забрасывая телефон в рюкзак и закидывая его за плечи.

- Туда, - указал я на кафе и мы двинулись. - Мне казалось, что все девушки опаздывают на свидание не специально?

- Не совсем так, - проговорила она, вышагивая прямо и несмотря почему-то на меня. - У большинства девушек это карма.

- Громкое слово.

- Возможно, - легко согласилась со мною она и также легко кивнула подбородком, однако в ее словах присутствовало «но». - Понимаешь, большинство девушек стараются накраситься и принарядиться перед свиданием, чтобы понравиться парню и время теряет для них всякий смысл. Поэтому они и опаздывают на свидание, считая «накрашивание» и «наряжание» важнейшим его элементом. Как будто свидание зависит от этого.

- А ты так не считаешь?

- Нет. Я, если крашусь и наряжаюсь, то только для себя.

- Немного обидно.

- Для тебя или вообще, в отношении парней? - сказала Саша.

Я посмотрел на нее - она все еще улыбалась, продолжая говорить, не глядя в мою сторону.

- Ты говоришь как Гоша.

Она пожала плечами, а вслед за тем поправила ленты рюкзака.

- Вообще, - поставил я диагноз, - это смахивает на нарцинизм.

- Да, но при условии, если я буду восхищаться собой, - парировала она.

- Заметь, ты всегда соглашаешься со мной, но всегда присутствуют какое-то «но». - Когда это я начал говорить то, что думаю?

От Саши последовала новая волна плечевых движений.

Я отстал от нее на шаг, пропуская вперед, чтобы она могла первая, раньше меня войти в кафе, однако она самостоятельно открыла дверь и пока проходила, я, вытянув руку, старался придержать ее, но и тогда моя обходительность Саше, похоже, была ни к чему.

Интересно, когда я на нее не смотрю, она оглядывается на меня?!..

В помещение находилось немного народу, в основном люди предпочитали сегодня быть на улице - свежем воздухе, к тому же здесь было как-то не по-летнему прохладно, наверно из-за кондиционера, висящего над входной дверью.

Мы заняли столик подальше от входа, и официантка принесла каждому из нас меню.

- Что ты будешь?

- Я бы пива попила, - просто сказала Саша.

- Если хочешь... я буду чай... то-есть будешь пить одна... я за рулем как всегда...

- Тогда давай сок? - предложила она.

- Сок?

- Да. Думаю, что за рулем тебе сок можно. А чаем, ты успеешь дома напиться.

- Убедительно, - заметил я. - Ладно. И какие-нибудь еще пирожинки. Надеюсь, ты за фигурой не следишь?..

Мы сделали заказ, и официантка принесла нам его.

- Вот скажи мне, - начала Саша, облизывая первую ложечку сладкого и подняв бокал с соком.

- Мне очень интересно! Как получилось, что Гог - панк, а ты хмм... нет?

- Моя компания всегда недолюбливала панков. Я был одним из тех, кто писал на заборах и домах надписи типа «ПАНКИ ПИДОРЫ» и все такое, - не подумав, резко закончил мысль я, отметив, что получилось слишком уж серьезно, из-за чего моя улыбка в последствие выглядела какой-то оправдательной.

- Дураки вы все, - без обиды, и даже легко улыбаясь, сказала Саша.

- Возможно. Хотя я могу сказать то же самое со своей телебашни...

- У тебя есть своя телебашня?!

- Ну, нет, конечно... просто так говорят... это тоже что с колокольни... Ну, раньше мир был более религиозным, и поэтому говорили: со своей колокольни! Теперь мир более продвинутый - я бы сказал медиа-продвинутый, следовательно, и выражения меняются в ту же сторону.

- Своя телебашня... звучит классно!

- А что касается того, что я не панк, а Гоша - да... Наверно дело в том, что у него все началось, когда мы переехали в другой район, в новую квартиру - новые друзья, новые знакомства и все такое. Мне было семнадцать, я оканчивал тогда школу, и новые знакомства в новом районе мне были не к чему - хватит и в будущем универских знакомств. А Гоша... ну, а с Гошей все по-другому...

