ЖУК (продолжение, А-4; стр. 3)

«Тебе нечего терять, малыш! - вожделённо шептала Женщина и становилась всё ближе и ближе, неся на себе вечный сырой холод могил. – Иди ко мне, и ты не пожалеешь!»

Какая она красивая, эта бестия!

Я никогда не видел Женщин. Неужели все они так прекрасны, как эта Красавица, выточенная из единой мраморной глыбы… льда? Что мне стоит протянуть руку и достать её? Ничего. Ровным счётом, ничего. Я достану её и соприкоснусь с холодными надменными губами. И тогда забудется ум. Забудется сердце. Забудется душа. Они забудутся вечным сном. И это совсем не страшно и не заметно. Я ничего не увижу и не почувствую, как был, а через мгновение не стал...

Как царственно несёт она голову! Как величественна её грудь! Как восхитительно её тело! Кому я нужен такой?

Несчастной матери? Впрочем, я нужен ей всегда. Я всегда ей дорог, а сегодня – дороже, чем раньше. В этом святость материнской любви и духовная красота матери, её боль и страдание – её вечный крест. Её материнский подвиг до последнего вздоха. Прости меня, мама, что так получилось, пожалуйста, прости…

Ах, какая Женщина. Мне б такую… - Да вот она, парниша, не теряйся – протяни руку, и она – твоя!

«Иди ко мне, и ты не пожалеешь! - повторяла Женщина и, как в медленном танце, становилась всё ближе и ближе. – Кому ты нужен такой?»

Да, кому я нужен? Отцу-пропойце? Да на фиг ему я сдался. Тот в бутылке утопил свой талант художника. Было время, что картины отца выставлялись в парижском художественном салоне и производили фурор в тамошнем бомонде. Одна беда, слава и деньги вскружили голову, а бутылка заменила обыкновенное человеческое счастье. Грустно и больно оттого, что человек добровольно наложил руки на свой талант и обрёк семью на слёзы по ночам в подушку, на голод и нищету. Только мать его не гнала, не бранила, а ухаживала за отцом, как за малым неразумным ребёнком – убирала, обстирывала и кормила. Тащила на себе из пивнушек, иногда не спала ночами – искала по городу и ходила в милицию, вымаливая мужа на поруки, и снова тащила домой. Только отец никогда не ругался. Не бил мать, не материл. Он любил её, и она жалела и любила его, а мир был против этой нескладной любви, и отец был слабым человеком.

Зачем я им, отцу с матерью?

Какая Женщина!

Ребята в отряде все уши прожужжали, дружески подтрунивали... Я прощал, но обидно…

Какая Женщина!

«Иди ко мне, мой милый и любимый! - шептала Женщина. – Я открою тебе своё сердце!»

(ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)