Дачный расклад. Гл.3
potapovva | | Категория: Проза
Своё Спасибо, еще не выражали.
Г Л А В А 3
Десятый «Б» улыбался из далёкого 76-го года. Чёрно-белая фотографическая юность. Такая же, как и была в действительности: бескомпромиссная, категоричная, без полутонов. Любить- так до смерти! И ненавидеть- так же! И жить, жить, жить, захлёбываясь от счастья, на всю катушку! Вон она какая- жизнь-то впереди! Вечная! Нескончаемая! И не прощать ни подлости, ни предательства, а чтобы всё- по- честности, по справедливости!..
Альберт медленно перевёл взгляд с общей фотографии.
Не стал ты, Андрюшка, великим математиком. Спился и сгинул где-то в сучьих «шанхаях».
И ты, Сашка, не стал генералом. Глупая смерть на втором курсе. Будущий штурман. Алька даже не знал, поднимался ли тот когда-нибудь в небо. Упал флагшток на футбольном поле- и не стало Сашки. И не стало Сашкиного неба.
А это- Светка. «Внутрирайонный гений чистой красоты»… Будущая «мисс Вселенная». Хотя… Не было тогда ещё никаких «мисок». Светка была. При виде которой у всех парней скулы сводило от вожделения. От седьмого до десятого класса включительно.
Не оказалось в её жизни ни подиума, ни принца на белом коне. Проституткой стала. Хорошей, наверное, если, говорят, до «мамки» доросла. И тоже где-то сгинула.
Юрка Щербаков. Выставки уже и в Берлине, и в Вене прошли. «Кандинский» нонешний, не меньше.
А многих уже и нет на этом свете. Вот, Юрка Галкин…
-Как думаете, на ком он там остановился?- негромко спросил Семён ребят. –Никак, себя разглядывает…
Сан Саныч на секунду оторвался от расклада, взглянул на Альберта, рассматривающего в дальнем углу фотографии.
-Не-а. На Светку Баженову любуется.- И снова уткнулся в карты.
-Могу поспорить: на себя он там любуется,- упёрся Семён.
Бердяев ещё некоторое время тупо просчитывал карточные варианты, затем решительно отодвинулся со стулом от стола, повернулся к Семёну.
-На что спорим?
-Ну-у,- Семён не ожидал ответного хода. –Хорошо. «Девятку» Альбертовскую ставлю! А у тебя что?
Сан Саныч хихикнул: -И я тоже её!
Ударили по рукам. Юрка разнял.
-Алька! Иди сюда!- хором окликнули друга.
-Чего? Закончили?
-Да погоди ты! Спор разреши: на кого ты там уставился? На фото? Только правду, лады? А то мы с Санькой поспорили.
-А на что спорили?- поинтересовался Алька, присел.
-Да не заморачивайся! Половина моего выигрыша- твоя!
-И у меня те же условия!- поторопился и Сан Саныч.
Альберт расцвел.
-Светку Баженову рассматривал. Она, говорят, сейчас…
-Йес!- прервал его радостно Бердяев. –«Вот она, черёмуха»!
-Так на что спорили?- опять поинтересовался Алька.
-На твою «девятку»,- безразлично, опрокидывая в себя стопку произнёс Александр. -Будем!
Гриневский изумленно распахнул рот.
-Да не бери близко к сердцу! Половина-то выигрыша твоя!
-А-а,- облегченно вздохнул тот. Но, всё-равно, опять задумался.
-На мою «девятку»?..
-А накой она тебе? 96-го года… Ведро с болтами. Директору солидной фирмы… Не к лицу. А ты чего Светку-то разглядывал? Там, на фото, и я запечетлён. А ты- Светку…
-Нет, подожди, ты насчёт моей «девятки»…
-Господи, Алька, ты когда-нибудь шутки понимать научишься?! Тебе даже анекдоты неинтересно рассказывать!
-Странно,- вставил задумчиво Семён. –А я действительно на спор его машину ставил.
Посмеялись. Выпили. Доиграли кон.
-А насчет Светки…- продолжил-таки Альберт. –Вальку Киселёву здесь недавно повстречал. Говорит: пропала Светка, ни слуха, ни духа. Вот тебе и лучшие подружки!
