И радуга во все небо...3 глава.

Все произошло слишком быстро, спонтанно и не правильно. Я даже знаю, с чего это все началось. И мог бы представить, что так все и произойдет. По крайней мере, мысли появились почти сразу. Сразу, как только он переступил порог нашего дома. И заполонил собой, мою реальность. Как оказалось, я могу мешаться и мешать. Вещи Сергея перекочевали на те полки, которые занимал я, и меня окончательно выселили в свою комнату. И если утром, я мог свободно попить чаю или кофе, то сейчас в мои обязанности входило готовка на всех троих завтрака. Сидеть дома я тоже не мог. Если я читал, то меня отвлекали, потому что, нужно было идти в магазин. Причем, было не важно, сидит ли Сергей на диване, при этом, или нет. Если я брался за гитару, то мне давали твёрдый намек, что можно и на улице тоже самое делать. Да и вообще, чего без дела шатаешься, сходи вон, куда-нибудь. Дом перестал быть моим домом. И я все чаще засиживался на скамейке, возле подъезда, не желая подниматься наверх. Тогда-то, в первом часу ночи, сидя на улице, и перебирая струны прихваченной с сбой гитары, я и решил, что хочу уехать. Даже прокрутил в голове план побега. Вот я поднимаюсь наверх. Собираю вещи, и под утро, когда они спать будут, ухожу. А там, на первом же автобусе, в Мегаполис. Мысль была на столько безумная, что я невольно улыбнулся.
- Знаешь, в шестнадцать я уже перестал ходить за мамкой. И бы самостоятельным. - Сергей сидел на кухне, отпивая из кружки свеженалитый, мною, чай. Его желто-зеленые глаза, в упор смотрели на меня. Тяжелый, испытывающий, выжидающий взгляд хищника.
Я промолчал. Это меня так деликатно из дома выставляют, или намекают, что я мешаюсь? В отличие от оккупанта, я стоял в дверном проеме, опираясь на дверной косяк плечом. И делал вид, что не понимаю, о чем идет речь.
- Пора уже и девушек за собой таскать. А ты все, с гитарой шарахаешься. Играть-то, умеешь? -С тех пор, как Сергей переехал, не было ни одного дня, что бы они с мамой не выпивали. Вначале вино, и за накрытым столом. Сейчас же, пиво по вечерам, и почти без закуски.
В гостиной, которая стала и общим залом и их спальней, мама зашевелилась, укладываясь удобнее на диване. По мне, если уж ты въехал в новый дом и ты мужик, то, мог бы и потратится на кровать. Но нет, Сергей въехал на все готовенькое, и еще и права качает.
- Ну чего ты встал? Лех? Ответь? Хоть головой кивни.
- Я - Алекс.
- Да, какая разница то, вообще? - Он пьяно развел руками, и развалился на стуле, облокотившись на спинку. - Мы с твоей мамкой вот поженимся. Фамилию мою возьмешь. Ты ж, Леха.
- Может, спать пойдешь? - Решил я переменить тему разговора. Надеясь, что он сейчас допьет пиво, и уйдет спать. Мама то, давно спит, а этого на философию потянуло. Хотя, чего я удивляюсь, у него стало привычкой, меня будить в три - четыре часа ночи, и заставлять себя выслушивать. Я уже раз сто слушал, как он в армии ходил босиком под танки. И как в автомате появляются сто патронов, а он, всегда снайпер. Шут, гороховый.
- Сядь сюда. Пивка будешь? - Явно меня не слушая, Сергей протянул руку к стоящей на столе бутылке, и разлил по двум кружкам остатки пива. Я не шевельнулся.
- Я не пью.
- Это ты во дворе так можешь сказать. Своим друзьям, там. А тут я. И ты дома. - Он помолчал, смотря в мою сторону. Огромный, в два метра ростом, Сергей смахивал на медведя. По крайней мере, рядом с ним, я себя чувствую совсем уж маленьким и хрупким.- У тебя девушка то, есть?
Интересно, ему собеседник вообще нужен. Или я тут стою, так, для антуража? Между прочим, три утра. И я спать хочу, а в голове полная каша, и одно желание, лечь и не помнить этого ничего.
- У меня в твои года, уже ого-го было. И беленькая Наташка, и Светка. А знаешь, твоя мать, такая в постели.
- Я спать. - Но стоило дойти до комнаты, как тишину пронзил громкий рык Сергея. Требующий меня обратно. Я устало вздохнул, мельком глянул на спящую маму, и вернулся на кухню, сев на стул. - Что?
- Я не договорил. - Держа в зубах сигарету, он пытался подкурить. Но огонек от пляшущей в руках зажигалки, никак не хотел стоять на месте.
- Сейчас три утра, все спят уже.
- Да? Ты так считаешь? - Сергей пошло усмехнулся, от чего мне и вовсе стало тошно. Никогда не любил пьяных людей, а тут еще и этот... - Вот ты, зачем тогда ушел из дома? Молчишь? А мать твоя, переживала!
Прошел месяц, а меня все еще тыкали носом в этот случай. При любых возможностях, и тогда. Когда я не могу ответить. Как бы я хотел сказать, что это он во всем виноват. Что это из-за Сергея я ушел из дома. Что - ненавижу его всем сердцем, и хотел бы, что бы он ушел из нашей жизни. Эти слова рвались наружу, они царапали мне своими когтями, разрывая душу. Я скрипнул зубами, и что бы хоть чем-то занять свои руки, взялся за пустой бокал, где был чай.
- Вообще, твоя мать хорошая. Помогать ей нужно. - Сизый дымок уходит к потолку, клубясь где-то наверху. Я чувствую запах табака, пива, и подгорелого лука. Сергей уже месяц как в отпуске, и все это время, продолжает сидеть на диване. - Вот, ты, мог бы уже и работать. Платить нужно, за еду, понимаешь.
