Кристалл - Часть 1 (II)

Знаете, иметь дом с видом на парк – невероятно здорово. В любое время года можно спокойно отдохнуть от суеты и шума города, не выезжая за его пределы. Возможно, поэтому при любой возможности я рвала когти к бабушке, а не к своим друзьям. К тому же, где я еще послушаю волшебные истории, подпитывающие мою мечту о магии драгоценных кристаллов?
Погода была чудесной. Воздух - чистым и свежим, а яркое солнце не спеша стремилось к горизонту, оставляя за собой красное зарево, которое просвечивало через желтеющие листья клёна, березы, старого дуба, дикого ореха и каштана, - всё это создавало впечатление, словно ты попал в осенний Рай.
Большие листья были раскиданы по всему парку, но на ветвях по-прежнему оставалось их несчетное количество, как у человека, который вроде как постоянно всюду оставляет свои волосы, в том числе - на расческе, но лысым почему-то не становится. Меня всегда поражало то, как внезапно наступал момент, когда жизнь покидала природу. В один день заканчивалась сказка и начинались тяжелые времена: деревья более не были украшены своими зелеными серёжками, цветы исчезали, оставляя после себя сухие ножки, и наступал холод, бродивший по округе в поисках жертвы, как смерть с косой над кладбищем, не в силах забрать жизнь дважды…

Когда я подходила к её дому, то увидела множество людей вокруг и несколько полицейских машин. Срываясь с места, я не заметила, как быстро оказалась внутри дома - в бабушкиной гостиной, хотя, кажется, меня пытался кто-то удержать и не пустить внутрь, задавая всякие вопросы. Я ничего не слышала и не воспринимала – меня интересовало лишь, где моя бабушка и что произошло.
Кругом разбитое стекло. Вазы. Точнее, то, что от них осталось. На стене и мебели непонятные ссадины… не то от оружия, не то от ветра. Как я и полагала – витрина разбита и пуста. Ни единого кристалла не было видно. Её соседний шкаф с заметками перевернут и многие книги отсутствовали. Видимо, это было ограбление… Тут я начала замечать людей, которые в спецодежде что-то осматривают, фотографируют. Ко мне приблизился человек, по всей видимости, ранее ловивший меня у входа. Он не успел даже рта открыть, как я бросила один единственный интересовавший меня вопрос:
- Где бабушка? - я расслышала, как мой голос дрожит и пропадает через каждый слог. Мужчина в форме следователя полиции поморщился, не ожидая здесь увидеть гражданское лицо.
- Твоя бабушка? - он покосился в сторону спальни, где моргали вспышки фотоаппарата, - Мне очень жаль, она погибла. Мы обязательно выясним, кто к этому причастен, но сейчас попрошу покинуть место преступления. С родственниками погибшей свяжутся после выяснения деталей, а пока…
Далее мне не было нужды слушать. Я оглянулась и увидела комнату, в которой лежало тело моей бабушки, а также людей, склонившихся над ним.
У меня не было слов. Не было мыслей. Тупая, ноющая боль пульсировала в моей груди, а затем я почувствовала приступ удушья.
Кто посмел это сделать? За что? За кристаллы? Нет смысла столько красть, если душа, способная активировать лишь одну драгоценность, тоже одна! А если в её коллекции и был такой камень, который звал своего обладателя, то она бы сама отдала его! Тогда зачем было её убивать?! Зачем?...
Я почувствовала влагу в глазах, что перетекала по коже вниз, падая солёными каплями на пол. Много. Это мешало видеть и дышать. Из соседней комнаты слышался отчет эксперта, надолго врезавшийся в мою голову: «Причина смерти – удушье без внешних признаков. По всей видимости, это дело рук ветряного мага. Возможно, он был не один…». Далее я не расслышала, так как меня вывели на улицу, где была чудесная погода с тем же ярким осенним солнцем, которое по-прежнему просвечивалось сквозь пожелтевшие листья деревьев, но теперь казалось, будто оно сделало их красными, словно в огне… Я смотрела на эти красные листья, красное солнце, красное небо, а перед глазами маячил образ тела моей горячо любимой бабушки, лежавшего на полу… Доброй и любящей этот мир всей душой Фиалки, которая почти каждый вечер читала мне свои повести о древних народах, их преданиях, легендах и поверьях, о драгоценностях и всевозможных силах, хранящихся в них, как и в наших душах. Как много она еще мне не рассказала… Как много я не успела сказать ей… Всего этого Нас лишил человек. Злой, жестокий, не заслуживающий жизни.
Внезапно, я осознала, что это солнце, освещающее парк и любимый мною дом, напоминает огонь. Именно пламя – то, что всегда меня успокаивало.
Хотя… сейчас у него это не получалось. Слёзы душили изнутри, сжигая внутренности дотла, как и этот видневшийся мне пожар. Ничего, кроме горечи и боли я не могла теперь чувствовать.
Воспоминания с её участием, с добрым милым лицом, мелькали перед глазами, будто фильм жизни, что включила её душа специально для меня, посылая мне так своё «прощай»: то как она учила различать кристаллы, как показывала древние рукописи различных народов… то, как защищала перед родителями, когда я пришла в рваном, грязном платье домой… как нежно целовала меня в лоб перед сном…