-Да когда это было!.. Тридцать лет прошло…
-Почти сорок…
-Точно. Ох, и изменилась Валюха! Старухой стала. Я, вот, всё думаю…
-Ого! Прогресс, Алька!
-Подь ты! Честное слово: неужели бабы не понимают, что вечность прошла? Стоит, разговаривает- и кокетничает! Представляете?! А я смотрю на неё- и в упор не вижу ТУ Вальку. Ни задницы её, ни груди её, ни улыбки… ну, помните же?.. Полнота одна, седины да морщины. Ничего от Вальки не осталось. И кокетство мне её- что нож по сердцу. Неужто ничего не соображает?
-Да ты на себя посмотри! Пенёк трухлявый.
-Я ж не кокетничаю! Стою, разговариваю спокойно.
-Дурак ты, Алька.- Юрка поднялся, достал из холодильника пару банок «Килька в томате», сгрёб грязную посуду в сторону. –Она ж женщина! Ей до смерти хочется нравиться.
-Но не так же, Юрка! Смешно это как-то… И жалко смотрится.
-«Жалко, жалко»… А сам, вон, бицепсы напрягал, когда соседка за лаврушкой ко мне пришла.
-Я? Напрягал?- удивился тот.
-Напрягал, напрягал,- подтвердил Санька. –Я тоже видел. Убогое зрелище. Ты, небось, и брюки на ночь снимаешь, не расстёгивая замочка?
-Эт почему?
-А чтоб утром про ширинку не забыть.
Альберт машинально дёрнулся рукой, проверяя «хозяйство», хотя был в трико.
-Дурак!
-О, а это кого лешие принесли?- Глумов отдёрнул штору, подслеповато вглядываясь в темноту за стеклом. –Никак, приехал кто? У ворот шумят. Странно, никого не жду.
Но на крыльце уже весело и громко разговаривали. Дверь открылась. Вовка, Юркин сын, с трудом прижимая к себе кучу пакетов, придержал ногою дверь.
-Здорово, бать. Здрасьте всем. Вы уж извините, что без предупреждения. Ну, чего встали? Заходи! Долго я держать буду?
На веранду поочередно впорхнули три девицы. И встали, засмущавшись.
-Давайте! Шнель, шнель на второй этаж! Пакеты возьмите,- командовал Вовка. –Серёга, гитару не забудь!- крикнул кому-то в темноту. Девицы прошелестели «здрасьте» и быстренько поднялись наверх. Володька, освобожденный от поклажи, подошёл к приосанившимся «баронам» и поздоровался уже со всеми за ручку. –Сейчас, бать, сейчас, всё объясню, дай разгрузиться… У нас место в холодильнике есть? Мясо, боюсь, пропадёт. И так с утра маринуем.
-Найдём,- хмуро буркнул отец. Оглядел с сожалением налаженную за четыре дня обстановку. –Чего напыжились, «чикатилы»? Молодых не видели никогда? Раздавайте.
-Да погоди ты!- отмахнулись от него дружно. –Вовка, а твоя-то кто из них?
-Дядь Сём, сейчас я, ребятам помогу…
Он поспешил к воротам.
-Да-а, ситуация…- протянул Альберт, играя спичечным коробком на столе. –Ну, и чего делать будем, хозяин?
-Сейчас… Вовка придёт… проясним ситуацию…
-Не, а вторая-то?.. А, мужики?.. Умеет же природа такое лепить!
Юрка продолжал хмуро молчать, поджидая сына.
Тот через минуту объявился с двумя ровесниками. Глумов знал их: друзья сына по медуниверситету, учатся вместе. Те поздоровались со всеми и также исчезли на втором этаже с пакетами и сумками.
-Ну, излагай.
-А чего излагать?- тот смастерил себе бутерброд, с жадностью откусил. –В Сосновке спектакль ставили. Закончили- ночь на дворе, а дача рядом… Ну, чего домой переться? Да мы к обеду уедем! Бать, не обижайся! Дядьки, мы тихо посидим, не помешаем, честное слово!
-Вовка, не ври! «Случайно» на дачу, а мясо с утра замочено!..
-Дядь Саш! Мы ж думали: после спектакля, где-нибудь на речке или на озере… А селяне два часа на спектакль собирались: то дойка, то свет отключали. Так и проваландались до ночи.- Вовка даже глаза убедительно выпучил и жевать перестал. –Не верите, что ли?
