Истории о Шерлоке и докторе - часть 5

Бумажник Лестрейда.

Однажды, когда делать нам было совершенно нечего и мы изнывали от скуки (миссис Хадсон была на даче, а денег у нас не было и в помине) к нам пришел Лестрейд. Он получил зарплату и принес литр. Мы страшно соскучились по водке и выжрали его минут за пятнадцать, после чего Лестрейд дал Холмсу шиллинг и тот принес флакон самопалу. Мы распили его и стали слушать радио. В это время передавали веселый концерт, и мы лихо плясали до неожиданного приезда миссис Хадсон, которая вернулась раньше положенного срока из-за дождей.
Увидев наши художества, она дико озлилась за то, что мы не оставили ей выпить и вытолкала Лестрейда взашей. Холмс получил по спине веником и начал усердно прибираться после пьянки. Что касается меня, то мне повезло, и я успел спрятаться в своей комнате. Холмс, правда, стучал ко мне и требовал, чтоб я не сачковал и помог ему, но я и не подумал. Вместо этого я открыл окно и, спустив занавеску, слез со второго этажа вниз и остановил Лестейда, который жутко обиделся на миссис Хадсон и хотел уже поджигать дом. Вместо этого я предложил ему не унывать и сходить за бутылешкой. Что мы с успехом и выполнили.
После этого мы залезли по занавеске ко мне в комнату и продолжили наше святое дело, со смехом прислушиваясь к тому, как Холмс под грозные выкрики миссис Хадсон, драит полы. Лестрейд еще пару раз спускался вниз по занавеске за новыми порциями и приносил то водку «Хуторянка», то пиво «Балтика».
В общем, наш праздник затянулся до утра, пока Лестрейд не упал под кровать и не заснул. Я посмотрел на него и тоже рухнул. Часа через три я проснулся от Лестрейдовского храпа. Я ткнул его кулаком в бок, но он не ничего не почуял. Тогда я поднял его и вывалил за окно. Он даже не проснулся и продолжал храпеть на газоне. Когда я его выкидывал, то из его кармана выпал бумажник. Я подобрал его и положил к себе под подушку. Потом лег и уснул. Разбудил меня громкий стук в дверь. Я открыл ее и в комнату ввалился Холмс.
- Ватсон, ты что, еще спишь? - спросил он, - Вставай, день уж.
- Время сколько? - хмуро спросил я его, заваливаясь снова на кровать.
- Пол-второго, - ответил Холмс и внимательно посмотрел на меня, - ты никак втихаря опохмелялся?
- Нет, - нагло соврал я.
- А это? - возопил Холмс, указывая на стол, где предательски стояли пустые бутылки, - Это откуда?
- Они еще с прошлого года остались, - снова соврал я, - Все никак не выкину.
- Ааа, - заорал Холмс, - ты врешь! Ты мышь! Ты скрысятничал, помидор! Ты, скотина, без меня вчера квасил, пока я внизу убирался. Ты вор!
- Ну, даже если так, то что ты мне сделаешь? И причем тут вор?
- Я тебя убью, - взревел Холмс и кинулся на меня с кулаками.
Он запрыгнул мне на грудь и начал ловко молотить мою харю. Я увертывался, как мог, но Холмс был беспощаден. Он нажал мне коленом на грудь и я стал задыхаться. Я и так еле дышал после вчерашнего. Громадным усилием я сбросил Холмса на пол и свалился на него. Он от злости плюнул в меня и попал в глаз.
- Ах, ты урод, - я ударил кулаком Холмсу по уху.
- Ааа, ухи, ухи, - завопил тот, - Пусти, злодей, ты, кусок протоплазмы, я тебя сейчас прокляну!
- На, проклинай! - и я с размаху всадил кулак в Холмсово рыло.
- Ааа, - ревел Холмс, размазывая сопли вперемежку с кровью по разбитому лбу.
- Вот так, собака,- пробурчал я и хотел уже добавить этому лоху, но силы уже были на исходе и я повалился на пол подле стонущего Холмса.
- Ааа, Ватсон, проклятый гуманоид, - скрипел Холмс, - я тебе никогда этого не прощу. Я тебе отомщу! Ты умрешь сегодня! Все, ты труп! Я никогда не забуду этого! Считай себя покойником.
Я повернул голову в его сторону и хотел уже из последних сил наподдать ему ногой, но на глаза мне попало какое-то портмоне, которое свалилось с моей кровати. Я протянул руку, с трудом взял его и узнал Лестрейдов бумажник. Я открыл его и на пол посыпались бабки.
- Ох, е! - пробормотал я. Холмс, услышав звон монет, мигом повернулся ко мне и вскочил на колени.