***



В день похорон на кладбище пришла, казалось, половина города, несмотря на то, что хоронили бабушку ранним утром. Часов в шесть.
Её многие хорошо знали, любили, уважали, хоть и не без зависти. Всё-таки она была не последним человеком, участвующим во многих городских мероприятиях. Вроде таких, как «Юный маг» - для детей, которые только осваивают недавно приобретенную силу, «Пять изломов» - городская выставка, где коллекционеры показывали и рассказывали о своих камнях, некоторые из которых даже продавались. Также её часто приглашали читать лекции в местный Археологический университет на кафедре "Изучение магических свойств кристаллов и особенностей возникновения кристаллических пород".
Несмотря на свою насыщенную жизнь, она всегда находила время для меня. Чёрт… Да как такое могло произойти вообще?! Почему так всё обернулось?! Если бы я только раньше пришла!.. Хотя, что я могла бы сделать? Что я теперь могу сделать? Ничего…
Пока мама тихо рыдала, утыкаясь в плечо отца, я тупо смотрела в одну точку. Плакать больше не могла. Не знаю, почему, но просто не получалось, как бы сильно не хотелось. Это вроде бессонницы – ты ужасно хочешь спать, твои глаза пухнут, голова кружится, но всё равно уснуть не можешь.
Интересно, а какого это? Умереть. Есть ли что-то там, за гранью? Чувствует ли она запах мокрой после ночного дождя земли? Перегноя листвы, осевшей пыли? Чувствует ли она теперь холод этой ямы и последние в этом году тёплые лучи восходящего солнца? Что же вообще она успела ощутить перед смертью?.. Какие слова стали последними?.. Я никогда не узнаю, не смогу спросить, ведь её лакированный гроб из красного дерева уже засыпают землей… Что? Уже?
Чья-то тяжелая рука опустилась мне на плечо. Дядя Нейтон. Как и ожидалось, он тоже пришел попрощаться.
- Она была замечательной. Матерью никакущей, но вот бабушка из неё получилась что надо, - как всегда задорный голос зрелого мужчины, чуть младше моей матери, раздался надо мной.
Я молчала. Не хочу я говорить. Просто не хочу.
- Помню, она поставила меня в угол, когда я без спроса вошел в её комнату, - он коротко рассмеялся, а затем продолжил, - А когда съел кусок торта, не оставив сестре, вообще пинком наградила! Ах-хах! Не знаю, где она так научилась, но била она посильнее многих чемпионов, встречавшихся мне на соревнованиях! В обычном поединке получишь синяк, размером с блюдце, и нормально – не болит. Через недельку проходит, и ты вообще забываешь, что там было. Подумаешь, комарик какой-то ущипнул! Пф! Пустяк! А тут… Схлопочешь оплеуху, так и не слышишь потом этим ухом месяц! Вот, что значит рассерженная мать!
Сзади нас послышались смешки. На кладбище обычно не принято шуметь, а потому малейший шорох слышен был за километр, чего уж говорить о дяде? Тут же многие начали переговариваться, вспоминая случаи с участием умершей…и все эти воспоминания произносились с улыбками. Нейтон заразил их позитивом, превратив мрачные похороны в доброе прощание.
Его веселый голос и широкая улыбка, конечно, могли подбодрить кого угодно, но только не меня. И не его. Как бы не улыбался и не шутил, я видела ту же печаль и горечь в его синеватых глазах. Колючая щетина заметно отросла, морщины на лбу и под глазами казались глубже. Он тоже горюет. Я чувствую…
- Что ж, думаю, нам пора попрощаться с ней… Отпустить. Мы всё равно еще встретимся, так что, - его широкая рука сильнее сжала моё плечо – пора идти дальше, Эл.
Да, я согласна. Мы ещё встретимся. Может, тогда я и узнаю, что же она почувствовала напоследок?

