Сочинение ля-минор (продолжение)

2

К посёлку "Октябрьский" Соломон подходил, едва волоча ноги.

Отыскав дом, указанный в письме, он постучал. Дверь открыл маленький сухой старик, большую лысину которого обрамляли жиденькие седые волосики. Едва увидев старика, Соломон сразу же подумал – Наверное, именно о таких людях говорят "божий одуванчик", кажется, дунешь на него посильнее, и полетят волосики, и переломится несчастный как тростиночка тоненькая. В чём только душа-то держится.

- Здравствуйте! - поприветствовал "одуванчика" Соломон.

- Здравствуйте! - ответил "одуванчик".

- Абрам Моисеевич Шухерсон здесь живёт?

- Здесь, это я.

- Моё имя Соломон Абрамович Шухерсон, я приехал по письму.

Шухерсон старший с тревогой и недоверием посмотрел на Соломона, - А паспорт у тебя есть? - поинтересовался он.

- Конечно - ответил Соломон и, достав из внутреннего кармана куртки паспорт, подал его просителю.

Абрам Моисеевич взял паспорт, вытащил из нагрудного кармана полосатой пижамы очки, надел их на нос и стал просматривать документ. Полистав его, он поднял глаза на Соломона и задумался – Ну, какой он мне сын? Он же бурят, тувинец, якут, чукча наконец, а я по отцу - еврей, а по матери - узбек. Если я еврей, то национальность определяется по матери и, стало быть, я узбек. А если я узбек, то национальность определяется по отцу, и значит я еврей. Парадокс! - А свидетельство о рождении у тебя есть? - прервав свои рассуждения, спросил Абрам Моисеевич.

- У меня всё есть - скрывая раздражение, ответил Соломон. - Может быть, вы позволите, для начала, войти? Тем более, что я приехал сюда по вашему приглашению.

- Да, да, конечно! Проходи - отходя от двери, суетливо предложил Абрам Моисеевич.

Соломон вошел, бросил на стоящую у входа тумбочку чемодан и, достав из него свидетельство о рождении, подал Шухерсону-старшему.

Абрам Моисеевич взял и, раскрыв, начал читать вслух - Шухерсон Соломон Абрамович, родился восьмого января тысяча девятьсот семидесятого года. Место рождения - посёлок "Октябрьский", Иркутская область, республика РСФСР. Отец - Шухерсон Абрам Моисеевич, национальность - русский. Мать - Кожекбетова Флёра Ивановна, национальность - русская. Место регистрации - Тайшетовский ЗАГС Иркутской области. М...да! - многозначительно произнёс Абрам Моисеевич.

- Что-то не так? - заволновался Соломон.

- Всё так, всё так. Всё по-русски! Судя по этим документам, я твой отец, а ты, стало быть, мой сын - возвращая документы, резюмировал Абрам Моисеевич.

- Здравствуй папа! - воскликнул Соломон, пытаясь внести в интонацию как можно больше радости.

- Здравствуй сын! - не менее радостно ответил Абрам Моисеевич и бросился в объятия к Соломону. - Раздевайся сын, ты, наверное, с дороги голоден?

- Нет!

- А чай будешь?

- От чая не откажусь, но, если можно, кофе.

- Кофе, так кофе! Я поставлю чайник, а ты располагайся, как тебе будет удобно.

- Я, с вашего позволения, прилягу? - глядя на диван, спросил Соломон.

- Почему ты спрашиваешь? Ты приехал домой, поступай, как считаешь нужным - ответил Абрам Моисеевич и ушёл в кухню. Приготовив лёгкий ужин, Шухерсон дождался когда закипит чайник и вернулся в комнату. - Чай готов, идём ужинать! - сообщил он.

Задремавший Соломон от неожиданности вздрогнул и открыл глаза. - Если позволите, я ещё минут десять подремлю?

- Отдыхай, ты, наверное, устал с дороги - ответил Абрам Моисеевич, подвинул кресло ближе к дивану и сел.

Соломон, в процессе перемещения из Иркутской области к этому дивану, не спал четверо суток. Бороться со сном он был уже не в силах. Веки, против его воли, сомкнулись и он уснул.

Абрам Моисеевич, не замечая, что Соломон спит, рассказывал историю о том, как он оказался в этом посёлке, рассказывал о своей маме и о своём папе. Рассказ его был грустен и печален, иногда он прерывался тихими всхлипами, иногда громкими рыданиями, но успокоившись, Абрам Моисеевич продолжал свою душераздирающую повесть и всё говорил, говорил, говорил.

Соломон спал. В его подсознании, вероятно загружаемом рассказом Абрама Моисеевича, формировался сон. Сон был дик и ужасен. Снилось ему, что он любит точать сапоги, но тёмные силы гнетут его шить тапочки, трусы и рабочие рукавицы. Вдруг Соломон оказывается на лесоповале, где его пнём кедровым придавило, да так продавило, что он оказался в вагоне поезда на станции метро "Площадь Революции". Выходит Соломон из вагона, а на него несётся разъярённая толпа членов партии, какой именно он разобраться не успел, ибо толпа, вдруг, превратилась в мощный водный поток, который подхватил его и вынес на поверхность. Плывёт Соломон, вдруг вода кончается и он, абсолютно голый, идёт строевым шагом по глубокому руслу высохшей реки. Вдруг видит золотой прииск и начинает мыть золото, используя в качестве водомёта мочевой пузырь и всё, что к нему привязано. Намыв мешок золота, он взвалил его на плечи и полез наверх по какой-то вышке, которая оказалась рядом как никогда кстати. Вдруг он срывается, летит вниз и попадает в объятия молодой красавицы, Соломон её обнимает, целует, вдруг она превращается в грязную жирную свинью, Соломон пытается её оттолкнуть, но та впивается ему в плечо. Соломон кричит от боли и просыпается. Болело плечо - Что-то долго заживает - подумал он и поднялся с дивана. Рядом в кресле спал Абрам

Моисеевич. Соломон осторожно, что бы ни разбудить старика, прошёл в кухню, где уже был накрыт стол. - Старый для меня постарался - подумал Соломон, ставя на плиту чайник. Дождавшись, когда чайник закипит, он прошёл в комнату, чтобы разбудить Абрама Моисеевича и только сейчас, он обратил внимание на его открытые глаза. Соломон пощёлкал пальцами перед лицом старика, но тот не реагировал. Нащупать пульс тоже не удалось. Абрам Моисеевич Шухерсон умер.

Соломон глядел на покойника с чувством жалости, отвращения и негодования одновременно. - Зачем я припёрся сюда? - вслух рассуждал он - Зачем проехал пол - России? Затем, чтобы хоронить этого "одуванчика"? Да на кой ты мне сдался - глядя в незрячие глаза покойника, прокричал Соломон. - Я не контора похоронных услуг! Пень трухлявый! - возмущался он. - Мне тебя даже похоронить не на что! Сваливать надо отсюда, сваливать! - решил Соломон, вышел из комнаты, взял с тумбочки чемодан и, на секунду задумавшись, с силой швырнул его на место. Вернувшись в комнату, он подошёл к покойнику, взял его за плечи и стал трясти - Зачем ты меня звал? Чего тебе от меня надо? - громыхал Соломон. - Ты бы перед смертью хотя бы записку оставил! В этот момент, голова покойника, откинутая на спинку кресла, вдруг наклонилась вперёд и упёрлась подбородком в грудь. Создалось впечатление, что он кивнул. Соломон стал обыскивать труп, но ничего не обнаружив, подошёл к шкафу, открыл створку и увидел висящий на плечиках костюм, внизу стояли белые тапочки. - Ага!..- обрадовался Соломон - Значит "одуванчик" ждал "костлявую", это обнадёживает. Во второй половина шкафа, в одном из ящиков, в картонной коробке лежали документы и деньги. Пересчитав неожиданное "состояние", Соломон, заметно повеселев, обратился к покойнику - Слушай старый, да мы тебя с музыкой похороним!..

Шёл дождь. Похоронная процессия, состоящая из катафалка с покойником, трёх старух, одна из которых несла подушечку с орденами и медалями, двух стариков и Соломона, медленно двигалась по территории кладбища. Замыкал процессию духовой оркестр, фальшиво исполняющий траурный марш Шопена.

