Семь жизней одного меня. Соловьиной порой 1.

В ту ночь я проснулся, так же, как и засыпал: под раскатистые соловьиные трели. Лежа с закрытыми глазами, слушал как неведомый певец начинал где-то вдалеке, ему вторил другой, уже поближе, а затем прямо под окнами, в невысоком березовом подлеске отчетливо и звучно подхватывал третий.

Я открыл глаза и вскинулся было в тревоге: неужели проспал? В комнате на мансардном этаже было почти светло от бьющего из окна голубоватого сияния. Конечно, это луна. Ее абсолютно круглый, кажущийся нереально огромным, диск заглядывал в затянутый москитной сеткой оконный проем. Сразу отлегло, хотя спать уже абсолютно не хотелось.
Я тихонько поднялся, стараясь не стучать сланцами, чтобы не разбудить жену, вышел из комнаты. Под лестницей, на коротком диванчике, свернувшись калачиком и спрятавшись с головой под легкое одеяльце, спал мой шестилетний внучонок. Я сначала завернул в ванную, затем дошел до кухни, включил электрический чайник и начал делать бутерброды.

И только потом пошел будить внука. Он вскочил почти мгновенно, едва проснувшись, и что-то тепло и радостно отдалось у меня в душе. Точно также больше полувека назад я вскакивал при первом прикосновении руки отца. Но в отличие от внука я вставал ни свет, ни заря еще много лет, и летом перед походом на рыбалку, и в осеннюю непогоду накануне охоты. И меня всегда манила эта предрассветная рань и загадочное и волнующее чувство первобытного охотника: что-то ждет еще впереди.

А внучонок будет послушно просыпаться все это лето, а потом еще одно, а затем им будет постепенно овладевать лень, доставшаяся ему от другой, чуждой нам породы. И ему покажутся все менее интересными походы со мной на речку и постепенно будет исчезать родство душ, скрепленных ожиданием чего-то неизведанного в эти утренние часы. А мне придется с горечью признать этот разлад, неожиданную досаду от потери детской дружбы и я перестану будить его до рассвета.

Но это будет еще впереди, а сейчас он незряче тыкался мне в руку своим маленьким дрожащим тельцем, и я начал энергично растирать ладонью его худенькую спинку, пока он не согрелся. Потом я велел ему надеть теплый джемпер и усадил за стол пить горячий «Nesguik» с бутербродом.

Соловьиная ночь еще продолжалась, когда мы через запасной выход оказались во дворе. Прямо перед нами горел, будто усыпанный крохотными свечками, куст цветущего жасмина. Мы вышли на улицу и прошагали по дачному проулку между высокими заборами. Здесь лежали темные тени, которые внезапно растаяли, когда мы свернули на асфальтированную дорогу, ведущую к лежащей вдоль реки деревне.

Трели соловьев были уже привычны для моего внучонка, а вот луна не могла не привлечь его внимания. - Деда, расскажи мне что-нибудь из своей жизни, - попросил он, и я, видя, что он продолжает смотреть на луну, стал рассказывать, как уже много лет назад я почти два года провел в расположенной в горах обсерватории, где мы каждую ночь смотрели в телескоп на Луну. Он не дослушал, перебил, и стал взахлеб рассказывать только что придуманную историю о том, что он придумает такую ракету, которая будет летать не только на Луну, но и на другие планеты и даже на Солнце. Я привык к его манере общения и не прерывал, только иногда поправлял его, когда он употреблял не те падежи.

Так мы шли, рядышком, в лунном сиянии, сопровождаемые нескончаемыми птичьими трелями. На крутом спуске вниз к реке нас обступили высокие деревья и снова стало темно. Вдруг через дорогу бесшумно проскользнула темная фигура, похожая на большую собаку, и заставила внучонка замолчать и тесно ко мне прижаться. - Ну, ну не бойся, на нас с тобой никто не посмеет напасть, - подбодрил я оробевшего внука.

Мы спустились вниз и поравнялись с «кошкиным домом», как назвал его внук из-за странной крыши над несуразным строением. Здесь деревья расступились и снова показалась яркая луна, но уже в совсем другом месте. Еще немного, и мы вышли к реке. Совсем еще темной, маслянисто поблескивающей узкой лентой за успевшей вытянуться за последние дни густой порослью травы. С полкилометра мы шли по грунтовой дороге вдоль реки, а основная улочка деревни располагалась выше нас на небольшой террасе.
- Так, Санек, ты, пожалуйста, сейчас помолчи,- остановил я не в меру разошедшегося внука, потому, что мы подошли к месту нашей рыбалки. Здесь располагался последний дом на этой улице, хозяином которого был наш общий знакомый «дядя Саша».

Дорога заканчивалась тупиком и совсем поросла травой, а дальше начинался лес. Выходящий к реке склон был всегда аккуратно подстрижен стараниями рабочих «дяди Саши», а с берега к воде на расстоянии метров в тридцать друг от друга спускались два пролета бетонных ступенек. Рабочие углубили дно между пролетами, вытащив на берег изрядное количество крупной гальки, в результате чего образовалась купальня глубиной около метра.

Мы подошли к ближним ступенькам, когда небо на горизонте чуть начало бледнеть. Здесь я, на всякий случай, оставил одну удочку и пакет. И по свежескошенной траве мы прошли к дальним ступенькам.
Заря разгоралась, луна становилась все бледнее и к дежурным соловьям на опушке леса присоединилась кукушка. Я размотал удочку и забросил без наживки, чтобы проверить глубину. Течение здесь было достаточно быстрым, но все-таки не таким, как у первых ступенек, и глубина вполне подходящей, чтобы ловить в проводку. Я достал пакет с приманкой в виде колобков, втиснул для веса в каждый из них по камешку и бросил в воду на место проводки поплавка.

Затем нацепил на крючок пару распаренных зерен перловой крупы и забросил удочку. Со вчерашнего дня рыба явно успела проголодаться, потому, что у меня сразу клюнула приличная плотва. Я сунул рыбку в пакет, сполоснул руки и нацепил новую насадку. Видя, что мой внучонок прямо пританцовывает от нетерпения, я передал удочку ему и он тоже с первой проводки поймал плотвичку.

- Ну вот, надеюсь, что сегодня мы с тобой без рыбы не останемся, не то, что вчера, - сказал я, - ты только, смотри, не дергай сильно, а то опять запутаешь леску. - Не-а! –ответил мой внучок, и тут же запутал. Хорошо еще, леска была новой, и я быстро распутал «бороду». Нацепив приманку, снова передал ему удочку и отправился к первым ступенькам.

Между тем уже успела упасть роса, и обернувшись, я увидел темную полосу на траве и внучонка, который вытаскивал очередную рыбешку. Я зашел по ступенькам к самой воде и опустил ладонь, чтобы почувствовать скорость течения.

И тут я увидел, как из еще темной глубины прямо ко мне приближается странное существо. Оно было довольно большим, размером с полено, с круглой тупой головой. Оно медленно приблизилось ко мне и посмотрело сбоку большим умным глазом, а потом так же медленно, ничем больше не двигая из того что было у него в наличии: не знаю плавником или лапами, - удалилось. Что это было: рыба, бобер или выдра, я так до сих пор и не понял, - настолько неожиданным было его появление в паре метров от меня.