-Верим, верим,- махнул Альберт рукой на друга: не мешай, дескать, другое интересует. –Вов, а девчонки-то… с тобой учатся?
-Не-е, они с педа, в студии вместе играем.
-А-а,- понимающе протянул успокоенный Альберт. –А я думал…
-В пакетах-то что у вас?- прервал его Юрий.
-Да-а, реквизит всякий да жрачка. В баню бы, бать, ещё… Пока шашлыки готовятся… Ребятам обещал.
В глазах у Вовки застыли и вопрос, и просьба. Юрка же по-прежнему был хмур и даже не смотрел на сына.
-Тёплая еще… Подтопи малость. Я сейчас воды в баки долью.
-О! Спасибочки!- обрадовался тот и заспешил к своим.
Через секунду наверху раздались победные вопли.
-Ну?- Глумов обвёл глазами друзей. –Чего делать будем? Партия не доиграна. Мне сейчас минут на двадцать отлучится надо: воды долить, мангал расшаять… Да и накормить эту ораву чем-то надо. Как-никак, а отец всё-таки… Да захлопните вы рты! Хватит прислушиваться! Сами сейчас спустятся!
-Может, отложим на завтра партию? Или вообще обнулим?- предложил Альберт Ниязович. Его радовало нежданное разнообразие в их четырёхдневном размеренном укладе жизни. Тем более, впереди их ожидали ещё три выходных дня.
-«Партия может быть отложена не более, чем на шесть часов»- проскрипел голосом крючкотвора из своего угла Иванов.
Глумов согласно кивнул. Взглянул на «кукушку».
- Партия должна быть закончена. Непременно. Сейчас- пол-первого. Значит, к семи всяко- разно закончим. Подведем итог, так сказать. А пока- тридцать минут перерыв.
Когда он вернулся из бани, на веранде уже вовсю кипела деятельность.
Из колонок вместо инструментального душевного блюза слышались «Ночные снайперы».
«Старая гвардия» в лице Сан Саныча и Альберта нарезала с девицами салаты. Вовкины сокурсники насаживали на шампуры действительно размякшее мясо и попутно о чём-то с интересом расспрашивали Семёна, указывая то на одну, то на другую тюремную татуировку. Тот с удовольствием и знанием дела рассказывал и попутно, с таким же интересом, расспрашивал о нонешних веяниях, кивая на исколотые плечи и лопатки то одной, то другой, то третьей девицы. Парни похохатывали и отвечали ему на ухо. Сёмка удивленно качал головой и улыбался.
Сам же Вовка давился очередным бутербродом и молча руководил работой.
-Совсем изголодался парень,- с жалостью подумал Юрка. –Не кормят его дома, что ли? На неделю оставить нельзя! Завтра Дашку отчехвостю,- решил он про жену. А вслух сказал: -Всё, ребятишки! Через десять минут баня будет готова! Веники я запарил. Там, в раздевалке, капли эвкалиптовые. Пять капель на ковшик.
-А нам-то капель не давал. Пивом плескались,- сварливо произнёс Сан Саныч. –Эконо-омит! На новую дачу кулак крохоборит, поди…
-И веники по два раза пользует. А ребятам, вон, новый заварил… Точно, кулак!- поддержал его Семён Яковлевич. –Хорошо хоть за постой не берет.
-Ничего, ребятушки, еще не утро. Партия не окончена. Со всех сполна соберу,- добродушно ответил Юрий. –Ну так что, идёте в баню?- он вопросительно уставился на сына.
-Сейчас, пап, поклюём что-нибудь… Передохнём чуток…
-Упахались, комедианты,- отец устало присел с края стола. –Ты хоть с ребятами познакомь.
Вовка назвал друзей. Девицы улыбнулись и раскланялись. Парни кивнули издалека: Егор, Сергей.
-Всё-равно сразу не запомню. Извините, если перепутаю поначалу…
-Юр, да чего здесь путать! Вот эта,- Альберт положил ладонь на плечо напарнице по резке салата. –Лина. А эта- Лана. Ну, а с цепочкой- Лена…
-Как там? Устроились? Нашёл постельное?- будто не слушая Альберта продолжил Глумов.