Впереди кладбищенская дорога шла на подъём. Подъём был непротяжённым, но довольно крутым, а поскольку дождём размыло дорогу, то катафалк, доехав почти до конца подъёма, вдруг забуксовал. Водитель тот час затормозил, но катафалк, остановившись на мгновение, вдруг пошёл юзом вниз по склону. Сопровождающие лица вместе с духовым оркестром, едва успели разбежаться по обочинам дороги. Катафалк, соскользнув вниз, остановился. Из кабины вылез водитель и объявил - На малой скорости мне не въехать на этот

подъём, очень скользко! Я сейчас сдам назад и с разгончиком влечу в горку. Все понимающе оставались стоять на обочинах.

Катафалк сдал назад, разогнался и пошёл в гору, но перед самым перевалом подъёма его подбросило на ухабе, и гроб с покойником наполовину выскочил из кузова. Все, в один голос, закричали, музыканты затрубили. Водитель, почуяв неладное, резко затормозил, но гроб, вопреки законам динамики, не влетел по инерции в кузов, а накренился назад, и медленно сползая по ребру днища кузова, встал почти что вертикально.

Покойник, постояв мгновение в гробу, наклонился вперёд, как будто хотел сделать шаг, но шага не сделал и рухнул лицом в грязь. От физического падения Абрама Моисеевича, в стороны полетели брызги, уворачиваясь от которых, старики и старухи продемонстрировали изрядную прыть, они отскакивали от покойника как кукуруза от раскалённой сковороды. Покойный, упав в грязь, стал медленно сползать по склону. Одна из старух, со словами - Ты куда, едри твою? - схватила его за штанину и тем предотвратила сползание Абрама Моисеевича вниз по наклонной плоскости. Однако, едва она отпустила покойника, как на него с шипением, обрушился гроб. В стороны полетели брызги, увернуться от которых уже не удалось никому. Старики и старухи стали счищать грязь с одежды, и только один Соломон бросился к гробу, перевернул его и затолкал покойника обратно.

Вид усопшего был ужасен. Старухи стали вытирать лицо покойника носовыми платками, но вместе с грязью вытерли грим, нанесённый в морге. Лицо покойника приобрело синюшный оттенок и, по причине неприглядного вида Абрама Моисеевича, гроб решили накрыть крышкой, заодно её и приколотив.

Старики, чтобы не искушать судьбу дважды, предложили нести гроб до могилы на руках. Соломон, оценив физические возможности присутствующих, взял гроб на руки и аккуратно, как девушку, понёс к могиле. Однако, несмотря на тщедушность покойного, вместе с гробом он уже не казался таким лёгким, у Соломона, через несколько десятков метров, стали уставать руки и, чтобы перехватить гроб поудобнее, он подбрасывал его к верху. Так подбрасывая гроб через каждые десять шагов, Соломон кое-как дотащил его до могилы и бросил на две табуретки, приготовленные кладбищенскими рабочими.

Один из стариков, встав у гроба, вытащил из кармана брюк мятую бумажку, разгладил её на колене и стал читать. - Товарищи! Сегодня мы провожаем в последний путь прекрасного человека и хорошего специалиста - Абрама Моисеевича Шухерсона. Абрам Моисеевич прожил трудную, но счастливую жизнь. Он был одинок, но именно одиночество укрепило его в вере, что дети его будут жить в обществе, где человек - человеку друг, товарищ и брат. Дети тута - отвлекаясь от бумажки, оратор, пальцем указал на Соломона, все повернули головы в указанном направлении. - Абрам Моисеевич вернулся с войны героем - продолжал оратор, - но и на трудовом фронте он проявил себя как герой и сделал наш леспромхоз миллионером...

- Куды тока делися эти мильёны? - поинтересовалась одна из старух.

- Так спи же спокойно дорогой товарищ! - не обратив внимания на реплику, продолжил оратор. - Дети продолжат твоё святое дело! - Он вновь указал пальцем на Соломона и все опять повернули головы. - Земля тебе пухом! - закончил оратор и подошёл к импровизированному столу, составленному из двух табуреток, взял стакан с водкой, дождался, когда остальные сделают то же самое и все вместе, как по команде, выпили. Закусили. Завязалась шумная беседа.

Никто не заметил, как к гробу подошёл молодой человек. - Господа! - громко произнёс он и все разом посмотрели в его сторону.

- Кто это? - спросила одна старуха у другой.

- Ты уже совсем ослепла? Это сынок председателя леспромхоза, царство ему небесное - перекрестилась старуха.

- Господа! - повторил молодой человек - Я прошу почтить память об Абраме Моисеевиче минутой молчания. Он достоин этого хотя бы за то, что в годы репрессий не сменил своего имени, не маскировался под узбека или армянина, он был евреем и прошёл по жизни с гордо поднятой головой, ибо постыдно живя среди людей стесняться того, что ты человек! Абрам Моисеевич отдал все силы, талант, здоровье и саму жизнь на благо своей Родины. Сколько таких Абрамов, Иванов, Ибрагимов погибло при защите своего Отечества? Сколько их погибло при строительстве "светлого коммунистического" будущего? Сколько их погибнет на строительстве "светлого капиталистического" будущего? Им не поставят бронзовых памятников! О них не напишут книг! О них не сложат песен! Их именами не назовут улиц и пароходов! У многих строителей и защитников этой страны нет даже могилы! Господа! Оглянитесь! Всё, что вы видите, это могилы людей которым мы обязаны жизнью! Это могилы людей, перед которыми мы в неоплаченном долгу! Если вы посмотрите дальше, вы увидите город построенный руками людей, обретшим на этом кладбище вечный покой. И потому, Господь Бог - встань! Президент - встань! Я пою славу этим великим людям.

Все молчали.

Через пятнадцать секунд минута молчания закончилась. Рабочие, нанятые Соломоном, взялись за верёвки и стали опускать гроб в могилу. Оркестр заиграл траурный марш. Старухи запричитали, старики бросили в могилу по горсти земли и рабочие стали засыпать могилу... Они уже заканчивали сооружать

небольшой курган, как вдруг, одна из старух заявила - А вы неправильно положили гроб!

- Как это неправильно? - не поняли рабочие.

- Головой надо ложить на запад, а вы на запад положили ногами - объяснила старуха.

- Ничего подобного - возразил старший рабочий, - как надо, так и положили. Туда головой, туда ногами - показал он.

- Нет неправильно! Надо переложить! - настаивала старуха.

- Ну, щас! - возмутился старший. - Мы мамаша, уже не один десяток жмуриков зарыли и ни один из клиентов претензий не предъявлял. Вы, лучше помолитесь за упокой души раба Божьего, а мы своё дело знаем - сказал старший и распорядился, чтобы ставили надгробие. Рабочие взяли стелу и установили на могилу.

- Тогда почему неправильно поставили стелу? - не унималась старуха.

- Как это неправильно? - занервничал старший.

- А вот посмотрите, как у других стоят!

Рабочие, покрутив головами, неохотно согласились - Виноваты, мамаша. Вы нас совсем запутали. Переставив надгробие, старший спросил у старухи - Теперь правильно?

- Стела правильно, а гроб с покойником надо перекладывать.

Оратор, видя, что старуха не успокоится, пока не выкопает гроб, решил отвлечь её от этой кощунственной затеи. - Полина Матвеевна! - позвал он старуху. – Давай-ка за упокой души грешной! - предложил он и подал ей стакан с водкой, старуха взяла его и со словами - Земля тебе пухом - лихо опрокинула содержимое стакана в рот. Оратор сунул ей в руку кусок колбасы, и старуха стала жевать её беззубым ртом.

Назад в посёлок ехали с песнями. Старики, знающие толк в похоронах, предусмотрительно прихватили гармонь.

Полина Матвеевна, пропустив ещё стаканчик, распорядительным тоном обратилась к своему старику - Ну-ка, старый пердун, давай любимую! Старик взял гармонь и начал наигрывать мелодию "виновата ли я". Старуха запела. Пела она, надо признать, прекрасно с какими-то жалостными модуляциями.

