ТАРКр Пётр Великий

Тяжёлый атомный ракетный крейсер (ТАРКр) «Пётр Великий» является президентским кораблём. Самым лучшим и чистым во всех флотах, поэтому его каждую неделю посещают различные гости и знаменитости, телевидение и военно-морские начальники с различными проверками. «Петр Великий», в буквальном смысле, вылизывают, вымывают и вычищают. Собственных заведований у Боцманской Команды, в которой я служил, немного, но вот заведование по малой и большой приборке у боцманов самое огромное – это бак (носовая часть корабля) размером с половину футбольного поля и оба борта. Высота борта в кормовой части корабля от ватерлинии 6 м; на шкафуте 8-9 м; конец шкафута и начало ракетной палубы 12-14 м; ракетная палуба 14-18 м; бак – от 20 до 23 м (гюйс-шток). Это при том, что корабль 250 м в длину, в результате площадь поверхности бортов получается огромной. Вот эти заведования по приборкам боцмана постоянно «драют» и 2 раза в год красят. Это неимоверно трудная работа, отнимающая много сил и времени. А ещё существует корабельный распорядок дня, который нужно покорно соблюдать – тревоги, учения, строевые смотры, приборки и приёмы пищи. В этом и заключается вся трудность службы в БК – совмещение «каторжных» работ и соблюдение распорядка дня. В первую очередь, мы военнослужащие самого лучшего корабля в России, а уже во вторую – корабельные рабочие.
После «трёх золотых дней» мы уже были знакомы с самым главным человеком в нашем подразделении. Им Главный Боцман» ТАРКр «Пётр Великий» - старший мичман «Петрович». Очень уважаемый человек на всём корабле и даже за его пределами. На корабле на момент нашего прихода в БК он прослужил 7 лет. А общий стаж его службы был 20 лет. До нашего корабля он служил на авианесущем крейсере «Адмирал Горшков», с которого взлетали самолёты с вертикальным взлётом и посадкой – «Яки». «Петрович» очень суровый и строгий военный. Наш призыв и следующий ещё застали его суровость. Хоть он нас и не колотил, но требовал с нас очень и очень многого.
Итак, «3 золотых дня» закончились и начались «ночные подрывы». Годки нас начали поднимать по ночам и озадачивать. Задачи каждый раз ставились разные: принести сигарету, сок, сгущенное молоко и тому подобное. Если что-то не могли найти, нас «прокачивали». В течение всего рабочего дня они считали наши «косяки», а вечером поднимали нас, и мы снова прокачивались. В БК мы пришли в начале апреля, и уже через 2 недели начали красить борта корабля. С одной стороны нас мучили начальники, загружая физически трудной работой, а с другой стороны наши «годки» своими прихотями. Приходилось «разрываться» и учиться работать в команде – большинство поставленных задач решали, помогая друг другу. Всё было не так уж и плохо, но помимо работ и требований годков, я учился играть на горне. Поскольку времени на учёбу почти не оставалось, чтобы хоть как-то успевать тренироваться, приходилось увиливать от малых приборок и прочих важных корабельных мероприятий согласно распорядку дня. Из-за этого у меня начались конфликты со своим призывом и «годками». «Губастый» заставлял меня тренироваться играть на горне в любое появившееся у меня свободное время. В это время наш призыв обычно бегал и искал «годкам» что-нибудь вкусненькое, а я, якобы, увиливал. Остальные «годки» начали меня ненавидеть и настраивать мой же призыв против меня. Но велись не все. Из нас пятерых только двух годки особенно напрягали - «Гришу» и «Казаха». Так как они были более покладистыми, чем я «Малой» и «Федя», да и толковее, наверное.
Были моменты, когда мой призыв находился в кубрике, и спускался кто-нибудь из годков, требуя сигарету. «Гриша» и «Казах» подрывались без промедления, а я, «Федя» и «Малой» даже глазом не моргали. Годки так злились, что мы их не слушаем, что «прокачивали» всё равно всех. «Один за всех, и всех из-за одного!» Поэтому наша троица не видела смысла потакать годкам – итог всегда был одинаковым. А вот «Гриша» и «Казах» этого, к сожалению, не понимали. Сколько раз я им говорил, что наши годки - контрактники, они сами могут себе купить и сигареты, и сок, почему мы должны бегать по кораблю и что-то им «рожать» (искать, добывать)? Но «Гриша» с «Казахом» продолжали настаивать на своём – мол, надо своё отлетать и не надо упрощать и без того тяжёлый наш «дрищёвский удел». Может они и были правы, но такая перспектива меня, «Малого» и «Федю» не устраивала.
Однажды один из годков, «Носатый», заставил меня принести ему сигарету, а в этот момент он считал только что полученную зарплату контрактника. Я вежливо сказал ему, что он контрактник, что он получает зарплату и сам себе может купить, хоть 1000 сигарет. Он обозлился на меня, но ничего не сделал, хотя мы и были тет-а-тет. А вот ночью нас подняли в 2 часа и начали играть с нами в подъём-отбой. Потом мы стояли на «полтора» и приседали. После того как мы уже изрядно подустали, годки приказали нам достать противогазы из-под первого яруса шконок, надеть их, и начать делать малую приборку на время в противогазах. Только с третьего раза мы управились за положенные 10 мин. И это почти в полной темноте – во время отбоя гасился свет и оставалась гореть только одна единственная лампа дневного света над столиком дневального. После такой «тренировки» нас построили, и «Носатый» сказал, что это всё из-за меня. На следующий день «Гриша» и «Казах» попытались устроить мне разборки, ввиду моего наглого и бессовестного поведения. «Малой» и «Федя» за меня заступились, сказав, что им тоже наплевать на наших «годков» - они контрактники и пусть сами себе всё «рожают».
Вообще, на протяжении этих первых полгода службы в БК я не переставал удивляться покорности «годкам» со стороны «Гриши» и «Казаха». Годки и нагружали их больше, чем нас. Так как с их слов: я – медленный, Федя – тупой (он оказался хитрее, чем они думали), Малой – он и в Африке Малой.