-Нормально, батя, нашли. Всё путём.
-Ну, давайте тогда за стол. Нас ещё партия ждёт.
-Ага, аж ножками сучит: «Где мы там! Где мы там! Когда мы её закончим?»- с сарказмом отозвался проигнорированный и немного обиженный этим Альберт. –А мы- вот они! Ни жрамши, ни пимши- партию заканчивать! Юрка, у тебя совесть есть? Дай с молодёжью пообщаться!
Юрка тяжело вздохнул. Самому хотелось пообщаться. Да и ночь сама- ласковая, с ошалевшими соловьями где-то за садовым прудом, с луной в половину чернильного неба- всё подталкивало к общению. Тихому, задушевному, с гитарой и водочкой. Сдалась нам эта партия?! Но встретил внимательный взгляд Семёна- и поторопил:
-Пообщаемся. Успеем. Но партию закончим.
Лена открыла глаза.
Серые сумерки висели в комнате. Кто-то тихо бормотал во сне на соседней кровати. Пахло перегаром и парфюмерией. Безумно спать хотелось. Но и в туалет хотелось безумно. Утро, наверное. Часов пять-шесть.
По ладошке, почти рядом с лицом ползла серая «божья коровка». Лана осторожно стряхнула её в проём у стенки и тихонько, стараясь не скрипеть иссохшим кроватным деревом, поднялась. Как была, босиком, спустилась вниз, на веранду. Натянула чьи-то башмаки и, шаркая задниками, засеменила по тропинке к туалету.
Вышла. Сонная, счастливая. Потянулась с тихим стоном восторга.
Солнце еще не взошло, хотя пол- неба было залито малиновыми красками. И уже вовсю гомонили незнакомые пичуги. И вдали глухо нагадывала судьбу кукушка.
-Семь, восемь, девять…- шепотом отсчитывала Лена в такт шагам и кукушке. -…тринадцать…
И осеклась. Слева от тропы, на пороге предбанника на животе лежала обнаженная Лина. И из-под левой лопатки торчал нож с малиновым, как восходящее солнце, кружком вокруг.
Десятый «Б» улыбался из далёкого 76-го года. Чёрно-белая фотографическая юность. Такая же, как и была в действительности: бескомпромиссная, категоричная, без полутонов. Любить- так до смерти! И ненавидеть- так же! И жить, жить, жить, захлёбываясь от счастья, на всю катушку! Вон она какая- жизнь-то впереди! Вечная! Нескончаемая! И не прощать ни подлости, ни предательства, а чтобы всё- по- честности, по справедливости!..
Альберт медленно перевёл взгляд с общей фотографии.
Не стал ты, Андрюшка, великим математиком. Спился и сгинул где-то в сучьих «шанхаях».
И ты, Сашка, не стал генералом. Глупая смерть на втором курсе. Будущий штурман. Алька даже не знал, поднимался ли тот когда-нибудь в небо. Упал флагшток на футбольном поле- и не стало Сашки. И не стало Сашкиного неба.
А это- Светка. «Внутрирайонный гений чистой красоты»… Будущая «мисс Вселенная». Хотя… Не было тогда ещё никаких «мисок». Светка была. При виде которой у всех парней скулы сводило от вожделения. От седьмого до десятого класса включительно.
Не оказалось в её жизни ни подиума, ни принца на белом коне. Проституткой стала. Хорошей, наверное, если, говорят, до «мамки» доросла. И тоже где-то сгинула.
Юрка Щербаков. Выставки уже и в Берлине, и в Вене прошли. «Кандинский» нонешний, не меньше.
А многих уже и нет на этом свете. Вот, Юрка Галкин…
-Как думаете, на ком он там остановился?- негромко спросил Семён ребят. –Никак, себя разглядывает…
Сан Саныч на секунду оторвался от расклада, взглянул на Альберта, рассматривающего в дальнем углу фотографии.
-Не-а. На Светку Баженову любуется.- И снова уткнулся в карты.
-Могу поспорить: на себя он там любуется,- упёрся Семён.
Бердяев ещё некоторое время тупо просчитывал карточные варианты, затем решительно отодвинулся со стулом от стола, повернулся к Семёну.
-На что спорим?
