Воздаяние. Гл.2

Г Л А В А 2




-«…потому, что, если государство не может их защитить- мы должны это сделать. У кого сколько получается. И очень хотелось, чтобы данные тех уродов, что выкладывают свои ролики в Инете, тоже «засветились».
Если кто-то опасается недоразумений с законом – прошу сообщить координаты «уродов» и «нелюдей» ко мне, в «личку». Только данные должны быть достоверны и проверены. И адресные.
Обнимаю всех, кто любит «братьев наших меньших». Жму лапы.
Алекс»

Он отодвинулся от монитора, отхлебнул остывший невкусный кофе. И только потянулся за сигаретой- прозвучал сигнал электронной почты. И уже появились комментарии на сайте.

«Робин Гуд ты долбанный! Начни со своего адреса! Что, слабО?! Развели псарню, детишек страшно выпускать на улицу!»

«Вы же сами издеваетесь над животными! Испания от многовековой традиции отказалась- от корриды, а у нас собачьи бои чуть ли не во дворе проводят! И еще в Инет выкладывают! Липовые вы собаколюбы!
Без уважения, Анна Анатольевна Алеева»

У Сашки непроизвольно сжались челюсти. Эта Анна Анатольевна ударила под самых дых! Он не знал, что ей ответить. На этих ублюдков не действовали никакие аргументы! Сашка уже проверял это. Если те, живодеры, были больными людьми, и Сашка их лечил по-своему, то эти, в основном, богатенькие, не обремененные интеллектом, после лечения наоборот- ожесточались после встречи с ним и срывали злобу на ком угодно. Они зверели еще больше. Этих остановить мог только закон. То есть, тюряга и потерянные деньги. Это уже проверено.
Переключился на почту. Адреса, адреса… Много адресов. И описания зверств.
Он перекачал все на флешку и стер переписку из компьютера. Из предосторожности. Не хотелось рисковать даже в мелочах. Уж слишком длинным был список «уродцев». И хотелось успеть ко всем.
Не нужны ему были проколы, особенно в мелочах.

. . .

Нелепое представляли они собой зрелище.
В центре вышагивал почти двухметровый Александр, подтянутый, стройный, в спортивном костюме, а рядом с ним вертелись собаки: степенная ухоженная Герта на поводке и в наморднике, нескладная, со злой скуластой мордочкой Маруся и судорожно, рывками спешащий за ними лохматый Степка с замотанной культей на весу. Народ останавливался, смотрел. Кто с любопытством. Кто с брезгливостью.
А Сашка ни на кого не глядел. Гулял, с наслаждением вдыхал сырой весенний воздух, щурился на уже жгучее солнце и улыбался. Даже про сигареты забывал!
Наладилось у них все потихоньку. А тогда, зимой, после ветлечебницы, трудно ему пришлось. Да и всем домашним… Ад, казалось, настал…


…-Ой!- дочка испуганно отпрянула в сторону. –Кто это у тебя?
-Это, доча, подарок… На улице…
-Мам, иди сюда! Смотри, чего отец принес! Серый, смотри!
-…на улице нашел. Замерзает…
Отец втиснулся в прихожую, опустил дворнягу на пол. Снял с овчарки ошейник и начал неловко, одной рукой стягивать обувку.
Дочка стояла поодаль и с любопытством смотрела на дворнягу. Герта растянулась на лежанке, беспокойная, тревожная.
Из кухни вышли жена с сыном, встали рядом с дочерью.
-А чего она такая? Как покемон… Уродец уродцем…- ровный голос сына обнадежил Александра.
-Ну, что ты хочешь, Сережка? Дворняга же… Всего намешено…
-Голая, как лягушка…
-Короткошерстная,- поправил его отец. –Вот потому и околела… Идем сейчас, а она даже не реагирует…
-Ты что, не мог в подъезде ее покормить?- подала, наконец, голос жена. –Себя не уважаешь- Герту бы пожалел. Сейчас все блохи, вся зараза на ней будут! Тебе что, заморочек не хватает? А если лишайная? На детей перекинется?..
Александр, наконец, справился с обувью, принялся стаскивать пуховик.
-Это я как-то… не подумал немного… Сейчас, отогреется- к ветеринару свозим.
-К какому ветеринару?- голос у жены был по-прежнему спокойным. Но Сашка ее знал: еле сдерживается. –Ты что, хочешь сказать: она с нами жить будет?
Дочка скривилась:
-Уродка такая!
-Ну, а куда мы ее?.. Замерзнет. А из подъезда выгонят… Или прибьют…
Он расстегнул пуховик.
И заскулил щенок на груди.
-Вот… Еще один… Подарок…
Щенок заскулил совсем уж громко и высунул обмотанную кровавыми бинтами культю.
Дочь испуганно взвизгнула и попятилась. Жена тоже отпрянула.
-Ну, вы чего?.. Вот, испугались… Сереж, помоги мне…
Сын освободил ему руку из рукава, затем другую.
-Батя, в крови все,- он брезгливо держал пуховик на расстоянии. –И свитер у тебя- тоже…
-Ничего, ничего, отстирается… В ванну пока брось.
Сашка старался не встречаться глазами с женой. Засуетился чего-то… Оправдываться начал…
-На бутылку разбитую наскочил, лапу оттяпал,- соврал он. –Чуть кровью не истек. Поправится! Да, дружок? Поправишься?
-Ты по всем помойкам прошелся? По всем?- Вот теперь голос у Надежды изменился, стал упругим и злым, как ветер перед стихией. –Теперь берешь их- и несешь обратно, понял? Ты понял меня? Ты что, забыл, как с Гертой с маленькой мучились? Как ремонт после делали? Забыл, как все обгажено было? Забыл?!
-Я не буду с этими уродцами гулять,- сказала дочь Дашка в унисон матери. –Сам гуляй! И убирать не буду! Сам убирай!
Вот теперь он поднял голову и посмотрел на дочь. Та, вскинув подбородок, глаз не отвела. Так они и смотрели некоторое время друг на друга. Будто в зеркало смотрелись. Два клона. Юный и пожилой.
-За тобой, за маленькой… тоже убирали… И болела ты…
-А я не буду!- тихо, но решительно ответила дочь.
-Ты что, не слышишь меня?!- повысила жена голос. –Взял их- и унес! Сейчас же!.. Пока заразу не разнесли!
Щенок заскулил часто-часто.
-Ну- ка, посторонись,- Александр легонько отодвинул жену в сторону, прошагал к себе в кабинет.
-Бать! Я тоже не смогу с ними!.. Не успею! Сессия!- вслед ему проговорил, будто извиняясь, сын.
Александр положил щенка на пол, вышел за дворнягой. Подхватил ее, до сих пор испуганно трясущуюся у порога.
-Герта!- скомандовал овчарке. –Рядом!- Сгреб ее подстилку.
-Ты меня слышишь, батя? Я тоже не смогу…
-Ничего, доктор, ничего… Без тебя попробуем выжить…- пробормотал отец и плотно закрыл за собою дверь
И за весь день выходил лишь несколько раз: вымыл мылом в «гостевом» умывальнике дворнягу, притащил с балкона мешок с собачьим кормом да пару раз наливал воду в Гертину миску. И все. Ни жену, ни детей не видел. Те сидели на кухне с включенным телевизором и что-то горячо обсуждали за закрытыми дверьми.