Соломон, слушая песню, поймал себя на мысли, что хоронил Абрама Моисеевича с безразличием. Ему не было жалко того, неведомого ему человека, но когда старики подхватили песню Полины Матвеевны, у него перехватило дыхание, он вдруг понял, что эти старики и покойный тоже были молодыми, но молодость у них украли, национализировали и потому они не долюбили, не догуляли, не доели, не дожили. Соломону стало нестерпимо

жаль этих чужих людей, он едва сдерживал слёзы. Но песня кончилась и в ход пошли частушки с "картинками", они и успокоили Соломона.

ГЛАВА-4

НАСЛЕДСТВО

1

Отложив необходимую сумму на обратную дорогу, оставшиеся деньги, Соломон потратил на поминальный ужин. Ужин получился скромным, и когда он плавно перешёл в танцы под гармошку, Соломон объявил, что жить в посёлке не будет и поэтому, желающие могут забрать всё, что им понравится из мебели и кухонной утвари.

Проснулся Соломон на панцирной кровати с матрацем, в некоторых местах нетронутых молью. Больше в доме ничего не было, только в центре комнаты сидел чёрный кот и глядел на Соломона. - Здорово, дружище! - приветствовал он кота. Кот, услышав речь, подошёл к кровати и запрыгнул на грудь Соломона.

- Что, брат, никто не взял? Никому не нужен? Беда брат, я тоже никому не нужен. Уеду, останешься сиротой. Соломон столкнул кота на пол, поднялся с кровати и направился в кухню, кот, задрав хвост, последовал за ним.

В кухне была ещё более мрачная картина. В углу лежала куча мусора, вероятно, кто-то прихватил ведро, предварительно вывалив содержимое на пол. Больше ничего не было. Кот, обнюхав кучу и не найдя ничего съедобного, вышел из кухни и направился к выходу, Соломон за ним. На крыльце, кот потёрся о ногу Соломона и побежал к сараю. Что заставило Соломона последовать за ним, непонятно, возможно стадное чувство, возможно любопытство, но едва переступив порог сарая, на голову Соломона обрушился сильный удар тяжёлым предметом. Он повернулся посмотреть, что это было, но на голову обрушился ещё один удар, в глазах потемнело, ноги обмякли, и Соломона повело в сторону, он упёрся в какую-то перегородку, но та, не выдержав его веса, с треском сломалась и Соломон упал.

К поверженному Соломону подошли Александр и Владимир. Ударив его пару раз ногой, Владимир пожаловался - Я ногу отшиб, он деревянный что ли?

- Вон, черенок от лопаты - показал Александр. - Чукча - деревянный, черенок - деревянный, ксилофон получится.

- Хватит с него. Будет знать, как угонять машины - ответил Владимир и насторожился. - Кажется мы здесь не одни - заметил он.

- Кто ещё?

- Менты подъехали! - ответил Владимир, выглядывая из сарая - Ноги надо делать!

Александр, приглядевшись в щель, узнал в них милиционеров

предлагавших ему помощь. - О, это же знакомые менты! - обрадовался он.

- Знакомые они для своих, а для прочих - менты и если нас здесь застукают, впаяют - мало не покажется - отрезвил Александра Владимир.

Александр согласился с доводом Владимира, и они стали наблюдать за милиционерами. Дождавшись, когда те войдут в дом, они выбежали из сарая и скрылись.

Картина, которую увидели милиционеры, войдя в дом, их немного озадачила. – По-моему, он съезжать собрался или уже съехал - предположил сержант.

- Судя по обстановке, здесь вообще никто не живёт - ответил лейтенант и прошёл в кухню. А где здесь удобства - спросил он.

- Удобства? Удобства здесь!

- Где?

- Здесь! - указал сержант на кучу мусора.

- Это уже слишком. Если кто-то навалил кучу, это вовсе не означает, что и другие могут сюда навалить. Идём отсюда! - распорядился лейтенант.

Выйдя из дома, сержант обратил внимание на небольшое деревянное строение. - Вон удобства! - показал он пальцем.

Лейтенант, взглянул на строение - Не.., замотал он головой, я лучше в сарай, там должно быть чище. В сарае, лейтенант, как того требовал инстинкт, повернулся к стене. Дверь, видимо от перекоса, закрылась под собственным весом, и внутри стало темно. Пока лейтенант справлял свои физиологические потребности, глаза адаптировались к темноте и он стал различать некоторые предметы. Уже направившись к выходу, он увидел в углу лежащего человека.

Лейтенант открыл дверь, подпёр её подвернувшимся под руку кирпичом и громко позвал сержанта.

- Чего? - подходя к сараю, отозвался тот.

- Смотри, кого я нашёл! Вроде чукча?

- Вроде - приглядевшись, ответил сержант. - Пьяный что ли?

- Возможно, проверь-ка!

Сержант наклонился над Соломоном и, ощупав его с ног до головы, вытащил из карманов всё что там было. Подойдя ближе к выходу, он стал рассматривать "вещдоки" - Так, деньги! Деньги, как говорится, к деньгам - промолвил сержант и сунул их в карман. - Сигареты Мальборо, хороший вкус - одобрил он и сунул их в другой карман. - Зажигалка - барахло, но в хозяйстве пригодится. Паспорт - сержант раскрыл его и стал читать. Ознакомившись с данными, он обратился к лейтенанту - Рафаил! Я чего-то не догоняю, он прописан в посёлке "Октябрьский" Иркутской области, а ночевать приходит в посёлок

"Октябрьский" Мурманской?

- Бывает! Ты видишь, башка разбита, ориентацию потерял! Блуждал, блуждал по тайге и, на конец-то, вышел, устал, понимаешь, теперь лежит отдыхает.

- Что делать будем?

- Для начала посмотри, жив ли он?

Сержант вновь склонился над Соломоном и взял его за шею, пытаясь нащупать пульс, но слишком сильно пережал горло и Соломон закашлял. - О, шевелится! Значит живой!

- Ну и чёрт с ним, идём отсюда! - распорядился лейтенант.

Сержант швырнул паспорт в Соломона и следом за лейтенантом вышел из сарая. – Может, выясним, что он здесь делает? - на ходу спросил он.

- Я уже выяснил. Он приехал отца хоронить. Вчера похоронили, вчера и поминки были, возможно, по пьянке, что-то не поделили, вот и разбили ему голову. Жив и слава Богу. Поехали - распорядился лейтенант и направился к машине.

2

Соломон дремал на кровати. Как до неё добрался, он помнит смутно. Из дремотного состояния его вывел стук в дверь. Не обратив внимания на стук, он оставался лежать. Ни сил, ни желания подниматься, у него не было. После вчерашних побоев, у него невыносимо болела голова, ноющая боль в позвоночнике усугубляла его самочувствие.

Таинственный посетитель, не дождавшись реакции на стук, вошёл в дом.

- Есть кто дома? - громко спросил он. Соломон, получивший некоторый опыт общения с местными жителями, вскочил с кровати и затаился за дверью. Незваный гость, не дождавшись ответа, направился в комнату и как только он появился в дверном проёме, Соломон, как кувалду, сверху, с силой обрушил кулак на голову посетителя и тот, не выдержав такого потрясения, сложился как плотницкий метр. Соломон разложил его на полу и оценивающим взглядом окинул пострадавшего. Перед ним лежал молодой человек среднего роста, худощавого телосложения, лет двадцати пяти. Приглядевшись, он узнал в нём оратора, произносившего спич на похоронах Абрама Моисеевича. Осмотрев посетителя, Соломон похлопал ему по щекам с целью привести в чувство. Молодой человек, едва открыв глаза, сел и со словами - За что? За что? – полусидя, попятился в угол.

- Ты кто? - спросил Соломон.

- Я - Егор, я - Реформутин.

- И чего ты здесь реформутить собрался?

- Я к вам по делу.

- По какому ещё делу?

- Видите ли, я сын бывшего председателя бывшего леспромхоза, и мой папа и ваш папа вместе работали. Мой папа умер месяцем раньше вашего папы...

- Мой папа, твой папа, ты ещё Римского сюда приплети. Без папы никак не обойтись? - прервал Соломон.

- Нет, без папы никак нельзя. Дело в том, что наши папы вместе работали и, мягко говоря, вели иные формы хозяйствования, которые не поощрялись Советской властью.

- Что значит иные формы? - усаживаясь на кровать, спросил Соломон.

- Вы только не обижайтесь, но ваш папа несколько завышал объёмы выполненных работ.

- То есть был мелким жуликом?