- Ватсон, ё пырысыты, смотри сколько бобов, - счастливо говорил он, - это ж Лестрейдов бумажник. Богатый, тварь, а мы бедствуем. Надо восстановить справедливость! Заберем часть денег. Это будет по-честному.
У меня при виде денег вся хворь прошла. Я мечтал только об одном - срочно похмелиться. Холмс тоже этого жаждал.
- Сколько там лавров? - спросил я у Холмса. Тот пересчитал их и радостно сказал:
- Двадцать пять фунтов!
- Вот это лихо! - обрадовался и я, - Давай бери пятрофан и дуй за пузырем.
- Зачем пятрофан, - оскорбился Холмс, - давай сразу пару червонцев возьмем. Все равно все бабки наши.
- А Лестрейду что отдадим?
- Отдадим бумажник... Да и пошел он! Ничего не отдадим. Скажем, не знаем ничего. Сам виноват, верблюд.
Подумав и поразмыслив, я согласился. Холмс обнял меня и от счастья прослезился.
- Ватсон, ты мой самый лучший друг! - сказал он, - я никогда этого не забуду. Твоя щедрость не имеет границ...
- Да ладно, вали давай, - пробурчал я, - и так башка трещит, а тут ты еще.... Гони за литром!
- Есть! - и довольный Холмс с громким топотом помчался вниз, послав по дороге к черту миссис Хадсон, которая шла ему на встречу.
Та поняла, что Холмс летит за водкой и, надеясь, что и ей перепадет, молча проглотила обиду. Я подошел к окну и посмотрел вниз на газон. К моему удивлению, Лестрейда там не было.
«Куда он делся, паразит?» - подумал я и, не вдаваясь больше в подробности, пошел вниз. Пока я ходил в сортир и сбивал сушняк, примчался Холмс с огромной бутылью литра на три и начал накрывать на стол, победно поглядывая на миссис Хадсон. По своему обыкновению, он принес из кухни пару луковиц, соль и тарелку вареных рожков. После этого он притащил стопари (два) и начал открывать пузырь.
- Ну что, - спросил я, входя в комнату, - Все готово?
- Готово, - ответил Холмс, разливая водку, - Вздрогнем?
- Эй, а мне? - сказала миссис Хадсон, подходя с пивной кружкой.
- Чего тебе? - Холмс прикинулся тормозом.
- Насыпай давай, - потребовала миссис Хадсон, - а то на даче все дожди и дожди. Простуду подхватила я. Так и ревматизм недолго заработать.
Холмс вопросительно посмотрел на меня, и я кивнул, мол, черт с ней. Тогда Холмс с сожалением налил ей на три пальца. Миссис Хадсон нахмурилась, но Холмс не обратил на это внимания и поставил пузырь на пол (возле себя).
- Ну ладно, давайте, - я накатил первым, опередив на этот раз Холмса, который замешкался из-за миссис Хадсон.
Та, все еще хмурая, недовольно навернула свою порцию и с громким стуком поставила на стол свою кружку. Потом и Холмс нахлобучил стопку.
- Так, - сказал он, наливая снова, - после первой не закусывают.
На этот раз Холмс выпил раньше. Я жахнул и закусил луковицей. Мне полегчало и жить захотелось. Миссис Хадсон угрюмо «съела» свою долю и тяжело вздохнув, встала из-за стола. Она направилась к себе.
Холмс довольно улыбнулся, подмигнул мне и показал большой палец. Но миссис Хадсон отсутствовала надолго. Она вернулась с тарелкой жареных баклажанов и литровой банкой соленых огурцов.
- Вот, - сказала она, поставив их на стол, - это вам презент с дачи. Теперь ты доволен, а? - обратилась она к Холмсу, - Будешь теперь лить по-человечески?
Мы с Холмсом оторопели. Такой щедрости мы не ожидали. Холмс молча взял у нее кружку и налил до половины. Я посмотрел на ее расплывшееся в улыбке лицо и подумал, что миссис Хадсон еще ничего. Холмс засунул руку в банку вытащил огурец, выпил и громко с наслаждением зачавкал им. Я хлопнул рюмашку и закусил баклажаном.
- Миссис Хадсон, - восторженно сказал я, - вот это я понимаю! Вот это сервис!
- А огурцы просто объедение, - поддакнул Холмс, - Ай да миссис Хадсон!
- Как, вкусно? - спросила миссис Хадсон, - сама сбирала, сама солила.
- Класс! - воскликнул Холмс.
- Ну, если класс, то давай, не забывай там подсыпать еще, - намекнула миссис Хадсон.
- Да, правда, ты чего застыл? - поторопил я Холмса. Тот мгновенно наполнил посуду.
- За нашу миссис Хадсон! - с пафосом провозгласил я и выпил после Холмса.