-Ну-у,- Семён не ожидал ответного хода. –Хорошо. «Девятку» Альбертовскую ставлю! А у тебя что?
Сан Саныч хихикнул: -И я тоже её!
Ударили по рукам. Юрка разнял.
-Алька! Иди сюда!- хором окликнули друга.
-Чего? Закончили?
-Да погоди ты! Спор разреши: на кого ты там уставился? На фото? Только правду, лады? А то мы с Санькой поспорили.
-А на что спорили?- поинтересовался Алька, присел.
-Да не заморачивайся! Половина моего выигрыша- твоя!
-И у меня те же условия!- поторопился и Сан Саныч.
Альберт расцвел.
-Светку Баженову рассматривал. Она, говорят, сейчас…
-Йес!- прервал его радостно Бердяев. –«Вот она, черёмуха»!
-Так на что спорили?- опять поинтересовался Алька.
-На твою «девятку»,- безразлично, опрокидывая в себя стопку произнёс Александр. -Будем!
Гриневский изумленно распахнул рот.
-Да не бери близко к сердцу! Половина-то выигрыша твоя!
-А-а,- облегченно вздохнул тот. Но, всё-равно, опять задумался.
-На мою «девятку»?..
-А накой она тебе? 96-го года… Ведро с болтами. Директору солидной фирмы… Не к лицу. А ты чего Светку-то разглядывал? Там, на фото, и я запечетлён. А ты- Светку…
-Нет, подожди, ты насчёт моей «девятки»…
-Господи, Алька, ты когда-нибудь шутки понимать научишься?! Тебе даже анекдоты неинтересно рассказывать!
-Странно,- вставил задумчиво Семён. –А я действительно на спор его машину ставил.
Посмеялись. Выпили. Доиграли кон.
-А насчет Светки…- продолжил-таки Альберт. –Вальку Киселёву здесь недавно повстречал. Говорит: пропала Светка, ни слуха, ни духа. Вот тебе и лучшие подружки!
-Да когда это было!.. Тридцать лет прошло…
-Почти сорок…
-Точно. Ох, и изменилась Валюха! Старухой стала. Я, вот, всё думаю…
-Ого! Прогресс, Алька!
-Подь ты! Честное слово: неужели бабы не понимают, что вечность прошла? Стоит, разговаривает- и кокетничает! Представляете?! А я смотрю на неё- и в упор не вижу ТУ Вальку. Ни задницы её, ни груди её, ни улыбки… ну, помните же?.. Полнота одна, седины да морщины. Ничего от Вальки не осталось. И кокетство мне её- что нож по сердцу. Неужто ничего не соображает?
-Да ты на себя посмотри! Пенёк трухлявый.
-Я ж не кокетничаю! Стою, разговариваю спокойно.
-Дурак ты, Алька.- Юрка поднялся, достал из холодильника пару банок «Килька в томате», сгрёб грязную посуду в сторону. –Она ж женщина! Ей до смерти хочется нравиться.
-Но не так же, Юрка! Смешно это как-то… И жалко смотрится.
-«Жалко, жалко»… А сам, вон, бицепсы напрягал, когда соседка за лаврушкой ко мне пришла.
-Я? Напрягал?- удивился тот.
-Напрягал, напрягал,- подтвердил Санька. –Я тоже видел. Убогое зрелище. Ты, небось, и брюки на ночь снимаешь, не расстёгивая замочка?
-Эт почему?
-А чтоб утром про ширинку не забыть.
Альберт машинально дёрнулся рукой, проверяя «хозяйство», хотя был в трико.
-Дурак!
-О, а это кого лешие принесли?- Глумов отдёрнул штору, подслеповато вглядываясь в темноту за стеклом. –Никак, приехал кто? У ворот шумят. Странно, никого не жду.
Но на крыльце уже весело и громко разговаривали. Дверь открылась. Вовка, Юркин сын, с трудом прижимая к себе кучу пакетов, придержал ногою дверь.
-Здорово, бать. Здрасьте всем. Вы уж извините, что без предупреждения. Ну, чего встали? Заходи! Долго я держать буду?
На веранду поочередно впорхнули три девицы. И встали, засмущавшись.
