Желание

«Человека встречаем мы лишь однажды, затем же встречаем лишь образы свои его». Сидел он и думал. Могу с уверенностью сказать, что он уважал случайные встречи, он видел всю их прелесть, знал, случайные встречи – вот что прекрасно. Хотя и знал он, что случайных встреч не бывает. Не то, чтобы он верил в судьбу, он верил в мысль. Договоренная встреча будет не так прекрасна, знал он об этом и видел, что случалось с людьми, которые договаривались о месте и времени, чтобы побыть друг с другом. Скажу болей, он и сам был одним из них. За свою недолгую жизнь он, побывал на двух сторонах этой медали и поэтому, лёжа в тихой постели, листая её фотографии, думал лишь об одном: «Чёрт, хватит, прошу, не показывай мне более себя».

Он знал, что встреча случится, будь то случайный автобус или одна и та же улица, ну не могло её не случится, он был уверен в этом. Но, увы, он был человеком. Он жил во времени, нашем с вами времени. И как все люди, он не умел ждать, ожидание приносило ему боль и тоску. Сколько ещё времени должно пройти, чтобы мир столкнул их, думал он об этом. Сколько мыслей ещё нужно износить, извести, чтобы свести до нуля расстояние между ними. Ах, чёртов человек.

Знаете, порой он представлял себя спустя лет так 40. Не то, чтобы он мог себя представить, наоборот, ему казалось, что он так и не сможет повзрослеть, так и останется ребёнком, ребёнком с чудесной фантазией, где обитали его друзья и мысли-образы. Так вот, спустя так лет 40, если всё же упрямый её мир победит, и случай не случится, тогда он напишет ей: «Ну что чертовка, ты сдаёшься? Всё равно я доберусь до тебя, будь то в этой или следующей жизни».

Ахах, он был неисправимым идеалистом. Как сейчас помню, он рассказывал мне, что если думать о человеке, то и человек о тебе подумает и приводил множество примеров из жизни. Не знаю, было ли это правдой, может он просто видел то, что хотел видеть, а может он был и прав. Знаю лишь одно, он лежал тогда в своей постели, играла музыка, вроде Людовик, она создавала особую атмосферу, а в голове его бежала река мыслей, образов и планов. Он был неисправимым идеалистом, коим и остался. Не знаю, пришлось ли случится той встрече, думаю, пришлось, ведь он был уверен в ней, а когда рассказывал о ней, то, казалось она уже не раз случалось, детали были проработаны до мелочей, иногда сложно было понять, что он выдумывает, а что было правдой.

Странно всё это, странный он человек, не раз говорили ему это и не один человек, на что он лишь улыбался и отвечал: «Все мы странные».