Мумитуза(16)

...По кустам тарятся гады. С боков смотрите, не прозевайте.
Ещё секунда, и Никита шмальнул из пушки. Салон тут же наполнился гарью. Вслед за пушкой, заговорили пулемёты. Бойцы приступили к отражению атаки. В ходе последней, о броню треснуло несколько лёгких гранат, оглушая сидевших внутри, до полного отрезвления. Благо броня выдержала. Сталь оказалась надёжной. Что ни говори, а в былые времена умели качественно делать. Демид, сидевший за рычагами, начал бурчать.
- Ещё немного, и танку хана. Сожгут к чёртовой матери.
Буба, отвлёкшись от пулемёта, крикнул ему.
- Давай разворачивай, и к кораблю, не до джипа сейчас. Хрен с ним.
Тяжёлая машина тронулась, отхаркиваясь пулями со всех щелей. Федот, снаряжая магазины, только и бормотал себе под нос.
- Если нас подобьют, к батьке лучше не возвращаться.
Таракачи гнали танк до самой реки. Но в конце концов, оставили это занятие, так и не сломив волю отважных бойцов. Ребятам, сидевшим внутри бронированной громадины, очень хотелось выпить, и по этому сдаваться они не собирались.
Всё то время, пока шла разведка, Уль и Малина не покидали причала. Оба босса, с тревогой вслушивались в крики с того берега, то и дело раздававшиеся из динамика переносной радио станции. И лишь когда судно отчалило, и взяло курс в обратном направлении, парни вздохнули спокойно. А когда герои, наконец то сошли на берег, они пошли к ним на встречу.
- Ну что, все целы. Мы уж тут чуть в штаны за вас не наложили. Ну, рассказывайте что там.
- Батька, дохлый номер. Три джипа и куча мотоциклов. На одном танке не прорваться было.
- Ну ладно, давай к столу, потом разбираться будем.
К этому времени, гонец из Карчагинца, привёз жрачку и бухло. Клавка, приехавшая вместе с ним, тоже стояла на причале. Как только на берег ступил рыжий капитан, она бросилась к нему и повисла у него на шее. Поцелуям не было конца. Затем они вместе вернулись на борт, где Пепс приступил к началу экскурсии оп судну. Дама была на седьмом небе от счастья.
На столе меж тем, стоял графин водки, хрустящие огурчики, салат из помидор, сырок. Буба заморив червячка, покряхтел, а за тем обратился к батьке.
- Отец, а что там другие мужики передают?
- Да нормально всё у них. Митроня где то танк спи..ил. Сейчас обмывают. А завтра на рассвете, начинают движение всей бригадой в обход моря, через Малинковский коридор. А дальше сами разберут, что к чему.
- Я смотрю, и Клавка прикатила.
- Да. Этого у них у баб не отнять, «страсть» понимаешь. Вечером обратно уедет. Жарковато здесь будет. Главное уже выгрузили. Водяру, патроны.
-А пленных, тех что утром взяли, куда дели?
- Да куда их денешь. Сидят, срок мотают. А чтоб не дармоедничали, делом заняли.
- Это каким же?
- Самогонный заводик собирают. Из подручного материала. Водки сам видишь, только на похмель и хватает.
О, это дело одобряем. А у студентов то как дела, что пишут?
- Киськин? Да тоже в норме всё. Связывался он со мной. Говорит, что выменял где то на водку, мотоциклы и снаряды для пушки. Завтра тоже выдвигаться собрались. Говорит, засиделись уже. Скучно. Западло мол, в тени сидеть. Братва уже гудит, в атаку рвётся. Ну ладно, наливай.
Батька в этот вечер, лёг рано. Дело в том, что бедняга подхватил «Перипил». Подступившая внезапно рвота, хлынула как ниагарский водопад. Выкурив пару сигарет, он громыхнул на кровать. Его даже не волновала, готовящаяся в лагере гулянка. Братва обмывала второй «пароход».
На празднестве присутствовали и архаровцы и очкари. Рыжий весь вечер толкал церемониальные речи. До тех пор, пока поднималась рука. Потом, он захотел справить малую нужду, и двинулся к объекту, наскоро сколоченному из деревянных досок. Зайдя в уборную, он как и полагается культурным людям, закрылся на крючок. Сделав мокоре дело, капитан хотел было уйти. Но неудачно повернувшись, застрял ногой в очке по самые яйца, да так и уснул.
Ужравшись, две бригады, начали искать себе занятия по душе. Кто резался в карты, кто продолжал лопать, а третьи, которых было большинство, придумали игру, прятки.
Где-то в углу городской площади, была сооружена арена. Представлявшая собой, несколько деревянных, пуленепробиваемых щитов. А с боку, чуть по одаль, располагались трибуны для болельщиков, и места для судей. Прямо перед щитами, выставлялся игрок, мающийся. Он должен был быть полностью нагим, в одних плавках. В руки выдавалась винтовка. А за пуленепробиваемыми щитами, прятались другие участники игры. Они должны были, брать тухлые овощи, и метать в голого дядьку. А последний. Должен был отстреливаться, но его глаза при этом должны были быть завязаны. Мающемуся, или «вонючему», нужно было простоять определённое время. Если он за это время, набирал больше штрафных очей чем положено, то оставался на второй срок. Но так как здесь играли две команды, на второй срок выходил следующий игрок этой же команды. «Говнялы», располагались полукругом, а «Вонючего» ставили к ним лицом.
Азарту было хоть отбавляй, судьи и болельщики, заняли свои места. Трибуны заполнились под завязку. Шум стоял страшный. Заработал тотализатор. Обе стороны бойцов, выставили по команде. У архаровцев капитаном назначили Федота, а очкаринную ветку возглавил сам Никита.
И вот, главный арбитр уже кидает жребий, и игра началась. Честь, быть первым «вонючим», выпала прославленному Федоту. Страстный игрок, с чёрной повязкой на глазах, и трусах в ромашку, занял своё почётное место. В трясущихся руках, он сжимал автоматическую винтовку, и нервно водил ствол из стороны в сторону. Первый же заряд, пущенный из-за одного из деревянных щитов, врезался герою в глаз. На этот подлый ход, Федот не нашёл ни чего лучшего как просто заулыбаться стеснительной, застенчивой улыбкой, под дикий гогот болельщиков. Он принялся, было вытирать свою харю от помидорной тухлятины, но угощения следовали один за другим. И даже выстрел, который он в итоге произвёл в сторону обидчиков, не надолго заткнул последних. Между тем в стане болельщиков, ставки росли. Пьяная толпа бесновалась. Один из выстрелов, со стороны «вонючего», так обломал Никиту, когда тот высунулся не вовремя. Что тот, грохнулся мордой в ведро с вонючими «боеприпасами». А когда объявили переход хода досрочно, перед достопочтенной публикой предстало его рыло. С огромного клюва, стекали крупные капли бурого цвета.
Матч продолжался весь вечер, и всю ночь. Игра затянула своих участников, будто гримпенская трясина. А когда между игроками, вспыхивали неизбежные конфликты, специальные рефери разнимали их с помощью багров. Т.к. приближаться к ним на близкое расстояние, не представлялось возможным. Потому что зловоние, царившее вокруг их персон, было непереносимым.