Случайная беседа

Горячие слезы текли по щекам Алены. Перед глазами туман. Она пыталась смахнуть их, стереть, остановить этот поток горя, но никак не могла справиться. Всхлипывания продолжались, ноги ее куда-то несли. Девушка уже не думала о потекшей туши на лице, о щеках, будто покрытых сажей. Все это было для нее не важно. На улице стемнело. Алена бежала. Бежала от обмана жениха, от боли, которая как бомба разорвалась где-то внутри, в груди. Она никогда не понимала раньше выражения «душа болит». В этот морозный январский вечер – понимание пришло. Обрушилось.
Нет, прохожие не были равнодушны к ее слезам. Один парень, чуть старше Алены, лет 25, остановился и участливо спросил, все ли у нее нормально. Ответить она толком не могла. Просто кивнула и прошла мимо, стараясь не смотреть ему в глаза. Второй раз не обошлось так легко. Это была компания, выплывшая из ближайшего бара. Сильно на веселе, четверо мужчин средних лет, в костюмах, пальто на распашку. У каждого за пазухой гордость и признак состоятельности – большой живот. Ни одного из них ноги толком не держали, дорогие лакированные туфли то и дело скользили по льду на асфальте.
Видимо они куда-то направлялись в этот после новогодний вечер. Тут то и повстречалась им Алена, шедшая на встречу. Которая, надо признаться, могла вовремя перейти дорогу и не попасться компании на глаза. Но не сделала – подумала «авось пронесет». Не получилось, с досадой поняла девушка с опозданием.
- Смотри, какая красавица! – замямлил один.
- Чего ты плачешь? – добавил другой.
Когда девушка увидела, что обойти компанию не получается, то просто остановилась в двух шагах от них, совершенно не понимая, что еще можно тут сделать.
Она оглянулась по сторонам в поисках поддержки. Мимо прошел мужчина в кепке и с пакетом в руках. Он протолкнулся среди подвыпивших и засеменил по своим делам. Алена проводила его растерянным взглядом. Но так и не решилась ничего сказать. Она словно обомлела перед компанией. Она никак не ожидала оказаться в такой глупой страшной ситуации. Она же девушка, и как никто другой знает, как не влипать в такое. Алене казалось, что такие знания передаются из поколения в поколение на каком-то глубинном, генетическом уровне. Ей было страшно и обидно.
- Дайте пройти, - неуверенно начала она и сделала шаг вперед, намереваясь обойти препятствие стороной. Препятствие отреагировало наступлением. Девушка попятилась назад. И неизвестно сколько этот танец мог продолжаться, если бы один из приятелей вдруг не опомнился и не заговорил.
- Девушка, я хочу с вами познакомиться! – пролепетал он просиявшим лицом.
- А я с вами нет! – вдруг твердо заявила Алена, словно не замечая резкости своих слов.
- А это, между прочим, обидно, - заявил в поддержку друга один из спутников, его чуть качнуло в сторону при этих словах.
- Могла бы и соврать, - добавил другой.
- В смысле соврать? – повернулся к нему первый.
Тот не растерялся и продолжил.
- Ну, как, могла бы сказать любое имя, понимаешь? Любое! И мы бы не узнали этого… правды.
Пока двое вели беседу, остальные тоже увлеклись, кто нахмурился, кто зачесал затылок, сдвинув шапку на лоб. По третьему было видно, что он до сих пор не понимает почему все стоят, и ему будто очень хочется прилечь там, где по теплее. Например, дома на диване.
Алена воспользовалась заминкой и шмыгнула мимо приятелей. Но один из них спохватился и оказался человеком с незамедлительной реакцией. Со словами «куда пошла» схватил девушку за руку. Остальные трое вмешиваться не стали.
Тут уж терпение девушки лопнуло.
Жгучая, почти обидная мысль пробежала у нее в голове «Что я не знаю, как с пьяными общаться что ли?»
И она обратилась к мужчине, что схватил ее, совсем другим необычным своим голосом, с практически скандальными, вульгарными нотками.
- Ты руки свои убери! Что ты думаешь я за себя постоять не смогу? Сама? Мне ни парень, ни отец не нужны сейчас. Я сама могу справиться! А ну пошли вон отсюда.
Она одернула руку, развернулась и ушла прочь, еще кипя от злости. Что-то поднималось у нее внутри. Не было уже той растерянности, онемения, было что-то грубое, наглое, не сильно отличающееся от тех, кого она оставила позади. Конечно, Алена понимала, что не будь у мужчин кондиция хорошей – ей бы досталось за эти слова. Сейчас она оборачивалась, боясь преследования. Завернула сначала в один переулок, потом в другой. У нее в голове поселилась мысль – запутать, чтобы точно ее не нашли, если вдруг кинутся следом. Она пожалела, что оставила телефон дома.