Мне нравилось с ней болтать, по той причине, что она в отличие от других девушек, из которых все приходится вытягивать и самому вести разговор, сама спрашивает у меня что-либо ее интересующее, а не вертит и не крутит что-то свое, изображая из себя внимательного слушателя. У меня даже сформировывалось впечатление, как на самом деле со стороны выглядит наш диалог, где я выгляжу в обличье объекта вытягивания слов и зажимаюсь точно дурень какой-то.

Когда мы вышили на улицу покурить, Саша спросила меня:

- Мы после кафе еще погуляем, или у тебя какие-то планы на сегодняшний вечер?

- Нет, - ответил я, - у меня никаких планов нет.

Но тогда когда мы уходили из кафе, я вспомнил о машине.

- А тачка?

- Да ладно тебе! чо с ней будет!

Ей легко говорить...

Ладно, мы все равно идем гулять, причем, остановив свое предпочтение на самом бессмысленном и абсурдном маршруте из всех бессмысленных и абсурдных маршрутов, которые сумел бы выдумать человек. И, если бы нас кто-нибудь преследовал, то этот преследователь вконец запутался и бросил бы «к чертям собачьим!» это лишенное логического смысла мероприятие.

А мы просто шли, сворачивая то в правую сторону, то в левую, возвращались назад и заново двигались, но уже по другому пути; останавливаясь, неисчислимое количество раз, и садясь на скамейки перед подъездами многоквартирных домов, курили, много говорили как всегда обо всем и «ни о чем»; потом снова шли, ничего заранее не планируя. Я в собственную очередь многократно удивленно отмечал в голове, что как не стремлюсь, не могу припомнить, когда в последний раз вот так без всякого замысла, задуманных целей и устремлений к оконечной точке, мне доводилось просто-напросто бродить по городу. Даже с Яной, о ком в настоящий момент мне решительно не хотелось вспоминать и думать, даже с ней, с которой мы, само собой, конечно же, гуляли, но всегда у нас имелась какая-то цель: либо театры, либо кино, либо клубы, в конце концов, вознамеривались завалиться кому-нибудь в гости - для коих мы всего-навсего лишь выходили раньше, но никогда, чтобы примитивно - походить. А я и Саша в роли двух шалопаев гуляем по окрестным улицам, разглядываем молодежь - нормальную (и подобные, тем не менее, сохранились!) и неформальную (по моей, конечно же, точке зрения!), людей старшего возраста - деловых и не очень, стариков, здания - старые и новые, идем мимо строек с еще не достроенными домами, и постепенно сами не замечая того, выходим на дорогу, ведущую, на мост, перекинутый через местную реку.

Мы идем по небольшой тропинке вдоль дороги на этот самый мост и, остановившись на его середине, молча, смотрим на переливающие ряби волн воды внизу и курим. И мне хорошо оттого, что мы, наконец, можем помолчать, не в силу того, что нам надоело говорить друг с другом, а потому что мы пользуемся появившейся возможностью отдышаться для следующей стадии наших диалогов. И мне очень хочется обнять Сашу сейчас или хотя бы взять ее за руку, но я не имея понятия почему, смущаюсь, мнусь как подросток, скорей всего из-за того, что все просто и легко получается у нас. Да и к тому же, нет какого-то момента, во время которого я бы мог, как будто бы ненамеренно, мол, случайно так получилось, стать к ней хоть на шаг ближе, а потом сделать вид, что оно так и было, продолжая, как ни в чем не бывало смотреть на воду.