- Ну почему же мелким, как раз наоборот. Мой папа, к примеру,

наворовал мешок денег, но, к сожалению, их сожрала инфляция, а ваш папа был более практичным и скупал золотишко и "камешки".

- Камешки это хорошо, но тебе-то что за дело до камешков моего папы?

- До камешков вашего папы мне нет никакого дела, но я хочу вам помочь, точнее нам помочь. Сейчас время освоения рынка частным капиталом и тот, кто сегодня организует своё дело, по существу обеспечит своё будущее, а я закончил экономический факультет и знаю "как нам реорганизовать рабкрин".

- Кого?

- Это шутка - улыбнулся Егор - Я имею в виду, как нам организовать своё дело.

- А почему ты решил, что я без тебя не смогу организовать этот, как его, рабкрин?

- Без меня сможете, но не сможете один. Вам всё равно придётся нанимать людей, которым вы будете вынуждены доверять, а зачем нанимать, если есть я. Наши родители проработали вместе более двадцати лет и никто никого не заложил, разве это не рекомендация.

- Убедительно, но денег у меня нет.

- Как нет? Разве Абрам Моисеевич вам ничего не оставил?

- Ничего! Возможно, и хотел что-то передать, но скоропостижно скончался и в наследство мне достался только труп.

- Может быть, он намекал каким-нибудь образом?

- Бог его знает! Сидел в кресле и что-то бухтел, а я с усталости уснул, правда,

снилось мне золото, чего раньше никогда не было.

- А сон поподробнее можно?

- Какие там подробности, чепуха какая-то.

- И всё-таки! - настаивал Егор.

- Ну, иду я по руслу высохшей реки, гляжу прииск золотой, я, значит, намыл мешок золота и полез на какую-то вышку, сорвался и упал. Вот и все подробности.

- Русло высохшей реки? - задумался Егор. - Это, скорее всего, какое-то брошенное дело, возможно одна из делянок, но делянок здесь не сосчитать и потом, все они похожи друг на друга, а в возрасте Абрама Моисеевича, надеяться на память было бы глупо. Не так ли?

- Не знаю. Тебе виднее - усмехнулся Соломон.

- Это место должно быть единственным и незабываемым - продолжил Егор - А в русле деревья росли?

- Нет.

- А грунт, какой был?

- Так золото мыл, значит, песок.

- Песок, говоришь? Значит это брошенный карьер! Точно! У нас есть такой, правда его затопило, но это пустяки, воду спустим. Идём рыть!

Соломон с любопытством и настороженностью следил за рассуждениями Егора. Те умозаключения, к которым он пришёл, навели Соломона на вопрос - Уж не повредил ли я ему голову. - Ты точно закончил экономический? - спросил он.

- Да!

- И диплом есть?

- Есть, а почему вы спрашиваете?

- Потому, что мне кажется, у тебя с головой не всё в порядке.

- Зря вы так - обиделся Егор - Дело в том, что в вашем подсознании формировался сон, который является зашифрованной информацией переданной вам Абрамом Моисеевичем и наша задача расшифровать его. Конечно, с карьером возможна ошибка, но то, что это брошенное место, нет никаких сомнений. Идём рыть!

- А на счёт зашифрованной информации, тебе тоже на экономическом рассказали.

- Нет, это я в соннике вычитал, книжка такая есть, сны объясняет. Идём рыть, а...

- Я, дорогой, уезжать собрался.

- Так что же, мне одному рыть, что ли?

Соломон задумался - А вдруг на самом деле выроет. С его слов, у

"одуванчика" была куча денег, куда-то он их спрятал? Может действительно покопать, клада не найду, так в доверие войду, возможно денег на билет даст. Хорошо! - согласился Соломон. - Но для начала надо бы чего-нибудь поесть, у меня, сам видишь, бескормица.

- Идёмте ко мне! У меня пожить можете.

- Я не один, со мной кот.

- Вместе с котом живите.

Карьер действительно был залит водой и скорее напоминал лесное озеро, чем строительный объект.

Соломон и Егор стояли у края карьера и любовались пейзажем.

- Странно - прервал молчание Соломон, - озеро находится на возвышенности, а вода не уходит.

- Ничего странного здесь нет, горная река просачивается через песок в карьер, а выхода воде нет.

- И где же мы будем рыть, уж не на дне ли. Может, нырять прикажешь? - не скрывал сарказма Соломон.

- Нырять не будем, будем воду спускать, будем арык рыть.

- Я знаком с тобой несколько часов, а ты, со своими прожектами,

мне изрядно надоел. Неужели ты полагаешь, что у старика была такая степень маразма, что он стал прятать под водой свои сокровища и как, интересно, он это делал, уж не в водолазном ли костюме?

- Раньше здесь воды не было, это строители пересыпали въезд, когда закончили работы, чтобы песок не воровали, озеро и образовалось. Нам прокопать надо всего-то метров двадцать в длину и в глубину метра два. А я подозреваю, что Абрам Моисеевич закопал золото именно здесь, прошлой осенью он настаивал на необходимости спустить воду из карьера, мол, зимой мальчишки катаются на коньках, не дай Бог, кто-нибудь провалится.

- Правильно говорил! - согласился Соломон

- Чего же тут правильного, если в посёлке нет никаких мальчишек, одни старики остались.

Соломон почесал затылок - Нет, дорогой кладоискатель, копать я не буду. Ты, брат, извини, но если я возьму в руки лопату, я буду рыть абсолютно уверенным в том, что я идиот. Пойми простую вещь, бессмысленно делать бессмысленное дело, это как перенос воды из одной проруби в другую.

- Знаешь что, Соломон, я подозреваю, что денег на обратную дорогу у тебя нет, если бы были, ты бы здесь не философствовал, поэтому я вношу смысл в эту работу: будешь копать - заработаешь на билет, не будешь копать - билетов нет.

- Я гляжу, у тебя хватка-то бульдожья.

- Что поделать, жизнь научила. Бери лопату!

Егор, выбрав место, где, по его мнению, копать надо было меньше всего, измерил расстояние шагами и, поделив его пополам, объявил - Ты будешь рыть в сторону карьера, а я в сторону откоса, так мы не будем мешать друг другу.

- Это почему же я должен рыть в сторону карьера? - возразил Соломон - Туда копать больше, ты видишь, туда идёт на подъём.

- Не хочешь туда, копай сюда, куда хочешь туда и копай, главное копай! - не скрывая раздражения, ответил Егор.

Соломон, покрутив головой, выбрал направление в карьер.

Копали долго, копали три дня и три ночи, кстати, ночью в "Октябрьском" светло, как днём. Чтобы не терять времени, с собой прихватывали по "тормозку". На четвёртый день Егор не выдержал, отбросив лопату, он заявил - Всё, больше не могу! Не надо мне ни злата ни серебра, хватит!

- Что значит, хватит, здесь копать-то осталось пустяк - успокаивал Соломон. - Сейчас поедим, передохнём, и думаю, к вечеру закончим. Вылезай! - распорядился Соломон и вытолкнул Егора из траншеи.

Расстелив не траве газету и выложив на неё скромный обед землекопа,

Соломон, распорядительным тоном предложил Егору - Давай, ешь!

- Не хочу, ничего не хочу!

- Это от переутомления. Сейчас по стакану пропустим, и сразу полегчает - объяснил Соломон, разливая водку по стаканам. - Держи - подал он стакан Егору, - за сокровища Агры!

После небольшого перекуса, Егор лёг в траву и уснул, а Соломон

продолжил землеройные работы. Траншея была почти выкопана и со стороны карьера стала просачиваться вода и чтобы она сходила, Соломон решил докопать траншею со стороны откоса. Однако, вода прибывала быстро, и копать пришлось стоя по колено в воде. После часа усилий, траншея со стороны откоса была прокопана.

- У тебя неплохо, получается! - услышал Соломон голос Егора.

- Выспался, лодырь?

- Выспишься тут, гремишь лопатой.

- Залезай, докапывай!

Егор спустился в траншею и едва воткнул лопату в землю, как перегородка, отделяющая землекопов от карьера, вдруг рухнула и вода мощным потоком хлынула в траншею, подхватила Егора с Соломоном и понесла по склону.

