Когда право лукавой ночи, до заката, в могилу канет, в предрассветной, тоскливой корче, оживут и застонут камни. Вид их жалок, убог и мрачен под крупою росистой пудры. Вы не знали, что камни плачут ещё слаще, чем плачет утро, омывая росой обильной ветви, листья, цветы и травы? Камни жаждут, чтоб их любили. Камни тоже имеют право на любовь, на х

Осенний странник

| | Категория: Проза
I

Закончилось шумное, знойное лето. В старый парк, куда в летние дни я частенько прибегала, спасаясь от жары, уже вошла неслышными шагами осень. Чуть заметно пожелтели листья вязов, воздух стал прозрачным и голубым, каким он бывает только в начале сентября.
Деревянный дом, где я жила, начал готовиться к холодам. Окошки между рамами прокладывали ватой. В неё зарывались мухи, готовились к спячке. Часы на стене с каждым днём шли всё медленнее, словно тоже засыпали.
По утрам на веранде мяукала кошка, просилась в уютное тепло дома. А в ковшике, оставленном с вечера во дворе, стояла ледяная, ещё ночная вода. Она обжигала руки и лицо, и сон тут же улетучивался. После таких умываний я чувствовала себя свежей и ясной.
Каждое утро старый дворник сметал и сжигал в парке опавшую за ночь листву. Листья были чуть влажные и потому не горели, а тлели. В воздухе носился лёгкий дымок. Его запах оставался в волосах и в складках одежды.
Днём парк спал, лишь плыли меж деревьев тонкие, едва видимые паутинки, оседая на ветвях.
А вечером заходящее солнце золотило верхушки вязов, на землю опускались ночные тени. Сумерки входили в парк, на все голоса начинали петь цикады, и юный осенний ветерок шуршал в листве, укладываясь спать.
Я любила старый парк с его узенькими тропинками и деревянными, высокими скамейками. Вдоль главной аллеи стояли с детства знакомые скульптуры, некогда цветные, а теперь облупившиеся, - Девочка и Серый Волк, медвежата, Мальчик, летящий на белом лебеде.
Ночами мне часто не спалось. Странное чувство лёгкой печали, пришедшее с началом осени не покидало меня.
В одну из таких бессонных ночей я пришла в парк, села на свою любимую скамейку и стала слушать ночь. Совсем рядом в кустах пели цикады, пролетела над головой какая-то птица, а может быть – летучая мышь, каких было так много здесь. Они жили под крышей заброшенного павильона. Днём висели вниз головой на чердаке, завернувшись в перепончатые крылья, а ночью облетали свои владенья.
Я сидела тихо, почти не шевелясь, боясь спугнуть очарование ночи. Дышала сыроватым запахом земли и вянущей травы, и думала о том, что вот он – этот чудный час одиночества, когда ты ни в ком не нуждаешься.
Вдруг рядом со мной кто-то едва слышно вздохнул. Я вздрогнула.
- Только не пугайтесь, - произнёс чей-то голос, похожий на шелест сухих листьев.
- Кто здесь? - спросила я, вглядываясь во тьму.
При свете дальнего тусклого фонаря я увидела сидящего на краю скамейки маленького, худенького человечка. Скамейка была слишком высокой для него, и он сидел, свесив ножки. Его узкое печальное личико с большими влажными глазами напоминало кого-то, виденного давным-давно в детстве, а к чёрному сюртучку прилип кленовый лист.
- Я помешал вам, - проговорил человечек. – Вы не обращайте на меня внимание. Я чуть-чуть посижу и уйду.
- Ну что вы! – возразила я. – Разве мне жалко!
Некоторое время мы молчали. Только хор цикад пел, не умолкая. Наконец человечек сказал:
- Знаете, одиночество – не самое лучшее, что есть в мире. Особенно, когда хочется с кем-то поговорить, и не с кем…
Я согласилась. Человечек подвинулся поближе.
- А вам не спится? – спросил он. Я кивнула.
- В конечном счёте, мы не так и одиноки, - продолжил он. – Поднимите голову. Видите, сколько звёзд проплывает над нами.
И, действительно, сквозь кроны деревьев пробивались яркие звёзды Большой Медведицы.
- Посмотрите, вон Гончие Псы несутся за Волопасом. А чуть пониже Дева расчёсывает прекрасные волосы Вероники.
Я повернулась к своему удивительному ночному собеседнику. В его глазах отражались звёзды, точно всё небо опрокинулось в эти печальные огромные глаза.
- Как ваше имя? – спросила я.
- Лельен, - последовал ответ, и маленькая прохладная ладошка легла в мою ладонь.
- Кто вы?
Он пожал худенькими плечами.
- Странник… Я пришёл сюда с первым осенним днём, и однажды Осень позовёт меня за собой дальше.
Лельен спрыгнул со скамейки, встал передо мной и отвесил глубокий поклон.
- Вы, прекрасная незнакомка, – произнёс он торжественно, - осчастливили сегодня своим присутствием ничтожное одинокое создание. Даже во тьме я вижу ваши тонкие руки и лицо несравненной красоты.
- Ну, не такой уж и несравненной, - смутилась я.
Лельен вновь сел рядышком и поболтал ногами. Совсем другим, простым голосом он сказал:
- Вы – мечтательница и поэтесса. Мы с вами одного поля ягоды. Да-да!
Откуда-то налетел прохладный ветерок. Лельен поднял воротник своего сюртучка. Мы услышали, как, тонко-тонко звеня, опадают листья.
- Не замёрли? – спросил Лельен.
- Пожалуй, да, - ответила я и поёжилась. Озябли кончики пальцев и ноги. Я вздохнула.
- Что, уже уходите? – встревожился он.
- Скоро начнёт светать, да и холодно стало.
- Я провожу вас, – сказал Лельен и вскочил со скамейки. Он шагал широко, пытаясь приноровиться к моим шагам, слишком большим для него. У выхода из парка мы остановились.
- Придёте завтра?
- Постараюсь, - неопределённо протянула я. Но он так умоляюще посмотрел на меня, что я добавила: - Обязательно приду!
Лельен развернулся и медленно побрёл по аллее, засыпанной листвой. Над парком уже голубело небо.