Здесь шумно - ветер гудит в креплениях моста, почти без перерыва проносятся автомобили с той и другой стороны дороги, снизу идет баржа, груженная углем, грохоча техникой и намекая на свой вес. Мы не стали досматривать, как она уплывает и перешли, все-таки, на другой берег реки и отправились вниз под мост, а потом налево по заасфальтированной дорожке в направление пляжа. Когда мы спускаемся по косому сгибу берега, Саша сама хватает (по-иному и не скажешь) меня за руку, говорит, весело смеясь: «Побежали!» и тащит меня к воде. И в этот момент я вспоминаю как она нежно и, но твердо сжала мою ладонь тогда на своем день рожденье, и то, как она меня перед тем поцеловала. И я все больше убеждаюсь, особенно сейчас, она в сто процентов считает меня тормозом. Я тащусь, за ней, задыхаясь, подобно сопротивляющемуся своей маменьке карапузу к двери в кабинет зубного врача. И когда мы оказываемся на песчанике пляжа и останавливаемся, Саша поворачивается ко мне, хохоча, с красным от напряжения лица и говорит мне так же точно, как и я тяжело дыша, что я красный, словно вареный рак. Я отвечаю, что не так часто мне приходиться бегать и, к тому же, я много курю, а это тоже влияет - вроде типа отмазался, хотя сам хохочу и сдержаться совсем не могу. Но руку Саши больше не выпускаю из своей ладони и не хочу выпускать, чувствуя в только мне заметных движениях ее пальцев, что и она помышляет о том же.

Я замечаю, как люди, пока даже на половину не опустевшем пляже, лежащие и загорающие на ковриках невдалеке от нас, хотя уже было поздновато, поднимают головы и смотрят нас и думаю о том, что мы, очевидно, успели поднять незначительное облачко песка, однако они не ругаются, не кричать, а просто смотрят на нас. И мне кажется, что одна из женщин, поднявших голову, абсолютно не озлобленно глядит на меня с Сашей и как-то задумчиво улыбается (или точно, кажется?!). Саша, не выпуская мою руку и как бы придерживаясь за меня, для того чтобы не потерять равновесие, снимает свою обувь с обеих ног, потом я делаю то же самое, и мы продолжаем наш спуск, дабы очутиться ближе к воде. Выбрав место, мы садимся на песок, утопляя ступни в нем и теперь смотрим на воду, только с другого ракурса, глядим на баржи, пароходы, катера, яхты, ракеты, как на берег, после того как они проходят, взбегает волна вослед волне, зависимости от размера и скорости - больше или меньше, как дети, некоторое количество молодежи и еще меньше людей старшего возраста прыгают через них. И мы снова говорим, и я снова, в очередной раз отмечаю, насколько еще много тем, каковые мы не обсуждали и каковые я имею возможность обсудить с Сашей.

Проходит какое-то время и она, хлопнув свободной ладонью себя полбу, судя по раздавшемуся хлопку - сильно и бросив фразу типа: «Вот дура! чуть не забыла!», выпускает мою ладонь, что вызывает во мне секундное, но яркое чувство разочарования и, поднявшись, достает из заднего кармана джинс сложенный в несколько раз листочек в клеточку. И отдает его мне и, обхватив мою руку под локоть своей и прижав щеку к моему плечу, добавляет:

- Это тебе!

Я разворачиваю его и на первой странице двойного тетрадного в клеточку листа вижу СВОЕ ЛИЦО в профиль, часть грудной клетки и ...и ГРИФ ГИТАРЫ С ПАЛЬЦАМИ САРАНЧИ. Я реально в шоке, потому что рисунок, нарисованный (написанный!) простым карандашом похож скорее на фотографию, только черно-белую. Мои черты лица написаны с точность до милли¬метра! Я слегка поворачиваю голову к Саше и говорю что-то пытаясь передать словами, свои ощущения от увиденного, но она все видит сама, внимательно и самое главное - без усмешки разглядывая глазами мое лицо с моего же плеча.

- Тебе нравиться? - спрашивает она.

- Да я вообще потрясен, - отвечаю я. - По мне разве не заметно?

- Заметно, - нежно улыбнувшись и немного жмурясь, говорит Саша на мои слова.