Что произошло, Егор понял только внизу лёжа в воде. Он ощупал себя и, не обнаружив серьёзных увечий, стал отыскивать взглядом Соломона. Тот сидел по грудь в воде и не мигая глядел на водный поток с шумом вырывающийся из карьера. Егор подошёл к Соломону - Ты цел? - спросил он. Соломон не ответил, он продолжал смотреть как поток, размывая края траншеи, подхватывал обрушивающийся грунт вместе с валунами и растекался по склону, с грохотом волоча перекатывающиеся камни. - Как это нас не зашибло? - удивлялся он.

- Да, завораживающее зрелище! Петергофский каскад в сравнении с нашим творением - полный отстой! - скромно оценил свою работу Егор. - Идём отсюда, а то действительно зашибёт.

- Стоять! - скомандовал Соломон. - Я вспомнил сон! Сначала меня подхватил водный поток и вынес в русло высохшей реки, где я и нашёл золото.

- И что это значит?

- Это значит, бери лопату, и рой где я сижу, золото здесь!

- М...да! Тяжёлый случай. Золотая лихорадка. А ведь не хотел копать, смотри-ка, втянулся, попал, как говорится, в зависимость. Вылезай из этой лужи, простудишься! Мы свой клад уже откопали. Конечно, он не так велик, как хотелось бы, но на дорогу тебе хватит.

- О чём это ты? - поднимаясь из лужи, спросил Соломон.

- Идём домой, по дороге всё расскажу.

Собрав свой нехитрый скарб в сумки, и прихватив лопаты, они отправились домой.

- Дело в том, - начал Егор, - что из этого карьера коммунальщики приворовывали песок на могилы, а когда строители пересыпали въезд, они лишились левого заработка и ко мне обратился начальник кладбища с предложением спустить воду, что, собственно, мы и сделали. За работу он заплатил авансом. Половина твоя.

- А сразу сказать нельзя было? Нёс ахинею про золото.

- Почему ахинею, золото есть, мне отец говорил, но найти его практически невозможно. Это как иголку искать в стоге сена. Рассчитывать можно только на удачу, а вероятность нулевая, лес большой, закопать можно где угодно.

- Значит я, как ломовая лошадь, в угоду твоей алчности, вкалывал до седьмого пота, и вдобавок чуть не прибило каменюкой.

- Ну, допустим, вкалывал не ты один, я тоже не сидел на лавочке как точковщик и не считал, сколько лопат ты выбросил.

- Ну реформутькин, ну делец!

- Давай без оскорблений! Тебе нужны были деньги? Теперь они у тебя есть, а даром никто ничего не даст. В этой дыре банкиры и меценаты не водятся. Так что скажи спасибо за то, что не пришлось вкалывать где-нибудь грузчиком месяца два.

- Спасибо!

- Пожалуйста!

В доме, Соломон снял грязную куртку, умылся и решил сменить брюки. Раскрыв свой чемодан, он отложил брюки в сторону и стал перебирать содержимое. - Ты паспорта моего нигде не видел? - спросил он Егора.

- Нет.

- Странно, куда я его дел? Неужели украли? Сволочи!

- Кого ты там сволочишь? - спросил Егор.

- Паспорта не найду. Я тебе не говорил, что мне голову пробили, а после ещё и обшманали, вытащили деньги, сигареты, зажигалку и, скорее всего, паспорт.

- Кто разбил тебе голову?

- По дороге сюда, попались два шоферюги и два мента. Менты не стали бы из -за угла бить меня по башке, а вот обыскать обязаны по должности, я когда очнулся, увидел Мишу - мента. А по башке, скорее всего, дали шоферюги, возможно, кто-то видел, как они это делали, и вызвал милицию.

- Что-то я ничего не понял из того, что ты наговорил, может, пояснишь?

- Потом как-нибудь, сейчас меня беспокоит паспорт. Схожу в сарай, может, найду.

К возмущению Соломона, место, где он лежал с разбитой головой, оказалось поросячьим закутком. – Ну, надо же, и здесь меня втаптывали в свиное дерьмо, сволочи! - негодовал он. Брезгливо расталкивая ногой по сторонам солому, Соломон заметил красную книжецу, подняв её, он стряхнул грязь и, убедившись, что паспорт его, сунул в карман.

Выйдя из сарая, Соломон вдруг остановился, что-то ему показалось странным, что именно он понять не мог и поэтому вернулся в сарай. Рассматривая его изнутри, он обратил внимание на то, что земля везде была утоптона и не оставляла следов, а в поросячьем закутке остались следы как на пашне. Осмотревшись, Соломон увидел у стены лом, взял его и с силой воткнул в подозрительное место - лом с глухим стуком во что-то упёрся. Отбросив лом, он стал руками разгребать землю, сдобренную поросячьим дерьмом. Почва, без сомнения, была плодородной, рыхлой и легко поддавалась копанию. Выкопав яму глубиной сантиметров тридцать, Соломон обнаружил какой-то предмет. Убрав землю, он понял, что в яме зарыт ящик, подняв крышку, Соломон увидел, что содержимое накрыто простынёй на которой лежала школьная тетрадь. На обложке, крупными буквами было написано: "Опись драгоценностей". Полистав тетрадь, Соломона удивило, что на всех страницах,

убористым почерком, были вписаны и пронумерованы предметы, находящиеся в ящике. В конце описи было написано общее количество золотых изделий в штуках и килограммах.

- М...да! - восхищался Соломон, - вот что значит профессионализм, даже наворованное пронумеровал, взвесил, описал. Бухгалтер, он и в Африке бухгалтер!

Отложив тетрадь, Соломон откинул простыню. То, что он увидел в следующее мгновение, повергло его в трепет, однако тот факт, что за любую безделушку, лежащую в этом ящике, могут проломить голову, Соломона отрезвил, он быстро взял лежащий сверху свёрток, бросил его на тетрадь и, накрыв содержимое ящика простынёй, закрыл крышку. Забросав ящик землёй, он утоптал поверхность и забросал её соломой. Убедившись, что всё выглядит вполне натурально, Соломон взял свёрток с тетрадью и отправился в дом Абрама Моисеевича.

В доме он разверну свёрток. В нём оказались две пачки стодолларовых купюр. Увидев доллары, Соломон впал в состояние эйфории, он стал отплясывать чечётку, при этом напевая шлягер группы "АВВА", причём, вся песня состояла, только из одного слова "мани" которое он знал. Спрятав деньги в карман, Соломон, в прекрасном настроении, направился к Егору. "Натянув маску печали" перед входом, он вошёл в дом.

Егор сидел за столом и пил чай. - Нашёл паспорт? - вопросом встретил он Соломона.

- Нашёл, в сарае обронил - ответил Соломон, выкладывая в чемодан тетрадь.

- Значит, завтра уезжаешь?

- Не знаю. Ехать-то, собственно, некуда, никто не ждёт - отмывая руки под умывальником, ответил Соломон.

- Да… - многозначительно произнёс Егор, - без денег, и ехать некуда и никому не нужен.

- А что деньги, бумага!

- Эта бумага может сделать всё, что угодно.

- А конкретнее?

- Открыл бы своё дело. Лес, к примеру, валил бы.

- Лес валить, это у тебя наследственное? - съязвил Соломон.

- Да, наследственное! Чем оно тебе не нравится? Вали и продавай за кордон, желающих купить всегда хватало, а сейчас очередь стоит.

- Значит лес, это единственное, что может сделать нас богатыми.

- Почему единственное, можно торговлей заняться, можно ресторан открыть, можно казино, можно золото добывать, всё можно, если есть деньги.

- Золотом, говоришь? Уж не на Колыму ли предлагаешь отправиться?

- Не предлагаю. Здесь, недалеко, близ Алакуртти были найдены залежи рудного золота, кстати, там и лес можно валить и Финляндская граница рядом, есть, кому продавать.

- То есть можно рыбку съесть и...

- Да иди ты! - обиделся Егор. - Всё это мечты Бальзаминова.

- А это ещё кто такой?

- Это бездельник, литературный герой, правду сказать, мой любимый персонаж, умел красиво мечтать. Таким как он в наше время не выжить. Это в царской России находилось место и для Бальзаминовых, и для Обломовых.

- А это кто?

- Ты в школе-то учился? - недоумевал Егор.

- Учился!

- А читал ли что-нибудь?

- В основном анекдоты.