Потом был тост за женщин, потом за мужчин, потом за нас (чтоб у нас все было), потом за то, что мы друг друга уважаем, потом Холмс непременно захотел выпить за свою прабабку, потом за мои золотые руки, потом за то, что я свинья....
Дальше я пил один.
Миссис Хадсон и Холмс давно мирно лежали, обнявшись на полу, а я никак не мог остановиться и все пил и пил, благо закуска была...
…Очнулся я в кресле от громкого стука в дверь. Я с трудом открыл глаза и, шатаясь, побрел отворять. Распахнув дверь я увидел мокрого взъерошенного Лестрейда.
- Ты откуда, чучело, - произнес я, - время знаешь сколько?
- Нет, - ответил Лестрейд, - я только что проснулся и замерз. Слушай, есть что накатить, а то башка как в тумане?
- Зачаливай, - и я пропустил дрожащего Лестрейда в дом.
Мы прошли в зал и я усадил Лестрейда в кресло. Потом я взял Холмсову рюмашку и хотел подлить, но Лестрейд схватил Хадсоновский кружак и подставил мне под флакон. Я оценивающе посмотрел на Лестрейда и. решив, что тому это действительно необходимо, налил солидную порцию. Лестрейд глубоко вздохнул и одним махом навернул порцию (почти триста грамм). Потом он закусил огурцом и откинулся в кресле. Лицо порозовело, глаза засияли. Я налил себе и грамманул.
- Ну рассказывай, - потребовал я, - откуда ты вообще и так далее.
- То есть как откуда? - Лестрейд вытаращил глаза, - мы ж с тобой вчера квасили, а потом я, кажись, за пузырем пошел, но не дошел. Я вроде уснул под окном, а потом скатился в угольный погреб. Короче, просыпаюсь я, а кругом темень, ни хрена не видать. Я подумал, что помер и попал в ад. Потом думаю, что ж в аду так холодно, ведь жарко быть должно, значит живой. Потом, мыслю же, соображаю, значит, а раз так, живой. Вылезаю, смотрю, точно живой. О, думаю, повезло. Башка только гудит страшно, а так ничего... Налей еще.
Я усмехнулся и наполнил стопари. Лестрейд, правда, пытался снова кружак подставить, но я грозно посмотрел на него и он стушевался. Мы хлопнули по рюмахе.
- А эти-то что спят? - Лестрейд кивнул на Холмса, - Нажрались уже?
- Ну, - кивнул я, - они готовые. Давно уже спят. Кстати, время-то сколько?
Я пошел на кухню и посмотрел на часы. Время было час ночи. Когда я вернулся в зал, то увидел, что Лестрейд лихорадочно роется в своих карманах и что-то ищет.
- Ты что-то потерял? - спросил я его.
- Я бумажник посеял, - говорил Лестрейд плачущим голосом, - там моя зарплата же. Вот черт!
- Да ну, - прикинулся удивленным я, - как же так. А где, где ты его потерял?
- Откуда я знаю, - плакал Лестрейд, - может на улице, а может в подвале угольном. Может, я у тебя оставил в комнате, а?
- Не, ничего ты у меня не оставлял, - ответил я, - если б ты оставил, я заметил.
- И ты б мне его отдал, скажешь, - рыдал Лестрейд, - Там же бабки. Мои бабки.
- Ты, урод, мне не веришь? - возмутился я, - Пошли, балбес, сам посмотришь. И если там нет, то я тебе морду раскромсаю. Ехали!
И я решительно двинулся в свою комнату. Лестрейд покорно поплелся следом за мной, все еще плача. Я с трудом поднялся по лестнице - в голове шумело, в глазах двоилось - и нащупал в кармане ключ от своей комнаты. Я вытащил его и хотел уже вставить в замок, но тут неожиданно вспомнил, что Лестрейдов бумажник лежит у меня возле кровати на полу. Я совсем забыл его убрать. К тому же он был пуст, без денег. Просто одно портмоне. Как же я покажу его Лестрейду? Он увидит свой бумажник, в нем нет ни копейки, и подумает, что я спер его филы. И тогда я попаду в косяк. Холмс, конечно, отопрется от всего, скажет, мол, ничего не знает и вообще он здесь не живет, а я попадаю по уши. Это ж позор! Надо срочно что-то предпринять! Надо спрятать бумажник, чтоб Лестрейд его не спалил у меня в комнате!
Я разжал руку и ключ упал на пол. Я нагнулся, чтобы его поднять и прикинулся, что у меня голова закружилась. Впрочем, мне и так было не сладко, и особо притворяться не пришлось. Медленно - медленно я повалился на пол.
- Э, Ватсон, - испугался Лестрейд, - что с тобой?
- Ох, хреново мне, - прошептал я, закатывая глаза, - принеси мне стопарь, а то помру.
- Я сейчас, сейчас, - завопил Лестрейд, - я мигом, я скоро.