-Давайте! Шнель, шнель на второй этаж! Пакеты возьмите,- командовал Вовка. –Серёга, гитару не забудь!- крикнул кому-то в темноту. Девицы прошелестели «здрасьте» и быстренько поднялись наверх. Володька, освобожденный от поклажи, подошёл к приосанившимся «баронам» и поздоровался уже со всеми за ручку. –Сейчас, бать, сейчас, всё объясню, дай разгрузиться… У нас место в холодильнике есть? Мясо, боюсь, пропадёт. И так с утра маринуем.
-Найдём,- хмуро буркнул отец. Оглядел с сожалением налаженную за четыре дня обстановку. –Чего напыжились, «чикатилы»? Молодых не видели никогда? Раздавайте.
-Да погоди ты!- отмахнулись от него дружно. –Вовка, а твоя-то кто из них?
-Дядь Сём, сейчас я, ребятам помогу…
Он поспешил к воротам.
-Да-а, ситуация…- протянул Альберт, играя спичечным коробком на столе. –Ну, и чего делать будем, хозяин?
-Сейчас… Вовка придёт… проясним ситуацию…
-Не, а вторая-то?.. А, мужики?.. Умеет же природа такое лепить!
Юрка продолжал хмуро молчать, поджидая сына.
Тот через минуту объявился с двумя ровесниками. Глумов знал их: друзья сына по медуниверситету, учатся вместе. Те поздоровались со всеми и также исчезли на втором этаже с пакетами и сумками.
-Ну, излагай.
-А чего излагать?- тот смастерил себе бутерброд, с жадностью откусил. –В Сосновке спектакль ставили. Закончили- ночь на дворе, а дача рядом… Ну, чего домой переться? Да мы к обеду уедем! Бать, не обижайся! Дядьки, мы тихо посидим, не помешаем, честное слово!
-Вовка, не ври! «Случайно» на дачу, а мясо с утра замочено!..
-Дядь Саш! Мы ж думали: после спектакля, где-нибудь на речке или на озере… А селяне два часа на спектакль собирались: то дойка, то свет отключали. Так и проваландались до ночи.- Вовка даже глаза убедительно выпучил и жевать перестал. –Не верите, что ли?
-Верим, верим,- махнул Альберт рукой на друга: не мешай, дескать, другое интересует. –Вов, а девчонки-то… с тобой учатся?
-Не-е, они с педа, в студии вместе играем.
-А-а,- понимающе протянул успокоенный Альберт. –А я думал…
-В пакетах-то что у вас?- прервал его Юрий.
-Да-а, реквизит всякий да жрачка. В баню бы, бать, ещё… Пока шашлыки готовятся… Ребятам обещал.
В глазах у Вовки застыли и вопрос, и просьба. Юрка же по-прежнему был хмур и даже не смотрел на сына.
-Тёплая еще… Подтопи малость. Я сейчас воды в баки долью.
-О! Спасибочки!- обрадовался тот и заспешил к своим.
Через секунду наверху раздались победные вопли.
-Ну?- Глумов обвёл глазами друзей. –Чего делать будем? Партия не доиграна. Мне сейчас минут на двадцать отлучится надо: воды долить, мангал расшаять… Да и накормить эту ораву чем-то надо. Как-никак, а отец всё-таки… Да захлопните вы рты! Хватит прислушиваться! Сами сейчас спустятся!
-Может, отложим на завтра партию? Или вообще обнулим?- предложил Альберт Ниязович. Его радовало нежданное разнообразие в их четырёхдневном размеренном укладе жизни. Тем более, впереди их ожидали ещё три выходных дня.
-«Партия может быть отложена не более, чем на шесть часов»- проскрипел голосом крючкотвора из своего угла Иванов.
Глумов согласно кивнул. Взглянул на «кукушку».
- Партия должна быть закончена. Непременно. Сейчас- пол-первого. Значит, к семи всяко- разно закончим. Подведем итог, так сказать. А пока- тридцать минут перерыв.
Когда он вернулся из бани, на веранде уже вовсю кипела деятельность.
Из колонок вместо инструментального душевного блюза слышались «Ночные снайперы».