Я открыл вторую страницу, а там тоже я, лишь прямо, пока еще в машине, за мной край аптечки и бутылка от минеральной воды, о которой мне и не вспомнить, о том, что та там лежала у заднего стекла, а Саша запомнила и учла в рисунке все мелочи. Я снова смотрю на нее боком, ощущая от нее тот же взгляд, и интересуюсь:

- Ты, по-моему, сказала, что пишешь только пейзажи?

- Я сказала, если говорить точно, «в основном». Все зависит от двух причин: от моего желания или когда меня очень хорошо попросят друзья. И то последнее тоже зависит от желания.

Я точно помню, что ни о чем подобном не просил ее, - мелькает у меня. - А это значит... Значит!.. И опять между нами все просто и ясно. Хотя внезапно, судя по глазам Саши, я замечаю то, что она поняла то, что я все понял... Мы несколько секунд играем в игру под названием «гляделки», отчего затем смущенно отводим глаза и оглядываемся по сторонам, в поисках «того чего сами и не знаем». Глупо! быть может, она ждала от меня поцелуя, а я так и не собрался?.. Потом мы закатываем штанины по колено и с обувью в руках и, держась за ручки, вышагиваем к воде, которая поначалу кажется нам, как это бывает почти всегда, невыносимо холодной, но мало-помалу наши ноги обвыкаются, ощущения преображаются к лучшему и теперь она делается теплей.

Постепенно пляж пустеет, люди без явного желания расходились по домам (или кто-куда!) - им хотелось подольше позагорать и покупаться (кому-что!), но солнце скрывалось неумолимо за горизонт, а, следовательно, без него делать здесь больше нечего. Мы тоже, как и они, отправляемся восвояси, то-есть, в первую очередь, сначала в направление моей машины. Ступая босыми ногами, я и Саша по песку поднимаемся до асфальтированной дорожки, там обуваемся и где-то приблизительно минут за двадцать добираемся до парковки поблизости от кафе. Плавно и для нас незаметно темнеет.

Я подвожу Сашу до ее дома, вернее, до подъезда. Она выходит из машины, а вслед за ней и я. Мы продолжаем вести разговоры. Я оглядываюсь по сторонам и вижу подростков - пятерых парней и троих девушек сашиного стиля, стоящих возле скамейки и сидящих на ней у соседнего подъезда. Ну, как бы все, свидание наше окончено, отмечаю мысленно я, и тут какой-то черт (может моя не решительность?) дергает меня, с самой глупой из улыбок на своей роже, спросить:

- Интересно, девушки-панки на первом свидание целуются?

- Не знаю как другие девушки-панки, - объясняет она совершенно серьезно и глядя прямо мне в глаза. - А я, если бы не хотела, чтобы ты поцеловал меня в конце нашего свидания, то вообще не пришла. - Я отвожу от ее глаз свои и бросаю взгляд на соседний подъезд - подростки пьют пиво из двух литрового баллона и что-то оживленно обсуждают. - А во-вторых...

- Есть еще и, во-вторых? - удивленно перебиваю я, возвращаясь мыслями и зрачками к ней.

- Да. Во-вторых, поле того, как ты назвал меня дурой, и я тебя за такие слова не ударила, ты просто обязан!

- Хмм!.. - хмыкаю я и, смеясь, добавляю: - Да-а. Ты за словом в карман не лезешь.

- Ага, - гордо отмечает Саша, - палец в ладони не кручу!

- Что? в каком смысле?

- Ты чо анимэ никогда не смотрел? - смеется она.

- Ну-у... - Мне как-то не хотелось рассказывать «про это».

- Понятно, - махнув рукой, говорит Саша. - Порнуху.

- Я тебе этого не говорил!

- Ладно, сейчас я все тебе объясню, только вытяни ладонь.

Я делаю то, что она меня просит, и она своим указательным пальцем принимается тыкать мне в раскрытую ладонь и крутить им - то в одну сторону, то в другую.

- Вот так девушки в анимэ выражают свою застенчивость.

- Да-а!.. - тяну я, отходя от нее на несколько шагов. - Как с вами все-таки сложно?

- С кем это? - хмурит брови Саша.