И он помчался вниз, в гостиную. Я быстренько поднялся, взял ключ и, открыв дверь, влетел к себе в комнату. Тут снизу донесся крик Лестрейда:
- Ватсон, а закуску тащить или не надо?
«Вот тормоз, твою иметь, - подумал я, - идиот с большой буквы».
Я подскочил к кровати, схватил этот чертов бумажник, лежавший возле нее и начал лихорадочно соображать куда его деть. Тут на лестнице раздался топот Лестрейда.
«Идет, гад», - подумал я и, засунув бумажник к себе в карман, выскочил из комнаты и растянулся на полу. Лестрейд влетел на площадку, где валялся я, таща поднос с пузырем, стопарями и банкой огурцов.
- Ватсон, я все принес, - говорил он, поставив поднос на пол подле меня, - как ты? Как самочувствие?
- Дай накатить, - слабым голосом проговорил я.
- Вот, вот, на, Ватсон, держи, - засуетился Лестрейд, протягивая мне полный стопарь, - Вот огурчик, закуси, на.
Я взял стопарь и хряпнул. Потом закусил огурцом. Лестрейд тоже жахнул за компанию и присел рядом со мной.
- Ну как, тебе лучше? - спросил он. Я кивнул, а он продолжил, - Черт, как ты меня напугал. Я подумал, все каюк Ватсону.
- Не дождешься, - сказал я, - Я вас всех еще переживу. Я раньше чем в сто пятьдесят лет помирать не собираюсь.
- Э, вы что тут делаете, - раздался хриплый голос и на площадке возник Холмс с опухшей рожей, - Вы бухаете что ли? Вы, лососи, без меня пьете?
И злой Холмс, подскочив к нам, схватил бутыль и осушил из горла все, что там оставалось. Потом он упал рядом с нами и захрапел.
- Э, Холмс, ты чего? - возмутился Лестрейд, - Ватсону плохо стало и я принес сюда синеву, чтоб ему здоровье поправить.
- Ватсону плохо стало? - повторил Холмс, приоткрыв один глаз, - Ты что мелешь, дурак? Когда это Ватсону от водки плохо было?
- Да я в натуре говорю! Ватсон, подтверди! - и Лестрейд посмотрел на меня.
Холмс тоже уставился на мою харю, как баран. Мне нужно было срочно дать ему знак, чтоб он не проговорился про бумажник. Поэтому я вздохнул и кивнул головой:
- Да, что-то меня накрыло. Голова закружилась малость, но теперь прошло. Лестрейд победно поглядел на Холмса, а тот недоверчиво смотрел на меня и медленно обалдевал.
- Да, серьезно? - спросил он, - ну ты, Ватсон, даешь. Не ожидал от тебя такого. Чего ж ты такой слабак стал - то?
- Кто, я - слабак? - я рассвирепел, - да я тебя могу перепить, как нечего делать.
- Да ну, - Холмс оживился, - давай попробуем. Лестрейд ты свидетелем будешь.
- Не, - отказался Лестрейд, - я хочу быть участником. Да и потом мне пока некогда. Я бумажник посеял. – и Лестрейд всхлипнул.
- Бумажник? - Холмс воззрился на Лестрейда, - какой бумажник?
- Свой собственный бумажник с зарплатой, - Лестрейд уже плакал, - На что я теперь жить буду, меня хозяйка из хаты выгонит. Я и так задолжал ей за три месяца. А зарплату нам теперь не скоро дадут. Только через месяц.
Холмс перевел взгляд на меня и я понял, что он уже начисто забыл о том, как мы «грабанули» Лестрейда. Я подмигнул Холмсу и увидел, как он медленно со скрипом начинает припоминать прошлые события.
- Ватсон, пойдем, посмотрим, может, найдем, - и Лестрейд поднялся на ноги.
Я тоже встал и пошел за ним. Холмс наконец все вспомнил. Он схватил меня за руку и, сделав страшные глаза, прошептал:
- Э, там же его портмоне, - и он указал на мою комнату.
Я отмахнулся и подойдя к двери, распахнул ее.
- Проходи, - сказал я Лестрейду, - ищи. Что найдешь - твое.
И подтолкнул его в спину. Когда он скрылся в спальне, ко мне скользнул Холмс и зашептал:
- Ты что творишь? Он же найдет....
Я не дал ему закончить и, вынув бумажник из кармана, сунул его в руку Холмсу и прошептал:
- Выкинь его в угольный подвал. Давай живо.
Холмс хотел что-то сказать, но я подтолкнул и его и он помчался вниз.
Минут через пять из комнаты вышел заплаканный Лестрейд. Он посмотрел на меня и покачал головой.
- Я же тебе говорил, нет у меня твоего бумажника, - сказал я с презрением (в душе радуясь, что все обошлось), - Ты, наверное, его посеял в подвале. Я так думаю.
