Кошачья верность

Симка, вопреки бытующему суждению людей о мартовских кошках, оказалась однолюбкой. Она была полукровкой. Ее мать была сиамкой, это мы точно знали, так как еще маленьким котенком Симку подарила нам дочкина подруга. До этого у нас была сиамская кошка с таким же именем, и мы в память о ней так же назвали и нового члена нашей семьи. Симка своим экстерьером явно пошла в отца. Его никто не знал, и был он, скорее всего, обычным серым котом. Одним из тех, которые во множестве носились по округе. От своей матери Симка не унаследовала внешнего благородства, но некоторые явные признаки породы все же сохранила.
С приближением марта, первого в ее жизни, Симка забеспокоилась. Она просилась то на лестничную клетку, то обратно и явно не находила себе места. После нескольких почти бессонных для нас ночей она посреди ночи куда-то исчезла и появилась только под утро. А вечером к нам пришел Женя, сосед с верхнего этажа, и рассказал, что наша кошка поднялась той ночью к ним на лестничную площадку и уселась под дверью. Их кот Тишка, учуяв ее, стал истошно орать. Симка отвечала в унисон, и ее пришлось впустить.
На следующую ночь, предвидя нечто подобное, Женя, явившийся после бессонной ночи к нам с полукружьями под глазами, предложил взять на ночь Тишку к нам, чтобы его семья смогла передохнуть. Моя жена попыталась было возразить, но бесполезно. Женя приводил непробиваемые, с его точки зрения, доводы. Он хвалил своего опрятного и воспитанного в хороших манерах Тишку и страшил нас возможными контактами Симки с шаставшими по подвалу нашего дома приблудными паршивыми котами. С их блохами и болезнями. Пока моя жена, замешкавшись, обдумывала очередной контрдовод, Женя поднялся к себе и вскоре вернулся уже со своим Тишкой, южно-российским черным котом. И принес с собой дощечку с аккуратно порезанной на кусочки рыбой, которую Тишка любил есть. Ссылаясь на крайнюю занятость и безумную усталость, Женя тут же улизнул, не пожелав далее любоваться созданной им же немой сценой.
Тишка у нас быстро освоился и чувствовал себя практически как дома. Запрыгивал к нам на колени и терся торчащим вверх, как антенна, хвостом о наши ноги. Симка сразу же после его прихода забилась под кресло и сидела там нахохлившись. При каждой попытке приблизиться Тишка получал лапой по физиономии. Моя жена с уважением поглядывала на Симку и восклицала: «Какая же она у нас гордая и неприступная!».
Наступила ночь, но было не до сна. Симка покинула свое убежище, и в квартире начался форменный кавардак. Жена проклинала и Тишку, и Женю с его разумными доводами, но в полудреме время от времени твердила: «Молодец, еще держится…». Затем всё стихло, и мы смогли пару часов поспать. А наутро взглядам нашим предстала неожиданная идиллия. Тишка лежал, свернувшись калачиком, на кресле, а наша неприступная Симка, сидя рядом с ним, облизывала его с ног до головы, как маленького котенка.
...Солнечным апрельским днем ожидающая котят Симка грелась на нашем балконе, а Тишка – на своем. То ли потянувшись за птичкой, то ли еще по какой-то причине, Тишка вдруг сорвался и полетел вниз с пятого этажа. Не успев сгруппироваться в воздухе, он упал прямо на каменный выступ у дома. Услышав его дикий вскрик, Симка кинулась к нему. Но помочь уже не могла… Обезумев от горя, Симка умчалась от него прочь. В тот день мы ее не видели.
Через два дня соседские дети сообщили, что видели Симку на клумбе у дома, но поймать ее не удалось – она нырнула в оконце подвала. Мы стали следить за подвалом. И когда она в очередной раз вылезла наружу, перегородили это оконце и поймали ее.
Принесли Симку домой, и принялись очищать от блох. К водным процедурам она отнеслась резко негативно, орала и лапой отодвигалась от крана. Пришлось ее все-таки погрузить в таз с водой и шампунем против насекомых. Вспомнили при этом одних наших приятелей, которые надумали искупать своего кота. Хозяин в брезентовых рукавицах пытался его удержать, а жена поливала кота из крана. Кот извернулся и исцарапал ей, преподавателю по профессии, всё лицо. Они после этого притащились втроем к ветеринару на предмет освидетельствования психической адекватности своего кота. Ветеринар осмотрел его, затем внимательно посмотрел на потерпевших и уверенно заявил: «За кота я ручаюсь. А вам больше не советую его купать, кошки этого очень не любят». Симка простила нам эту крайне неприятную для нее экзекуцию.
Несколько дней Симка провела в квартире. Была она очень подавлена. Потеря Тишки ее явно сломила. Но чем можно было ей помочь?
Однажды дочка взяла ее, как бывало, на руки и отправилась с ней на улицу погулять. Вдруг Симка вырвалась из рук и, боднув входную дверь головой, убежала. Больше мы ее не видели.
…Когда о ком-то говорят «как кошка», я вспоминаю нашу Симку. Всё относительно. Возможно, сравнение с ней оказалось бы для кого-то не унизительным, а лестным. С гордостью вполне можно справиться, была бы любовь. И взаимность.