II
Следующая ночь оказалась гораздо теплее вчерашней. И звёздней.
Я вошла в парк. Здесь было темно, даже фонари, едва мерцавшие вчера, сегодня совсем погасли.
- Лельен! – тихонько позвала я, но никто не отозвался. Я встревожилась. Быть может, он не ждёт меня? Забыл, что я должна придти?
Пройдя по главной аллее, я свернула на чуть заметную дорожку, ведущую в самую глубь парка. И там, где-то неподалёку, меж чёрных ветвей блеснул огонёк. Блеснул и скрылся за стволом огромного вяза. Я прошла ещё немного, миновала разросшиеся кусты шиповника и увидела, наконец, сидящего на лавочке Лельена. Рядом с ним стоял подсвечник, похожий на старый кубок. При свете свечи мой знакомый читал толстую книгу.
- Доброй ночи, - сказала я. Он быстро поднял голову, и в его глазах отразился язычок пламени.
- А я боялся, что вы не придёте!
- Что читаете? – поинтересовалась я, усаживаясь рядышком. Лельен протянул мне книгу. От её кожаного переплёта пахло травой и дымом. Я наугад открыла страничку. Там острым готическим почерком были написаны стихи.
- Читайте вслух, - попросил Лельен, и я прочла:

Осенний воздух напоён
Увядшею травой.
На цыпочках приходит сон
В озябший садик твой.

Туман на яблонях повис.
Сверчок умолк давно.
Лист падает неслышно вниз.
В саду совсем темно.

Чуть виден силуэт дерев,
Застыли все пруды.
И только лишь созвездье – Лев
Дрожит среди воды…

Я замолчала. Фитилек свечи затрещал, где-то в ветвях зашевелилась разбуженная птица.
- Это Осенняя Книга Стихов, - промолвил Лельен. – Самое драгоценное, что есть у меня.
Он взял книгу из моих рук и перелистал её. На странице, которую он открыл, лежал сухой, потрескавшийся лист каштана.
- Прошлогодний, - пояснил Лельен, осторожно отодвинул лист и прочитал:

Уже осенний вечер осветил
Дерев верхушки уходящим солнцем.
Отживший день, прощаясь, уходил
И золото дарил домов оконцам.

Вот предвечерье медленно пришло,
И сумерки впустило в парк притихший.
Всё, что мешало днём, теперь ушло,
И души стали лучше, проще, выше.

И ветерок вверху прошелестел,
Укладываясь спать на кронах вязов.
И кто-то нежно в ветках просвистел,
И ночь на землю опустилась сразу.

