Еда

Невозможно абсолютно достоверно угадать, что произойдет в будущем. Даже, если оно настолько обозримо, что кажется ясным и объективно предсказуемым. Мне это всегда нравилось, но тем не менее всегда немного пугало. Ведь, с одной стороны, в этом заключен фундамент смысла жизни, ну а с другой – это неизвестность, а неизвестность всегда коробит, какова бы она ни оказалась в итоге.
Засыпая, я понятия не имел, что будет со мной утром, хотя я никогда не жил лишь сегодняшним днем. Но как бы то ни было, я мог только лишь догадываться о том, каким будет мое завтрашнее утро (правда эти догадки всегда были похожи на обнадеживающую уверенность, но я никогда не обращал на это внимания). Однако того, что произошло утром, я себе не мог вообразить даже в самом фантастическом сне. Разбудило меня громкое чавканье, хотя я не сразу разобрал природу этого звука (поначалу мне казалось, что будильник простудился), но, окончательно придя в сознание, я смог сориентироваться. Я поднял веки и взглянул на источник шума. Глазам я не поверил – колбаса дожевывала моего отца. Расправившись с ним, она поползла в сторону моего дивана. Соскочив с него, я, в чем был, помчался к выходу из этого торжества продовольствия. Толкнув дверь, я вывалился из квартиры и побежал без оглядки. «Как же это может быть?», - думал я на бегу. Я, конечно, видел тот древний американский фильм о помидорах-убийцах, но чтобы вот так у меня в комнате… Невероятно! За этими размышлениями я поначалу не замечал происходящего вокруг. Но пробежав приличное расстояние и оказавшись в гуще цивилизации, я стал более внимательным. Вокруг происходило то же самое, что и у меня дома. Овощи, фрукты и прочий провиант бродили по городу и были неимоверных размеров. Такие габариты говорили о том, что они многих уже слопали и, судя по всему, на этом останавливаться были не намерены.
Продукты объявили людям настоящую войну и, поскольку у морковок и сосисок принципов было немного, они были беспощадны. Людей становилось все меньше и это уже мало кого огорчало, потому что тем, кто еще уцелел было не до скорби – страх вперемешку с инстинктом самосохранения затмевал все чувства. Я не был исключением. Вот уже десятый день я скрывался за городом в заброшенной хижине. Десятый день я не показывался на свет, боясь быть съеденным. Сам я был жутко голоден и чувствовал себя ужасно и устало. Усталость одолевала меня из-за постоянного страха и невозможности спать от мучительного голода. В таких условиях молниеносно наступало истощение, в том числе мозга и я стал бредить и в моем сознании поселились дикие образы, именуемые галлюцинациями, за которыми я то пытался угнаться, то сам от них убегал. В этом состоянии я метался по своему пристанищу и ничего не понимал. Вдруг мутные стекла окон разрезали золотистые лучики. Все-таки лето. Не знаю почему, но я вышел на улицу и зашагал вперед, глядя лишь куда-то вниз. Прогуливаясь таким образом, я неожиданно наткнулся на недавно родившуюся клубничку среди сорняков. Я ужасно голоден и зол – посмотрим кто кого…
Вот так. Мы сделали сумасшедший культ из еды и не заметили как сами стали для нее обедом.
30 августа 2011 г.
Свидетельство №213032100019