БОЛЬ И СТРАХ (На хэллуин)

Что такое боль, и какою она бывает? – Боль бывает сильная, умеренная и слабая…бывает боль физическая, которую можно унять. И есть боль душевная…вот её - то унять невозможно! Она вселяется в твоё сердце и душу и пожирает тебя всего без остатка. Ты перестаёшь воспринимать окружающую среду, не ощущаешь близости родных, друзей, знакомых… тебе не нужен никто!
От этой боли никуда не спрячешься, и её невозможно никак и ничем обезболить, с ней трудно примириться, с ней просто привыкаешь жить. Она разделяет твоё Я на настоящее и прошлое, откуда пришла к тебе эта боль.
Моя душевная боль, накрепко вселилась в меня, вместе с трагической гибелью сына…моего любимого сыночка. Его не стало в апреле 1985 года, он не дожил до своих шестнадцати лет всего четыре месяца. Боязнь и страх за его жизнь вошли в меня, примерно за год до его смерти. - Я не хотела его отпускать от себя, я потеряла уверенность в себе, мне стало трудно справляться со своей работой.
Моя «крётсная» была «знахоркой» и усиленно пыталась мне помочь. 10 апреля был чистый четверг, перед пасхой, и она с ночёвкой приехала ко мне, чтобы в бане меня «выкатать яичком» - это такое лечение. Но, увы, сделать этого мы не успели…
Незадолго до двенадцати часов ночи, кто - то настойчиво постучал к нам в дверь. - Муж открыл дверь. Это был человек в милицейской форме. И во мне сразу, что то, внутри оборвалось, стало холодно и пусто, я поняла, что моего сына уже нет. Дикая боль и страх полоснули меня чем - то острым по горлу и я закричала, так громко, что сбежались соседи. Крёстная читала какие - то молитвы, а я превращалась в ничто…
Назавтра приехала сестра моего мужа, овдовевшая в феврале этого же года. Она не отходила от меня не на шаг, пыталась взять часть моей боли на себя, но я и близко не с кем не хотела ею делиться. Я желала лишь одного, чтобы меня оставили в покое, и ещё мне хотелось уйти из дому, куда - то далеко, далеко... И я уходила, и шла туда, куда вели меня ноги. - А за мною следом шёл мой муж, поседевший за одну ночь. Я заметила это только спустя некоторое время. - А пока я слышала только голос сына, и упорно шла на этот зов…
Нам долго не возвращали его из морга, целую неделю. – И вот он наступил, этот самый страшный и болючий день в моей жизни, когда его в гробу вносили в дом. Из меня вышло, что - то живое и поднялось под потолок. – Я видела сверху, себя, лежащую без сознания на груди моего сыночка, моего Женьки, самого красивого и самого любимого. – Люди приходили и уходили…одни с сочувствием, а другие с любопытством…я даже прочла мысли одной женщины. – А как же это всё Людка переживёт?
Сестра мужа сидела рядом…странно, но я видела и ещё как то воспринимала лишь её одну, хотя все мои родные били все около меня. – Я отчётливо слышала её шёпот. – Женя, Женечка, что же ты наделал? – Посмотри, твоя мама умирает вместе с тобой. Эти слова снова окунули меня в острую, невыносимую боль, но я уже не кричала. – Мне казалось, что мой мальчик спит и ему нужна тишина. – В голове засела мысль, если он начнёт дышать, то обязательно оживёт и ещё…я должна отдать ему своё дыхание. Потом, это его не дыхание войдёт в меня, и я надолго выпаду из жизни. Но это случится через несколько лет…

В последний путь моего сына и его друга Ивана провожали два села. Всю похоронную процессию я видела сверху - видела толпу народа и себя в синем пальто, в чёрном платке на голове, постаревшую не красивую, совсем непохожую на меня прежнюю. Духовой оркестр шествовал, молча, я не хотела слышать их воющей музыки. А зачем, разве может быть больнее, чем уже есть?
На кладбищенских воротах ждали два фотографа. – Нет, нет - сказала я, - мёртвым его видеть не хочу, но они меня не услышали. – Одним из фотографов был мой племянник. – Потом, по истечении некоторого времени он скажет мне, что фотографии не одной не получилось, вся плёнка оказалась засвеченной. С этих похорон никто не увидел не одной фотографии. – Мистика, или материнская боль затмила белый свет…
До сих пор эта боль идёт за мной по пятам, и страх что, в любое время дня и ночи она может войти в меня. И тогда из горла вырывается ужасный всхлип, и я беззвучно кричу в себе - за что, почему, кто посмел, сынок, сыночек, Женечка - где ты?