Пока Лельен читал, я внимательно смотрела на него. Даже свет свечи не мог скрыть бледности его лица. Печальные глаза, тонкий, продолговатый нос… Невозможно определить возраст этого странного существа. Порой в его глазах светилась такая наивность и любопытство, что казалось, будто передо мной сидит маленький ребёнок. Невысокий рост придавал особое сходство. А иногда, особенно во время чтения стихов, я видела в нём юношу, романтика и мечтателя. Его лицо было благородным и даже, как-будто древним, точнее – старинным. Да и костюм Лельена – чёрный, узкий сюртук, бархатные, но уже потёртые штанишки до колен и старенькие туфли с огромными пряжками – всё напоминало век восемнадцатый.
- Вы похожи на маленького кавалера с полотен Ватто или Фрагонара, - заметила я.
- Тс-с, - он прижал палец к губам. Его личико стало таинственным. – Послушайте…
Откуда-то донёсся странный звук, словно зазвенело много-много крохотных колокольчиков. Этот нежный негромкий перезвон прилетел с начала главной аллеи, видной отсюда.
- Что это? – спросила я.
- Это идёт Осень, - прошептал Лельен.
- Вы говорите о ней, как о живом существе, - удивилась я. Лельен укоризненно посмотрел на меня, потом вздохнул и задул свечу.
- Смотрите, - сказал он и замолк.
И я увидела… По аллее неспешными шагами двигалась высокая дама в развевающейся оранжевой накидке. Она не шла, а скорее – плыла. И тотчас запахло сырой травой, водой и грибами. На какое-то мгновенье она обернулась в нашу сторону. Её лицо было печально и удивительно красиво. На первый взгляд она казалось бесстрастной, но это было не так! Прижатые к сердцу руки доказывали, что она искренне скорбит о том, что ей приходится вновь напоминать листьям о завершении их коротких жизней. Она несла сон для всего живого. Сон, похожий на летаргию.
Как и вчера, мы расстались с Лельеном у калитки парка. На прощание он протянул мне охапку листьев.
- Возьмите, – сказал он. – Они будут долго стоять в вазе. А я жду вас завтра!

III

Сентябрь дарил последние тёплые дни. Улицы стали просторнее и чище, несмотря на ворохи опавшей листвы.
У моего окошка полыхали рябиновые гроздья, и желтела берёзка. В комнате на пианино стояли в старой треснувшей вазе яркие листья клёна. В эту осень я часто играла Шопена и Чайковского, и тогда листья в вазе слегка дрожали.
Каждую ночь я приходила в парк. Шуршала под ногами сухая трава. Я находила Лельена по огоньку свечи. Вместе мы читали «Осеннюю книгу» или разглядывали звёзды. В небе мчались Ворона и Лебедь. Ярким красноватым светом переливался Марс, бесконечной лентой простирался Млечный Путь, по которому шагали Персей и Андромеда, рядом – рука об руку. И много-много звёзд падало в старый парк. Они не долетали до земли, запутываясь в ветвях деревьев, а те, что всё же умудрялись долететь, собирала в свою широкую оранжевую накидку Осень. Она тихо бродила меж деревьев. И то тут, то там мы слышали негромкое позвякивание колокольчиков, привязанных к её поясу.
Однажды нам удалось найти осколок звезды в густой траве под огромным корявым вязом. Осколок переливался бледно-голубым светом, отчего наши склонившиеся над ним лица стали призрачными. На ощупь он был холодным. Даже обжигающим, а размером – не больше ладошки Лельена.
- Ничего, - утешающе сказал мой спутник. – Он ещё не успел совсем погаснуть. Только давайте перенесём его на дорожку. Боюсь, что здесь Она его не заметит.
Мы осторожно перенесли осколок на дорожку, а потом долго отогревали руки над потрескивающей свечёй.
В последнюю ночь сентября Лельен встретил меня у входа в парк. В петличке его сюртучка красовалась белая астра.
- Сегодня мы приглашены, - важно сказал он и протянул мне кусочек гладкого прохладного картона. На нём в рамке из виньеток было написано: «Принцесса Парка и её верный паж приглашаются сегодня на концерт. Прозвучит «Осенняя симфония».
- А кто же – Принцесса Парка? – удивилась я.
- Вы, - ответил Лельен и взял меня за руку. Я улыбнулась. Пригласительный билет написал, конечно, сам Лельен. В особых случаях он любил изъясняться торжественно и возвышенно.
У маленького пруда мы остановились и сели на скамейку. В чёрной ночной воде стайками-флотилиями плавали листья.
- Плывут, точно корабли на Трою! – заметила я.
- Тише! – произнёс Лельен. – Сейчас начнётся!
На противоположный берег пруда вышла из тьмы деревьев сама Осень. Она взмахнула широким рукавом и села лицом к нам. Вдруг откуда-то с вышины, сначала тихо, а потом громче зазвучала скрипка. Из глубины парка ей вторила виолончель. Листья-корабли закружили по воде, налетевший ветер принялся раскачивать ивовые ветки, склонившиеся к пруду. Шум ветра и всплеск воды словно создавали фон для переклички скрипки и виолончели. Неожиданно всё смолкло. И вот – над парком голосом необычайной чистоты и нежности запела флейта. И начался звездопад!
Звёзды падали до тех пор, пока их не закрыли тёмные длинные тучи. Тогда флейта умокла и в воду упала первая капля дождя. Лельен достал откуда-то большой чёрный зонтик и раскрыл его над нами. Дождь всё нарастал, капли стучали по зонту. Я не сразу поняла, что это продолжение симфонии. Вот снова зазвучала скрипка, к ней присоединилась вторая. За ними запел гобой, и печальная виолончель дополнила квартет. Звуки неслись над парком, переплетаясь с шумом дождя. Чуть погодя снова вступила флейта. Она пела о невозвратимости тепла, о приближении холодов и затяжных ливней. О том, что Осень уйдёт, и опавшие листья накроет снег и всё погрузится в сон…
Последняя ночь сентября подходила к концу. Дождь окончился и замолчал невидимый оркестр. Скамейка на противоположном берегу пруда опустела.
- Наступила пора дождей! – промолвил Лельен. – Но вы не бойтесь! Под моим зонтом нам ничего не страшно!
- А я и не боюсь! – сказала я и слегка пожала его маленькую ладошку.