Алена вышла к дорожке, ведущей к городскому парку. Не зная, что делать, и, не понимая где находится, она послушно следовала протоптанной тропинке. Было что-то успокаивающее в эту минуту для Алены в понимании, что много людей до нее прошлись той же самой дорогой. Это не так обезличено и жестко, как асфальт. Она могла даже различить отдельные следы обуви по краям, там где большинство, видимо, пропускало ход, чтобы лишний раз не пробираться через снег. Обледенелые участки на дорожке встречались не повсеместно, а повинуясь какому-то своему рисунку природы. Было темно и блики фонарей отражались на корке свежего льда, на камне. Алена один раз даже оступилась, но удержалась на ногах.
Событие с мужчинами, а для Алены оно все же стало целым событием, как-то вернуло девушку в чувство. Она еще немного позлилась, пока заметала, так сказать, свои следы.
В парке девушка, наконец, поняла, что выскочила из дома в совсем тоненькой куртке, без шапки и хилых сапожках. Между тем на улице, заметно похолодало. Алене жутко захотелось домой, в тепло. Но гордость и еще не остывшее сердце от неразрешенного конфликта с женихом совсем не оставили ей выбора. Она уселась на ближайшую лавочку и тут же пожалела, почувствовав холод застывшего дерева. Огни парка затянуло туманом. Он стал густым, почти непроглядным, впереди только на пять шагов видать. Алене стало не по себе. Она обняла себя руками и погрузилась мыслями в подробности давешней ссоры дома. Из этого состояния через некоторое время ее вывел свист кого-то неподалеку. Девушке было страшно, но вместе с тем интересно. К свисту прибавилась песня. Приятный, мягкий, мужской голос напевал что-то очень знакомое для Алены. Она никак не могла вспомнить что именно, но это пение приносило светлые, солнечные, детские воспоминания в ее сердце. И от одного него ей стало теплее. Она пошла на звук голоса, в глубь парка, подальше от прогулочных дорожек со скамейками и урнами. Подальше от цивилизации с ее шумом машин, не стихающими разговорами людей, продолжением новогодних праздников. Девушка проваливалась в снег, и с каждым шагом утверждала абсолютную тишину, в которой звучала песня. Она, наконец, вышла на поляну. И увидела старичка в тулупе, в валенках, его лицо освещали блики от пылающего костра. Алена услышала веселое потрескивание хвороста в огне. Туман обступил их со всех сторон, плотной молочной стеной. Старик сидел на бревне вблизи костра, и поднял добрые глаза на гостью.
- Здравствуй, здравствуй. А ты кто будешь?
- Алена.
- Ну, привет, Алена, садись, чай пить будем, - он похлопал по бревну рядом с собой.
Девушка послушалась – села, и уставилась на пламя. Ей никак не верилось, что вот оно, и она чувствует его тепло на лице, ногах, руках. Они же в центре города. Со всей своей невероятностью для городского жителя, огонь здесь яркий и живой, а мегаполиса как бы и нет совсем. Туман все поглотил.
- Согрелась?
Алена только кивнула.
- Зачем мы здесь? – спросила она, а потом что-то припомнив, продолжила – зачем я здесь?
- Ты заблудилась, - ответил дедушка и громко отхлебнул чай.
-Да, - согласилась Алена, грея руки о горячую чашку.
- Все, кто заблудились рано или поздно приходят сюда, - проговорил дед и потянулся поправить что-то веткой в костре. Тот отозвался живым потрескиванием.
- А где все?
- Сейчас будут, уже в пути. А пока подержи это.
Он дал Алене маленький пакет с чем-то сыпучим. Девушка поставила кружку, с недопитым чаем на снег у ног и взяла пакет пощупать в обе руки. Содержимое оказалось зерном.
В этот момент она услышала трепет крыльев и рядом с ее правой ногой важно приземлился голубь. Алена даже чуть отпрянула и свалила кружку с чаем. Темное пятно разлилось на белом и быстро превратилось в яму, от которой исходил пар. Девушка могла поспорить на что угодно, что голубь внимательно и даже укоризненно на нее посмотрел.
- Ничего, я тебе позже еще налью, - проговорил старик.
