Каллас и пирожки

Я боготворю Марию Каллас. После написания этой простой фразы мне захотелось её расшифровать, расширить, наполнить восхищением и преклонением, кощунственным по отношению к человеку, если следовать библейской мудрости. Наверное, это так, и нельзя превозносить обыкновенное человеческое существо превыше самого Господа. Но если в горле у этого существа спрятан кристалл такой невероятной чистоты и прозрачности, а в груди сокрыты трагические, разрывающие страсти, то, как же быть?
Впервые я услышала Каллас в тринадцать лет. Возраст критический, когда возможна вероятность возникновения полнейшего отвращения к классической музыке. Спасибо Марии, со мной этого не произошло. Скорее наоборот. Мне точно открыли глаза и уши. Чудо случилось в тот миг, когда я, умученная в музыкальной школе этюдами, сонатинами и прелюдами, готова была бросить всё и поставить на музыке жирный чёрный крест. И вдруг – с телевизионного экрана я услышала Её. Она пела знаменитейшую хабанеру Кармен. Что вытворял этот голос! Как лукаво посверкивали огромные чёрные глаза! С каким обожанием поглядывали на певицу дирижёр и оркестранты! Я была сражена наповал. С тех пор и в течение долгого времени Мария Каллас отождествлялась мною только с Кармен. Когда никого не было дома, я что есть мочи вопила:
L’amour est un oiseau rebelle
Que nul ne peut apprivoiser,
Et c’est bien in vain qu’on l’appelle
S’il lui convient de refuser.
Вообщем-то, это всё, что я запомнила из текста, и то, как я сейчас понимаю, с «нижегородским акцентом». Закатывая глаза у зеркала и доводя соседей до стука по батареям, я серьёзно подумывала об оперной карьере. Мария снилась мне ночами и манила к себе прекрасной рукой. Впрочем, она же и разбила в прах мои тщеславные мечтания. В один прекрасный день я купила диск с её записями. В числе арий из опер Пуччини, Бизе и Верди, моя богиня исполняла арию Нормы «Casta Diva». Я слушала и рыдала. Стало ясно, что так, как она, больше никто не споёт. И нечего пробовать. А значит, я могу только слушать, беззвучно повторяя за ней слова, точно немая, но - о, счастье! - не глухая. Так Каллас стала для меня именно той – Божественной Дивой.
«Но при чём же тут пирожки?» - спросит внимательный читатель. Объясняю: в юности Мария очень любила покушать и была, мягко выражаясь, очень объёмной дамой. Даже на вкус любвеобильных ценителей пасты и оперы – итальянцев. В свои двадцать с небольшим пампушка – тогда ещё Мария Калогеропулос – мало напоминала изящную примадонну Каллас. И она обожала всякие печёности! Это потом, сев на жесточайшую диету, она превратилась в икону стиля, а пирожки-то, наверняка, ещё долго преследовали её воображение.
Говорят, комнатные цветы быстрее растут под звуки классической музыки. В продвинутых молочных хозяйствах коровы жуют своё сено, слушая концерты известных композиторов. Во время дойки в динамиках звучит Моцарт, потому что он особенно хорошо влияет на сам процесс и качество молока. Словом, однажды я задумала испечь пирожки. Но не простые. А экспериментальные, замешанные на музыке Беллини и голосе моей божественной Каллас. Интересен был конечный результат.
Итак, я включила оперу «Норма» и разложила перед собой все ингредиенты будущей выпечки. К моменту, когда зазвучала Casta Diva, тесто лежало в смазанном оливковым маслом тазу, накрытое полотенцем. Выждав час, я приподняла полотенце и не поверила своим глазам. Такого пышного, душистого и живого теста я никогда не видела! Более того, не делала сама, а я, поверьте, пеку часто. Начинённые начинкой пирожки продолжали увеличиваться в объёме, да и количество теста не уменьшалось. Оно всё росло и росло, а голос Каллас – звучал и звучал. Под конец я совершенно выбилась из сил и была вынуждена выключить магнитофон. Рост теста прекратился, и я благополучно завершила кухонное священнодействие. Пирожки имени Марии на вкус оказались чистейшей музыкой, кулинарным шедевром, усладой глаз, любующихся их румяностью, и праздником живота для моих домочадцев. И я тут абсолютно ни при чём. Всё она – неповторимая, волшебная, божественная Каллас!