- Тогда не удивительно, что ты не знаешь Обломова, анекдотов про него нет. Обломов тоже дармоед времён царизма.

- Что-то все твои любимые герои сплошь дармоеды. Это настораживает, ты больше об этом никому не говори, а то тебя с твоим образованием и в дворники не возьмут. И потом, ты утверждаешь, что при царизме место для дармоедов было, а в наше время все сплошь честные труженики, и ты просил у меня денег как у наследника честного труженика, не так ли?

- Ну, ляпнул чепуху, бывает - повинился Егор.

- Вот именно, чепуху. Я, возможно, и прочитал бы Обломова, если бы не бегал с пацанами из детдома на базар, что бы украсть чего-нибудь, подкормиться.

- А вас там не кормили? - с иронией спросил Егор.

- Кормили и не только нас, мы каждый вечер наблюдали, как из кухни выносили сумки и авоськи набитые продуктами. Каши, конечно, хватало, но мы были детьми и нам хотелось конфет, мороженого, фруктов...

- Марафету и девочек - Егор процитировал фразу из фильма "Республика ШкиД".

- На счёт марафету не знаю, а сигарет хотелось - ответил Соломон.

Егор понимал, что своей иронией обидел Солмона и, чтобы разрядить ситуацию, решил перевести разговор в другое русло. – Ну, хорошо - начал он, - со мной разобрались, а что бы ты делал, будь у тебя деньги?

- Я бы лес не валил, я лес люблю, и золото не рыл бы, я его не закапывал.

- А что делал бы?

- А ничего не делал. Зачем люди валят лес и роют золото? Затем, чтобы

стать богатым и ничего не делать, а если богатый - зачем упираться?

- М...да, действительно - задумчиво произнёс Егор, - и в наше время есть место для Обломовых.

- Оставь ты своего Обломова в покое! - с раздражением произнёс Соломон. - Мне кажется, что за пятнадцать лет обучения в школах и университетах тебе так вдолбили в голову чужие взгляды и заблуждения, что ты стал считать их своими собственными убеждениями. Большинству людей многого и не надо, разве что хорошую работу, достойную зарплату, квартиру и главное, чтобы была семья, а стать богатыми стремятся тщеславные, амбициозные и часто глупые люди и деньги для них лишь средство доказать всему миру своё превосходство, свою избранность. Став богатыми, они лезут во власть, сначала в районную, затем в областную, а там и в президенты метят, а став президентом, думают о мировом влиянии и создают блоки, союзы, коалиции. Хорошо, что никто не знает где апартаменты Господа Бога, а то бы и его место заняли. Мне этого не надо! Я хочу яхту купить! Хочу в Австралию!

- В Австралию? Все хотят в Париж, на Гавайи, на Канары, а он в Австралию! Ты чего там забыл? - засмеялся Егор, - на кенгуре хочешь покататься?

- Хочу на крокодила посмотреть, который море переплывает из Индонезии в Австралию и обратно, говорят, длиной метров шесть, во чудовище!

- Да! - согласился Егор, - чудовище так чудовище, шкуру бы с него

снять и чучело сделать, можно выгодно продать.

- Тебе сразу шкуру снимать. Тоже мне, таксидермист - проворчал Соломон.

- По-моему, охотник-то у нас ты. Это ты специалист по сдиранию шкур с невинных тварей - уточнил Егор.

Соломон недобро взглянул на Егора - Сдирал! Но не корысти ради, не по злому умыслу, а жрать хотел, другой работы не было, но каюсь, больше не буду.

- Так уж и не будешь?

- Не буду - уверенно ответил Соломон и после небольшой паузы добавил, - нужды нет.

- Нужды нет? - удивился Егор, - чего ж ты землю рыл?

- К тебе присматривался, что за человек, стоит ли с тобой дело иметь?

- И как, сдал я экзамен?

- Не знаю, во всяком случае за неделю совместного проживания, ты в моём чемодане не рылся.

- Ты в этом уверен?

- Уверен, я ведь, как ты заметил, охотник. Мне всё равно нужен помощник для моего дела, а ты пока что единственный, кто не изъявил желания проломить мне череп.

- Значит, золото всё-таки есть? - догадался Егор.

- Есть.

- Много?

- Сейчас покажу - Соломон достал чемодан, взял тетрадь и подал её Егору.

Содержание тетради Егора заинтересовало. Полистав "опись", он прочитал последние строки вслух - Итого: восемьдесят семь килограммов двести пятьдесят четыре грамма золотых изделий пятьсот восемьдесят пятой пробы.

- Что скажешь?

- Скажу, что твой папа гигант. Мой отец говорил, что у Абрама Моисеевича есть золото, но я не подозревал, что так много.

- А сколько это будет в долларах?

- По госценам, золото этой пробы тысяч на пятьсот потянет, но по госценам не продашь.

- Почему?

- Ты же не понесёшь его в центральный банк, понесёшь частнику, а он тоже хочет заработать и будет занижать цену. Наша задача найти выгодного покупателя, а для этого надо выезжать отсюда, а на чём, автобус не ходит.

- Машинку купим - заявил Соломон и вытащил из кармана две пачки долларов, - двадцать штук - похвалился он.

- Видел бы твой батюшка, с какой лёгкостью ты готов расстаться с его, непосильно нажитым, состоянием, высек бы - пошутил Егор.

- Не высек бы, по-моему, он и сам был не прочь потратить всё это с лихостью, но разве можно было это сделать под бдительным оком доброжелателей и компетентных органов. Увы, не дожил старик до своего звёздного часа.

- Печально - посочувствовал Егор и вышел из комнаты. Спустя минуту, он вернулся с газетой, - здесь объявления о продаже машин.

ГЛАВА-5

НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ

1

- Водите ли вы автомобиль? Я спрашиваю, водите ли вы автомобиль так, как вожу его я. Для меня вождение автомобиля, это не только способность удерживать его на проезжей части в процессе перемещения из пункта "А" в пункт "Б" с учётом требований различных организаций, министерств и ведомств.
Для меня вождение автомобиля, прежде всего, связано с ощущением свободы. Немыслима свобода без свободы перемещения в пространстве. Кстати, в цивилизованных странах эту свободу давно уже закрепили соответствующей статьёй во Всеобщей Декларации Прав Человека.
Самолёт, пароход, паровоз - это очереди, это ожидание, это суета, это вокзалы с их толкучками, всё это не то. Другое дело - автомобиль! Сел и поехал! Куда угодно! В любое время! Нет, не поехал, а полетел! Именно полетел, потому, что садясь за руль автомобиля и выезжая за город, когда передо мной открывается огромное пространство, я разгоняюсь, включаю повышенную передачу, и...лечу! Я лечу! В такие моменты я чувствую себя биомеханическим существом, в котором и я и автомобиль - единое целое. Мы не разделимы, и это я, и я лечу! Лечу куда хочу, никто мне не указ.
Жаль, что я не поэт, написал бы поэму о свободе и автомобиле - с
сожалением закончил свой спич Егор, шагая по улице академика Ферсмана города Апатиты.
- Ну почему не поэт - возразил Соломон, - это похоже на балладу, не удивлюсь, если ты стишки пописываешь, только вот зря ты сказал о министерствах и ведомствах, это нарушает пафосность сочинения.
- Да?
- Да!
- Тоже мне, Белинский!
- Но ты тоже не Пушкин!
- Да я не Пушкин, ну так что же, пусть меня так зовут вельможи, как они от меня далеки, далеки, эти гнусные...- Егор хотел произнести слово для рифмы, но оно показалось ему неприличным, и он стал подыскивать другое, при этом крутя головой, как будто пытался отыскать его на какой-нибудь рекламе. Увидев на стене кинотеатра "Полярный" талефон-автомат, он показал на него пальцем и, сказав - Надо позвонить - направился к телефону. Через минуту общения с абонентом, он доложил Соломону - Сейчас авто приедет.
- А что, кино-то здесь крутят? - поинтересовался Соломон, разглядывая через стекло фойе кинотеатра.
- Какое кино, не видишь всё сковородками и утюгами заставлено. По ночам здесь танцы с пивом и мордобоем, а напротив здание администрации, где делают вид, что всё в порядке, всё под контролем и называется это центром молодёжных инициатив. Остаётся только догадываться, кому это выгодно.
Егора кто-то ударил по плечу, от неожиданности он вздрогнул и оглянулся.
- Ты, что ли, хочешь купить машину?
- Я...э...мы - растерялся Егор.
- Меня зовут Николай Иванович - подал руку мужчина лет пятидесяти пяти.
- Егор, Соломон - ответив на рукопожатие, представились они.
- Идите за мной - предложил мужчина. Подойдя к машине, он поднял капот и открыл багажник. - Смотрите, машина хорошая, не гнилая, ездил немного, двигатель перебрал, проблем не будет.
Егор, мало что, понимая в машинах, заглянул в багажник, посмотрел на двигатель и, вспомнив, как водители бьют по шинам ногами, проделал ту же процедуру.
Это действие не осталось без внимания Николая Ивановича - Резина почти новая и десяти тысяч не прошла - отметил он.
- Ну что ж, машина неплохая - сделал заключение Егор, - а почему продаёте?
- Нужда заставляет. Я безработный, жена безработная. Прикупил будку, буду шникершом промышлять, гроши шибко трэбо.
- Скока хочите за мото? - в унисон Николаю Ивановичу, коверкал слова Егор.
- Три штуки, зелёных.
- Не кучеряво ли? Если зелёные перевести в деревянные, это будет восемнадцать лимонов, а если перевести в песо, это будет,- Егор задрал голову кверху, подсчитал и выдал - это будет полный песо.
- А за сколько ты хочешь?
- За две хочу.
- Ты хочешь пустить меня по миру!
- Нет, это мы не хотим пойти по миру.
- Две пятьсот, это последнее слово - назначил цену Николай Иванович.
Егор взглянул на Соломона, тот согласно кивнул. - Хорошо, войдём в положение безработного, две пятьсот как раз хватит на будку со шникершом.
- С учёта снимать будем? – спросил Николай Иванович.
- Будем оформлять генеральную доверенность - ответил Соломон.
- Тогда садитесь, я знаю, где недавно открылась нотариальная контора, очереди нет, оформим быстро.