- С панки! с кем еще?!!

- С тобой тоже не особенно-то легко! - отрезает она.

- Все должно быть не так!

- А, по-твоему, как должно?

- Как-как? по-нормальному! я пристаю к тебе - ты легко сопротивляешься!

- И кто это вывил за постулат? или может...

- Черт!.. - шепотом ругаюсь. Тупо издеваюсь над ни чем не повинным котом! правда, такого в моей жизни еще не было. Чо только не было, но чтоб такое!

Я быстро возвращаюсь к Саше, поплевывая на внутренние ощущения и перебив ее, наконец-то целую, долго целую, прижав руками ее бедра к своим. Когда поцелуй заканчивается, я, не убрав с близкого расстояния свое лицо, ляпаю:

- Вот как-то так!

- Да-а! - выдыхает резко Саша, опустив голову мне на грудную клетку. - Лишь только не хватает какой-нибудь лирической песни Бритни Спирс. Ты всегда озвучиваешь свои действия?

- Нет! только, когда от меня что-то требуют!

- Я тебя ничего не требую, - отрезает она, отстраняясь.

- Ладно, ты знаешь - я не то имею в виду. - И тут до меня доходит: - Ты знаешь песни Бритни Спирс?

- Ты взаправду, что ли считаешь меня дурой?

- Нет, но...

- Никто не предъявляет претензий к ее творчеству, как к таковому и уж тем более не выра-жает сомнений по поводу существования у нее таланта...

- Я всегда думал, что панки не любят попсу... - мое бормотание.

- Дело не в жанре музыки, дело в различиях панковского образа жизни от образа жизни попсы.

- Саш, честно говоря, ты и брат мой Гоша последнее время реально убиваете меня, - смор-щился я, а, вслед за тем улыбнувшись, добавил: - Надо прощаться! тебя уже наверняка дома заждались.

Она тоже улыбнулась и, скинув одну лямку рюкзака, достала из него телефон.

- У тебя есть меньше минуты, - сказала она, смотря на часы, - до двадцати одного ноль-ноль, для того чтобы принять решение, надо ли тебе меня снова целовать на прощание.

Мы поцеловались, и я сказал:

- Пока; как приеду домой, то позвоню тебе.

- Угу, - кивает Саша. - Пока, - и отвернувшись, заходит в подъезд.

Я разворачиваюсь и иду к машине, сажусь в нее и перед тем, как запустить двигатель, закуриваю. И в этот момент возвращается Саша. Я непонимающе гляжу на нее.

- Ты чего? а мама? - и бросаю взгляд на горящие окна дома.

- Где? - обернулась она.

- Я в смысле - ждет!

- Дурак! я же правда подумала, что мама вышла.

- Так чего ты вернулась?

- Мне вот очень интересно: куда ты собрался звонить?

- Тебе. - До меня сразу не доходит, куда она ведет.

- Куда? ты же не знаешь номера моей мобилы!

- Тьфу ты, черт!.. Как всегда пришлешь мне эсемеску, и я тебе перезвоню. Где-то минут через двадцать я буду дома.

- Ладно, тогда... - и Саша теперь сама целует меня, а потом говорит, гладя пальцами по моему подбородку: - Только, пожалуйста, не задавайся глупыми вопросами!

- Пока, - прощаюсь я (на этот раз уж точно!), и уезжаю. Она машет мне рукой и тоже уходит.

Позже, когда я еду по городу, то думаю, что мне в данный момент по-детски ужасно (до-вольно-таки странное сочетание!) хорошо. И тут мне на телефон приходит SMS:

ТЫ ЕЩЕ НЕ ПРИЕХЦАЛ?
ЭТО САША. П.С. ЭТО
РЕАВЛЬНО МОЙ НОМЕР!!

Я улыбаюсь сам себе в зеркале, хлопаю по рулю, но потом все-таки беру себя в руки и сбавляю скорость. Так можно и в аварию вляпаться.

Эт же надо, втрескался в панкуху!..