Зеленый ветер (продолжение)

Глава два.
Ахим.

Вечер здесь наступает внезапно. Так, что я даже не замечаю, когда это случается. Гляну в окно – оба, темно, уже вечер! Скоро ночь. Вокруг звезды... Это от того, что тут всегда темно. И всегда звезды в небе. И хотя и неба, в сущности, тоже никакого нет – есть бездна вместо, – я продолжаю цепляться за привычные понятия и ощущения. С утра встал, поработал, пообедал, поужинал, устал – вечер скоро. Глянул в окно – точно. Понимаете? А перехода не было. Точно так же и с небом. Если я соглашусь, что там бездна, да еще смотреть в нее начну, что случится? Правильно, бездна станет смотреть на меня. И тогда точно, без скафандра, тихонько посмеиваясь...

Хотя уже поздно, бездна смотрит на меня. Вот прямо сейчас, напротив, глаза Ахим. Я не знаю как описать эту беспредельную, зелено-изумрудную глубину. И цвет не описать, и глубину не выразить. Космос, зеленый космос. И эта изумрудная вселенная смотрит на меня и улыбается. Эта бестия опять прочитала мои мысли. Антеннки на голове Ахим, маленькие отростки, что спрятались в ее волосах и едва различимы, чуть подрагивают, улавливая излучения моего мозга. Бедный мой мозг, у него нет скафандра, чтобы выходить в этот изумрудный космос. Интуитивно я учитываю риск от подобных прогулок, но мысли гоню прочь, а те, что просачиваются, вызывают улыбку моей неземной гостьи.

Первые несколько дней, с тех пор, как этот зеленый мотылек залетел на огоньки моего маяка, мы общались исключительно жестами. Ахим просила сесть рядом, давала в руки какой нибудь предмет, знаками призывая рассказывать о нем: название, предназначение. Часто она останавливала меня, когда я или слишком возбуждался, махая руками, или хватал следующую вещь, не в полной мере закончив с первой. Вскоре я понял ее «игру», а еще чуть позже, со словами: «ах ты ж», открыл и умение моей квартирантки читать мысли. Правда для этого ей необходимо быть рядом с объектом, объект же должен не отвлекаться – мыслить ровно и об одном, по возможности. И хотя Ахим гораздо быстрее понимала предназначение той или иной вещи, чем могла назвать словом, обучалась она удивительно быстро. Уже через неделю моя инопланетянка могла вполне сносно говорить на моем языке. Например, говорила: хочу есть; или: принеси чай. И я шел ставить чай, бубня себе под нос, что пора бы уже освоить более сложные обороты, вроде «не мог бы ты», или просто волшебное слово «пожалуйста». Но Ахим либо не понимала, либо сознательно не желала углубляться в дипломатический синтаксис. Впрочем, меня нисколько не задевала ее манера: во всем, что она делала, сквозила какая то детская непосредственность. В конце концов, она с другой планеты, может там так принято. Может там вообще зажрались настолько, что не удосуживаются больше применять витиеватые обороты, боясь кого то обидеть – даже и слова такого не знают. Ни обид, ни боли, ни предательств. Все просто и незамысловато. Против этого факта говорило лишь одно обстоятельство – многие земные женщины тоже используют похожую форму вербального и (не) общения. Лично я знавал пару таких. Правда, с ребенком сравнить рука не поднималась. Несмотря на игру в мисс очарование, с претензией на Оскар.

Разумеется, как только Ахим научилась говорить на земном языке, я стал расспрашивать ее: кто она, откуда, как попала сюда. Почему то она не очень охотно отзывалась на мое любопытство. «Раша» – говорила она и показывала рукой в потолок, - «система Ия, вторая планета». Про остальное молчала, ссылаясь на нехватку земных слов. Я заметил, что в такие моменты тень ложилась на ее лицо, а глаза меняли оттенок; видимо, воспоминание о доме вызывали у нее печаль. Впрочем эта грусть быстро проходила, и она вновь весело щебетала на двух языках.

По протоколу, по правилам – да и вообще, такое событие! – я должен был сообщить руководству о встрече с инопланетным гостем. Почему этого не сделал, я не знаю. Может быть, потому, что Ахим способна не только читать мысли, но и навязывать свои? Не приказывать, а легонько внушать. Потоки излучений, пусть слабо (у меня же нет антенн на голове), но проникают в мое сознание, смешиваются с моими мыслями, становятся родными. Думаю, это так работает. Я не слышал в голове никаких приказов-голосов, просто, вдруг, подумалось о том и о том. Обычное дело. Бывает же мысли появляются непонятно откуда, из подсознания. С другой стороны, почему бы мне и вправду не захотелось в тот или иной момент поухаживать за девушкой. Пусть и с другой планеты, но девушкой. Принести чаю там, или предложить сладкого? Я ведь всё-таки мужчина, галантный мужчина. Хотя можно серьезно подумать над теорией, что все земные женщины, в брачный период обладают способностью внушать желания. Потом теряют это дар, но цель то уже достигнута. Короче, в моих отчетах ни слова не было о ней, несмотря на то, что это являлось реальным нарушением и могло стоить мне увольнения. Домик и холмы для философских прогулок накроются медным тазом..

Шли дни. Я терпеливо ждал, не давил на Ахим, не приставал с расспросами о ее мире, о прошлом. Я также не просил ее показать мне корабль, тот, на котором она прилетела, хотя мне ужасно хотелось заглянуть внутрь инопланетной штуковины, чужая технология всё-таки. Он был маленький, совсем не похожий, на мой взгляд, на звёздолет. Ахим даже не удосужилась «припарковать» его. Не пристыковала, леер силовой не привязала. Всю ночь он дрейфовал открыто возле станции, заставляя меня вздыхать и пытаться объяснить, что корабль может уплыть в космос. Я водил руками в воздухе, рисовал на бумаге вариант такого события, но она лишь улыбалась и закрывала рукой глаза. Позже я узнал, у них это означает: не беспокойся, все под контролем. Мол, не вижу, но есть мысленный контакт. Она действительно управляла своим кораблем телепатически (логично, с такими возможностями, блютуз отдыхает). Да и сам корабль был, по моему, разумным существом. Он следовал за станцией на небольшом расстоянии, словно пес которого оставили у двери и сказали «сидеть». А иногда плавал вокруг и «заглядывал» в окна, давая себя рассмотреть визуально, словно говоря: я здесь, когда полетим? А когда Ахим выходила со мной наружу, сразу подлетал к нам. Мне даже кажется, что вилял задними дюзами. И вот однажды она пригласила меня внутрь.