Через пятнадцать минут участники акта купли - продажи вышли из нотариальной конторы. Николай Иванович, поздравив покупателей с покупкой и пожелав им счастливого пути, пошёл в направлении только ему известном.
- Садись за руль - предложил Егор Соломону.
- У меня прав нет - усмехнулся Соломон.
- И у меня нет.
- Как нет? - не понял Соломон, - ты же с утра целую поэму сочинил о том, как лихо управляешь автомобилем.
- Так вдохновение накатило, вот и понесло меня.
- Вдохновение на него накатило - проворчал Соломон и вдруг закричал - Николай Иваныч! Николай Иваныч!
Николай Иванович, услышав своё имя, вернулся на зов. - Что за шум? В чём дело?
- Иваныч - начал Соломон, - у нас прав нету.
- Ну, вы, сынки, даёте! Машину купили, а прав нету! Сначала надо права купить, а потом машину, а вы всё наоборот! Детский сад!
- А где их продают? - промямлил Егор.
- Где, где, в ГИБДеДе, ещё где.
- А вы не поможете нам в этом пустяковом деле? - поинтересовался Егор.
- Это пустяковое дело дорого стоит. Права пятьсот баксов и мои услуги сто. Вам права одни?
- Желательно обоим.
- Тогда пятьсот плюс сто с каждого, итого тысяча двести. Согласны?
- Согласны! - ответил Егор.
- В таком разе грузитесь, поехали.
На автостоянке, у здания автоинспекции, Николай Иванович припарковал машину. - Деньги давай! - глядя перед собой, произнёс он. Соломон отсчитал оговорённую сумму и подал просителю. - Идём со мной - вылезая из машины, распорядился Николай Иванович.
В здании автоинспекции, он проводил претендентов на получение прав в одну из комнат и предупредив никуда не уходить, исчез. Спустя минут двадцать, он вернулся - Заходи по одному в эту комнату - указал он пальцем.
В комнате, за столом сидела девушка - Документы! - не глядя на вошедшего, потребовала она. Соломон подал паспорт. - Садись! - распорядилась девушка, записывая данные паспорта. Покончив с писаниной, она вышла из-за стола и, взглянув на Соломона, задала странный вопрос - Ты из леса, что ли?
- Да, я из тайги, из Сибири.
- Оно и видно. Пересядь на стул, что перед камерой, фотографироваться будем.
- А..! - дошло до Соломона.
Девушка, склонившись над аппаратом, проделала какие-то манипуляции, выпрямилась и объявила - Всё! Забирай паспорт! Зови следующего!
- Следующий! - прокричал Соломон, выйдя из комнаты. Процедура с Егором повторилась. Выйдя из комнаты, он сообщил, что выдача документов с двенадцати до семнадцати часов и, чтобы скоротать время они отправились гулять по городу.
Вернувшись в автоинспекцию к двенадцати часам, они обнаружили, что комната, которая ещё час назад была пуста, оказалась наполненной людьми. Все ожидали выдачи прав. Соломон взглянул на часы, было пять минут первого, в этот мгновение, с громким стуком открылось окошко, и из него высунулась голова - Чьи фамилии назову - подходите с паспортом или иным документом удостоверяющим личность, без документов права не выдаются! Через секунду из окошка прозвучало – Шухерсон - очередь тут же, как эхо, громко вторила - Шухерсон! Шухерсон!
Соломон протиснулся сквозь толпу к окошку и подал паспорт. Лейтенант, сверив фотографии, бросил на полку перед окошком журнал - Распишись напротив своей фамилии. Соломон расписался, и журнал исчез, а на его месте появились паспорт и удостоверение водителя.
Через мгновение из окошка прозвучало - Реформутин, и очередь подхватила - Реформутин!..