- Да, - Лестрейд кивнул головой, - скорее всего там. Ватсон, ты извини меня. Я был неправ.
- Ладно, бывает, - миролюбиво проговорил я, - Не переживай ты так. Найдем мы твое добро. Куда оно денется.
- Да, ты правда так думаешь, - обрадовался Лестрейд, - Как хорошо. Если мы найдем мой бумажник, то я литр поставлю, обещаю.
- Вот и лады, - я похлопал его по плечу и пошел вниз.
- А где Холмс? - спросил Лестрейд, спускаясь следом.
- В сортир пошел, - ответил я.
Сойдя в гостиную, мы увидели Холмса, который сидел в кресле и набивал свою трубку.
- Ну как, нашли? - поинтересовался он.
Лестрейд тяжко вздохнул и отвернулся. Я вопросительно посмотрел на Холмса и тот чуть заметно кивнул. Я сразу повеселел и сказал:
- Вот, Лестрейд, обещал, что если мы найдем его портмоне, то он литр поставит.
- Да ну, блин, - возрадовался Холмс, - что ж вы стоите тогда? Давайте искать! Ты где его мог потерять?
- Не знаю, может в подвале, - Лестрейд пригорюнился снова.
- Ну пошли искать тогда, - бодро сказал я.
- Сейчас? - изумился Лестрейд, - Время половина второго ночи. Темень же там.
- Ничего, - отвечал Холмс, - я фонарик возьму.
Холмс принес фонарь, побултыхал его, долил керосину и зажег.
- Ехали, - кратко сказал он и пошел на улицу.
Обещание Лестрейда насчет литра сильно взбодрило его, но он как-то забыл, что в бумажнике нет денег, а, значит, и литра. Я же помнил об этом, но хотел, чтоб Лестрейд ничего не заподозрил.
Мы вышли из парадного входа и остановились у лестницы. Спускаться нам не пришлось. На верхней ступеньке лежал бумажник.
Увидев его, Лестрейд взвизгнул и, схватив обеими руками, стал его целовать. Мы с Холмсом разинули рты.
- Вот он мой бумажник, - говорил счастливый Лестрейд, - вот он мой дорогой. Нашелся. Вернулся к папочке. Теперь все будет хорошо.
Лестрейд раскрыл портмоне и заглянул внутрь.
- А где? - пробормотал он, тряся свой кошелек, - где деньги?
Из бумажника что-то выпало. Лестрейд стремительно нагнулся и поднял эту штуку. При свете фонаря мы увидели, что это была монета «достоинством» в полпенса.
- А где, где деньги,- орал Лестрейд, - где моя зарплата? Куда она делась? Ведь тридцать пять фунтов было....
- Тридцать пять? - изумился Холмс, - Да ты лжешь, собака. Не может быть!
- Было, - рыдал Лестрейд,- я вчера получил. И у вас я пропил фунтов десять. Должно же еще двадцать пять фунтов остаться.
- А, ну да, ну да, - пробормотал Холмс с облегчением, - четвертак должен быть.
- О, мои деньги,- ныл Лестрейд,- моя зарплата....
…Через час мы сидели в гостиной. Лестрейд тихо плакал в углу. Свой бумажник он швырнул обратно в подвал и теперь был безутешен. Холмс тоже насупился и молча смотрел на пустой пузырь. Я курил трубку.
«А, интересно, - подумалось мне, - Холмс взял из портмоне Лестрейда все бабки, весь угол, ничего не оставил. Но водки принес где-то литра три. Это примерно десятка. Тогда где остальные бобы? Где еще пятнадцать фунтов?»
- Слышь, Холмс, - грозно сказал я, - пойдем выйдем, пообщаемся.
Лестрейд перестал плакать и испуганно уставился на меня. Холмс тоже недоуменно на меня посмотрел, нахмурился и взял со стола вилку. Лестрейд начал медленно продвигаться к лестнице, не спуская с нас глаз. Я усмехнулся и пошел на кухню. Холмс - за мной. Он остановился у порога, сжимая свою вилку.
- Ну, что хотел? - нагло спросил он и выпятил нижнюю губу.
- Дверь прикрой, - приказал я, усаживаясь на стул.
- Зачем? - Холмс заметно напрягся.
- Дует, - я закинул ногу на ногу и когда Холмс закрыл дверь, поманил его пальцем.
- Ты куда остальные бобы дел, чучело? - спросил я.
- Какие бобы? - Холмс понял, что битвы не будет, во всяком случае пока, и подошел поближе, не выпуская, впрочем, вилку из руки, - Сам ты чучело, - добавил он угрюмо.
- Ты взял из бумажника двадцать пять фунтов, все, что там было, помнишь? А принес три литра. Это только на червонец. Куда еще пятнадцать колов дел?