«Старая гвардия» в лице Сан Саныча и Альберта нарезала с девицами салаты. Вовкины сокурсники насаживали на шампуры действительно размякшее мясо и попутно о чём-то с интересом расспрашивали Семёна, указывая то на одну, то на другую тюремную татуировку. Тот с удовольствием и знанием дела рассказывал и попутно, с таким же интересом, расспрашивал о нонешних веяниях, кивая на исколотые плечи и лопатки то одной, то другой, то третьей девицы. Парни похохатывали и отвечали ему на ухо. Сёмка удивленно качал головой и улыбался.
Сам же Вовка давился очередным бутербродом и молча руководил работой.
-Совсем изголодался парень,- с жалостью подумал Юрка. –Не кормят его дома, что ли? На неделю оставить нельзя! Завтра Дашку отчехвостю,- решил он про жену. А вслух сказал: -Всё, ребятишки! Через десять минут баня будет готова! Веники я запарил. Там, в раздевалке, капли эвкалиптовые. Пять капель на ковшик.
-А нам-то капель не давал. Пивом плескались,- сварливо произнёс Сан Саныч. –Эконо-омит! На новую дачу кулак крохоборит, поди…
-И веники по два раза пользует. А ребятам, вон, новый заварил… Точно, кулак!- поддержал его Семён Яковлевич. –Хорошо хоть за постой не берет.
-Ничего, ребятушки, еще не утро. Партия не окончена. Со всех сполна соберу,- добродушно ответил Юрий. –Ну так что, идёте в баню?- он вопросительно уставился на сына.
-Сейчас, пап, поклюём что-нибудь… Передохнём чуток…
-Упахались, комедианты,- отец устало присел с края стола. –Ты хоть с ребятами познакомь.
Вовка назвал друзей. Девицы улыбнулись и раскланялись. Парни кивнули издалека: Егор, Сергей.
-Всё-равно сразу не запомню. Извините, если перепутаю поначалу…
-Юр, да чего здесь путать! Вот эта,- Альберт положил ладонь на плечо напарнице по резке салата. –Лина. А эта- Лана. Ну, а с цепочкой- Лена…
-Как там? Устроились? Нашёл постельное?- будто не слушая Альберта продолжил Глумов.
-Нормально, батя, нашли. Всё путём.
-Ну, давайте тогда за стол. Нас ещё партия ждёт.
-Ага, аж ножками сучит: «Где мы там! Где мы там! Когда мы её закончим?»- с сарказмом отозвался проигнорированный и немного обиженный этим Альберт. –А мы- вот они! Ни жрамши, ни пимши- партию заканчивать! Юрка, у тебя совесть есть? Дай с молодёжью пообщаться!
Юрка тяжело вздохнул. Самому хотелось пообщаться. Да и ночь сама- ласковая, с ошалевшими соловьями где-то за садовым прудом, с луной в половину чернильного неба- всё подталкивало к общению. Тихому, задушевному, с гитарой и водочкой. Сдалась нам эта партия?! Но встретил внимательный взгляд Семёна- и поторопил:
-Пообщаемся. Успеем. Но партию закончим.
Лена открыла глаза.
Серые сумерки висели в комнате. Кто-то тихо бормотал во сне на соседней кровати. Пахло перегаром и парфюмерией. Безумно спать хотелось. Но и в туалет хотелось безумно. Утро, наверное. Часов пять-шесть.
По ладошке, почти рядом с лицом ползла серая «божья коровка». Лана осторожно стряхнула её в проём у стенки и тихонько, стараясь не скрипеть иссохшим кроватным деревом, поднялась. Как была, босиком, спустилась вниз, на веранду. Натянула чьи-то башмаки и, шаркая задниками, засеменила по тропинке к туалету.
Вышла. Сонная, счастливая. Потянулась с тихим стоном восторга.
Солнце еще не взошло, хотя пол- неба было залито малиновыми красками. И уже вовсю гомонили незнакомые пичуги. И вдали глухо нагадывала судьбу кукушка.
-Семь, восемь, девять…- шепотом отсчитывала Лена в такт шагам и кукушке. -…тринадцать…
И осеклась. Слева от тропы, на пороге предбанника на животе лежала обнаженная Лина. И из-под левой лопатки торчал нож с малиновым, как восходящее солнце, кружком вокруг.
Своё Спасибо, еще не выражали.
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо зайти на сайт под своим именем.
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии в данной новости.