Он достал откуда-то из фуфайки замызганный старый кусок материи и громко высморкался. Дважды. Тем временем неподалеку спланировал еще один голубь. Начал переговариваться, ворковать с первым. Потом третья птица прилетела, тоже голубь, на этот раз крупнее двух первых. И от этого с виду еще более важная персона. Следующие два не стали церемониться и сразу сели на шапку старику. Алена засмеялась.
- Кыш! Кыш отсюдова, - по-доброму сгонял старик, проводя рукой по шапке. Птицы отлетали и опять приземлялись, когда он убирал руки. Старик тоже смеялся.
- Эти самые озорные. Чего тут скажешь? Молодежь!
Голуби прилетали компаниями, по одной, вдвоем. Кто усаживался на облюбованные места. Кто кружил над костром – в нерешительности. Третьи налетали на угощение старика, весело и нетерпеливо поклевывали его в сморщенные ладони. Алена тоже стала кормить воркующих пришельцев. Когда в пакете не осталось зерна, девушка подняла глаза и увидела, что вся поляна, почти каждое белое свободное местечко стало занятым черным, серым, сизым голубем. Они толкались, спешили, кушали, разговаривали и своей серьезностью, важностью напомнили Алене людей. Простых пешеходов, спешащих на работу в сторону метро в час пик.
Были разные птицы. Одни совершенные, красивые, таких видишь только где-то на картинке или марке. Всем голубям голуби. Но были также увечные, без одной лапы, с побитым крылом. Для Алены было загадкой, как они смогли добраться до поляны с такими повреждениями.
- Это Вася, а вот этот с одним глазом Азат, самый большой – Таня, а белый – Куат, а вот этот сорванец, который я знаю там на шапке – Дима,- старик последнюю фразу сказал громче, делая акцент. Хотя Алена была рядом, и в этом не было необходимости. Если он только обращался к ней.
- Вы всем им имена дали?
- Ничего я никому не давал, - улыбнулся старик, - на то есть родители.
Алена замолчала.
- Смотри, смотри на огонь, - он проговорил почти шепотом.
Девушка посмотрела в центр пылающего костра, но не заметила ничего необычного, а именно это она надеялась увидеть и в тайне боялась что-то упустить.
- Выше, - проговорил ее собеседник, проследив за взглядом Алены.
И она увидела, что дым от костра выстраивается в какую-то форму. Нет, наоборот, дым был полотном, а прорези в нем – формы. И это были фигуры людей. Точно таких же Алена себе представляла, когда смотрела на голубей. Одни люди мчались, спешили куда-то. Другие были в забытье: увечные, юродивые, пьяные, безумные, бездомные. Таких сторонишься на улице, проходя мимо. Или чувствуешь себя неудобно за свое пышущее здоровьем молодое тело.
- Что это?
- Тени наших любителей зерен. Я же говорил, каждая заблудшая душа приходит сюда. Прилетает точнее. Послушай, Алена, каждый из них этих людей что-то ищет в этом мире, городе и никак не успокоится. И когда они забываются кто сном, а кто безумием их души слетаются сюда. Даже сейчас, в эту минуту они неустанно ищут и никак не могут найти.
- Что ищут?
- Не знаю. Может места в этом мире. У меня есть свое место – я сижу каждую ночь и жду их.
- А как же те птицы, которые я вижу каждый день, в смысле днем?
-Это те, кто уже никогда не вернется из поисков. Ой, что это? У тебя перышко на пальце.
Алена попыталась стряхнуть перо. Но то прилипло и никак не желало отходить. Она поднесла руку к глазам поближе и увидела, что перо вросло ей в палец. Алена в ужасе пыталась сковырнуть, вытащить, отодрать его. Появились первые капли крови. Они упали на снег.
- Слушай, я бы не стал на твоем месте дергаться. Процесс пошел. Надо было тебе весь чай выпить. Все было бы быстрее.
Девушка встала на ноги и увидела еще три пера на ладони, два на второй руке. Они чесались, зудели, и этот зуд распространялся от ладоней к локтям, плечам, шее. Алена схватила себя за горло, засунула руку под шарф, надеясь пальцами встретить голую кожу, было поздно. Алена заплакала. Второй раз за этот вечер теплые слезы пролились на ее щеки. Глаза заволокло туманом. Она боялась прикоснуться к лицу. Влага успокаивала зуд.
Птицы на поляне замерли, тени людей были неподвижны. Через мгновение к собравшимся присоединилась голубка.
Старик стал напевать веселую песенку и кормить птиц. Он поднял кружку со снега недалеко от себя, там, где зияла дыра от пролитого чая и закрыл крышку термоса.
Тело Алены нашли в свете первых лучей следующего дня за углом бара.