- Пятнадцать колов? - Холмс удивился, - Да, я взял большой пузырь за десять фунтов, а остальные…
Он опустил голову и задумался. Я не мешал ему. Холмс думал минуты две, а затем поднял голову. Глаза его сиял
- Да! - воскликнул он, - вспомнил! У нас есть бобы на пузырь! Они у меня в куртке, в кармане. Я ж туда сдачу положил! Ватсон, ты гений! Пошли, забухаем. Продолжим праздник!
И счастливый Холмс, швырнув на пол свою вилку, обнял меня за шею.
- Да погоди! - я оттолкнул его от себя, - Как ты будешь пить при Лестрейде. Он сразу просечет, что это мы его бабки опускаем. Он же знает, что у нас вообще не было копеек, а теперь они появились. Откуда?
- А давай скажем, мол, это Хадсоновские лавры, - предложил Холмс.
- Да? А если она нас не поддержит. Возьмет и отопрется. Или еще того хуже скажет, что мы ее грабанули и потребует с нас «свои» бобы.
- Что ж тогда делать? - Холмс почесал башку, но тут же просиял: - Все ништяк, сейчас я Лестрейда вытурю, - и он схватил свою вилку.
- Стой! - вновь остановил я Холмса, - Как ты будешь его молотить при миссис Хадсон. Она тогда нас всех троих выгонит.
- А мы потихоньку, - Холмс рвался в бой, - Мы ж ему только морду немного разобьем и все. Что здесь такого?
- Он же орать будет, как труба. Лестрейда не знаешь что ли?
- А мы ему рот завяжем и кляп затолкаем. И вообще, что он тут делает? Пусть к себе шлепает. А если не понимает, то поможем ему. Так и скажем миссис Хадсон, если что.
Я задумался. В словах Холмса был резон, причем весьма существенный, и я согласился. Мы вышли из кухни и направились в гостиную. Но там, кроме громко храпящей миссис Хадсон, никого не было. Мы обыскали весь дом, но никого не нашли.
- Сбежал, лошак, - с сожалением сказал Холмс, - на измену упал, сволочь! Подумал, мы биться будем.
И он плюнул на пол.
- Да ладно, не переживай, - я махнул рукой, - все на мази! Так даже лучше. Проблем меньше.
- Я так хотел ему по мордасам пройтись. Я б его в банку затолкал! Я б его утюгом погладил. Я б его прокрутил в миксере. Я б у тебя кастет твой взял и наставил на нем отметин «ДВ», - мечтал Холмс, - а этот кальмар все испортил и сбег. Эх, я б его …
- Да хорош ты, - оборвал я его, - иди лучше тащи бабки. За пузырем пойдем.
Холмс, все еще недовольно бурча, пошел в прихожую. Я подвинул миссис Хадсон, которая разлеглась на весь палас, к стенке, сел в кресло и хотел уже набить себе трубочку, как снизу донесся дикий вопль Холмса. Я вскочил и бросился к нему.
- Эй, чего орешь? - спросил я, подбегая к вешалке.
В прихожей было темно (кончился керосин в лампе), но я заметил Холмса, который, бросив свою куртку на пол, выворачивал все карманы.
- Ватсон, - орал Холмс, - нет бабок! Были, а теперь нет. Сперли их! Это Лестрейд, падло, я его убью!
- Тормози! Ты точно уверен, что они у тебя в куртке лежали?
- Конечно, уверен! Я их нарочно во внутренний карман засунул и на пуговицу застегнул, чтоб не посеять! А теперь, смотри, карман расстегнут, а денег нет. Это точно Лестрейд стырил, а потом свалил. Бежим, догоним его, заберем наши бобы и накостыляем ему по рылу!
- Постой, - я попытался остановить Холмса, но он не слушал и кричал:
- Да скорее же бежим, пока он далеко не ушел!
- Ладно! - я махнул рукой, - Бежим.
Холмс схватил кочергу и рванулся к выходу. Я мчался следом. Мы летели сломя голову по ночным улицам Лондона, кое-как освещенными тусклыми фонарями. Было довольно прохладно. Биг-Бен пробил два часа. Холмс выбрал самый короткий путь до Оксфорд-стрит, где жил Лестрейд, и мы бежали через подворотни и проходные дворы, где и вовсе был полный мрак. Я боялся споткнуться обо что-нибудь и упасть, но Холмса ничего не смущало. Он летел мстить! И, главное, за водкой!
Мы добежали до дома Лестрейда минут за пятнадцать. Я все посматривал по сторонам, надеясь, что он еще не дошел до своей хаты, но, увидев свет в его окне, понял, что мы опоздали. Впрочем, Холмса это не смутило, и он полез на второй этаж по обшарпанной с большими выбоинами кирпичной стене. По ней было очень удобно лазить. Он вскарабкался до подоконника и заглянул в окно.