IV
Октябрь встретил нас лёгким морозцем. Парк наполнился тишиной. Птицы улетали каждый день, и некому было шуршать в ветвях и петь. Цикады уснули, только сверчки, спрятавшиеся в коре, иногда негромко подавали голос.
Чаще всего мы сидели у пруда и рассматривали старинную карту звёздного неба, потёртую на сгибах и подклеенную с обратной стороны старой газетой.
Однажды Лельен достал из кармана своего плаща свёрнутую в рулон карту Луны. Разложив её на скамейке, мы читали названия многочисленных лунных морей-кратеров и придумывали грандиозные путешествия по этим морям на каравеллах с пышными названиями.
В конце октября я заболела и перестала ходить в парк. Днём бродила по дому, перечитывала старые книги и журналы, лёжа на диване, или дремала. Ночами мне не спалось. Я представляла, как по хрустящим от тонкого льда лужицам бродит Лельен, надеясь, что я приду. И сердце сжималось от жалости к нему.
На третью ночь болезни меня разбудил стук по стеклу. Я встала, накинула на плечи пуховый платок и подошла к окну. Там под подоконником стоял Лельен. Я поскорее отворила форточку и воскликнула:
- Как я рада, что вы пришли!
- Вас не было две ночи, - растерянно сказал он, - и я решил, что вы забыли меня.
- Ну как вы могли подумать такое! Я просто заболела. Жар, насморк, кашель. Не очень-то приятно, скажу я вам. Но сейчас стало лучше.
Лельен вздохнул и плотней запахнулся в свой плащ-накидку.
- Это хорошо, что вам лучше, - грустно сказал он. – Болеть очень печально.
- Пойдёмте-ка пить чай, – позвала я. – С мёдом и малиновым вареньем.
Вскоре мы уже сидели в моей комнате, и пили чай, заваренный с шиповником. На тумбочке желтел мёд в голубой фаянсовой миске, а малиновое варенье, стоявшее рядом со свечёй, переливалось от рубинового до светло-розового света.
Лельен сидел на маленькой скамеечке у дивана, держа на коленках чашку.
- У вас уютно, - заметил он, и осторожно двумя тоненькими пальчиками взял с блюдечка печенье. – А вы живёте одна?
- Нет, - ответила я. – С бабушкой.
Лельен оглядел пианино.
- Старое, - сказал он уважительно. – Кстати, я вижу, ваш домовой на вас очень обижен.
- Это почему?
- Вы давно не играли на пианино, а он так любит музыку!
- Интересно, как это вы, Лельен, догадались?
Мой друг указал на педали инструмента.
- Посмотрите, они потускнели. От обиды ваш домовой перестал их полировать. Поэтому они больше не блестят. А это ведь так важно! Вы замечали, каким торжественным становится пианино, когда блестят его педали?
- Удивительно! – воскликнула я. – Завтра же я сыграю для домового мою любимую шопеновскую прелюдию!
В углу за книжным шкафом что-то зашуршало, а следом раздался глубокий вздох.
- Вот и договорились, - улыбнулся Лельен.
Тут скрипнула дверь, и в комнату заглянула бабушка.
- С кем ты разговариваешь? – спросила она настороженно.
Лельен сделал глубокий поклон времён мушкетёров.
- Доброй ночи! – его голос был звонок. – Прошу прощения, уважаемая, за то, что своей беседой мы разбудили вас.
- Ничего, - ответила бабушка в тон ему. – Вы ничуть не помешали мне! Просто я шла мимо на кухню, ужасно захотелось пить, и услышала голоса. А чай у вас горячий?
- Горячий! – сказали мы вместе.
- Тогда я, пожалуй, налью себе чашечку.- Бабушка уселась в кресло, расправив вокруг себя складки ночной рубашки, и повела светский разговор. – Не знаете ли какая погода нынче на улице? Нет ли дождя?
- Погода превосходная, – Лельен отпил из своей чашки, и продолжил, - самая подходящая для октября. Жаль только, что ваша внучка заболела. А октябрьский воздух, между прочим, очень целителен.
- Да, - согласилась бабушка, – вот, заболела! А всё потому, что не слушает меня. Ведь я знаю гораздо больше её. Столько лет прожила на свете! У меня же есть, всё-таки, жизненный опыт! Господи! Какая же я старушка!
- Зря вы так говорите! – возразил мой друг. – Великая французская актриса Сара Бернар играла в вашем возрасте на сцене, и совсем не считала себя старой.
Бабушка вздохнула и сказала:
- Ну, не знаю, как там играла Сара. Может быть, у неё было хорошее здоровье.
- Отнюдь нет, - покачал головой Лельен.
Бабушка подлила себе ещё чайку, и обратилась ко мне:
- Ты бы сыграла нам что-нибудь лирическое.
- Но ведь поздно! – удивилась я.
- Ну и что? Мы же в частном доме живём. Кого ты боишься разбудить? Разве что старого сверчка, который спит в коридоре за вешалкой.
- А что вам сыграть? – поинтересовалась я, усаживаясь за пианино и откидывая его крышку. В углу за книжным шкафом вновь что-то зашуршало. – Впрочем, я знаю!
Нежные звуки шопеновской прелюдии поплыли над нашим домиком в октябрьское небо. Всякий раз, играя это произведение, мне виделось печальное узкое лицо измученного болезнью Шопена, сидящего в маленькой тёмной комнате перед листом нотной бумаги, освещённым дрожащим пламенем свечи.
- Вот и всё! – сказала я и обернулась. Лельен сидел на скамейке в глубоком раздумье. Бабушка уснула в кресле.
- Благодарю вас! – промолвил Лельен. – Но мне уже пора!
Он встал.
- Вы придёте завтра?
Лельен лишь кивнул головой и взял свой плащ со спинки стула.
Утром за завтраком бабушка вспомнила о нашем ночном госте.
- Совершенно прелестный малыш! – сказала она. – И очень воспитанный!
А в моей комнате ярко блестели педали пианино, начищенные мохнатой лапкой домового.