Я остолбенел. Забыв, что в кружке ничего нет, и поднес к губам, что бы сделать глоток. Не честно так. Нельзя так. На глаза навернулись слезы обиды. Внутри оборвалось все. Похолодело. Как будто, остался один в совершенной пустоте, даже звуки пропали, а краски выцвели.
- И твоя музыка, это не серьезно. Что ты там играешь? Хоть бы, серьезным чем занялся. Пацан, же.
Я не слышал. Он говорил еще и еще. Мне было все равно. Осознание того, что меня вообще не воспринимают как человека, поразило до глубины души. Сергей никогда не воспримет меня всерьез. Он никогда не поймет моих стремлений и мечтаний. Он смеялся над моими увлечениями, и критиковал все. От одежды, до мировоззрения. Хотя. Чего я ждал? Что, придя к нам, он станет мириться с моим существованием? Да. Первые недели он старался со мой подружиться. Было наигранно и глупо, но маме нравилось. Он даже купил мне роликовые коньки, которые я хотел получить на день рождения в октябре. Но сам же, позже, и высмеял меня за то, что я занимаюсь фигней. Позже, Сергей решил установить свои правила, и мама опять же, с ним согласилась. Я стал меньше выходить из комнаты, что бы не мешать им двоим ворковать. Я научился не приходить домой до того момента, как они уснут. Выжидая все это время, на улице. Я даже полюбил улицу, и ночное время. Одно время, мне казалось. Что если я приду в час ночи, мама возмутится и прекратит это все. Но она промолчала. Затем я пришел в три. И вновь - реакцией стала тишина. Наконец, пришел на рассвете, в пять утра, и спокойно лег в кровать. На утро, ни слова в мой адрес, будто так и должно быть. Будто меня и не ждали вовсе. И вот теперь - это. Он заснул в шестом часу, не сняв ни джинс, ни носков. И храпел, лежа с мамой рядом.
- Алекс, ну неужели сложно подружиться? Он не имел ничего плохого, говоря это. Ты и вправду, больше времени проводишь с гитарой, чем с друзьями.- Мама проснулась к обеду. Сонная, уставшая, она перестала быть той солнечной женщиной, которую я знал. Лицо посерело, а под глазами появились тени.
- Ты можешь больше не пить? - Уснуть мне так и не удалось. Я вначале лежал на постели, сверля взглядом потолок. А затем, поднявшись на ноги, проверил свою наличность, добавив из кошелька Сергея некоторую наличность. Не обеднеет. Меньше пива выпьют.
- Поешь лучше. - Мама проигнорировала мой вопрос. И сев напротив, пододвинула тарелку с жаренной картошкой. Вчера я ее сам жарил. Правда, после третьего подогрева, лук уже пережарился и почернел. Не люблю лук.
- Я не хочу к морю ехать.
- Ты там ни разу не был. Тебе понравится.
- Может. Лучше поедем в Мегаполис?
- Алекс, не начинай. Ты знаешь мой ответ!- Мама повысила голос, я притих. - Вот, в восемнадцать, ты можешь ехать куда хочешь. А сейчас, ты послушаешь меня, и мы едем к морю.
- Что бы ты и там пила? - Она под моим взглядом насупилась, прямо, как маленькая девочка. Даже губы надула, а взгляд стал жесткий, и колкий. Я отодвинул тарелку, поднимаясь на ноги. Вышло резче, чем хотелось бы. Стул повалился назад, грохнувшись об пол.
- Какого черта вы поспать не даете? Лех, а ну, живо, подними ка стул.- Он образовался в дверном проеме. Растрепанный после сна, и еще не протрезвевший. Зато джинсы он уже снял, от чего не заметил, что и семейные трусы, чуть съехали вниз. - Лиз, чаю мне сделай, бошка разваливается.
Мы с мамой притихли теперь вдвоем, и замолчали разом. Мама поторопилась исполнить указание, и отвернулась к плите, я же, поспешил удалиться в свою комнату.
- И слушайся мать, тебе ясно?
Ясно. Чего не ясного то? На кухне вновь послышались приглушенные смешки мамы, затем намеки на то, что можно и за пивком сходить. Еще через мгновение вспомнили обо мне. И отправили за пивом. То, что я ушел с рюкзаком и гитарой, никто так и не понял. Они на кухне целовались. Явно забыв о моем существовании.
Я никогда еще не был так свободен. Странное чувство, неописуемое. И от части, грустное. Каждый шаг удавался с трудом, а грызущая совесть буквально требовала остановиться и повернуть назад. Но куда и зачем? Слушать всю ночь, как эти двое развлекаются? Или как под утро, не сумевший заснуть Сергей, разбудит меня и будет читать нотации? Я морально устал от всего этого. У меня словно крылья за спиной сдавили колючей проволокой. Душа оплакивала мое бегство. А вот мечта кричала, что бы я шел до конца. И ноги, вопреки желанию совести, несли меня на автовокзал. Туда, где шум моторов смешивались с разговорами уезжающих людей. Я вдохнул носом этот воздух путешествий. Проводил взглядом отъезжающие машины, и понял, что если сейчас ничего не сделаю, то уже не сделаю, никогда.
Первое смс от мамы пришло уже тогда, когда я сидел в автобусе, и слушая в наушниках музыку, смотрел на убегающую в даль дорогу. Она не спрашивала где я, ей не было интересно, почему меня до сих пор нет дома. Она сообщила, что бы я погулял где-нибудь часика два-три. Я прикрыл глаза, выключив телефон, и попытался уснуть, убаюканный размеренным гулом автобусного мотора.