Три антиутопии - Глава №26 (2)

В начало

Сегодня у нас была проверка, которая почему-то называется «учения», хотя никто никого во время этой проверки не учил. Нас проверяло какое-то высокое начальство, которого мы даже в глаза не видели. Они лишь дистанционно подключились к нашим мониторам и отдавали приказы куда стрелять.
В этот день дежурил я и мои волколаки. Согласно расписанию дежурств, у Лолиты сегодня был выходной, но из-за «учений» её пришлось прервать заслуженный сон и срочно прибыть к нам. Она была мрачная и недовольная.
Мои ребята сделали всё на отлично. Они быстро исполняли приказы и метко стреляли. В результате начальство осталось очень довольно. Они похвалили моё отделение и вынесли мне благодарность за отличную службу, а к концу дня прислали сообщение о присвоении Лолите нового звания. Теперь она – майор.
Вопреки моим ожиданиям Лолита не выглядела счастливой. Она сказала, что это звание она должна была получить ещё год назад, но они с начальством не сошлись характерами. А потом она добавила, что вместо того, чтобы радоваться, мне бы следовало подумать: как из всего этого выпутаться?
Официально на сегодняшних «учениях» стреляли совсем не волколаки. По мнению начальства, из орудий стреляли люди, большинство из которых вообще не могли присутствовать, потому что уже давно уволились из армии, но, тем не менее, именно они получили благодарность.
Начальство знает, что в армии повсюду недокомплект, но они убеждены, что для хорошей стрельбы много людей не надо. Лолита уже неоднократно спорила с ними по этому поводу, но в результате получила ещё одну отсрочку в присвоении очередного звания.
Я, конечно, понимаю, что разногласие с начальством и неполучение заслуженного звания могут привести к недовольству жизнью, но почему она так недовольна теперь, когда начальство ей довольно, и она, наконец, получила заслуженное повышение?
На мой вопрос Лолита нехотя сообщила, что, когда ей сказали, что она теперь майор, ей также указали, что сегодня она сама доказала, что можно отлично стрелять даже с этим числом солдат. Ей к тому же пришлось во всеуслышание признать, что она была не права, поскольку не могла рассказать, что эти «отлично стреляющие солдаты» на самом деле те, кто по документам считаются собаками.
Когда я зашёл в казарму волколаков, чтобы поздравить их с прекрасно выполненной стрельбой, они оказались подавленными и даже несколько озлобленными. На мой вопрос о причине такого плохого настроения, Волчок молча передал мне небольшую коробку.
В коробке оказались медали за отличное выполнение поставленных задач и несение боевой службы. Я сегодня тоже получил одну такую и был рад этому, потому что это была моя первая официальная награда, но волколаки своим медалям почему-то совсем не радовались. На моё восторженное восклицание и поздравление с прекрасной работой волколаки ответили лишь хмурыми взглядами.
Такими расстроенными я ещё никогда их не видел. Обычно они всегда были мне рады, а теперь не радовались даже когда я их хвалил. Я никак не мог понять причину их общего уныния и потребовал, чтобы они рассказали мне: что случилось. Вместо ответа Волчок лишь сказал, что мне нужно посмотреть на оборотную сторону медали.
Я взял из коробки первую попавшуюся медаль и перевернул. На её оборотной части был выгравирован весёлый пёс, поверх которого шла надпись: «настоящий друг человека». На всех остальных медалях был такой же рисунок с надписью.
Я удивился и сказал, что знаю, что волколаки не любят, когда их называют собаками, но они же сами согласились считаться нашими домашними питомцами. Кроме того, чем плоха надпись на медали: ведь они действительно – настоящие друзья человека?
– Мы согласились быть вашими домашними питомцами, но не собаками, – ответил Волчок. – Сравнение с собакой нас оскорбляет.
– Тогда выкиньте медали и забудьте о них.
– Человек, который принёс нам эту коробку, сказал, что мы будем обязаны надевать их на торжественные парады и другие праздники.
– Но оборотную сторону медали никто не увидит. Очень мало кто знает, что такие медали выдаются собакам. Все будут смотреть на вас и видеть, что вы совсем не собаки.
– Ваше начальство считает нас собаками. Когда другие будут спрашивать о нас, им будут отвечать, что мы – сторожевые псы. Люди будут думать о нас как об особой породе собак. Лучше вернуться назад и умереть с честью, чем жить в позоре.
– Но я к вам так привык. Я не хочу, чтобы вы уходили. Вы – мои друзья. Я попрошу людей, чтобы они не думали, что вы – собаки.
– Спасибо тебе. Мы действительно друзья человека и твои в особенности. Но даже если все люди тебя послушаются, знание того, что на оборотной стороне наших медалей выгравирована собака, будет жечь нас.
– Тогда я пойду и потребую, чтобы с этих медалей стёрли эту гадкую собаку и нарисовали волколака, – пообещал я. – Никто не должен страдать из-за каких-то нелепых правил. Если будет нужно, я изменю эти правила.
– Спасибо тебе. Ты – настоящий друг волколака, – ответил Волчок.
Все волколаки сразу заулыбались и кинулись выражать мне свою признательность. Слегка польщённый я взял коробку со злополучными медалями и отправился к Лолите.
Лолита всё ещё находилась в мрачном настроении и лишь усмехнулась, услышав мой рассказ о медалях.
– Я говорила, что у тебя тоже возникнут проблемы, из которых придётся выпутываться, – сказала она. – Мне, пока что, всего лишь пришлось признать, что я неправа, хотя я знаю, что я – права.
– Но с медалями мы тоже правы.
– С этим всё гораздо сложнее: когда волколакам давали разрешение служить в войсках, воспользовались уже существующим законом, позволяющим использовать на военной службе собак. Так что наши волколаки официально считаются собаками, и ничего с этим не сделаешь. Медали в данном случае не главное.
– Но в армии могут служить и другие животные, а не только собаки.
– Да, но, если записать волколаков лошадьми, им нельзя будет находиться внутри штаба, и им придётся носить на себе людей и перетаскивать тяжести.
– А кроме лошадей больше ничего нет?
– Можно было бы записать их почтовыми голубями, но для этого им придётся научиться летать, – усмехнулась Лолита.
– Значит, они так и останутся служебными собаками, даже если это – нечестно?
– Наше начальство не любит признавать свои ошибки. А если начать объяснять им, что волколаки не являются собаками, это будет означать, что, признав их собаками, они допустили ошибку. Кроме того, может всплыть неприятный вопрос: кто же тогда так хорошо сегодня стрелял? Если выяснится, что боевыми орудиями вместо людей управляли их «собаки», а самих людей даже невозможно отыскать на территории военного городка, будет большой скандал.
– Но, ведь, всё можно объяснить.
– Объяснить можно, – вздохнула Лолита, – но наше начальство уже отчиталось о великолепных результатах учений. Им будет легче оставить всё как есть, чем дать разгореться скандалу.
– Выходит, волколакам придётся остаться собаками, и с этим ничего нельзя сделать?
– Если они продолжат считаться животными, то – ничего. Но если каким-то образом ты сможешь добиться того, чтобы их признали людьми, их можно будет официально принять в армию в качестве солдат.
– Хорошо, я что-нибудь придумаю.
Я пошёл думать. Когда я пришёл домой, у порога меня встретила восторженная Ваукалак и назвала меня настоящим героем, которым она очень гордится. Но мне было нечего ответить.
Я прошёл в свою комнату, закрылся и лёг на кровать придумывать: как сделать так, чтобы волколаки, которые не хотят считаться собаками, могли стать людьми.