V
Пролетел дождливый октябрь. Деревья в старом парке почти все облетели, и голые ветви вязов и каштанов качались из стороны в сторону. Разноцветные листья на дорожках составляли причудливый узор, и казалось, что под ногами лежит ковёр удивительной красоты, сотканный умелыми руками Осени.
Вместе с ноябрём явились морозы. Лужицы по утрам покрывались хрупким ледком. Наступать на него было опасно, он тотчас ломался, и сапоги намокали – подо льдом и узорами листьев скрывалась холодная вода.
В середине ноября простудился и Лельен. Он пришёл к нам вечером, но не мог вымолвить ни слова, совсем охрип. Бабушка бросилась отпаивать его горячим молоком с мёдом, чтобы согреть замёрзшее горло. Лельен безропотно пил, но говорил при этом, что по отдельности мёд и молоко гораздо вкуснее. Бабушка даже подарила ему мохеровый бело-голубой шарф. Лельен в благодарность поцеловал ей руку, отчего бабушка пришла в полный восторг и пригласила его пожить у нас. Ведь на улице так холодно! К счастью, он принял это приглашение. Спать он согласился только в старом шкафу, стоящем рядом с кухней.
В одну из морозных лунных ночей Лельен разбудил меня. Он стоял у окна в чёрном широком плаще и огромной фетровой шляпе.
- Куда это вы собрались? – спросила я.
Лельен вздохнул. Его лицо светилось голубоватым светом, падающим от луны.
- Пора, - сказал он негромко. – Я не хотел вас будить, но разве мог я уйти, не попрощавшись?
- Как? Уже? – воскликнула я. – Вы уходите?
Он кивнул в ответ.
- Я провожу вас! Только оденусь потеплее!
- Я подожду на улице, - Лельен надвинул шляпу поглубже на лоб и вышел из комнаты.
Вскоре мы шагали по улице к парку. Мороз чуть пощипывал нос и касался щёк холодными ладонями. Мы шли и молчали. Каждый думал о своём, только рука Лельена всё крепче сжимала мою. У входа в парк мы остановились.
- Дальше провожать не надо, - сказал он. – Расстанемся здесь… Осень уже ушла, придётся догонять её. Что с вами? Вы плачете? Какие глупости!
- Лельен, вы вернётесь?
- Конечно! Я обещаю вам!
Он достал из-под плаща небольшую книгу в кожаном переплёте. Осеннюю Книгу Стихов. И протянул её мне.
- Это самое дорогое, что есть у меня, - сказал он. – Оставляю вам в залог того, что вернусь.
- Когда?
- Как только на берёзке у вашего окна появится первый жёлтый листочек. Не плачьте! Куда бы ни заносили меня осенние ветра, я везде буду вспоминать вас. И передайте бабушке мою признательность за этот чудесный подарок! – Лельен плотнее обмотал шарф вокруг шеи и поднял воротник. Издалека донёсся звон колокольчика. – Вот и всё! Слышите, Осень зовёт меня!
И он пошёл. Я стояла и смотрела, как удаляется его худенькая невысокая фигурка в старом поношенном плаще.
- Лельен! Я буду ждать вас! Каждый день! – крикнула я вслед, но его уже не было. По пустой аллее, торопясь, пролетел отставший осенний ветерок, и всё стихло. Я опустила голову. В моих руках лежала Осенняя Книга Стихов.
- Доброго пути! – прошептала я и открыла последнюю страничку, где было начертано:
Зачем прощаться, если я
Вернусь однажды вновь?
Ты плачешь, слёзы не тая.
Не плачь, моя любовь!

