Мой Пушкин

Мартовский снег, лебединые белые хлопья...
И окончанье Тверской неожиданной тишью.
Ах, Александр Сергеевич, я Вас не слышу
В этот закат, что на небе в ладоши захлопал.
Вы ведь совсем одиноки: лишь снег, да вороны...
Старая бронза, следы молодых проституток.
Ах, Александр Сергеевич, чья Вы опора,
Чьё вдохновенье... и чей временной промежуток?..
Но не печальтесь, не горбьте усталую спину.
Я наклонюсь и рукой напишу, как заплачу:
Ах, Александр Сергеевич... Школьный, да мнимый,
Вы же хотели, чтоб было не так, а иначе...
Я подожду, пока люди до полночи сгинут,
Поздно-так поздно, и Вы беспокоиться бросьте.
Снег засыпает ступени, дома и осины.
Я к Вам приду ещё завтра, до ужина, в гости.
И помахав на прощанье тревожно и скоро,
Я наблюдала, не веря, как медленно-странно
Пушкин сошёл с постамента, верней, с пъедестала...
( Этот вопрос не рассчитан для долгого спора ).
И, заложив руки за спину, гордо и грузно
Голову вскинув,сказал так раздельно и ясно,
Что если есть на земле златокудрая муза,
Если ещё существует мечта о прекрасном,
Он мне напишет безделицу в несколько строчек
Прямо сейчас, на снегу, что ложится прилежно.
Ах, Александр Сергеевич! Солнца кусочек,
Школьный и мнимый, и звездный, и дальний, и снежный!
...Я не тщеславна. И снег в понедельник растаял,
Муза исчезла, слова превратились в осадки.
Ах, Александр Сергеевич! Вам не досадно?
Мне - ни вот столько. До завтра Вам и до свиданья...