После похорон наступило время моих скитаний в никуда. Я уходила из дому, и в итоге всегда попадала на кладбище, перед глазами появлялась одна и та же картина. – Моя восьмилетняя дочь, красными озябшими ручками, разминает на могилке застывшие комочки земли, а по щекам её катятся прозрачные крупные слёзы. Но это только на миг возвращало меня в реальность…новая боль и туман перед глазами.
Конечно, со временем боль притупляется, но этого времени нужно очень много. – Моя же боль в течение года всё усиливалась. Возвращался здравый смысл в голову и безнадёжность. – Мой сын ко мне никогда не вернётся, и с этим нужно было что - то делать. Моя врач эндокринолог, посоветовала мне лечь в неврологическое отделение Психиатрической больницы. – Может быть там, среди этих несчастных людей, к тебе вернётся желание жить, и я очень благодарна ей за это…
Да я легла в психиатрию…через некоторое время я поняла, что мне там абсолютно нечего делать – жизнь продолжается. Боль и страдания окружающих, каким - то образом вошли в меня, рассеяли мою боль, и я вернулась к мужу и своей доченьке. - После каникул в школу она пошла без меня, её провожали папа и бабушка. И опять, - боль и ощущение вины. – Я увидела, что формочка и башмаки ей великоваты и вместо белого воротничка пришито узенькое кружево…Бедная моя девочка! – Я крепко обняла её, выплакала часть своей боли, и больше мы с моей дочуркой не расставались.
И ещё меня пригласили на работу в детский сад. - И что я хочу сказать, забота о маленьких детях, общение с ними, вернули мне радость жизни. – Я почти пять лет работала в хорошем женском коллективе, пока не заболела пневмонией.
Пыталась лечиться дома, и в итоге попала в больницу, в крайне тяжёлом состоянии. - И вот тут то, в больнице в меня вселилось недыхание сына. Приступы удушья начинались ужасными болями за грудиной, воздух становился густым и тягучим, во рту противно пахло кровью, и я впадала в бессознательное состояние. – Естественно меня приводили в себя, лечили, но особых результатов лечение не давало. – Да ещё добавилось что то нервное и страх…всё моё внутреннее существо куда – то бежало, меня буквально разрывало на части. Сон приносил некоторое облегчение, если он был пустым. - И однажды я решила, что мучений с меня вполне достаточно, и когда начался очередной приступ, не стала никого звать на помощь…
- Дышать становилось всё труднее и труднее, меня затягивало, в какую - то узкую трубу. Перед собой я видела лицо моего сына, он плакал и кричал, мама нет, мама нет! И вот настал момент, - я не могла больше двинуться в трубе ни назад, ни вперёд…тьма поглотила меня, стало легко и свободно…
Утром меня обнаружила нянечка, убирающая палату…нет, я не умерла, но я стала другой, что – то во мне изменилось. – Это были стихи, они занимали мой мозг и отвлекали от боли, и ещё работа, - физическая работа здорово помогает справиться с душевной болью. – Наперекор себе и своим душевным мытарствам, ты находишь любую работу…вой, кричи в себе, извивайся как змея и работай, работай, работай! Я это испытала на себе, очень помогает!
И всё же, навсегда от душевных переживаний и страха уйти невозможно…безвременная потеря, близких мне людей, всегда возвращает меня к трагическому прошлому. – Но самое страшное в жизни, это потерять ребёнка…не дай Бог никому пережить этого, хотя сейчас это горе и боль идут с нами нога в ногу…
Ну, вот и всё я поговорила с вами о том, что меня мучает долгие годы, и с чем мне приходится бороться изо дня в день, но я продолжаю жить, мне нужно жить, я ещё, очень нужна моей дочери и внукам…
Конечно, кто - то со мной не согласится, возможно, кто - осудит за слабость и за мою боль и страх, но ничего уже не исправить невозможно…
Мысль написать об этом пришла в мою голову вместе с комментарием Анны Читари «Когда - ни будь, вы расскажете нам свою историю».
Спасибо Анна…не знаю, кто вы по профессии, но психологию человека вы понимаете очень хорошо!!!
С уважением, Прядун Л, А.