Уже завяли все цветы,
Парк старый облетел.
Но помни – всех дороже ты!
И я сказать хотел:

Чем чаще будешь вспоминать
Меня средь стуж и вьюг.
Тем ощутимей буду знать –
Ты ждёшь меня, мой друг!

А я свой выполняю долг.
Я – Странник всех ветров.
Пусть голос мой на время смолк,
Пусть твой покинул кров,

Но всё ж промчится много дней,
И я к тебе вернусь!
Клянётся Осень в том, а с ней
И я тебе клянусь!

Я закрыла книгу, и вдруг на её тёмный переплёт упала маленькая белая снежинка. Потом мне на лицо опустилась ещё одна, и ещё… И тогда с чёрного холодного неба на старый парк начал медленно падать снег, укрывая опавшие листья, поникшую траву и уже готовую к зиме землю…
А где-то, уже очень далеко шёл вслед за Осенью, сопротивляясь стуже, мой маленький мальчик, мой Осенний Странник, Лельен…

Своё Спасибо, еще не выражали.
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо зайти на сайт под своим именем.
    • 100
     (голосов: 1)
  •  Просмотров: 1507 | Напечатать | Комментарии: 1
       
23 ноября 2010 12:37 Umnaya_Elsa
avatar
Группа: Дебютанты
Регистрация: 27.07.2010
Публикаций: 0
Комментариев: 88
Отблагодарили:0
Здравствуйте, antonova-j! Соскучилась по Вашим историям.
Осень - моё любимое время года. А Вы такой замечательный её образ нарисовали! С колокольчиками... И Осенний Странник мне понравился. Трогательный такой, беззащитный, но очень романтичный. А ещё старый парк, и дом, и бабушка... Всё очень хорошо! Спасибо!
Информация
alert
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии в данной новости.
Наш литературный журнал Лучшее место для размещения своих произведений молодыми авторами, поэтами; для реализации своих творческих идей и для того, чтобы ваши произведения стали популярными и читаемыми. Если вы, неизвестный современный поэт или заинтересованный читатель - Вас ждёт наш литературный журнал.