- Ну, как там? Что он делает? - вполголоса спросил я.
- Гад! Он бухает! - Холмс даже задохнулся от возмущения и, размахнувшись, разбил кочергой окно.
- Ой, мама! - раздался крик Лестрейда, - Кто это? Что вам нужно?
- Это я, - произнес Холмс и полез в окно.
Он быстро исчез в комнате, и после этого воцарилась тишина. Я подождал пару минут, не понимая в чем дело, а затем тоже полез на стену. Я дополз до окна и увидел, как эти два лося хлопнули по стопарю.
- Ах, вы шакалы! - крикнул я, - вваливаясь в хату, - Пьете уроды? Без меня! Убью!
- Ватсон, - вскрикнул Лестрейд и, подбежав ко мне, помог подняться на ноги.
Затем он взял со стола самый большой стопарь и протянул мне. При этом он улыбался, как павлин. Я, озадаченный таким приемом, машинально взял рюмаху и проглотил содержимое. Лестрейд протянул мне кусок колбасы и я закусил.
- Братаны, как хорошо, что вы пришли, - сказал Лестрейд, а сам сияет, как светофор ночью, - Я нашел свои бабки. Они у меня, оказывается, в плаще были в кармане, а я, тормоз, их в портмоне искал.
- Как в плаще, - возопил я, - У тебя, выходит, кроме тех еще бобы были?
- Нет, это те же филы, которые в бумажнике лежали, - ответил Лестрейд, - Только я их, видимо, чтоб не потерять, положил в карман плаща и на пуговку закрыл. А потом забыл про них.
- Как на пуговку? - переспросил я и грозно взглянул на Холмса, который стоял, разинув рот, и слушал Лестрейда, - а сколько там было бабок?
- Да немного осталось, - Лестрейд вздохнул, - Пятнадцать фунтов всего. Но ничего, я думаю, мне хватит. Буду экономить. Я уже вообще-то жил раньше на пятнадцать фунтов.
- А зачем ты свалил от нас? - горестно спросил я.
- Я подумал, что вы биться будете, вот и не стал мешать. Надел плащ и пошел домой. По дороге засунул руку за пазуху, думаю, что там? Вытаскиваю, вроде бабки. К фонарю подхожу, точно бабки! Вот я обрадовался, взял пузырь и домой! Ну, давайте накатим, что ли.
И Лестрейд наполнил рюмки.
На другой день я лежал в гостиной на диване и хмуро разглядывал потолок. Миссис Хадсон стояла у окна и уныло смотрела на улицу. Холмс тихо сидел в кресле и виновато сопел. Вчера, когда мы вышли от Лестрейда. я здорово отоварил Холмса кочергой за потерю «наших» бабок. Я популярно объяснил ему, что ходить в ларек нужно в своей куртке, а не надевать чужое добро, да еще и класть туда лавры. Холмс, когда бежал за пузырем, надел Лестрейдов плащ (я думаю, чтоб казаться крутым) и, купив бутылешку, положил сдачу в карман, да еще и аккуратно закрыл его, чтобы не потерять деньжат. За это я вчера его провел рылом об асфальт, чтоб никогда больше не делал таких ошибок. Теперь Холмс угрюмо молчал, поглаживая расцарапанное лицо, и иногда тяжко вздыхал.
- Ну как, лось, болеешь, а? - ехидно спросил я.
- Да, хреново, - произнес Холмс, - башка прямо раскалывается.
- Так тебе и надо, урюк, - злобно сказала миссис Хадсон, - Одел бы вчера свою одежу, сейчас опохмелились бы. Что тебе трудно было свой куртофан напялить? Вон одел бы Ватсоновскую фуфайку. Или мой ватник хотя бы. Эх, урод, чтоб тебе пусто было!
И миссис Хадсон плюнула в цветочный горшок.
- Миссис Хадсон, а вас нет финансов малость? - спросил я.
- Откуда? Если б были, то мы давно уж здоровье-то поправили, - ответила она, - только этому я б не налила.
Миссис Хадсон кивнула на Холмса. Тот засопел еще сильнее и отвернулся.
Мы совсем приуныли и надолго замолчали. Каждый размышлял, где раздобыть лавэ и остограммиться. Но мне в башку ничего стоящего не лезло. Я ни хрена не мог ничего придумать. Все лежал на диване, а голова просто разрывалась. Кроме того, я был зол на Холмса - урода и решил, что когда мне чуть полегчает, то я его башку в блин превращу кочергой. А пока меня сильно мутило и я даже шевелился с трудом.
Так прошло минут сорок. Вдруг Холмс резко вскочил с кресла и куда-то помчался. Через минуту мы услыхали, как хлопнула входная дверь.