ГЛАВА-6

МАММОН

1

Выйдя из здания Госавтоинспекции, водители автомобиля Соломон и Егор подошли к машине.
- Ну что, поехали?
- А ты рулить-то умеешь? - не без оснований сомневался Егор.
- Приходилось как-то на лесовозе по тайге, да по бездорожью. Правда за руль держишься только для того, чтобы на ухабах из кабины не выбросило, а машина сама едет, куда она из колеи денется.
- А правила знаешь?
- Какие правила в тайге? Думай, что говоришь!
- Я с тобой не поеду - решительно отказался Егор.
- Пешком пойдёшь? Садись, надо же когда-то начинать. Потихоньку, не торопясь, доедем.
После недолгих колебаний, Егор залез в машину - Хорошо, поехали, только не торопись.
- Куда едем?
- Налево, метров через пятьсот стоят ларьки, там где-нибудь остановишься.
- Вот получил права, а радости нет - с грустной улыбкой произнёс Соломон. - Такое чувство, будто вляпался.
- Права даются не для радости, а чтобы ими пользоваться, а то, что вляпался, не беда - отмоешься.
- Отмыться отмоешься, но запашёк-то долго преследует.
- Не расстраивайся, мы ещё в такое вляпаемся, что об этом эпизоде ты даже не вспомнишь. Странен человек, дерьмо, которое внутри его, он не замечает, а которое снаружи - покоя не даёт. Один мой знакомый, тоже неглупый человек, как-то сказал: "Ни что так ярко не характеризует внутренний мир человека, как туалетная бумага". Мы из дерьма вышли - продолжал мудрствовать Егор, - в дерьмо и уйдём. Дерьмо - среда нашего обитания.
- Однако, гнилая у тебя философия - отметил Соломон, паркуя машину возле торговых рядов. - Пройдёмся вдоль ларьков? - спросил он.
- Для этого сюда и ехали - вылезая из машины, ответил Егор.
На одном из киосков, они увидели объявление "Куплю золото". Егор наклонился и, заглянув в окошко, увидел молодую особу - Золото покупаем? - спросил он и выпрямился.
- Покупаем, дорогой, покупаем - мужским голосом с кавказским акцентом ответила девушка.
Егор удивился и опять заглянул в окошко - Почём?
- А почём хочешь? - услышал Егор сзади знакомый голос. Он выпрямился, повернулся - перед ним стояли двое мужчин, один худой и длинный, второй маленький и толстый, оба были не бриты.
- По девять хочу! - ответил Егор.
- Протрыберу - пробормотал толстый, но видя, что его не поняли, повторил - протрыберу - и показал три толстых растопыренных пальца, украшенных татуированными перстнями.
- А!.. - догадался Егор - по три берёшь?
- Да, да, протрыберу!
- Протрыберы чугун, дорогой - передразнил толстого, Егор. - Идём отсюда! - обратился он к Соломону - эти уроды хотят всё скупить за бутылку. У следующего ларька, Егор повторил процедуру - Золото покупаем? - наклонившись к окошку, спросил он и услышал знакомое - Покупаем дорогой, покупаем. Егор выпрямился - перед ним стояли толстый и тонкий.
- Этот ларёк тоже твой? - с удивлением, спросил Егор.
- Тоже мой - улыбнулся толстый.
- Так здесь все ларьки твои?
- Зачем все! Этот мой, этот мой, этот мой, этот мой, а этот не мой, этот - трансформаторный будка - показывал пальцем толстый.
- Что ж ты в центре города будок-то наставил? Кто тебе разрешил?
- Главный начальник разрешил - показал вверх большим пальцем толстый.
- Купил, наверное, начальника?
- Купил дорогой, купил. Много деньгов давал. Жадный начальник!
- Значит, начальника купил, теперь золото покупаешь?
- Всё покупаю дорогой, всё...
Соломон, терпеливо выслушивающий прения сторон, не смог выдержать разговора не по существу и решительно вторгся в диалог - Хватит трепаться! - прервал он толстого, - сто килограммов золота по пять долларов возьмёшь?
Толстый, переговорив на своём языке с худым, согласно кивнул - Возьму, привози.
- Когда?
- Когда хочешь, я всегда здесь.
Соломон, прихватил Егора за плечо - Поехали! - скомандовал он и направился к машине, таща за собой Егора.
- Да отпусти ты меня! - вырвался Егор. - Быстро ты с ним сговорился!
- А чего ты бодягу развёл, чьи будки, кто разрешил, какое тебе дело?
- Как это, какое! Здесь были дома построены, оставалось провести внутренние работы, но не успели, пришли реформаторы и дома разобрали, растащили, разворовали, а будок настроили. Позорники! А я рассчитывал переехать из барака в квартиру, теперь можно ставить крест! Архитекторы хреновы! Уроды!
- Сейчас главный архитектор - это доллар и пока он течёт рекой в карманы начальства, будки и дальше будут вырастать как грибы после дождя. Садись! - кивнул в сторону машины Соломон.
- Куда поедем? - в машине спросил Егор.
- Ты же у нас гид, я города не знаю. Поехали искать других покупателей.
- Может, сначала пообедаем?
- Не мешало бы.
- Выезжай на кольцо, и туда - показал рукой Егор. Столовых и ресторанов сейчас нет, всё закрыли, всё перестраивают. Отучают народ есть, говорят вредная привычка, но сохранились ещё мастодонты, которые от этой привычки отказываться не желают и более того - открывают кафе и бары! Дикари! Смотри! - слева гриль - бар, кулинария, к ним и подруливай.
На предложение Егора перекусить в кулинарии, Соломон ответил категорическим отказом, заявив, что он не лошадь и есть стоя не намерен, ибо это противно природе человека. Объясняя эту самую природу, Соломон припомнил одного из своих возможных предков - неандертальца, который замордовав камнями мамонта, тащил его в пещеру, чтобы зажарить, сесть и сожрать его по-человечески.
По вышеизложенным причинам, обедать решили в гриль-баре, который, почему-то, Егор назвал курятником.
Гриль-бар оказался бывшей квартирой некогда выведенной из жилищного фонда. Он мало напоминал курятник, хотя первое, что обращало на себя внимание при входе, была большая, ярко освещённая микроволновая печь, за стеклом которой на "нашестах" в три яруса, крутились курицы. Их приятный золотистый "загар" создавал впечатление, что там, за стеклом, жизнь куриц вполне удалась.
Так как кроме освещённой печи других источников света не было, бар, скорее, напоминал курень, в котором, по причине слабой вентиляции или полного её отсутствия, пахло жареным.
Неведомая рок-группа усугубляла угнетающую атмосферу бара гнусными, режущими слух воплями, вылетающими из двух, подвешенных по углам, динамиков.
Барышня, стоявшая за стойкой, гармонировала с атмосферой бара и, казалось, была неотъемлемой частью его интерьера. Три её подбородка нависали над воротником кружевной просвечивающийся блузки, как опара, выпершая из ведра. На некогда белом в красных петухах фартуке в области груди, красовались два жирных пятна в виде ладоней с растопыренными пальцами, возможно, это были проделки повара... Впрочем, это только догадки, только догадки!
- Чиво нада? - весело прокричала барышня, увидев Соломона и Егора.
- Ничиво нинада! - невесело прокричал Соломон, развернулся и вышел вон, следом за ним Егор.
- Чего ты ушёл? - не понимал он.
- Чего ушёл? Я полтайги облазил, ел у костра, в землянках, ел в медвежьих берлогах, но всё это дикая природа - место далёкое от цивилизации, но здесь, в центре города, жрать в свинарнике я не намерен, уж лучше я пойду против природы человека и стану есть стоя, в кулинарии.
- Ты это серьёзно?
- А сам-то как думаешь?
- Я думаю, что это стёб, издёвка, насмешка, как ещё это назвать не знаю, но объяснение этому стёбу должно быть.
- Всё очень просто - мне не понравилась эта баба. Я как увидел её грязный фартук - перепугался сальмонеллёза. Ты извини, но может, подыщем что-нибудь другое?
- Есть ещё кафе "Заполярье", почему не разломали, не разворовали, непонятно, возможно это чудо, но работает ли оно в это время, не знаю, и там дороже. Поехали, посмотрим.
К радости Соломона и Егора, кафе было открыто.
После обеда они решили посетить ломбард. Проезжая рядом с центральным рынком, Егор предложил остановиться возле ряда ларьков. Подойдя к ларьку с объявлением о покупке золота, он поинтересовался, по какой цене покупают. Девушка-киоскёр ответила, что не знает, но скоро должен приехать хозяин, с ним и следует разговаривать по этому вопросу.
- А кто хозяин? - спросил Егор.
- Да кавказец какой-то или азиат. Все они одинаковые! - улыбнулась девушка.
-А зовут его как?
- Как зовут, не знаю, а кличка Маммон, впрочем, может быть это его имя, у чёрных такие странные имена.
- А выглядит он как?
- Плохо выглядит. Чёрненький, маленький, жирный, небритый, брюхо огромное, наверное, за него и зовут Маммоном. Золото покупает, а на пальцах перстни нарисованные! Жлоб!
- Ага!.. Ну, спасибо девушка, вы мне очень помогли.
- Спасибо на хлеб не намажешь, купил бы что-нибудь!
- А чего купить-то?
- Купи сникерс, пива купи или газировки!
- Давайте две бутылки пива и газировку несладкую.
Расплатившись за покупки, Егор вернулся к машине. - Эти ларьки тоже толстого - заталкивая бутылки в бардачок, сообщил Егор.
- С чего ты взял?
-Киоскёрша хорошо его описала, ошибиться невозможно. Зовут Маммоном. Ломбард - это последняя точка, где можно продать. Поехали, здесь рядом.
Не доезжая до ломбарда метров пятьдесят, Соломона обогнал японский джип и у самого поворота к ломбарду, подрезал ему дорогу.
Соломон резко затормозил, едва избежав столкновения. – Ну, зараза! - громко выругался он. - Чуть машину не разбил! Последовав за джипом, Соломон и Егор видели, как тот остановился у порога ломбарда, из машины вылезли Маммон и худой.
- Ты видел! - воскликнул Егор. - Это же Маммон! Ну, надо же, и ломбард его, всё схвачено!..
- Сейчас я ему объясню, как надо вести себя на дорогах - угрожающе произнёс Соломон и открыл дверь...
- Не торопись! - придержал его за рукав Егор, - золото кому продавать будешь?
- Хорошо, пусть пока поживёт! - согласился Соломон и захлопнул дверь. - Куда теперь? - спросил он.
- А больше некуда. К ювелирам бессмысленно - они в таком количестве не возьмут. В Мурманск ехать никого там не зная, опасно. В лучшем случае нас там кинут, а в худшем... меня искать некому, я один остался и ты, если не ошибаюсь, никому не нужен.