***



Целую неделю после похорон я провела дома, пока родители занимались вопросами наследства и ещё чего-то там. Мне было всё равно.
Никто меня особо не беспокоил и не разговаривал со мной – в частности, потому что я этого не хотела. Правда, как-то к нам домой приходили мои друзья, чтобы поддержать, но, увидев моё состояние, поняли, что сейчас лучше всего оставить в покое. Я не то, что не хотела ни с кем говорить или кого-то видеть, я даже толком не ела и не открывала окна лучам солнца. Моя комната превратилась в склеп с бледным нервным зомби в виде, казалось, вмиг постаревшей школьницы.
Сколько бы длилось такое бессмысленное существование - я не знаю, но однажды вечером ко мне в комнату зашел пожилой мужчина в итальянском чёрно-бордовом костюме, регламентирующем о состоятельности носителя. Что ж, в нашем мире бюрократия действительно высоко оплачивалась. Правда не так, как известные и всеми любимые маги-бойцы. Хотя, какая разница?...
Мама представила его, как нотариуса, с которым бабушка вела свои дела.
- Добрый вечер, Элла. Меня зовут Марк Боронеско. Соболезную вашей утрате, - он учтиво поклонился. В его руках была черная папка, которая сразу привлекла моё внимание. На ней был золотистый узор - ветки с розами, - который я часто видела в старинных книгах с описанием свойств коллекционных камней.
- Красивая у вас папка, - монотонно, не отрывая от неё глаз, произнесла я.
- Да…- он опешил, – Её отдала мне ваша бабушка. На хранение. Могу я присесть за ваш стол?
- Пожалуйста.
Бабушкины документы? Какое они могут иметь отношение ко мне? Никаких особо дел у нас с ней не велось. Зачем он здесь?
- Полагаю, вам не терпится узнать, зачем я к вам пришел, да еще и так поздно? Тогда я не стану тянуть, - он открыл папку на столе и стал перебирать довольно старые бумаги.
- Очень давно, когда вы были еще маленькой девочкой, четыре года отроду, ваша бабушка подарила вам на день рождение кулон.
Кулон? Бабушка? Я никогда не слышала об этом…
- И где же он теперь? – нахмурилась я. Это мало походило на правду.
Марк качал головой, перекладывая на столе чуть пожелтевшие листы, будто искал в них нужную информацию. Свет настольной лампы ослеплял мои глаза, которые несколько отвыкли от него, находясь в постоянной полутьме, но сейчас я хотела увидеть, что же отображено в его записях, и потому встала с кровати, направляясь к столу.
- К сожалению, подробностей я не знаю, ваша бабушка их решила утаить, но в тот же день она забрала у вас подарок и отдала его мне, завещав хранить его существование в величайшей тайне и вернуть вам только в случае её смерти и при достижении вами совершеннолетия. К моему сожалению, оба условия выполнены, и теперь я обязан исполнить волю вашей дорогой бабушки - моего близкого друга…- он достал из папки выпуклый черный конверт.
- Подойдите, пожалуйста, и протяните руку, - выполнив просьбу, я почувствовала тепло, исходящее от содержимого конверта. Знакомое тепло. Затем из него на ладонь выпал камушек темно-алого цвета… невероятно красивый и тёплый… Я даже невольно улыбнулась. Родное бабушкино тепло в моей руке…
- Почему она скрывала его от меня? – не веря своим глазам и радостно улыбаясь, произнесла я, наслаждаясь его сущностью в своей руке… такой гладкий. Ощущение, будто мне всю жизнь его не хватало, словно он мой старый друг, с которым мы прошли полжизни, держась за руки и поддерживая друг друга.
- Должно быть, у неё были на то свои причины, - он поклонился мне, прощаясь, и направился к двери.
- Благодарю вас, - всё еще улыбаясь, попрощалась я.
- Доброй ночи, миледи.