- Куда это он? - удивился я
- А шут с ним, - лениво проговорила миссис Хадсон, - Ты нашего балбеса не знаешь? Пойдет на базарчик, попробует занять пузырек, но никто только ему не даст. Он уже и так всем должен.
- Может, дадут хоть чекушку?
- Какое там, - отмахнулась миссис Хадсон, - Даже стопки и то не получит. Разве только в морду дадут.
Я повернулся к стенке и попытался уснуть. Но сон не шел. Появилась мысль навестить Лестрейда, но я знал, что он на работе. И потом он сам на мели - на пятнадцать фунтов в месяц не разъешься. Вдобавок мы вчера с ним пропили фунта два-три. Так что у Лестрейда ничего не светит.
- Ох, совсем муторно стало что-то, - сказала миссис Хадсон, - пойду рассолу огуречного хряпну. Ты, Ватсон, будешь?
- Да, не откажусь, - ответил я, вставая.
Тут внизу послышался скрип отворяемой двери.
- О, вот он и вернулся,- миссис Хадсон скорчила мину, - Сейчас будет говорить «туда ходил, сюда ходил…»
Она не успела закончить, как в комнату ввалился Холмс с громадной бутылью литров на десять. На ней было написано «СМИРНОВЪ». Он поставил ее на пол, отдышался, победно оглядел нас и сказал:
- Что, лоси, не ждали?
Я во все глаза смотрел на него и ничего не соображал. Миссис Хадсон отлепилась от пола и подошла к Холмсу.
- Что это?- слабо спросила она.
- Не видишь? Водка это. Причем элитная. Мы давно такой не пили. Ватсон, тащи рюмки.
- Холмс, откуда? - только и смог сказать я. Холмс гордо улыбнулся и произнес:
- Вы, двое, скажите, что я самый великий человек в мире и нет мне равных. Что вы мне и в подметки не годитесь. И вообще извиняйтесь передо мной. А то не налью ни капли. Сам все выжру.
Мы, совсем обалдевшие от такого бутыля, послушно повторили его слова и извинились. Холмс снисходительно посмотрел на нас и удовлетворенно хмыкнул. Потом он обратился ко мне:
- Слушай, сын мой! Помнишь, Лестрейд свой пустой бумажник в подвал вышвырнул. Так он там и валялся. Я подумал, может его толкнуть. На пузырек должно хватить. Я достал его и понес в ломбард. А там посмотрели и говорят, что это настоящая крокодиловая кожа. У меня спрашивают, зачем, мол, ты его толкаешь, это ж дефицит большой. А один тип как увидел, так и вцепился в меня. Мне, говорит, продай. Я ему: «Сколько дашь?» А он говорит: «Даю тридцатник, а больше денег нет». Ну, я и продал ему.
- Да ты что, - изумился я, - этот драный кошелек тридцать фунтов стоит? Невероятно.
- Я отвечаю! - поклялся Холмс, - Я сам чуть не сковырнулся с копыт, когда узнал. Я взял бобы и сразу в магазин. Кстати, Ватсон, я в своей куртке ходил, - добавил он лукаво.
- У тебя сдача осталась? - спросил я
- Да, еще пятрофан!
- Держи пять! - и я радостно пожал Холмсу руку.
- Ну, давайте квасить что ли, - Холмс довольно улыбнулся, - А то головка-то болит!
- Прекрасно, - миссис Хадсон всплеснула руками, - А у меня как раз и огурчики есть маринованные, и грибочки соленые, даже салат есть «Лечо» называется. Сейчас принесу!
- Давай-давай, миссис Хадсон, - я был на седьмом небе, - как это здорово! Как замечательно!
Миссис Хадсон весело засмеялась и помчалась за закуской. Холмс начал открывать бутыль.
- Неудобно ее держать, - пожаловался он, - Очень здоровая она. Надо куда-нибудь отливать понемногу, а то пупок развяжется ее поднимать.
- Давай в ковшик перельем и будем оттуда плескать, - предложил я, - Вот только, если Лестрейд придет и будет искать свой бумажник, что ему скажем? Он же не знает, наверно, что его кошелек столько стоит.
- Конечно, не знает, иначе б не выкинул, - ответил Холмс, - а про портмоне, то он сам его выкинул, мы его не заставляли. Так что пусть и ищет сам. Если найдет, - и Холмс весело засмеялся.
- Ну, - я тоже махнул рукой, - в этом подвале не только мы уголь храним, еще и соседи наши в нем свои запасы держат. И потом там канализация рядом…
- Давай не будем об этом, - сказал Холмс, - Что упало, то пропало.
Тут в гостиную вбежала миссис Хадсон с банками, тарелками и чашками и стала расставлять их на столе.
- Ух ты! - воскликнули мы с Холмсом, увидев такое богатство, - Вперед!